Реванш

Глава 18

Адские муки переживал Ферейра. Он был обречен на неподвижность и немоту, хотя голова у него была ясной, он все понимал, помнил, но ничего не мог сказать, не мог шевельнуться.

Особенно остро он ощутил это, когда к нему пришла Марта – вся в черном, на бледном лице горят черные глаза. Губы – кроваво-красные. Она наклонилась к Ферейре близко-близко и сказала шепотом:

- Я Марта Торреальба! Ты убил моего отца, Ферейра, и теперь я отомстила его убийце!

В широко раскрытых, будто остекленевших, глазах Ферейры застыл ужас.

Не меньший ужас ему внушали и визиты компаньонов – Ускатеги и Фернандо.

Фернандо охватила лихорадочная жажда деятельности, призраки прошлого теснили его, не давали жить, спать, и он рвался их уничтожить. Сейчас он разыскивал одну старую мулатку, она работала в больнице, где лежала Аврора, и которая рассказала ей немало о ее прошлом, а знала наверняка еще больше. Фернандо, когда подписывал у Авроры страховой полис, узнал ее, она работала в доме Торреальбы, и теперь ему нужно было от нее избавиться.

– Мы убили Торреальбу втроем, – твердил он. – Если дело выплывет, нам всем не поздоровится. Так что надо ее устранить, и должен это сделать ты, Ускатеги.

Фернандо настаивал, брызгал слюной, требовал немедленной бурной деятельности, и когда он уходил, бледный Ускатеги склонялся к несчастному немому Лоренсо и затравленно шептал:

– Он сошел с ума, Ферейра, сошел с ума! Он погубит нас всех. Всех погубит…

Долорес, увидев дона Фернандо у Авроры, поняла, что ее мирной жизни пришел конец. Единственной ее подругой, знавшей о ее прошлом, была Брихида, которая жила теперь с сыном и невесткой, и Долорес решила отправиться к ней и рассказать все, что она знает о Фернандо.

Когда она пришла, Брихида нянчила внука: сидела на диване с младенцем на руках и, млея от восхищения, пела над ним:

– Красавчик мой, любимый! Умничка моя золотая!

В комнату вошла светловолосая красивая женщина и взяла малыша у Брихиды.

– Моя невестка, Эстефания Мальдонадо, – представила ее Долорес Брихида. – Видишь, какого родила мне внучонка! – и, повернувшись к подруге, спросила: – Так что ты хотела мне рассказать?

– Хотела тебя поздравить, пожелать твоим молодым счастья и сказать, что, наверное, скоро уеду. Мне, знаешь ли, захотелось жизни поспокойнее где-нибудь в провинции.

Долорес поняла: уезжать нужно срочно и отправилась к своей товарке занять денег на билет. А Фернандо Мальдонадо уже шел по ее следу. Он узнал ее адрес в больнице, не застал в пансионе, где она жила, разыскал адрес товарки и отправился к ней. В дверях он услышал фразу, произнесенную Долорес:

– Он – человек могущественный. Я одна знаю, где дочери Торреальбы, он может убить меня!

Тут Долорес вскрикнула, увидев Фернандо, запустила в него корзиной и бросилась бежать. Она бежала как могла быстро по раскаленной пыльной улице, грузная немолодая женщина, а за ней бежал такой же грузный лысоватый старик. Страх подгонял ее и она не сбавляла шага, и Фернандо мало-помалу стал отставать – от жары, бега у него прихватило сердце, и он присел, задыхаясь, у обочины, прижимая руку груди. Он не сомневался, что разыщет ее, эту женщину, теперь он знал: он на верном пути.

Долорес тут же купила билет на автобус, быстро-быстро собрала сумку и позвонила Брихиде, прося ее проводить.

– Мне грозит страшная опасность, – сказала она, звоня по телефону-автомату.

Брихида бросила все домашние дела и побежала к Долорес. Она отдала подруге все, какие у нее были, деньги.

Только поставив ногу на ступеньку автобуса, Долорес шепнула Брихиде:

– Мальдонадо прокляты. Фернандо – убийца, а сеньора Аврора – жена Мальдонадо.

Автобус ушел, а Брихида стояла, не в силах прийти в себя.

Фернандо зашел в больницу и сообщил Ферейре о Долорес, которая знает, где находятся дочери Торреальбы. И опять Ферейра лежал с широко раскрытыми глазами, и опять в них стыл холодный ужас. От Ферейры только что вышла Исамар, и Фернандо нагнал ее в коридоре. Они расцеловались. Фернандо искренне обрадовался этой славной девушке, расспросил о путешествии, пригласил в гости.

– Кике-то как обрадуется! – привел он главный довод.

– Кике мне совсем не обрадовался, – отозвалась Исамар, вспомнив их случайную встречу в Энсинаде, когда он едва с ней поздоровался.

– Там и разберемся с этим недоразумением, – засмеялся Фернандо. – Ну что, согласна?

– Согласна, – улыбнулась Исамар, подумав про себя, что кое-что выяснит с Алехандро.

– Я с почетным гостем, – громко заявил, входя, Фернандо, и общество, собравшееся в гостиной, застыло, увидев Исамар.

Общество весьма многочисленное: Алехандро, Гильермо, Рейнальдо – все трое в сильном подпитии; Марта, страшно недовольная поведением Алехандро; после помолвки он исчез, и ни разу не позвонил, и вот теперь она нашла его в таком состоянии; Элисенда, Энкарнасьон, Каролина. Да, этому обществу, в котором и так кипели страсти, только Исамар и не доставало. Каким откровенным недоброжелательством повеяло на Исамар! Но тем сердечнее и радушнее стал Фернандо. Оскорбленная, разгневанная Марта немедленно собралась уходить. За ней встали и ушли из гостиной Элисенда и Каролина, Рей с Гильермо отправились спать, простился и дон Фернандо.

– Прости, я понимаю, насколько тебе все это неприятно, – сказал Алехандро, горестно понурившись.

– Я сама виновата, мне не нужно было приезжать. А ты пил за свое счастье с Мартой?

Глаза Алехандро, стоило ему посмотреть на Исамар, невольно становились влюбленными, беззащитными.

– Из-за тебя. Какое ты написала мне письмо! Почему бросила?

С той же влюбленной беззащитностью смотрела на него и Исамар.

– При чем тут письмо? После разговора у тебя в бюро я была так счастлива, а ты в тот же день объявил о своей помолвке. Ты ни разу в жизни ничего не решил окончательно! Мне так больно, что я полюбила тебя, Алехандро Мальдонадо!

С тех пор как Элисенда прониклась нежной симпатией к Агирре, она всегда была на стороне Марты и теперь выговаривала Фернандо за его поведение.

– Как грубо, как неделикатно ты поступил! Зачем ты их сталкиваешь? Зачем обижаешь Марту?

– Оставь! – сказал он с ухмылкой. – Я выпустил из загона бычка, а телки пускай дерутся. Пусть ему достанется лучшая!

Алехандро был сам не свой, он любил Исамар и не знал, как обойтись с Мартой. Как отважиться причинить ей боль? Хотя давным-давно он уже был ее болью.

Марта наотрез отказалась принять в работу заказ Исамар.

– Я – полноправный компаньон фирмы и я против, – твердила она.

– Но строительство доходных домов сейчас самое выгодное дело, – убеждал ее Леонардо.

Марта не желала его слушать, она знала: это очередная уловка Исамар, чтобы разлучить ее с Алехандро.

Алехандро тяжелы были эти споры, но чем больше он чувствовал себя виноватым перед Мартой, чем меньше любил ее, тем больше старался не огорчать, выполняя каждое ее желание. И при этом чувствовал себя предателем по отношению к Исамар. В общем, он запутался, был в отчаянии и устало слушал яростно отстаивающую свои права Марту.

Вернулась из банка Мишель.

– Катастрофа! – сообщила она. – Все лежавшие у нас на счету деньги израсходованы, выплачены по каким-то подложным документам. И Матеус как на зло уехал в путешествие.

– Странно! Очень странно! – вскинулся Алехандро. – Сообщите в полицию, пусть начнут расследование.

Всех будто пригнуло к земле: ни размеров катастрофы, ни ее последствий никто себе еще реально не представлял, но все чувствовали навалившуюся тяжесть. Повеселел лишь один Алехандро: теперь сотрудничество с Исамар сделалось неизбежностью. Он не стал откладывать решения вопроса и немедленно поехал к ней.

– Нам не о чем говорить! – такими словами встретила его Исамар.

– Как? А о деле? – парировал Алехандро. – Мы приняли от тебя заказ и начинаем над ним работать. Завтра, например, мы едем в Энсинаду для проверки документации и осмотрим заодно земельные участки.

Что могла возразить на это. Исамар? Ей самой хотелось как можно скорее начать строительство.

Позвонили в дверь, и Исамар пошла открывать.

На пороге стоял невысокий плотный мужчина в очках.

Исамар бросилась ему на шею:

– Луиджи! Как же я рада!

И какой взгляд достался гостю из Италии от сеньора архитектора, который был немедленно представлен князю Контини!

Алехандро вскоре откланялся и ушел.

В офис он уже не поехал, решил вернуться домой. Всю дорогу он ломал голову, откуда взялись у Исамар деньги? В ушах так и звенел ядовитый голосок Каролины: «Обобрала какого-нибудь старикашку в Европе»… А потом голос Исамар: «Позвольте представить: архитектор Мальдонадо – князь Контини…» Князь совсем не был старикашкой…

Когда Алехандро вернулся, дома была только Каролина. Проходя мимо, он невольно услышал странный телефонный разговор.

– Ну не здесь же, – говорила она. – Да-да, я непременно приеду!

«Обман! Низкий, недостойный обман! вознегодовал Алехандро. – Леонардо Манрике мне брат, больше чем брат!»

И увидев, как разнаряженная Каролина вскоре вышла из дома, бросился вслед за ней.

Маленькая грязноватая комнатка, светловолосая Каролина в роскошной ярко-красной блузе, белой мини-юбке, смотревшаяся в ней чужеродным тропическим цветком, и чернявый крепыш, который явно был и хозяином комнаты, и хозяином положения и на чем-то настаивал – вот что увидел, войдя, Алехандро.

- В чем дело, господа? Какие проблемы? – властно спросил он, не глядя на Каролину.

– Проблемы небольшие, денежные, – захихикал чернявый. – Я, видите ли, графолог, изучаю почерк. Дамочка год назад заказала мне два письмеца, одно вот по этому образцу почерка – он помахал перед Алехандро запиской от Исамар.

Год назад записка нашла адресата. Теперь Алехандро посмотрел на Каролину – дорого бы она дала, чтобы он на нее не смотрел вообще.

– Так вот: одно письмецо по почерку вашей дамы, а второе – по вашему, сеньор архитектор. Мне кажется, информация заслуживает денежного вознаграждения, особенно письмецо, что залежалось у меня в столе.

Алехандро расплатился, взял Каролину за руку и вышел. В другой руке он держал записку от Исамар: несколько нежных строк с сообщением о смерти крестного, скором отъезде, просьба скорее найти ее, дозвониться…

Человеческая низость. Как с ней бороться? Два маленьких клочка бумаги, а зачеркнули целый год жизни, отравляли каждый день, каждую минуту душевной болью, бессилием, безнадежностью… И никак не возместишь этих дней и минут, и содеянного никак не поправишь…

Алехандро молча посадил Каролину в машину, молча привоз домой, молча ушел к себе в комнату, ему нужно было в первую очередь справиться с собой. Только Исамар, одна Исамар могла его спасти!

Алехандро кинулся к ней. Их обманули, завели, словно маленьких детей, в глухой лес и там бросили. И они бродили в потемках, ища друг друга, не веря друг в друга…

– Исамар! Письма были подложными! – взволнованно заговорил с порога Алехандро.

– Какие письма? – не поняла Исамар, но волнение Алехандро передалось и ей, а любовь в его взгляде была так неподдельна…

– Злой человек разлучил нас, Исамар, – попытался он объяснить все более связно, – подделал твое и мое письмо перед отъездом. Я ничего не писал тебе. Не было времени. Я искал тебя, приехал в аэропорт, а ты уже улетела. Я не забывал о тебе ни на миг, я люблю тебя! Ты мне веришь?

Исамар не ответила, она молча глядела в глаза Алехандро.

Нет, рассказ не показался ей невероятным. Исамар с детства сроднилась со сказками, в ее жизни самые черные дни стояли рядом с самыми светлыми, просто настрадавшееся сердце не торопится открыться радости, ему больно все, и обещание счастья тоже…

Невероятным рассказ показался Гойо, он не поверил ни единому слову.

– Он нуждается в твоих деньгах, Исамар. Марта вышла из дела, поэтому он хочет запутать тебя как можно крепче. Я бы на твоем месте его не слушал.

Исамар предпочла не слушать Гойо, ее ранили слова близкого человека, столько сделавшего для неё, так помогавшего. Но сейчас она не могла послушаться его, она верила своему сердцу

Дела Рея пошли в гору, деньги – вещь соблазнительная, и за деньги люди способны на многое. Рей не сомневался, что человек – товар продажный, а деньги на покупку этого товара у него были. Правда, возникали и осложнения: его прииски находились у границы, и бразильские старатели то и дело наведывались за добычей к венесуэльцам. Возникали побоища, того и гляди пограничники заинтересуются, а Рею вмешательство закона в его незаконные владения было ни к чему. Поэтому ему нужны были верные люди, которые без пограничников блюли бы порядок.

Пайва служил теперь Рейнальдо Мальдонадо верой и правдой, он нашел Рею такого человека, порекомендовав некоего Висенте Перниля, который только-только вышел из тюрьмы. А Висенте, оказавшись на свободе, не замедлил выполнить данное Хулио обещание, и сразу же разыскал Росу.

Роса не простила Висенте ни потери ребенка, ни того, как он ее бросил. Теперь она жила в покое, в достатке, и менять свою жизнь из-за человека, который оскорбил ее и предал, не собиралась. Собираться не собиралась… но первой своей любви женщины не забывают. И когда Перниль, целуя ее, стал клясться, что все дни своей жизни только ее и помнил, только о ней и тосковал, она с горечью почувствовала, что деньги и достаток – одно, а сердечная привязанность – совсем другое…

Брунхильдо, верный пес Фернандо, не преминул донести о свидании Росы с каким-то мужчиной. Дон Фернандо покривился и подозвал к себе Росу.

– Ты хорошая женщина, Роса, – сказал он, – и ты мне нравишься. Но если я что-то о тебе узнаю, то убью. И ты знаешь, что слов на ветер я не бросаю.

Это Роса знала очень хорошо.

– Скажу тебе и еще кое-что: присмотри за своей сестрой. Мне сдается, что она подлавливает на крючок Гильермо. Так скажи ей, что моего сына ей не видать как собственных ушей. Не того полета птица!

Конечно, Роса знала, с кем она имеет дело, но и за себя, и уж за сестру в особенности, могла и готова была постоять.

– Обидно слушать, дон Фернандо, – сказала она, тряхнув кудрями. – Виолета мне не чета, она в университете учится! И порочить мою сестру я никому не позволю, даже тебе, Фернандо! Можешь сказать все, что считаешь нужным, своему Гильермо, а я в молодую любовь вмешиваться не собираюсь!

Однако спустя некоторое время Пернилю пришлось познакомиться с доном Фернандо. Рей нанял его через Пайву на работу, и он представился кузеном Росы. Когда Перниль ушел, Роса высказала свои опасения:

– Ненадежный человек, мой кузен, – со вздохом сказала она.

– Кого подвел? – заинтересовался Фернандо.

– Он в тюрьме сидел, – объяснила Роса.

– Это к лучшему, надежнее служить будет, – ухмыльнулся Фернандо.

На том разговор и кончили.

В общем, дела шли в гору, но было и у Рея кое-что, чего он не мог купить ни за какие деньги. Собственное бессилие мучило его, доводило до исступления, но поделать он ничего не мог: Мерседес бежала от него, и он никакими силами не мог ее удержать. Вновь на миг она согласилась быть с ним – сладкая, знойная ночь любви, –Мерседес поддалась зову страсти, ощутив свое одиночество, беззащитность, лишившись поддержки отца, вынужденная стать ему, немощному, опорой, потеряв возможность спрятаться за стенами монастыря, вынужденная принять на себя тяготы житейских забот. А Рей в этот миг был так настойчив, от него веяло такой мужественностью, такой уверенностью и силой, что Мерседес не могла перед ним устоять. Однако на силу Рея никак нельзя было опереться, эта сила толкала его в грязь, была силой животного, которое не ведает, что творит, и благодаря которой Рей совершал самые темные, самые дурные поступки. Поддавшись собственной слабости, понадеявшись на чужую силу, Мерседес не стала сильнее, и потому ненавидела себя за малодушие. Молилась, каялась и гнала от себя Рея.

А Рей лишний раз убеждался: он – изгой с младенчества, лишенный материнской ласки, его отлучили от матери, и теперь не принимает и любимая женщина, лишая возможности иметь семью и детей.

Сколько раз просил он отца сказать, кто был его матерью, но отец всякий раз ронял скороговоркой: твоя мать умерла. А тут он нечаянно услышал разговор Энкарнасьон с горничной Тулой.

– Представляешь, – трагическим шепотом говорила Тула, – я своими ушами слышала, как дон Фернандо приказал эту женщину убить…

В душе Рея что-то оборвалось, он понял, кого приказал убить дон Фернандо, внутренне подобрался и решил: он узнает правду до конца.

И тут дон Фернандо позвал его к себе в кабинет.

– В последний раз, сынок, съезди в Энсинаду. Дело крайне ответственное, нужен хозяйский глаз. Проследи за всем самолично.

– Контрабандными делами больше не занимаюсь, отец, и в Энсинаду не поеду!

– Э-э, Рей, оставь, ты всегда был моей правой рукой! На кого мне еще положиться? Только ты у меня и есть!

Рей про себя кипел: правая рука, чтобы грязь вывозить! Есть только ты, чтобы вечно быть отребьем!

Фернандо прикрикнул на него, и Рей, ощерившись, согласился: в этот миг он ненавидел отца.

Вечером Алехандро сказал:

– Завтра еду по делам в Энсинаду.

– И я завтра поеду в Энсинаду немножко развеяться, – с усмешкой сообщил Рей.