Рейс через Атлантику

Глава 2

Джим прислушался к корабельному гудку. За семь лет работы портовым грузчиком в родном Портсмуте он научился различать в этих протяжных звуках мельчайшие интонации и обертоны. У небольшого парохода «Феррис», направлявшегося по своему обычному маршруту из Старого Света в далёкую Америку, гудок оказался на удивление низким, с лёгкой хрипотцой. Кровать в каюте была жёсткой и неудобной, впрочем, кровать в их каморке на Хэмбрук-стрит, была едва ли лучше.

Джим заложил руки за голову и принялся разглядывать потолок. Серые доски обшивки были плохо пригнаны, кое-где по дереву неряшливыми зигзагами тянулись трещины, а в углах от постоянной сырости завелась плесень. Одну стену закрывала циновка, сплетённая ещё, наверное, при Георге Третьем, другую Джим завесил газетными вырезками. Над столом висела семейная фотография. С чёрно-белого снимка на Джима смотрел он сам – улыбающийся молодой парень, с небрежно зачёсанной набок чёлкой, в рубахе в крупную клетку. Рядом, прижавшись к его плечу, стояла Элис – худенькая девушка с острым подбородком, таким же острым – как клюв у галки – носиком и маленькими ушками; Элис обнимала малыша Фрэнка. Карапуз примостился между папой и мамой и, довольно улыбаясь, выглядывал из-под наползшей на глаза кепки. Эту фотку Джим сделал перед самым отплытием.

Америка. Рано или поздно, но это должно было случиться. Всё началось через год после свадьбы, когда на свет появился Фрэнки. Джим доходами похвастаться не мог, его родители едва сводили концы с концами, доживая свой век на окраинах Лэндпорта. Элис уже в восемнадцать лет осталась без родных. В Портсмут она переехала незадолго до свадьбы, и помочь ей было решительно некому. Так или иначе, но финансовое положение молодой семьи Тимиди год от года ухудшалось: сначала им пришлось сменить квартиру на тесную каморку, потом продать часть мебели и урезать рацион. Фрэнк между тем рос, и вскоре его уже стало не во что одевать. Неизвестно, кто подкинул Джиму эту идею. Может быть постояльцы трактира, может быть, он сам прочитал о Земле Обетованной в местных газетах. Но с тех самых пор он был буквально одержим мечтой о переезде: вырезал заметки из «Портсмут Дейли», выписывал от руки статьи.

«Феррис» немного накренился, чуть слышно скрипнул шпангоутами. Впереди ещё шесть дней пути, в плавании они находились больше недели, и Джим уже начал скучать по своим родным. «Схожу на свежий воздух, развеюсь!» – решил он. Натянув брюки с ещё сохранившимися пижонскими стрелками и отыскав свежую рубашку, Джим покинул каюту. В половину двенадцатого до полудня на палубе было не многолюдно, солнце пригревало, но воздух, наполненный морской влагой, ещё сохранял утреннюю прохладу. Джим прошёлся вдоль борта до самого носа, там остановился, опершись о деревянный релинг1, и глянул вниз, на расходящиеся пенные буруны волн. Интересно, если вдруг он сейчас свесится, перевалится через борт и упадёт в солёную воду – затянет ли его под днище? Тогда он наверняка встретится с винтами «Феррис» и его тело раздерёт на части… Чёрт, что за мысли в его голове?! Джим передёрнул плечами и на всякий случай отодвинулся от ограждения.

Кто-то встал рядом с ним, Джим повернулся и увидел незнакомую девушку примерно его возраста. Она, крепко обхватив поручни, глянула за борт, а потом подняла голову и, прищурившись, оглядела горизонт. Он раньше не встречал её, скорее всего, девушка занимала каюту «люкс» на верхней палубе. Короткие вьющиеся волосы цвета чернослива тускло переливались на солнце, они обрамляли круглое розовощёкое лицо, самой выдающейся частью которого являлся нос. Крупный, точёный, будто из мрамора, кончик его, казалось, задран кверху чересчур сильно, из-за чего, если посмотреть со стороны, нос больше походил на свиной пятачок. Незнакомка глянула на Джима с презрительным любопытством, вскользь; в её изумрудных глазах, жирно подведённых чёрным, промелькнула искра интереса. Джим улыбнулся уголком рта и окинул оценивающим взглядом привлекательные формы девушки, спрятанные под претендующим на моду платьем. Пожалуй, в незнакомке не было ничего лишнего, и если бы ни этот смешной нос, её можно было бы назвать красавицей.

– Вот ты где! – прогремело сзади.

Джим вздрогнул и обернулся.

– Чёрт тебя побери, Грег! Зачем так пугать?

Грегори был первым человеком, с которым Джеймс познакомился на борту «Феррис». Он занимал каюту напротив, и называл себя Боцманом. У этого высокого, сухощавого мужчины с налётом седины на висках всегда имелась в запасе история, которой он спешил поделиться с окружающими. Когда Грегори принимался за рассказ, его округлые, лишённые ресниц глаза становились ещё круглее, и под тёмными кустистыми бровями это выглядело несколько комично, но как-то по-особому трогательно.

– Да якорь мне в задницу! – воскликнул Грег и ухмыльнулся. – Я устал сидеть в этом тесном гробу, который здесь по недоразумению называют каютой!

– Что ж ты не заказал «люкс»? – спросил Джим.

Грег смерил его холодным взглядом.

– Такому морскому волку как я комфорт чужд. Вот однажды на «Вэйвз», когда мы…

Тут Грег одёрнул свой лоснящийся на локтях сюртук и принялся за очередную историю. Джим слушал его рассказ вполуха. Он разглядывал стоявшую чуть поодаль незнакомку. Кто она такая? Зачем плывёт в Америку? Почему она решила покинуть берега Туманного Альбиона и броситься в объятия неизвестности? Судя по её манере держаться, она наверняка была певичкой в каком-нибудь второсортном ресторане – Джим встречал таких, когда иной раз гулял по центру Портсмута.

– Эй, Джим, разрази тебя гром! – окликнул его Боцман и легонько толкнул в плечо. – Ты что, спишь с открытыми глазами?

– Извини, приятель, – сказал Джим и бросил взгляд на раскинувшийся за бортом океан. – Чёрт бы побрал эту качку! До сих пор не могу к ней привыкнуть, я же сухопутная крыса.

Грег ухмыльнулся – это были его слова, сухопутными крысами он крестил всех, кто не совершил по океанам как минимум кругосветного путешествия.

– Ладно, жду тебя вечером в баре, там ты уж от меня не отделаешься!

Баром на «Феррисе» служила небольшая стойка в кают-компании с рядом привинченных к полу крутящихся табуретов. В баре продавалось дешёвое виски и бутылочное пиво. На вкус – так обычная дрянь. Впрочем, Джима и Грегори это ничуть не смущало, тем более каждый пенни был на счету. Боцман поправил сюртук, пригладил редкие кустики волос на голове и, слегка прихрамывая (как сам он говорил, ногу ему повредила акула), направился к корме.

Со стороны камбуза потянуло ароматами готовящейся рыбы. Этот запах снова напомнил Джиму о каморке в Портсмуте. Он закрыл на секунду глаза и ясно представил Элис: она стояла, прижимая к себе Фрэнки, и умоляюще смотрела на него. Джеймс встряхнулся, огляделся. Рядом никого уже не было, и он поспешил покинуть палубу.

Джим устроился с тарелкой в самом углу небольшого помещения кают-компании – здесь можно есть не торопясь, и наблюдать за посетителями: вчера он выяснил, что это было, по крайней мере, забавно. Обитатели корабля приходили сюда и преображались, словно на «Феррисе» существовало два мира: здесь и там. Там они были певичками и танцовщицами, боцманами и грузчиками, а здесь все превращались в посетителей, в людей, которые пришли поесть (или просто поболтать). И блеск в глазах, голодный азарт сменялся одинаковой матовой сытостью по мере того, как пустели тарелки с едой.

Вот за столик возле входа присела незнакомка, которую Джим встретил сегодня на палубе. Она мельком глянула на него и улыбнулась. От её улыбки повеяло таким же холодом, каким был пропитан сырой утренний воздух. Кто-то заслонил Джиму видимость.

– Эй, приятель, это моё место, место! – быстро проговорил невысокий светловолосый паренёк.

Джим посмотрел на соседние столики рядом. Свободно.

– Какие проблемы? Тут полно места!

Паренёк повёл плечами и улыбнулся.

– Да, в общем, да! Без проблем. – Он, однако, уселся прямо напротив Джима, поставив свою тарелку и стакан на край стола. – Просто я привык обедать здесь, так что, если не против, составлю тебе компанию, компанию.

Эта его манера повторять последнее слово показалась Джиму совершенно дурацкой.

– Мартин, – паренёк протянул руку. – Мой имя Мартин. Я тут юнга, юнга.

– Джеймс Тимиди, – он пожал руку и не удержался, чтобы не передразнить: – Я тут пассажир, пассажир.

Мартин не обиделся или не показал вида. Он почесал конопатый нос и принялся за еду. Ловко орудуя ножом, Мартин отделил кусочек сочного бифштекса, повертел его на вилке и отправил в рот. Джим заворожено смотрел, как тонкое острое лезвие врезается в крупные тёмные волокна мяса. Что если он сейчас положит на тарелку свою руку и начнёт с такой же блаженной улыбкой отрезать себе указательный палец? Джим вздрогнул. Что за идиотские мысли приходят ему сегодня?! Уже второй раз, будто шепчет кто-то…

Джим взялся за вилку и решительно прикончил остатки завтрака. Теперь, пожалуй, можно было снова вернуться в каюту.

– Первый раз на борту? – поинтересовался Мартин.

– Да вот. Пришлось.

– А я уже третий год по морям и океанам! Это мой второй рейс на «Феррисе».

«Его бы познакомить с Грегом! – усмехнулся про себя Джим. – Они бы быстро спелись!»

– Рад знакомству, – сказал он вслух и поднялся, – но меня ждёт послеобеденный сон. Приходи сегодня вечером в бар, я угощаю!