Риск

— У меня одна начала рассказывать хеллоуинские истории, — ответил мрачный девичий голос, — но я заперла ее в нашей аварийной кладовке на пятнадцать минут. Сейчас она ведет себя хорошо.

Марго вернулась к нам.

— Я позвала Линнет через дверь и объяснила, что на нас напал не охотник за душами, а, как обычно, мерзкий Рис. Я сказала, что можно выйти из комнаты, и пару раз слышала плач Линнет, но она так и не открыла дверь. Я попыталась позвонить бедняжке на инфовизор, но она не отвечает и на звонки.

— Кто-нибудь знает дверной код Линнет? — спросил Аттикус.

Молчание.

Он застонал.

— Чтобы справиться с дверным замком, нужно специальное оборудование, а аварийные службы слишком заняты спасением людей из лифтов.

— Мне лучше продолжить путь и собрать группы из других коридоров, пока вы уговариваете Линнет, — сказала Руби. — В конце я могу привести караван за вами.

— Тебе нужно доставить всех в парк, а не водить кругами по темным коридорам, — возразил Аттикус. — Эмбер может возглавить нашу группу, а я останусь здесь с Линнет. Если мне удастся ее выманить, мы подойдем в парк позже, иначе подождем здесь включения энергии.

Аттикус контролировал выражение лица и заставлял себя говорить спокойно. Но напряженный блеск глаз и подрагивание руки, державшей фонарь, выдавали истинные чувства. Он заставлял себя делать то, что считал своим долгом, но боялся темноты и подбирался опасно близко к точке надлома.

Я вспомнила свое восхождение на утес на пляже подросткового уровня. Я справлялась, пока не посмотрела вниз, но потом меня накрыл страх высоты. Если Аттикус останется здесь с Линнет, то неожиданно мигнувший фонарь или неверная тень могут стать причиной срыва.

Я не могла этого допустить.

— Ты прав — один из нас должен отвести группу в парк, а другой побудет здесь с Линнет, но остаться должна я.

— Нет, — возразил Аттикус. — Все произошло только по моей вине. Мне стоило связать Риса, как только он начал доставлять проблемы, а я продолжал вести себя, как Форж, а не принимать собственные решения.

Я почувствовала огромный прилив сочувствия к Аттикусу. Он следовал примеру Форжа. Я вела себя, как Шанна. Однако ни один из нас изначально не должен был оказаться на руководящем посту в подобной ситуации.

— В произошедшем виноват Рис, а не ты, — сказала я. — Гораздо разумнее остаться здесь мне. Я лучше смогу успокоить Линнет.

Руби покачала головой.

— Это невозможно, Эмбер. Ты не прошла курс старост.

Я пожала плечами.

— Не думаю, что мне нужен курс старост, дабы сидеть у двери Линнет и разговаривать с ней. Если возникнут проблемы, я позвоню вам по коммуникатору и вы дадите мне совет.

— Полагаю, это верно, — с сомнением согласилась Руби.

— Самое важное, что все вы боитесь темноты, а я нет, — убеждала я. — Меня никогда не беспокоили хеллоуинские истории об охотнике за душами. Мне страшно от историй о Внешке при свете дня и о Прасолнце, способном ослепить человека. Но здесь такое вряд ли произойдет.

Руби кивнула.

— Хорошо. Эмбер остается.

На лице Аттикуса отразилась странная смесь разочарования и облегчения.

— Эмбер, у тебя есть фонарь. Если мои расчеты верны, то прибор Линнет с ней в комнате. Мы оставим вам еще и светильник Риса и большой запас воды и пищевых батончиков.

После этого Руби и парни ушли к своей коридорной группе, забрав с собой Риса. Аттикус вновь построил нашу группу и двинулся в путь. Я пошла за ними до северного конца коридора и увидела, как фонари моих друзей присоединились к огням подопечных Руби. Аттикус на мгновение обернулся и помахал мне, а затем последовал за остальными. Через минуту мой фонарь оказался единственным источником света в темноте.

На мгновение я ощутила нелепый приступ паники. Меня пугала не темнота, а одиночество. С тринадцати лет я жила на подростковом уровне. И привыкла к набитым подростками коридорам. Сейчас все жители района направлялись в парк, оставляя меня позади. Я почувствовала себя покинутой и отрезанной от остальных.

Я напомнила себе, что меня не бросили. Я сама вызвалась остаться и могла воспользоваться коммуникатором и поговорить с Аттикусом и Руби, если потребуется помощь. К тому же, я не одна. Линнет тоже здесь, она заперлась в комнате, и я должна сосредоточиться на том, как поддержать бедняжку.

Я вернулась к двери Линнет, возле которой лежала кучка припасов. Раздула оба фонаря, свой и дополнительный, затем попыталась покричать через дверь:

— Это я, Эмбер. Я сижу у твоей двери с двумя светильниками. Почему бы тебе не впустить меня? Подумай, какой яркой станет твоя комната с тремя фонарями.

Я подождала минуту, но ответа не последовало. Я попыталась еще раз:

— Если ты хочешь есть или пить, то у меня здесь бутылки с водой и пищевые батончики.

Линнет ничего не сказала, вероятно, она оцепенела от страха и не могла говорить, но я слышала слабый, тонкий, захлебывающийся плач.

— Ладно, я здесь, — сказала я. — Когда почувствуешь себя немного лучше, можешь открыть дверь и впустить меня или просто попытаться поговорить.

Я вновь ощутила жуткое чувство одиночества. Достала коммуникатор, включила его и утешилась, слушая разговоры Руби и других старост. Как только все коридорные группы присоединились к каравану, они направились в местный парк.

По дороге в парк слышался гул разговоров, по приходе — радостный шум, а затем коммуникатор резко замолчал. Все оказались на знакомой территории, там вновь горел настоящий свет, и никому не требовалось общение по сети.

Я сидела в круге света от двух фонарей. Полная тишина нервировала. Где бы вы ни были в улье, в любой час дня или ночи успокаивающим фоном гудели вентиляторы и горели лампы. На подростковом уровне обычно слышались далекие голоса или смех. Сейчас все это пропало.

Меня подмывало воспользоваться инфовизором и запустить музыку, но глупо было истощать его энергию, если я могла застрять тут на несколько суток. Свет моих фонарей начал угасать, и я раздула их снова. К этому времени Линнет наверняка уже немного успокоилась, поэтому я вновь попыталась окликнуть ее через дверь.

— Линнет, я все еще тут. Поговори со мной, пожалуйста.

Ответа не последовало. Я представила, как Линнет скорчилась в своей комнате, и подумала, какие слова могли бы пробиться сквозь туман ужаса в мозгу бедняжки. И вспомнила, как Базз использовала тактику болтовни о собственном опыте, побуждая меня расслабиться и заговорить с ней.

— Я понимаю, что ты напугана хеллоуинскими историями и темнотой, — сказала я. — Меня так же страшит высота. Помнишь нашу прогулку на пляж и мою панику при подъеме на утес? Все было в порядке, пока я не взглянула вниз, но затем земля как будто оказалась на тысячу уровней ниже и меня затрясло от страха.

Я вздохнула.

— Мне следовало тут же спуститься, но вместо этого я сделала глупость и полезла вверх с закрытыми глазами. Именно так я умудрилась стукнуться головой о потолок. И страшно смущалась в медицинском отделении, когда пришлось объяснять доктору, что я ударилась головой о звезду.

По идее тут должен был последовать ответ или хоть какой-то звук от Линнет. Я подождала, но ничего не произошло. Я нахмурилась и продолжила:

— Я когда-нибудь говорила тебе, почему боюсь высоты? Это началось в семь лет. Я залезла на дерево в местном парке и пыталась написать свое имя на потолке, а ветка не выдержала моего веса. Я упала с дерева и сломала руку.

Никакого отклика из-за двери. Даже плача. Я уже серьезно волновалась. С Линнет там все нормально? Произошел какой-то несчастный случай? Я представила, как она лежит без сознания на полу комнаты.

Я отказалась от тонкого подхода и начала попросту орать и стучать в дверь:

— Линнет, скажи что-нибудь или хотя бы охни! Мне надо знать, что с тобой все в порядке.

С другой стороны двери не донеслось ни малейшего звука.

Я принялась набирать какие-то простые дверные коды, начиная со своего старого — 54321, затем 12345, перешла на 11111, 22222 и дальше. Когда я добралась до 55555, дверь щелкнула и немного приоткрылась.

В потрясенном неверии я пару секунд смотрела на створку, затем схватила оба фонаря и локтем широко распахнула дверь.

— Линнет, ты…

Я не договорила фразу, потому что комната была пуста.

Глава 18

В комнате Линнет я проверила душевую и все укрытия, включая такие, куда даже кролик бы не поместился. Никого, и как же это странно. Рис сказал, что Линнет заперлась у себя в комнате, а Марго вспомнила, как слышала через дверь звуки плача. Да и до меня самой доносились всхлипы.

Я знала: Линнет не могла выскользнуть из комнаты незаметно. А также отправиться на разведку в вентиляционную систему, поскольку в этой комнате не было инспекционного люка. И конечно, уж точно не могла раствориться в воздухе. Это означало, что она вовсе не закрылась в комнате, когда Рис ее напугал, а сбежала в темноту.

Наверняка мерзавец солгал, опасаясь реакции остальных, если скажет правду. Я раздумывала, что же издавало плачущие звуки, одурачившие меня и Марго, когда вновь услышала их из душевой.

Я пошла туда и обнаружила работающий душ. Вероятно, Линнет или собиралась мыться, или только что закончила, когда отключилось электричество. Вода тоже остановилась, но отдельные капли еще продолжали падать, производя при приземлении мягкий, отчасти музыкальный звук.

Я выключила душ, достала инфовизор и попыталась позвонить Линнет. Без ответа. Я еще дважды попыталась ее набрать, а затем вытащила коммуникатор.

— Руби? Аттикус? Кто-нибудь из вас здесь?

— Я здесь, — ответил голос Руби.

— И я, — вступил Аттикус. — Ты уже вытащила Линнет из комнаты?

— Боюсь, у меня плохие новости. Мне удалось разгадать дверной код Линнет и попасть в ее комнату, но хозяйки там не было.

— То есть Рис намеренно солгал, что она зашла к себе! — Аттикус говорил так, словно собирался взорваться от гнева.

— Да. Должно быть, Линнет в ужасе сбежала. Я пыталась звонить на ее инфовизор, но она не отвечает. Наверное, потерялась или ранена, так что я иду ее искать.

— Ты не можешь этого сделать, — резко возразила Руби. — А то сама заблудишься.

— Не заблужусь. У меня два фонаря, значит, будет полно света, и я постараюсь оставаться на хорошо знакомой территории.

— Мы больше не можем терять людей, — сказала Руби. — Я — глава твоей чрезвычайной группы, Эмбер. Я приказываю тебе идти в парк, и ты обязана мне подчиняться.

Я послушный член улья. Будучи малышкой, я по незнанию нарушила несколько правил. В подростковом возрасте баловала себя отдельными мелкими приемлемыми проступками вроде езды на перилах. Скучающие безопасники наказывали меня лишь мрачными взглядами, но я не заработала плохих записей в личном деле и конечно, никогда не мечтала ослушаться прямого приказа от человека, облеченного властью.

Возможно, Руби — всего лишь подросток, как и я, но сейчас она выступала как лидер чрезвычайной группы, и это делало ее представителем закона. Мне следовало повиноваться ей и идти в парк. Я хотела послушаться, потому что чувствовала себя здесь ужасно одиноко. Но не собиралась этого делать. Линнет потерялась где-то в лабиринте абсолютно черных коридоров, Форж заперт в вентиляционной системе, и помочь им могу лишь я.

Если придется, я открыто воспротивлюсь Руби, но сперва стоило попробовать убеждение.

— Мне кажется разумным по крайней мере поискать Линнет по пути в парк. Я могу добраться до южного конца нашего коридора и воспользоваться дорогой мимо жилых коридоров и через торговый район до одного из боковых входов.

— Есть более короткий путь от северного края нашего коридора до входа в парк, — заметил Аттикус.

— Да, но нам известно, что Линнет им не воспользовалась. Когда Рис выпрыгнул и напугал нас, мы находились в северном конце коридора. Все повернулись и бросились на юг, пока я не сказала им остановиться. Должно быть, Линнет не услышала меня или слишком боялась, чтобы прислушиваться, поэтому продолжила бежать на юг.

— Хорошо, — отозвалась Руби. — Я дам добро, чтобы ты дошла до парка более длинной дорогой, Эмбер, но ты не должна больше никуда сворачивать.

Я ответила неясным звуком, который можно было принять за согласие, убрала коммуникатор обратно в карман и обдумала проблему, что взять с собой и как это лучше нести. Мне удалось впихнуть в сумку бутылку воды и дюжину пищевых батончиков и закинуть ношу за спину. Один из фонарей начинал мигать, поэтому я раздула оба, взяла по одному в каждую руку и направилась на южный край коридора, а там остановилась.

Чтобы добраться до торгового района, мне следовало повернуть на восток, но Линнет могла уйти на запад. Возможно, она продвинулась недалеко и спряталась где-то рядом, оцепенев от страха. Сперва я попыталась позвать ее по имени, затем потушила фонари и застыла в полной темноте, ища любые далекие отблески света.

Я ничего не разглядела. Снова включила фонари, в последний раз позвала Линнет и повернула на восток. Дойдя до конца двенадцатого коридора, я остановилась и повторила те же действия со всеми поочередно.

В конце пятнадцатого коридора я увидела что-то на полу. Я жадно подскочила к предмету, вдруг его уронила Линнет, но увидела, что это пушистый белый игрушечный кролик — из тех, что принадлежат малышам.

Я подобрала его и растерянно изучила, раздумывая, что он делает здесь, на подростковом уровне. В пятнадцатом коридоре жили четырнадцатилетние ребята. Прошло меньше года с тех пор, как их родные в простой одежде, скрывающей знаки отличия, занесли в эти комнаты сумки и принадлежности и распрощались с детьми. Этот кролик был драгоценным прощальным подарком от маленьких брата или сестры? Когда я сама попала на подростковый уровень, восьмилетнего Грегаса интересовал только вопрос передачи ему моей старой спальни, но возможно, другие более привязаны друг к другу.

Я положила кролика у стены, надеясь, что хозяин найдет его там позже, и двинулась дальше. На площадке между концами девятнадцатого и двадцатого коридоров лежали плотные стопки коробок. Они предназначались для восемнадцатилетних жильцов, которые упакуют свои вещи, прежде чем уйти в лотерею. Через год мне и самой предстоит собирать свое барахло и шагать в неизвестное будущее. Эта мысль тревожно всколыхнула мой желудок, но сейчас я не могла позволить себе отвлекаться на размышления о лотерее.

За годы на подростковом уровне я, должно быть, раз сто проходила этим маршрутом в торговый район, но в свете фонарей, отбрасывающих крупные искаженные тени, все выглядело пугающе чужим. Я достигла перекрестка, откуда могла повернуть направо к развязке системы лент или налево к прачечной. Мне требовалось идти прямо.

Теперь я проходила мимо узких коридоров по обе стороны от меня. Все это были жилые кварталы — с двадцать первого до тридцатого слева и с тридцать первого по сороковой справа. В конце каждого из них я притормаживала, чтобы поискать свет и покричать Линнет, но все без толку.

Приблизившись к перекрестку между тридцатым коридором с одной стороны и сороковым с другой, я заметила впереди нечто странное. Прямо на границе круга света моих фонарей поперек дороги распростерлось нечто, слишком плотное для простой тени. Я осторожно приблизилась и наконец поняла: там разбросана куча коробок.

Я уже миновала одну аккуратно сложенную стопку. Должно быть, и здесь стояла такая же, но кто-то врезался в нее и разбросал пустую тару по коридору. Этим человеком была Линнет, бежавшая в слепой панике от охотника за душами?

Я прошлась вдоль упаковок и увидела, что одна из них раздавлена и на ней остался четкий след ноги, а несколько других сплющены так, будто на них кто-то упал. Что-то блеснуло в свете моих фонарей. Я наклонилась и подняла предмет. Это оказался инфовизор со знакомыми ярко-синими и темными цветами. Он принадлежал Линнет.

Глава 19

Это объясняло, почему Линнет не отвечала на мои звонки. Она натолкнулась на эти коробки, упала и потеряла инфовизор. Поскольку здесь ее не было, она наверняка встала и бросилась бежать дальше, но куда: прямо или в один из боковых коридоров?

— Линнет! — крикнула я изо всех сил. — Линнет, ты здесь? Это я, Эмбер.

Я потушила фонари, но вокруг стояла непроницаемая чернота, поэтому я вновь включила свет. Прошла до конца тридцатого коридора и обратно, но не нашла и намека, что Линнет пробегала здесь, и никаких следов беспорядка. Этот коридор населяли восемнадцатилетки, и вероятно, все они находились на том же мероприятии, что и их ровесники из нашей группы.

Я проверила и сороковой коридор и не заметила ничего необычного, не считая того, что каждую дверь украшали рисунки. Все они изображали мультяшных птиц или животных с намеком на человеческие черты. Я догадалась, что в этом коридоре живет начинающий художник, который и нарисовал портреты своих друзей.

Должно быть, Линнет побежала прямо по главному коридору. Я двинулась с места и достигла перекрестка. Дорога направо или прямо привела бы меня к другим жилым кварталам. Поворот налево — к торговому району. Я столько раз ходила по этому пути, что по укоренившейся привычке повернула налево. Заставила ли бедняжку такая же привычка выбрать это направление, или победил страх, погнавший ее прямо?

— Линнет! — заорала я.

Мне показалось, будто я услышала ответ, и я позвала еще несколько раз, прежде чем сообразила, что здесь почему-то гуляет эхо. Поколебавшись, я повернула налево и прошла по короткому коридору с безликими стенами, который делал лишь один резкий — на девяносто градусов — поворот и заканчивался перед торговым районом.

Я привыкла, что это место всегда наполнено яркими огнями рекламы конкурирующих магазинов. Сейчас же свет сменила гнетущая черная пустота. Минуту я шла вперед, затем остановилась, чтобы позвать Линнет и оглядеться в поисках других фонарей. И уже собиралась продолжать путь, когда сообразила, что не знаю, куда идти. Пятно света вокруг меня не достигало стен или магазинов. С одной стороны виднелась скамья, а впереди — поддерживающая колонна, но я знала, что в торговом районе дюжина скамей и множество колонн.

Я нахмурилась, двинулась, как мне казалось, в правильном направлении и нашла безошибочно узнаваемую ландшафтную отметку — пути вверх и вниз. Эскалаторы застыли на месте, ступеньки, ведущие вниз, казались гораздо круче обычного и уходили в полную черноту.

Я знала, что эскалаторы находятся в середине торгового района. Я пару раз выкрикнула имя Линнет, но в основном мой разум занимал вопрос, в какую же сторону идти. Я уже собиралась двигаться дальше, когда услышала слабый звук.

Снова эхо или все-таки живой человек? Я попробовала покричать еще.

— Линнет это я, Эмбер!

И вновь услышал звук. Я решила, что это человеческий голос, но он был так слаб и искажен, что я не смогла разобрать слова. Но одно стало очевидным: шум исходил из пугающих глубин нижних уровней.

Я застонала, трусливо выторговала себе еще минуту задержки, раздув оба фонаря, а затем заставила себя подойти к ступенькам и крикнуть вниз:

— Линнет!

В ответном крике мне послышалось слово «помощь». Или Линнет, или кто-то другой определенно застрял внизу. Я облизала губы и напомнила себе, сколько раз ездила на эскалаторах. Возможно, эти застывшие ступени и круты, но совершенно не похожи на глубокий провал шахты лифта. Если буду двигаться медленно и аккуратно, то не подвергнусь опасности.

— Линнет, я иду!

Я осторожно спустилась, делая по шагу за раз, и обнаружила скорчившуюся на полу Линнет. Я поставила фонари на пол и встревоженно присела возле подруги.

— Линнет, где у тебя болит?

Она не открывала глаза и не отвечала.

— Линнет! — позвала я в панике.

По-прежнему никакого отклика. Я коснулась ее шеи и почувствовала успокаивающее биение пульса. Я раздумывала, что делать, пытаясь вспомнить уроки по оказанию первой помощи, но тут глаза Линнет распахнулись. Она в замешательстве посмотрела на меня и застонала.

— Где у тебя болит? — тут же спросила я. — Ты ударилась головой?

— Нет, нога болит. Как ты меня нашла, Эмбер?

— Сперва увидела твой инфовизор, а потом услышала, как ты зовешь на помощь. — Я запихнула инфовизор Линнет ей в карман.

— Я звала на помощь? — растерялась бедняжка. — Я помню, как на нас напал охотник за душами. Все бежали и кричали. — От страха она резко повысила голос. — Охотник за душами не пошел сюда за нами, правда?

— Его здесь нет. В любом случае, это был не настоящий охотник за душами, а всего лишь Рис в старом хеллоуинском костюме.

— Рис. — Линнет помолчала мгновение, словно пытаясь все осознать. — Это не может быть Рис. Охотник за душами преследовал меня, а затем я вбежала прямо в его демоническую свиту. Они все набросились на меня.

— Я думаю, ты врезалась в стопку коробок, и они на тебя упали. — Я выкладывала новости со всей возможной мягкостью. — Понимаю, ты считала, что тебя атакует демоническая свита, но это просто Рис разыграл ужасно жестокую шутку. Надеюсь, ему за это серьезно достанется.

— Ты уверена, что это были лишь коробки? — Линнет не стала ждать моего ответа. — Мне показалось, я видела глаза и зубы, поэтому продолжала бежать без оглядки. И не знала, где нахожусь, пока в свете фонаря не увидела перед собой эскалатор. Я попыталась затормозить, но двигалась слишком быстро и упала. Пыталась ухватиться за перила, но не смогла, а потом почувствовала жуткую боль в ноге.

Она помолчала.

— Единственное, что я помню дальше — звук моего фонаря, бьющегося о ступени. Должно быть, я потеряла сознание.

— При падении ты повредила ногу? Какую?

— Левую. Она до сих пор очень болит. Наверное, я потянула мышцы или… — Линнет попыталась сесть, судорожно вздохнула от боли и повалилась обратно.

Ее глаза вновь закрылись. Похоже, она отключилась. Я взглянула на ее левую ногу. Даже в слабом свете фонарей я заметила что-то неестественное в положении конечности.

Я достала из кармана инфовизор и уже собиралась звонить в аварийные службы, когда услышала трель входящего звонка. Я автоматически ответила.

— Несколько минут назад я слышал крик, — сказал Форж. — Это была ты, Эмбер? Звучало похоже на твой голос, и я попытался крикнуть в ответ.

— Да, я кричала. — Какое облегчение, что Форж выбрался из вентиляционной системы. — Я слышала чей-то отклик, но голос был сильно искажен и я не узнала тебя. Я с Линнет. Мы на эскалаторе между пятидесятым и пятьдесят первым уровнем. Линнет упала и поранилась. Мне нужно, чтобы ты пришел и помог нам.

— Боюсь, я не могу прийти, — ответил Форж. — Я все еще заперт в вентиляции.

— О. Я решила, что ты как-то выбрался и… — Я застонала от разочарования. Думала, Форж в безопасности и возьмет на себя ответственность за Линнет, но ошиблась по всем пунктам.

— Думаю, я на пятьдесят третьем или пятьдесят четвертом уровне, — отозвался Форж. — Я рядом с инспекционным люком и услышал твой голос издалека.

— Должно быть, ты в шахте рядом с эскалатором, и она как-то донесла до меня твой голос. Это объясняет, почему он звучал так глухо и неразборчиво

— Да, — согласился Форж. — Очевидно, я соскользнул по крутому склону, идущему в вентиляции рядом с эскалатором. Но что вы с Линнет там делаете? Сейчас все уже должны быть в парке.

— Рис выскочил и напугал ребят. Линнет убежала в темноту. Я пошла ее искать и увидела, что она упала с эскалатора. Думаю, бедняжка сломала ногу.

— Когда я отсюда выберусь, то добьюсь, чтобы силы здоровья и безопасности разобрались с Рисом. — В голосе Форжа звучали невероятно злые ноты. — Ты должна сейчас же обратиться в аварийные службы за помощью.

— Да. Когда они помогут Линнет, возможно, я смогу уговорить их вытащить и тебя.

— Забудь обо мне, — сказал Форж. — Важнее всего найти врача для Линнет. Звони в аварийные службы.

Форж отключился, и я постучала по инфовизору.

— Аварийная служба, — ответил женский голос.

— Мне нужна срочная медицинская помощь для…

Я не закончила фразу, потому что голос продолжил говорить. Очевидно, это был автоответчик, а не человек.

— В настоящее время Синяя зона переживает крупную аварию. Если в вашем районе есть староста, вы должны сообщить о своей проблеме ему для оценки и прогноза развития ситуации. Если староста недоступен, пожалуйста, назовите ваше имя и идентификационный код.

— Эмбер 2514-0172-912.

— У вас происшествие в лифте, медицинская ситуация, пожар или иная авария? — спросил записанный голос.

— Медицинская ситуация.

— Каково ваше точное местонахождение, включая район и уровень?

— Я в районе 510/6120, на эскалаторе между торговыми площадями пятидесятого и пятьдесят первого уровня. Пожалуйста, приходите поскорее.

Записанный голос продолжал бесконечный допрос:

— Пожалуйста, дайте краткое описание вашей медицинской проблемы.

Я застонала.

— Линнет упала с лестницы. Она сломала ногу и потеряла сознание. — Я вгляделась в лицо подруги и увидела, что ее глаза все еще закрыты. — Она говорила со мной пару минут назад, но сейчас снова отключилась.

Последовала пауза в несколько секунд, а затем голос заговорил вновь:

— В месте вашего нахождения есть поломки, опасные для спасательной группы?

— Здесь очень темно, — с долей сарказма ответила я. — Им стоит идти осторожно, чтобы не упасть с эскалатора.

Еще одна пауза.

— Необходимо завершить этот разговор, чтобы освободить линию для других срочных звонков. Медицинская распределительная группа свяжется с вами как можно скорее.

Мой инфовизор мигнул, сообщая об окончании звонка.

Глава 20

Что? Аварийная служба прервала звонок! Я в гневе смотрела на свой инфовизор. Да, я могла неохотно согласиться с просьбой освободить линию для других пострадавших, но мне не слишком помогли уверения, что медицинская распределительная группа перезвонит как можно скорее. Это могло означать любое время от десяти минут до десяти часов. И что я должна делать, пока жду?

Зазвонил мой инфовизор, я постучала по нему, отвечая, и услышала мужской голос:

— Это медицинская распределительная группа. Эмбер, ты сообщила о раненом человеке со сломанной ногой.

— Да, — с готовностью подтвердила я.

— Я должен уточнить у тебя детали. Верно ли, что пострадавшую зовут Линнет, и сейчас она находится в районе 510/6120, на эскалаторе между торговыми районами пятидесятого подросткового и пятьдесят первого уровня?

— Правильно.

— У тебя есть дополнительная информация о личности раненой?

— Это Линнет 2514-1003-947.

— Район 510/6120, коридор 11, комната 18?

— Да, это она.

— Спасибо. Личность пострадавшей подтверждена. В данный момент Линнет в сознании?

Я взглянула на подругу и увидела, что она вновь открыла глаза и смотрит на фонари.

— Да.

— У нее травма головы?

— Нет.

— Подожди минутку, пожалуйста.

Я нетерпеливо ждала. Прошло, по крайней мере, пять минут, прежде чем мужчина заговорил вновь.

— К сожалению, у нас нет спасательной группы поблизости от вас, Эмбер. Поскольку лифты и система лент вышли из строя, наши группы вынуждены добираться до мест назначения и забирать пострадавших на лечение пешком. Это означает, что время реагирования гораздо больше обычного. У наших ближайших групп уже есть очередь из серьезных и более срочных вызовов, поэтому предположительное время их прихода для вас — не вариант.

— Не вариант? Но…

Мужчина продолжал говорить:

— Ваше местное медицинское отделение эвакуировано в парк. Я пытался связаться с ними и выяснить, могут ли они оказать вам помощь, но медики перегружены новыми пострадавшими, которым требуется срочное лечение. Тебе придется самой отвезти Линнет в парк.

— Что? Мне? Как?

— Мне нужно, чтобы ты внимательно выслушала мои инструкции, Эмбер, — успокаивающим тоном сказал медик. — На северной стороне каждого торгового района есть аварийный склад. Его дверь отмечена красным крестом. Код двери — 999, дальше — код района и номер уровня. Ты должна раздобыть каталку, пакет обезболивающих третьей степени и коробку с пометкой «защита ноги для взрослого». Ты ходила на мероприятия подросткового уровня по оказанию первой помощи?

От паники я временно онемела.

— Эмбер? Так ты проходила курс первой помощи на подростковом уровне?

— Да.

— Хорошо. Пакет с обезболивающими содержит две таблетки. Ты должна дать их Линнет, затем обернуть ее ногу защитным коконом и надуть его. После этого уложишь Линнет на каталку и отвезешь в парк. По прибытии ты должна вручить пустые упаковки от лекарств медицинскому персоналу, чтоб там точно знали, какие таблетки даны раненой. Понимаешь?

— Да, но каталка не сработает на эскалаторе.

— Тебе придется поднять Линнет по ступенькам.

Я пожевала нижнюю губу.

— Это не повредит ее ноге?

— Надутый защитный кокон предотвратит дальнейший ущерб. Эмбер, теперь я должен заняться другими звонками. Если обнаружишь у Линнет дополнительные повреждения, ты должна вновь обратиться в аварийные службы за дополнительными инструкциями.

Звонок завершился. Я убрала инфовизор в карман и пробежалась пальцами по волосам. Мне не следует этого делать. Линнет нужна помощь специалистов, а не неумехи, которая посетила два занятия по оказанию первой помощи больше года назад.

Линнет захныкала:

— Огни мигают.

— Да, прости. — Эксперты не могут помочь Линнет, здесь только я, значит, надо прекратить панику и сделать все возможное. Я подкрутила оба фонаря и постаралась ответить спокойно и уверенно. — Аварийные службы сказали мне раздобыть для тебя обезболивающие и другие средства. Я лишь схожу на склад в торговом районе. Мне нужен фонарь, но второй останется у тебя, и обещаю, я через несколько минут вернусь. Хорошо?

— Обезболивающие, — выдохнула Линнет с отчаянной надеждой. — Да.

Я взяла один фонарь и осторожно поднялась по ступеням до торгового центра пятидесятого уровня. Достигнув его черной пустоты, я остановилась, стараясь представить план места, а затем направилась в сторону, которую сочла северной.

Через минуту я стояла у магазина одежды, явно находящегося на востоке района. Я прошла вдоль ряда магазинов, пока не достигла северной стороны, а там увидела и аварийный склад.

Я боялась забыть дверной код, но зря волновалась. Дверь уже была открыта настежь, и несколько открытых коробок подсказали мне, что кто-то — возможно, несколько человек, — уже приходил сюда за медицинскими припасами. Этого следовало ожидать. Когда отключился свет и эскалатор резко остановился, в этом районе было полно народу. И очевидно, люди получили ранения.

Я подняла фонарь и встревоженно оглядела комнату. На всех полках и углах висели аккуратные списки содержимого. Два инвалидных кресла пропали, но каталка осталась на месте. Средства защиты конечностей лежали вперемешку, словно кто-то перебирал их в спешке. Должно быть, произошло несколько происшествий с повреждением предплечий или запястий, поскольку коробки с шинами для рук опустели. Я подумала, что наборы для ног тоже закончились, но нашла один на полу.

Полка с лекарствами была наполовину пуста. Я просмотрела оставшиеся маленькие пакеты и с облегчением нашла один с пометкой «обезболивающее третьей степени». Убрала его в карман и разложила каталку. Я боялась, что не найду дорогу к Линнет, но разглядела очень слабый свет в темноте, исходивший, очевидно, от фонаря подруги. Я дотолкала каталку до верхней ступени эскалатора и оставила там, а сама спустилась к Линнет.

— Прости, искать пришлось дольше, чем я ожидала, — сказала я.

Линнет пренебрежительно махнула левой рукой.

— У тебя есть обезболивающие?

— Да. — Я опустила фонарь и коробку с защитой для ноги на ступеньки и вытащила пакет. — Нога тебя все еще беспокоит?

— Конечно, беспокоит, — огрызнулась она напряженным злым тоном, какого я прежде от нее не слышала.

Я поспешно достала из пакета две таблетки, дала их Линнет и поднесла к ее губам бутылку, чтобы раненая могла глотнуть воды. Я подождала пару минут, затем обернула сломанную ногу защитным коконом и надула его.

— Так лучше?

— Гораздо лучше. — Линнет мягко выдохнула и откинулась на лестницу.

Теперь мне требовалось поднять Линнет наверх, чтобы воспользоваться каталкой. Нам было бы легче спуститься, но я едва ориентировалась даже в торговом районе пятидесятого уровня, который очень хорошо знала. На пятьдесят первом я бы безнадежно заблудилась, к тому же понятия не имела, где находится их парк, значит, нам придется подняться.

— Линнет, нам нужно добраться до каталки, чтобы я отвезла тебя в парк. Если ты сядешь, я подхвачу тебя сзади и дотащу.

Ответа не последовало. Я увидела, что ее глаза закрыты.

— Линнет? — Я потрясла подругу за руку, но она лишь что-то пробормотала в ответ. Линнет мгновенно заснула. Обезболивающие таблетки подействовали на меня так же, но не так быстро. По крайней мере, Линнет не почувствует боли, когда я буду ее передвигать.

Я расположилась за спиной подруги, обхватила ее руками и потянула, но она оказалась тяжелее, чем я думала, и не двинулась с места. Я напряглась, попробовала еще раз и смогла чуть-чуть ее приподнять, но недостаточно, чтобы перебраться на следующую ступеньку.

В полном отчаянии я застонала. Мне в любом случае не хватит сил поднять Линнет по лестнице. Если все же спускать ее по эскалатору ногами вперед, можно навредить сломанной ноге. С другой стороны, разворачивать раненую и тащить вниз головой вперед еще опаснее.

Я попыталась обдумать все спокойно и логически. Если я позвоню Руби или Аттикусу и объясню ситуацию, то Аттикус наверняка попытается добраться до меня, несмотря на страх темноты. Но это займет много времени, и есть риск, что по дороге он потеряется или поранится.

Форж говорил, что находится рядом с инспекционным люком. Вот бы мне найти его и снять крышку, тогда Форж мог бы помочь мне с Линнет. Я вытащила инфовизор и постучала по нему.

— Форж, мне нужно, чтобы ты начал меня звать. Я пойду на твой голос и вытащу тебя из вентиляции.

— Я сказал тебе забыть обо мне и сконцентрироваться на Линнет.

— Именно из-за Линнет я и должна вытащить тебя. Аварийные службы не могут прислать нам спасателей, так что я должна сама доставить Линнет в парк. У меня есть каталка, но Линнет лежит на эскалаторе. Мне не хватит сил поднять ее по ступенькам, а вот тебе — да.

Глава 21

Линнет погрузилась в безопасные глубины сна, освободившись от боли и страха, но я оставила ей свой рюкзак, бутылку воды и фонарь на случай, если она проснется. Другой фонарь я взяла в правую руку и осторожно двинулась вниз по эскалатору.

Когда я добралась до пятьдесят первого уровня, эскалатор выположился и резко повернул, прежде чем снова превратиться в ступени, ведущие вниз, на пятьдесят второй уровень. Я притормозила на ровном отрезке, чтобы прислушаться к приглушеным крикам Форжа. Они все еще звучали издалека, и я догадалась, что друг, должно быть, еще на два уровня ниже меня.

Я двинулась дальше, по-прежнему внимательно слушая голос Форжа, и не заметила предмет на земле, пока не наступила на него. Нога поехала из-за этой штуки, отчего меня повело назад. Отчаянно замахав руками, я попыталась схватиться за перила, упустила их, выронив при этом фонарь, и тяжело рухнула.

Я приземлилась на спину, с головокружительным шоком осознавая ужасную боль в правой лодыжке. В утиль! Я упала и повредила ногу, как Линнет. Если лодыжка сломана, я в глубокой заднице. И хуже того, если моя лодыжка сломана, то у Линнет и Форжа тоже серьезные проблемы.

Моя нога так разрывалась от боли, что я не рискнула пытаться встать. Я лежала неподвижно, надеясь, что боль скоро утихнет, и жадно смотрела на блеск своего фонаря. Он тяжело ударился о землю, пару раз перевернулся и приземлился далеко вне пределов моей досягаемости, но все равно храбро светил лучиком в темноте.

Фонарь пережил мое падение без большого ущерба. Оставалось надеяться, что лодыжке повезло так же. Я слышала, как Форж то и дело выкрикивает мое имя, но не пыталась ему отвечать. Не видела смысла беспокоить его новостями о своем происшествии, пока не пойму, пострадала я или нет.

Прошла минута, две, и я смогла убедить себя, что боль в лодыжке уменьшилась. Еще через минуту я уверилась в этом. Когда боль превратилась в назойливое нытье, я беспокойно попыталась встать. Да, правая лодыжка могла выдерживать мой вес без новых приступов. Она не сломана, просто ранена и зудит.

Я постояла еще мгновение, крепко вцепившись в перила, пока не успокоились дрожащие нервы. Мне повезло, невероятно повезло перенести падение без серьезного ущерба для себя или фонаря. Следовало удостовериться, что больше таких происшествий не случится, потому что я не могла вновь рассчитывать на удачу.

Я хотела сходить за фонарем, но один раз уже упала, наступив на что-то, и больше не должна этого повторять. Я встала на колени и ползком обогнула таинственный предмет. Но взяв его в руки, поняла, что никакой тайны в нем нет. Линнет бежала сквозь торговый район, увидела эскалатор слишком поздно, не смогла остановиться и скатилась до середины лестничного пролета. Она не смогла удержать фонарь, тот свалился и пролетел донизу.

Я совершила безнадежно оптимистичную попытку включить фонарь Линнет и поразилась, когда он ожил. Казалось разумным, что аварийные лампы делают достаточно крепкими, чтобы они не ломались при легких падениях, но эта мне показалась настоящей героиней, поскольку она одолела целый пролет эскалатора и все равно продолжала действовать.

Форж по-прежнему то и дело звал меня по имени. Его крики все учащались, и я слышала в голосе тревожные ноты. Очевидно, Форж забеспокоился, несколько минут не получая от меня ответа.

— Я приближаюсь! Продолжай кричать, — заорала я.

Затем подняла и включила оба фонаря и с безумной осторожностью двинулась на пятьдесят второй уровень. На этот раз мне хватило ума тихо постоять и послушать голос Форжа, пытаясь вычислить его местонахождение. Сейчас он определенно был гораздо ближе, возможно, на пятьдесят третьем уровне.

Я двинулась вперед. Голос Форжа постепенно усиливался. Когда я достигла пятьдесят третьего уровня, он звучал совсем близко, но все же ниже меня. Завернув за угол и начав спуск по следующему пролету, я услышала возбужденный крик друга:

— Эмбер, я вижу твой фонарь!

Я остановилась, взглянула вверх и рассмотрела инспекционный люк в стене слева. За ним маячил отблеск света, должно быть, исходивший от лампы, прикрепленной к дурацкой налобной повязке Форжа.

— Я тоже вижу твой фонарь, — отозвалась я.

Форжа я нашла, но теперь возникла новая проблема. Инспекционный люк находился слишком высоко, чтобы до него добраться. Если обыскать магазины в торговом районе пятьдесят третьего уровня, смогу ли я найти лестницу? И даже если смогу, как ее безопасно расставить на предательских застывших ступенях эскалатора?

Одно из перил подходило близко к стене с инспекционным люком. Если встать на поручень, хватит ли мне этой дополнительной высоты?

Я могла это выяснить лишь одним способом — попытаться залезть на него. Я встала рядом с ним, приготовилась подпрыгнуть, но засомневалась. Я привыкла незаконно кататься на перилах, осторожно балансируя при спуске по улью, но всегда делала это под ослепительно яркими лампами. Сейчас, в свете одного лишь моего фонаря, перила, казалось, уходили в бездонный черный колодец.

— Через решетку этого люка я вижу лишь свет и тени, — сказал Форж. — Ты сейчас ниже меня?

— Да. — Я раздула фонари и поставила их на ступеньки по бокам от себя.

— Насколько ниже?

Я не ответила — уговаривала себя, что могу это сделать. Я часто проезжала на перилах пятьдесять уровней, прежде чем получить суровое замечание от безопасников. На этот раз мне требовалось продержаться всего минуту, максимум две, пока не раскручу крышку люка.

— Насколько ниже? — повторил Форж.

— Придется встать на перила экскалатора, чтобы дотянуться до люка.

— Будь осторожна, пока выкручиваешь болты. Ты же не хочешь, что крышка упала тебе на голову или сбила вниз.

Я невольно представила, как это происходит и я беспомощно падаю в пространство, зловеще близкое к моему личному кошмару — неохраняемой шахте лифта.

— Помолчи, — резко сказала я. — Сейчас я лезу вверх и должна сосредоточиться.

Я оторвала взгляд от черных глубин эскалатора, вцепилась в перила и подскочила. При приземлении ощутила протестующий укол боли в поврежденной правой лодыжке и дико закачалась из стороны в сторону, как тринадцатилетка, впервые едущая на поручнях.

Одной рукой я оперлась на стену, чтобы удержаться на ногах, а второй потянулась вверх. Я смогла легко выкрутить болты в нижней части крышки люка, но верхние оставались вне досягаемости. Я вытянулась изо всех сил и достала цель кончиками пальцев, но это мало чем мне помогло.

Застонав, я в отчаянии встала на цыпочки. Правая нога протестующе заныла, но я не обратила на нее внимания. Мне удалось вытащить лишь один из оставшихся болтов, когда правая лодыжка не справилась с напряжением, и я оказалась опасно близка к падению.

Я прислонилась к прохладной стене, перенеся большую часть веса на левую ногу и давая отдых правой. Положение на цыпочках явно довело мою поврежденную лодыжку до предела. Пытаясь повторить трюк, я рисковала упасть, но не могла сдаться, подобравшись так близко к освобождению Форжа.

Я решила пойти на компромисс и стоять на носочках по чуть-чуть. Приготовилась, приступила к последнему болту и не смогла сдвинуть его с места. Сделала минутный перерыв, попыталась вновь и провалилась.

Последний болт, похоже, крепко сидел на месте. Мне придется рискнуть и постоять на цыпочках дольше, если хочу получить шанс его раскрутить. Я предприняла третью попытку, морщась от боли в лодыжке и отчаянно цепляясь за болт. И почувствовала радость, когда он сдвинулся под моими пальцами, но затем крышка люка слетела с места.

Я инстинктивно уклонилась, и она полетела в темноту, не задев меня, но измученная правая лодыжка неизбежно подвела. Я заорала от боли, сильно качнулась назад, удержалась, но качнулась вновь.

— Эмбер! — закричал Форж, когда я слетела с перил. Мне удалось схватиться за них правой рукой, останавливая падение и полет до пятьдесят четвертого уровня.

Форж сперва высунул из дыры ноги, затем повис на руках и крепко встал на ступени.

— Эмбер, ты ранена?

— Повредила правую лодыжку. — Я попыталась перенести вес на правую ногу. — Думаю, если идти осторожно, все будет в порядке.

— Спасибо, что вытащила меня оттуда, Эмбер. Я правда благодарен.

Я поднесла один из фонарей к Форжу, увидела облегчение и удовольствие на его лице и почувствовала, как сама запылала от радости.

— Не за что.

Форж взял фонарь и поспешил вниз по ступеням.

— Ты идешь не в ту сторону, — окликнула его я.

— Я просто хочу вернуть на место крышку люка, — ответил Форж.

Обычно мне трудно спорить с Форжем, но ему придется вскарабкаться на поручень, чтобы вновь закрыть люк, а это казалось совершенно ненужным риском.

— Сейчас это неважно.

Форж нагнулся и поднял крышку.

— Важно. Спасательные команды воспользуются эскалаторами для перемещений по улью. Нельзя оставить крышку на ступенях, где кто-нибудь может на нее наступить и пораниться.

Я вспомнила, как сама наткнулась на фонарь Линнет и упала.

— Это так, но мы могли бы отодвинуть ее…

Я не стала договаривать, поскольку Форж уже вскочил на перила. Я с тревогой наблюдала, как он закреплял крышку на месте, ожидая катастрофического падения, но Форжу хватало роста с легкостью дотянуться до болтов. Уже через несколько секунд он спрыгивал вниз. Затем снял с головы повязку, выключил на ней лампу и убрал в карман, поднял фонарь и вернулся ко мне.

— Теперь нам надо найти Линнет.

— Да. — Я повела его вверх по эскалатору. — Меня очень долго не было, но возможно, она все еще спит.

— Линнет спит? Как она может спать в этой жуткой темноте? Особенно со сломанной ногой!

— Мне сказали дать ей две болеутоляющих таблетки, — ответила я. — Они ее усыпили.

Я расслышала Линнет прежде, чем мы дошли до нее. Она мягко посапывала, но похоже, ничего плохого ей не снилось. Форж отдал мне свой фонарь и опустился на колени рядом с ней.

— У нее есть другие раны, кроме сломанной ноги? — спросил он.

— Не думаю.

Форж аккуратно подсунул руки под Линнет и поднял ее. Я повела его наверх, стараясь держать фонари так, чтобы Форжу перепадало как можно больше света. Когда он положил Линнет на каталку, я всхлипнула от облегчения.

— Теперь остается лишь добраться до парка, и это должно быть просто.

— Не так уж просто. — Форж забрал обратно свой фонарь. — Нам надо пройти большую часть пути до нашего коридора, затем на запад и…

— Нет, не надо, — перебила его я. — Это дорога к главным воротам парка, но мы можем срезать и подойти к одному из боковых входов. Он всего в двух коридорах к северу отсюда.

Форж нахмурился.

— Эмбер, ты уверена, что найдешь дорогу в такой темноте?

— Уверена, Вспомни, что я провела в парке больше времени, чем ты. Я только позвоню Руби и Аттикусу и сообщу, что мы нашли Линнет.

Я достала коммуникатор и нажала на зеленую кнопку.

— Руби, Аттикус, вы там?

— Да, — в унисон ответили Руби и Аттикус.

— Где ты, Эмбер? — продолжил в одиночку Аттикус. — Мы ждали тебя в парке, по крайней мере, пятнадцать минут назад. И уже собирались звонить и спрашивать, не заблудилась ли ты.

— Я не заблудилась. Я в торговом районе, нашла и Форжа, и Линнет, но у бедняжки сломана нога. Аварийные службы велели нам привезти Линнет в парк на каталке, так что мы скоро будем с вами.

— Как ты смогла найти Форжа? — в замешательстве спросила Руби. — Аттикус говорил, что он проходит лечение в медицинском отделении.

Я поколебалась, не зная, что сказать.

— Медицинское отделение меня выписало, — вступил Форж. — Я уже шел домой, когда отключилось электричество. Я потерялся в темноте, а затем услышал крики Эмбер. Сейчас нам лучше двигаться.

— Удачи, — пожелала Руби.

Я убрала коммуникатор в карман, взяла рюкзак и дополнительный фонарь. Обнаружила, что могу удержать в левой руке оба светильника, поэтому правой схватилась за одну из передних ручек каталки и потянула ее.

Форж взялся за ручку с другой стороны коляски.

— Ты уверена, что север в этой стороне, Эмбер? Я потерял чувство направления.

Сейчас, когда было с кем разделить бремя ответственности за безопасности Линнет, я чувствовала себя гораздо увереннее.

— Я уже достаточно бродила в темноте в этом торговом районе и уверена, что, свернув направо от эскалатора, мы окажемся у сэндвич-бара. Через минуту он должен показаться впереди.

— Как твоя поврежденная лодыжка? — спросил Форж.

— Гораздо лучше, но я вижу, что ты хромаешь. У тебя болит порез на ноге?

Форж перестал хромать.

— Нет, просто царапина. Я вижу впереди витрины с одеждой, но не сэндвич-бар.

— Бар как раз за ней. Смотри! — Я махнула фонарем.

— А, да. — Форж нервно огляделся. — Я знаю, что странные тени вызваны просто раскачивающимися фонарями, но возле сэндвич-бара я видел какие-то непонятные вспышки света.

— Это блики от наших фонарей. — Я снова тронула каталку с места. — Я часто покупаю здесь еду и иду в парк перекусить. Как только дойдем до сэндвич-бара, повернем в коридор.

Форж молчал, пока мы не оказались у цели.

— Здесь нет коридора.

— Я забыла, что за баром есть еще магазин. — Я миновала следующую торговую точку и с триумфальным видом указала на проход справа от нас.

Пока мы шли по нему, я заметила, что Форж вновь хромает. Если спросить о ноге, он продолжит отрицать боль, да и все равно нам нужно в парк. Когда мы туда доберемся, я должна удостовериться, что и Форж, и Линнет получат лечение.

Перед самым перекрестом мы обнаружили на своем пути перевернутую тележку. Ее содержимое — множество мелких пакетов — рассыпалось по коридору. Я подняла один из них, изучила в свете своего фонаря и отбросила в сторону.

— Упаковки с едой, — сказала я. — Должно быть, кто-то из служб расселения вез их, чтобы пополнить кухонные блоки, но тут отключилось электричество.

Мы убрали с дороги пакеты, чтобы протолкать мимо них каталку.

— Ты уверена, что на перекрестке нам налево? — спросил Форж.

— Да. — Мы достигли развилки, я рассмеялась и показала: — Смотри сам.

— Ты права, — воскликнул Форж. — Я вижу вдалеке свет.

Мы с готовностью двинулись дальше по коридору. Подойдя ближе, я разглядела впереди не одну лампу, а два сияющих фонаря по обе стороны от входа в парк.

Но заметила затененную фигуру, сидящую на полу между светильниками, лишь когда она вскочила, подняла фонарь и вышла нам навстречу. Это был Аттикус.

Глава 22

— Как же я рад тебя видеть, Эмбер, — сказал Аттикус. — Что с Линнет?

— Мне сказали дать ей две таблетки обезболивающего, — ответила я. — И она от них заснула. Надеюсь, это хороший знак.

Аттикус кивнул, повернулся к Форжу и осуждающе погрозил ему пальцем.

— Что же до тебя… Ладно, мне придется оставить при себе мысли о твоем поведении до тех пор, пока мы не окажемся наедине, поскольку я планирую использовать некоторые особые выражения. Понятия не имею, как Эмбер удалось вытащить тебя из вентиляционной системы, но знаю, что ты не заслужил ее усилий.

Форж вздохнул.

— Я знаю, что не заслужил. Можешь наорать на меня позже, Аттикус, но сейчас нам надо обеспечить Линнет медицинскую помощь.

— Форжу тоже нужен врач, — заметила я.

— Нет, не нужен, — возразил тот.

В обычных условиях я бы не стала спорить с Форжем, но сейчас тревожилась из-за его ранения.

— Тебе нужна медицинская помощь. Ты хромал всю дорогу.

Аттикус нагнулся и посмотрел на ногу Форжа.

— Я вижу очень много крови там, где что-то пропороло твои брюки и врезалось в голень. Дай, я закатаю ткань и посмотрю, насколько серьезно повреждение.

Форж быстро отступил на шаг.

— Тебе необязательно осматривать мою ногу. Это всего лишь царапина.

— Для просто царапины у тебя слишком много крови, — отозвался Аттикус.

— Кровотечение давным-давно остановилось, — упрямился Форж.

— Возможно, в какой-то момент оно и остановилось, — настаивал Аттикус. — Но уверяю тебя, сейчас началось вновь. Ты заляпал кровью весь пол. Должно быть, по дороге сюда рана открылась. — Он вновь выпрямился. — Эмбер права. Твоей ногой должен заняться врач.

Форж застонал.

— Если я обращусь за помощью, медики зададут кучу вопросов, где ж я так поранился. Я не могу сказать им правду, а если вскроется ложь, то у всех нас начнутся проблемы.

— Если скажешь, что упал и порезался, никто не станет утруждаться расспросами, — настаивал Аттикус. — Медикам уже пришлось лечить дюжины людей, пострадавших в темноте.

Аттикус придержал створку ворот. Я помогла Форжу закатить коляску с Линнет внутрь и остановилась, пораженная видом парка. Я ожидала, что лампы окажутся более яркой версией программы луны и звезд. Ожидала увидеть людей с фонарями. Но никак не думала, что все сгрудятся на газоне для мероприятий и будут танцевать под Праздничную музыку.

— Что происходит? — спросила я. — Как срочная эвакуация превратилась в Праздничную вечеринку?

Аттикус рассмеялся.

— Все это устроила Шанна. Когда мы прибыли в парк, большинство подростков из нашего района уже находились здесь, перепуганные и расстроенные. Шанна нашла садовника, сказала ему, что принесла куб данных с Праздничной музыкой, и уговорила включить звуковую систему парка. Через пятнадцать минут все уже радостно танцевали.

Музыка закончилась, танцоры повернулись и выжидательно посмотрели на Шанну, стоявшую на круглой сцене. Шанна свободно распустила по плечам свои светлые волосы, надела яркое серебристое Праздничное платье и расставила вокруг ряд фонарей. Наряд привел меня в замешательство. Шанна что, серьезно прихватила платье для Праздника в сумку для аварийных случаев? Впрочем, вполне в ее духе.

Голос Шанны с помощью звуковой системы разносился над парком:

— Следующей мы услышим песню, которую лично я считаю лучшей. Это новейшая песня нашего исключительного Паскуале из Синей зоны, написанная им самим.

После вступления мужской голос запел:

— Мы встретили Праздник.

Шанна махнула толпе, как дирижер оркестру, и все подхватили:

— Ее маска была серебряной, а волосы — золотыми.

Я обменялась растерянными взглядами с Форжем.

— Она поразительна, — гордо сказал он. — Просто поразительна.

Аттикус пожал плечами.

— Когда электричество только отключилось, Шанна оказалась совершенно беспомощна, но я должен признать, что сейчас она великолепно всех развлекает.

Он взялся за ручку каталки и начал двигать ее по тропе.

— Персонал нашего медицинского отделения устроил опорный пункт в той стороне.

Мы с Форжем последовали за Аттикусом по тропе, мимо деревьев, на маленькую площадку среди газона. Гигантские фонари освещали длинный ряд каталок, беседки, завешенные простынями, и массу людей, сидящих на стульях или прямо на траве. Я заметила, что некоторые из них покачиваются в такт отдаленной музыке.

Женщина в форме поспешила нам навстречу, не отрывая взгляда от каталки Линнет:

— Я дежурный медик-распределитель. Что произошло?

— Линнет упала на эскалаторе, — сказала я. — Мы думаем, она сломала ногу.

Врач взглянула на свой инфовизор.

— Это Линнет 2514-1003-947, которую мы ждем?

— Да. Она ощущала сильную боль. Мне сказали дать ей две таблетки из этого пакета, и Линнет провалилась в сон.

Я отдала пустой пакет. Женщина быстро его изучила.

— Спасибо, теперь мы о ней позаботимся.

Она махнула рукой, и поспешивший к нам мужчина сразу перехватил каталку с пострадавшей.

— Это Линнет 2514-1003-947, - сказала врач. — Она отправляется прямо в начало очереди.

Мужчина кивнул.

— Только что прибыл садовник. Он предлагает разрешить танцы до полуночи, чтобы вымотать подростков, а затем попытаться отправить их спать. Спрашивает, устроит ли это нас.

— Думаю, идея хорошая. Нам нужно, чтобы люди крепко спали, а не мучились от кошмаров, и в любом случае, лечение всех поступающих пострадавших затянется далеко за полночь, так что…

В этот момент Паскуале дошел до кульминации песни. Не то чтобы его голос можно было расслышать, поскольку толпа на праздничном газоне перекрыла его своим гулом.

— Девушка из Синей зоны!

Дюжина ожидающих пациентов присоединилась и повторила строку:

— Девушка из Синей зоны!

Врач, строго хмурясь, повернулась к поющим, но затем пробормотала себе под нос:

— Пусть лучше шумят и радуются, чем молчат и боятся.

Она вновь посмотрела на нас, и я поспешно заговорила:

— Есть еще Форж. Он…

Я поймала строгий взгляд друга и оборвала фразу.

— Да? — подтолкнула доктор.

— Форж нам очень помог, — неубедительно продолжила я.

Аттикус вздохнул.

— Форж порезал ногу, и та кровоточит. Он утверждает, что это лишь царапина, но сказал бы то же самое, если бы поранился до кости.

Врач указала на стул.

— Пожалуйста, сядь, Форж, и я осмотрю твою рану.

Форж глянул на Аттикуса и неохотно сел. Доктор осторожно оттянула промокшую от крови ткань, прикрывавшую его голень, и я поморщилась, увидев размеры пореза.

Медик покачала головой.

— Форж, тебе придется остаться с нами, пока кто-нибудь не освободится и не займется твоей ногой.

— Я не нуждаюсь в лечении.

Голос врача приобрел саркастические ноты:

— Ты обладаешь медицинским импринтингом, Форж?

— Нет, но…

— А я обладаю и уверяю тебя, что эта рана требует лечения. Каков твой идентификационный код?

Форж продолжал бороться с неизбежным:

— Но это всего лишь царапина.

— Его идентификационный код — 2514-0253-884, - пришел на помощь Аттикус. — Теперь мы оставим Форжа и Линнет под вашей превосходной заботой.

Аттикус повернулся и ушел по тропе. Я бросила последний встревоженный взгляд на лицо Форжа и поспешила догнать Аттикуса.

— Форж на тебя сердится, — обеспокоенно заметила я.

— А мне все равно, — ответил Аттикус.

— Возможно, он сердится и на меня тоже.

— Мы должны были обеспечить ему лечение, Эмбер. Ты видела, в каком состоянии его нога?

Я невольно вспомнила рану Форжа и вновь поморщилась.

— Да.

— Теперь давай найдем остальных из нашего коридора и расскажем, что ты привезла сюда Линнет. Все они очень тревожатся о вас обеих. — Аттикус секунду помолчал. — Ладно, сомневаюсь, что Рис беспокоится о чем-нибудь, кроме своих проблем. Ему повезло, что Руби взяла его под стражу, потому что отвечай за него я…

Аттикус заметил, что я остановилась, и вернулся ко мне.

— Что-то…

— Шшш! — перебила его я. — Послушай!

Аттикус растерянно взглянул на меня.

— Послушать что?

— Мне показалось, я слышала чей-то плач. Да, вот он опять.

— Я слышу только музыку с вечеринки Шанны.

— Он идет с этой стороны. — Я направилась вглубь рощицы и огляделась. Стояла такая темнота, что я едва не пропустила скорчившуюся фигуру у подножия карликового дуба. Я подошла и опустилась возле нее на колени. — У тебя все в порядке?

Фигура подняла голову, и я увидела, что это девушка. Ее лицо покрылось пятнами от слез, но выглядело смутно знакомым.

— Ты Селеста из девятнадцатого коридора, так? — Аттикус встал на колени рядом со мной.

Девушка кивнула.

— Как ты здесь оказалась? — спросил Аттикус. — Я думал, что все восемнадцатилетки ушли в другой район на мероприятие для кандидатов лотереи.

— О, да. — Голос Селесты внезапно зазвучал громче от гнева. — Все мы отмечали окончание подросткового уровня на мероприятии для кандидатов лотереи. Я должна была праздновать прощание со своими друзьями, которых больше никогда не увижу. И расставание с парнем, которого полюбила, но больше не встречу.

Я не знала, какими словами ее успокоить.

— Консультанты неделями читали нам лекции. — Селеста резко перешла от гнева к горькому отчаянию. — На следующий день после Праздника мы вступим в лотерею. Нас оценят, оптимизируют, распределят и дадут импринтинг. Присвоят уровни и отошлют как гордых и полезных членов улья, но взросление означает прекращение подростковых отношений.

— Замысел именно таков, — грустно подтвердил Аттикус. — Все выйдут из лотереи жителями разных уровней, так что…

— Я знаю! — рявкнула на него Селеста. — Нам говорили это вновь и вновь. Когда люди оказываются в десяти, двадцати или пятидесяти уровнях друг от друга, старая дружба начинает смущать их и даже самые близкие отношения не выдерживают. Консультанты говорили нам, что лучше всего оборвать связи до лотереи и разойтись со счастливыми воспоминаниями о подростковом уровне, но отказаться от самого важного человека в твоей жизни означает…

— Означает потерять часть себя, — закончила я за нее.

— Именно. Ты понимаешь, почему я не смогла этого сделать. Я сказала Себу, что мы должны остаться вместе, на каких бы уровнях ни оказались после лотереи, но он…

Ее лицо скривилось, и я вновь закончила предложение:

— Он решил с тобой порвать?

Селеста утерла лицо тыльной стороной ладони.

— Да. Себ сказал, что я веду себя нелепо. Якобы мы должны следовать традиции улья и распрощаться в последний день Праздника. Когда я продолжила спорить с ним, он закричал, что наверняка выйдет из лотереи гораздо выше меня и не хочет, чтобы прежняя подруга с низкого уровня пыталась за него цепляться.

Она с вызовом подняла голову.

— И тогда я послала его в утиль и ушла с мероприятия. Я уже приближалась к дому, как раз переходила с экспресс-ленты на среднюю, когда выключился свет и ленты остановились.

Я задержала дыхание. Мне представлялись люди, застрявшие в темных лифтах. Люди, падающие с остановившихся эскалаторов. Но я не думала, что произойдет с пассажирами системы лент, особенно экспресс-лент.

— Когда ленты внезапно встали, пострадало много людей?

— Они встали не внезапно, — ответила Селеста. — А просто постепенно замедлили ход.

— Существует система инерционного торможения, которая управляет остановкой лент в аварийных ситуациях, — сказал Аттикус. — Наш курс обучения старост включал объяснение работы этой системы, но я ни слова не понял.

— Так или иначе, упало только несколько человек, — рассказывала Селеста. — Но все паниковали в темноте, пока не подошли люди с фонарями. Они отвели нас в торговый район, а затем мы добрались до парка.

Она застонала.

— Лучше бы я не предлагала Себу остаться вместе после лотереи. Теперь моим последним воспоминанием о нем будет выражение жалости и превосходства на его лице в тот момент, когда он сказал, что окажется на гораздо более высоком уровне, чем я.

— Лотерея непредсказуема, — заметила я. — В итоге именно ты можешь попасть на верхние уровни.

— Надеюсь на это, — яростно отозвалась Селеста. — Надеюсь, что буду жить на пятьдесят уровней выше, чем Себ. И стану элитой, а он — техником канализации девяносто девятого уровня.

Она вскочила.

— Спасибо, что вы подошли проверить, как у меня дела, но сейчас я иду на вечеринку. Себ — не единственный парень в мире.

Мы с Аттикусом тоже встали, а она направилась к праздничному газону.

— Возможно, Селесте лучше злиться, чем страдать, — сказала я.

— Возможно, — согласился Аттикус. — Но мне жаль того парня, который попытается с ней потанцевать в ее нынешнем настроении.

Последовало долгое молчание. Я обдумывала положение Селесты. На следующий год мы с Аттикусом вступим в лотерею. Мне правда хочется ввязываться в отношения, которые продлятся только двенадцать месяцев и закончатся болезненным разрывом? Вряд ли.

И пыталась сообразить, как сказать это Аттикусу, но он заговорил первым:

— Возможно, встречаться друг с другом — плохая идея. Через год…

— Согласна. Мы бы постоянно считали время до расставания.

— Не то чтобы ты мне не нравилась, Эмбер, — сказал Аттикус. — Думаю, ты могла бы мне слишком сильно понравиться.

Я кивнула.

— И все равно я хочу, чтобы мы вместе провели Праздник — прибавил он. — Просто как друзья, которые не собираются переходить ни к чему серьезному.

— Мне бы тоже этого хотелось.

Мы двинулись к площадке для вечеринок.

— Остальные за тем деревом, — сказал Аттикус.

Район для празднеств окружало кольцо деревьев. Я уже собиралась спросить, какое дерево он имеет в виду, когда различила группу знакомых фигур. Мы пробрались к ним сквозь толпу.

— Эмбер здесь! — заорал Аттикус, перекрывая звуки музыки.

Все повернулись к нам.

— Эмбер! — хором прокричали несколько голосов, и меня обняли Марго и Прейя.

— Ты нашла Линнет? — встревоженно спросила Прейя.

— Да. Боюсь, она сломала ногу и находится с медиками. Форж тоже там, ему лечат порез на ноге.

— Как здесь оказался Форж? — спросила Марго.

Я вспомнила историю, которую Форж рассказал Руби.

— Медицинское отделение выписало Форжа, и он направлялся домой, когда выключился свет. Я встретила его, пока искала Линнет.

— Но если ногу Форжа уже полечили, зачем ему вновь нужны врачи? — спросила Прейя.

— Он упал в темноте, и рана открылась. — Я поспешно сменила тему. — Не вижу Каспера. Где он?

— Он на другом конце парка, у озера, — ответила Марго.

— Что? Почему?

— Большинство парковых животных и птиц перевели в ту часть парка — подальше от толп и шума, поэтому кормушки там очень загружены, — пояснила Прейя. — Волонтеры помогают их наполнять, и Каспер отвечает за четырнадцатую станцию кормления.

Я нахмурилась.

— Да, у бедных парковых животных все это должно вызывать серьезное замешательство.

— Не трать на них сочувствие, — отозвалась Марго. — Они привыкли убираться подальше от мероприятий в парке, а Каспер рассказал нам, что в парке на недели хватит корма для животных и птиц. Это мы вынуждены выживать на отвратительных аварийных батончиках. Тебе следовало организовать все получше, Аттикус.

— Это не моя вина, — откликнулся тот.

— Твоя, — возразила Марго. — Ты наш староста.

Голос Шанны объявил новую песню Паскуале, и Аттикус повернулся ко мне:

— Ты бы не хотела потанцевать, Эмбер?

— С удовольствием.

Аттикус взял меня за руку, и мы побежали к толпе танцоров, пока Марго не начала снова жаловаться.

— Я как раз кое-что вспомнила, — заметила я. — По пути в парк мы с Форжем миновали перевернутую тележку с упаковками еды для кухонных блоков. Если вернуться туда и собрать их, они могут оказаться съедобными. По крайней мере, более съедобными, чем пищевые батончики.

— О, нет! — твердо сказал Аттикус. — Ты спасла Линнет. Спасла Форжа. И не будешь бегать еще и за пакетами с едой. Марго может либо жевать пищевые батончики, либо пойти попросить у Каспера птичий корм, как ей угодно.

Я рассмеялась.

Глава 23

Через два дня Форж привез Линнет в инвалидном кресле на праздничную площадку. Рис еще оставался где-то под арестом, Шанна с головой ушла в третью часть музыкального марафона, но все остальные собрались, чтобы поздравить Линнет с возвращением. Она как раз описывала свое падение на эскалаторе, когда лампы на потолке парка внезапно перешли от лунной яркости к полной солнечной.

Все от неожиданности прикрыли ладонями глаза и страшно обрадовались. Музыка резко остановилась, и началась новая мелодия. Переход произошел очень быстро — очевидно, Шанна подготовила его заранее.

— В парке светили солнца.

Запевшая девушка принадлежала к первому уровню, как и Паскуале, но вышла из лотереи только в прошлом году, и это была ее первая песня, удостоившаяся такого внимания. Кто-то в толпе знал ее, другие — явно нет, но ко второму припеву все познакомились с мелодией и словами и запели вместе:

— В парке светили солнца.

Когда песня закончилась, в звуковой системе что-то хрустнуло и заговорил немного смущенный мужской голос:

— Внимание всем. В Синей зоне заработало электричество, но аварийные службы требуют, чтобы пока все оставались в парках. Ремонтные группы должны заново отладить все эскалаторы и лифты, а безопасники — проверить коридоры на предмет угроз жизни и здоровью. Они считают, это займет около четырех часов.

Толпа заулюлюкала.

— Нет смысла жаловаться мне, — ответил голос. — Я всего лишь садовник. Хорошие новости в том, что основные грузовые транспортные сети уже действуют и доставят нам припасы из Бирюзовой и Ультрамариновой зон. В ближайшие два часа мы должны получить груз еды и питья.

Послышался новый щелчок, и заговорила Шанна:

— Вы все его слышали. Бесплатная еда и питье уже в дороге, и это будет настоящая еда, а не аварийные пищевые батончики!

Вновь заиграла музыка, и мы проорали слова:

— В парке светили солнца!

Форж подошел ко мне и, нагнувшись, прокричал в ухо:

— Я должен идти и…

Остальные слова потонули в следующей строчке песни, а он поспешил прочь. Я предположила, что к Шанне.

Где-то через час прибыли контейнеры с едой и напитками. Люди, доставившие их, едва успели снять крышки, как были атакованы отчаявшимися подростками, два дня выживавшими на воде и батончиках.

Половина нашей коридорной группы вступила в борьбу за контейнеры, но я не обладала таким сложением, чтобы пробиваться сквозь толпу, поэтому осталась наблюдать за происходящим с Линнет и Каспером. Мою голову полностью захватила перспектива получить, наконец, настоящую еду, и я не заметила, что музыка замолкла, пока к нам не подошла Шанна.

— Где Форж? — спросила она.

Я нахмурилась.

— Я не видела его с момента включения энергии. И думала, что он с тобой.

В эту минуту с триумфом вернулись бойцы из нашего коридора и вывалили на траву контейнер с едой.

— Нам прислали кучу роскошной еды и питья! — обрадовалась я.

— Мы заслужили ее после этих голодных дней, — заметила Марго.

— Дынный сок, сыр из Фиолетовой зоны и черничное хрустящее печенье из Бирюзовой! — Я упала на колени и вцепилась в богатство. — Что бы ты хотела, Линнет?

— Все подойдет, — ответила та. — Лишь бы не пищевые батончики.

Я положила ей на колени случайно выбранные пакеты и бутылки и увидела, что Каспер все еще стоит и с сомнением разглядывает разнообразие продуктов.

— Ты бы хотел попробовать дынный сок, Каспер?

— Я хочу апельсиновый сок и сыр с дырками из Синей зоны.

— У дынного сока превосходный вкус, — уговаривала я. — И у сыра из Фиолетовой зоны.

Каспер покачал головой.

— Мой бюджет рассчитан, что сегодня на обед будут апельсиновый сок и сыр из Синей зоны. Меделин из службы поддержки ведет мою учебную группу. Она разработала со мной бюджет и говорит, что важно его придерживаться.

— Нам не придется за это платить, Каспер, — присоединилась Шанна.

Он по-прежнему сомневался.

— Рис иногда называл что-то бесплатным, а на деле было не так. Мы должны уточнить у какого-нибудь начальника.

Шанна с раздраженным видом открыла рот, собираясь что-то сказать, но за моей спиной послышался голос:

— Еда и напитки точно бесплатные.

Я знала этот голос. Он принадлежал Базз! Я развернулась и растерялась, увидев ее в форме аварийных служб в диагональные синие и красные полоски.

— Каспер, сейчас все бесплатно, как на Празднике, — прибавила Базз.

Каспер кивнул и радостно улыбнулся, выбирая упаковку с едой.

— Что ты здесь делаешь, Базз? — спросила я. — И почему так одета?

— Я выбрала форму аварийных служб, чтобы успокоить людей, которых мы спасали из лифтов. Сейчас электричество вернулось, и в Синей зоне находится куча подростков, действия которых во время отключения должен оценить психолог и назначить подходящее лечение. Меня автоматически назначили на работу в этом районе, поскольку ты все еще в моем списке подопечных.

— Что? Но я не сделала ничего плохого. Всех испугал Рис, а не я.

Базз рассмеялась.

— Я не говорила, что ты что-то натворила, Эмбер. Я сказала, что остаешься в списке моих подопечных. Предупреждение об отслеживании твоего поведения еще действует и показывает, что ты совершила много действий, требующих моего внимания. Мне любопытно, почему ты застыла от ужаса на скале, но вызвалась бродить в темноте в поисках потерявшейся подруги.

Я пожала плечами.

— Я боюсь высоты, а не темноты.

— Звучит интригующе, учитывая, что улей культивирует страх темноты и Внешки. — Базз вздохнула. — Я бы хотела продолжить обсуждение с тобой, но, к сожалению, буду слишком занята другими пациентами. Я пришла сперва повидаться с тобой, поскольку надеялась, что смогу быстро разобраться с твоим случаем. Ты не ранена и не проявляешь заметных симптомов травмы, поэтому я выписываю тебя и оставляю мирно наслаждаться едой.

Из кармана Базз послышался звонок. Она достала инфовизор, проверила его и застонала.

— Безопасник только что арестовал еще одного проблемного подростка и ведет его на… А, вот и они!

Она махнула рукой, и я заметила приближающуюся к нам женщину в форме безопасника. При виде того, кто шел с ней, я моргнула.

— Форж! — хором произнесли Шанна, Аттикус и я.

Базз весело взглянула на меня.

— Это и есть твой друг, Форж? Тот, кто спас тебя с утеса?

— Да. Почему он арестован?

— Потому что ремонтная группа поймала его в вентиляционной системе. — Базз хмуро посмотрела на экран своего инфовизора.

Мы с Аттикусом обменялись ошеломленными взглядами. Шанна смотрела на приближающегося Форжа, он нервно глянул на нее, но они не успели и слова сказать, как заговорила безопасница:

— Это Форж 2514-0253-884. Что мне с ним сделать?

Базз подняла глаза, быстро изучила Форжа, а затем резко кивнула.

— Мы слишком заняты, разбираясь с теми, кто опасен для других, чтобы тратить время на мальчишку с любовью к риску. Вменим ему в обязанность месяц носить браслет слежения.

— Что? — Форж, похоже, опешил. — Браслет слежения, вроде тех, что носят маленькие дети? Вы не можете так со мной поступить!

Базз широко улыбнулась ему.

— Думаю, можем. Если сунешься в запрещенное место, сработает сигнализация. Надеюсь, это научит тебя в будущем держаться подальше от проблем.

Безопасница достала из кармана браслет и схватила Форжа за руку.

— Советую тебе стоять спокойно и принять неизбежное, поскольку любой спор приведет лишь к тому, что браслет тебе придется носить дольше.

Форж съежился от стыда, когда устройство слежения защелкнулось на его запястье.

Остальные наблюдали за происходящим в молчании, но сейчас Марго с горечью проговорила:

— Надеюсь, вы назначите Рису гораздо более серьезное наказание. Он всех перепугал. Из-за него Линнет сломала ногу.

— Моя работа — не наказывать людей за прежние действия, а делать так, чтобы их дальнейшее поведение приносило пользу улью, — ответила Базз.

— Значит, вы позволите Рису выйти сухим из воды? Что если он снова кому-нибудь навредит? Что если он опять обидит Линнет? — Марго положила руку на плечо подруги.

— Рису назначат коррекционную терапию, чтобы такого наверняка больше не произошло, — мягко сказала Базз. — Лечение всегда конструктивнее наказания, однако разрушительная личность Риса, очевидно, окажет отрицательное влияние на его лотерейные результаты.

— Разрушительная, — с жаром повторила Марго. — Вы имеете в виду, лотерея отправит его на низкий уровень?

— Невозможно предсказать исход такого сложного процесса, как лотерея, — отозвалась Базз. — Но Рис не выказывает готовности к содействию и уступкам, а именно она требуется для большинства вакансий в улье.

— Хорошо, — заключила Марго. — Надеюсь, Рис выйдет из лотереи техником канализации девяносто девятого уровня.

Базз рассмеялась.

— Вполне возможно. А теперь прощайте. — Она повернулась и ушла вместе с безопасницей.

Форж отчаянно застонал.

— Раз мне придется носить этот браслет месяц, значит, я буду с ним на следующих двух соревнованиях по плаванию. Другие команды меня изведут.

— Твои соревнования по плаванию не имеют значения, — выплюнула Шанна. — А как насчет Праздничных вечеринок? Я буду выглядеть рядом с тобой нелепо.

Она повернулась и умчалась.

Форж двинулся следом, но остановился.

— Полагаю, ей потребуется несколько часов, чтобы успокоиться.

— Полагаю, ей потребуется несколько недель, чтобы успокоиться, и не могу ее за это винить, — заметил Аттикус. — Что ты делал в вентиляционной системе, Форж? Ты застрял в ней на несколько дней. Эмбер пришлось тебя спасать. Зачем ты туда вернулся?

— Когда Эмбер вытащила меня из вентиляции, я так беспокоился, как нам доставить Линнет в парк, что забыл свой рюкзак. И не вспомнил о нем, пока медики не занялись моей ногой. Когда электричество вернулось, я подумал, что могу сбегать и забрать его, прежде чем там появятся люди и увидят меня.

Аттикус неверяще покачал головой.

— Что такого важного было в рюкзаке?

— Не в самом рюкзаке, — отозвался Форж. — На нем написано мое имя. Я боялся, что кто-нибудь найдет его и я попаду в беду. К сожалению, ремонтная группа проверяла эскалатор и засекла меня, когда я вылезал из инспекционного люка.

Аттикус вздохнул.

— Может быть, и хорошо, что тебя поймали. Ношение этого браслета научит тебя в будущем не делать опасных глупостей.

Я не сказала ни слова. Я не верила, что месячного хождения с детским браслетом хватит, чтобы излечить Форжа от любви к риску. Как только вещицу снимут, приятель попросит у меня разрешения воспользоваться инспекционным люком в моей комнате и вновь отправится в шахты. И хуже того, вполне вероятно, я соглашусь его впустить.

Глава 24

Наутро после Праздника я вышла в ближайший крупный транспортный коридор. Он был гораздо шире обычного, и медленная, средняя и экспресс-лента двигались параллельно друг другу. Я не ступала на ленты, просто остановилась, прислонившись спиной к стене.

Когда я пришла, здесь находилась лишь пара других подростков, но постепенно прибывало все больше народу, и наконец, мы выстроились в плотную линию вдоль коридорной стены. Собравшиеся разнились по возрасту — от четырнадцатилетних, которые поселились на подростковом уровне чуть меньше года назад, до семнадцатилеток вроде меня.

Мы не разговаривали друг с другом, просто терпеливо ждали, не отрывая глаз от лент. Обычно в этот утренний час их переполняли пассажиры, но сегодня все было совершенно пусто. Я не знала, как появился этот обычай, связан ли он с уважением или с суеверием, но никто из младших подростков никогда не ездил на лентах в первый день лотереи.

Простояв на месте пятнадцать минут, я увидела на экспресс-ленте первую фигуру. Это была девушка с длинными черными волосами, струившимися по ее спине. За ней последовала другая девушка, парень, а затем целый ряд самых разных пассажиров. Все восемнадцатилетние, они сидели на сумках с напряженным отстраненным видом и, похоже, совершенно не осознавали, что мы стоим и наблюдаем за ними.

В прежние годы я смотрела на восемнадцатилеток, едущих в свои центры тестирования, и радостно грезила о том дне, когда сама вступлю в лотерею. Я представляла, как получаю распределение на уровень в улье и профессию, прохожу импринтинг всех знаний, необходимых мне для работы, и начинаю взрослую жизнь. В тех мечтах я всегда принадлежала к высокому уровню, добивалась успеха и побед.

Сейчас все было иначе. Мне накрыло жгучее осознание, что на будущий год я сама поеду на системе лент в лотерейный оценочный центр. Я уже не представляла, как выхожу из лотереи и триумфально поднимаюсь вверх по улью. Со времени путешествия в медицинское отделение девяносто третьего уровня я отказалась от мечтаний и приняла жесткую реальность. Я направлюсь не вверх, а вниз по улью.

Казалось, я простояла на месте часы, наблюдая, как проезжают мимо восемнадцатилетки, и гадая, о чем они думают. Наконец, экспресс-лента опустела. Все кандидаты добрались до своих пунктов оценивания и начали процесс тестирования, который определит их будущее.

Один за другим подростки вокруг меня повернулись и разошлись, но я так и стояла в одиночестве, по-прежнему наблюдая за движением пустой ленты. Я смирилась с тем фактом, что лотерея наверняка пошлет меня вниз. Но оставались важные вопросы: насколько глубоко и какую именно задачу мне поручат.

Через год я узнаю ответы на эти вопросы. Загадка моей реакции на Форжа потеряет значение, поскольку я больше никогда не увижу его и остальных друзей. Начну новую взрослую жизнь, но останусь ли я после лотереи прежней? Буду ли все той же неряхой Эмбер, которая боится высоты, или впечатанная в мозг информация изменит меня навсегда?

Я не испугалась темноты во время отключения электричества, но черная неизвестность будущего меня страшила. Никакой фонарь не поможет разглядеть, что лежит впереди. Непредсказуемая, безжалостная, неумолимая лотерея 2532 решит мою судьбу. Меня оценят, оптимизируют, распределят и вложат импринтинг, как и миллиону других.

В поле зрения на экспресс-ленте показались несколько новых фигур. Все восемнадцатилетки уже были в центрах оценки, и никто из нас, младших, не стал бы сегодня ездить на лентах, но сейчас приближались взрослые, а не подростки. Четыре человека в синей форме безопасников и зловещий силуэт носача в сером.

Я поспешно повернулась и ушла. У меня нет способа избежать лотереи или воспротивиться ее вердикту, нет возможности уклониться от импринтинга. Остается лишь надеяться, что слова, которым меня учили всю жизнь, верны, и улей в самом деле знает лучше.

КОНЕЦ

____________________________________________________________________

Внимание! Электронная версия книги не предназначены для коммерческого использования. Скачивая книгу, Вы соглашаетесь использовать ее исключительно в целях ознакомления и никоим образом не нарушать прав автора и издателя. Электронный текст представлен без целей коммерческого использования. Права в отношении книги принадлежат их законным правообладателям. Любое распространение и/или коммерческое использование без разрешения законных правообладателей запрещено.