Роберт — хранитель железа

I. Сюрприз

Тима уже не считают маленьким, тем более, что детей в семье больше нет. Но и большим его ещё не считают, потому что в школу он пойдёт только будущей осенью. И когда отец иной раз говорит, что Тим уже вполне взрослый парень, то, наверное, он прав. Тим сам зашнуровывает свои ботинки и не бежит жаловаться отцу, а даёт отпор маленьким соседским мальчишкам, когда те лезут драться. С мальчишками постарше дело, разумеется, посложнее.

Тим живёт на улице Калда в доме, обшитом чёрным толем. В нём четыре квартиры и на них приходится всего двое ребят — Тим и Ааро с первого этажа, но Ааро ходит уже в пятый класс. Поэтому у Тима нет с ним ничего общего. У Ааро свои школьные заботы, марки и прочие таинственные дела. «А ну, килька, полезай в свою банку!» — всякий раз говорит Ааро, когда Тим начинает ему надоедать, и при этом пренебрежительно смеётся.

Улицу назвали Калда не просто так. Калда по-русски значит Береговая. Дома здесь стоят только по одну сторону улицы, а на другой домов нет, там тянется крутой песчаный откос. Наверху растут кустики вереска и редкая трава; отдельные высокие сосны стоят так близко от края откоса, что кое-где из почвы торчат их растопыренные корни. Когда два года тому назад разразился страшный ураган, то прямо перед домом Тима вырвало с корнями красивую разлапистую сосну, так что спутались электропровода. На краю склона образовалась преогромная яма. Потом дерево распилили и куда-то увезли, а края ямы постепенно осыпаются.

Улица Калда очень тихая. Машины здесь почти не ездят, особенно зимой. Зимой улицу заносит снегом и машинам просто не проехать. Да и летом они редко когда завернут сюда, разве что с дровами или брикетом. И поэтому Тим сам решает — играть ли ему во дворе или на улице, никто в это не вмешивается. Двор есть двор. Там растут одни и те же сосны, а за домом — скучные ягодные кусты. Напротив забора — дровяные сараи и ещё большой мусорный ящик из силикатного кирпича. В него лучше не заглядывать. Там, говорят, видели огромных мерзких крыс. Тим, конечно, не совсем верит болтовне соседского Ааро о том, что крысы прыгают людям на голову и отгрызают им носы и уши, но всё же, поди знай. Во всяком случае, он боится этих нахальных тварей и держится от мусорного ящика подальше.

Поскольку во дворе редко происходит что-нибудь интересное, Тим проводит свои дни большей частью на улице или на откосе. Под откосом можно выкопать удивительные пещеры. Копать песок маленькой лопаткой легко, и Тим вырыл в нескольких местах такие ямы, что и сам мог в них поместиться. Скрючившись, конечно. Но зато его совсем не было видно. Однажды Ааро пришёл на склон, а Тим в это время сидел в пещере. Ааро даже вздрогнул, когда Тим неожиданно залаял — Тим хотел проверить, боится ли Ааро собак.

Приятно сидеть в песчаной пещере. Здесь стоит особый сырой запах песка и вообще не так жарко и пыльно, как на улице. Иной раз, когда перебираешь песок, могут попасться красивые разноцветные камушки. Но красивые они только в пещере, а если их вынести на солнце, они быстро высыхают и становятся тусклыми и серыми.

В последнее время Тиму некогда заниматься своими пещерами. Раньше под песчаным склоном был обыкновенный пустырь, за которым начинался сосновый лесок. Теперь же здесь построили большие склады и навес на высоких железных ногах. К складам не пройти — перед ними сетчатый забор, так что Тиму приходится смотреть на машины и снующих там людей издалека, с откоса. Поначалу это казалось здорово интересным, но постепенно начало надоедать. Зато навес на железных ногах ничем не огорожен, входи и выходи, если не трусишь.

Здесь находится склад старого железа.

Целый день на складе стоит грохот и шум, то и дело под навес въезжают большие машины, груженные ржавым железом, и сбрасывают там свой груз. Несколько раз в день паровоз, пыхтя и громыхая, подталкивает к навесу вагоны, их доверху нагружают металлоломом, и паровоз с грохотом увозит всё это. Но тем не менее под навесом уже давно не хватает места для железа. А металлолом всё везут и везут, и он уже наводнил всю территорию.

Склад старого железа — самое интересное место в округе, но Тиму, разумеется, не очень-то разрешают ходить туда. Там можно легко оступиться и сломать ногу, говорит мать. Тим боится сломать ногу, это, наверное, очень больно. А бабушка говорит, что лучше держаться подальше от склада, а то одежда вечно будет грязной и порванной (как будто она может вечно оставаться чистой!), и ни у кого не хватит времени стирать её и штопать. Этому Тим, конечно, не верит. Он знает, что бабушка любит стирать и, поскольку она считает себя мастером штопки, то каждый раз с гордостью рассматривает починенную ею вещь и сообщает: ещё лучше, чем новая!

Страх страхом, но если взяться за дело осторожно, то всё-таки можно кое в чём преуспеть. Тим начал с самого что ни на есть пустяка. Будто ненароком прошёлся вдоль улицы до того места, откуда со склона вниз тянется тропинка к складу. Рассеянно смотря по сторонам, он шёл все дальше, пока не добрёл до рамы от грузовика, валявшейся у обочины дороги. Она была точно последний верстовой столб на пути к металлолому, за ней начиналась свалка железа.

Тим остановился и исподлобья огляделся по сторонам. За ним никто не следил. Он принялся рассматривать раму, наполовину занесённую песком, из которой торчали выросшие за лето лопухи, постучал по ней носком ботинка, потом обошёл вокруг и оглядел со всех сторон. По песчаной дороге, грохоча и подпрыгивая на ухабах, проехал тяжёлый самосвал; шофёр тоже не обратил на Тима никакого внимания. Это его приободрило.

Тим сделал вид, будто он здесь случайный прохожий, и неторопливо зашагал дальше. Да и невозможно было идти быстро, столько всего надо было рассмотреть. Высокой грудой лежали дверцы от машин, одна сплющеннее другой, на всех шашечки, как у такси. Тим смотрел и рассуждал про себя, что автомобильных катастроф, должно быть, случается гораздо больше, чем говорят. Машины, наверное, жутко мчатся, думал Тим. После того как бабушка в последний раз приехала из города домой, она встала у окна и, обмахиваясь руками, сказала, что ну и гнал этот таксист, жуть, просто чудо, как они добрались до дому целыми и невредимыми.

Совсем рядом с автомобильными дверцами стоял большой чёрный смоляной бак. К нему была приделана железная лесенка, по которой можно добраться до отверстия. Через отверстие увидишь, сколько в баке чего. Тим поспешно схватился рукой за перекладину и попробовал было полезть наверх, но нога соскользнула, и он в задумчивости остановился. Может, это и есть как раз то место, где можно оступиться и сломать ноги? Тим отказался от своей затеи. Но ладонь его запачкалась в смоле. Тим присел на корточки и долго вытирал ладонь о траву и песок. Она как будто чуть-чуть посветлела. Возможно, от песчинок, прилипших к смоле.

Тим поднялся и обошёл бак кругом. Перелез через обломок рельса и поддал ногой синюю от окалины металлическую стружку, которая длинными витками тянулась за ним, словно была живой. Внезапно его внимание привлекла огромная груда старых матрасных пружин. Вероятно, их было там несколько тысяч, все перепутаны и переплетены между собой. Тим посмотрел на эту гору и легонько пнул её ногой. Пружины задрожали. Он толкнул посильнее, и одна сторона горы слегка покачнулась. Послышалось жалобное дребезжанье. Гора пружин словно застонала. Тим толкнул ещё раз, но расшатать гору так и не смог. Когда он собрался уходить, одна из пружин вероломно зацепилась за его гольфы и вытянула из них длинную нитку. Тим с досадой поглядел на них. Ведь это его лучшие гольфы, уж бабушка ему это припомнит.

Идти дальше Тим не решился, хотя навес на железных ногах был уже совсем близко. Под самой этернитовой крышей взад-вперёд ездил по рельсам кран. Через каждые несколько минут он запускал свои зубастые челюсти в груду железа, делал «крух-крух!» и переносил захваченный челюстями железный лом в вагоны. А какой шум и грохот стоял, когда железо сыпалось вниз! Тим боялся, что если он подойдёт слишком близко, кто-нибудь на него гаркнет.

Тим был горд, что отважился прийти сюда и что ему можно не торопиться домой. У бабушки сегодня и без того дел хватает. К ней в гости пришла Мийна. Это была живая, разговорчивая старушка с вечно пылающими щеками, которая жила на Лесной улице в другом конце города. Мийна и бабушка когда-то вместе ходили в университет культуры. Раза два-три в год Мийна непременно являлась к бабушке в гости, «взглянуть на школьную подругу», как она говорила. Они без конца варили и пили кофе, вели всякие беседы, и Тим мог проводить время как ему вздумается. Кофепитие его абсолютно не интересовало.

Обогнув гору матрасных пружин, Тим свернул налево. Пришлось перелезть через выкрашенную в синий цвет железную кровать, иначе было не пройти — рядом валялись обрезки кровельного железа, которые начинали прогибаться и грохотать, едва только на них наступишь. А шуметь не стоило. Если тебя заметят, всегда найдётся какой-нибудь взрослый, который скажет: ты что здесь, мальчик, околачиваешься, ну-ка, мотай отсюда. Тим же хотел пробраться дальше, к зелёной кабине грузовика, из окошка которой виднелась и манила его чёрная баранка руля.

И минуты не прошло, как Тим уже стоял в кабине и крутил руль. Сиденья, к сожалению, там уже не было, но ведь ехать можно и стоя. Тем более, что на арматурном щитке сохранилось несколько циферблатов со стрелками. Тим попробовал ударить по одному из циферблатов кулаком, и стрелка чуть-чуть подпрыгнула. Кабина, разумеется, неподвижно стояла на месте, но когда в руках у тебя руль и ты смотришь в окно, она вроде бы движется. Поворот направо, поворот налево, а вот и мост. Тим нажал на тормоз. Послышался скрип. Тим ещё раз нажал, снова заскрипело.

Внезапно Тим почувствовал: тут что-то неладно. Он остановился, внимательно посмотрел вниз и увидел зелёную траву. Никакой тормозной педали не было. Тим немного подумал, посильнее оперся, удерживая равновесие, на руль, приподнял с земли правую ногу и с силой опустил её, как бы нажимая на тормоз.

Снова скрип!

Тим в испуге отдёрнул ногу. Тормоза не было. Ничего не было. Что же там могло скрипеть?

Он вылез, наклонился, встал на четвереньки и внимательно осмотрел кабину снизу.

— Чего глазеешь, помоги лучше выбраться! — послышался вдруг тонкий, немного скрипучий голос.

Тим подполз к другому краю кабины и увидел под ней человечка. Тот лежал прямо на земле. Тело его походило на тонкий металлический цилиндр и блестело, руки — железные палочки, вместо суставов железные шарики. Человечек повернул свою круглую железную головку и блестящими, как бусинки, чёрными глазками уставился на Тима. Ноги человечка были придавлены кабиной и под её тяжестью ушли в землю.

— Ты кто? — решился спросить Тим.

— Не задавай глупых вопросов! — фыркнул человечек. — Лучше помоги мне отсюда выбраться.

Перепуганный Тим вскочил и попытался приподнять угол кабины, но это оказалось ему не под силу.

— Поищи рычаг, иначе ничего не выйдет, — посоветовал человечек.

— А ты ещё потерпишь? — засомневался Тим.

— Думаешь — нет? — самоуверенно ответил человечек.

Тим стал поспешно искать рычаг. Он больно ударился головой о край какой-то раковины, когда пролезал между грудами жестяных обрезков, чтобы добраться до куска трубы. Но оказалось, что это тяжёлая чугунная сточная труба, и ему её не поднять. Наконец, чуть подальше, Тим нашёл прямую цинковую трубу, которая вполне могла послужить рычагом.

Но вот беда — конец трубы никак не пролезал под край кабины.

— Сделай подкоп, — скомандовал человечек. — Да пошевеливайся, у меня уже ноги немеют!

Тим до тех пор скрёб ногтями затвердевший дёрн, пока не показался песок. Песок забился под ногти. Наконец трубу удалось просунуть под край кабины. Двумя руками Тим приволок кусок рельса и подложил его под рычаг. Теперь, когда Тим поднатужился и изо всех сил нажал, край тяжёлой кабины чуть-чуть приподнялся.

Человечек под кабиной ожесточённо забарахтался.

— Ещё хоть один милли-миллиметр, если можно, — попросил он. — Мне никак не повернуть правую ступню, чтобы вытащить пятку.

Тим оторвался ногами от земли и всей своей тяжестью повис на рычаге. Кабина стала со скрипом покачиваться вверх-вниз.

Раз! — и человечек выскочил из-под кабины, сел на землю и обеими руками начал поворачивать правую ступню, которая почему-то с трудом поддавалась. Взгляд его скользнул по Тиму.

— Теперь можешь слезть, — заметил человечек. — Только обезьяны раскачиваются целый месяц, пока не шлёпаются вниз.

Тим опустил ноги и разжал руки, сжимавшие рычаг. Кабина встала на своё место, рычаг вторым концом так ударил по дверце, что она загрохотала, и со стуком упал на землю. Тим наклонился, чтобы поднять его.

Человечек в недоумении посмотрел на Тима.

— Ты что — собираешься ещё что-нибудь поднимать? — спросил он.

— Да нет. Отнесу его туда, где взял, — объяснил Тим.

— Зачем? — удивился железный человечек.

— Затем, что там я его взял и, значит, там его место, — ответил Тим.

Человечек перестал вертеть ступнёй.

— Может, с мягкими вещами так и надо поступать, — поучительно сказал он. — А с железом — по-другому, железо куда упадет, там его и место. Думаешь — нет? Оставь лом и больше его не трогай. Раз он захотел туда упасть, пусть там и лежит.

И Тим оставил лом лежать там, куда он упал.

— Здесь только он передвигает вещи, — показал человечек на стоявший под крышей подъёмный кран. — И большей частью делает это глупо. Знаешь, как я оказался под кабиной? Думаешь, такой уж я растяпа, что сам лезу куда не следует?

— Не думаю, — смущённо произнёс Тим.

— Однако мог подумать, потому что ничего ты про эти дела не знаешь, — наставительно сказал человечек.

— Как же ты там очутился? — осведомился Тим и присел, чтобы поближе разглядеть собеседника.

Человечек блестел с головы до ног, словно был из полированного железа. Круглая голова его проворно вертелась на тоненькой палочке-шее. Пальцы тоже были тоненькими, с маленькими загнутыми ноготками. Человечек складывался и распрямлялся на шарнирах и его движения были, пожалуй, несколько резковаты, как у птицы. Время от времени он шевелил правой ступней — она поворачивалась с трудом.

— Придётся, видимо, чуть-чуть отпустить гайку, а то плохо двигается, — показал человечек на ступню.

Только сейчас Тим заметил на ноге человечка, примерно у щиколотки, крошечные блестящие гайки.

— Хочешь знать, как я там очутился? — спросил человечек. — Во всем виноват вот этот, — махнул он рукой в сторону крана.

— Крух, крух! — в свою очередь произнёс кран. Ему было ни жарко, ни холодно от того, что о нём думают. Он как раз набрал полную пасть полос белой лужёной жести, высоко поднял их и швырнул в пустой металлический вагон. Раздался прямо-таки небесный перезвон, который ещё долго звучал под крышей.

— Шёл сюда и грохотал до тех пор, пока рельсы его несли, — продолжал человечек. — В зубах держал этот вот, гляди, обломок корабля. В вагон эта махина не влезла, так он решил, стало быть, в сторонку её кинуть. Мог бы и посмотреть, куда бросает! Думаешь — посмотрел? Швыряет как дурной, куда попало, будто не видит, этак недолго другому и в голову угодить. Как запустил, так все вещи, что полегче, и разлетелись в стороны. Я как раз проходил здесь, когда это случилось. Вот тут-то эта кабина взлетела в воздух, опрокинула меня на землю и придавила.

Тим посмотрел туда, куда указывала рука маленького железного человечка. Совсем рядом стояла каюта корабля, вся в ржавых разводах, с дырами вместо иллюминаторов. Дыры были чёрными и круглыми. Падая, каюта одним краем вошла в землю и от этого немного скособочилась.

— А тебя не ушибло? — участливо спросил Тим.

— Хе-хе, со мной это не так-то просто, я ведь из железа! — с гордостью воскликнул он.

— Как тебя зовут? — спросил Тим.

— Этого ни одна душа не знает, — ответил человечек. Быстро огляделся по сторонам и добавил: — Но если ты дашь кровавую клятву, что никому не проболтаешься, я тебе скажу.

Тим подумал.

— А что это за кровавая клятва? — спросил он.

— Это такая клятва, что если ты её нарушишь, то… то у тебя кровь заржавеет!

— Ладно, даю кровавую клятву, — согласился Тим.

Человечек поманил его к себе поближе и громко прошептал:

— Меня зовут Железный Роберт.

— А меня — Тим.

— Тим… — Железный Роберт словно перекатывал во рту это имя. — Тим — это подходит. Тим — хорошее имя. Железо тоже иногда делает «тим», если по нему потинькать…

Больше Тим ничего не успел спросить, так как внезапно Железный Роберт вскочил, подогнул правую ногу и воскликнул:

— Сегодня у меня больше нет времени! И так ужасно долго валялся под кабиной. Железного здоровья!

— Куда ты идёшь? — полюбопытствовал Тим.

— Не задавай глупых вопросов, — ответил Железный Роберт. — Ты всё равно не поймёшь, потому что ничего не знаешь.

Тим замолчал. Железный Роберт проворно зашагал прочь, чуть волоча придавленную правую ногу. Тим испугался, что человечек навсегда исчезнет, и крикнул ему вслед:

— А завтра я тоже могу прийти?

Железный Роберт остановился и повернул голову.

— Приходи. Завтра я буду, гляди где, вон в этой каюте.

Тим снова взглянул на каюту. На её железных стенках виднелись остатки белой краски. Железная дверь в больших заклёпках была приоткрыта. Внутри было темно и таинственно.

Когда он оторвал взгляд от каюты, Железного Роберта уже и след простыл.