Рип

Глава 17 Талия

Волны разбивались о берег. Эти звуки убаюкивали меня в полудреме. Заал положил голову мне на колени, и я водила пальцами по его длинным волосам.

Рука Заала поглаживала меня по животу. Его прекрасные нефритовые глаза смотрели на меня с полным обожанием.

Ему становилось лучше. Он выглядел лучше. Несколько дней отдыха, после того как он узнал о своей семье, вернули румянец на его щеки. И он больше говорил, больше вспоминал.

— Расскажи мне о них, zolotse, — тихо попросила я, не желая нарушать пьянящий покой, который мы нашли в этой комнате.

Заал взглянул на меня и сглотнул. Я наклонилась и поцеловала его в голову.

— Расскажи мне о своей семье.

— Я не помню многого, — ответил он. Его акцент становился все сильнее по мере того, как эмоции овладевали им. — Я помню только некоторые вещи о каждом из них, обо мне, как о ребенке.

— Расскажи мне, — снова подтолкнула я его и для утешения взяла за руку.

Заал закрыл глаза. Я видела, как они двигались под его веками. Его рука сжала мою, и я поняла, что он вытягивает из своего сознания образы, украденные воспоминания. Он сказал мне, что видел только картинки. Испытывал определенные чувства, вспоминая их.

Но это было нечто. Я боялась, что из-за наркотиков, которыми его травили годами, у него вообще не будет никаких воспоминаний. Мы все еще не были уверены в повреждении его тела, его разума, но просто иметь хоть что-то, за то можно уцепиться, это было благословение прямо от Бога.

Заал открыл глаза. Он уставился на меня.

— Помню, мне нравилось лежать на солнце, — прохрипел он, и губы его изогнулись. — Я помню, как мой брат сидел рядом со мной. — Его рука вдруг сжала мою, и он нахмурился. — Я помню, что мы всегда были вместе. Думаю, он всегда был рядом со мной. Два папиных мальчика.

Я боролась с комком, застрявшим у меня в горле. Этот человек. Этот двухметровый сто десятикилограммовый мужчина говорил с такой мечтательностью о своем потерянном брате. С такой мягкостью и нежностью в его хриплом глубоком голосе.

— Что еще, малыш? — спросила я, все еще гладя его по волосам.

Его глаза прищурились, когда он попытался заставить себя вспомнить.

— У меня была сестра Зоя. — Он сделал глубокий вдох, и его тело напряглось. — Она… она везде ходила за мной. Я ее sykhaara.

— Что это значит? — спросила я успокаивающе.

Губы Заала приподнялись в нежной улыбке.

— Моё счастье.

Обожание наполнило его глаза, когда он добавил:

— Ей было пять лет. У нее были длинные черные волосы и такие темные глаза, что они казались черными. Такие темные, что напоминали уголь. Она всегда ходила за мной по пятам. Я обещал, что буду защищать ее, когда она станет старше, и когда мы с братом возглавим семью.

Моя душа разлетелась на осколки, когда маленькая слезинка выскользнула из уголка его левого глаза. Его обеспокоенный взгляд искал меня, и когда он меня нашел, то проговорил:

— Они вырвали ее из моих рук, Талия. Охранники, наша собственная стража предателей, сорвала ее с моей шеи. — Он вздрогнул и вздохнул. — Она выкрикивала мое имя, ее рука тянулась ко мне, чтобы я спас ее. — Еще больше слез навернулись в его глазах, и его рука задрожала. — И когда они стреляли, а Джахуа заставлял меня смотреть, темные глаза Зои все еще были прикованы ко мне, как… как будто она ожидала, что я спасу ее.

Его голос сломался. Я спустилась с дивана, чтобы взять его лицо в свои руки.

— Тебе было восемь, Заал. Ты был еще ребенком.

Он попытался дышать, его грудь быстро поднималась и опускалась. Затем он добавил:

— Когда их тела упали на землю, они были похожи на забитый скот. Когда их всех убили и оставили гнить под палящим солнцем, я увидел ее руку на земле. Зоя оказалась в ловушке под моей бабушкой. Ее маленький трупик прятался от посторонних глаз. Но ее рука все еще тянулась ко мне. Она хотела, чтобы я спас ее, ожидала этого до самого конца.

Слезы катились по его щекам, но лицо не изменилось. Он посмотрел на меня, и опустошенное выражение его глаз уничтожило меня.

— Я подвел ее, — прошептал он. — Я не смог ее спасти. И мне придется жить с этим вечно.

Я обняла его за грудь, крепко сжимая. Заал держался стойко. Он всегда стойко держался. Как будто он был землей, а я его солнцем.

— Он убил их всех, Талия. Убил их, как свиней. Мою семью.

— Я знаю, Заал, — успокаивала я и просто удерживала его в своих объятиях.

Несколько минут спустя, когда пальцы Заала прошлись по моим волосам, я почувствовала, как его грудь шевелится. Я подняла глаза и увидела намек на улыбку на его губах.

Я растаяла.

Я смотрела на него, ожидая его слов. И тогда он пробормотал:

— Sykhaara.

— Моё счастье, — сказала я, вспоминая перевод.

— Она даже не понимала, что это значит.

— Тогда почему она тебя так называла? — спросила я.

— Бабушка так называла меня и Анри. Мы были ее любимчиками. Ее грузинские принцы, как говорила она.

Это заставило меня улыбнуться. Заал заметил. Он наклонил голову в сторону.

— Как я был близок со своей бабушкой, так и ты близка со своей. Как она умерла? — спросил он.

Я вдохнула и стала объяснять:

— Сердечный приступ. Однажды мы нашли ее в кресле. Это была годовщина смерти дедушки. — Я покачала головой, боль того дня все еще была сильной. — Мама всегда говорила, что она умерла от разбитого сердца.

Заал молчал, обдумывая мои слова. Без сомнения, он знал о том, кто виноват в смерти дедушки. Со вздохом Заал тихо произнес:

— Я плохо помню своего папу, Талия. Я ношу имя Костава, хотя нахожу, что, кроме нескольких ярких воспоминаний, которые кажутся повторяющимися, я вообще не знаю этого человека. — Заал похлопал себя по груди. — Но знай, что я не мой папа. Я не мщу твоей семье.

Я крепче обняла Заала. Моя привязанность к этому мужчине наполнила каждую клеточку. Он был идеален для меня. Во всех отношениях.

— Она заставляла меня танцевать, — вдруг прохрипел Заал, нарушая тяжелое молчание и переводя напряженную тему.

Я подняла голову и спросила:

— Кто?

Его глаза сузились, когда он что-то обдумывал в своей голове, и ответил:

— Моя бабушка. — Затем его глаза расширились. — Она! Вот откуда я знаю английский. Она жила в Америке до того, как вышла замуж за моего дедушку.

На моем лице появилась улыбка.

— Мне всегда было интересно, откуда ты знаешь английский.

— Это ее заслуга. Она сказала, чтобы вести семью, мы должны знать английский. И русский.

Мой подбородок уперся в живот Заала, и я спросила:

— Она научила тебя танцевать?

Я видела, как Заал искал в своем разуме новые воспоминания. Затем ответил:

— Да. Она сказала, что мы должны быть настоящими джентльменами. — Он выдохнул, будто прилагал усилия, чтобы это вспомнить. — Мы танцевали под ее любимую песню, которую она слышала в Америке.

— Что это было? Песня? — нетерпеливо подтолкнула его я.

Он напрягся и выдал:

— Я пойду… я пойду… — его губы сжались, а лоб нахмурился, когда он пытался вспомнить что-то еще. Потом его прекрасные зеленые глаза загорелись. — Одна, — сказал он. — Я пойду пешком… одна.

Я замерла в неверии.

— Что? — спросил Заал. Мое лицо явно выражало удивление.

— Это была одна из любимых песен моей бабушки. Это Дина Шор[10].

Я поднялась с Заала и потянулась за телефоном на кофейном столике. Я прокрутила свою музыку и нашла трек. Заал заинтересованно сел, и, когда я повернула голову, мне пришлось сделать паузу.

Он был чертовски красив.

Мое сердце заколотилось. Он сидел в черном свитере и белой футболке. Его мускулы с оливковой кожей выделялись на фоне белизны, а длинные волосы свисали перед его лицом. Мне нравились его волосы, правда, но больше нравилось его лицо.

Заал уставился на меня.

— Что? — спросил он.

— Ты такой красивый, — тихо призналась я и почувствовала румянец на щеках. — Takoy krasivyy.

Заал как-то странно посмотрел на меня. Как будто понятия не имел, почему другой человек считает кого-то красивым. Я посидела с этой мыслью секунду и поняла, что, вероятно, нет. Не понимает.

Поднявшись на ноги, я повернулась к нему. Заал сел, глядя на меня. Сидя, он был почти одного роста со мной.

Дотянувшись до своих волос, я завязала их в хвост. Мои длинные волосы упали на плечи, и я взяла их в руку.

Заал нахмурился.

— Что ты делаешь? — удивился он.

— Можно я тебе помогу? — спросила я. Заал настороженно посмотрел на меня. Я наклонилась и провела тыльной стороной ладони по его лицу. — Мне нравятся твои длинные волосы, Заал, но я хочу видеть твое лицо.

Его хмурый взгляд не двигался, но когда я провела руками по его волосам, то его руки легли на мои бедра. Глаза закрылись, и низкий рык раздался из его груди.

Я улыбнулась ему и собрала его волосы в узел на макушке. Закончив и, желая осмотреть свою работу, я отступила назад, и весь воздух покинул мои легкие.

Заал наблюдал за мной, а мне казалось, что я вижу его впервые. С его длинными черными волосами, убранными с лица, его царственно красивое лицо — высокие скулы, темные брови, полные губы — смотрело на меня, как будто я была самой красивой девушкой в мире, абсолютной реальностью, поразившей этот дом.

Я влюбилась в Заала. Теперь он полностью владел мной. Всеми возможными способами. Он был в каждой моей клеточке, в каждом моем вдохе, в каждом биении моего сердца.

Заал поднялся на ноги. Глядя ему в лицо, я онемела и потеряла дар речи.

Заал наклонился и дал мне именно то, что было необходимо: встретил мои губы своими. Это было мягкое, нежное и более значимое, чем любое поспешное, страстное объятие. Оно сказало мне все, что мне нужно было знать. Он тоже принадлежал мне.

Заал отстранился. Я протянула ему руку и спросила:

— Потанцуешь со мной?

Заал затих. Его идеально очерченные брови опустились.

— Но здесь нет музыки, — ответил он хрипло.

Подойдя к дивану, не отпуская руку Заала, я нажала кнопку воспроизведения на своем телефоне. Устройство подключилось к динамикам дома.

Через несколько секунд потрескивающие звуки старой записи 1940-х годов доносились из динамиков. Заал быстро вздохнул, его глаза закрылись. Я положила руки на его широкую грудь, ощущая биение его сердца. От моего прикосновения Заал открыл глаза, его взгляд сверкал.

Дина Шор начала петь о своей любви, который ушел на войну, и ее обещании, что она будет ждать его, что она никогда не будет любить кого-то еще, никогда не откажется от своего сердца. Когда эти слова заполнили комнату, Заал потянулся к моим рукам, положил одну на его плечо и сжал другую своей рукой.

Заал начал вести вперед. Его ноги поначалу двигались медленно и неуверенно, но когда песня продолжилась, он стал более твердым и уверенным в себе.

Глаза Заала не покидали моих. Сквозь них проходило что-то неописуемое, пока он двигался со мной по комнате.

Я прижалась щекой к его груди, потерявшись в этом миге простоты и радости, в редком случае нашей непростой жизни.

— Я помню это, — тихо произнес он, и мои глаза закрылись. — Я помню, что у меня это хорошо получалось, — продолжил он и засмеялся. — И я помню, что Анри не мог. Он всегда наступал бабушке на пальцы.

Я слушала каждое его слово, наслаждаясь счастьем в его голосе в этот момент беззаботной радости. Рука Заала, обнимавшая меня за талию, сжала сильнее, и я услышала, как стучит его сердце.

Дыхание Заала участилось, и он остановил нас. Открыв глаза, последние ноты песни подходили к концу, я подняла свой взгляд. Заал смотрел на меня, и выражение его лица заставило мой желудок подпрыгнуть.

Я молча наблюдала, как он прижимал мою руку к груди. Его длинные ресницы моргнули. Затем снова. И, слегка приоткрыв губы, он признался:

— Мое сердце полно, Талия. Оно заполнено тобой. — Мое горло сжалось, когда эти небесные слова вырвались из его души. — Раньше оно было пустым и слабым, теперь… теперь оно снова бьется.

Заал наклонился. С нежнейшим, самым легким, как перышко, прикосновением его мягкие губы коснулись моих. И я наслаждалась его вкусом. Я смаковала его руки на своей спине. Я наслаждалась всем этим. Мне нужно было время, чтобы остановиться. Я хотела, чтобы время замерло, чтобы удержать нас в плену в этот момент, в этот самый момент.

Я не хотела, чтобы это когда-либо закончилось.

Звук динамика шипел в фоновом режиме. Отойдя от Заала, я прижала руку к его щеке и сказала:

— Я хочу заняться любовью с тобой.

Лоб Заала растерянно нахмурился, но, встав на цыпочки, я поцеловала эти складки и прошептала:

— Пойдем со мной.

Соединив наши руки, я вывела его из гостиной и повела вверх по лестнице. Когда мы подошли к моей спальне, не было сказано ни слова. Когда мы вошли в дверь, не было произнесено ни одного предложения. Я заперла нас внутри.

Подойдя к кровати, Заал последовал за мной. Я повернулась и задрожала. Все в этом вечере казалось каким-то большим. Более важным. Воздух вокруг нас сгустился, и дышать стало невозможно. Я знала, я просто знала, что это потому, что я была влюблена.

Я была влюблена в Заала Коставу.

Мы обнажили свое прошлое, мы боролись со своей судьбой. И, в конце концов, осталась только чистейшая форма любви. Нужда. Мы.

Как сказал Заал, наши пустые сердца теперь были полными.

Руки Заала были прижаты к бокам. Его глаза светились от нужды. Пока он смотрел на меня, я подняла рубашку над головой. Потянувшись за спину, я расстегнула лифчик.

Материал упал на пол. Глаза Заала сосредоточились на моей обнаженной груди.

Напряжение нарастало, пульсировало, забивало сам воздух.

Сделав глубокий вдох, я расстегнула пуговицы на джинсах и спустила их по ногам.

Шипение вырвалось из Заала, когда мои трусики спустились туда же.

В груди Заала послышалось рычание. Я шагнула к нему, пока не оказалась вплотную прижата к его груди. Заал смотрел на меня, не отрывая глаз.

Положив руки ему на талию, я подняла футболку над его головой. Крепкое мускулистое тело Заала предстало перед моими глазами. Я почувствовала, как моя киска сжалась, и влага распространилась между бедер.

Но Заал стоял неподвижно. Стоял на месте и позволял мне взять на себя инициативу, позволил раздеть его, позволил любить его так, как он заслуживал любви.

Мои руки потянулись к поясу его штанов, и я стянула их вниз. В поле зрения появился твердый длинный член Заала. Он сбросил штаны с ног.

Мы стояли обнаженными. Я подняла руку и провела ею по его груди. Затем мои пальцы задержались на его отточенном и крепком V[11]. Я продолжала, пока его рука не обернулась вокруг моей.

Отступив назад, я уперлась ногами в кровать и забралась на нее. Огромный Заал последовал за мной. Я легла на спину. Ноздри Заала раздувались, пока он полз надо мной.

Тепло его тела окутало меня, и я протянула руки, приветствуя его в своих объятиях.

Я раздвинула свои ноги, Заал лег между ними. Его тело целовало мое, и я почувствовала, как его длина коснулась моей киски. Я застонала от прикосновения. Заал с длинными волосами, зачесанными назад. Не было никаких слов.

Я могла прочитать каждую эмоцию лица Заала.

Видела каждое голодное выражение его темных и грубых черт.

Схватив Заала за широкие плечи, я потянула его вниз, чтобы прижать его рот к своему. Поцелуй начался медленно, дразня, кожа касалась кожи. Потом напряжение нарастало, и поцелуй тоже.

С низким стоном Заал сунул свой язык мне в рот. Его бедра двигались, качались напротив моей киски, его твердая длина скользила по моему клитору.

— Заал! — вскрикнула я, мои губы оторвались от его рта.

Но рука Заала прижалась к моей щеке, его прикосновение заставило меня посмотреть в его зеленые глаза. Его бедра качнулись еще немного, и я была готова. Я чувствовала то же, что и он.

Его глаза были устремлены на меня.

Мои были прикованы к его.

Я должна была заполучить его.

Он должен был заполучить меня.

Подняв руку, чтобы погладить Заала по щеке, я прошептала:

— Займись со мной любовью.

Заал изучал мое лицо, и, опустив руку на мое бедро, он раздвинул меня шире и медленно скользнул внутрь.

Заал стиснул зубы и продвигался вперед, дюйм за дюймом. Я обхватила его руками за шею, и болезненный стон сорвался с моих губ, когда он наполнил меня до самого конца.

Я задохнулась от ощущения моей влажной кожи, когда твердое тело Заала потерлось о мое. Он был всепоглощающим. Брал меня. Владел мной. Полностью владел мной всеми возможными способами.

— Талия, — простонал он, набирая скорость бедрами. Но он никогда не отводил взгляда. Наши глаза оставались неподвижными, когда я встречала его толчки за толчками.

Мои бедра подавались вперед, чтобы чувствовать его все больше и больше.

Заал наклонился, обхватив меня руками за голову. Я купалась в его теплом дыхании, пока мои руки лежали на его спине. Заал увеличил скорость, моя киска крепко сжала его член. Я вдохнула его аромат — мускус, пот и Заал. Все Заал.

Моя кожа горела огнем, каждая частичка меня сияла жизнью.

Стоны и рыки вырывались изо рта Заала. И я впитывала их все. Его лицо напряглось, рот приоткрылся, кратко вдыхая и выдыхая.

Затем бедра Заала ударились сильнее. Я бы не продержалась долго. Это было слишком много. Эта интенсивность. Взгляд его прекрасных зеленых глаз. Чистый взгляд.

Чистая любовь на его лице.

Я не думала, что это будет так.

Я никогда не знала. Я никогда не знала, что можно чувствовать так сильно.

Дрожь и покалывание пробежали по моей спине. Мой клитор пульсировал, и член Заала внутри меня задевал мою точку G глубоко внутри. Моя киска сжалась, соски затвердели, спина выгнулась на кровати.

Ноздри Заала вспыхнули, губы поджались. Его толчки все быстрее набирали обороты. И я знала, что это все. Я знала, что он вот-вот кончит… упадет за край вместе со мной.

Последовал стон и последний жесткий толчок Заала, моя киска сжала его член, и я рассыпалась на кусочки. Звезды сверкали у меня перед глазами, пока я кончала. Сила моего оргазма заставила Заала взреветь.

Грудь Заала была влажной от пота, и он опустил голову на изгиб моей шеи. Мои глаза затрепетали. Член Заала все еще дергался, из его рта вырывалось сопение. Затем его дыхание выровнялось, и я положила руку ему на затылок. Я прижала его к себе. Мне нужно было это. Мое сердце было полно до краев от любви, так полно, что я чувствовала, что мне нужно его прикосновение, чтобы удержать все под контролем.

И я хотела, чтобы он знал.

Я хотела, чтобы он знал, как изменил меня.

— Детка, — прошептала я. Заал слегка повернул голову в сторону, его тяжелое дыхание все еще было затруднено. Я направила его голову выше, пока его яркие нефритовые глаза не посмотрели прямо в мои. Мое сердце запнулось при виде диких и первобытных прядей длинных волос, упавших на его лицо. Они освободились из его узла, и мне пришлось медленно вдохнуть при виде этого.

Глубоко вздохнув, и, зная, что я полностью завладела вниманием Заала, я положила ладонь ему на щеку и призналась:

— Я люблю тебя, Заал. Я полностью и искренне обожаю тебя.

Полные губы Заала раздвинулись.

Его брови сдвинулись.

— Любовь? — уточнил он. Его зеленые глаза забегали по моим глазам, как будто выискивая ответ в их глубине.

Его короткие вдохи согревали мое лицо, и я объяснила:

— Это чувство. Это та полнота, которую ты чувствуешь в своем сердце, в своей душе. Стеснение дыхания и одышка, которую ты чувствуешь в груди. Это страсть. — Я положила руку ему на грудь, прямо на сердце. — Это потребность, абсолютная потребность быть с другим человеком, быть соединенным с ним, как сейчас, не желая разлучаться. — Я сморгнула туман с глаз и добавила: — Это мы с тобой, Заал.

— Любовь, — прошептал он, словно пробуя это слово на вкус.

— Большинство мужчин и женщин с полными сердцами, полными сердцами друг для друга, говорят: «я люблю тебя» и «я тоже люблю тебя».

— Мммм… — ответил он, слегка качая головой, как будто не одобрял. И мое сердце упало. Резкий всплеск боли, от которого у меня перехватило дыхание. Он не любил меня.

Кожа Заала покраснела, когда он смотрел на меня. Калейдоскоп эмоций мелькнул на его лице. Подняв руку, он прижал ее к своему сердцу, а затем к моему.

— Ты… для меня, — произнес он эти знакомые слова. Такие простые, но в то же время такие сильные, звучащие, словно рай для моей души.

Навернулись слезы, и я поняла, что это он говорит мне, что тоже любит меня.

— Тебе нравится так говорить? — спросила я. Мой голос сорвался от счастья.

Он твердо кивнул. Его суровое лицо выровнялось в убеждении.

— Ты… для меня. Никакого другого мужчины. Только я. И я… для тебя. Это мое: «я люблю тебя». Это слова моей израненной души. Это не заимствованные слова, а слова от всего моего сердца, и только моего сердца.

Эти три простых слова — «ты… для меня», — были самыми значимыми словами, которые когда-либо можно было произнести.

Заал наклонился и стал покрывать меня нежными поцелуями, бормоча:

— Ты для меня, ты для меня, — пока я не подумала, что мое тело взорвется светом.

Положив руки ему на лицо, я подняла его навстречу своему. Глядя в эти зеленые глаза, которые пленили меня несколько недель назад, я ответила:

— Я для тебя, Заал, навечно. Я навсегда для тебя.

Выражение лица Заала, полное неверия и чистого обожания, перехватило мое дыхание. Он проглотил тяжелые эмоции, возникшие между нами, и атаковал мой рот в самом нежном и сладком поцелуе. Я обхватила руками его широкое тело, его тепло защищало меня, заставляя чувствовать себя в невероятной безопасности.

Это было совершенно.

Это был мой рай…

Внезапно внизу раздался громкий треск. Рот Заала оторвался от моего. Прозвучали выстрелы. Громкие, полные боли крики эхом разнеслись по нашей комнате.

Я узнала эти голоса — Савин и Илья.

— Нет, — прошептала я. Страх пронизывал мое тело.

Заал замер, когда на лестнице послышался топот ног. Его рука нашла мою, и как только он собрался вытащить меня из кровати, дверь распахнулась. Дерево треснуло о стену. Я закричала, когда комнату заполнили люди с винтовками, нацеленными на наши головы.

Заал затрясся от ярости. Отпустив мои руки, он кинулся на охранников. Но как только он собрался драться в дверь вошел мужчина. Темный человек с чернильно-черными волосами и бездушными глазами. Он был одет безупречно. И как только Заал его заметил, то замер.

Кровь отлила от моего лица. Это был Джахуа. Его Хозяин.

Лицо Заала разрывалось от агонии, пока он стоял перед Джахуа. Я могла видеть, насколько он был готов подчиниться этому человеку.

Джахуа с пьянящей уверенностью взглянул на меня и его губы скривились в отвращении.

— 221, — сказал он в холодном приветствии. Тело Заала напряглось. Я заметила, как его глаза неоднократно закрывались на голос Джахуа. Мое сердце дрогнуло. Он пытался бороться с влиянием, сражаться против двадцатилетнего поводка, которым владел Джахуа.

Джахуа шагнул вперед и, щелкнув пальцами своим охранникам, приказал:

— Схватите русскую шлюху.

Раскаленный страх пронзил мое тело, когда два его охранника двинулись ко мне. Я попятилась назад к изголовью кровати, пытаясь уйти.

Заал начал расхаживать, держась за голову. Но глаза Джахуа не отрывались от моих.

Я чувствовала отвращение. У меня перехватило дыхание.

Охранник потянулся ко мне, но я ударила его ногой в живот. Он хмыкнул от удара, но второй охранник внезапно оказался позади меня и ударил кулаком мне прямо в щеку.

Ошеломленная от удара, я не могла бороться с охранником. Он обернул мои волосы вокруг своей кисти и вытащил меня из кровати.

И тут я услышала леденящий кровь рев, вырвавшийся из Заала. Сумев поднять глаза, мое зрение было размыто болью, я увидела Заала, бегущего на окружающих его охранников. Он был смертельно опасен в своей казни.

Мой отчаянный взгляд выискивал Джахуа, и я улыбнулась его чистому выражению страха на лице. Его личная охрана оттолкнула его назад, когда Заал сбил Джахуа с ног.

Джахуа посмотрел в мою сторону и с самодовольной улыбкой что-то приказал охранникам. Охранник, держащий меня за волосы, поднял меня на ноги. В спешке мое обнаженное тело было протолкнуто через дверь и направлено вниз по лестнице. Я могла слышать рычание Заала и звуки ударов о стену, но я не могла освободиться.

Охранники тянули меня вниз, пока я не попала в прихожую, где они открыли дверь подвала и толкнули меня внутрь.

Моя кровь текла по телу, пока меня тащили вниз по лестнице. Шаги следовали за нами.

Я боролась со своими криками. Мне нужно было быть сильной. Я подумала об отце и матери, о Луке и Кисе, о том, что они пережили. Я бы не дала этим ублюдкам удовольствия услышать или увидеть мой страх.

Меня толкнули к стене. К той стене, у которой сидел Заал несколько недель назад. Охранники вытянули мои руки и быстро заковали меня. Цепи были тяжелыми на моих конечностях, и они натягивали их, пока мои руки не оказались над моей головой.

Я чуть не потеряла сознание от боли, но стиснула зубы, заставляя себя бороться.

Внезапно я увидела ноги, и когда я подняла глаза, то Джахуа стоял прямо передо мной. Его лицо выражало ярость. Он ударил меня по лицу тыльной стороной ладони. Я закрыла глаза от пронзительной боли в голове. Почувствовала, как влага стекает по подбородку.

Я ощутила металлический привкус крови, когда она попала на мой язык. Мои губы дрожали. Мои плечи болели от цепей, которые удерживали меня в подвешенном состоянии. Боль была невыносимой.

Джахуа сжал мои щеки. Его яростные темные глаза встретились с моими.

— Ты та самая сука Толстая, которая вцепилась когтями в мою псину, а?

Я почувствовала гнев, раскаленный добела гнев. Чувство было новым, но желанным.

Собрав кровь во рту, я выплюнула содержимое ему в лицо. Джахуа замер на мгновение, затем ударил меня снова. Моя щека пульсировала от боли.

Внезапно дверь в подвал распахнулась. Я увидела, как Заал бежал вниз по лестнице.

Его огромное тело напряглось, его мышцы дрожали. Его волосы упали на лицо, и его зеленые глаза горели от ярости.

Достигнув нижней ступеньки, он повернулся к нам лицом. Его покрасневшее лицо мгновенно побледнело, когда он увидел меня прикованной к стене.

— Талия… — пробормотал он и помчался ко мне.

Охранники подняли винтовки, но Заал продолжал идти. Выглядя, как дикое животное, выпущенное на волю, Заал накинулся было на Джахуа. Но в долю секунды Джахуа вытащил длинный острый нож из своей куртки. Откинув назад мою голову за волосы, он приставил нож прямо к моему открытому горлу.

Заал остановился, внезапно потеряв весь свой гнев. Его страх в выражении лица был очевиден.

— Подойдешь ближе, я перережу этой гребаной русской шлюхе горло, — процедил Джахуа сквозь зубы. Я встретила взгляд Заала. Он понятия не имел, что делать.

— Не причиняй ей, бл*дь, боль! — прошипел он. Нож еще сильнее прижался к моей коже. Я чувствовала, как острый холодный металл проливает кровь. Из горла выскользнул приглушенный крик.

Мой звук заставил Заала отступить. Он повторил:

— Не делай ей больно.

Джахуа мерзко рассмеялся.

— Гребаное животное разговаривает! — Я вздрогнула от презрения в его голосе.

Заал сжал челюсти.

— Волковы обошлись мне чертовски дорого. Эта пи*да, новый Князь, который забрал тебя у меня. Я потерял десятки миллионов в продажах наркотика типа А.

Я закрыла глаза, пытаясь восстановить дыхание. Но когда нож прижался к моему горлу еще ближе, я испытала удушье. Когда я открыла глаза, Заал расхаживал по комнате, сжимая кулаки.

Джахуа потянул меня за волосы еще сильнее назад, пока боль не охватила мой позвоночник.

— И эта сука. Эта чертова шлюха умрет. Я убью их всех.

— Нет! — прогремел Заал. Когда его зеленые глаза встретились с моими, мое тело обмякло. Выражение его лица не изменилось, но глаза говорили мне что-то новое. Они говорили мне: «прощай».

— Нет! — в отчаянии воскликнула я.

Джахуа сильнее потянул мои волосы.

— Заткнись, сука.

Заал напрягся, затем опустился на колени и тихо сказал:

— Возьми меня.

Мое сердце остановилось. Я чувствовала, как оно замерло в моей груди.

— Заал! Нет!

Но Заал не смотрел на меня, он смотрел прямо на Джахуа.

— Оставь ее в живых, и я пойду с тобой.

Я слышала тяжелое дыхание Джахуа у своего уха. Тяжелое дыхание, которое сменилось облегчением, когда Заал произнес эти слова.

— Я должен вернуть мои деньги обратно, — сказал Джахуа. — Мне нужно стопроцентное послушание. Ты должен вернуться к наркотикам. Ты мне нужен для демонстрации его эффективности.

Я затаила дыхание, пока он произносил эти слова. Нет! Я попыталась сказать Заалу глазами, но его взгляд был прикован к Джахуа.

Несколько секунд прошло в молчании. Заал поднялся на ноги. Он шагнул ближе.

Потом его глаза встретились с моими. Я не могла сдержать слез, которые текли по моим щекам, когда я прочитала смирение на его лице.

Не сводя с меня глаз, Заал согласился:

— Я приму твой наркотик. И я не буду сопротивляться. Просто оставь Талию в живых.

Мое лицо исказилось от той же боли, что и тело. Джахуа резко отступил назад, убрав нож от моего горла.

— Твоему папе было бы стыдно за тебя, 221. Еб*ная Толстая. Как какие-то долбаные Ромео и Джульетта.

Заал зашагал вперед, игнорируя Джахуа, и я покачала головой.

— Нет! — кричала я, мое горло скрежетало от боли. — Пожалуйста! Ты не можешь вернуться. Ты не можешь позволить ему делать это снова!

Ноздри Заала раздувались. Его лицо побледнело от печали. Он подошел ближе. Я прижалась щекой к его теплой ладони.

— Я с радостью пойду с ним, чтобы спасти тебя. Чтобы он позволил тебе жить.

Я снова покачала головой, но я видела глубокую решимость в его глазах.

— Нет, Заал. Они заберут твои мысли. Они снова украдут твои воспоминания. Они снова заставят тебя убивать. Ты вернешься жить в темноту! Я не могу, ты не можешь, пожалуйста…

— Но ты будешь жить, — прошептал он. Мое сердце разорвалось, когда я услышала, как его глубокий голос затих. Он не хотел этого. Он хотел быть свободным, он заслуживал свободы.

— Заал…

— Я буду счастлив отдать свою жизнь за твою. — Его брови опустились. — Я не могу представить мир без тебя, ты принесла мне солнце. Я могу снова жить во тьме, зная, что ты сияешь здесь, снаружи.

Мучительные рыдания сорвались с моих губ. Их тяжесть ранила мои пустые легкие.

Заал приблизился и самым нежным прикосновением прижался своими губами к моим.

Разбитая губа болела, но мне было все равно. Я никогда не хотела отрываться от этого поцелуя.

Заал отстранился и прижался лбом к моему лбу, словно хотел запечатлеть это прикосновение в памяти, которую потеряет, как только ему снова введут эту чертову сыворотку. Эта мысль была невыносима.

— Ты заслуживаешь жить, — прошептала я.

Губы Заала растянулись в печальной улыбке.

— Я жил, Талия. За то короткое время, что я знаю тебя, я прожил больше, чем мог мечтать. — Его глаза уставились на меня. — Я жил только благодаря тебе. У меня… у меня полное сердце. Полное сердце для тебя.

Я закрыла глаза от боли этого момента, от его принятия этой судьбы. Внезапно его оторвали. Открыв глаза, я с ужасом увидела, как охранники потащили его к лестнице.

Я задергала цепи, пытаясь освободиться. Заал покачал головой, приказывая мне остановиться. Я остановилась, не в силах дышать. Я смотрела, как они приближаются к лестнице.

Собрав последние остатки хриплого голоса, я закричала:

— Заал!

Дойдя до нижней ступеньки, он обернулся и, прижав руку к сердцу, со слезами на глазах сказал:

— Ты… для меня.

Эти слова, будто кинжал пронзили мое сердце. Я знала, что разрушилась вся моя жизнь. Когда Заал начал подниматься, я встретилась с ним взглядом и хрипло произнесла:

— Я… для тебя.

Заал сглотнул, закрыл глаза, и тогда охранники потащили его вверх по лестнице, исчезая из виду.

Вся энергия иссякла. По моему телу пронеслось мучительное горе. Я осела в тугих цепях. Осела и плакала. Плакала до тех пор, пока темнота не поглотила меня, и я больше не могла плакать.