Ресторан на краю Вселенной

Глава 3

— Есть у кого-нибудь чайник? — спросил Артур, поднявшись в рубке, и удивился тому, что Триллиан кричит на компьютер, требуя, чтобы он ответил, Форд стучит кулаками по клавиатуре, Зафод лягает главный системный блок, а нечто отвратительное на вид, мерзкого желтого цвета, медленно увеличивается на экране внешнего обзора.

Артур поставил на столик пустую чашку, которую держал в руках, и подошел к остальным.

— Эй, — сказал он.

В этот момент Зафод бросился к мраморному столику, из которого появилась панель управления обычными фотонными двигателями. Он что-то включил, выключил, переключил, и выругался. Фотонный двигатель передернулся и снова затих.

— Что-нибудь не так? — спросил Артур.

— Эй, все слышали, — пробормотал Зафод, тщетно пытаясь отыскать выключатель невероятностного полета, — обезьяна заговорила!

Невероятностный двигатель передернулся, еще раз передернулся, и тоже отключился.

— Войдешь в историю. — злобствовал Зафод, лягая Генератор Невероятности. — Говорящая обезьяна!

— Если ты чем-то расстроен… — начал Артур.

— Вогены! — оборвал его Форд. — Нас атакуют!

Артур так и подскочил.

— Так чем же вы занимаетесь? Надо сматываться!

— Не можем! Компьютер подвис.

— Подвис?

— Он говорит, что вся его память занята. Корабль абсолютно неуправляем.

Форд отошел от терминала, вытер пот со лба и прислонился к стене.

— Мы ничего не можем сделать, — сказал он, уставился в пустоту и закусил губу.

Еще когда Артур ходил в школу, задолго до гибели Земли, он играл в футбол. Футболистом он был весьма посредственным, и единственное, что ему хорошо удавалось в игре — это забивать мячи в свои ворота на важных матчах. Всякий раз, когда это случалось, он чувствовал странное покалывание, начинающееся с затылка, и медленно распространяющееся на щеки, а потом на лоб. Сейчас Артур ясно увидел большое футбольное поле и толпы маленьких мальчиков, которые размахивали руками и кричали ему что-то издевательское.

Странное покалывание началось с затылка и медленно распространилось на щеки, а потом и на лоб.

Он открыл рот, и снова закрыл его.

Потом еще раз открыл, и опять закрыл.

Наконец, ему удалось выдавить из себя какой-то звук.

— Э-э, — сказал он, и откашлялся.

— Скажите, — продолжил он, и это прозвучало настолько нервно, что все обернулись и уставились на него. Он взглянул на все увеличивающееся желтое нечто на экране внешнего обзора.

— Скажите, — повторил он, — а компьютер объяснил, чем именно он занят? Мне просто интересно…

Они не отрывали от Артура взглядов.

Зафод протянул руку и сгреб его за воротник.

— Что ты с ним сделал, Обезьян? — проговорил он сквозь зубы.

— Да, в общем, ничего, — промямлил Артур. — Просто, кажется, некоторое время назад он пытался выяснить, как…

— Ну?

— Сделать мне чашку чаю.

— Именно, ребята, — внезапно ожил компьютер, — уже почти разобрался с этой проблемой. У, это круто. Скоро буду с вами. — И он снова умолк, и его молчание по напряженности можно было сравнить только с молчанием Зафода, Форда и Триллиан, которые уставились на Артура.

И, словно чтобы снять напряжение, вогены выбрали именно этот момент для начала обстрела.

Внутри корабля все тряслось и грохотало. Снаружи защитное поле в дюйм толщиной героически пыталось противостоять обстрелу батареи 30-мега-в-ад-фотразонских пушек конструкции Наверняк-Умертвяка, но, судя по тому, как оно выглядело, долго продержаться оно не могло. Четыре минуты максимум, по мнению Форда Префекта.

— Три минуты и пятьдесят секунд, — сказал он немного позже.

— Сорок пять секунд, — добавил он еще немного позже. Он поигрался с бесполезными кнопками и взглянул на Артура. Взгляд его не был полон тепла и братской любви.

— До смерти чаю захотелось, да? — спросил он. — Три минуты сорок секунд.

— Да прекратишь ты? — рявкнул Зафод.

— Да, — ответил Форд. — Через три минуты тридцать пять секунд.

В рубке вогенского корабля озадаченно сидел Простетник Воген Джелц. Он ожидал погони, он ожидал будоражащей перестрелки, он ожидал, что ему придется применить специально установленный на его корабле недоцикличный кнорметрон, предназначенный для противодействия невероятностному полету Золотого Сердца. Но недоцикличный кнорметрон бездействовал, потому что противник просто висел в пустоте. Он висел в пустоте и безропотно сносил огонь 30-мега-в-ад-фотразонских пушек системы Наверняк-Умертвяка, а они стреляли непрерывно.

Простетник Воген Джелц подумал, что может быть, это просто очень хитрая ловушка. Он еще раз самым внимательным образом просмотрел все данные, и не заметил никакой очень хитрой ловушки.

Он, конечно, не знал про чай.

И, конечно, он не знал, как именно пассажиры Золотого Сердца проводят свои последние три минуты и тридцать секунд.

Как именно Зафоду в этот момент пришло в голову провести спиритический сеанс, он так и не понял.

Видимо, загробный мир был просто у всех на уме, но скорее как нечто, чего следовало бы избежать, как нечто, навстречу чему нужно сделать еще один шаг.

Возможно, тот ужас, который Зафод испытывал перед близким соединением со своими покойными родственниками натолкнул его на мысль, что они со своей стороны могут разделять его чувства и, что гораздо более важно, могут помочь отодвинуть эту встречу на некоторое время.

А может быть, это была опять-таки одна из странных мыслей, что иногда появлялись на свет из темных отделов его мозгов, которые он сам неизвестно зачем замкнул накоротко, прежде чем стать Президентом Галактики.

— Ты хочешь вызвать дух прадедушки? — пролепетал Форд.

— Угу.

— Именно сейчас? Все внутри корабля продолжало сотрясаться и грохотать. Становилось все жарче. Свет мерк — вся энергия, которая оставлась от приготовления чая, шла на поддержание тающего силового щита.

— Да, — настаивал Зафод. — Я думаю, он сможет нам помочь.

— Ты уверен, Зафод, что именно думаешь? Выбирай выражения.

— А что еще ты можешь предложить?

— Э-э, ну…

— Именно. Давайте живее — вокруг пульта. Ну же! Триллиан, Обезьян, шевелитесь!

Все сгрудились вокруг пульта, расселись, и, чувствуя себя исключительно глупо, взялись за руки. Зафод выключил свет третьей рукой.

Корабль погрузился во тьму.

Наверняк-Умертвяки продолжали вгрызаться в силовой щит.

Зафод прошипел: — Сосредоточьтесь на его имени.

— А как его звали? — спросил Артур.

— Зафод Библброкс Четвертый.

— Что?

— Зафод Библброкс Четвертый. Сосредоточься!

— Четвертый?

— Угу. Я Зафод Библброкс, мой отец был Зафод Библброкс Второй, мой дед — Зафод Библброкс Третий…

— Что?

— Некачественный презерватив и неполадки в машине времени. Хватит болтать! Сосредотачивайся!

— Три минуты, — сказал Форд.

— А зачем, — спросил Артур, — мы это делаем?

— Заткнись, а? — попросил Зафод.

Триллиан ничего не сказала. Что уж тут говорить, подумала она.

В рубке было совсем темно, если не считать двух тусклых красных огоньков в дальнем углу, где сидел Марвин, Андроид-Параноид, скорчившись, не обращая ни на кого, и не привлекая ничьего внимания — в собственном, весьма неприятном мире.

Четверо склонилсь над пультом, тщетно пытаясь вытеснить из сознания жуткий грохот и содрогания корабля.

Они сосредоточились.

Еще сосредоточились.

И еще сосредоточились.

Проходили секунды.

На лбах Зафода выступил пот, сначала от напряжения, потом от отчаяния, и, наконец, от стыда.

Наконец он издал злобный вопль и хлопнул по выключателю.

— А, я уже думал, что вы никогда не включите свет, — сказал голос. — Нет-нет, не так ярко, пожалуйста, глаза у меня уже не те, что были раньше.

Всех четверых словно током ударило. Очень медленно пять голов повернулись, хотя их скальпы при этом явно пытались остаться на месте.

— Ну. Кто беспокоит меня в этот час? — продолжало маленькое, ссохшееся, согбенное создание, стоящее под терновым кустом на дальнем конце мостика. Две его головки, на которых во все стороны торчали редкие седые пряди, на взгляд казались такими древними, что могли бы смутно помнить, скажем, рождение Галактики. Одна клевала носом, другая, прищурившись, смотрела прямо на них, и этот взгляд словно пронизывал их насквозь. Если глаза прадедушки были уже не те, что раньше, то раньше, по всей вероятности, они с успехом заменяли рентгеновский аппарат.

Зафод, заикаясь, бормотал что-то невнятное. Он отвесил замысловатый двойной поклон — традиционное бетельгейское приветствие старшего члена семьи младшим.

— Э-э,… у-у… привет, прадедушка, — выдохнул он наконец.

Старикашка двинулся вперед. Он уставился на компанию вокруг пульта. Он поднял руку и костлявым пальцем указал на своего правнука.

— А, — заявил он. — Зафод Библброкс. Последний из великого рода. Зафод Библброкс Никакой.

— Первый!

— Никакой!

Зафод ненавидел этот голос. Ему всегда казалось, что больше всего он похож на то, как если бы ногтями скребли по черному стеклу в окне того, что он привык считать своей душой.

Он съежился на стуле.

— Да, конечно, — бормотал он, — да, прадедушка, прости меня за тот случай с цветами, я действительно хотел их послать, но понимаешь, венки в магазине только что кончились, и…

— Ты забыл! — влепил ему Зафод Библброкс Четвертый.

— Ну…

— Вечно занят. И никогда не думаешь о других. Так же, как и все живые.

— Две минуты, Зафод, — смятенно прошептал Форд.

Зафод засуетился.

— Ну хотел я их послать. И письмо прабабушке я тоже напишу, вот только выберусь из этой заварухи.

— Прабабушке… — пробурчал старикашка себе под нос.

— Угу, — сказал Зафод. — Кстати, как у нее дела? Знаешь что: я даже навещу ее. Но сначала нам нужно…

— У твоей покойной прабабушки и у меня все очень хорошо, — отрезал Зафод Библброкс Четвертый.

— У…

— Если не считать того, что мы очень разочаровались в тебе, Зафик…

— Э-э… ну… — Зафод чувствовал, что почему-то никак не может вырваться из-под влияния прадедушки, а то, что Форд тяжело дышал ему в затылок, напоминало, что последние секунды неумолимо бегут. Шум и содрогания корабля все возрастали. Лица Триллиан и Артура мертвенно белели в неярком свете.

— Э-э, прадедушка…

— Твое поведение вызвало у нас крайнее… неодобрение.

— Да-да, только вот сейчас…

— Если не сказать — отвращение!

— Не мог бы ты выслушать…

— И во что же ты превратишься, если будешь и дальше так себя вести?

— В мишень для вогенского флота! — завопил Зафод. Это было преувеличение, но другого способа выбить старикашку из наезженной колеи он не видел.

— И это не вызовет у меня ни малейшего удивления, — пожал плечами Зафод Библброкс Четвертый.

— Только я в нее уже превратился, — правнука била крупная дрожь.

Призрак прадедушки кивнул, взял чашку, принесенную Артуром, и с интересом оглядел ее.

— Э-э… прадедушка…

— Известно ли тебе, — сказал дух, пригвождая Зафода к месту суровым взглядом, — что орбита Бетельгейзе Пять приобрела очень-очень маленький эксцентриситет?

Зафоду это не было известно, и вообще трудно было сосредоточиться на новых сведениях среди этих взрывов, содроганий, угрозы неминуемой смерти и так далее.

— Э-э… ну и что? — сказал он.

— И я теперь в гробу переворачиваюсь, — огрызнулся прадедушка. Он со стуком поставил чашку обратно, и снова указал на Зафода дрожащим узловатым пальцем.

— По твоей вине! — взвизгнул он.

— Минута тридцать, — пробормотал Форд и опустил голову на руки.

— Послушай, прадедушка, так ты вообще-то можешь помочь? Нам…

— Помочь? — воскликнул старик так, словно у него попросили горностаевую мантию.

— Ну да, помочь… именно, и, в общем… прямо сейчас, потому что…

— Помочь! — повторил старик так, словно у него попросили горностаевую мантию на пурпурной подкладке и с брабантскими кружевами. Во всяком случае, такое у него было выражение лица.

— Ты шляешься по всей Галактике со своими… — прадедушка пренебрежительно махнул рукой, — малопочтенными друзьями, и времени, видите ли, у тебя не хватает даже на то, чтобы принести цветы мне на могилу, пусть даже и пластиковые — что с тебя возьмешь — так нет! Уж такой занятый! Такой современный! Такой рациональный — до тех пор, пока тебя не загонят в угол. Вот тут ты и вспоминаешь о предках в астрале!

Он яростно кивнул левой головой — не настолько яростно, впрочем, чтобы разбудить правую, которая уже крепко заснула.

— Не знаю, не знаю, Зафик, — продолжал он. — Боюсь, мне придется еще крепко подумать об этом.

— Минута десять, — глухо сказал Форд.

Зафод Библброкс Четвертый уставился на него.

— Почему твой приятель все время что-то считает?

— Он считает, — сказал Зафод, пытаясь говорить спокойно, — секунды, которые у нас остались.

— А. Ко мне это, впрочем, не относится, — хмыкнул прадедушка, и двинулся дальше в обход рубки в поисках еще чего-нибудь, что можно повертеть в руках.

Зафод почувствовал, что балансирует на грани безумия, и подумал: не лучше ли просто шагнуть через эту грань, и больше не мучиться?

— Прадедушка, — сказал он. — Это относится к нам! Мы еще живы. Скоро этому конец.

— И к лучшему!

— Что?

— А кому вообще нужна твоя жизнь? Когда я думаю о том, во что ты ее превратил, мне на ум неизменно приходят только слова «дерьмо собачье».

— Но я был Президентом Галактики!

— Ха! — заметил прадедушка. — Это что — работа для Библброкса?

— Что? Единственный Президент во всей Галактике!

— Тщеславный ультращенок.

Зафода словно громом поразило.

— Да в чем дело, приятель? То есть… прадедушка.

Сгорбленная фигура прадедушки доковыляла до правнука и похлопала его по колену. При этом Зафод вспомнил, что прадедушка — всего лишь иллюзия, поскольку он ничего не почувствовал.

— Ты знаешь и я знаю, что значит быть Президентом, Зафик. Ты знаешь, потому что был им, а я знаю, потому что умер. Это очень расширяет кругозор. У нас так говорят: «Потрать жизнь на то, чтобы прожить ее».

— Угу, — горько сказал Зафод, — очень хорошо. Очень глубокая мысль. Вот сейчас я все брошу, и буду слушать твои афоризмы.

— Пятьдесят секунд, — вздохнул Форд Префект.

— На чем я остановился? — спросил прадедушка.

— На душеспасительной беседе, — ответил Зафод.

— Ах да.

— А он действительно может нам помочь? — шепнул Зафоду Форд.

— А кто еще может?

Форд угрюмо кивнул.

— Зафод! — продолжал прадедушка. — Ты стал Президентом Галактики не без причины. Ты помнишь эту причину?

— А мы не можем отложить этот разговор?

— Ты помнишь ее? — настаивал призрак.

— Нет! Конечно, нет! И не могу помнить! Они же просвечивают мозги всем кандидатам! Если бы в моих мозгах увидели все эти идейки, меня бы тут же вышвырнули на улицу — и что бы у меня осталось? Персональная пенсия, штат секретарш, корабль последней модели и две открученные головы?

— А, — удовлетворенно заметил призрак. — Так ты помнишь!

Он помолчал.

— Отлично, — сказал он, и стрельба прекратилась.

— Сорок восемь секунд, — сказал Форд. Он взглянул на часы и постучал по ним. Потом он посмотрел вокруг.

— Стрельба прекратилась, — сказал он.

Злорадство засветилось в прищуренных глазках прадедушки.

— Я на минуту приостановил время, — сказал он, — всего на минуту, сам понимаешь. Я не могу допустить, чтобы ты пропустил то, что я собираюсь сказать.

— Нет, это ты меня послушай, старый всезнайка, — Зафод вскочил на ноги. — А: Спасибо за то, что тормознул время, это просто здорово, и вообще круто, но — Б: Никакого спасиба за проповедь, понятно? Я не знаю, что такое великое я должен совершить, и похоже на то, что и не должен знать. И мне это очень не нравится, понятно?

Тот, старый я — он знал. Для него это было важно. Только настолько важно, что тот, старый я стал копаться у себя в мозгах — у меня в мозгах — и отключил те куски, которые знали, и которым это было важно. Потому что если бы я знал, что это важно, я бы не смог это сделать. Я бы не смог вдруг стать Президентом, и я бы не смог украсть этот корабль, что, должно быть, очень важно.

Но тот, прежний я покончил с собой, когда копался в моих мозгах. Ну так что же — он сам так решил. Этот, новый я имеет право решать сам, и вот так уж странно совпало — это значит, что он может не обращать внимания на эти проблемы, в чем бы они там ни были. Этого он хотел, это и получил.

Только тот, старый я попытался не потерять контроля и оставил мне указания в отсеченных кусках. А я не хочу их знать, и не хочу их слушать. Вот мой выбор. Не желаю быть ничьей марионеткой, тем более своей собственной!

Зафод сопровождал свои слова яростными ударами по пульту, не обращая внимания ни на кого вокруг.

— Старый я умер, — вопил он, — покончил с собой! Нечего мертвецам шляться вокруг, и вмешиваться в дела живых!

— И поэтому, когда тебя приперли к стенке, ты зовешь на помощь меня, — заметил призрак.

— Э-э, — сказал Зафод, и сел. — Это же другое дело, правда?

Он попытался улыбнуться Триллиан.

— Зафод, — в голосе призрака появились металлические нотки. — Похоже, я трачу на тебя время только потому, что после того, как я умер, мне больше не на что его тратить.

— Ладно, — сказал Зафод, — тогда скажи мне, в чем секрет. Ну, давай.

— Зафод, когда ты был Президентом Галактики, ты прекрасно понял, как это понял и Юден Вранкс до тебя, что Президент — ничто. Прикрытие. А в тени за ним скрывается другой человек, или существо, или нечто, наделенное высшей властью. И этого человека, или существо, или нечто, ты должен найти — того, кто правит этой Галактикой, и — мы подозреваем — может быть, всей Вселенной.

— Зачем?

— Зачем? — воскликнул призрак. — Зачем? Да оглянись вокруг, сынок, разве похоже, что она в хороших руках?

— В нормальных.

Престарелый призрак уставился на Зафода.

— Не буду спорить. Ты просто отведешь этот корабль, этот оснащенный невероятностным полетом корабль туда, где он нужен. Ты сделаешь это. И не думай, что можешь избежать уготовленного тебе. Тобой управляет поле невероятноси, и из него тебе не выбраться. Это что?

Он постучал пальцем по одному из терминалов Эдди — Корабельного Компьютера. Зафод объяснил.

— Что он делает?

— Чай, — ответил Зафод с неподражаемым спокойствием.

— Отлично, — сказал прадедушка. — Это я одобряю. Так вот, Зафод, — он повернулся и погрозил ему пальцем, — я не знаю, способен ли ты успешно завершить это начинание. Думаю, ты не сможешь этого избежать. Однако я слишком давно умер, и слишком устал, чтобы это играло для меня такое же значение, как раньше. Главная причина, по которой я тебе сейчас помогаю — мне отвратительна мысль, что ты и твои современные друзья будут и дальше здесь ошиваться. Понятно?

— Понятно, большое спасибо.

— Хорошо. Да! Зафод!

— Ну что?

— Если ты опять попадешь в переплет, если тебя опять загонят в угол, если у тебя не будет другого выхода…

— Ну?

— Будь уверен — мы обязательно не придем на помощь.

И через секунду с узловатых пальцев прадедушки сорвалась молния, ударила в компьютер, призрак исчез, рубка наполнилась клубами дыми, и корабль Золотое Сердце оказался неизвестно где и неизвестно когда.