Рэй Остролист

– Мне показалось или ты порой зовешь Рэя этим чудным именем? – спросила она, вдумчиво приложив кулачок к подбородку.

– Остролист, да. Именно под этим именем он остался в моей истории.

– Острый лист. Как дерево падуб? Откуда взялось такое имя?

– Как и многое в этом мире – по случайности. А может, именно так было предрешено? – загадочно задался вопросом он, подогревая интерес.

– Опять темнишь. Ну расскажи, расскажи, расскажи! Любишь же ты посекретничать.

Делец рассмеялся и, сверкнув перстнем-печаткой, пригладил ус.

– Дело было после событий, описанных в моей второй истории. Рэй, Настя, Амадей и Сольвейг покинули усадьбу Вакуловых и отправились на юг за пределы Девичьего Поля, в расчудесную деревню Крапива…

I

Путь героям намечался более чем лихой, более тысячи верст. Разбивался на два этапа: около пятисот верст через Северо-Восточный край до деревни Крапива, а из нее еще столько же да немножко до города Белый Корень в Срединном.

Быстро сказать, да долго идти. Божественные посланники шли на запад нескончаемыми лесами и равнинами в сторону Срединного края. За отсутствием свободных лошадей, идти приходилось пешком, зато налегке. Лишь Сольвейг, не способная уснуть по ночам, изо дня в день, точно кошка, дремала поверх котомок на спине у могучего Ворона, который на удивление быстро примирился с лисьим духом. Вроде и далек путь, а дорога-матушка в помощь, сама своим ходом стелется.

И лишь ночи тянулись для стрелка мучительно долго. Снова и снова он вздрагивал в тревожных снах, страшась вновь услышать далекий скрип несмазанной калитки. Он часто подолгу сидел у огня, опасаясь проваливаться в глубокий сон, засыпал только под утро, и лишь на несколько часов.

***

– Помочь тебе с костром? – спросил Рэй у Амадея, пока остальные разбрелись по светлому березнику в поисках грибов.

Раненый глаз героя скрывала аккуратная, вышитая Мелиссой повязка с кожаным окклюдером. За дни пути могучее летнее солнце выжгло его каштановые волосы до русого оттенка.

– Ну, – постучал он березовой палочкой по углям, – вроде и так горит.

– Ага, – выдохнул Рэй, устало потирая лицо. – Амадей, хочу попросить тебя кое о чём. Только… мог бы не задавать вопросов?

Теплый ветерок бежал по просторной, солнечной низине, что лежала впереди, а в зеленоватом небе громоздились титанически высокие столпы густых, ярко-белых облаков. На западной кромке горизонта уже прорастал Гусиный хребет. По северную его сторону лежали Воложба, а еще далее – знакомый Сяв. По южную, к которой двигался отряд, – богатая деревня Крапива.

– Хм-м, – протянул Амадей, пытаясь вникнуть в подоплеку такого захода, – посекретничать вздумал? Как у вас с Настей, что-то не пойму? Вы порой прямо не отходите друг от друга, – подталкивая локтем, ехидничал он. – А уж как горячи ваши сражения, ух. Но иной раз ты с ней отчего-то холоден.

– У нас… всё отлично, – обернулся стрелок в сторону березника, приметив светлую тунику с закатанными рукавами.

– Прямо вот отлично? – скептически спросил Амадей. – Мне-то можешь не юлить. Вы даже ни разу не уединились. Я ведь слежу, даже одним глазом примечаю! Не понимаю, чего ты тянешь? Женщина не создана чтобы томиться любовью – остывает. Поначалу-то думал, тебе наша надменная лисичка мила, но с ней ты отчего-то вовсе перестал разговаривать.

– Дело не в том.

– Не теряй момент. Кто знает, когда оборвется наше славное путешествие? Вспомни, как вчера кабан чуть не подрал тебя на охоте: вылетел из кустов – ты и оглянуться не успел! Затоптал бы великого лучника, вот бы «геройская» история получилась. Лишь Солька и спасла. Всё ж до чего она быстра, если обернется лисой!

– Доберемся до Крапивы, там и поглядим.

– Ха-ха, Рэй, на старости глядеть будешь, а тут надо действовать! Я понимаю, что ты хочешь как можно скорее добраться на север, пока погода не испортилась и холода не пали на землю. Но все эти дни ты как изувер нас подгоняешь. Ты выглядишь очень уставшим. Забудь о геройстве на денек-другой и… – он поднялся и приобнял товарища за плечо, силой поворачивая его голову в сторону Насти, – куй пока куется! Вот тебе совет: после вашего вечернего занятия на мечах, очень неплохая идея продолжить тренировку в другой плоскости. «Настя… – понизив голос до страстного баса, принялся изображать Амадей, – сегодня тебе придется поработать над еще одним мечом». «Ах, Рэй. Но работа над ним займет у меня всю ночь!»

– Амадей! – нахмурился стрелок.

Тот досмеялся и, увидев суровое выражение лица спутника, стер ухмылку с лица.

– У меня просьба. Примени свой талант еще раз. На мне.

Амадей чуть отстранился: просьба выглядела, ох, какой нездоровой. Стрелок продемонстрировал страницу дневника со словами, которые Амадей должен ему внушить.

– Просто скажи мне это. Как тогда.

– Хм, знаешь, – покачал он головой, – я сделаю, как просишь, и даже не стану задавать вопросов. Но позволю себе отметить, что меня беспокоит твое состояние. Просто не забывай, что ты не должен всё тащить один. Если только я могу чем-то помочь… – он прервался на секунду, затем встал напротив стрелка, заглянул ему в глаза и произнес как было начертано: – Рэй, что бы ни случилось и как бы плохо тебе ни было – не отдавай Сольвейг.

И скоп искорок пролетел перед глазами.

***

Десяток дней и сотни верст лежали за спинами путешественников, а Северо-Восточный не переставал ласкать взгляд красотами: леса и реки, утесы и скалы – сколь богата и жива природа Княжества! Иной раз выберешься на вершину перевала, и взгляд провалится в залитую солнцем долину с реками и лесами. Тут вдохнуть – вдохнёшь, а выдохнуть и позабудешь.

Вьющиеся реки и горные хребты один за другим оставались позади. Лету наскучило хмуриться, все положенные дожди выпали на минувший сенозарник, так что жнивень выдавался на радость погожим. Теплая без осадков погода способствовала скорому пути.

***

– Рэ-э-эй, – изможденно промычала Мелисса, волоча отяжелевшие ноги. Руки ее безвольно отвисали вдоль тела. – Шесть часов идем! Сил нету.

– И двух часов не прошло с последнего привала, – ответил стрелок. Он уже знал: коль бы и правда устала, то шла бы молча, а раз есть силы жаловаться, есть и идти. – Нет смысла останавливаться, мы почти добрались до Крапивы.

– Всё! – бесповоротно произнесла она и по-детски упала на коленки.

– И что прикажешь с тобой делать? – обернулся он, придержав коня.

– Я больше не могу шагать. Идите далее вчетвером. А меня… несите.

– Предложил бы тебе сесть верхом на Ворона, но место пока занято, – взглянул он поверх сумок на крупе коня и улыбнулся с того, как Сольвейг пускает слюни в беспробудном дневном сне.

– Жарень! – выпалила Мелисса. – Хочу в баню. Хочу нормально поесть. Хочу спать на перине до обеда!

– Началось. Ты каждый день капризничаешь.

– Потому что каждый день одно и то же! – выкрикнула она, и голос прокатился по цветастой равнине. – Встаем чуть рассвет, едим что попадет, шагаем с утра до ночи, как проклятые!

– Да ты дольше всех дрыхнешь.

– А вот кукиш! Выспишься тут. Амадей как начнет спозаранку своим железным чайником бренчать – никакого сна!

Упомянутый злодей подошел к стрелку и шепнул украдкой:

– Хочешь, талантом прикажу ей идти без остановок до самой Крапивы?

– Лучше прикажи, чтоб замолчала, – посмеялся стрелок, отворачиваясь.

– Рэ-э-эй!..

По правую руку стоял протянувшийся до обоих краев горизонта Гусиный хребет, а по левую колосилось уже седеющее к концу лета пшеничное поле. Возделанная нива была особенно радостным знаком, поскольку могла означать лишь то, что населенные земли уже совсем близко! Вдобавок вдоль всего поля и правда тянулась настоящая грунтовая дорога, что облегчало шаги.

На солнечном горизонте возник маленький образ человека. Преодолев еще версту, герои поравнялись с белым, аккуратно собранным старичком в крестьянской рубахе и лаптях.

Старичок придержал пустую плетеную корзину на плече и поклонился:

– Елена с вами, мо́лодцы, – обратился он с необычным приветом.

Герои приветствовали в ответ и поинтересовались, далеко ли лежит Крапива.

– Да вон она, Крапивушка, березник обступите, уж и приметится. Верста, буди, – сообщил он ободряющую новость. – А вы, молодцы, кем будете?

– Путешественники с северо-востока! – на радостях ответствовал Амадей. – Мы прошли от Сява в великий Железногор, а оттуда аж на Девичье Поле!

– Эт, где бояре Вакуловы хутор срубили в стародавние времена? – расширились ясные глаза старичка. Борясь с закостеневшей спиной, он разогнулся повыше, чтобы рассмотреть каждого. – Ох, молодежь! И что? Всё там неупокоенные бродят?

– Еще как бродят! Но мы их одной левой раскидывали! – посмеялся Амадей, осторожным движением, однако, оправляя окклюдер. – Дедушка, а грибы-то есть в лесах? Такая сушь стоит. Мы вот последние дни ничегошеньки, кроме тощих поганок, не нашли.

Он опустил корзину с плеча:

– То ж не по грибы! По бересту собрался. Для письма.

– Ого! Грамотные у вас жители? А Елену-то – уж ни Сивую ли Ведьму поминаете?

– Сивушка! А как ее не знать? Покровителя родной деревни-то? Великие, по преданиям, много где бывали, да мало где задерживались. А наши старики уверяют, что она вот тут несколько лет и прожила. Поныне деды пересказывают: чертовщину гоняла – шум стоял. Бывает, как молния стрельнет над деревней, гром громыхнет – опять, знать, Елена очередную пакость прогнала.

– У вас чтят Великих Героев? Так мы ведь и сами г…

– Готовы!.. помочь с нечистью, – немедленно перебил Рэй, шикнув на товарища.

– Да покамест тихо у нас. А вы-то, странники, поди, дальше на запад пойдете? До Белого Корня собрались? Да в Крапиве уж задержитесь. К Зосиму заходите! У него пчелы. Медовуху варит густую. Бывает, как поставит свеженькую, так землеробы круглую седмицу на работу выйти не могут, хех.

Добродушный старичок попрощался с путниками словами «ветер в спину», а те продолжили поход, и очень скоро на горизонте возникли первые избушки деревни.

***

Богатые наделы, бесчисленные головы скота на далеких лугах и ухоженные улочки выгодно отличали деревню. И даже навозные лепехи не угрожали испортить обувь.

– Образцовая деревенька тут, – вдыхая свежую зелень, в которой утопало селение, констатировал Амадей. – Немудрено, что тут Стряпун поселился. Ничего не скажешь, избирательный господин.

По обе стороны улицы стояли развесистые березы с длинными сережками. Скоро герои оказались на площади, посреди которой, на сочном зеленом лугу, стояла длинная каменная скрижаль черного базальта. Текст был старинным: использовал устаревшие, нечитаемые знаки и странные окончания, коверкающие слова. Выходило на удивление отлично от языка, который был в обиходе сейчас.

– Чтоб мне провалиться! Да мы, похоже, нашли место, где пенсию встретить! – раскрыв рот, глядел Амадей. – Если где и примут новых героев, то здесь.

– Можешь прочесть это старье? – скривилась Мелисса.

– А тут и без слов понятно, что это сказ о героях! Дедок Елену-то как назвал? Сивушка! Будто дочь родную. Вот, похоже, и она!

Амадей указал на петроглиф с краю от текста, символически изображающий двоих. Не бог весть какое художество, но сюжет угадывался легко: спереди стояла дева, в левой руке она держала книгу, а в правой – сноп колосьев; за нею рослый мужчина в длинном платье указывал направление.

Герои почтительно приблизились к памятнику. Рэй сложил ладони перед собой и с улыбкой склонил голову. Остальные взяли пример.

– Приятно видеть, что наши предшественники добились подобного почета, – сказал Амадей. – Внушает надежду на благоприятный исход, правда?

– Ну, – задумался Рэй, – если верить имеющимся сведениям, Елена и Александр, стоящие перед нами, это сильнейшие герои первого поколения. Вдобавок, в отличие от нас, неучей, они оба подлинные чародеи.

Тихая и спокойная Крапива не на шутку влюбляла в себя. Отдалившись немного от центральной площади с ратушей и стражным домом, герои свернули на неприметную улочку. Тут отметилась двухэтажная бревенчатая изба. Крепкий, приземистый дом стоял за свежим забором, а на ограде раскинулись две огромные ивы, отпускающие ветви до самой земли.

Подле ведущей к дому тропинки стояла вбитая в землю дощечка: «НА ПРОДАЖУ двадцать пять рублей ермолай младший».

Группа сама собой остановилась, вглядываясь в светлые окна, сделанные из настоящего стекла: слегка замутненного, местами искривляющего свет, но всё же несравнимо более чистого, чем слюдяные, кварцевые или желчные окна, какие стояли на бедняцких хатах в Северо-Восточном. Крепкий каменный ряж, толстые лиственничные стены, конек с резной фигурой в форме девы на торце.

– Какой уютный. Знаешь, а в таком и на две семьи сообразить можно. Вон даже для прислуги небольшой флигель сделан.

– И правда, красивый дом, – кивнул Рэй. – Но и цена немала.

– Думаю, за Литанию Алексены получите не меньше трех-четырех мер серебра, – отстраненно произнесла Сольвейг. – Если, конечно, покупатель сыщется.

– Так много? То-то Тихомир до геройского наследия охоч.

Рэй прикинул стоимость имеющегося, кроме Литании, добра. Прах жердяя, что так и хранился в белом узелке. Сушеные глаза, печень и железа́ василиска ценность имели сомнительную; зато переливчатые, упругие перья смотрелись подороже. Наравне с ними, пожалуй, пойдут чешуйки речной мавки. Полубездонный рюкзак за плечами, гребешок богинок, отрывок из дневника Елены да копия страниц дневника Эльмиры.

– Гой еси, судари! Может, внутри поглядите? – раздался веселый голос за спинами. Невысокий молодей с золотым чубом из-под тонкой шапки указал на дом, предложив потенциальным покупателям экскурсию. – Я и с Ермолаем хозяином познакомлю. О-очень достойный муж. Ему дом с задни́цей достался – отец построил. Сам он, почитай, в Порт Правый переехал, а дом, извольте, на продажу выставил. Уже несколько семей приезжали справиться.

Рэй вежливо отказался.

– Мы ищем Зосима. Сказали, что у него можно остановиться на постой.

– Зосима? – насторожился молодей. – Глядите, гости к нему, бывает, заходят, так потом уйти не могут, – сурово предостерег он, но скоро продолжил шутливо: – такая у него медовуха густая! Ха-ха! Да Зосим и лошадей примет, у него конюх есть для ухода – накормит, вычешет, переобует. По копытам вижу, что издалека едете!