Риск — хорошее дело!

ГЛАВА ШЕСТАЯ

С тех пор как Джерад покинул ее дом в субботу вечером, Мэррин чувствовала себя выбитой из колеи. И всю следующую неделю сердце ее было не на месте. Если раздавался звонок телефона, пульс подскакивал до ста ударов в минуту, в крови происходил резкий выброс адреналина. Вдруг это он? Но он не давал о себя знать. Да и с какой стати ему вдруг звонить?

То есть как это, с какой? Если его матери снова вздумается… Если она захочет узнать, как у них идут дела… В общем, мог бы позвонить или даже заглянуть на огонек.

Однако Джерад не звонил и не заходил.

Нервы Мэррин были на пределе. Отец придирался ко всяким мелочам, брюзжал по поводу и без, племянницы с каждым днем становились все несноснее, Кэрол по—прежнему куксилась, а Роберт только мешался под ногами.

В пятницу вечером между Робертом и его женой вспыхнула очередная ссора. Мэррин некуда было деваться, поэтому, когда Кэрол приступила к нудному перечню недостатков своего мужа, она вышла в сад.

Господи, хоть бы оказаться за сотни миль отсюда! А может, и впрямь воспользоваться приглашением Джерада? – подумала она, с грустью обозревая пришедший в запустение сад, который так любила ее мама. Ветки кустарников сломаны, цветы поникли, лужайка вытоптана – сестрички, играя тут, вволю порезвились.

Мэррин знала, что не может поехать в «Березовую рощу», но мечтать ведь не возбраняется. И с каждым днем мысль о поместье облекалась во все более привлекательные формы.

Шум в доме затих, и Мэррин вернулась в гостиную. Кэрол и Роберт уже не орали друг на друга, но в воздухе висело весьма ощутимое напряжение.

Наверное, Кэрол следует чаще бывать на свежем воздухе, вдруг подумала Мэррин и под влиянием импульса предложила:

– Дорогая, давай немного прогуляемся. Мы… Наверху сестры затеяли перепалку. Раздался визг потом упало что—то тяжелое.

– Вы могли бы взять с собой девочек, – с надеждой произнес Роберт.

Его слова дали новый толчок раздражению Кэрол:

– Вот! Вот так всегда! – Голос ее задрожал. – Ты постоянно отлыниваешь от своих обязанностей. Тебе и в голову не приходит…

Мэррин решила, что с нее хватит, и отправилась на прогулку одна. Ее раздирали противоречивые чувства: хотелось мира и тишины, но было стыдно от таких мыслей. У нее уже не выдерживали нервы, она не могла больше терпеть весь этот ужас, но ведь это ее семья…

В «Буйволе» уже наверняка собрались ее приятели во главе с Берти, но идти туда сейчас не хотелось. Как не хотелось и возвращаться домой. И Мэррин зашагала по направлению к мостику через ручей, куда она в прошлую субботу отправила Роберта с девочками поиграть в Пуха.

Подойдя к мосту, Мэррин облокотилась о перила и стала смотреть в воду. У брата сейчас непростые времена, но и Кэрол приходится нелегко. Она обвинила Роберта в том, что он вечно увиливает от своих обязанностей. Так ли это?

Мэррин пришла к неприятному выводу: да, это именно так. И вдруг по спине пробежал холодок, когда она поняла, что частично сама виновата в равнодушном бездействии брата. Ведь Мэррин постоянно уводила девочек на прогулки или увозила в парк или в кафе—мороженое, оставляя Роберта дома. Чем он там занимался, пока их не было рядом? Да ничем.

Мозг Мэррин оживленно заработал. Стал бы Роберт хоть как—то помогать жене в воспитании детей, если бы ее, Мэррин, постоянно не было рядом, если бы она не окружала его такой заботой?

Две недели назад Мэррин отсутствовала целых два дня, однако по возвращении не обнаружила никаких перемен в отношениях Роберта и Кэрол. А, судя по тому, в каком состоянии находился дом, брат палец о палец не ударил, чтобы хотя бы немного прибраться.

Ночью ей опять приснился кошмар – впервые со дня приезда из «Хиллмаунта». Это чрезвычайно расстроило Мэррин. Она надеялась, что теперь, когда она выговорилась перед отцом Джерада, о кошмарах можно забыть.

Проснулась она рано и спустилась вниз выпить чашечку кофе. Однако ее тихому уединению вскоре пришел конец: вся семья собралась в кухне, и началась обычная кутерьма.

Закусив губу от досады, Мэррин быстро собралась и поехала к дядюшке Амосу. Когда она мрачно смотрела на дорогу, ее снова посетила мысль: а что, если… Риск, конечно, но все—таки…

По пути домой эта мысль обрела вполне конкретные очертания. А открыв входную дверь и услышав крик Сэма, вопли отца и визг племянниц, Мэррин уже не сомневалась. Никаких таких «а что, если»! Хватит. Поразительно, думала она, поднимаясь по лестнице, неужели ее связывают с ними кровные узы? Ведь она совсем не похожа на них…

Мэррин бросила в сумку кое—какие вещи, спустилась вниз и, перекрывая общий шум, сообщила, что уезжает до утра в поместье Джерада.

И пошла к машине, не дожидаясь реакции домашних. Отец поплелся за ней.

– Слушай, дочка, я немного поиздержался, даже на пинту пива не хватает. Вот я и подумал, что ты могла бы…

Не дослушав, Мэррин сунула в его ладонь десятифунтовую банкноту.

«Берёзовая роща» располагалась на приличном расстоянии от других поместий. Густая листва высоких деревьев и аккуратно подстриженных кустарников – интересно, кто ухаживает за ними? – создавала впечатление приятного уединения.

Мэррин неспешно обошла дом, в котором насчитала целых четыре спальни, потом вытащила из сумки то немногое, что привезла с собой.

В усадьбе Джерада она чувствовала себя так, будто прожила здесь всю жизнь. Просторные комнаты чисто убраны и хорошо проветрены. По—видимому, какая-нибудь приходящая прислуга появляется тут раз или два в неделю и следит за порядком.

Прошел час, потом другой, и Мэррин постепенно начала расслабляться. Только теперь до нее дошло, что там, у дома, ей грозило стать такой же неврастеничкой, как и ее невестка. Вероятно, нужно действительно подыскать для себя другое жилище.

День стоял чудесный. После полудня Мэррин вытащила в сад шезлонг, который обнаружила на крытой веранде, уселась понежиться в лучах ласкового солнышка. С каждой минутой на душе становилось все легче и легче.

С блаженной улыбкой на губах она прикрыла глаза. Джерад, милый Джерад, спасибо тебе. Тысячу, миллион раз спасибо. Если бы не ты…

Какой—то звук, похожий на приглушенное урчание автомобильного мотора, прервал ее мысли. Мэррин открыла глаза – и чуть не хлопнулась в обморок.

Джерад!

Сердце ее бешено колотилось о ребра, пока она наблюдала, как Джерад подъезжает к площадке у гаража. Вот он вышел из «ягуара», оглянулся и помахал ей рукой.

Впрочем, не стоит изумляться его появлению. В конце концов, дом принадлежит ему. А ей, видимо, придется убираться отсюда, мелькнула запоздалая мысль. Плечи Мэррин поникли. Надо было позвонить Джераду заранее и сказать, что она принимает его предложение.

Ну, ладно. Пусть уже через час Мэррин будет снова трястись в машине, сейчас ее безумно обрадовало неожиданное появление Джерада.

Он быстрыми шагами подошел к ней.

Она вскочила на ноги и вместо приветствия выпалила:

– Мне нужно было позвонить! Нужно было сказать, что хочу приехать сюда. Но… Понимаете, я решила воспользоваться вашим ключом только сегодня утром, и я…

– Добрый вечер, Мэррин. Как дела? – прервал ее несвязную тираду Джерад.

– Я сейчас же уеду! Вот только соберу вещи и…

– И слышать ничего не хочу! – заявил Джерад, глядя в огромные синие глаза девушки.

– Но вы… – запротестовала Мэррин.

– Дом большой, места всем хватит.

Неужели он намекает на то, что они могут остаться здесь вдвоем?

– Вы наверняка хотите отдохнуть здесь в одиночестве. Природа, тишина и… и все такое, – произнесла девушка, повинуясь правилам приличия и в то же время желая засунуть эти правила в ближайшую мусорную корзину.

– Вам мешает мое присутствие?

– Нет, что вы! Я совсем не это имела в виду!

– Предпочитаете, чтобы я остановился в отеле?

– Джерад! – взмолилась она. – Я должна уехать.

– Довольно молоть чепуху.

– Но я не заметила поблизости никакого отеля, пока ехала сюда. А, кроме того…

– Заставляете меня возвращаться в Лондон? Вы – бездушное создание!

Мэррин подозрительно прищурилась.

– А что вас не устраивает в Лондоне?

– Туда нагрянула моя мать.

– Мама остановилась у вас? – уточнила она.

– И притащила с собой тетушку Розу. Отец улетел в Швецию, там проходит какая—то конференция. И мама решила, что настал подходящий момент нанести визит любимому сыну.

– А как она отнеслась к тому, что вы ее оста…

– Не угостите ли меня чашечкой кофе?

Когда оба оказались на кухне, она договорила:

– Мама считает, что мы с вами вместе поехали по своим делам.

– О, Джерад, но вы же не сказали ей… Джерад улыбнулся:

– Пусть ваша совестливая душа спит спокойно. Мне вообще не пришлось ничего объяснять. Я убедился, что мама и тетя Роза ни в чем не нуждаются, и сказал, что у меня есть кое—какие планы.

В ее глазах сверкнула озорная искорка.

– Не в вашем стиле пригласить кого-нибудь вроде меня на чашку кофе, когда в доме находятся ваши мама и тетя. И поэтому мы «поехали по своим делам», так?

– Глупости. Слушайте, Мэррин, раз я уже здесь, может, вы позволите мне принести сумку с моими вещами?

Мэррин почувствовала себя наверху блаженства. Они оба остаются. Наедине!

– Ладно, так уж и быть, – милостиво разрешила она, но все же не удержалась и прыснула.

Ужин Мэррин приготовила из того, что захватила из дома и привез с собой Джерад. В кладовой она еще раньше обнаружила солидные запасы всякой всячины, так что они не умерли бы с голоду, даже если бы решили прожить здесь целую неделю.

После ужина они отправились на прогулку. Шли куда глаза глядят и болтали. Джерад даже обнял Мэррин за плечи. Правда, он сразу же убрал руку, но этого мгновения ей хватило, чтобы обмереть—от счастья. Она начисто забыла о семейных проблемах – и ничуть об этом не жалела.

Начало темнеть, и они решили вернуться домой. Только подходя к крыльцу, Мэррин вдруг заволновалась.

– Думаю, мне пора спать, – буркнула она.

Уголки его губ чуть—чуть приподнялись.

– Я что-нибудь сделал не так? – поинтересовался он.

– Может, вы хотите, чтобы я приготовила для вас какой-нибудь напиток?

– Вот чего мне не хватает в жизни, так это послушной невольницы, исполняющей любое мое желание.

– Извините, но ночной колпак вам придется натягивать самому, – рассмеялась Мэррин и все—таки решила пояснить: – Я целый день мечтала забраться в кровать.

Видимо, такое объяснение показалось Джераду приемлемым.

– Не смейте меня жалеть! – тут же взорвалась Мэррин, но не смогла удержаться от улыбки, когда Джерад рассмеялся:

– Да кто ж осмелится на такое!

– Спокойной ночи, – проговорила она.

Он обнял ее за плечи, едва не спровоцировав у нее разрыв сердца, и, нежно поцеловав, тихо пожелал:

– Спокойной ночи.

Мэррин на крыльях взлетела на второй этаж. Пока принимала душ и укладывалась в постель, ее душа витала высоко в облаках и не желала возвращаться на грешную землю. Объятия Джерада, его поцелуи завораживали, околдовывали – одним словом, обнадеживали.

Через некоторое время Мэррин услышала его тихие шаги на лестнице.

Прошел час, потом второй, а она по—прежнему лежала, с улыбкой глядя в потолок. Какой может быть сон, когда Джерад находится где—то рядом? Ей хотелось наслаждаться каждой минутой пребывания под одной крышей с любимым.

Улыбаясь, девушка закрыла глаза.

Милый, милый Джерад!

Сон Мэррин был безмятежен.

Из сладких объятий Морфея ее вырвал негромкий стук в дверь.

– Войдите, – хриплым со сна голосом проговорила Мэррин, открывая глаза.

С подносом в руках на пороге появился Джерад.

– Ваш чай, мадам! – торжественно провозгласил он.

Окончательно проснувшись, Мэррин воскликнула:

– О, Джерад! Вы балуете меня!

– Кому-нибудь давным-давно пора это сделать, – невозмутимо заявил он, потом наклонился и поставил поднос на столик возле ее кровати.

– А который час?

– Около восьми.

– Не может быть!

Мэррин потянулась к столику и схватила свои часики.

– Боже мой! Я никогда так долго не спала.

Джерад присел на краешек кровати и с улыбкой уставился на девушку.

– И неудивительно – ведь милейший Сэм наверняка будит вас гораздо раньше своим мелодичным криком. Я прав?

Внезапно до нее дошло, что выглядит она не лучшим образом. Волосы в беспорядке, на лице никакой косметики. К тому же бретелька ночной сорочки сползла с плеча. Какой ужас!

По ее коже пробежала дрожь, когда Джерад протянул руку и небрежным жестом вернул бретельку на место. Спохватившись, Мэррин вцепилась в одеяло, натягивая его до подбородка.

Судя по всему, Джерад не собирался покидать спальню.

– Спасибо за чай. – Мэррин прокашлялась. – Сейчас попью, а потом приготовлюсь к возвращению в Суррей.

– Вам еще рано возвращаться, – запротестовал Джерад, согревая ей сердце своими словами.

– Это еще почему? – спросила она, заодно мысленно задавая вопрос и себе: ничего страшного не случится, если она прямо сейчас обнимет его?

– Бессердечная женщина! А кто приготовит для меня ленч?

Наверное, следовало возразить, сказать, что дома ее ждет семья. Но тогда Джерад ответит: «Раз так, скатертью дорожка» – или что-нибудь в подобном роде. Упустить шанс побыть наедине с ним еще несколько часов девушка не могла.

– Так уж и быть, приготовлю, – ворчливо согласилась она.

– А как вы спали? – спросил он и откинулся на спинку кровати, изучая лицо девушки.

– Как младенец.

Джерад посмотрел в ее смеющиеся глаза, потом перевел взгляд на полные губы и быстро встал с кровати. И уже возле двери негромко проговорил:

– Вот и хорошо. После завтрака мы с вами прогуляемся. Свежий воздух явно идет вам на пользу.

Сердце Мэррин пело от счастья, когда позже они вдвоем шагали по заливным лугам и узким тропинкам, то и дело останавливаясь, чтобы полюбоваться прекрасными видами.

Мэррин впитывала каждый жест Джерада, каждую его улыбку, чтобы было о чем вспомнить, когда это блаженство закончится.

Дома Мэррин сразу направилась в кухню, решив приготовить ленч, но вдруг услышала за окном шорох шин.

Странно. Кто бы это мог быть?

Джерад выглянул в окно, потом повернулся к Мэррин.

– Угадай с трех раз.

Она задумчиво посмотрела на него.

– Хорошо. Это особа женского пола, когда—то, много лун назад, она жила здесь со своей матушкой, и у нее, как я вижу, до сих пор остались ключи от поместья. По этой причине она и явилась сюда, не сказав мне ни слова, чтобы учинить в мое отсутствие инспекцию дома.

– Все ясно, это твоя мама! – воскликнула девушка.

Внезапно ее охватила паника, и она взвизгнула:

– Господи! Теперь миссис Монтгомери решит, что мы с тобой любовники!

Джерад задумчиво кивнул.

– Наверное, ты права. Что ж, придется перед ней повиниться, – решил он.

– Нет, даже не думай! Брови Джерада полезли вверх.

– Ты не хочешь, чтобы я сказал ей правду?

Мэррин отрицательно покачала головой, чувствуя, насколько долг Джераду осложняет и без того непростую ситуацию.

– Просто сделай так, чтобы твоя мама убедилась, что мы спали в разных спальнях, – попросила она тоненьким голоском.

К ее удивлению, он рассмеялся.

Нашел время веселиться! – подумала Мэррин.

– Сообразительная девочка! А тебе не приходит в голову, что мама может сделать другой вывод: во сне ты храпишь и поэтому я ушел в другую спальню… э—э… после того, как мы… Ну, ты понимаешь.

Девушка смешалась, щеки ее заалели. Не зная, как реагировать на подобное предположение, она предпочла промолчать.

Джерад сам пошел к двери. Мэррин услышала удивленный возглас миссис Монтгомери, потом Джерад что—то сказал, и они оба появились на пороге.

– Смотри, кто к нам приехал! – с преувеличенной радостью воскликнул Джерад.

Не глядя на него, Мэррин на подкашивающихся ногах направилась к женщине, а та затараторила:

– О, мне так жаль, что я нарушила ваше уединение! Я всего лишь подбросила тетушку Джерада Розу – она живет тут неподалеку. Вот я и решила заглянуть сюда и проверить…

На фоне ее замешательства собственное смущение показалось Мэррин сущей ерундой.

– Вы нам совсем не помешали. Мы как раз собирались перекусить, – с улыбкой сообщила она. – Вы ведь присоединитесь к нам?

Поскольку глаза Джерада чуть не вылезли из орбит, а сам он застыл на месте подобно безмолвной статуе, девушка поняла, что он не ожидал от нее такой реакции. И мысленно возликовала.

Однако миссис Монтгомери принялась отказываться:

– О нет, Мэррин, большое вам спасибо за приглашение, но мне нужно идти. Я пригласила кое—кого на чашечку чая. Так что сами понимаете…

Джерад все—таки уговорил мать выпить с ними кофе, но вскоре она заторопилась домой. За столом Мэррин непринужденно болтала с ней, но в дом вернулась молчаливой.

Ей почему—то стало грустно. Волшебство этого дня померкло, думала она, шагая в кухню. Позади себя она слышала шаги Джерада, но разговаривать с ним не хотела. Ей казалось, что язык ее прилип к гортани.

У него же проблем с языком, похоже, не было.

– Теперь ты ненавидишь меня? – обратился он к ее напряженной спине.

Голос его звучал ровно, интонации отсутствовали.

Она повернулась к нему, не поднимая глаз, чтобы не увидеть в его взгляде холодное безразличие.

– Я сейчас поднимусь наверх, соберу вещи и поеду с миром, – тихо произнесла Мэррин.

И только хотела протиснуться мимо Джерада, как он схватил ее за руку и снова развернул к себе. Девушка дернулась, но он вцепился в нее намертво.

– А что насчет моего ленча? Я же останусь голодным.

Мэррин, наконец, подняла голову, встретилась с завораживающим взглядом серых глаз – и растаяла. Господи, неужели любовь способна сделать женщину такой импульсивной?

– Свинья! – беззлобно проговорила она, чувствуя, как сердце вновь наполняется теплом и день опять становится волшебным.

– Так я не понял, ты меня ненавидишь или нет.

– Где у тебя картофелечистка? – начальственным тоном спросила Мэррин.

Пусть не думает, что она покорена его непревзойденным обаянием!

– Ты как раз смотришь на нее, – повторил он ее слова, сказанные не так давно, и она рассмеялась. – Может, поцелуешь меня в знак того, что я прощен? Правда, я не совсем понимаю, в чем моя вина, но все—таки…

– Ладно, уговорил. – Мэррин поднялась на цыпочки и поцеловала его.

Он тут же обвил руками ее талию, но девушка, сделав над собой огромное усилие, отстранилась.

– Эй, поосторожней! Рискуешь остаться голодным.

Джерад отпустил ее – какая жалость! – и направился к кухонному буфету, бормоча себе под нос что—то вроде «картофелечистка».

Бифштекс с жареной картошкой, брокколи и свежие фрукты показались Мэррин самой вкусной едой на свете. Она понимала, что скоро все закончится и ей надо будет возвращаться домой, но сейчас – ее время, и она будет наслаждаться каждой минутой.

После ленча они принялись изучать воскресные газеты. Мэррин тупо смотрела в свою, не видя ни строчки, но поскольку она изо всех сил старалась не поднимать глаз на Джерада, то могла только гадать, читает он или нет.

Без четверти четыре Мэррин поняла, что больше нельзя откладывать отъезд. Это становится неприличным. Отложив свою газету, она обратилась к той, которой Джерад загородил свое лицо:

– Я приготовлю чай, а после поеду.

– Это необходимо?

Он хочет, чтобы она осталась еще на часок? Да нет же, подумала она, возьми себя в руки, это просто дань гостеприимству.

– Нет, отчего же. Ты предпочитаешь кофе?

– Почему бы тебе не остаться еще на одну ночь?

– Но я сказала своим родным, что вернусь сегодня.

– Как я заметил, у них есть телефон. Подумай, Мэррин: еще одна ночь в той широкой кровати. – На его лице появилась улыбка, заставившая привычно заныть ее сердце. – Ты сама наберешь номер или предоставишь это сделать мне?

Девушка тоже не могла удержаться от улыбки.

– Я приготовлю тебе что-нибудь поесть, прежде чем ты уедешь.

– Не волнуйся, милая.

– С чего вдруг такая заботливость? Не так давно я уже стояла у плиты.

– С того, милая Мэррин, что мне надо уехать пораньше, а ты должна выспаться. Поэтому я не позволю тебе вставать спозаранку, чтобы кормить меня завтраком.

По мере того как смысл его слов доходил до Мэррин, сердце ее стучало все быстрее и быстрее. С великим трудом ей удалось не расплыться в довольной улыбке. Внутри все пело и танцевало, однако голос прозвучал на удивление спокойно:

– Так ты тоже остаешься на ночь? Джерад внимательно взглянул ей в глаза.

– Если ты не возражаешь.

Мэррин казалось, что Джераду тоже нравится болтать с ней. Нет—нет, это, конечно, никакая не любовь, просто он находит ее интересной собеседницей, только и всего. Не надо заблуждаться. Насколько она его знала, Джерада сдуло бы ветром, произнеси кто-нибудь слово «любовь» в связи с ним.

Еще немного, и она выдаст себя с головой, решила Мэррин. Лучше поскорее уйти. Она взглянула на часы.

– Уже десять часов. Пора отдыхать, – сказала она, поднимаясь из—за стола.

Джерад тоже вскочил.

– Ты хочешь лечь спать так рано? – удивился он.

– Завтра мне, как и тебе, надо будет вставать ни свет ни заря, – объяснила Мэррин, понимая, что с радостью просидела бы с Джерадом всю ночь напролет. – Я ведь должна заехать домой и переодеться, прежде чем ехать на работу.

Джерад покачал головой, глядя на нее.

– Ты не меняешься. Поистине уникальное создание!

Непонятно почему Мэррин смутилась. Чтобы не показать ему свое состояние, она обошла стол и чмокнула Джерада в щеку.

– Спокойной ночи, – сказала она и хотела уже повернуться, но Джерад удержал ее за руку.

И тут случилось то, о чем она так долго мечтала. Джерад обнял Мэррин за плечи, крепко прижал к себе и впился губами в ее губы. Поцелуй был жадным, долгим, умопомрачительным. У Мэррин перехватило дыхание.

Когда он, наконец, отпустил ее, она отступила на шаг, ноги ее дрожали, и, чтобы не упасть, ей пришлось схватиться за край стола.

– Эт-то еще з-зачем?

– А затем, чтобы ты не вела себя со мной, как со старым добрым дядюшкой!

В свою спальню Мэррин поднималась с улыбкой на губах. Значит, ему не понравилось, что она чмокнула его в щеку! А вот ей очень понравился его поцелуй – настоящий мужской поцелуй.

Весело напевая, она приняла душ и забралась под одеяло. Ах, какая прекрасная кровать! Мэррин с блаженным вздохом вытянулась на прохладных простынях и уставилась в потолок, вспоминая мельчайшие подробности минувшего дня: их прогулку, разговоры, шутки… ну и, конечно, поцелуй Джерада. Пусть за этим поцелуем не стояло никаких серьезных чувств, но он давал благодатную почву для раздумий.

Спала она без сновидений, а когда проснулась, обнаружила, что уже рассвело, а в комнате стоит Джерад, одетый в махровый халат. Волосы мокрые после душа, лицо чисто выбрито, в руках поднос. Он принес ей утренний чай!

– Извини, я не постучал, руки заняты, – произнес Джерад.

Подошел к столику возле кровати и поставил на него поднос.

– Который час? – спросила Мэррин, усаживаясь в постели.

– Половина шестого. Пей свой чай, а я оставлю тебя.

Джерад наклонился, обнял ее за плечи и легко поцеловал в щеку.

– Будь хорошей девочкой, – сказал он и начал выпрямляться, чтобы уйти.

Этого Мэррин не могла допустить. Она быстро схватила его за отвороты халата.

Джерад замер, его брови медленно поползли вверх. Мэррин хитро улыбнулась.

– С каких это пор ты стал обращаться со мной, как со старой доброй тетушкой? – спросила она и, не давая ему опомниться, притянула его к себе.

– Вот тебе, получай! – выдохнула Мэррин, оторвавшись от его губ.

Но как, как удержать Джерада еще хоть на несколько минут? Неужели он сейчас выйдет из комнаты и уедет отсюда? Мэррин по—прежнему сжимала в пальцах отвороты его халата, а Джерад смотрел на нее потемневшими глазами. И она, не в силах противиться себе, снова приникла к его губам.

Утратив чувство реальности, Мэррин не знала, сколько прошло времени, но внезапно она обнаружила, что больше не держит его за отвороты, зато он сам сжимает ее плечи сильными ладонями. И уже непонятно, кто кого целует – она его или он ее.

Джерад сел на край кровати и, не отрывая глаз от девушки, хрипло проговорил:

– Мэррин…

Больше всего на свете ей хотелось снова оказаться в его объятиях. Словно прочитав ее мысли, Джерад спустил с плеча Мэррин тонкую лямку ночной сорочки и стал целовать обнаженное плечо. Сладкая волна удовольствия стала подниматься из самых недр ее существа.

Уверенным движением Джерад опрокинул Мэррин на подушки и сам лег рядом. Сердце ее колотилось с такой бешеной силой, что, казалось, вот—вот выскочит из грудной клетки, но Мэррин едва ли замечала это. Губы горели от поцелуев, а Джерад снова и снова целовал ее, и она отвечала с такой же страстью.

Вот его пальцы медленно прошлись сверху вниз вдоль ее позвоночника, потом дотронулись до груди.

Мэррин закрыла глаза и тихо вздохнула от восторга. Человек, которого она так любит, лежит рядом и ласкает ее. О таком блаженстве можно только мечтать.

– Джерад! – вскрикнула она, когда его пальцы взяли в плен ее набухший сосок.

– Милая моя, сладкая Мэррин, – выдохнул Джерад, продолжая ласкать ее грудь.

Мэррин охватила истома, а он откинул с нее одеяло и как—то незаметно снял ночную сорочку.

Вся во власти неземных ощущений, ни разу не испытанных ею ранее, она поняла, что лежит совершенно голая, только когда между их телами осталась всего одна деталь нижнего белья Джерада. Когда он успел снять халат, оставалось загадкой. Куда делась ее сорочка – тоже.

Джерад прижал ее к своей груди, и Мэррин судорожно сглотнула. Она хотела сказать, что любит его всем сердцем, всей душой, слова признания едва не сорвались с ее губ. Но, ощущая неловкость, она заставила себя молчать. Как говорить о таких вещах, если лежишь совершенно голая, а твой любимый бесцеремонно тебя рассматривает! Мэррин смущенно улыбнулась, а Джерад, утопая в синеве ее глаз, провел пальцем по великолепной груди.

– Ты очень красива, – пробормотал он.

Потом голова его склонилась, и губы, всосав розовый сосок, начали дразнить нежную плоть. Мэррин перестала владеть собой. Спина ее выгнулась, дыхание стало хриплым и прерывистым.

– Джерад! – в экстазе выкрикнула она его имя.

Он поднял голову и взглянул на нее.

– С тобой все в порядке?

– О да, да. Я хочу тебя, – стыдливо опустив ресницы, призналась Мэррин.

– Любимая!

И он начал покрывать поцелуями ее раскрасневшееся лицо. Задыхаясь от страсти, она отвечала на его поцелуи. Их тела переплелись, и она инстинктивно еще теснее прижалась к нему, водя руками по его телу, упиваясь фантастическими ощущениями от пряного аромата, исходящего от него.

Джерад издал горловой звук, его ладонь спустилась к бедру Мэррин, а потом начала медленно двигаться вверх, раздвигая ее ноги. Но когда его пальцы достигли самых интимных местечек Мэррин, ее охватила паника.

– Нет! – всхлипнула она, хотя все внутри кричало: «Да! Да! Скорее! Сейчас!»

Джерад застыл.

– Нет?

Он устремил на нее непонимающий взгляд. А Мэррин разрывалась между любовью к нему и скованностью.

– Прости, – прошептала она.

Он не мог поверить своим ушам, и Мэррин хорошо понимала его состояние. Наверное, еще ни одна женщина на свете, позволив мужчине зайти так далеко, не говорила ему в самый решающий момент «нет». Тем более она сама затащила его в постель. Но что—то в глубине сознания говорило ей, что она права.

Мэррин отодвинулась на край кровати. Джерад был настолько ошеломлен, что не стал удерживать ее. Мэррин села, повернувшись к нему спиной.

– Я… ты… – Мысли мешались у нее в голове.

Ей хотелось сказать, как сильно она любит его, но она знала заранее, что ее признание не улучшит положения.

– Ты… ты опоздаешь, – нервно проговорила она. – Ты сказал, что тебе надо уехать очень рано.

В эту минуту она не могла повернуться и посмотреть ему в глаза. Она знала, что ничего хорошего в них не увидит.

Голос Джерада подтвердил ее опасения. Звучал он холодно и отстраненно:

– В следующий раз я поставлю будильник на четыре утра.

С этими словами Джерад поднялся с кровати, забрал халат и вышел вон.

А Мэррин оставалась сидеть, где сидела, еще целую вечность. До нее доносились звуки его шагов, потом она услышала, как он хлопнул дверью, вывел из гаража свою машину и уехал.

Чувство непоправимой утраты сдавило ей сердце, потому что она поняла: никогда он не поставит будильник на четыре утра, чтобы заняться с ней любовью. Она все разрушила сама, своими руками уничтожила собственное счастье.