Ремонт фарфора - Японопосольская быль

Глава 3 «Прима-балерина всея Нихон»

Задержка зарплаты в бывшем СНГ никакая не трагедия. Вся страна в то время так маялась. Иным по году не платили. Но вся штука в том, что зарплату посольчане получали в долларах, а переработку в рублях. За лето 1993 года доллар подскочил вдвое, с одной тысячи рублей до двух. Конечно, при таких условиях завоешь.

Что касаемо переработки, бывали и чисто «домашние» случаи, кои в бухгалтерии никак не отмечались, и, стало быть, не оплачивались вовсе.

В финском или, скажем, в немецком Посольстве, да и во многих других Посольствах Москвы, если дипломат приглашал домой водителя или электрика для личных нужд, отстёжка следовала незамедлительно. Починивший выключатель или кран (или унитаз!) российский сотрудник получал солидные купюры. Мало того, в конце ему энергично трясли руку.

Японские дипломаты в таких случаях вели себя гораздо проще. Они говорили: «Э-э-э… то-о-о… Нада-а-а… памоць!» При этом вид у говорящих был загадочный — прямо детективный.

Им, конечно же, помогали, но совершенно бесплатно. А какой выход? Не увольняться же из-за таких мелочей.

Выражение «Э-э-э… то-о-о…» похоже на русское «это». Мы тоже, когда не знаем, что сказать, говорим: «Эт-самое…» или «Это-о-о…» Тут имеет место простое совпадение.

В японском языке есть и ещё одно совпадение, гораздо более шокирующее.

Притяжательная частица «но» добавляется сзади. Например, книга по-японски — «хон», учитель — «сэнсэй», «книга учителя» — «сэнсэй-но хон». Знамя по-японски — «хата», Япония — «Нихон». Японский флаг — «Нихон-но хата». Вспомните похожие русские приколы: «Васи-но пальто», «Пети-но авто» — потрясающее совпадение.

Но мы отвлеклись. О японском языке можно говорить до бесконечности, а свирепый волосатый грузин уже напал на щупленького Кадзиямку. Забегая вперёд, отметим: рукоприкладства не было. Грузинский напор и темперамент всем известны, но президент фигурного катания, всё же, не с гор спустился…

Кадзияма вздрогнул, хотел перепугаться, но, заметив лучезарную улыбку на лице грузина, негодования не высказал. Он молча взял нахала под локоток и повёл его на кухню. Видимо, в улыбке предводителя фигуристов было нечто такое, чего не понять простому глазу. В международном масштабе…

Посольская кухня с тараканами и драной кушеткой весьма интересный объект, но о ней чуть позже. Рядом с кухней — крошечный туалет. В туалете на тот момент руки мыл один из русскоговорящих наёмников, Гена-сан, или Геннадий Павлович Лапин, солидный человек, отставной гэбист, по его собственному утверждению, а там — кто его знает. Короче, в прошлом разведчик. Хотя, что значит «в прошлом»? Никто не может знать ни про кого таких подробностей. Сам человек про себя такого знать не может, ибо, рассказывая что-либо кому-либо, никогда не знаешь, какую функцию исполняешь. Всё зависит от того, кому, когда и что говоришь.

Лапин-сан, выйдя из уборной, увидел следующую картину: посреди кухни гордо стоял грузин, а Кадзияма, поднявшись на цыпочки, что-то шептал ему в ухо.

Лапин-сан, надо сказать, мало удивился. Он давно подозревал студента-стажировщика в дурной ориентации. Но чтобы на людях!

Отряхнув вымытые руки, бывший разведчик метнулся в секретарскую, где на телефонах уже сидели клерки Баря-сан (по-русски: госпожа Варя) и Большая Белая Лида, успевшие вернуться с обеденного перерыва.

Горничная Таня тоже была там. Она усердно махала шваброй, подчёркивая свою значимость. Именно она полчаса назад безуспешно выгоняла из здания грузинского фигуриста.

Сразу после обеда посетителей у «мадогучи» нет. Приём индивидуальных анкет поизводится только утром, а представители организаций приносят анкеты сотрудников к пятнадцати ноль-ноль. Поэтому внезапное появление грузина на кухне в четырнадцать с минутами не на шутку встревожило Таню-горничную, Барю-сан и Большую Белую Лиду.

Гена-сан с загадочным лицом подарил им эксклюзив об интиме возле туалета. Вышла завязка неплохого детектива…

Развязка была через несколько дней. Грузин, прибывший, конечно же, снова в обед, получил желаемую визу. Прямо из рук студента-стажировщика, чуть ли не с поклоном.

Кстати, ни казахи, ни украинцы ни россияне на тот момент согласия из «гаймусё» не имели. Им ответ пришёл намного позже. Да, тут было над чем призадуматься. Сам Консул не влияет на продвижение виз, а Кадзияма, значит, влияет?!

Но вскоре всё окончательно прояснилось. Не далее как через несколько недель, в Посольство с официальным визитом пожаловал ещё один липовый студент, дружок Кадзиямы. Такой же щупленький и инфантильный. Услышав, как его зовут, русскоговорящие чуть в обморок не хлопнулись. Всем коллективом. То был «великий и ужасный Сато-сан», однофамилец посольского канцеляриста. Именно он давал добро на визы Ельцину и Гундаревой, Сергею Степашину и Олегу Табакову. А также Ниночке Ананиашвили, прима-балерине всея Нихон. Короче, всем.

Нина Ананиашвили, суперзвезда мирового балета, как-то лично звонила в Консульство, весьма вежливо и культурно интересовалась своей визой.

Юрик тогда был в полном восторге. Он как раз сидел на телефоне и прибалдел от её голосочка. Чистый ангел, не чета некоторым!

Ниночка на Кадзияму ни разу не бросалась, несмотря на то, что грузинка.

Как там у них на Западе, вникать некогда, но у нас на предприятиях — чем меньше коллектив, тем активнее он бурлит. Самую большую волну гонит команда из четырёх-пяти человек. В этом случае ежедневное цунами обеспечено. Традиция эта не погибла даже в суровых условиях Японского Посольства. Баря-сан, Гена, Большая Белая Лида и Таня со шваброй всегда выясняли отношения между собой горячо и страстно, не считаясь с окружающей средой, то бишь с присутствием японцев. Наличие иностранцев только подогревало чувства.

Набирая российских сотрудников, японские дипломаты смотрят на что угодно, только не на способность работать в одной упряжке. Здесь поставим им большой минус.

Америкосы и западноевропейцы в объявлениях о найме сотрудников пишут: «умение работать в команде обязательно». Японцы же, по старинке, равняются на приказы из «гаймусё». Как-то раз из «гаймусё» пришёл приказ убрать всех японско-говорящих россиян. Чтобы не шпионили.

Ленка Жулина, мать-одиночка, японистка экстра-класса, не один год проработавшая в Посольстве и дружившая там со всеми подряд, распевавшая хором с японцами их японо-песни, гулявшая с ними все праздники, одним прекрасным утром обнаружила на своём рабочем месте новенькую девочку. Ни японского, ни английского языка та девочка не знала, но сидела за Ленкиным столом, радостно хлопая глазками.

При виде ветеранши девочка-припевочка заморгала ещё быстрее и перевернула все лежащие на столе бумаги вниз лицом. Чтобы Ленка ничего не прочитала. Затем она достала из стола приказ, гласивший, что Лена-сан переводится в низший состав.

Должность не уточнялась.

Той же датой был издан указ о переводе Вари в посольские секретари. Для санэпидемработника Вари это было повышение типа «ого-го!» Незадолго до этого, в УПДК, она ловила крыс и тараканов.