Рискнувший

Тони сжимает мое плечо, пока Дин спрашивает Логана:

— Хочешь пойти?

— Пошел бы, малец, но нам с твоей мамой… в общем, надо кое-что обсудить. — Логан отходит назад, пока не упирается спиной в столешницу. — Но, может, сходим на какой-нибудь другой фильм завтра.

— После игры? Ты же придешь, да?

— Конечно, малец. Почему ты думаешь, я приехал домой? — глаза Дина загораются, и Логан добавляет: — А теперь проваливай со своим дядей Тони, пока не упустил такую возможность.

— Точно. — Дин со всем своим вниманием смотрит на Тони, который достает ключи из кармана.

Вижу, как Логан в попытке извинения кивает Тони, и Тони принимает это извинение таким же жестом.

— Эй, дядя Тони, купим попкорн? О, и лимонад? Можно мне большой?

Последнее, что слышу от Тони, прежде чем они с мальцом уходят, это:

— Малец, ты только что съел столько, что хватило бы утолить голод в странах третьего мира, и ты все еще голоден?

Как только дверь закрывается, я встаю, готовая выйти из комнаты.

Технически, у нас с Логаном общая комната, но я уже начала собирать свои вещи, чтобы переехать в кабинет внизу, который будет поменьше размером, если поставить туда кровать, но я переживу. Намного лучше жить в тесноте, чем с кем-то, кто думает, что я заставила его тратить на меня свою жизнь.

— Мы не собираемся поговорить? — нервно спрашивает Логан.

— О чем? — Мое тело замирает само по себе.

— О нас.

— Нет никаких нас, Логан.

— Не говори так, — он качает головой. — Пожалуйста, не говори так.

Слова останавливают мои действия, и я пялюсь на него, приклеившись взглядом.

— Логан, большая часть моей жизни вращалась вокруг тебя. Когда больно тебе, больно мне. Когда у тебя были ночные кошмары, я была рядом, чтобы отогнать их. Когда твой отец бил тебя, ты залезал в мое окно, именно я залечивала твои синяки, и именно я до сих пор залечиваю душевные раны. Все это, Логан, все это для тебя, а у тебя хватает наглости смотреть мне в лицо и обвинять в том, что я загнала тебя в угол. — Эмоции становятся комом в горле. — Как ты, черт возьми, думаешь, я чувствую себя после этого?

— Макс, я не хотел…

— Ты никогда не хотел! Ты никогда ничего не хотел! Ты распсиховался, как трехлетний ребенок, у которого отобрали сок, и мне приходится быть той, кто должен все уладить! Сказать тебе, что все в порядке! Сказать, что я прощаю тебя за эти последствия! Что ж, с меня хватит, Логан! С меня, черт возьми, хватит!

— Ты не можешь…

— Почему это не могу?

Логан двигается ко мне с осторожностью.

— Потому что ты нужна мне.

— С тобой очень сложно.

— Я не шучу, Макс.

— Нет. Ты просто говоришь то, что нужно сказать, чтобы тебя простили! Вот что ты делаешь, Логан! Вот что! И именно мне приходится сталкиваться с твоим неукротимым поездом злости! Мне, единственному человеку, который всегда был рядом для тебя!

Логан осторожно приближается ко мне, его тело намного ближе, чем мне бы хотелось.

— Макс, посмотри на меня. — Заглядываю глубоко в его глаза. — Я имею в виду… по-настоящему посмотри на меня. — Позволяю своим глазам впитать его вид: его напряженные плечи, твердую шею, круги под глазами и его истощенное лицо. Объятая грустью, я чувствую порыв потянуться к нему рукой, но предпочитаю не делать этого. Закрываю глаза в попытке смириться с этим. С ним. Его голос хрипит.

— Макс… — Когда я открываю глаза, то вижу, что он на грани слез. Я делаю прерывистый вдох. — Макс, пожалуйста… не оставляй меня. Прошу… пожалуйста… — с последним словом, он притягивает меня в объятия, и делает то, чего я никогда не видела. Начинает плакать.

Глава 11

Логан

Скажите это, если, бл*дь, хотите. Назовите меня плаксой. Назовите слабаком. Кем, мать вашу, хотите называйте, но прямо сейчас мне насрать.

Крепко сжимая Макс, я опускаю голову на ее плечо, позволяя слезам катиться из глаз впервые в жизни после смерти моей мамы. В груди разрастается боль, пока вздрагивают плечи, все тело ломает от надежды на то, что Макс поймает меня. Что не даст мне упасть. Что не оставит меня.

— Пожалуйста, не оставляй меня, Макс, — нежно молю я сквозь слезы. — Ты единственное, что осталось в моей жизни… — И ничего не происходит. Она ничего не говорит. Не двигается.

Черт побери. Я потерял ее…

От понимания хочется плакать сильнее, но внезапно она начинает потирать руками мою спину, после чего произносит мягким голосом:

— Логан…

— Нет, — я качаю головой. — Не делай этого. Не уходи от меня. Пожалуйста, Макс… — Когда я поднимаю голову, чтобы посмотреть ей в лицо, то вижу ее собственные слезы. — Прости меня, Макс. Прости. Я не хотел говорить то, что сказал.

— Зачем же ты это сказал? — шепчет она.

Может, еще не потерял.

— Почему ты так относишься ко мне? Зачем…

— Потому что я придурок! Потому что я, бл*дь, в ужасе, Макс! — Я сглатываю слезы, комом вставшие в горле.

— А я нет? Мне не страшно от того, что ты на другом конце полушария?! — кричит она, но не вырывается из моих рук.

— Тебе не стоит бояться. Я не мог функционировать с тех пор, как ты вышла за порог моего номера. В моей жизни не было человека, который значит хотя бы половину от того, что значишь для меня ты.

— Тогда почему ты вымещаешь на мне злость?

— Потому что ты сама вымещаешь ее на мне! Потому что у меня нет той части мозга, которая по логике вещей должна говорить мне заткнуться, прежде чем я все превращу в пи*ец!

Не смейтесь, потому что вы знаете, что это правда.

— Потому что мне страшно, что в одно утро ты проснешься и увидишь, что у меня не в порядке с головой, и оставишь меня. Мне страшно, что единственная причина, по которой встаю по утрам, уйдет из моей жизни без оглядки! Вот почему, Макс. Самый мой огромный страх не в том, что я превращусь в своего отца, а в том, что я потеряю тебя. — По тому, как поникают ее плечи, я понимаю, признание, кажется, уничтожило один слой злости в ее теле.

— Ты всегда толкаешь меня, Логан. Сколько еще раз мне ожидать этого. Прежде чем ты толкнешь меня слишком далеко? Потому что прямо сейчас…. Я очень близка. — Я сглатываю тревогу в горле. — Очень близка, Логан. Я не могу продолжать это. Особенно не тогда, когда у нас есть малец и будет ребенок. Эта херня должна прекратиться. Вся. — Кивок, кажется, единственное, на что я сейчас способен. — Ты не один боишься, Логан. Но настало время, и нам придется отогнать страх в сторону. Нам нужно растить семью. Ребенка, которому почти шестнадцать, и он надеется, что мы дадим ему ту жизнь, которую пообещали, и будущего ребенка, который заслуживает огромной семьи, включая маму и папу, которые любят друг друга.

Эти слова вырывают у меня еще одну слезу.

— Ты до сих пор любишь меня?

Шмыгая через свои слезы, она закатывает глаза:

— Немного.

Изображаю короткую улыбку и опускаю руки на ее бедра.

— Только немного? — Когда она кивает, я опускаю губы, чтобы они оказались напротив ее. — Только немного?

Ее руки сжимают меня крепче, пока она явно находится между состоянием растаять передо мной и остаться стоять на своем.

Я упоминал, что она сексуальнее, когда сопротивляется порыву заботиться обо мне?

— Ло… — Все, что Макс удается сказать прежде, чем мой рот обрушивается на ее, а руки теперь крепко сминают ее майку. В минуту, когда ее ногти впиваются в мою кожу, я рычу и целую девушку со всей страстью, беря ее язык в заложники, пока надвигаюсь на ее тело и толкаю спиной вперед к стене позади нее. Когда она издает стон согласия, я отпускаю ее майку, пробегаю руками по волосам и крепко хватаю их, в то время как мой язык пытаясь поработить ее, умоляя о новом уровне прощения. Отдать все, что у меня есть, чтобы убедиться, что Макс не подумает оставить меня.

Вы чертовски правы, я умею так целоваться.

Макс отрывается от меня и бездыханно произносит:

— Нам… нам не стоит…

Глядя в ее затуманенные карие глаза, я нагло ухмыляюсь:

— Позже, — облизываю губы. — Позже. — Снова набрасываюсь на ее губы и всасываю нижнюю в рот, дразня ее, пока она снова стонет. Подхватываю Макс под бедра, поднимаю и улыбаюсь напротив ее рта, пока она обнимает меня ногами.

Она пытается отстраниться и спрашивает:

— Я слишком тяжелая?

— Малышка, я отправлял в нокаут бойцов в два раза тяжелее тебя, — уверяю, пока несу ее к дивану. — И прямо сейчас единственное, о чем я переживаю, как скоро по самые яйца окажусь в твоем красивом теле.

Макс хихикает, и я прижимаю губы к ее, чтобы продолжить.

Ага. Я знаю правило Эрин о том, чтобы не трахаться в других комнатах в доме, но мне насрать. Я собираюсь взять свою девочку прямо здесь и прямо сейчас и развеять любые сомнения в ее головке о том, что я когда-либо хотел кого-то еще.

Опускаю ее на диван и возвышаюсь над ней своим телом, мой член уперся в джинсы, просясь на свободу. Рыча через боль, я отстраняюсь, сдергиваю с Макс майку, благодарю высшие силы за то, что на ней нет лифчика, так что я сразу могу насладиться видом, и опускаюсь губами на ее шею на местечко сразу под ухом. Когда она стонет громче, я скольжу рукой спереди в ее лосины, где меня внезапно встречает влажность ее горячей плоти.

— Серьезно?

Она невинно смотрит на меня мгновение, прежде чем поднять губы к моему рту и пробежаться языком по моим открытым губам. Сексуальным голосом она мурчит, как котенок:

— Серьезно.

Боже, я соскучился по этой девушке.

Два моих пальца погружаются в нее, что превращается для меня в наказание. Макс откидывает голову назад с громким стоном, мое имя скатывается с ее языка, словно благоговение благодарности на иностранном языке, от которого мой член чувствует потребность заменить пальцы в ней при первой же возможности.

— Логан… — выкрикивает она, выгибаясь под моим прикосновением, сжимая рукой футболку в отчаянной потребности.

Бл*дь, это горячо.

— Сейчас! — громко требует Макс. — Ты нужен мне внутри сейчас!

Чувствуя гордость и удовлетворение, прикусываю нижнюю губу, продолжая наполнять ее пальцами. Опускаю рот к ее уху.

— Нет, пока ты не кончишь, Макс. Или пока не начнешь умолять меня.

Она шипит от недовольства:

— Проклятье, Логан! Пожалуйста! — Начинает насаживаться бедрами на мои пальцы, и я напрягаюсь, чтобы не кончить себе в штаны. — Пожалуйста! — хнычет она снова. — Пожалуйста… — И прежде, чем я могу снова ей отказать, она взрывается вокруг моих пальцев, сжимая их так туго, что мне приходится впиться зубами в ее плечо, чтобы не зарычать громче нее, зная, как я хочу услышать этот звук.

Наконец, пульсация ее киски начинает утихать, и я знаю, что пора устроить ей раунд два. Сняв с нее лосины и бросив их через комнату, стягиваю с себя штаны достаточно, чтобы высвободить член. Голод на лице Макс при виде его заставляет меня зарычать, раздвинуть ее ноги и врезаться глубоко в нее. Прикосновение к ее тугой, влажной киске вот-вот вырвет у меня оргазм, прежде чем у меня хотя бы появится шанс начать двигаться.

Я не стану кончать, как двенадцатилетний мальчуган на свой первый «Плейбой».

Не в силах себя контролировать я вколачиваюсь в нее жестко и быстро. Одной рукой сжимаю подлокотник дивана, другой — ногу Макс, пока мой член толкается в нее, провоцируя очередной оргазм.

Опускаясь губами к ее уху, я требую:

— Кончи для меня еще раз, Макс. — Она рукой сжимает мою футболку в то же время, когда закрывает глаза, борясь с порывом отпустить себя. Я позволяю языку подразнить мочку ее уха, прежде чем добавить: — Ты кончишь для меня еще раз, малышка. Не сопротивляйся этому. — Она снова хнычет, крепче сминая ткань. — Ты знаешь, что нужна мне. Знаешь, что мне это нужно. Дай мне то, что мое, Макс.

— О, боже, — выкрикивает она, ее стоны наполняют весь дом, пока она снова распадается на части на моем члене.

— Черт, малышка, — вздыхаю я, больше не в силах сдерживаться. Моя рука скользит вниз к ее ягодице, я вбиваюсь в Макс быстрее и быстрее, отчаянно желая пометить ее тело, желая донести до нее, что она — единственная, из-за кого я теряю контроль.

— Теперь ты кончи для меня, — шепчет Макс мне на ухо, и мой член тут же подчиняется, наполняя ее несколькими тяжелыми, длинными струями, к удивлению, вырывая у нее еще один оргазм.

Вот… черт…

Никто из нас не говорит ни слова, пока мы лежим в поту, с трудом дыша, и закрыв глаза. Продолжительно выдохнув в попытке заставить свой мозг снова работать, я перемещаю голову, чтобы лечь Макс на грудь. Крепко обнимаю ее руками и притягиваю ближе к себе.

Когда она пальцами начинает расчесывать мои волосы, я закрываю глаза и снова чувствую себя десятилетним.

— Макс…

— Хм? — мычит она, ее пальцы на моей голове приносят успокоение, в котором я так нуждался.

— Мне страшно. — Слова останавливают ее движение на мгновение. Мое тело напрягается в ответ. Как только они возобновляют процесс, я вздыхаю. — Я не хочу становиться таким, как мой отец.

— Малыш, ты и не станешь.

— Я этого не знаю. — Мой голос понижается к тону, который я почти никогда не использую. — Я не знаю, всегда ли он был тем придурком, который лупил мою мать, пока та была беременна. Не знаю, был ли он когда-то нормальным, а потом в один момент его переклинило. Что если со мной такой же случай? Что если я стану таким же? Что если я в одном шаге от…

— Замолчи, — она прикрывает мне рот рукой. — Ты не он, Логан. Ты — это ты. И ты провел всю свою жизнь, делая все, чтобы не стать им. И не станешь. Поверь в себя, как я в тебя верю, и увидишь сам. Увидишь, что вы не одного поля ягоды, а что ты мужчина, которого твоя мама хотела в тебе видеть. — Упоминание о ней вызывает слезы, к которым я и без того уже был близок. — Я понимаю твой страх становиться отцом, но и мне тоже страшно. Мы оба переживали… не очень идеальные ситуации, но посмотри на нас сейчас. Моя тетя и дядя, Харты, упокой Господь их души, Оливер, и все, кто живет в этом доме, и все, кто присоединился к нам за этот год. Логан, семья — это не генетика. Это те люди, которые стоят рядом с тобой во всем и везде. Я до смерти боюсь рожать ребенка, но посмотри на мальца. Мы прекрасно с ним справляемся. И нам никогда не придется делать это в одиночку. — От ее слов мне хочется улыбнуться. — Но я должна знать, Логан…. Что ты в этом со мной. Ты нужен мне рядом.

Я поднимаю голову и поворачиваюсь к Макс, так и оставив подбородок на ее груди.

— Я с тобой, Макс. Я полностью с тобой.

Вот посмотрите. Я не подожму хвост. Мне страшно до чертиков. Но она права. Я нужен ей. И после всего, что она сделала для меня за свою жизнь, она этого заслуживает. Знаю. Знаю. Мне тоже чертовски страшно иметь ребенка, но жизнь без Макс пугает меня больше. Так что к чертям все. Пора прекратить убегать от своего прошлого и разобраться с тем, чего я хочу от своего будущего. Ага. Я тоже не могу поверить, что сказал это. О, заглохните. Саркастические ухмылки мне не нужны.

Глава 12

Логан

— Если малец проиграет, Тони, винить я буду тебя, — вздыхаю я, плюхаясь на стулья болельщиков рядом с Макс.

Они же твердые, как скала. Почему я не помню их такими твердыми со времен, когда учился в школе? То есть большая часть времени была проведена с черлидершами у меня на коленях, так что думаю, это могло меня отвлекать. Что такое? Вы правда ожидали, что я скажу нечто иное?

— Стоп. Что? — Тони наклоняется с другой стороны от Макс.

Скользя рукой вокруг ее талии, я притягиваю ее ближе к себе.

Ага. Еще немного ревную. Подайте на меня в суд.

— Ты же эксперт по части баскетбола.

— Я никогда не говорил, что я эксперт.

— Тем не менее, если он проиграет, вина на тебе.

Челюсть Тони щелкает, когда он шипит в ответ:

— Не я тренер мальца.

— Ты как раз что-то вроде его тренера, — я отклоняюсь назад и продолжаю получать удовольствие, ероша его перышки.

— Это… это не… просто… — заикается он, и я начинаю хихикать, пока Макс не толкает меня локтем в ребра.

— Хватит стебаться над Тони.

— Ты издеваешься надо мной? — спрашивает Тони. Когда я отвечаю ему улыбкой, он добавляет: — Ну, ты и придурок, Келлар.

— Это разве новость? — с сарказмом протягивает Люк, садясь в ряд перед нами вместе со своей сестрой и Си Джеем.

— Не большая, чем то, что ты пытаешься одеваться в свитера из «Мэйси» на странице семь, — произносит Эрин, скрещивая ноги и качая головой на брата.

Я давлюсь смешком, а Люк шипит ей в ответ:

— Говорит та, что надела сапоги со страницы девять.

— Что не так с моими сапогами?

— Ничего. Они смотрятся на тебе так же классно, как смотрелись на шлюхе, которую я видел на Пятой-авеню на прошлых выходных.

Си Джей подавляет смешок, как и все остальные из нас, но ярость Эрин падает на него.

— Правда, что ли? И ты ржешь? Мистер «единственная дорогая у меня вещь — это пара дизайнерских джинсов», которые, скорее всего, ты покупаешь на окончательных распродажах! Никаких хиханек-хахонек по поводу моды от тебя.

Как считаете, как сильно у нее пар из ушей повалит, когда она узнает, что он не только адвокат, но еще и богат, как богаты адвокаты? Думаете, придется вызывать экзорциста?

— Можем сосредоточиться, пожалуйста? — просит Макс, прижимаясь к моему телу, запах шоколада наполняет мои легкие.

Боже, я соскучился по этому запаху.

— Игра вот-вот начнется, — обращается она ко всем, но глаза только на мне.

Они яркие и полны озорства. Мои глаза опускаются к языку, облизывающие ее губы в томной манере. Она приподнимает брови и прикусывает нижнюю губу, отчего я чувствую, как начинает твердеть мой член.

Я трахал эту девушку больше, чем считал возможным с тех пор, как вернулся домой. После нашего примирения на диване, а затем еще одного на лестнице, у двери в спальню, и в душе, мы остановились на краткий разговор о том, что будет дальше. И под «краткий» я имею в виду примерно двадцать минут, потому что она снова была готова для меня. И снова. А потом опять. Это прикол беременности?

Макс наклоняется и шепчет мне на ухо:

— Ты знаешь, как сильно мне хотелось, чтобы ты прижал меня и трахнул под местами для болельщиков, когда мы были в школе?

Моя попытка подавить стон с крахом проваливается благодаря ее гребаному языку, скользящему по моему уху.

Я упоминал о том, что взял ее буквально перед выездом сюда? Я не жалуюсь, просто говорю.

— Серьезно? — фыркает Люк. — Мы же на школьной баскетбольной игре!

— Я занимался сексом во время школьных баскетбольных игр, — отвечаю я, Макс поворачивается и расслабляется в моих руках.

— Когда ты учился в школе! — шипит Люк.

— А было ли какое-нибудь мероприятие, во время которого ты не занимался сексом? — Эрин смотрит на меня через плечо.

Вы тоже станете смотреть на меня так, если я отвечу «нет»?

— Что скажешь, если я отвечу отрицательно? — От моего комментария она кривится и отворачивается.

— Ну, ты и придурок, Келлар, — она складывает руки на груди.

— Я думал, мы это уже поняли, — отвечаю я со смешком. Наклоняясь, шепчу Макс на ухо: — Ты знаешь, как сильно я хотел, чтобы это ты была прижата мной под местами для болельщиков?

Ее тело обмякает. Теперь вздыхает Тони.

— Ваши голоса не такие уж и тихие, как вам двоим кажется. Господи, вас никто не учил сценическому шепоту?

— Это еще что такое? — спрашиваю я.

— Ты никогда не посещал драмкружок в старшей школе?

— Логан сам создавал драму в старшей школе, — информирует Эрин Тони. Я киваю в подтверждение.

Прежде, чем я могу еще что-то добавить, настает пора вставать для национального гимна. Как только песня заканчивается, мы снова садимся, и я наконец замечаю мальца, готовящегося выходить на поле. И фамилия на спине его толстовки заставляет меня выровняться и наклониться вперед.

— Это… — пытаюсь указать я.

Си Джей поворачивается и кивает.

— Ага.

— Но…

— Он твой ребенок, Келлар. И должен носить твою фамилию, — Люк улыбается мне.

Макс целует меня в щеку.

— Ты бы видел, какую гордость он испытывал от того, что написано у него на толстовке. — Когда мои глаза встречаются с ее, она добивает меня: — Он гордится носить твою фамилию. И я знаю, что тот, что внутри меня, тоже будет.

Гордость. Не проклятье. Никогда, мать вашу, не думал, что услышу это.

Игра начинается. Я немного впечатлен тем, с каким умением он на самом деле вступает в игру. Обе команды имеют хорошую защиту и нападение, все игроки, кажется, воспринимают игру всерьез, а малец явно имеет навыки, чего я о нем не знал.

Когда он забрасывает очередной трехочковый, девушки за нами начинают кричать:

— Мы любим тебя, Келлар!

Эрин тут же оборачивается через плечо и с презрением смотрит на них прежде, чем проворчать:

— У нас коллективный флешбек? Боже, это как заново пережить молодость.

— Ты не такая старая, — Си Джей пытается успокоить ее.

— Чего не скажешь о тебе. — После колкости на ее лице расплывается хитрая улыбка.

— Мне достаточно лет, чтобы знать пару-тройку вещей о паре-тройке вещей, — заявление Си Джея вызывает стон отвращения у Люка.

— Это же моя младшая сестра, — говорит он Си Джею, который поднимает руки в жесте капитуляции.

Объявляют таймаут, и я смотрю, как Дин уходит с поля, глядя на трибуны. Когда он видит меня, то кивает, и широкая улыбка расползается по его лицу.

Это парень чертовски горд. Горд тем, что я здесь. Горд носить мою фамилию. Горд быть частью нашей семьи…

Понимание ударяет по мне, и я произношу:

— Эй, Эрин, давай сходим и купим чего-нибудь. Захвачу Макс ее любимые начос. С двойным сыром.

Макс хлопает в ладоши.

— С двойным сыром!

— Ты же знаешь, что эта дрянь ужасна для тебя, — вмешивается Люк.

— Она носит моего ребенка, Люк. Она может есть все, что захочет, — уверяю я его, и Макс сияет от радости рядом со мной.

А вам хватит улыбаться. Я серьезно. Сотрите эту довольную улыбочку с лица. Я знаю, что вы гордитесь тем, что я повзрослел, но вам не нужно этого показывать. Ладно, небольшая ухмылочка приветствуется.

— В этом и проблема, Келлар. Она на самом деле не может. Беременная женщина должна…

— Господи, я пойду с тобой лишь бы не слушать речи моего братца о здоровом питании! — визжит Эрин, вставая. — Клянусь Богом, нормальные братья вступают в книжные клубы или гольф-клубы, а мой брат стал приспешником здорового питания. Отстой твой клуб, — бросает ему Эрин с презрительным взглядом. — Тебе нужен анонимный клуб любителей здорового питания.

Люк качает головой.

— Это… их не бывает по-настоящему.

Закатывая глаза, Эрин вздыхает:

— Идем, Келлар. Может, куплю себе одну из тех гигантских карамельных палочек.

— Это же чистый сахар! — выкрикивает ей Люк. Я встаю на выход, затем Люк смотрит на меня. — Она назло это делает, не так ли?

— С тех пор, как мы усыновили мальца, ты превратился в фанатика здорового питания.

— И с тех пор, как узнал, что я беременна.

— О, зашибись! Все вините во всем медбрата, — бурчит он.

Я отхожу, но оборачиваюсь и спрашиваю Макс.

— Газировку?

— Воду, — она надувает губы и указывает головой на Люка.

— Ты хоть представляешь, что они добавляют в газировку? — его вопрос ускоряет мою потребность уйти от ситуации как можно скорее.

Встречаясь с Эрин в холле, мы направляемся, чтобы присоединиться к короткой очереди. По пути она говорит:

— Спрашивай.

— Что?

— Спрашивай то, что хотел спросить.

Как, мать вашу, она это делает?

— Я знаю тебя, Келлар. Теперь спрашивай, — повторяет она, подходя к очереди.

— Мне нужна услуга.

— Это я уже поняла.

— Ты можешь…. Можешь занять чем-нибудь Макс на завтрашний день?

Она спрашивает с подозрением:

— Зачем?

— Позже объясню. — Она кладет руку на бедро и саркастически смотрит на меня. — Просто доверься мне.

— Довериться? Серьезно, что ли?

— Да ладно, Эрин. Клянусь. Я не подкачаю. Можешь взять ее по магазинам или в спа, или еще куда-нибудь? Или в оба места сразу? Отведи ее и по магазинам, и в спа.

— Платишь ты?

Видите, как с ней иногда легко?

— Ага.

— Считай, сделано, — протягивает она. — Я на самом деле хочу одну из тех сладких палочек. Ты платишь.

— Как мило с моей стороны, — отвечаю, вытаскиваю кошелек и телефон.

Пока печатаю сообщение, Эрин снова начинает:

— Как я рада, что вы помирились. Беременной несчастной Макс запрещено есть большую часть ее любимой еды, и это казалось слишком трагичным даже для Шекспира, — признается она, а я вскидываю брови. — Что? Мне нравятся романы!

— У него пьесы.

— Какая разница. И они тоже. — Я с сарказмом смотрю на нее. — Ладно, блин. Мы с Си Джеем смотрели «Ромео и Джульетту» по телевизору.

Я давлюсь смешком и кладу телефон обратно.

— Ага. Как у вас дела?

— А как у нас дела? Мы друзья. Иногда. Но в основном нет.

— Ну конечно же. — Моя ухмылка заставляет ее хорошенько огреть меня по плечу.

Раньше это никогда не было больно. Почему она думает, что мне будет больно сейчас, ума не приложу.

Купив Макс начос, Эрин избыток сахара, мне пару хот-догов, мы возвращаемся на свои места, как раз перед началом второго тайма. Как только все уселись и устроились, я подаю Эрин знак кивком.

— Эй, Макс, я предвижу для нас маникюр и педикюр завтра, и массаж! Я знаю местечко, где беременным делают невероятный массаж! — произносит Эрин, вытаскивая свою сахарную катастрофу.

— Откуда ты его знаешь? — нервно смотрит Люк.

— О, давай не сейчас, мамочка. Макс не единственная моя знакомая беременная. — Он тут же расслабляется.

Вы же не думаете, что он имела в виду себя, так ведь? Да ладно… вы же знаете Эрин. Она и ее ребенок? Ха.

— Что скажешь? — Она вскидывает брови, глядя на Макс.

— Ну, я собиралась провести день с Логаном, — она стреляет в меня взглядом, прежде чем слизать сыр с большого пальца.

Я никогда не хотел сырной присыпки с начос на своем члене до нынешнего момента.

— Я, уф… — я теряю мысль, пока ее язык облизывает палец еще раз.

Будет неправильно, если я трахну ее в одной из школьных туалетных кабинок? Эй. Не орите. Я всего лишь спросил.

— Я… уф… Нужно кое-что решить, пока я здесь.

— Как долго ты здесь пробудешь? — спрашивает Тони, вытаскивая телефон.

— Уезжаю в понедельник утром. — От моего ответа Макс опирается на спинку своего сидения. Ненавидя разбитый вид на ее лице, произношу: — Обещаю завтрашний вечер сделать особенным. Удостоверимся, что малец будет чем-то занят, и я отведу тебя в милое место. Обещаю.

Тони открывает рот, чтобы сказать мне кое-что после того, как посмотрел на свой телефон. Тут же отрицательно качаю ему головой в надежде, что Макс не увидит.

Вам интересно, что я задумал, да? Хорошо. Мне нравится, когда ваш мозг начинает задавать вопросы, и я могу показать один-два трюка, припасенных в рукаве, за пределами спальни. Эй, у меня там много трюков. Вы видели, как я вращаю бедрами? Это заводит девушек каждый раз…

Глава 13

Макс

— Выбирай цвет! — кричит Эрин, и я забрасываю еще один мягкий крендель в рот.

Люк сказал, что крендельки мне есть можно. Не моя вина, что он не уточнил, какие. Пожалуйста, не стучите на меня. Я скучаю по соли! Я. Скучаю. По соли.

— Мне нравится розовый…

— Ты не на вечеринку по случаю своего пятилетия идешь, а на дорогой ужин.

Я упоминала, как ненавижу дорогие ужины? А эти белые скатерти? А тот факт, что я не привыкла ходить в такие места, потому что вполне уверена, что не знаю, какой вилкой пользоваться? Я всегда ем неправильной вилкой. Кому вообще надобно класть столько вилок на один стол? Ну правда.

Эрин предлагает:

— Как насчет глубокого фиолетового?

— Чтобы я выглядела как виноградина? — Я указываю на свой растущий живот. — Отбой.

— Красный?

— Это твой цвет. Кроме того, когда ты его надеваешь, люди кричат: «Смотри, какая она горячая», а когда я надеваю его, то они кричат: «Эй, Кул-Эйд» (прим. пер. — газированный напиток с разными ароматизированными добавками, но обычно красного цвета)!

Эрин закатывает глаза и пытается не улыбнуться.

— Ладно. Темно-синий? Он как новый черный.

— Я похожа на морячку? — Засовываю остаток кренделя в рот. Качая головой, подруга выдыхает.

— Зеленый? — Прежде, чем я отвечаю, она снова качает головой. — Боже, в зеленом ты выглядишь ужасно.

Я бы обиделась, если б она была не права.

— Значит, черный. — Она вытаскивает платье без плеч с вешалки и передает его мне. — Помимо того, что это единственный способ остановить тебя от того, чтобы быть занозой в заднице в плане выбора платья, оно также утягивает, и я знаю, что с твоим растущим животиком ты начинаешь чувствовать себя…

— Коровой. А я даже еще не настолько беременна. — Я вырываю у нее платье.

Промаршировав в примерочную, начинаю переодеваться, когда она задает вопрос:

— Так между вами с Келларом все в порядке?

Я снимаю лосины.

— Ага… — Слово соскальзывает с языка, пока я на мгновение возвращаюсь к нашему вчерашнего разговору. — То есть мы немного поговорили обо всем, но я знаю, что еще и позже поговорим. Я пытаюсь наслаждаться временем с ним, пока он здесь на выходные, знаешь? — Оказавшись в платье, которое выглядит на удивление приталенным, открываю дверь. — Паршиво только то, что он здесь лишь на выходные.

Эрин гордо улыбается.

— Черт, а я хороша.

Перевожу глаза на отражение в зеркале и соглашаюсь.

— Так и есть.

Ненавижу признаваться, но это впервые, когда я чувствую себя отдаленно сексуальной с тех пор, как узнала о беременности, но это правда. По большей части, я чувствую себя огромным шаром. Я знаю всего нескольких женщин, которые чувствуют себя радостно и особенно в таком положении. Единственная радость, которую испытываю я, это рвота раз в день, или когда я нахожусь в дюймах от кексика, которые Люк мне теперь не дает.

— Я найду туфли на каблуках. Не снимай платье. Из магазина выйдешь в нем.

— Эрин, я не так…

Она отрывает от него бирку и с сарказмом во взгляде смотрит на меня.

— Так будет, потому что я так сказала. А теперь бери вещи и идем. Не хочу, чтобы ты опоздала на свидание с Келларом, хотя, когда он сам приходил вовремя?

Ухмыляюсь и делаю, как она говорит. Как только моя одежда аккуратно сложена и оказывается в моих руках с сумочкой, закинутой на плечо, я выхожу из примерочной и на кого-то наталкиваюсь.

— Мне жаль, — быстро извиняюсь я, поднимая выпавшие из рук лосины.

— Правда? — Голос привлекает мое внимание. Поднимаю глаза и замечаю Лиз, улыбающуюся мне и выглядящую идеально, как и всегда.

Клянусь, гардероб этой девушки мог делать только «Маттель» (прим. пер. — американская компания, производитель игрушек, одежды для Барби, Монстр Хай).

— О, это ты, — бурчу я.

Ее глаза шарят по моему наряду, и она складывает руки на груди.

— Нарядно выглядишь.

— А ты как шлюха

— Спасибо, — он подмигивает мне, задирая подбородок.

— Это не особо-то и комплимент.

— Зависит от твоих взглядов на жизнь.

Я не… Я даже не… Я только… Нет.

Добавив теплоты в голос, она спрашивает:

— У вас с Неразрушимым все получилось?

Удивленная вопросом, я не отвечаю.

Что именно она знает?

— Он наконец вытащил свою голову из задницы и признался, что влюблен в тебя? Или вы до сих пор играете в кошки-мышки? Я не разговаривала с ним с тех пор, как он попросил меня поселить того мальчика в отель. И последний его бой на турнире я тоже пропустила. Уезжала из города по срочным семейным обстоятельствам. Пыталась написать ему, но он же не отвечает.

Не веря, я лишь едва приоткрываю рот, но все равно ничего не отвечаю.

Вы знали, что он был с Лиз по этой причине? Знали и не сказали мне? Мы говорили об этом! Вы должны были быть хорошими друзьями и сказать мне! Что значит, вы пытались, а я не слушала…

— Ты меня слышишь?

— Извини, — отвечаю я, прочищая горло и пытаясь стряхнуть с себя глупое выражение. — Да. У нас все вышло.

— Хорошо, — она улыбается, отчего у меня зарождается странное ощущение.

Мне лучше убраться подальше сейчас же. Помните сцену в «Семейке Адамсов», когда Уэнсдей улыбается, и весь лагерь жмется от страха? Ага. Вот что я чувствую сейчас.

— Ты беременна? — указывает она на мой маленький животик. Когда я киваю, Лиз снова улыбается, и на этот раз мягче.

Все равно жутко.

— Это хорошо для вас всех. — Она медленно облизывает губы и произносит: — Должна признать, я рада, что кто-то сломил Неразрушимого. Он заслуживает немного счастья, знаешь? Не то чтобы он всегда был открытым и хотел поговорить, но тебе удавалось найти что-то внутри него, что ему было нужно для исцеления.

У меня на самом деле глубокомысленный разговор с персоной, которая считает, что должен существовать отдельный урок математики, посвященный высчитыванию калорий?

— Макс! — зовет Эрин, огибая угол. В минуту, когда она видит Лиз, вскидывает голову. — Следующий Главный Веган Америки тебя беспокоит?

— Это всегда лишь удовольствие, Эрин, — шипит Лиз.

— Нет, обжираловка — удовольствие. А это как диета — болезненно. — Поворачивая голову ко мне, она говорит: — Идем, Макс. Твой парень ждет тебя.

— Береги себя, Лиз, — вежливо отвечаю я, и она едва заметно кивает прежде, чем уйти в примерочную.

— Береги себя? — насмехается Эрин, впихивая мне в руки пакет с туфлями. — Серьезно, что ли?

— Она была… То есть мы… но она… — я пытаюсь объяснить.

— Беременность, и правда, сделала что-то с твоим мозгами, — бурчит она, вытаскивая меня к машине.

Как только мы оказываемся внутри, я откладываю одежду, в которой была, надеваю туфли, выбранные Эрин, роюсь в ее косметичке, чтобы поправить макияж, пока она едет. Не больше, чем двадцать минут спустя, мы прибываем к ТКО, и я бросаю на нее смущенный взгляд.

— Не знаю ничего, — бурчит она, паркуясь. — Я собиралась отвезти тебя домой, но Келлар четко и ясно дал понять, чтобы я лучше высадила тебя здесь, чем тратила бензин. — Прежде, чем я могу возразить, она выплевывает. — Брысь из машины. У меня свои собственные планы на ужин. — Качая головой, я тянусь за сумкой с одеждой, когда она настаивает: — Оставь ее. Заброшу ее домой. Возьми только телефон и кошелек.

— Спасибо, Эрин, — хватаю свою сумочку. — За весь день в спа тоже. Это действительно расслабило. И было очень нужно.

— Не забудь поблагодарить Келлара. Он его оплатил, — девушка играет бровями и смотрит на меня.

Я хихикаю и закрываю дверь. Быстро вхожу в бар, немного удивленная тем, что дверь не закрыта на замок.

Даже если он гордится своим баром, только придурок может так часто забывать запирать входную дверь.

Звук моих каблуков эхом отдается от пустых стен, и это единственный звук в этом месте. Странно. Здесь всегда полно народу, даже когда дверь закрыта. В такой тишине здесь жутко. Кладу сумочку и телефон на барную стойку.

— Эй… — выкрикиваю я, высчитывая расстояние обратно до двери. Проверяю офис Фрэнка, который оказывается пустым, комнату для персонала, свой офис и даже комнаты для разогрева бойцов. Чувствуя раздражение, снова кричу.

— Эй!

— Я здесь! — наконец слышу голос Логана.

Как долго он позволил мне бродить здесь, как потерянный ребенок в торговом центре, в его поисках? Клянусь, я его ударю.

Поднимаюсь вверх по лестнице и вхожу на ринг, где вижу Логана, стоящего ко мне спиной и смотрящего в пустоту, где должна быть толпа.

— Почему ты здесь? У тебя приступ воспоминаний? Все же было не так давно.

— А такое чувство, что вечность тому назад, — ворчит он, прежде чем повернуться.

Тут же я замечаю кексик с шоколадной глазурью у него в руке. Мой желудок бурчит в ответ.

Весьма справедливо. Мы с ним давно не ели кексик. ОЧЕНЬ ДАВНО!

Логан произносит с нахальной улыбкой:

— Видишь что-то, что тебе нравится, Максимус? — Я пытаюсь не глазеть, когда он протягивает мне руку, чтобы я взяла кексик. Когда я беру, он притягивает меня к себе, но не прижимает.

— Мне нельзя кексики, — я надуваю губы, наблюдая, как Логан разламывает его.

— Я никому не скажу, — игриво отвечает он, отдавая мне большую часть.

Улыбаюсь в ответ, благодарная за угощение. Поднимая свою половинку, откусываю от него, и что-то привлекает мое внимание.

Кто кладет игрушечное кольцо в кексик? Оно должно быть сверху. Это же не коробка с сюрпризом.

— Они должны были положить его сверху, Логан, — корю я, поднимая на него глаза.

И тут я наблюдаю, как Логан, будучи более нервным, чем я когда-либо его видела, опускается на одно колено, и я замираю всем телом, боясь сдвинуться хотя бы на сантиметр.

— Ты стояла прямо здесь, Максимус. Прямо. Здесь. Вот где ты была, когда я понял, что не смогу вечно от тебя отказываться. Черт, я не идеален. Я никогда не говорю то, что нужно. Я вообще редко делаю то, что нужно, и я никогда не стану другим. Но я всегда буду тем парнем, который заставляет тебя улыбаться. Всегда буду тем парнем, который покупает тебе книги. Всегда буду тем парнем, который позволит тебе надрать мне задницу в видеоиграх. И я всегда буду тем парнем, который будет любить тебя, если ты позволишь. Максимус, ты сказала мне, что мое имя не проклятье, а благословение. Мир скандирует его. Малец с гордостью его носит. И тот маленький человечек в твоем животике, скорее всего, тоже будет. Ну, а ты? Ты согласишься сделать то, о чем мне стоило попросить тебя уже очень давно? Ты согласишься носить мое имя и позволишь ему быть твоим? — Мой подбородок дрожит, когда он достает кольцо из кармана. Кексик выпадает из моей ладошки, когда Логан надевает кольцо с бриллиантом мне на палец. — Макс Хьюз, ты выйдешь за меня?

Даже не утруждаясь вытереть слезы со щек, я киваю.

— Да! Да!

Логан подскакивает и грубо прижимается к моим губам, пока возгласы наполняют комнату.

Отстраняясь, я удивляюсь и чувствую облегчение от того, что вся наша семья стоит вокруг.

Вы знали, что они все здесь? Вы знали, что такое будет?!

Поднимаю на него взгляд и вижу, что его голубые глаза наполнены радостью, а грудь приподнимается от удовлетворения. Пытаясь подыграть ситуации, я вытираю очередную слезу и выдыхаю:

— Я правда хотела съесть тот кексик.

— А я говорила, ­— вздыхает Эрин, скрещивая руки на груди, скрытой под красным платьем.

Когда она переоделась?

— Поздравляю! — выкрикивает Люк, скользя руками в карманы своих черных брюк.

— Джекпот! — орет Стюарт сбоку.

— Давно пора, — Си Джей комментирует нас, стоя сбоку от Эрин, он также одет в черные штаны.

Логан закидывает руку мне на плечо и притягивает ближе к себе, чтобы поцеловать в лоб.

Эрин шипит:

— Заглохните. Скажите спасибо, что парень вообще на это решился. Я не была уверена, дойдет ли до этого когда-нибудь.

— Отъе*ись, — бросает ей Логан.

— За речью следи, — корит его Дин, стоя сбоку от Тони.

Тони пинает парня в бок.

— Иди обними родителей, малец.

Дин быстро пробирается мимо всех, залезает на ринг, где тут же обнимает нас обоих. После крепкого объятия он смотрит на меня с тем же блеском в глазах, что я видела в глазах Логана, и спрашивает:

— Готова стать Келлар, мам?

— Определенно… — я целую его в лоб, прежде чем посмотреть на Логана, который до сих пор светится от волнения.

Вы можете в это поверить? То есть… правда. Я даже не знаю, что говорить. Что? Конечно, вы приглашены на свадьбу. Вам вообще нужно спрашивать?

Глава 14

Логан

Знаете, если бы вы поставили деньги против того, что я женюсь, как это сделал я, вы бы сейчас много выложили, дабы заплатить. Я никогда не думал, что, мать его, скажу это, но я на самом деле по-настоящему рад, что вскоре женюсь. Я смогу дать мальцу семью, которую он заслуживает, дать моему будущему ребенку стабильность, которой у меня никогда не было, и дать Макс ее хэппи-энд, что она всегда хотела. Кроме того, мне нравится осознание того, что массивный камешек, который я надел на ее палец, удержит всяких дебилов от нее, пока меня не будет рядом. Думаете, Макс горячо выглядит, имея естественные изгибы тела? Изгибы ее тела во время беременности привлекают больше внимания моего члена, чем когда-либо.

Спотыкаясь при входе в дом, я позволяю своим губам найти ее, сплетая наши языки в четвертый раз с тех пор, как мы выбрались из машины.

Думал, примирительный секс и секс из жалости были невероятно горячими, но что-то подсказывает мне, что секс в честь обручения перевернет все мои знания с ног на голову.

Она тянет за пуговицы на моей рубашке, пока зубами прикусывает нижнюю губу, стоная в процессе. Когда я открываю рот, чтобы простонать в ответ, ее язык нападает на мой и заставляет меня толкнуть ее к стене.

Да ну их нахер эти ступеньки.

Мои пальцы пробираются под платье между ее ног, радуясь тому, что она решила не надевать нижнее белье, и я скольжу в нее пальцами. Резко ахнув, она закрывает глаза и откидывает голову назад, пока второй рукой я закидываю ее ногу к себе на талию. Медленно вынимаю пальцы прежде, чем войти снова на всю длину, что заставляет ее бедра двинуться мне навстречу, с отчаянием нуждаясь в том, чтобы я трахнул ее пальцами.

Довольный, я заявляю ей на ухо:

— Твое тело кончает только для меня. Поняла? — Макс тут же снова издает стон, сжимая руками мою рубашку. Сделав всего несколько быстрых движений в нее, я получаю от ее киски тот оргазм, который принадлежит только мне.

Лишившись дыхания, она пытается сказать:

— Разве нам не нужно подняться наверх?

Расстегивая штаны, я всасываю мочку ее уха в рот, наслаждаясь бесконтрольными хныканьями, вырывающимися из ее горла. Позволяю своему языку скользить вниз по ее шее прежде, чем информирую:

— Максимус, единственное, что ты должна, — это кончить для меня еще раз.

Прежде чем она может хоть что-то сказать, я вхожу в нее членом, ее упругости достаточно, чтобы заставить меня кончить на месте. Стоны Макс становятся громче по мере моего погружения, и я удерживаю темп таким медленным, как могу. Поднимаю ее вторую ногу, делаю все возможное, чтобы не кончить сразу, как только она кладет голову на мое плечо, крича от экстаза.

Как мне, бл*дь, сдерживаться, если она выделывает подобное?

— Быстрее, Логан, — умоляет она, потянув меня за волосы пальцами.

Застонав, я отклоняю ее просьбу:

— Нет.

Хныча, она надувает губки:

— Но мне нужно быстрее…. Я так близко.

— Нет. — Я продолжаю раскачивать бедрами в гипнотизирующем ритме. Прижимаюсь губами к ее уху и проговариваю с каждым толчком:

— Моя. Невеста. Мои. Правила.

Не уверен, мои толчки или мои слова тому виной, но она распадется на части, и меня удовлетворяет ее крик.

— Я кончаю!

Давление ее киски забирает все до последней капли из моего члена, и я отпускаю оргазм, благодарный за то, что заставил ее кончить минимум два раза, прежде чем сдался сам.

Клянусь, я привык держаться дольше, чем сегодня. Я говорю о часах. Бл*дь. Что она со мной делает?

Макс пытается дышать, откидывает голову на стену и произносит:

— Теперь ты можешь меня поставить? Я знаю, что не легкая.

Прилагая все усилия, чтобы не прыснуть со смеху, отвечаю:

— Не заставляй меня нести тебя наверх, дабы доказать, что ты не тяжелая. — Ее лицо морщится, словно она собирается поспорить со мной, так что я соединяю наши губы. Мягко провожу языком по ее, пока неуверенность, сковывающая тело Макс, не исчезает. Я отстраняюсь со все еще закрытыми глазами и шепчу слова напротив ее губ: — Максимум, ты такая чертовски красивая, малышка. И ты носишь моего ребенка, что делает тебя лишь еще прекрасней, если это, бл*дь, возможно. Так что прекрати. — Я открываю глаза, чтобы теперь она увидела, что я говорю серьезно. — Больше никакой херни о том, что ты тяжелая. Ты сногсшибательно сексуальная, и я собираюсь пойти наверх и доказать тебе это еще раз…

С похабной ухмылкой она дает волю языку, который дразнит мою верхнюю губу.

— Сначала я хочу тебя попробовать…

А давайте прибавим это к причинам, по которым я рад, что она станет миссис Логан Келлар. Да, она ею станет. Она возьмет мое полное имя. Станет моим именем. Слушайте, я не могу закончить эту тираду прямо сейчас, потому что мой член снова готов к бою, но это еще не конец…

Глава 15

Макс

Дин смеется над сообщением рядом со мной в машине, ухмылка на его лице указывает на то, что оно от девушки.

Я всего лишь надеюсь, что она там одета.

— Малец, если это пошлое сообщеньице, тебе стоит научиться вести себя поскромней, — корю его я, включая поворотник.

— Это всего лишь пожелание на день рождения, — пряча телефон в карман, он поднимает на меня взгляд.

— Написанное блеском для тела? — Мое замечание заставляет его откинуть голову назад и заржать. Качая головой, добавляю: — Ты можешь заниматься сексом в эсэмэсках сколько хочешь во время и после вечеринки, но ты не мог бы, пожалуйста, отложить свою электронную любовь ненадолго, пока мы съездим к твоим бабушке и дедушке.

Дин широко мне улыбается.

— Хватит представлять это! — снова корю его я, паркуясь у обочины.

Резкая боль колет живот, но я пытаюсь ее побороть.

Это же от голода?

— Я не представлял, — он качает головой. — Всего лишь думал… — Предложение повисает в воздухе, и он на краткий момент отворачивается, прежде чем повернуться обратно. — Думал о том, что на прошлый свой день рождения пытался найти место потеплее в тоннеле за парковкой, потому что старик пришел бы домой пьяным и злым. Мне всего лишь нужно было спрятаться на пару часов, пока я ждал, что он отключится. Без друзей. Без еды. В основном, без семьи. А теперь у меня есть бабушка с дедушкой… — Его улыбка снова становится широкой, и он почти пожимает плечом. — И родители. И тетя с дядей. И еще дяди. И еда. Школа. Друзья. Девушки. Горячие девушки, раз на то пошло. Это просто… я не знаю. Это странно. И мне очень повезло.

Борясь с желанием заплакать, я наклоняюсь к нему и целую в лоб.

Виновником моим повышенных гормонов является этот шестнадцатилетний.

Пытаюсь улучшить настроение.

— Порулить на машине не дам даже за такую речь.

— Ну, попытаться стоило. — Его подмигивание получает от меня легкий шлепок по плечу.

Еще одна судорога заставляет меня напрячься, но в этот раз он замечает.

— Ты в порядке?

— Думаю, да. Наверное, мое тело просто сопротивляется, что я отказываюсь от картошки с чили и сыром, которую я так хотела.

Сюрприз. Я знаю, что придерживаюсь режима питания, назначенного мне единственным и неповторимым Медбратом-Нацистом, но я хочу здорового ребенка.

Мы оба выбираемся из машины и идем в дом моих тети и дяди. Постучав пару раз, открываю дверь и впускаю нас. Проходя через гостиную, не удивляюсь, увидев тетю Кэролайн за просмотром испанской мыльной оперы.

— Добрый день, тетя Кэролайн, — произношу я, привлекая ее внимание.

— Mi amor! — восклицает она, подпрыгивая и заключая меня и Дина в объятия.

— Так круто, что вы говорите по-испански. Научите меня, как сказать «все дамочки любят меня»? — За шутку Дин получает пинок по ребрам от меня, а она щипает его за щеку.

— Внучок, не думаю, что об этом даже нужно говорить.

— Не делай его эго еще больше, пожалуйста, — игриво браню я.

— Сегодня его день рождения! — спорит тетя, снова обнимая его. — Он должен быть настолько счастлив, насколько захочет. И у меня тонна подарков.

— Согласен, Мими, — вскинув подборок, произносит он. — На тонну подарков.

Я закатываю глаза и вздыхаю.

— Уверена, ты получишь свою тонну на вечеринке.

— Тогда давайте отдадим ему подарки от Мими и Дедули, — она тянет его в сторону кухни.

Поворачиваюсь к нему лицом и качаю головой.

— Как сильно вы его разбаловали?

— Так же, как собираемся разбаловать и этого, — он кладет руку на мой живот.

Я бы сказала, что немного нервничала, когда рассказывала им о ребенке, но тетя Кэролайн засветилась от радости вновь стать бабушкой, а дядя Майк был больше встревожен тем, женится ли на мне Логан. Тогда у меня не хватило смелости сказать ему, что мы не разговаривали. Но нет надобности говорить, что когда я позвонила ему в тот понедельник после отъезда Логана, и сказала, что он сделал предложение, дядя Майк почувствовал себя лучше. Особенно, когда Логан приехал в тот же день просить его благословения.

— Как ты себя чувствуешь?

— Пухленькой.

— Хочешь кексик? — улыбается он. — От него тебе всегда становится лучше.

— Я бы сказала «да», но Люк бдит, словно работает в Национальной Ассоциации Стандартов в подразделении «Не позволяйте Макс есть сладкое». — Слова вызывают у него смех, и он вздыхает. — Давай просто скажем, что буквально час назад он узнал, что я кое-что перехватила. Клянусь, он поставил на мне жучок, отслеживающий мое питание.

Дядя Майк смеется и произносит:

— Рад, что кто-то присматривает за тобой, пока Логана нет рядом.

Прямо сейчас Логан позволил бы мне съесть все кексики в мире. Все, что угодно, чтобы сделать меня счастливой. Ему было так не по себе из-за того, что нужно было возвращаться пару недель назад, что он зашел на мою страницу в аккаунте сайта «Амазон» и заказал мне десять книг из списка моих желаний. Пять для электронной читалки и пять в бумажном переплете. Думаю, он боится, что я буду плакать, а ему это не нравится. Он чувствует себя, как на иголках, пока мои гормоны сходят с ума. Не спрашивайте меня, разыгрываю ли я его иногда смеха ради… это было бы подло. Что? Я не улыбаюсь.

— Это пришло тебе по почте, — он передает мне конверт.

Мое внимание привлекает имя матери в левом уголке. Я тут же возвращаю его.

— Пусть вернут отправителю.

— Тебе даже не интересно?

— Нет. — Спустя мгновение, качаю головой. — Меня это бесит. Я сказала ей отвалить нахрен, и я говорила серьезно. Она преследовала меня с фейковых аккаунтов в соцсетях, и дойдет до того, что мне придется нанять адвоката, чтобы получить запрет на приближение.

Видите? Знать, что у Си Джея есть секрет, — хорошая вещь!

— Делай, как считаешь нужным, — пожимает плечами он. — Только будь на сто процентов уверена, что хочешь этого. — Я открываю рот, но он поднимет руку. — Я на твоей стороне в этом, Блинчик. Поверь. Мне также не нравится эта женщина, но у тебя будет ребенок, и если ты хочешь, чтобы он знал своих бабушку и дедушку…

— Он узнает. Это будут Мими и Дедуля, — я потираю живот.

Дядя бросает мне улыбку и говорит:

— Идем со мной. Хочу кое-что тебе дать.

— В день рождения мальца? У него случится сердечный приступ.

Дядя Майк хихикает и ведет меня наверх.

— Как он со всем справляется? Много изменений сразу.

— Кажется счастливым.

— Как оценки?

— Достаточно хорошие, чтобы позволять ему играть в баскетбол.

— Видел его игру. Он действительно преуспел.

— Так и есть.

— А девушки? — Вопрос звучит, когда дядя открывает дверь в спальню справа от лестницы. — Уже ловила девушек, которые пролезают к нему в окно?

Хихикая от его укола в сторону меня и Логана, я плюхаюсь на край кровати.

— Не думаю, что у них хватит смелости вскарабкаться на второй этаж.

Он ухмыляется и хватает коробку с полки. Присаживаясь рядом со мной, сменяет игривое лицо серьезным.

— Знаешь, Макс, мы не говорим много о твоем отце…

— Дядя Майк…

— Позволь мне закончить. Я знаю, что мы не говорим о нем много. И я никогда не стану тебя заставлять. Но я хочу, чтобы ты знала, что если изменишь свое мнение, мы можем это сделать. Могу лишь представить, что здесь с нами тебе рослось не идеально, но надеюсь, что ты знаешь, что мы делали для тебя лишь самое лучшее. Мы не ожидали ребенка. Не говоря уже о десятилетней девочке, чья мать ее бросила. С тобой не всегда было легко, но мы всегда тебя любили. И всегда были благодарны за то, что ты была у нас.

Сегодня все взяли себе за цель заставить меня расплакаться?

— Когда твоя мама уехала, она даже не взяла с собой твоих вещей из дома. Она наняла людей, чтобы те все убрали, так что перед тем, как они начали, мы забрали то, что, как мы думали, может понадобится тебе в один день. В основном мне нужны были фотографии. Знал, что ты захочешь увидеть их однажды.

Он передает мне коробочку. Сбитая с толку я снимаю с нее крышку и достаю фото и одеяльце в голубой и розовый квадратик.

Оно напоминает мне о моей выкрашенной стене.

Прижимаю одеяльце ближе и пялюсь на фото через слезы.

— Это было единственное одеяльце, в которое тебя кутал Мэтт. Твоя мать ненавидела его. Считала уродливым, но он клялся, что оно было твоим любимым. Так что, когда бы он не приносил тебя, малышку, к нам, оно было с тобой. — На фото папа крепко держит меня на руках, дядя Майк с другой стороны, и я оказываюсь между ними. — В один день я надеюсь, ты скажешь малышке внутри тебя, что я могу быть ее дедулей, всегда, но он будет ее дедушкой. И он любил бы ее так же, как и я.

Шмыгая носом, я кладу одеяло на колени.

— Почему ты думаешь, что это девочка?

— Потому что мир не выдержит двух мини-копий Логана.

Я пытаюсь хихикнуть через слезы.

— Боже, разве это не правда? — Опуская голову на его плечо, я позволяю ему обнять меня, подношу одеяльце ближе к лицу и клянусь, что слышу запах одеколона «Кельвин Кляйн», которым папа всегда пользовался.

Нет. Я не хочу говорить о нем. Я хочу оставить его в прошлом и двинуться дальше в будущее. Но я скажу следующее. Никогда в жизни я не ставила под сомнение его любовь ко мне, в отличие от моей матери. И я знаю, что если бы папа был здесь сегодня, он бы гордился женщиной, которой я стала, а это все, что имело бы значение.

* * *

Дин убирает новый «Икс-бокс» под сидение моей машины, пока мы проезжаем через ворота загородного клуба.

Вы чертовски хорошо знаете, что единственный клуб, в котором я состою, это книжный.

— Сколько они положили тебе на эту карту? — спрашиваю я, наблюдая, как он засовывает ее в бардачок.

— Такое спрашивать невежливо.

— Дин Келлар.

— Двести баксов.

— Ты шутишь? — визжу я, пока он пытается скрыть ухмылку. — Плюс те видеоигры? Это же свыше трехсот долларов.

— Обещаю написать благодарственное письмо. — На его комментарий я лишь качаю головой.

Заезжая на парковку, я игнорирую вернувшиеся спазмы, которые теперь невыносимо болезненны.

— Ты сделаешь больше, чем просто напишешь им благодарственное письмо. Мы будем ездить на обед каждые две недели, пока мне не покажется, что твой долг выплачен.

Он пожимает плечами, не возражая, и я понимаю, что семейные обеды не наказание, если ты благодарен своей семье.

— Мобильный не пополняю, — добавляю я.

— Вот черт, — закатывает он глаза.

Вот. Мне стало лучше. Вот только спазмы стали хуже. Это же нормально, да?

Мы выходим из машины, и нас сразу приветствует Люк, чьи руки скрещены на груди, раздражение от нашего опоздания написано на лице. Прежде чем у меня есть шанс объяснить, он начинает ворчать:

— Не оставляйте меня снова на такое долгое время с подростками наедине.

За ним выходит Стюарт и говорит:

— Он слишком драматизирует.

— Дядя Люк? Да ни в жизни. — Сарказм Дина заставляет нас всех, кроме Люка, фыркнуть.

— Закройся, малец. Мне не стоило арендовать все это для тебя и твоих языкастых друзей, которые, кстати, засовывают абсурдно большое количество пиццы в рот, когда не прыгают в теплый бассейн.

— Он с подогревом? — Глаза Дина расширяются.

— Ага. А фильмы вместе с видеоиграми находятся в медиа-комнате, — посвящает его Стюарт.

— Это ты сделал? — спрашивает Дин, пока я пытаюсь скрыть испытываемую мною боль. — Потому что дядя Люк ничего не шарит, когда дело касается игр.

— Я способен прочитать инструкцию о том, как разобраться. — В его голосе звучит обида. Мы втроем с сарказмом смотрим на него, и он признает: — Ладно. Это сделал Стюарт.

Дин улыбается.

— Спасибо, дядя Стюарт.

— Мне было в удовольствие. А теперь давай внутрь и наслаждайся девушками в бикини, пока можешь, — побуждает он.

Парень готовится сорваться, но останавливается, разворачивается и целует меня в щеку.

— Спасибо, мам.

— А мне? Ничего не хочешь сказать? — Люк вскидывает руки в воздух.

— Спасибо, дядя Люк, — произносит он, срываясь с места.

Как только он скрывается из виду, я обхватываю живот от боли и складываюсь пополам.

Что за черт?

— Ты в порядке? — спрашивает Стюарт, пока Люк пытается помочь мне встать.

— Макс, — голос Люка звучит таким слабым.

Почему все внезапно начинают шептать?

— Макс, — его голос снова обращается ко мне, звуча более отдаленно, чем до этого.

Я пытаюсь выровняться, но не могу.

Почему у меня кружится голова?

Боль берет верх, и глаза просто закрываются.

Глава 16

Логан

— Я пыталась дозвониться до нее три раза, — говорит СиСи, не отрываясь от планшета, пока я снова пытаюсь собраться с мыслями. — Она не отвечает, Келлар.

Запускаю пальцы в волосы, пялясь на свою ассистентку с очень обозленным выражением лица.

Конечно, у меня новая ассистентка. Вы же не думали, что я настолько тупой, что оставлю предыдущую после ее закидона, который чуть ли не стоил мне невесты? Почему вы так на меня смотрите? Я не такой уж и дурак.

— Я не знаю, чего ты ждешь от меня. — Она откидывает свои белокурые волосы через плечо и прижимает планшет к груди, обручальное кольцо на ее пальце привлекает мое внимание.

— Пыталась дозвониться кому-нибудь еще?

— Всем, — информирует меня ее слабый голос. — Включая твоего сына.

Качая головой, потираю подбородок.

— Что-то не так. Мы с Макс пообещали говорить друг с другом до и после каждого боя…

— Может, что-то случилось. — Я пронзаю ее взглядом, а она шипит в ответ: — Хватит бросаться на меня грозные взгляды, Келлар! Это не я не отвечаю на этот гребаный телефон!

Где она вообще может быть? Знаю, что сегодня день рождения мальца и у него вечеринка, но она знала, что я позвоню. Кроме того, пока все остальные, кроме меня, там, чтобы помочь с вечеринкой, ей будет не сложно отойти от дел и пожелать мне удачи.

Расстроившись, я поворачиваюсь и отталкиваюсь от стены, делая растяжку рук и упражнения для глубокого дыхания.

Мне нужно прочистить свою долбаную голову, но как мне сделать это, когда я знаю, что что-то не так? То есть я не знаю, случилось ли что, но чувствую это. Бл*дь. Я звучу бессмысленно, да? Как там называется та штуковина, которая сидит глубоко в вас?

— Я не говорю игнорировать свою интуицию…

Так вот как?

— Я просто говорю сфокусироваться на бое, а я потрачу все свое время, чтоб найти Макс, ладно?

Мой взгляд на долю секунды останавливается на СиСи, прежде чем дверь открывается и начинается время шоу. Снова пробегаю пальцами по волосам и прохожу мимо нее, убеждаясь, что она услышала мое бурчание:

— Найди ее.

Ступить на ринг всегда было умиротворением. Способом очистить разум. Возможностью выпустить всю ненависть и невезение, которое когда-либо становилось у меня на пути. Это всегда чувствовалось правильно. Словно здесь мое место. Словно я здесь правлю. Никогда прежде у меня не было ощущения, словно нервозность проделывает дыру у меня в желудке прямо в данную секунду. Мне нужно знать, что с моей девочкой.

Толпа скандирует, когда видит меня на ринге, готового повергнуть моего оппонента, зовущего себя Сверкающий Пятками.

Не смотрите на меня. Не я его так назвал.

Сверкающий Пятками — крепкий, немного выше меня и имеет куда более дьявольский взгляд на лице для парня, на спине которого вытатуированы ангельские крылья.

Когда бой, наконец, начинается, я ожидаю, что он будет так же легок, как и все остальные. Несколько последовательных ударов, чтобы он упал, но я ошибаюсь. Сверкающему удается нанести несколько ударов мне в лицо и грудь, прежде чем у меня появляется возможность собраться. Мои стопы не двигаются так быстро, как обычно. Уклоны на несколько секунд заторможенные; пропускаю больше ударов, чем я когда-либо принимал на ринге. Крик толпы, не радостной от того, что я проигрываю, внедряется в мой разум, и я спотыкаюсь, упираясь спиной в канаты. Сверкающий Пятками хватается за возможность, дабы ударить кулаками мне в лицо, его орехового цвета глаза блестят от яркого света. Удар возвращает меня к первому разу, когда Оливер замахнулся на меня, что преподнесло мне очень ценный урок. Не будь тем, кто принимает удары, если уверен, что за свою жизнь стоит бороться. Сверкающий Пятками снова намеревается меня ударить, когда я блокирую и отбиваю со всей силы. Застигнутый врасплох, он пятится назад, а я бросаюсь на него, нанося удар за ударом, с каждым замахом высвобождая больше ярости, чем с предыдущим, пока он едва держится на ногах. Он пытается атаковать и падает на колени, после чего отключается, вручая победу мне.

Толпа ликует, чувство пульсации на моем лице синхронно с пульсацией в моем сердце. Я знаю, что мне нужно к доктору залечить лицо, но единственное, что меня сейчас беспокоит, это почему люди, за которых стоит бороться, не берут долбаную трубку.

Какой смысл иметь мобильный телефон, если ты, бл*дь, не пользуешься им?

Выбравшись с ринга, я тут же встречаю охрану, которая сопровождает меня в комнату подальше от камер фотографов и журналистов. Как только мы оказываемся в частном коридоре, я вижу СиСи, и взгляд на ее лице говорит все.

Пускаясь бегом к ней и моим медикам, я требую:

— Говори.

Она облизывает губы и собирается с силами перед моей яростью.

— Позвони Люку. Позвони сейчас же.

— СиСи…

— Нет, — она передает мне мой телефон. — Но я здесь.

Ударяю пальцами по экрану, пока врачи пытаются осмотреть припухлости на моем лице. Проходит два гудка, прежде чем он снимает трубку.

— Что не так?

— Макс, — шепчет голос Люка.

Чувствуя, как сжимается сердце в груди, я закрываю глаза, готовясь к чему-то, что, я знаю, не в силах выдержать.

— Она в больнице.

— Что? — Мой голос, словно ударной волной, отбрасывает доктора от меня. — Почему?

— Ребенок...

— С ребенком все в порядке?

— Келлар… — его голос дрожит.

— В порядке?

— Я не знаю.

Он не знает? Как это, бл*дь, он не знает? Он же гребаный медбрат! Он же наверняка спал с ее врачом прежде! Он должен что-то знать! Он бл*дь, должен знать хоть что-нибудь!

— Я буду держать тебя в курсе.

Я распахиваю глаза.

— Нет, ты, бл*дь, не посмеешь! Я возвращаюсь домой…

— Келлар, может, ничего…

— Мне насрать, Люк! Моя девочка в больнице! Мой ребенок в больнице! Я возвращаюсь домой. — И с этим я кладу трубку и готовлюсь бросить телефон, когда СиСи вырывает его у меня.

— Тебе он еще понадобится, — рычит она. Прежде чем у меня есть возможность выгнать ее, она произносит: — Я просмотрела рейсы. Забронировала тебе самый последний на сегодня.

— Ничего раньше нет? — рявкаю я.

— Мне жаль, я…

— Куда по-твоему ты собрался? — Джейк вмешивается в разговор.

— Домой, — информирую я, отмахиваясь от доктора, который намеревается обработать порез под глазом, но мне насрать на него.

Я бы отдал оба свои глаза, лишь бы узнать, что с Макс все хорошо.

— Ты не можешь уехать домой, — заявляет Джейк. — И дай ему закончить с порезом.

— Я не спрашивал.

— А я не предлагал, — Джейк подступает ко мне.

Глупо. Плохое время. Ни единого шанса.

— Ты не пойдешь никуда, кроме своего номера в отеле на остаток ночи. — Его ухмылка выглядит более обманчивой, чем обычно.

Это для него долбаная игра во власть? Надеюсь, он приготовился к фиаско.

Я хватаю Джейка за воротник пиджака и толкаю к стене, его личный охранник тут как тут. Глядя через плечо, я заявляю ему:

— Я бы не делал ни единого шагу ближе, иначе тебя я уложу следующим. — Охранник останавливается, и я смотрю назад на Джейка, который не выглядит таким нервным, каким должен быть. Джейк подает охраннику знак отойти.

— Давай я тебе все кристально объясню, Джейк. Я сажусь на сраный самолет сегодня и лечу в Техас, чтобы побыть со своей, мать твою, невестой, которая находится в больнице. И нет ничего, бл*дь, что ты мог бы сделать, чтобы остановить меня. Хочешь разорвать со мной контракт?! Валяй. Хочешь попытаться стать между мной и моей девушкой снова, и я найму адвоката, который найдет лазейку, чтобы освободить меня от тебя, и ты лишишься бойца. И если ты думаешь, что у него не найдется достаточно ниточек, за которые ему нужно будет подергать, чтобы сделать это, я провалю каждый бой, на который ты меня решишь поставить и превращу тебя в посмешище, над которым будет ржать вся страна.

Джейк кивает, и я отпускаю его пиджак.

— СиСи, отмени его бронь на рейс. — В ответ на его реакцию, у меня сжимаются кулаки. — Ты можешь взять мой личный самолет. Попрошу Миранду подготовить все. Сиси, позвонит ей.

— Да, сэр. — Она вытаскивает телефон и отходит.

Его лицо вытягивается, и он снова мне кивает.

— По крайней мере, позволь медикам подлатать тебя, пока СиСи все организовывает. Какой толк с тебя будет твоей девушке, если ты не сможешь видеть?

Я киваю и позволяю медикам вернуться ко мне. Джейк смотрит на парня, чье имя я не могу вспомнить, и он достает принадлежности, которыми обычно прочищают раны. Закрывая глаза, я начинаю делать то, что не делал с тех пор, как мне было десять. Я молюсь.

Когда мне было десять, я прекратил молиться, потому что понял, что мои мольбы были услышаны. Я просил кого-то спасти меня от побоев, и я встретил Макс. Она спасла меня тогда. Спасла меня, когда сказала заняться боксом. Спасла, когда надела тот наряд ринг-гёрл. Она всегда была той, кто меня спасал. Я молюсь, чтобы у меня получилось добраться до нее вовремя и спасти ее. Вы можете помолиться со мной? То есть, может, это и не для вас, но… мне нужна любая помощь, которую я сейчас могу получить.

Глава 17

Макс

Пиканье раздается где-то поблизости, и я понимаю, как сильно ненавижу будильник Логана.

Зачем ему ставить его на такую рань? Я так хорошо спала, а теперь он не затыкается. Напомните, что ему вообще понадобилось в такое время? Дерьмо, мне нужно было отвезти его в аэропорт?

От шока, что я, скорее всего, опоздала, я подскакиваю в постели только, чтобы понять, что ко мне присоединены какие-то проводки, и я нахожусь не в своей кровати. Паникуя, осматриваю больничную палату, и вижу Эрин, дремлющую в кресле в углу с обнимающим ее Си Джеем. Стюарт спит в кресле под телевизором, его пальцы несмело переплетены с пальцами Люка, на коленях которого лежит раскрытая газета, хотя он тоже спит. Мой взгляд падает на Дина, спящего возле моей кровати, чья голова находится как раз возле моего бедра, и на Логана с другой стороны. Я тут же замечаю его опухшее лицо и глажу его. Легкое прикосновение заставляет его подпрыгнуть, и он перехватывает мою руку.

— Слишком дергаешься, — отвечаю я, откидываясь на подушки.

В его глазах появляется море облегчения, когда он произносит:

— Стала бы такой же, если бы я оказался в больнице. — Пытаюсь улыбнуться ему и киваю на его комментарий. — Ты в порядке, Максимус?

— Не знаю, — вздыхаю я. — Почему я здесь? В один момент у меня были спазмы от голода, а в следующий… я здесь.

Логан оставляет поцелуй на тыльной стороне моей ладони. Шепчет после:

— Не пугай меня, бл*дь, так больше, Максимус.

— Если тебе станет от этого легче, это не входило в мои планы…

Он бросает мне улыбку, и я опускаю взгляд на свой живот.

— С ребенком все в порядке?

Логан медленно кивает.

— Да, но, Макс…

— Но что?

Он делает глубокий выдох.

— Ты не в порядке. У тебя было сильное кровотечение. Ты обезвожена. И у тебя тяжелое истощение. Люк был зол сам на себя, потому что чувствует, что должен был предотвратить это.

— Подожди. Сильное кровотечение. Но ребенок…

— В порядке. Пока что, Макс. Врач говорит, если ты продолжишь в том же темпе… мы можем... ну, мы можем… — Слова застревают у него в горле, хватка на моей руке крепчает.

Ни за что. Этому не бывать. Я не позволю этому случиться.

Слезы скапливаются у меня в глазах, и он встает, чтобы крепко меня обнять.

— Не плачь, Максимус. Мы справимся. — Его губы опускаются на мою кожу рядом с ухом. — Я тебя держу.

Мои всхлипывания будят Дина. Он широко зевает прежде, чем замечает, что я не сплю.

— Мам!

Его громкое заявление будит всю комнату.

Серьезно? Я знаю, что мы не в библиотеке, но когда все в комнате спят, как насчет шепота?

— Эй, — я протягиваю руки к нему, сейчас его очередь меня обнимать. Неуверенная, сколько сейчас времени, я спрашиваю: — Я пропустила твою вечеринку?

Он кивает, и я собираюсь извиниться, когда он говорит:

— Все нормально. Знать, что с тобой все хорошо, намного важнее. Это самый лучший подарок. С тобой все в порядке. С тобой же все в порядке, да?

— Я хорошо себя чувствую, — пожимаю плечами. — Вроде даже отдохнула впервые за последние недели.

— Это потому что они побороли обезвоживание и дали успокоительное, чтобы ты поспала, — информирует Люк, стоя в изножье постели. — Почему ты не сказала мне, что у тебя бессонница?

Я снова пожимаю плечами.

— Думала, это нормально. Знаешь, учитывая того, кто во мне растет, и работу, я никогда не сплю, если Логана нет рядом…

— Боже, это грустно, — фыркает Эрин, закатывая глаза. — С ним же неудобно спать.

— Может, и неудобно тому, кто только что свернулся в руках Си Джея, — Логан ударяет в ответ и скрещивает руки на груди.

— Я не сворачивалась, — отрицает Эрин.

— Как младенец возле мамочки, — вкидывает брови Логан.

Си Джей гордо ухмыляется.

— В этом нет ничего постыдного, Эрин. Я позволю тебе называть меня «папочкой», если хочешь.

— Фу, — язвит она.

— Я вообще-то в комнате, — Люк метает в него взглядами-кинжалами.

Прежде чем Си Джей произносит еще хоть слово, в переполненную нами комнату входит доктор.

— Ну, кажется, я опоздал на вечеринку. — Я улыбаюсь ему, и он произносит: — Ладно, ребята, всех, кто родственно не связан, прошу выйти. — Когда никто не двигается, я улыбаюсь.

Семья. Они все семья, так ведь? Подождите. Где Тони?

— Ладно. Попробую еще раз. Если вы являетесь отцом ребенка, которого она носит, пожалуйста, останьтесь. — Его указание заставляет всех неохотно зашаркать ногами. Дин колеблется больше всех.

— Малец, я с ней. Обещаю, — говорит Логан. — Пусть дядя Стюарт или дядя Си Джей отвезет тебя домой, и ты отдохнешь.

— Но…

— Малец. Ей понадобится вся твоя сила. Поверь мне.

Дин кивает и целует меня в щеку.

— Я люблю тебя, мам.

— И я тебя люблю. — Я машу ему, пока он выходит из комнаты.

Когда остаемся только Логан, я и доктор, я снова опускаю голову на подушку, еще одна волна усталости ударяет по мне.

Это нормально чувствовать себя такой уставшей вскоре после того, как проснулся?

— Вижу, медикаменты идут во благо. — Доктор мягко мне улыбается. — Давайте я вкратце объясню вам, прежде чем вы снова уснете. Меня зовут доктор Стронгстон. Я наблюдал вас с тех пор, как вас привез Люк. Хорошие новости в том, что с вами действительно все в порядке. Все, что с вами сейчас происходит, можно вылечить и пережить. Плохие новости в том, что вам придется придерживаться постельного режима минимум четыре недели…

— Четыре недели? — ахаю я.

— Да. И даже будучи в постели, уровень стресса, которому вы себя подвергаете, нужно снизить для вашего же блага и блага вашего ребенка. Вы потеряли больше крови, чем допустимо, поэтому мы продержим вас здесь для наблюдения, ваш гинеколог осмотрит вас завтра, когда придет. По тому, что я увидел и знаю, вы были на пути к выкидышу.

Слова, произнесенные вслух, душат мою попытку ответить.

— В… вы… вык…

— Выкидыш, — уверенно повторяет он. — Кровотечение прекратилось. Ваше тело, в последний раз, когда я проверял, кажется, полностью подготовилось для вынашивания ребенка, но нам нужно обследовать вас минимум еще один день. Случается разное. Все, что я могу сказать, это то, что для вашего здоровья и здоровья вашего ребенка нужны кардинальные изменения. Мы также можем обсудить это утром. Почему бы вам не отдохнуть немного, Макс? Ваша семья вернется навестить вас утром, хорошо? — Я открываю рот, но он вздыхает: — Я им скажу. Что-то мне подсказывает, что меня они послушают.

— Спасибо, док, — произносит Логан, опускаясь на стул. Когда дверь закрывается, он требует: — Уволься с работы.

Я правильно его расслышала?

— Прости… что?

— Уволься, — повторяет он. — Она как пить дать выматывает тебя.

— Моя работа выматывает меня не больше, чем чтение книг.

Хотя иногда она стрессовая. Словно два персонажа, которые не могут увидеть то, что находится у них перед носом, и ты понимаешь, что орешь на книгу. Разве вы не ненавидите, когда такое случается?

— Кстати говоря, а где Тони?

— Уехал, — отвечает Логан, — но Дин звонил ему. Он запрыгнул на рейс обратно, но доберется сюда только утром.

— Твой рейс перенесли?

— Я прилетел на частном самолете.

Сбитая с толку, я поднимаю брови.

— Джейк позволил мне и СиСи взять его самолет.

Я вяло зеваю, и веки становятся тяжелыми.

— Он хочет, чтобы мы переехали в Калифорнию.

Голос Логана повышается.

— Что?

— Он хочет, чтобы я и малец были с тобой в Калифорнии. Говорит, что мы нужны тебе там, — снова зевок.

Черт, я могла бы вздремнуть сейчас.

Мягким голосом он шепчет:

— Что ты сказала?

По крайней мере, я думаю, что он шепчет. Вам тоже так кажется? А вы знаете, как выглядят ваши веки изнутри?

Глава 18

Логан

— Дядя Люк будет в ярости от того, что ты купил ей пончик, — информирует меня Дин, откусывая огромный кусок от своего собственного и рассыпая крошки на сидение моей машины.

Он даже поесть нормально не может в машине?

— Дядя Люк может пойти на хрен, потому что после всего, через что Макс прошла, и той дерьмовой жрачки в больнице, она заслужила пончик. — Я закрываю пакетик и облизываю глазурь с пальцев, тут же желая облизать Макс. — Все эти инструкции по диетам, наверное, добавили ей стресса, который ей и так был не нужен.

Четыре недели постельного режима. Это значит, что мы можем трахаться все это время? Как, по-вашему, мне находиться рядом с ней под одной крышей и не спать с ней? Да, я практиковался, но не в этом суть. До настоящего времени это даже было не вариантом, а сейчас я не уверен, как сказать «нет». И кроме этого, секс меня расслабляет. Ну, после одного-двух оргазмов.

— Малец, я хочу кое-что спросить у тебя. — Я опираюсь спиной на дверь.

— Валяй.

— Ты хотел бы переехать в Южную Калифорнию?

Он начинает жевать медленнее и вскидывает бровь.

— Вопрос с подвохом?

— Это тебе не математика. Здесь нет подвохов.

Да ну вас. В математике сплошные подвохи. Кто сочетает буквы и цифры с единой целью запутать другого?

— Я имею в виду, что я бы переехал в Калифорнию. Горячие цыпочки. Пляж. Солнце. Это было бы круто. Но дядя Люк и тетя Эрин здесь. Дядя Стюарт, Си Джей и Тони тоже. Не говоря уже о Мими и Дедуле. Плюс я очень хорошо справляюсь в баскетбольной команде. Тренер говорит подавать заявку в университет в следующем году, если я продолжу в таком духе.

— Понял, — медленно киваю. — У тебя здесь жизнь.

— Хорошая. — Он тычет пальцем на мои крошки.

Серьезно, что ли?

— Но если нам нужно переехать в Калифорнию, чтобы быть с тобой, тогда пофиг.

Знаете, я сделал много ошибок в жизни, но растить парня, который скажет нечто подобное, явно то, чем мне стоит гордиться, да?

— Отдай это маме от меня, о’кей? Мне нужно позвонить по работе.

— Хорошо, но когда дядя Люк начет плеваться дерьмом от ярости, я пошлю его к тебе.

Я закатываю глаза и даже не парюсь упрекнуть его за выражения.

Дин хватает пакет, выбирается из машины, засовывает одну руку в карман худи и направляется к двери в больницу. Как только он исчезает из виду, я цепляю слабую улыбку на лицо, зная, что мне нужно сделать это. Я — причина, по которой Макс попала в больницу. И мне, мать его, нужно сделать все правильно.

Проходит два гудка прежде, чем голос Джейка звенит у меня над ухом.

— Я знаю, о чем ты думаешь, Келлар, и ответ «нет».

— Так ты теперь сраным телепатом заделался? — Мое раздражение в его сторону очевидно.

— Нет. Я не идиот. Твоя беременная девушка…

— Невеста.

— Испугалась.

— Больше, чем просто испугалась…

Игнорируя меня, он продолжает:

— Ты думаешь, что лучше всего для тебя будет бросить бокс, но это не так. Сделай ты это, и это расстроит ее снова ровно настолько, как и то, что тебя не бывает рядом.

Это плохо, если он прав?

— Уволишься сейчас, и ей придется жить с чувством вины за то, что она, возможно, убила твою карьеру. И ты ничего не сможешь сделать или сказать, чтобы снизить этот страх. Так что позволь мне сделать тебе встречное предложение и выйди на бой еще раз до того, как ты повесишь свои перчатки на гвоздь, — голос Джейка беспрепятственно льется из трубки.

Ублюдок соответствует своему имени, не так ли?

— Продолжай драться для меня, и я отправлю тебя домой.

Это было на английском?

— Слушай, от моих бойцов мне нужно лучшее. Ты лучший, когда ты дома. Не переживаешь о своей девушке или сыне. Окруженный семьей. Поэтому я переведу твоих тренеров или найду тех, кто согласится ездить с тобой, чтобы тренировать тебя дома. График боев тот же. Я даже найду тебе нового массажиста. Фотографа. Все, чтобы ты мог ложиться со своей девушкой в постель каждый вечер.

— Подвох в чем?

— Ты придерживаешься контракта и выходишь на ринг как прежде.

Закрываю глаза, запланированная мной речь улетучивается в окно.

— Келлар, я чувствую хорошее вложение, когда нахожу его. И я сделаю все возможное, чтобы удержать его. И теперь скажи мне, мы договорились?

И что думаете? Договорились?

Глава 19

Макс

Четыре недели — долгий срок, если не делать ничего, кроме минимума работы, а также снова и снова слушать планы Эрин по поводу свадьбы.

Очевидно, меня должно заботить, какие цветы она будет держать, и ее обижает то, что мне все равно. Я не так много знаю о цветах, не говоря уже о тех, что она держит!

Четыре недели — это все, что у нас есть, чтобы спланировать свадьбу, потому что после моего больничного переполоха Логан потребовал, чтобы мы поженились немедленно. Нам обоим хватило бы просто сходить в суд, но мы также быстро поняли, что брат и сестра Харты не простили бы нас за это.

Плюс моего попадания в больницу в том, что Логан вернулся домой на более постоянной основе. Подождите. Не странно ли видеть плюсы в случившемся? Хм. Так или иначе, Джейк перевел его и его ассистентку сюда. Ему по-прежнему нужно будет разъезжать по другим городам на бои, но в обычные дни он будет возвращаться домой ко мне. Заниматься с Тони и мальцом. Злить Эрин до такой степени, что ей захочется перебить половину тарелок. Это такое облегчение, что он снова дома и по-прежнему будет участвовать в боях. Я лично поблагодарила Джейка за это, когда он прилетел проведать меня спустя три дня после выписки из больницы. Оказывается, он не окончательно лишился души.

Эрин застегивает мое платье, пока я пялюсь на свое отражение. Неуверенная, что шокирует меня больше: тот факт, что на мне свадебное платье, то, что я беременна, или то, что я стою беременная в свадебном платье.

Разве старая добрая школа не учит сначала выйти замуж, а потом рожать детей? Как же я так облажалась?

— Ты так красиво выглядишь, — сияет Эрин рядом со мной, так круто выглядя в черном платье в пол и без бретелей.

Почему она выглядит красивее меня?

— Я не чувствую себя красивой, — надуваюсь я, потирая живот. — Я чувствую себя как прыщ, который нужно выдавить.

— Ты же еще не настолько большая.

— Но чувствую себя такой.

— Это день твоей свадьбы, Макс! Ты должна улыбаться.

— А еще я не должна быть беременна.

Эрин открывает рот, дабы поспорить, но понимает, что не может. Вместо этого меняет тему.

— Сегодня ты получишь кексик.

— Мммм, — мычу я и снова потираю живот при этой мысли.

Да. Свадебные кексики были частью сделки, касающейся настоящей свадьбы.

— Надеюсь, ты готова к этому. Это будет эпично. — Преувеличенные движение рук Эрин должны меня напугать, но им не удается даже спугнуть важные факты, которые скачут вокруг. Я получу шоколадный кексик с шоколадной глазурью, и сегодня я выхожу замуж за того самого Логана Келлара. Слова, которые, я думала, никогда не скажу.

Это плохо, что я не знаю, где мы поженимся? Что я на самом деле знаю так мало о дне своей свадьбы? Эрин провела часы, заставляя меня слушать ее, обсуждать вещи и давать согласие, но кроме шоколадных кексиков и платья, лиф которого напоминает мне мои старые добрые сиськи, я не знаю ни черта.

— Эрин! — зовет Люк, стоя за дверью в противоположной стороне комнаты. — Мы опоздаем.

Она с раздражением закатывает глаза и открывает дверь.

— Нельзя опоздать на собственную свадьбу, Люк. Она не может начаться, пока невеста туда не доберется.

— Ага, но там священник, у которого, я уверен, есть своя жизнь, к которой он хотел бы вернуться, — спорит Люк, поправляя рукава фрака. Поднимая на меня взгляд, он расслабляется и широко улыбается. — До чего же ты красивая.

— Я выгляжу как огромный шар, — вздыхаю я, намереваясь прикоснуться к завитому локону, но Эрин шлепает меня по руке.

Разве нет какого-нибудь правила, гласящего не бить будущую невесту?

— Не выглядишь. — Люк протягивает мне ладонь. — Ты выглядишь, как женщина, готовая сказать «да» и провести остаток жизни с мужчиной, которого она любит.

— Странно, что она не выглядит напуганной, — исправляет его Эрин и поправляет блеск для губ.

Люк огрызается ей:

— Поддержи, младшая сестренка. Лучше поддержи.

— Я поддерживаю ее точно так же, как и лиф ее платье. Мы уже можем пойти? — Она прогоняет нас из своей комнаты.

С улыбкой на лице я глубоко вздыхаю.

Менее чем через час я официально стану миссис Логан Келлар. Подождите, я же должна взять только его фамилию, так ведь?

Глава 20

Логан

С тревогой потираю руки, пытаясь не замерзнуть в такую ненастную погоду.

Я здесь, к чертям, яйца отморожу. Почему мне показалось, что пожениться на свежем воздухе зимой будет хорошей идеей? Дурак. Дурак. Дурак. Я знаю. Я вас услышал. Но просто поверьте мне на слово — мой отмерзший член стоит того, чтобы увидеть выражение на лице Макс.

— Нервничаешь? — спрашивает Тони, возясь со своим галстуком.

— Нет. — Мой краткий ответ.

— Хорошо. Тебе и не стоит, — уверяет он меня.

Это не нужно, но я оценил.

Теперь стонет малец:

— Я не могу… эта штука… я не знаю… я ненавижу галстуки!

Ага. Прям моя реплика.

Стюарт качает головой и произносит:

— Я словно Келлара слушаю. Господи. Почему ты не сказал ничего, пока я над ним пыхтел?

Дин пожимает плечами, а я потираю руки, пытаясь их хоть как-то согреть.

— Ты выключил телефон, малец?

— Дома оставил, — информирует он меня, глядя через плечо, пока Стюарт поправляет его галстук.

Си Джей кладет руки мне на плечи.

— Келлар, свидетельство у меня в машине готовое, чтобы вы его подписали после церемонии.

— Я звонил в ресторан, дабы повторно проверить, что они зарезервировали для нас помещение. Поехать туда мы можем сразу, — добавляет Тони.

— Осталось только пожениться, — Стюарт улыбается и поправляет ремень от камеры на шее. — Думаешь, справишься?

— Может быть, — бурчу я.

Я же не могу облажаться в этом, да? Она дает обет. Я даю обет. Кольца. Поцелуй. Еда и трах, так же? Нет. Я не имею в виду, интенсивное занятие любовью сзади. Я имею в виду, взять мою девочку быстро и жестко, потому что в последние пару недель я брал ее нежно и медленно. Ничего не имею против того, как дрожит ее тело от нежного секса, но я скучаю по тому, как оно вибрирует от хорошего жесткого траха.

— Пожалуйста, придержи все свои мысли о медовом месяце при себе, — голос Тони заставляет меня понять, что мир, скорее всего, по моим штанам видит, как я его представляю.

— У вас вообще будет медовый месяц? — спрашивает Си Джей, когда я замечаю тетю и дядю Макс, въезжающих на парковку.

— Рано или поздно, — отвечаю дрожащим голосом

С учетом боев, мальца и беременности Макс в данный момент это не является возможным, разве что только две ночи типа «постель и завтрак» в гостинице, которую мы зарезервировали. Все правильно. Я зарезервировал две ночи посередине леса для себя, чтобы я мог трахать ее, пока вся лесная живность будет стучать в наши двери, чтобы мы заглохли. И они ни капли не будут похожи на тех, какими их обычно изображает «Дисней».

— Кто будет присматривать за мальцом, пока вас не будет? — спрашивает Си Джей.

— Я достаточно взрослый, чтобы сам за собой присмотреть.

— Его тетя и дядя, когда будут дома. Мы безоговорочно доверяем ему в том, что он убедится, что его девушка уйдет прежде, чем они вернутся домой, или разберется на месте и останется у нее. — Дин улыбается от мысли, словно я дал ему подсказку.

Что, поверите вы или нет, не входило в мои намерения.

Я лениво ударяю его в плечо.

— Сегодня день нашей свадьбы, малец.

— Перестань лупить моего внука. — Кэролайн спешит крепко обнять Дина.

Он смотрит на меня, словно выиграл раунд.

Вот же говнюк.

— Скажите ему вести себя хорошо, — поощряю ее я, и она строго смотрит на него.

— Дин…

— Я хорошо себя веду! — Он невинно вскидывает руки в воздух, и я замечаю, что наконец-то прибывает Люк.

Мое сердце ускоряет ритм, и я поворачиваю голову, чтобы осмотреться.

— Она здесь. Начнем.

Все кивают и занимают свои места. Тони уходит заняться музыкой, Си Джей подбегает к Эрин, чтобы провести ее, что предусмотрено, как часть церемонии, Дин становится рядом со мной, а священник терпеливо ждет. Стюарт поднимает камеру и начинает делать фото всех нас, включая Люка, который становится с другой стороны от меня, пока Кэролайн стоит напротив нас.

Выглядит смешно, но просто смиритесь. Когда мы все здесь, это имеет больше смысла.

Я делаю глубокий вдох и смотрю, как Макс идет через поле под музыку Сэма Смита Stay With Me.

Идеально, ведь так?

Медленно, продев руку под локоть дяди, Макс идет ко мне, заставляя меня забыть напрочь о факте, что я едва ли чувствую свое тело. Все, что мне хочется сделать, — это обвить ее руками, сорвать с нее платье и показать ей, как я рад, что она согласна стать миссис Келлар, но я знаю, что всему свое время.

Ну, так или иначе, Люк и Эрин продолжали пилить меня этим.

Когда Макс становится передо мной, я пожимаю руку Майка и беру обе руки Макс в свои. Мужчина занимает место рядом со своей женой, а я делаю шаг вперед, позволяя Дину стать за мной. Стюарт все еще щелкает фото, пока я свечусь улыбкой, глядя на Макс сверху.

Макс ярко улыбается и прикусывает нижнюю губу.

Скоро и я буду ее кусать. Но всему свое время.

Я склоняю голову к Макс, чтобы посмотреть на приближающихся к нам Эрин и Си Джея. В руке у девушки букет красных роз. Когда она занимает свое место, Тони выключает музыку и спешит на свое место рядом с дядей и тетей Макс.

Стюарт не опускает камеру, но кивает мне, что уже можно начинать.

— Максимус, ты однажды спросила меня на этом самом месте, как ты можешь поймать что-то, что горит так ярко всего лишь мгновение. — Она поднимает брови, и я улыбаюсь. — Как вот это. — Ее глаза шарят по замкнутому кругу, в котором мы стоим. — Ты любишь это, невзирая на то, что часто гаснет свет. Ты даешь ему дом, чтобы оно было частью тебя. Ты даешь ему свет, за который можно держаться. Я не хочу ярко гореть всего лишь мгновение, Макс. Я хочу вечно ярко гореть для тебя.

Немного слащаво, но чего вы ожидали? Я всего лишь записал это.

— Когда ты возьмешь это кольцо, знай, что возьмешь мое имя, мои страхи, мое сердце, и знай, что станешь светом, ради которого я буду жить. — Я тянусь рукой назад к мальцу, который передает мне кольцо. Надевая его на палец Макс, я прилагаю все усилия, чтобы вспомнить, что слезы на ее глазах — это слезы счастья.

Ненавижу, когда девушки плачут. Она должна плакать на собственной свадьбе?

— Логан, ты однажды сказал мне, что твой день начинается и заканчивается с меня. Что ты живешь ради меня. Что ты дышишь ради меня. Ты — причина, по которой я всегда хочу, чтобы наступало завтра. Так я смогу провести еще один день с тобой. Ты — причина, по которой кексики оказываются такими сладкими, какими и должны быть, потому что я могу разделить их с тобой. Ты, Логан Келлар, та причина, ради которой стоит жить. Когда ты возьмешь это кольцо, знай, что ты берешь мою любовь, мои страхи, мои надежды, и что ты тот спаситель, который удерживает меня от пропасти.

Чувствую комок в горле и пытаюсь держаться.

Нет. Я, мать вашу, не буду плакать на собственной свадьбе. Я не нытик.

Эрин подходит и передает кольцо, которое Макс надевает мне на палец. Поднимая на меня взгляд, она улыбается и поворачивается к священнику.

Он тут же начинает речь.

— Мы собрались здесь сегодня, чтобы стать свидетелями союза Макс Лайлы Хьюз и Логана Эрика Келлара. С обетами любви, которые были провозглашены в присутствии семьи, я с удовольствием благословляю и одобряю этот брак. — Священник кивает Эрин, и на моем лице появляется смятение.

Ладно, этой части я не планировал.

Она вытаскивает ленточку из своего букета и позволяет ей упасть на землю. С грацией обходит по кругу, передавая всем по красной розе, и мы с Макс получаем свои последними. После она делает шаг назад и машет священнику.

— Логан и Макс, вы стоите здесь сегодня, чтобы соединить свой любовный союз перед всеми теми, кто счел за честь занять место рядом с вами в этом союзе. Каждый член вашей семьи держит тот же цветок, который ты принес Макс в день, когда решил сказать, что покончил с другими женщинами в своей жизни. В день, когда решил признаться. Какой прекрасный цветок для каждого, чтобы держать его, пока я объединю вас вместе, как мужа и жену.

Макс негромко ахает, а я с благодарностью киваю Эрин.

Хитрюга коварная.

— Брак — это больше, чем обеды в ресторанах и личные беседы, которыми вы наслаждаетесь. Над ним нужно работать. Ему нужно посвящать себя. Ему нужна любовь и прощение. Нужна основа, дабы построить и поддержать в нем жизнь. Поскольку вы двое стоите здесь, вы соглашаетесь это делать, бороться вместе, а не друг с другом. Быть друг с другом в болезни и здравии, пока смерть не разлучит вас. Если это то, во что вы верите и сможете сделать, повернитесь друг к другу и скажите «да».

Макс мягко произносит:

— Да.

Я приподнимаю ее подбородок, чтобы она могла посмотреть в мои глаза.

— Да.

— Властью, данной мне штатом Техас, и с личным удовольствием объявляю вас мужем и женой. Вы можете…

Я обрушиваю губы на губы Макс, пробираясь пальцами к волосам у нее на затылке, находясь в отчаянии от желания попробовать ее. От желания насладиться нашим первым поцелуем, как женатой пары. Не уверен, как там заканчивается речь священника, но знаю, что в следующие несколько часов я окажусь по яйца в своей жене, и это предложение не пугает меня, как прежде.

Глава 21

Макс

Я ванной гостиницы снимаю свое свадебное платье и бросаю его на пол. Пялясь на свое кукольное лицо, хихикаю над собственным отражением.

Я, бл*дь, замужем. Вы можете в это поверить?! Типа замужем за мужем! Типа прошла по проходу, ну… по траве, произнесла обет, подписала свидетельство о браке! Собираюсь подать бумаги на смену фамилии, когда вернусь назад замужней! Вы вообще думали, что это случится?

— Максимус, если ты заставишь меня ждать еще дольше, я выбью дверь и трахну тебя у столешницы, — угрожает Логан с той стороны.

— Наберись терпения! — кричу я в ответ, скрывая хихиканье за ладошкой.

— Нет, — отвечает он.

Козлина. Я ждала его годами, а он не может подождать несколько минут, пока я переоденусь? Уфф.

Сняв лифчик и трусики, я надеваю одну из его тренировочных футболок, которая уже практически меня обтягивает.

Весомое доказательство моей беременности. И нет, никакого сексуального белья. Я примерно на пятом с половиной месяце беременности, ему повезло, что я вообще хочу заняться сексом с включенным светом!

— Максимус, клянусь… — Логан замолкает при виде меня перед ним. Очень знакомый хищный взгляд появляется на его лице, и он облизывает губы, как и я, когда пялюсь на поднос с десертом. — Боги траха…

— Это то, на что я надеюсь, — я медленно подхожу к нему.

Логан обнимает меня руками за талию и целует животик, прежде чем сказать:

— Я не собираюсь заниматься с тобой любовью, Макс. Я собираюсь трахнуть тебя быстро и жестко, пока ты не начнешь умолять меня остановиться.

— Обещаешь? — Мое игривое поддразнивание вырывает у него рычание прежде, чем он тянет меня к себе на колени, его губы впиваются в мою грудь через футболку. Еще одно рычание, и он срывает ее через мою голову и настойчиво втягивает сосок в рот.

Зачем я вообще тратила время и надевала эту вещь?

Его язык прокатывается по моему соску, и я выгибаюсь для него, откидывая голову назад со стоном. Логан переворачивает меня на спину и опускает лицо между моих ног, тут же приветствуя мой клитор языком. Ахнув, я чувствую, как он втягивает его между зубов, слегка прикусывая и создавая капельку боли, смешанную с удовольствием.

Это не должно чувствоваться хорошо, так ведь? Со мной что-то не так?

Когда он повторяет свое действие снова, я чувствую влажность, стекающую по моей ноге, как какое-то приглашение для пальцев присоединиться к его рту. Нет надобности в огромном неоновом знаке, указывающем на мою киску, Логан и так скользит пальцами в меня и начинает грубо входить и выходить, одновременно с этим лаская круговыми движениями мой клитор.

Я выкрикиваю его имя снова и снова. Логан продолжает сосать; оргазм, который уже спадал, решает, что нужно задержаться, и спешит ко мне во второй раз.

Удовлетворенный, Логан отстраняется от меня и улыбается своей наглой улыбкой.

Правомерно, если спросите мое тело.

— Спиной ко мне, — он играет бровями.

— Не пожирай меня глазами, — корю его я.

Его губы опускаются на мою шею и начинают посасывать, поднимаясь к моей мочке, где Логан шепчет:

— Я хочу съесть тебя, и ты будешь кончать снова и снова, миссис Келлар.

От этого его комментария мои мышцы сжимаются от желания оказаться наполненной им. Словно читая между слов, Логан опускает штаны и белье, прежде чем перекатить меня на бок. Как только я ложусь так, как надо, его член входит в меня без предупреждения, заставляя мою голову откинуться назад от удовольствия.

Логан тянется рукой, чтобы грубо обхватить мою грудь, и слабо тянет за мой сосок. Его член резко дергается вперед, не давая моему телу времени приспособиться. Он толкается глубже и глубже, пальцы играют с моей грудью, пока его дыхание продолжает воспламенять мою кожу, так как он дышит мне в шею.

— Ты кончишь для меня еще раз, малышка, — заявляет он, и моя киска готова действовать по его команде.

Она же не собачка. Она не должна быть такой чертовски послушной и делать, как он скажет…. Но это чувствуется так, черт возьми, хорошо, что я не могу ее винить по этому поводу.

Я крепко зажмуриваю глаза и хнычу.

— Больше не надо, Логан, Боже. Больше не надо. — Мое тело дрожит, пока рука Логана лежит на моем бедре для лучшей поддержки. — Я не могу… просто… не могу…

— Можешь, миссис Келлар, — с трудом произносит он над моим ухом. — Ты. — Толчок. — Кончишь. — Толчок. И при мысли, что мое тело больше не может кончить, мне доказывают, что я ошибаюсь, когда крепко сжимает его член, вбирая се до последней капли, пока Логан не издает рычание, пропитанное удовлетворением.

Мы вдвоем падаем на спины, слишком уставшие, чтобы двигаться. Того факта, что его сперма вытекает из меня, недостаточно, чтобы я начала жаловаться. Спустя пару минут тяжелого дыхания, Логан встает, берет теплую мочалку и вытирает меня. Как только он заканчивает, залезает в постель, кладя голову мне на грудь, пока выводит пальцами маленькие кружочки на моем животе.

Запускаю пальцы в его волосы и вздыхаю:

— Я люблю тебя.

Он вскидывает голову и оставляет нежный поцелуй на моих губах.

— Я тоже люблю тебя. — Когда его голова снова опускается на мою грудь, он наклоняется к моему животу, чтобы поцеловать и его. — И тебя. Тебя я тоже люблю. — Я закрываю глаза, голоса Логана, разговаривающего с малышом, достаточно, чтобы убаюкать меня. Последнее, что я слышу от него, — это слова, которые проводили меня через трудные времена в прошлом, и я знаю, что спасут меня в будущем.

— Я держу тебя.

КОНЕЦ

Перевод книг о друзьях Логана и Макс будет в группе

https://vk.com/bellaurora_pepperwinters