Ректор для попаданки

Глава 1. Никогда не подбирай котят с улицы!

Белый котёнок, пронзительно мяукнув, вытянул лапки, попытался коготками уцепиться за ржавый металл, но только провалился глубже в трубу.

— Да куда же ты! — с досадой бросила я. — Ох, несчастье моё...

Выпрямившись, глубоко вздохнула, чтобы успокоиться и подумать. Чем можно вытащить крохотного котёнка из узкой трубы? Рукой до него не дотянуться — так бы за шкирку и вверх; палочку протянуть — так он же не ребёнок, не вцепится лапками! А во что может вцепиться?

Кусочек мяса!

— Сиди здесь и никуда не уходи! — строго сказала я котёнку. Как будто он мог улизнуть, пока я буду ходить за едой... Хорошо, что бежать недалеко — до подъезда и на первый этаж. Правда, мяса не было — в обед съела последний кусочек — зато в холодильнике была колбаса. Вкусная, «Докторская»! Отрезав розовый шматок, метнулась в поисках бечёвки или шнурка. Как бы его привязать так, чтобы не разрезать пополам? Если котенок повиснет на колбасе...

Так, не думать о плохом!

Я быстро спустилась обратно во двор и присела над трубой:

— Кис-кис! Ты тут?

Громкий писк был мне ответом. Глупый вопрос. Конечно, тут. Я спустила колбасу на шнурочке в трубу так, чтобы котёнок смог её достать. Малыш помедлил и вцепился зубами и когтями в еду. А я потянула осторожно. Но котёнок сорвался, жалобно замяукал, вытягивая лапки.

— Ну держись же ты! — с досадой бросила я и тут же опомнилась: — Ой, прости, прости! Давай, кушай, лапушка!

Лапушка снова ухватился за колбасу, а я принялась медленно, рывками подтягивать шнурок к себе. Надо было спешить, чтобы это маленькое голодное чудовище не сожрало всю колбасу. И через минуту я уже держала в руках урчащее от голода тельце совсем не худенького котёнка.

После того, как малыш, который на деле оказался малышкой, утолил свой первый голод, я задумалась о том, что же мне делать со своим внезапно свалившимся на голову счастьем. Домашних животных у меня не было уже много лет, — вот прям с тех пор, как я съехала от родителей и стала жить одна.

Оставить котёнка на улице мне казалось преступлением. Отдавать в приют? Но и там бедное животное ждали вовсе не райские условия. В конце концов решила пустить всё на самотёк и пока просто обмыть кошачьего ребёнка, хорошенько накормить да спать уложить. Как говорится в русских сказках, — утро вечера мудренее. Вот и не будем торопить события.

Подхватив котёнка на руки, я отправилась домой. И постоянно говорила, говорила, говорила... Есть у меня такая особенность, — когда я нервничаю или волнуюсь, то начинаю болтать без остановки. Говорю обо всём: о погоде в Турции, о тараканах на старом подоконнике соседки из квартиры напротив, о ржавом гвозде, торчащем из стены непонятно с какой целью... и так далее.

Поэтому всю дорогу до дома я выливала на котёнка тонны ненужной информации.

— Знаешь, рядом живёт такой огромный лабрадорище! Но ты не бойся, он добрый. И я тебя в обиду не дам.

Котёнок лишь забавно фыркнул, словно и не сомневался в том, что его не дадут в обиду неведомой собаке.

— Надо тебя как-то назвать, — вдруг прервала я бесконечный поток сознания и остановилась возле дверей в свою квартиру. Из соседской уже привычно раздался приветственный лай большого Оби. — И тебе привет!

Я усмехнулась в сторону закрытой двери соседей и, бряцая ключами, открыла врата в своё жилище.

— Белочка? Беляна? — закрыв за собой дверь, я выпустила котёнка на пол и задумчиво продолжила подбирать имена подобрашке: — Нет, это всё как-то банально. Белоснежка?

Котёнок поднял мордочку, прервав исследовательское вынюхивание плинтусов, и мяукнул.

— Снежка? — я наклонила голову, пытаясь разгадать эмоции животного. — Тебе нравится?

— Мя! — мяукнул котёнок и снова принялся изучать самые потаённые уголки моего коридора.

— Надо бы шваброй пройтись по углам, — задумчиво проговорила я, озвучивая свои мысли вслух. Уж очень заметно на белой шерсти смотрелся комочек пыли и паутины, которые Снежка успела нацепить на свои длиннющие усы.

Пока я размышляла о том, что вместе с пушистой гостьей в мой дом пришла суета и новые заботы, я успела разуться, вымыть руки и даже найти мисочку, в которую тут же налила воды.

— Снежка! — позвала я котёнка, но ко мне на кухню ожидаемо никто не пришёл. — И где же ты, чудо-чудное?

Я вернулась в коридор, но котёнка там не обнаружила. Прошла по комнатам, — везде тихо и спокойно, — ни единого намёка на то, что в доме появился котёнок.

Машинально заглянула в ванную, не надеясь застать Снежку там, — всем известна нелюбовь кошачьих к воде и водным процедурам.

И тем сильнее было моё удивление, когда котёнок обнаружился не где-нибудь, а на дне моей белой чугунной ванны!

— Ты чего тут делаешь? — спросила я, стараясь не напугать Снежку, осторожно обнюхивающую белую поверхность ванны. — Пить хочешь? Так я тебе налила, пойдём.

Не надеясь более на сообразительность кошечки, я подхватила её на руки и отнесла на кухню. Поставила прямо у мисочки и, макнув палец в воду, коснулась влагой розового носа.

— Пей.

Глава 2. Никогда не лги ректору

К счастью, испытывать на прочность мой желудок никто не стал. Уже через мгновение мои ноги снова стояли твёрдо, и лишь тело чуть вело, как бывает после долгого бега по кругу.

Мужчина придержал меня за локоть, давая время восстановить равновесие, и тут же отпустил, словно почувствовал, когда я смогла распоряжаться своим телом самостоятельно.

Оставив меня одиноко стоять посреди комнаты, он подошёл к массивному столу и уселся в кресло, не сводя с меня внимательного взгляда. Ну ни дать, ни взять, следователь на допросе.

Вот только я не чувствовала себя преступницей, а потому решила осмотреться. Комната, где мы очутились после портала, явно принадлежала мужчине. Никаких горшочков с цветами, занавесок с милыми бантиками-держателями, статуэточек на книжных полках не было. Зато были суровые занавески тёмно-синего цвета, множество книг в книжных шкафах и непонятные приспособления, словно сбежавшие из музея творчества Леонардо да Винчи. Вся мебель в кабинете, — а это безусловно был кабинет, а не, скажем, гостиная или спальня, — была выполнена из красивого красного дерева, даже на вид настолько дорогого, что мне было страшно коснуться полированной поверхности стола даже случайно. Вдруг оставлю там некрасивый жирный след, ещё заставят потом натирать до блеска! Знаем мы таких педантов, плавали...

— Итак, — отвлёк меня от созерцания красот вокруг незнакомец с повадками хозяина всего и вся. — Я слушаю. Как именно ты умудрилась проникнуть в запечатанную библиотеку и что собиралась оттуда украсть?

Я невольно закатила глаза. Вот прицепился! С чего он вообще взял, что я —  воровка? Да ещё и, судя по вопросу, весьма искусная взломщица?

— Повторяю: я ничего не собиралась красть, а попала... честное слово, она сама открылась! Я просто коснулась той дверной ручки, а библиотека сама меня буквально засосала внутрь!

Мне ответили скептическим неверящим взглядом.

— Библиотека сама сделала что? Засосала? — повторил мужчина, выделив последнее слово.

— Впихнула, втолкнула, вду... — я вовремя остановилась, остановив свой бегущий ассоциативный ряд. Вот она, моя дурацкая привычка болтать всякую чушь, когда начинаю волноваться. Во всей, так сказать, неприглядной красе. — Я клянусь, что не взламывала вашу библиотеку. Да и не умею я ничего взламывать. Вон даже когда ключ потеряла, в свою собственную квартиру попасть не смогла. А там обычный замок, с собачкой такой, знаете?

Мужчина покачал головой.

— Как ты оказалась в Академии? — зашёл он с другого ракурса.

Я вздохнула. Откуда начинать рассказ? С момента, как проснулась? Кивнув своим мыслям, я ответила:

— Я спала в своей кровати, когда меня разбудил шар.

— Шар? — сиятельный хозяин академии вздёрнул бровь. — Что за шар?

— Купила недавно на барахолке, — пожала я плечами. — Такой небольшой, идеально круглый, вроде сам матовый, но внутри словно целая вселенная... из фосфора. Ну, светится он ночью... Иногда.

Я изобразила руками размер своего шара и покрутила пальцами, имитируя цветные завихрения, в которых утонула, когда шар «всосал» меня и Снежку внутрь.

По мере того, как я описывала своё приобретение, взгляд мужчины напротив становился всё мрачнее и мрачнее. Когда же я закончила, он встал из-за стола и подошёл к одному из шкафов. Коснулся рукой места, где у обычных земных дверц располагаются ручки или замки, и дверца засветилась бледным светом по всему своему контуру.

— Твой шар был похож на этот? — спросил мужчина, вытащив из своего шкафа шарик-близнец моего чудного бумагодержателя с распродажи. Только этот близнец сейчас не светился и был пристойно-матовый.

— Да, да, — я закивала, как заводной болванчик. — Вот такой же шарик. А... откуда? С той же распродажи?

Первая радость от того, что мы с мужчиной хоть в чём-то сошлись, улетучилась под гнётом сомнений и подозрений.

— Это мне бы хотелось узнать, откуда портальная сфера появилась в твоём мире, — задумчиво ответил мужчина, поставив шар на свой стол.

— В моём мире? — надсадно кашлянула я и тяжело сглотнула. Нет, я уже начала было привыкать к этой мысли, но когда вот так явно подтверждают самые страшные предположения... становится совсем не до смеха.

— Дело в том, что подобных сфер всего три. Точнее, с твоей сферой уже получается четыре.

Я кивнула, пока не понимая в чём особенность моего шарика. Ну кроме того, что эта зараза отправила меня в эту дурацкую академию какого-то там дурацкого феникса.

— Вижу, что ничего не понимаешь, — вздохнул мужчина. — Эти портальные сферы — дар богов, очень древняя реликвия. Два других шара находятся в личных сокровищницах правителей Малунга и Эльбении.

— И один — у вас? — хмыкнула я, проведя нужные параллели. — Вы тоже король?

Мужчина засмеялся. Нет, я не шучу, он действительно засмеялся! Он умеет смеяться, с ума сойти! Я даже опешила, увидев на строгом лице широкую искреннюю улыбку. Настольно инородно она там смотрелась после всего этого допроса с пристрастием, который мне тут устроили.

— Нет, — отсмеявшись, ответил мужчина. — Но сферу эту мой предок получил от благодарного монарха за спасение его жизни.

Глава 3. Никогда не перечь судьям

— Ну так дайте мне приличную одежду и обеспечьте туалетом, — проворчала я, глядя, как ректор поднимает на руки мою Снежку. Поглаживая котёнка по голове, он сказал:

— Что ты о себе вообразила, интересно? Думала, тебе все поверят и сразу бросятся одаривать одеждой, украшать интерьер комнаты?

— Я у вас ничего не просила! — внутри всё аж задрожало от злости. — Меня выдернуло из моего мира, каруселью прокрутило до вашей библиотеки, там меня назначили хранителем, а вы... Вы мне не верите, менталиста подсылаете, чтобы в голове у меня копался, может быть, ещё в тюрьму на всякий случай запрёте?

— Ты сама испросила СПРАВЕДЛИВЫЙ СУД, — процедил он сквозь зубы. — Он и объявит наказание. В тюрьму тебя запрут или казнят.

— За что?! — я встала перед ним и даже на цыпочки поднялась, чтобы быть наравне.

— Суд скажет, за что. А пока — изволь вернуться в комнату и спать.

— В туалет, мне нужно в туалет!

— Потерпишь.

— Не потерплю! И вообще, это жестокое обращение с пленницей, я буду жаловаться!

— Кому?

— Королю! — сказала с вызовом.

— Не заставляй меня применять силу, — спокойно сказал Эдмонд.

— А и не надо применять никакую силу, — ответила с обидой. — Просто дайте сходить в туалет и всё. Потом я спокойно пойду спать.

Он закатил глаза к потолку, но со вздохом всё же кивнул:

— Хорошо, иначе, чую, мне сегодня не отдохнуть.

Вот и отлично! Я обрадовалась и последовала за ним, чеканящим шаг по коридору. Непробиваемый, непрошибаемый, но всё же сдался! Ура!

— Извольте, туалетная комната, — Эдмонд указал на неприметную дверцу чуть дальше по коридору, и я радостно влетела внутрь. А потом так же бодро выскочила наружу:

— Что это?

— Таулетная комната, — вежливо повторил ректор. Я покрутила головой:

— Знаете, я училась в универе, но у нас никогда не было вот таких туалетов! Это же дырка в полу!

— Вполне удобный туалет, — ректор пожал плечами.

— Вот сами там и облегчайтесь, — фыркнула. — А мне нужно более удобное место!

— Может, вас пригласить в мои личные покои? — с издёвкой протянул он.

— Отличная идея! — поддержала я.

И тут вмешалась Снежка, которую Эдмонд всё ещё держал на руках. Она встрепенулась и протяжно замяукала пискливым котячьим голосом, завозилась, желая спрыгнуть. Я протянула к ней руки:

— Снежечка, маленькая моя! Отдайте мне котёнка, живодёр! Вы точно не знаете, как с ним обращаться, ещё угробите!

— Да что ты себе позволяешь?! — возмутился он.

— Ми-а-а-а-ау!

— Милая моя, это совершенно неприлично! — сказал Эдмонд Снежке.

— МИ-А-А-АУ!

Ректор вздохнул так тяжело, словно его по меньшей мере заставили подарить почку первому встречному.

— Ларх с тобой, пошли.

Махнув мне рукой, Эдмонд развернулся спиной и, продолжая удерживать на руках мою кошку, открыл портал.

«Что-то я слишком часто использую порталы в последнее время, — подумала я, шагая в светящиеся пространственные врата. — Интересно, у них нет ограничений по прохождению сквозь порталы? Как ФЛЮ, например. Чтобы не облучиться чрезмерно...»

Очутившись в красиво обставленных покоях, я на миг даже забыла, что хотела в туалет.

В каждой детали чувствовался вкус, всё было подобрано идеально. И тёмно-коричневые шторы, и бежевый ковер под ногами, и обитая кофейным бархатом мебель. Мягкий жёлтый свет, струившийся из настольных ламп, лишь подчёркивал уют и стиль этой комнаты.

Не сравнить с моей кельей! Правда, я её плохо рассмотрела, но точно знаю — в келье я бы не жила, а вот в этой квартирке осталась бы с удовольствием.

— Туалетная комната там, — неопределённо показав рукой вправо, сказал ректор. И бережно опустил Снежку на кресло.

— Надеюсь, вы не избавитесь от моей кошки, пока я буду... отсутствовать.

— Она не твоя ко...

— Мяу! — перебила ректора Снежка и, глянув в мою сторону, муркнула. — Мияу. Мяу.

Словно пустила меня по делам, дав своё кошачье добро.

Странно, всё кругом слишком странно. Я пожала плечами и пошла исследовать ректорский туалет. Оставалось надеяться, что там будет что-то приличнее, чем дырка в полу.

Что ж, я не была разочарована. Керамический друг был в целом похож на земного собрата, отличаясь лишь формой, и то весьма незначительно. А вот бачок работал мудрёно, явно с применением магии.

Стоило мне нажать на кнопочку, как мини-смерч из лёгких искрящихся пылинок уничтожил всякие следы моего пребывания в этой комнате. Зато в воздухе запахло летними цветами.

— Вот это технологии! — восхитилась я. — И никакой тебе хлорки или «утёнка». Класс!

Глава 4. Самый справедливый суд в мире

На справедливый суд меня повели снова порталом. Наверное, господин товарищ ректор больше всего на свете боялся, что меня кто-то увидит выходящей из его покоев. Даже Снежку не дал пожамкать перед тем, как пригласил в светящийся радужный круг.

Гад.

Сказать, что я не боялась — значит, соврать. Ладно, Эдмонд меня не убил, хотя очень этого хотел. Это испытание я прошла с честью, даже почти не моргнув. А вот в портал вошла с трясущимися поджилками.

И не зря!

СПРАВЕДЛИВЫЙ СУД заседал в круглом зале, похожем на амфитеатр. Только зрителей на трибунах не было. Были только пифии. Я отчего-то сразу поняла, что это они. Моя роба была холщовой и некрашеной, а их одежды — белыми и почти сияющими. Волосы закрывали лица, как будто пифии изображали ту самую девочку из ужастика. Только в отличие от девочки в зале были блондинки, рыжие и шатенки. Одна брюнетка — я.

Инструкции, как обращаться с судьями, мне не выдали, и я струхнула. А вдруг ляпну что-нибудь не то, а они мне впаяют пятнадцать лет каторжных работ? Ой, нет, ректор же сказал что-то о смертной казни!

— Неподкупные и справедливые пифии, — возгласил Эдмонд. — Эта женщина попросила СПРАВЕДЛИВОГО СУДА. Взываю к вашему разуму и вашим тайным силам! Отделите зёрна от плевел и судите — виновна она или чиста от злостных намерений.

И вытолкнул меня прямо перед судьями светить разрезом на юбке.

Нет, бояться мне, конечно же, нечего! Ведь я чиста и невинна, как девственница, только мыслями и намерениями! Вообще я тут ни при чём, я добрая и пушистая!

— Добрый день, — сказала я дрожащим голосом. — Очень приятно познакомиться, меня зовут Алёна. Вот так случилось, я сейчас вам расскажу. В общем, ночью, когда я спала с котёнком, проснулась от его мяуканья...

— Разум, — сказала одна из пифий.

— Глупость, — не согласилась с ней другая.

— Несдержанность, — вступила третья.

— Дерзость.

— Доброта.

Они что, всерьёз перечисляют мои достоинства и недостатки? Я подняла руку, как в первом классе, и робко спросила:

— А что там по моему делу? Я-то знаю, что хорошая, но можно меня оправдать и отправить домой? Снежку я даже согласна оставить товарищу ректору, потому что вижу, как ей тут хорошо...

— Невоздержание, — перебила меня рыжая пифия.

— Молодость, — снисходительно ответила ей блондинка.

— Любовь, — задумчиво сказала шатенка.

— Страх, — возразила рыжая.

— Милосердие.

Они замолчали. Я оглянулась на Эдмонда и взглядом спросила: «Ну, долго ещё?» Ректор сложил руки на груди, «закрывшись». Ишь какой. Дрожи, мол, Алёнка сама.

— Вердикт, — сказала рыжая громко.

Оправдайте меня уже, пожалуйста!

И почувствовала просто всей кожей, как ректор думает: обвините её уже, пожалуйста!

А пифии, чтоб им благочестие пусто было, молчали. Нагнетали обстановку, доводя до точки кипения.

Я нервно мяла пальцы, перескакивая взглядом с одной судьи на другую, но те словно в сон погрузились. Хотя...

Может, они таким образом совещались между собой? Как там у нас на Земле это происходит? Суд удалился на совещание?

Я нервно хохотнула и с ужасом прикрыла рот. Ох, вот только этого мне не хватало! Только не сейчас, когда от этих пифий зависела моя дальнейшая жизнь! Если я разрожусь потоком ничего не значащей чепухи, как обычно это происходило в моменты сильного волнения и переживаний, то... даже я не поставлю на свою жизнь.

— Чиста, — нарушила тишину одна из пифий так резко, что я вздрогнула.

— Чиста, — подтвердила вторая.

И так, по капле, словно высыхающий ручеёк на трескающейся земле, каждая из моих судий в светящихся мантиях повторила это слово. А после в зале суда стало темно. Погас свет, исчезло свечение одеяний, — да я даже руку свою не разглядела бы теперь! Кромешная тьма!

— Ну зашибись! — проворчала я, не зная, что теперь будет.

И испуганно ойкнула, когда чьи-то цепкие пальцы схватили меня за локоть.

— Не ори, — раздалось раздражённое где-то у моего уха, и я снова вздрогнула. Только теперь уже от странной смеси ощущений: испуга, досады и... волнения? Когда я не видела нахальные серые глаза, а лишь чувствовала горячее дыхание на своей коже, моё тело вдруг стало совершенно странным образом реагировать на твердолобого ректора.

На Эдмонда...

Пока я боролась со странными чувствами, охватившими моё тело, Эдмонд вытащил меня из зала суда в коридор. К счастью, там был свет, и я, моргнув несколько раз, привыкая, повернулась лицом к своему мучителю.

— Ну что, вы довольны, товарищ ректор?

От моих слов Эдмонд скривился. Но ответить не успел. Глубокий женский голос прервал наш милый диалог, наплевав на всякие приличия и манеры.

— Эдмонд, я поражена! — заявила дама лет пятидесяти с хвостиком. На ней было странное платье с рюшами по рукавам и краю корсета, а на голове мадам красовалась шляпка с пышным пером. — Почему я обо всём узнаю последней?!

Я перевела взгляд на ректора и с трудом подавила злорадный смешок: мужчина взбледнул, вмиг растеряв всю свою надменность и властность, превратившись в нашкодившего мальчика, которого отчитывает строгая мама. Или няня. Или учитель... не важно.

— Мама, вам не стоило... — начал оправдываться ректор и я мысленно похвалила себя за догадливость. Таки маман. Это открытие заставило меня присмотреться к женщине повнимательнее — вдруг я смогу разгадать причину отвратительного поведения её сына, наблюдая за их общением?

— Ещё как стоило! — перебила Эдмонда женщина. — И как долго ты собирался скрывать от меня... это? — палец мадам совершенно неуважительно нацелился в моё декольте. Упс, да... не думала я о таком исходе событий, когда весело кромсала свою чрезмерно целомудренную робу.

Кто-то скрипнул зубами. И это точно была не я. Всё ещё сдерживая позывы насмешливо улыбнуться, потешаясь в душе над загнанным в угол ректором, я тратила всё своё самообладание на то, чтобы молчать. Жаль только, что хватило меня ненадолго.

Глава 5. Попечительский совет

Я ожидаемо поперхнулась. Нет, ну кто такие вещи сообщает во время еды?

— Кх-кх, — я постучала себя по груди. — Как это дочь?

— А вот так, милочка, — Лилиан заботливо подала мне воды. — Дочь, как есть.

— Подождите, — у меня в голове усиленно заработали шестерёнки. — Так ректор, получается, тоже... кот?

Мой вопрос почему-то вызвал приступ бурного смеха у завхоза. А я терпеливо ждала, пока мне ответят, и не понимала, что же такого смешного сказала.

— Нет, милая моя, ректор не кот, — всё ещё смеясь, ответила Лилиан. — И никогда им не был. Способность к обращению Снежианна переняла от матери.

Я уже хотела расспросить об этой таинственной женщине, но завхоз сама себя осадила.

— Всё, полно время на разговоры тратить! Дела не ждут!

И дела действительно больше не ждали. Быстро доев свой скромный завтрак, поделившись с котёнком (но я запомнила, что Снежианне, в отличие от меня, обещали нечто попитательнее да посытнее), я позволила Лилиан помочь мне со всей этой несовременной одеждой и довольно скоро была полностью готова предстать пред требовательные очи попечительского совета.

Мне следовало думать о себе, о своих проблемах и о том, как из них выкручиваться, но вместо этого все мои мысли занимала маленькая кошечка. Как так вышло, что дочь ректора (уму непостижимо, он смог жениться и даже зачать ребёнка, как — с таким-то характером?) оказалась в моём мире, да ещё и в трубе? Сбежала, тут к гадалке не ходи. И, скорее всего, вот так же через шар. Но... почему именно в мой город? Мою страну, мой двор?

Кто выбирал, куда швырнуть котёнка портальной магией? Сама она или же великий случай?

Помотав головой, заставила себя отрешиться от этих мыслей. Сейчас мне всё же лучше сосредоточиться на том, как защитить свою честь и жизнь от нападок мадам матери всея Академии.

Ректор ждал нас с Лилиан у дверей. Увидев меня, собранную по всем канонам, он даже кисло улыбнулся. Эх, рано радуешься, Эдмонд! Мне только дай гарантию мира, ух я развернусь!

Ответив мужчине на улыбку, я с тоской проводила тут же пожелавшую исчезнуть Лилиан. Жаль, эта женщина мне казалась неплохим буфером между мной и разгневанными членами Академии.

— Что ж, надеюсь, это наша последняя встреча, — выдавил из себя Эдмонд. — Теперь твоё будущее зависит только от решения совета, а он, подозреваю, с превеликим удовольствием выставит тебя за пределы Академии.

— И вы смиритесь с тем, что так и не узнаете, как я смогла обойти защиту библиотеки? — ехидно спросила я, давя на больную мозоль ректора.

Что и следовало доказать. Хрена с два он смирится! Вон глаза как сощурил, да брови свои красивые нахмурил. Нет, пока сам не докопается, он не отпустит меня.

Отчего-то эта мысль странным образом грела меня.

— Пошли, — вместо ответа сказал ректор и открыл тяжёлые двери, выпустив наружу странный холод изнутри помещения. — Нас уже ждут.

Я пошла за ним, убивая сразу двух зайцев. Первым был попечительский совет, где меня снова будут допрашивать. А вторым — туризм. Я рассматривала холл с жадностью жителя Поднебесной, который на пенсии вместе со стайкой таких же старичков ездит по миру и фотографируется на фоне памятников. Впрочем, фотоаппарат я захватить с собой как-то не додумалась.

Пришлось фотографировать глазами на плёнку памяти.

Мы пересекли огромный холл и спустились по ступенькам. Высокий сводчатый потолок делал его похожим на готическую церковь. Но вместо икон и статуй святых в простенках стояли статуи книг. Раскрытых книг на пюпитрах.

Необычненько!

Я даже сунулась к одной из статуй, чтобы посмотреть — может, на страницах что-то написано? Но Эдмонд тихо рявкнул:

— За мной, не отставать!

Его голос прокатился лёгким эхом под сводами потолка, и я скорчила гримасу неудовольствия. Фу таким быть. Ладно, потом рассмотрю всё в деталях, а пока буду снова дрожать перед проведением попечительского совета.

Ректор привёл меня к высоченным дверям. Сделаны они были не иначе как для великанов, потому что зачем иначе создавать двери в три человеческих роста?

— Попечительский совет — это собрание весьма уважаемых людей в нашем королевстве, — сообщил мне Эдмонд. — Выглядишь ты достаточно респектабельно в этом платье, но вот манерами не вышла. Очень прошу обращаться ко всем с уважением.

— Вы меня «очень просите»? — удивилась я, кусая губы. — А где же «пожалуйста»?

— Пожалуйста, — выдавил он через силу.

Сладкая музыка для моих ушей! Да что мне какой-то там попечительский совет, если сам Эдмонд вал ди Белуччини разорился на целое «пожалуйста»!

— Я буду паинькой, — мило пообещала я и коснулась ручки двери. Думала — буду тянуть с силой, но дверь распахнулась сама. Верная своему слову, я пробормотала двери:

— Спасибо.

И вошла.

Экзамены я сдавала очень давно. Последние прошли, и я сказала себе: больше никогда, ура! Иногда мне снились уныло-тревожные сны, где я перед комиссией сдаю экзамен фиг знает по какому предмету, который не учила. И я просыпалась в холодном поту.

А тут проснуться никак не получится.

Комиссия, то есть, попечительский совет, имел и правда вид уважаемых людей. Пожилые леди, седовласые джентльмены — явно слишком налегающие на виски и сигары в минуты отдыха — сидели за длинным столом, покрытым тёмно-зелёным сукном.

Подносы с прохладительными напитками, еда... А в центре стола восседала мадам маман ректора и высокомерно мне улыбалась.

— Господа, сегодня мы здесь собрались, чтобы решить, что нам делать с этой... женщиной, которая обманом пробралась в ценнейшую библиотеку Академии и собиралась украсть некоторые книги.

— Пифии меня оправдали! — невежливо перебила я даму и, ойкнув, закрыла рот ладонью. Приоткрыла его, пискнула: — Простите! — и снова закрыла.

Ответом мне послужил полный гнева взгляд мадам ди Белуччини.

Да, не оправдала я доверия Эдмонда, не оправдала...