Ревенант

Глава 11

Кто-то её преследовал.

Блэсфим не знала как, но была уверена, что кто-то следил за её передвижениями. Почти с момента, как она ушла из клиники, подозрение мучило её, словно присосавшаяся пиявка, заставляя часто оборачиваться и вздрагивать от каждого резкого звука.

А в Лондоне таких звуков хватало.

Сев в автобус, она проклинала свою глупость, что сняла дом так далеко от Хэрроугейта. «Прогуляться всегда полезно», сказала она тогда себе, а маме: «В дождливый день я могу проехать на автобусе».

Отличный план, за исключением чрезвычайных случаев, когда маньяк — или ангел — мог её преследовать.

Она попыталась вновь стать невидимой, но сейчас смогла удержать завесу меньше минуты. И то, некоторые части её тела оставались видимыми, другие были прозрачные, а третьи абсолютно неразличимы.

Аура Неистинного ангела уходила, и оставались считанные дни до момента, когда ангелы и падшие ангелы узнают правду о Блас.

Пришла пора просить Призрака о помощи.

Она вытащила из сумочки телефон и позвонила в больницу, чтобы узнать о состоянии матери. Когда Джем заверила, что все в норме, она позвонила Призраку и оставила сообщение на его голосовой почте. Ей надо с ним как можно скорее встретиться. Ранее она уже звонила и рассказала об анализах Гэтель, но Риз застрял в хирургии после поножовщины демонов Найтлиш, и Блас думала, что до полуночи он вряд ли освободится.

Автобус остановился на остановке, и Блэсфим быстро пробежала до своей квартиры. И хотя ощущение, что за ней следили, испарилось, оно оставило после себя липкость, которую Блас жаждала смыть.

А значит, что тайный наблюдатель не Ревенант. Если бы это был он, она хотела бы принять ледяной душ.

Зайдя в квартиру, она почувствовала такое истощение. Бросив сумку прямо на пол в коридоре, она преодолела лабиринт из коробок и зашла в кухню, гадая, остались ли у неё ещё силы на то, чтобы приготовить сэндвич. Как оказалось, силы-то были, а вот продуктов — нет.

Она уже несколько дней не закупалась, а то, что лежало в холодильнике, наверняка, испортилось.

Чертыхаясь на свою глупость, что не зашла в магазин по дороге, Блас вытащила из холодильника бутылку пива и поставила в микроволновку попкорн, чтобы расслабиться перед телевизором. Сегодня новый эпизод «Доктор Кто», в котором все должно в корне измениться.

У неё зазвонил телефон, и она уже собиралась, сбросить вызов, когда увидела номер Призрака.

— Док Риз, — начала она. — Привет.

— Извини, пропустил твой звонок. — Раздался глубокий голос Риза в трубке. — Я увидел, что ты оставила мне копии результата анализов Гэтель. Но у меня вопросы о другом устройстве, которое ты оставила.

— Устройство слежения. — У неё задрожали руки, когда она поднесла бутылку ко рту. — Доктор Содучи нашёл его в теле мамы.

— Откуда ты знаешь, что это?

— Ревенант сказал.

— Он был там? — отрезал Риз. — Опять? Ты должна была мне позвонить.

Она поморщилась.

— Я не хотела тебя беспокоить, пока не получу вызов на адский дом. Кроме того, ты был занят.

— И до сих пор занят. Ненавижу демонов Найтлишов. — Она услышала, что он что-то, вероятнее всего кофе, отпил. — Я изучу это устройство и попрошу Фантому переоборудовать его.

Брат Призрака — Фантом — необъяснимо, мог найти то, что неподвластно другим. А если с ним была его пара-вампир, Серена, они могли найти все, что угодно.

— Блас, — медленно протянул Риз, — есть ли какая-нибудь причина, известная тебе, для чего кому-то нужно выслеживать твою мать?

Даже зная, как ей нужна помощь Призрака, Блэсфим долго колебалась говорить или нет, а если да, то, сколько правды рассказать. В конечном счёте, бесспорная истина её положения пересилила.

Блас в беде, и если и есть тот, кому она доверяла, то это демон на другом конце провода.

— Тот, кто подсунул его, может искать меня.

В трубке несколько секунд была тишина, а затем:

— Думаю, нам надо это обсудить. Выспись, а завтра мы встретимся у меня в кабинете. Я напишу тебе, когда именно.

— Есть, босс.

— И Блэсфим?

— Да?

— Будь осторожна, не хочу потерять тебя. — Затем он положил трубку, а у Блас засосало под ложечкой.

Что она только что сделала? Почти сто лет мать вталкивала, что Блас не могла никому доверять свой секрет, несмотря на то, насколько она уважала человека.

Вирмы рождались в страхе перед ангелами небесными и падшими, и с ценниками на головах. И на ценниках этих стояла непомерная цена, такая, что мало кто отказывался сообщать об их существовании властям или убить.

Она сомневалась, что Риз убьёт её ради наживы, славы или сувенира, но вариант, что Блас ошиблась, ставил под угрозу не только её жизнь, но и жизнь мамы.

Посмотрев на часы, Блэсфим выругалась. Вдобавок ко всему сегодняшнему дерьму, она пропустила первые пять минут сериала

Забыв о попкорне, она заторопилась в гостиную… и замерла, заметив свежий след крови. Сердце сжал ледяной кулак ужаса, и Блас медленно вернулась на кухню, в голове была лишь одна мысль: схватить нож.

— Блэсфим. — В комнате раздался знакомый голос.

— Ревенант? — Осторожно прижавшись спиной к стене, она двинулась на звук затруднённого дыхания. Завернув за угол, она увидела огромные ботинки Рева на полу по другую сторону дивана. — Какого черта?

Пробежав вперёд, она потрясённо воззрилась на Ревенанта, сидящего на кафеле. Вся его одежда была разорвана в лоскуты, а грудь справа налево пересекала глубокая рана, к которой Рев прижимал руку, и сквозь пальцы текла кровь,

— Вот дерьмо, — проговорила она, опускаясь рядом с ним. — Что произошло?

— Бомба… взрыв, — выдохнул он. — Я налажал, Блас, по крупному.

Блас подозревала, что он не о взрыве, но сейчас было важнее его залатать.

— Я позвоню в ЦБП…

— Нет

— Ты в плохой форме. Нужно…

— Да что с вами такое? — огрызнулся он, скалясь. — Я же сказал нет.

Лаааадушки.

— Я пойду за аптечкой.

Когда она встала, Ревенант схватил её за запястье.　

— Я чётко сказал, никаких больниц.

— Ага, я поняла. — Она разжала его пальцы. — Сейчас вернусь.

Она быстро добежала до ванной, схватила старый фельдшерский набор из шкафчика под раковиной и вернулась к Реву. Он сидел, откинув голову на стену, выглядя при этом бледнее прежнего. Кровь собиралась в лужу под ним. Ей придётся раскошелиться на чистку.

— Такие увечья мог нанести лишь чертовски большой взрыв, — сказала она.

Он кивнул, закрыв глаза.

— Ты даже не представляешь.

— Хотелось бы.

Он открыл глаза.

— Серьёзно?

Цинизм в его голосе задел что-то глубоко в её душе. Он всерьёз считал, что ему все всегда врали? Может, это в крови падшего ангела, потому что её мама тоже так считала. Блэсфим может не самая доверчивая на планете, но Дева её перещеголяла

— Что бы это ни было, — медленно проговорила она, — мне ты признаться можешь. Между врачом и пациентом все конфиденциально.

— Я думал, ты не вписываешься в человеческие стандарты.

Ауч. Как круто он бросил её же слова ей в лицо.

— Я привередливая. — Она открыла сумку. — Говори со мной

Он вновь закрыл глаза.　

— Какая твоя мама?

Ух! Давайте сменим тему. Но, эй, если такой разговор отвлечёт и успокоит его, она немного начнёт потакать.

— Она чересчур нервная, — ответила она, доставая ножницы и разрезая его футболку. — Но ради меня пойдёт на все. Пожертвует… всем. — Включая Неистинного ангела.

— И моя такая же. — Он сжал обожжённые руки в кулаки и начал дрожать. — Она была такой глупой, — шёпотом добавил он.

Она аккуратно убрала его руку от раны и прижала к ней тампон.

— Она мама, — проговорила Блас. — Они так поступают.

— К черту. — Он рассмеялся неприятным и горьким смехом. — У тебя есть что-нибудь из спиртного?

— Конечно, я же Неистинный ангел, — напомнила она. Неистинные ангелы пьют литрами, их тела перерабатывают алкоголь в порошок, который покрывает их крылья. Блас поэтому не пила, и сейчас, когда этого порошка её тело уже не могло вырабатывать, тем более. Напоминанием об этом служили остатки порошка на крыльях, но прикрытие требовало употреблять алкоголь. — Но сейчас не лучшее время напиться. — Когда он оскалился в немом рыке, Блас подняла руки, сдаваясь. — Ладно. Но когда ты вырубишься от потери крови и алкоголя, не говори, что я не предупреждала. — Она прижала его руку к ране. — Надави, я сейчас.

Она принесла бутылку водки из бара и протянула Реву. Он тут же осушил половину бутылки. Господи, она надеялась, что ему не сильно по шарам даст.

Он и трезвым был занозой в заднице, а в пьяном виде Блас могла только вообразить какой он. Она бы поставила самую свою лучшую медицинскую форму, что Рев хотел напиться.

Усевшись подле Ревенанта, она разложила приборы, чтобы зашить его. Рев с любопытством наблюдал за ней, пока она осматривала его для выявления степени повреждений. Рядом с рваной раной она обнаружила ожоги и ссадины.

Блэсфим аккуратно прочистила зону вокруг раны и вставила в иглу рассасывающуюся нить.　

— У меня нечем обезболить область вокруг раны, так что будет больно.

Он сделал большой глоток.

— Поверь, ты не сможешь сделать мне больнее, чем уже постарались раньше.

Отложив иглу и нить, она развернула стерильный скальпель.

— Похоже, у тебя была бурная жизнь.

Он фыркнул.

— А у кого нет?

— У меня. — Благодаря паранойе её матери, Блэсфим, по большей части, держалась в стороне от неприятностей.

— Ты особенная. — Ревенант поднял бутылку. — Хорошо для тебя.

— Ага. — Она вплотную приблизилась к Ревенанту, стараясь не обращать внимания на жар его тела. — Мне нужно срезать повреждённую кожу на краях раны. Постарайся не шевелиться.

Он вообще не двигался, закрыл глаза и прислонил голову к стене. Спустя полчаса, Блас закончила очищать и подготавливать рану. Следующий шаг — зашить её.

— В самых глубоких местах раны мне придётся наложить внутренние швы. Осталось пара минут. — Она воткнула иглу. — К счастью для тебя, порез не везде глубок.

— Ты ведь знаешь, что со мной можно и не париться, — произнёс Рев немного несвязно. — Я бессмертен. В конце концов, излечился бы сам.

Блас посмотрела на него.　

— Поэтому я не волнуюсь об инфекции и красоте швов. — Она протянула нить. — Но ты не должен страдать, пока исцеляешься.

Он приоткрыл глаза, всего на миллиметр, но Блас чувствовала, как его взгляд обжигал кожу.　

— Уже очень давно никого не волновало, страдаю ли я.

Она перестала дышать. Стоило бы сказать, что её переживания — часть её работы, но под его «очень давно» вряд ли крылись года или десятилетия. Может даже и ни века. Неужели он настолько ужасен, что всем на него начхать? Или он намеренно всех отталкивал?

В любом случае, это было душераздирающе.

— Просто расслабься, и через пару минут станет лучше.

Он улыбнулся одним уголком губ.

— Обещаешь?

— Да.

— Посмотрим.

Склонившись над его рваной раной, она вернулась к работе.

— Ты не слишком-то доверяешь?

— Потому что люди не достойны доверия.

Она хотела начать спор, потому что встретила несколько людей и демонов достойных доверия, но Рев закрыл глаза, а его дыхание стало глубоким и устойчивым.

Она сорок пять минут в тишине зашивала Ревенанта. А когда закончила, её телефон завибрировал от входящего сообщения.

«Завтра в 14:00 в моем офисе».

Док Риз никогда не церемонился. Отложив телефон, она вернулась к Ревенанту.

— Что там? — сонно спросил Рев, все ещё не открывая глаз. И все же, ему как-то удавалось быть настороже, чего не вышло бы ни у кого даже после десяти часов сна и пяти кружек кофе

— Ничего.

Он приоткрыл глаза, на его лице читалось раздражение.

— Меня мало что бесит больше, чем ложь.

— Ладно, — сказала она. — Кое-что, но это не твоё дело. Не совсем ложь.

Он вперил в неё взгляд своих черных глаз.

— Ты ведь знаешь, что я не враг?

— На самом деле, нет, не знаю. — Она наложила повязку на рану. — Ты падший ангел, и больше, чем кто-либо должен знать, что падшие не сильно-то в почёте.

— В этом ты ошибаешься. — Бутылка, о которой он казалось, забыл, вновь стала ему лучшим другом, и он пригубил ещё. — Я не падший, а стопроцентный, полноценный небесный ангел. — Из-за алкоголя его голос стал тише и бархатистее. — Какая идиотская шутка.

Он нёс околесицу. Блас потянулась за бутылкой.

— Дай я её просто заберу…

Он отдёрнул руку.

— Моя.

Блэсфим фыркнула.

— Как твой врач, я тебе приказываю, отдай.

— Моя.

— Отдай её мне, — проскрежетала она

Он неторопливо скользнул по Блас откровенным взглядом.　

— Моя, — прорычал он, заставляя её тело пылать, словно он и не о бутылке говорил.

— Сдаюсь, — пробормотала она, складывая инструменты в сумку.

Он криво улыбнулся.

— Мне нравится, что ты легко мне уступаешь.

— Ну, не надейся, что я в чем-то ещё так же уступлю. Если хочешь похмелье рекордных размеров, дело твоё. Не проси у меня аспирин.

Он вновь окинул её взглядом из-под полуопущенных ресниц, вновь распаляя жар в теле Блас.　

— В барах часто поют песню о том, как лучше смотреть на женщину в момент близости. — Он вновь поднял бутылку. — Ты уже горяча, как сам ад, но выглядишь, как ангел.

— Ах, держу пари, ты говоришь это всем врачам, которые тебя зашивают.

— Нет, только тебе. — Он прищурился на Блас, потом перевёл взгляд на бутылку и вновь на Блас. — Я не знаю, что в бутылке, но от этого ты выглядишь иначе. Словно ангел пытается прорваться через размытое изображение.

Он опять нахмурился на бутылку, не обращая внимания на то, что Блас начала задыхаться. Неужели из-за алкоголя он мог видеть через её маскировку?

Сделай что-нибудь и быстро.

— Э-э. — Она указала на рану. — Тебе нужно отдохнуть. К утру рана заживёт.

Встав, она протянула руку Реву, но он поднялся без её помощи. А затем, словно его ноги превратились в вату, он покачнулся и почти упал, если бы не стена и скорость Блэсфим.

— Черт, ты тяжёлый. — Поддерживая его за талию, она забрала бутылку из его рук и поставила на кофейный столик.

Он тяжело оперся на Блэсфим, и они вместе начали пробираться через груду коробок к спальне.　

— Блэсфим, она ради меня всё бросила, — проговорил он. — Она… она… а, черт. — Он задрожал всем своим огромным телом, и его голос, такой глубокий и сильный, превратился в жалобное скуление. — Во всем я виноват. Во всем, что произошло с ней… виноват я.

— Ш-ш-ш. — Гадая о ком, он говорил, она усадила его на кровать. — Всё хорошо.

— Нет, — простонал он. — Не хорошо. И никогда не будет. Она говорила не нарушать правила, а я все равно нарушал. А она вновь и вновь отвечала за это. А затем умерла от руки монстра. — Он посмотрел на свои руки, словно они были не его.

— Да ладно, Рев. — Она толкнула его на матрас, но он так и остался сидеть, понурив голову и дыша так, словно только что пробежал марафон. Блэсфим подняла ноги Рева, и он вынужден был лечь. Его черные волосы волной рассыпались по бледно-голубым подушкам. — Отдохни.

— Ложись со мной. — Он уставился на неё, в остекленевших глазах на миг появилась ясность. Блас повидала много людей с болями и в состоянии опьянения и могла бы списать реакцию глаз на это, но знала, что в этом крылось куда большее. За маревом боли и алкоголя крылась рана, которую никто не смог бы зашить.

— Не думаю, что это хорошая идея, — пробормотала она.

— Пожалуйста. — В одном простом слове было столько уязвимости, что Блас не смогла бы отвернуться.

Думая над тем, как блин её угораздило во все это влипнуть, она забралась на другую сторону кровати и легла рядом с Ревом. Естественно, он повернулся, обнял её и притянул к себе. Несмотря на его состояние, Блас ждала сексуального подтекста, но через несколько секунд Ревенант перестал дрожать, и начал глубоко и размеренно дышать.

Когда она начала расслабляться в его сильных руках, поняла, что он оказался прав. Она ему легко уступала.

Слишком легко.