Глава 3 Предвестник

С каждым шагом, причиняющим боль, Дилан и Нив отдалялись друг от друга все сильнее. И хотя он мог почти ощущать ее боль, он не мог оторвать взгляда от цели — джентльмена в сером костюме и черной шляпе, несущего темный старинный чемодан.

«Это он… — Дилан ускорил шаги. — Должен быть он», — и он побежал, не замечая ничего вокруг. Студенты вокруг превратились в размытые пятна цвета, он смотрел только на цель. На полной скорости он соскочил с тротуара и помчался по проезжей части с поразительным уровнем уверенности, не слушая гудки и злые крики водителей.

Не сводя взгляда с мишени, Дилан бежал по зеленому пейзажу к фармацевтического здания УБК: современного монстра из затемненного стекла.

Но ему пришлось резко остановиться, когда он заметил охранника у входа.

Мужчина в сером провел ключ — картой, обменялся с охранником напряженными кивками и пошел в здание.

Дилан отпрянул, стиснув зубы. Даже если его карточка студента не была просрочена, вряд ли его пустили бы в это здание.

Окно шанса быстро закрывалось, он вытащил телефон из заднего кармана и принялся листать список контактов.

Он замешкался. Они почти не общались уже три года.

А если это был знак? Случайное столкновение могло дать хороший повод поговорить.

«Сделай это», — он прогнал сомнения и набрал Алекса.

Он прижал телефон к уху и перевел взгляд на мужчину в сером.

Дилан видел, как он остановился за затемненными окнами, переложил чемодан в левую руку и вытащил телефон из кармана пиджака.

Оптимизм нахлынул волной на Дилана. Но его улыбка пропала с губ, когда Алекс вернул телефон в карман и пошел дальше.

Раз… два… три… Алекс спускался по лестнице в такт биению сердца Дилана, пока не пропал из виду.


Дилан пошел в квартиру как солдат, вернувшийся домой с боя. Он запер дверь, отошел на шаг, а потом ударил ладонью по холодной твердой стали. Дверь задрожала, застонала в спертом воздухе.

Бежать за Алексом было глупо. Сегодня дело было не в нем. Нужно было все исправить с Нив, а теперь у него могло не быть другого шанс.

Голова кружилась, он обошел багаж у входа и пробрался в гостиную. Он стоял там и отмечал мелочи, которые прекрасно помнил. Как дубовый запах мебели. Или приглушенный звук машин с улицы. А особенно то, как тени танцуют на паркете, когда ночь прогоняет солнце с неба.

С серьезной улыбкой он вытянул руку в золотых лучах солнца, напитываясь остатками дня.

Тепло успокаивало лучше всего. Оно слишком скоро пропало.

Дилан вышел из гостиной и пошел в спальню. Хотя он не хотел спать, он ощущал, что вот — вот отключится.

Он снял куртку и бросил на кровать, но ее вес утянул куртку на пол.

Он склонился, чтобы поднять ее, и заметил тонкий узор у кровати. Он пригнулся, чтобы рассмотреть лучше, и понял, что разглядывает следы обуви на слое пыли.

И они казались свежими.

Дилан окинул комнату взглядом. Ничто не было разбросано, ничто не пропало, насколько он видел. Это могли быть следы его отца? Это имело смысл. Кто-то должен был проверять квартиру, пока Дилана не было.

Так почему он не мог прогнать зловещее предчувствие, щекочущее спину?

И его сердце сжалось в миг, когда он понял, что не так. Следы были в одном месте. К ним или от них не вела дорожка из отпечатков.

Дилан встревожился и вытащил из ножен на лодыжке складной нож, выпрямляясь.

Все будет хорошо. Он тренировался ради такого. Ему нужно было лишь сдерживать страх, чтобы он не замутнил его суждение.

Он поднял руку с ножом и пошел по квартире, пытаясь отыскать следы нарушителя.

Его поиск быстро обнаружил больше следов в ванной, у буфета, у корзины с бельем, на кухне. Скопления следов были почти в каждой части его дома.

Когда Дилан вернулся в гостиную, он был вполне уверен, что нарушитель уже ушел.

Он осмотрелся и опустился на белый диван, поднимая облако пыли в одиноких лучах света.

Он мог думать только о ней, о том, как она ныряла бы с камерой, чтобы уловить золотую ленту света в комнате.

С мыслью о Нив квартира вспыхнула яркими красками. Она была всюду, как черно — белый котенок, свернувшийся в каждом уголке его сердца. Склоняется из окна, чтобы сфотографировать малиновый закат. Стоит на четвереньках с волосами, стянутыми в растрепанный пучок, вытирая красное вино, пролитое нечаянно. Лежит на диване напротив него со слезами на глазах, моля его прекратить смешить ее, чтобы она могла перевести дыхание.

Глубокая боль в груди разорвала розовую вуаль, и он вернулся в серую клетку своих сомнений.

Ему было страшно думать, что у него останутся только воспоминания о ней…


Тьма окутывала все, и Дилан не знал, где он. Если можно было судить по ветерку, играющему с его одеждой, и запаху сосны, то он был где-то снаружи, смотрел на северные горы.

Вдали он слышал плеск волн о камни. А потом заметил грубую металлическую текстуру под босыми ногами.

Слабый источник света манил за спиной. Он оглянулся за плечо и увидел сияющие башни города между темной землей и небом цвета шелковицы.

С такой высотой он понял, что может стоять только на одном месте: на южной вершине моста Лайонс — гейт.

И теперь он увидел под собой бирюзового титана.

Но что-то было не так.

Мост казался потрепанным. Белые огни, что напоминали издалека широкую «М», не горели.

Машины не ехали по мосту, он словно смотрел на безлюдное будущее.

Черная ткань привлекла внимание Дилана, он поднял голову и увидел юношу, отражающего его, на северной вершине моста.

Он был призрачно — бледным, укутанным в черный свободный плащ. Его темные волосы длиной до плеч трепал ветер, и хотя воротник скрывал его рот, дикие тигриные глаза скрывали в себе зловещую улыбку.

Несмотря на спокойную позу, его присутствие ощущалось угрожающим.

Убийственным.

Сердце Дилана безумно забилось в груди, словно дикий зверь пытался вырваться. Он ощущал стук в висках, кончиках пальцев и даже носках.

Потому что он знал этого человека.

И он знал, что будет дальше.

— НА ПОМОЩЬ! — закричал Дилан, но с губ сорвался едва слышный хрип. Он попытался сдвинуться, но страх приковал его к месту.

Рев заставил его посмотреть на облака. Вдали раздался треск, и на него обрушился сверкающий град.

Он стучал все сильнее, все агрессивнее, пока не стал пробивать его плоть. Он мог лишь стоять и терпеть боль.

Так он и делал, пока его ноги, истерзанные ледяными пулями, пропитанные кровью, не отказали. Он полетел в бесконечную бездну.

Дилан проснулся на диване, стряхнул разрывающую боль, что прошла за ним в реальность.

Хотя его плоть не была пробита, он не мог избавиться от ощущения, как пули пронзают кожу. Он сжался, ожидая, когда боль утихнет… отключит его… убьет его.

Он сейчас согласился бы на что угодно.

«Вся боль — состояние разума».

Он сжал складной нож, с трудом встал на ноги, выпрямил спину и попытался подавить боль.

Но вскоре от грома вдали он стиснул зубы и повернулся к окну, смотрел, как с кораллового неба падает град.

Ледяные частички сверкали в лучах солнца, дразнили его своим своевременным появлением.

За нескладной мелодией града Дилан уловил скрип. Он тут же развернулся и вытянул руку.

Нож полетел в другой конец квартиры и вонзился между глаз его портрета, что нарисовала Нив три года назад.

Он с опаской приблизился, увидел под портретом немного следов, таких же, как видел до этого, именно там, где должны были находиться ноги портрета, если бы у него было тело.

Дилан не знал, упустил ли эти следы при первом осмотре дома, или нарушитель, которого он считал ушедшим, оставался в квартире.

Опасаясь своей тени, он медленно вытянул руку и выдернул нож из портрета.

Он отвернулся от стены.


И ждал…

Загрузка...