Глава 2

После знакомства с работником уголовного розыска начальник службы охраны поселка «Лесное озеро» Александр Зуев, разволновался и долго не мог успокоиться. Он пригласил московского гостя в свою комнату, закрыл дверь и повернул ключ. Во время разговора он крутил пуговицу летнего пиджака и проводил бумажной салфеткой по лбу и почему-то старался не встречаться взглядом с собеседником.

– Двойное убийство на нашей территории – в это поверить невозможно, – Зуев поставил бесполезную галочку на листе бумаги. – Я тут четыре года. И никаких происшествий. У кого-то собачка убежит. Или кот на дерево залезет. Вот и все. Люди живут солидные, уважаемые. Крупные бизнесмены, государственные чиновники. И вдруг трупы, залитые бетоном…

– Вы записываете номера автомобилей, которые въезжают на территорию?

– На воротах камера, видеозаписи я храню месяц. Все номера машин могу найти.

– Видел эту камеру, – сказал Девяткин. – Она не пашет. Провод оборван.

– Есть другая камера, скрытая. Она работает. Проверяю ее каждый день. Тут все как в аэропортах и на таможенных терминалах. Клиент не должен знать о видеонаблюдении. Я на таможне раньше работал, майор в отставке. Еще пару лет назад на поселок было сто человек охраны. Камеры наблюдения на каждом углу. Но жители были недовольны.

– Я смотрю, здешняя публика не бедствует. Ну, чтобы экономить на охране.

– Не в деньгах дело. Но пошли разговоры: мол, мы сюда приезжаем отдыхать, а не в кино сниматься. К кому-то, например, любовница в гости завернула. Или близкий друг к скучающей домохозяйке нагрянул. Человек нервничает. Ему не нравится, что у кого-то хранятся такие записи. Короче, штат охраны сократили. Камеры сняли. Но кое-что я оставил. Для своего душевного спокойствия.

– Вы знакомы с Павлом Наумовым?

– Здороваемся. Я горжусь, что здесь, у нас среди чиновников и денежных мешков живет известный писатель. Я немного общался с его женой. Очень хорошая женщина и нос не задирает. И вдруг два трупа… Как все это произошло, если не секрет?

– Мужчина и женщина убиты выстрелами из пистолета, – Девяткин поднял кулак, выставил вперед указательный палец, прицелился в хозяина кабинета. – Пиф-паф… И в дамки. Вот с такого расстояния стреляли. Как мы с вами сидим. Два выстрела в грудь. Ствол иностранного производства, калибр девять миллиметров.

Зуев следил за указательным пальцем гостя, он вздрогнул, когда тот сказал «пиф-паф». Девяткин подумал, что Зуев темнит, что-то не договаривает. Иначе с чего ему так волноваться.

– Убийство произошло десять или одиннадцать дней назад. Эти дни выпали на понедельник и вторник прошлой недели. Ничего подозрительного вам не запомнилось?

– Я уже спрашивал своих парней: они не слышали и не видели ничего подозрительного за последние две-три недели.

– Не помните, когда последний раз сюда приезжал владелец дома Павел Наумов?

– Последний раз видел его две недели назад, – ответил Зуев. – Он приехал вместе с молодой супругой. Два года назад оставил старую жену, женился на красотке по имени Роза. Кстати, она исповедует спортивный образ жизни. Она не сноб, как большинство здешних обитателей. Работала в шоу бизнесе. Потом она немного располнела. И перестала вписываться в концепцию модных изданий. Она говорила, что теперь посвятила себя заботе о муже. О его счастье.

– Она дружила с кем-то из соседей?

– Приглашений было немного. Здешние дамы посматривали на Розу свысока. Просто завидовали ей. Ее обаянию и красоте.

– Итак, Наумов с женой приехал сюда две недели назад. Что дальше?

– Мы с помощником обходили здешние владения. Возле особняка Наумова увидели парня в костюме и с портфелем. Наверное, кто-то из банка приехал. Наумов заложил банку свой дом. Получил полмиллиона долларов и улетел в Америку. Если бы он продал дом, а не заложил, мог получить куда больше. Только за одну землю, без стоимости строения наверняка дали бы миллион долларов.

– Он не продал дом, потому что покупателя пришлось бы искать долго, – ответил Девяткин. – Процедура продажи отнимает много времени. Значит, деньги понадобились срочно. А человек в темном костюме был представителем банка. Он осмотрел дом, получил ключи от хозяина и уехал. Сказал, что вернется через несколько дней. Нужно сделать фотографии всех комнат и еще что-то. Этот клерк и вправду вернулся два дня назад. Спустился в подвал, а пол под его ногами буквально провалился.

– Если бы не эта случайность трупы могли пролежать в подвале хоть сто лет.

– Когда случайных совпадений слишком много, перестаешь верить в случайность. Если бы женщину не завернули в ковер, под слоем бетона не образовалась бы пустота. Ну, что-то вроде пузыря. Но странно… Труп лежал так, что любой человек, оказавшейся в подвале, наступил бы именно на место ее захоронения. Наступил и провалился. Почему убийца выбрал это странное место прямо перед лестницей? Почему завернул свою жертву в ковер?

– Убийство… Оно произошло спонтанно. Под влиянием приступа агрессии. У Наумова был пистолет. Писатель открыл стрельбу. А потом пришлось прятать тела. У него не было времени, чтобы обдумать свои действия. Ведь Наумов новичок. Он страшно перепугался. И все сделал на скорую руку. Возможно, он планировал перезахоронить трупы, когда вернется из Америки. Но вышло по-другому.

– Я вчера полистал одну его книжку, – кивнул Девяткин. – Преступник, совершив убийство, очень толково инсценирует несчастный случай. И оставляет сыщиков в дураках. Это только книга… И все-таки Наумов хорошо подкован в этом вопросе. Хотя бы теоретически.

* * *

К приезду младшего сына Вадима начали готовиться заранее. Наумов оплатил номер в гостинице. Сначала пусть отдохнет, все остальное позже. Павел тоже развил кипучую деятельность. Составил меню ужина, распорядился, чтобы в его номере сервировали стол на четыре персоны. Заказал цветы в свой номер и номер брата.

Хотел пригласить мексиканских музыкантов, но Роза сказала, что у нее и без музыки башка раскалывается. И Павел уступил, – у Вадима после длительного перелета вряд ли возникнет желание засиживаться за столом и вести разговоры.

Вадим появился с часовым опозданием. Это был высокий плотный человек, одетый в дорогой костюм. Он стремительно промчался по коридору, распахнул дверь и заключил в объятия сначала брата, а затем Розу, которую видел впервые. Радченко досталось крепкое рукопожатие. Два официанта из ресторана, стояли в сторонке, у приставных столиков, ожидая распоряжений. Но церемония встречи затягивалась.

После обмена любезностями, Вадим, не выпуская из своих лап, белую руку Розы, изрек десяток стандартный комплиментов. Затем заявил, что читал почти все романы брата, не просто читал, перечитывал их, наслаждаясь прекрасным литературным языком, как знатоки гурманы наслаждаются вкусом изысканных блюд и вин.

– Может быть к столу? – Роза как-то многозначительно улыбнулась, будто предлагала что-то не совсем приличное. – Перекусим.

– Нет, нет… Теперь, веди меня в святая святых, – Вадим схватил брата за плечи и так встряхнул, что голова запрокинулась назад. – Не смею называть твое рабочее место кабинетом. Для меня это святыня. Творческая лаборатория мастера. Пишется с большой буквы. Ну, давай же. Я уже трепещу. Испытываю внутреннюю дрожь.

Павлу пришлось открыть дверь во вторую спальню, служившую ему кабинетом. Вадим вошел, оглянулся по сторонам. Слева ближе к окну двуспальная кровать, покрывало смято, подушки на полу. В темном углу письменный стол, на котором стоял включенный ноутбук и горела лампа, похожая на цветочный горшок. Стеклянная столешница завалена ненужными бумагами и журналами для мужчин. Один из журналов раскрыт на середине. На фотографиях толстая загорелая баба, на которой из одежды только шелковая косынка и очки, пытается расшевелить древнего старика.

Вадим, оглядевшись по сторонам, заговорил тише, а затем перешел на утробный шепот:

– Значит, это и есть творческая лаборатория нашего гения? Черт побери, раньше ты никогда не пускал меня в свой кабинет. При разумной постановке дела легко заработать. Сюда можно водить экскурсии и загребать деньги лопатой.

Он подошел к окну, раздвинул шторы, затем остановил взгляд на кровати. Медленно приблизился к столу. Но Павел, подскочивший к столу раньше, успел свалить порнографические журналы в корзину для бумаг. Но тут взгляду открылся полупрозрачный бюстгальтер цвета морской волны, женский чулок и смятые красные трусики. Такие же трусики, только белые, валялись под столом. Не заметить эти вещи Вадим не мог.

– Жена переодевается, где попало, – Павел был немного смущен. – Одно слово – женщина.

– Понимаю, – кивнул Вадим. – А я уж подумал, что ты сам переодеваешься в женское белье. И как бы черпаешь вдохновение в травести. Дань моде.

– До переодеваний пока не дошло, – улыбнулся Павел. – И размер не мой.

Ужин начался болтовней и пустыми разговорами. Павел сказал, что родные стараются дежурить у постели отца посменно. Сейчас очередь Джона Уолша, мужа Ольги. А с утра на смену заступать ему с Розой. Впрочем, к Розе это не относится, завтра она может не ехать с мужем, а спать до полудня.

* * *

На горячую закуску повара гостиничного ресторана приготовил жульены и салат из креветок с авокадо, так распорядилась Роза. Разговор крутился вокруг болезни отца, последней поездки Розы и Павла в Лондон и капризов погоды.

– Ну, что мы все о пустяках, – встрепенулся Павел. – С братом целую вечность не виделись. Расскажи, как ты?

– До сих пор холостяк, – Вадим смущенно улыбнулся. – На все хватает времени, только не на личную жизнь. Я же был директором завода, где выпускают истребители нового поколения. Полностью засекреченная продукция. Недавно получил новое назначение. С большим повышением. Теперь мы выпускаем оружие… Об этом нельзя говорить. На карте нет города, где находится наш завод. Настолько все серьезно.

– А как же тебя за границу выпускают? – спросил Павел. – Если ты такой весь важный и секретный?

– Во-первых, мне полностью доверяют. На самом верху, в Кремле, в ближайшем окружении президента. Во-вторых, я всего-навсего администратор, директор. Человек, который ничего не знает о технологиях. Ну, похитит меня иностранная разведка. Что я скажу под пытками? По каким дням рабочие получают зарплату?

– А как твоя зарплата?

– Сейчас в оборонную промышленность пошли огромные деньги. Можно обогатиться, стать состоятельным человеком, проработав в моей должности год-полтора. Так что, обижаться не приходиться.

Павел собрался распорядиться насчет горячего, когда раздался звонок. Он поднялся, что-то промычал в трубку и вернулся.

– С отцом плохо. Надо ехать к нему. Роза переодевайся. Надо же, так не вовремя.

– Твоему старику становится плохо в те моменты, когда всем хорошо, – Роза скомкала салфетку и бросила на стол. – Если я приятно провожу вечер, то обязательно позвонят и скажут: ваш старик уже не дышит. Не подает признаков жизни. Когда мы приезжаем, приступ почему-то заканчивается. Будто и ничего не было.

– Собственно, я готов, – сказал Вадим. – Жаль, что так получилось…

* * *

Сели в лимузин, что прислал Наумов, добрались до его особняка. Вадим шел по коридору к спальне так быстро, что за ним никто не поспевал. Он толкнул двустворчатую дверь, пару секунд постоял на пороге, кинулся к кровати и упал на колени. Старик, не успевший слова вымолвить, вдруг всхлипнул, из глаз выкатились мелкие как бисер слезинки и потерялись в морщинах. Он чуть приподнялся на взбитых подушках, положил руку на голову сына, прикрыв ладонью наметившуюся плешь.

Вадим сграбастал край одеяла и расплакался в него. Родственники встали в отдалении, старясь не нарушить торжественную минуту встречи отца с блудным сыном. Радченко наблюдал, как Роза вытащила из сумочки голубой платочек, отороченный кружевами, и стала вытирать крупные слезы, бежавшие из глаз. Сцена была настолько эмоциональна, что Павел, чуждый сантиментам, тоже полез за платком и высморкался.

– Встань сын мой, – сказал Наумов старший загробным голосом.

– Не встану, – ответил Вадим. Он плакал и не стыдился своих слез. – Прости меня за все.

– Уже простил. Простил всех вас, своих детей.

Роза рыдала навзрыд. Радченко тоже, поддавшись общему настроению, полез в карман и проверил, не забыл ли в гостинице платок.

Загрузка...