Рембрандт ван Рейн. Его жизнь и художественная деятельность

Глава VII

Картины, написанные в 1656 году. – Переселение на новую квартиру. – Труд и экономия. – Торговля картинами, основанная Титусом и Хендрикье. – «Поклонение волхвов». – Возвращение друзей. – Последний коллективный портрет. – Гравюра с изображением Коппенола. – Характеристика трех коллективных портретов. – Болезнь и смерть Хендрикье. – Ее духовное завещание. – «Возвращение блудного сына» и «Еврейская невеста». – Фамильный портрет будто бы семьи Рембрандта. – Уплата долгов и признание Титуса совершеннолетним. – Женитьба Титуса. – Два портрета. – Стихотворение де Деккера. – «Бичевание Христа» и последний автопортрет. – Смерть Рембрандта. – Вдова и сироты. – Памятники.

Тревоги и огорчения, всегда сопряженные с ликвидацией имущества, не мешали Рембрандту, сильному даже в несчастье, работать без устали. Напротив, этим годам печали и лишений мы обязаны некоторыми из лучших произведений великого мастера.

Еще в 1656 году его друг, Ян Сикс, вероятно, уже простивший гениальному художнику все недоразумения 1654 года, заказал ему свой портрет; эта картина до сих пор составляет собственность потомков бургомистра. Сикс, собираясь выйти из дому, надевает на левую руку желтую перчатку; ярко-красный, шитый золотом плащ, небрежно накинутый на правое плечо, необыкновенно эффектно выделяется на нежно-сером кафтане. Перед нами всего три цвета: серый, красный и желтый; между тем глаз положительно отдыхает на неотразимой гармонии сочетания тонов. Благородное лицо мужчины написано широкими и смелыми взмахами кисти; отделка правой руки по своей тщательности может сравниться разве что с руками «Джоконды» Леонардо да Винчи.

На портрете архитектора в Кассельской галерее еще сильнее выступает та мягкость, воздушность исполнения, которой отличаются все последние работы Рембрандта. Линии и тени совершенно естественно сливаются в одно чудное целое, что нисколько не мешает силе и выразительности всей композиции.

В 1656 году Рембрандт написал для той же хирургической аудитории, для которой почти четверть века тому назад он создал свой бессмертный «Урок анатомии», коллективный портрет профессора Яна Деймана и восьми докторов, его слушателей. К сожалению, эта большая картина погибла во время пожара в прошлом столетии; от нее остался только небольшой фрагмент с надписью. Несколько сохранившихся эскизов позволяют нам судить о том, каким должен был быть оригинал. Рейнольдс видел эту картину в 1781 году и в своих воспоминаниях об Амстердаме отзывается с восторгом о ее достоинствах.

Большое полотно, украшающее Кассельскую галерею, написано в той же гамме тонов, что и предыдущие. Этот мягкий, несколько тусклый колорит чрезвычайно гармонирует с сюжетом картины «Иаков, благословляющий сыновей Иосифа». Патриарх хочет перед смертью благословить своих внуков. Любимец фараона переносит руку Иакова на голову своего первенца, Манасии, благоговейно склонившего ее перед дедом. Жена Иосифа с почтительной печалью слушает предсказания Иакова и думает о будущности дорогих малюток. Здесь все – и торжественность выбранной минуты, и выражение лиц, и чудная гармония красок – производит на зрителя впечатление полного умиротворения и покоя.

Несколько портретов друзей Рембрандта, Лутмы, Франсена, Харинга и других, до сих пор признаются высокими произведениями и служат и поныне образцами для художников.

Два портрета Рембрандта открывают нам душевное состояние его в эпоху разорения. 1657-м годом помечен первый из них. Хотя в глазах художника уже заметна усталость, хотя время и заботы наложили на него свою печать, он все еще бодр и доволен. Тихая, почти веселая улыбка освещает его лицо. Пока у него в руках палитра, пока он в состоянии держать кисть и резец, он не боится ни бедности, ни измены друзей; он верит, он знает, что его гений вернет ему все блага жизни. Уже совсем другим представляется он нам на портрете, хранящемся в Мюнхенской пинакотеке и оконченном, как говорят, в 1658 году. Рембрандт в этом году уже изведал все горести, все утраты; он лишен крова, одно за другим оставляют его, под ударами молотка аукционера, его сокровища, собранные день за днем в течение целой жизни, приобретенные усидчивой работой. Где же были они, его друзья, поклонники, те, которым он дарил картины, бесплатно писал портреты? Никто не отозвался, никто не подал ему руки помощи в минуты тяжелого испытания. С темного полотна бросает он гордый, суровый взгляд своих проницательных глаз; на твердо сжатых губах усмешка, полная упрека и скорбного презрения. Художник как будто говорит своим противникам: «Вы разорили, вы оскорбили, вы унизили меня; вы приписывали мне побуждения и поступки, чуждые моей натуре. Но сломить меня вы не могли. Смотрите, я все тот же, крепкий, могучий, непоколебимый, как дуб, не тронутый грозой».

Темный колорит вполне соответствует выражению лица престарелого художника. Красный плащ, обшитый мехом, красиво оттеняет черное платье.

Рембрандт недолго оставался в «Императорской Короне». В нем слишком было развито стремление к семейной, оседлой жизни, чтобы пребывание в таком месте, где люди устраиваются временно, мимоходом, могло его удовлетворить. Вероятно, шум и суета, всегда сопровождающие приезд и отъезд путешественников, постоянный наплыв все новых лиц бередили его сердечные раны и мешали ему сосредоточиться на работе. Художник вскоре нашел себе квартиру на Розенграхте, недалеко от той улицы, на которой он жил в первые годы своей женитьбы. Здесь для семьи ван Рейн началась жизнь, исполненная постоянного труда и строгой экономии. Каждый из ее членов вносил посильный вклад в достижение заветной цели – уплаты долгов и снятия пятна с честного имени Рембрандта. Картина за картиной выходили из скромной мастерской, из окон которой были видны только крыши соседних домов. Часто пожилой художник, увлеченный своим делом, забывал обед и закусывал, стоя перед мольбертом, куском сыра с хлебом или селедкой (пища самого бедного класса в Голландии). Титус отдавал отцу в минуты нужды все, что имел: дорогие безделушки, подарки родственников, все деньги, которые давал ему опекун на личные расходы. Молодой человек рано стал заниматься живописью, но он не унаследовал таланта отца и не пошел далее посредственных попыток.

Чтобы по возможности оградить гениального отца от всяких материальных забот, молодой ван Рейн вместе с Хендрикье задумали открыть продажу картин, гравюр, эстампов и всяких редкостей. Живя в прекрасной обстановке среди коллекций Рембрандта, ежедневно вращаясь в обществе глубоких мыслителей, поэтов и художников, юноша, без сомнения, изощрил свой вкус и сделался восприимчивым ко всему изящному и выдающемуся в мире искусства. Когда нужда в первый раз постучалась в двери дома на Юденбрейдштрассе, Титус отправился к торговцам картин, предлагая им купить гравюры и рисунки отца. И после ему часто случалось исполнять подобные поручения. Таким образом он приобрел некоторую коммерческую опытность и навык. 15 декабря 1660 года у нотариуса был засвидетельствован акт на право торговли на имя Хендрикье Стоффельс и Титуса ван Рейна. Первая из договаривающихся сторон обязалась вносить из своих средств 800 флоринов в год в качестве оборотного капитала; второй уделял на предприятие 950 флоринов, тоже ежегодными вкладами. В этом документе встречается интересная статья, по которой Рембрандту предоставляется право жить у ведущих дело, «не платя им за пищу и квартиру и стараясь быть им полезным».

В 1658 году была окончена великолепная картина «Поклонение волхвов» (Бекингемский дворец). Это полотно, по чудному сочетанию света и тени, по глубине и силе излившегося в нем религиозного чувства, является одним из самых совершенных творений Рембрандта. Написанные годом позже «Иаков борется с ангелом» и «Моисей разбивает скрижали закона» (Берлинский музей) ясно доказывают, что ни время, ни несчастья не отняли у кисти бессмертного творца этих картин умения создавать световые эффекты и широкий взмах ее. Особенно сильно поражает отпечаток гнева и негодования в чертах Моисея, который видит беззакония своего народа.

Понемногу в уединенное жилище художника пришло довольство; он жил скромно, но не бедно. Его поведение не могло не внушать уважения к нему; вскоре вокруг него собрался кружок друзей: Сикс, Франсен, богатый торговец произведениями искусства, Зоммер, собиратель эстампов, называвший художника своим «специальным другом», были его постоянными посетителями. Но, без сомнения, первый шаг к сближению был сделан не со стороны Рембрандта. Он знал себе цену; после своего крушения он тихо, без жалоб и сетований, удалился в свой мир, чтобы упорным трудом добиться прежнего положения в обществе. И он достиг своей цели. Лучшие из его сограждан вернулись к нему, как волны изменчивого моря возвращаются к подножию неподвижного утеса. Целая серия портретов, изумительных по художественной правде и тщательности исполнения, свидетельствует о том, что Рембрандт в это тяжелое для него время не переставал пользоваться известностью в Амстердаме, по крайней мере как портретист.

В 1661 году Амстердам, уже обладавший «Ночным дозором», обогатился последним коллективным портретом, писанным рукою Рембрандта. Синдики цеха суконных фабрикантов поручили ему написать картину, которую они хотели поместить в доме своего общества.

Четверо из представителей цеха, занятые проверкой счетов своей корпорации, сидят вокруг стола; пятый встал со своего кресла, желая высказать какую-то мысль. За ними стоит слуга, ожидающий приказаний господ синдиков.

Всякий другой сделал бы из этого сюжета самый банальный, скучный, ординарный портрет. Но, видимо, никакие рамки не могли остановить могучего полета гения Рембрандта; даже покоряясь всевозможным указаниям, советам, требованиям богатых «суконщиков», он сумел сотворить создание единичное, цельное, перед которым еще долго, если не вечно, будут преклоняться знатоки искусства. Серьезные лица этих синдиков, кажется, живут и дышат перед нами; мы как будто слышим спокойный голос того, который указывает на открытую счетную книгу, и горячие возражения его собеседника. На каждом из этих лиц легко прочесть мысли, настроение и характер изображенной личности. Постановка фигур поразительна по своей правильности и целесообразности. Каким изящным жестом средний мужчина указывает на итог в книге, как естествен и красив поворот его головы, немного откинутой назад! С каким ироническим равнодушием оба негоцианта, сидящие справа и слева от зрителя, ожидают окончания затянувшегося спора! Замечателен и слуга: он, по-видимому, весь терпение и почтительность; а вместе с тем как скептически вслушивается он в доводы господ синдиков, как насмешливо следит за их препирательствами! Колорит сам по себе – целая поэма в красках. Стол покрыт дорогим восточным ковром красноватого цвета. Черные кафтаны, оттененные белыми воротниками, широкие черные шляпы гильдейских старшин (один только слуга стоит с непокрытой головой) красиво выделяются на фоне темной деревянной обшивки стены. Чудное золотистое освещение смягчает слишком мрачный характер картины. При таком незначительном количестве красок получается вполне гармоническое созвучие, мощный цветовой аккорд, тайну которого Рембрандт унес с собой в могилу.

В этом же году великий художник вырезал на меди портрет своего старого друга, Коппенола, одного из немногих близких ему людей, оставшихся верными ему и в несчастье. Это последняя гравюра, вышедшая из-под его резца.

Каждый из трех коллективных портретов, созданных Рембрандтом, характеризует различные эпохи его жизни. В первом («Урок анатомии») видна вся ясность юношеского миросозерцания; во втором («Ночной дозор») вылился весь пыл, вся сила расцвета человеческой деятельности; последний же проникнут спокойствием и трезвостью многоопытной старости.

Как после «Ночного дозора» Рембрандт потерял свою кроткую жену, так вскоре после окончания «Портрета синдиков» он лишился своей скромной, но верной подруги (1662 год). Хендрикье, уже совсем больная, завещала все свое имущество маленькой Корнелии, а после ее смерти – Титусу. Рембрандту она предоставила право пожизненного пользования доходами с наследства и опеку над малолетней дочерью. Уже этот один факт полного доверия двух женщин, отдавших в руки отца будущность своих детей, говорит в пользу ван Рейна. Торговля картинами продолжалась от имени Корнелии до самой смерти художника.

Новая утрата не остановила неутомимой руки Рембрандта; его творчество могло угаснуть только с жизнью. В Петербургском Эрмитаже можно видеть его «Возвращение блудного сына»; в музее Амстердама находится не совсем понятная, загадочная картина, почему-то названная «Еврейская невеста», изображающая молодую женщину в роскошном уборе; она, видимо, ожидает приближающегося к ней пожилого мужчину. Ярким пламенем, как последние лучи заходящего солнца, вспыхнуло бессмертное вдохновение художника в картине, изображающей чудную семейную группу: мужчину, женщину и трех детей (Брауншвейгский музей). Многие из комментаторов творчества Рембрандта утверждают, что эта картина – портрет его самого и его жены, Екатерины ван Рейн, на которой он женился вскоре после смерти Хендрикье. Нет сомнения, что в лице ребенка, играющего на коленях молодой дамы, заметно разительное сходство с чертами автора картины; но мужчина вовсе не похож на Рембрандта. Может быть, это Титус ван Рейн, которому в 1662 году уже минуло 20 лет, или кто-нибудь из друзей художника.

Рембранд Ван Рейн. Возвращение блудного сына.

В 1665 году все долги Рембрандта были уплачены. Затем кончился и процесс Титуса с кредиторами его отца; молодой человек получил сполна свою долю из наследства матери. Кончилась многострадальная одиссея гениального художника: 58 лет от роду он мог начать новую жизнь. Но надолго ли? В 1665 году Титус ван Рейн подал в городской магистрат просьбу о признании его совершеннолетним и полноправным гражданином города Амстердама. Поручителями за него, по обычаю того времени, явились друзья его отца, Франсен и другие; они заявили, что знают Титуса как честного и трудолюбивого человека. Хотя после своего утверждения в правах гражданства Титус стал сам управлять своим имуществом, он не покинул старика-отца и жил в его доме до 1668 года, когда женился на своей двоюродной сестре, Магдалене ван Лоо, дочери той самой сестры Саскии, с которой Рембрандт когда-то судился по обвинению в мотовстве. Новобрачные поселились на собственной квартире.

Силы престарелого художника слабели. Еще в 1666 году, освободившись от бремени долгов, он написал чудный «Портрет старой дамы» (Лондонская национальная галерея). Затем он бесплатно пишет изображение своего друга, Иеремии Деккера (Петербургский Эрмитаж), в былые годы воспевшего в сонете его картину «Христос является Марии Магдалине». Поэт отплатил за подарок изящным стихотворением, в котором благодарит художника за картину, написанную «без корыстной цели, из дружбы», прибавляя, что Рембрандт «достиг высокой славы» назло зависти, этого бессовестного зверя. 1668-м годом помечена последняя картина Рембрандта – «Бичевание Христа». Прощальное произведение его – автопортрет. Он прощается с миром в своей мастерской; он стоит перед бюстом, в руке у него мальшток. Весь сгорбленный, седой, исхудалый, он кажется тенью прежнего Рембрандта-атлета, прототипа Самсона, знаменосца и других богатырей. Но глаза не изменились: окруженные сетью бесчисленных морщин, они искрятся добродушным старческим юмором, беспечным весельем человека, уже пережившего все свои страдания. И он смеется так искренно, так задушевно и заразительно, что поневоле является вопрос: неужели этот добрый, простой старик мог быть озлобленным мизантропом, сухим, черствым отшельником, обманщиком и скрягой, как утверждают его клеветники?

Это была его лебединая песнь. Кисть выпала из онемевшей руки великого мастера…

Оказалось, что судьба еще не утомилась, нанося несчастному старцу все новые удары; целый ряд несчастий отравил предсмертный год его жизни. Через семь месяцев после своей свадьбы умер Титус ван Рейн. Рембрандт присутствовал на крестинах сироты-внучки, родившейся после смерти своего отца и названной в честь него Титией, а вскоре после этого печального торжества он похоронил свою молодую невестку. Осенью 1669 года тихо, незаметно скончался величайший из мастеров голландской школы; даже день его смерти остался неизвестным. В церковной книге прихода Вестеркерк (Восточной церкви) помещена лаконическая запись: 8 октября 1669 года похоронен Рембрандт ван Рейн, живописец с Розенграхта, «оставив двух детей». Под этой записью значится: «Екатерина ван Рейн, вдова, сим объявляет, что она не в состоянии указать на что-либо, полученное ее детьми в наследство после их отца. Свидетельница: тетка, Екатерина Тельниг».

Итак, Рембрандт женился еще раз уже у порога могилы. Кто была его последняя жена, что побудило ее связать свою молодую жизнь с судьбой старика, бедного и одинокого, и на такой короткий срок, – все это тайны, проникнуть в которые нам не суждено.

В 1852 году Голландия наконец вспомнила о своем великом сыне. 27 мая этого года амстердамский бургомистр в присутствии короля Вильгельма III торжественно открыл бронзовый памятник Рембрандту. Впоследствии эта статуя была перенесена на самую большую площадь города, которая в настоящее время называется площадью Рембрандта.

Наш поэт Лермонтов воздвиг этому родственному его душе гению иной памятник, более ценный, чем бронза и гранит. Последние строки его стихотворения «К портрету Рембрандта» дают глубокую оценку вечного значения творчества бессмертного художника: