Робинзон и его женщина

Нет, что бы Вы ни говорили, а пить вредно! Даже, пожалуй, противно. И дело, конечно же, не в том, что алкоголь наносит непоправимый вред вашему нежному организму (не такой уж он и нежный — все переварит и еще попросит), а в том, что на смену веселому вечеру и бурной ночи приходит утро нового дня. Такая уж в природе закономерность. И, следуя этой закономерности, утром Вы сталкиваетесь с особым явлением, которое знакомо всем любителям беленькой. Как Вы уже, наверное, догадались, речь идет о похмелье или, как его называют в народе, бодуне.

Рагозин был согласен с подобным утверждением на все сто. По крайней мере сейчас, когда его организм переживал именно это состояние. С трудом открыв глаза, Петр уставился в потолок. Первое, что он увидел, было лицо Эйприл, как всегда нежное и слегка кокетливое. Она всегда была рада его видеть, но сейчас в голубых глазах девушки можно было прочесть немой укор. Петр поморщился: он знал, что поступил глупо, и у Эйприл было полное моральное право осуждать его за это.

— Прости меня, детка, — промычал он и погладил Мисс Апрель по глянцевой щеке.

Эйприл не ответила. Она по-прежнему смотрела на него с развертки «Хастлера», которую Петр прилепил к потолку над своей кроватью.

— Эх, жаль, что ты не настоящая! — с тоской произнес Рагозин. — Была бы ты живая — принесла бы мне пивка или рассолу.

Ответа снова не последовало.

Тяжко вздохнув, Петр осторожно сел и тряхнул головой, стараясь привести себя в чувство. Тут же он застонал от тех ощущений, что вызвала эта встряска. «Надо полечиться», — подумал он.

Баночка прохладного пива немного привела его в чувство. Усевшись на край кровати, он постарался вспомнить, что было с ним вчера.

Итак, он — Рагозин Петр Владимирович — провернул вчера неплохую сделку на Хоупе. По оптовым ценам им были закуплены самые проходные товары — последний писк моды. Мистер Чу, который владел магазином оптовой торговли, долго торговался, но, в конце концов, согласился на приемлемую для Петра цену. Правда, для этого Рагозину пришлось расположить его к себе при помощи четырех бутылок «Столичной», которую пожилой китаец любил. А еще Чу обожал компанию. В свое время он занимался мелким бизнесом на планете Гагарин, где и перенял любовь к процессу пития «Столичной» от местных портовых грузчиков. С тех самых пор Чу не отпускал ни одного русского клиента без того, чтобы не пропустить с ним по маленькой. При этом он свято полагал, что именно этого от него и ждут. Петр знал об этом.

Пока роботы-погрузчики перетаскивали из грузовиков в трюм его мотьки контейнеры с куртками из кожи бернинского трехзуба, женскими сапогами с планеты Бернуло и фальшивыми «Патеками Филиппами», Рагозин пил с Чу водку, с ужасом понимая, что впадает в полную прострацию. После второй бутылки Чу начал немузыкально орать русские песни, и Петру пришлось ему подпевать. Дальнейший ход событий он помнил смутно. Вроде погрузка закончилась чуть раньше четвертой бутылки, и роботы терпеливо ждали, когда их хозяин закончит возлияние. Потом, кажется, Петр каким-то образом вывел свой МТК (малый транспортный корабль, именуемый русскими челноками «мотька») на орбиту и сиганул в портал. Кроме этого в памяти сохранился лишь эпизод, когда Чу тыкал стаканом с водкой в голову робота, предлагая ему стать третьим.

— Все, никакой больше водки, — пробормотал Петр и, поднявшись с кровати, отправился в душ.

Через сорок минут он привел себя в порядок.

Пора было выяснить, где теперь его мотька. По логике вещей корабль Рагозина должен был находиться на орбите планеты Голддэй, где ему предстояло сдать товар своему покупателю. Усевшись в пилотное кресло, Петр дал запрос навигационной системе о его теперешнем положении. Компьютер на пару секунд задумался, а затем выдал не слишком жизнеутверждающее: местоположение не известно.

Рагозин внутренне вздрогнул. Остатки похмелья мгновенно улетучились. Он повторил свой запрос и получил тот же ответ. Понимая, что происходит что-то ужасное, Петр открыл заслонки на лобовом стекле кабины.

Первого же взгляда было достаточно, чтобы понять всю серьезность ситуации: Петр не узнавал этих звезд. Он лихорадочно вывел на экран данные о полетном задании. То, что он увидел, повергло его в шок. Программа полета была написана явно невменяемым человеком. Петр сразу понял, что этим человеком был он сам. Положение осложнялось тем, что большая часть задания была стерта. Пропал и компьютерный атлас. Похоже, что пьяный Рагозин просто удалял данные из бортового компьютера. Зачем — он и сам не знал, точнее, просто не помнил.

Проклиная Чу, «Столичную» и самого себя, Петр уткнулся в экран. Дело пахло керосином. На дисплее последовательно высветились данные о состоянии систем корабля. Глядя на колонки символов, Рагозин мрачнел все больше. Ситуация была неутешительна.

Мотьке сильно досталось от своего хозяина. Данные навигационного компьютера восстановлению не подлежали. Программа жизнеобеспечения была существенно повреждена. Энергии не хватило бы даже на один прыжок в подпространстве — энергетические элементы стоили дорого, и Петр покупал их только на рейс.

Впрочем, все было не так уж и плохо. Вернее — не безнадежно. На радость Рагозину аварийная связь работала исправно. Сброшенный аварийный буй подавал сигнал СОС, что позволяло надеяться на спасение. К тому же поблизости была какая-то планета.

Именно на эту планету горе-челнок возлагал особые надежды — приборы зафиксировали наличие искусственного источника энергии на ее поверхности. Решение было принято сразу. Оставаться на орбите было опасно и, мысленно перекрестившись, Петр направил свой корабль к незнакомой планете. Если сигнал бедствия будет услышан, спасатели найдут его там.

Ветер гнал седые волны по безбрежной пустыне океана. Куда не посмотри, до самого горизонта простирались его воды. Серое пасмурное небо придавало картине довольно унылый вид. Космический путешественник, случайно занесенный в этот мир волею непредсказуемой судьбы, почувствовал бы тоску, которая со временем заполнила бы всю его душу. Взору было не за что зацепиться. Повсюду только волны, мчавшиеся по воли ветра и не встречавшие преград.

Но абсолютной пустоты не бывает. И на этой планете, среди безбрежных вод, для волн существовало одно препятствие. Группа черных, словно из угля, рифов вырастала из океана острыми зубами. Волны с остервенением бились о скалы, словно злясь на то, что они возникли на их пути. Волна за волной накатывались они на черные клыки и, разбившись о них миллионами брызг, бессильно сползали по черной поверхности.

Наверное, эти рифы были единственным клочком суши на планете. И именно они привлекли внимание Рагозина. Его мотька парила на высоте двух километров над водой. Он уже спустился с орбиты и теперь искал тот самый искусственный источник энергии, из-за которого, собственно, и принял решение приземлиться на планете. Если можно было верить указаниям компьютера, то искомый источник находился именно на этих одиноких рифах, по какому-то недоразумению выросших из океана.

Подлетая к скалам, Петр заметил что-то странное на вершинах двух из них. Через секунду его сердце учащенно забилось — на вершине самого большого рифа примостилось приличных размеров шарообразное здание, напоминавшее зеркальный шар, стянутый сеткой блестящих полос. На рифе поменьше кто-то выстроил посадочную площадку, по своим размерам вполне пригодную для посадки МТК. Плоский блин площадки накрывал собой скалу, отчего вся конструкция напоминала гигантский гриб. Похоже, что это было единственное место на планете, где можно посадить корабль.

Мысленно перекрестившись, Рагозин направил свой корабль к площадке. Облетев ее пару раз, он завис над самым ее центром, а затем, очень осторожно, опустил свою мотьку на гладкую поверхность.

Все прошло благополучно. Площадка слегка затрещала под тяжестью корабля, но осталась невредима. Петр глубоко вздохнул и, возблагодарив бога за милость его, вылез из кресла. Нацепив скафандр (атмосфера планеты содержала рекордное количество углекислого газа и еще какой-то гадости), Рагозин вошел в переходник и через пять минут уже стоял на полимерной поверхности платформы.

Он огляделся. Площадка напоминала остров, что, впрочем, было недалеко от истины. Вокруг раскинулся океан. Серый и безразличный к проблемам одинокого человека. Смотреть на него было жутковато, поэтому Петр повернулся к странному шарообразному зданию, высившемуся метрах в двухстах от платформы. Было ясно, что если здесь и есть хоть какая-то цивилизация, то только там. Но как туда попасть, Рагозин не знал. Между зеркальным шаром и площадкой зияла солидная пропасть, на дне которой шумели волны.

Поразмыслив, Петр решил, что создатели этих сооружений наверняка предусмотрели возможность попасть с платформы в здание. Тщательный осмотр позволил ему обнаружить небольшую панель на краю площадки. Поддев ее клинком ножа, Рагозин обнаружил рубильник. Мысленно пожав плечами, он повернул его. В то же мгновение откуда-то снизу раздалось негромкое гудение, и из края платформы выдвинулась узкая полоса трапа. Она медленно поползла в сторону здания. Через пять минут она достигла цели и выпустила по бокам ажурные поручни. Путь был свободен.

Проверив пистолет, Рагозин неторопливо двинулся к зданию. Держась обеими руками за поручни (Петр банально боялся высоты), он достиг противоположного края моста и уперся в серебристую дверь. В центре ее красовалось несколько японских иероглифов, под которыми латинскими буквами было написано: SATO LTD.

Достав пистолет из кобуры, Рагозин осторожно повернул ручку двери. К его удивлению, она оказалась не заперта. Толкнув дверь, Петр заглянул внутрь. Темно, хоть глаз выколи. Включив фонарик, он обвел его лучом незнакомое помещение. Пусто. Держа оружие наготове, Рагозин шагнул внутрь.

В то же мгновение комната осветилась приятным мягким светом. Она действительно была пустой. Осторожно прикрыв входную дверь, Петр осмотрелся. Комната была небольшая, и единственными заслуживающими внимания предметами здесь были большая двустворчатая дверь, на противоположной от входа стене, и экран монитора над ней. Рагозин осторожно двинулся к этой двери, и когда он оказался на середине комнаты, монитор вдруг ожил.

С экрана на непрошеного гостя смотрела симпатичная девушка-азиатка. От неожиданности Петр вздрогнул. Девушка улыбнулась и залопотала что-то по-японски. Рагозин плохо понимал японский (китайский он знал значительно лучше), но его словарного запаса хватило, чтобы понять примерно следующие: «Фирма SATO LTD приветствует Вас на своей перевалочной базе! Мы рады, что Вы решили воспользоваться услугами именно нашей организации. Надеюсь, Ваше пребывание на нашей базе будет приятным!»

Отбарабанив эту речь, девушка исчезла. Петр взглянул на потухший экран и пробормотал:

— Хорошо бы, чтоб было приятным.

Толкнув створки двери, он вошел внутрь.

Рагозин вздохнул и откинулся в кресле. Последнее моментально приняло наиболее удобную для его тела форму и начало легонько массировать ему спину. Петр довольно закряхтел. Кресло «Амчиа Мэджик» фирмы «Джозеф Ко» было мечтой каждого холостяка в известной человечеству части галактики. Мечтой двадцатилетней давности!

Да, именно двадцатилетней. Судя по данным основного компьютера, данная база была законсервирована два десятка лет назад. Все попытки Рагозина обнаружить в том же компьютере лоцию окончились неудачей — кроме программ системы жизнеобеспечения и связи с околопланетной орбитой весь остальной софт был безжалостно стерт. Стало ясно, что придется обживать это место. За пару часов он успел облазить все здание и теперь отдыхал на самом верхнем пятом этаже.

Пятый этаж был особенно хорош. Как и на четвертом, окна здесь опоясывали всю стену. Правда, часть из них была затемнена, а регулятор прозрачности кто-то просто вырвал с корнем, но таких мутных стекол было немного. В дополнение к прозрачным стенам, купол крыши тоже был из стекла. Хотя, что интересного можно увидеть в свинцовом небе Петр не знал, но он по достоинству оценил находку дизайнера.

Из мебели на пятом этаже Рагозин обнаружил только кресло. На полу можно было разглядеть следы двух столов: большого и маленького, и Петр решил, что, скорее всего, это помещение было одновременно залом совещаний и кабинетом руководства. Об этом говорила и медная табличка с иероглифами, привинченная над дверью лифта. Девиз фирмы, написанный на табличке, не отличался оригинальностью. Что-то типа: «Если Вам что-нибудь нужно — у нас это есть!»

Рагозин не был согласен с этим утверждением. Ему была нужна лоция и энергетические элементы, а ими тут и не пахло. Хотя дождаться здесь спасателей было вполне реально. В здании, все-таки, можно было найти кое-что полезное.

Например, на четвертом этаже располагались офисные и жилые помещения. В почти пустых залах офисов Петр обнаружил пару стульев и развороченный стол, в ящике которого кто-то забыл японо-китайский словарь. А в жилых помещениях вообще все было на своем месте — вплоть до постельного белья и мыла. Больше всего Петра порадовал синтезатор пищи. Правда, радость его была недолгой. На базе не нашлось ни одного носителя с программой для синтезатора. Так что единственным блюдом, которое мог себе позволить Рагозин, были разогретые кубики пищевого концентрата, из которых собственно и приготовлялись блюда синтезатора. Петр с тоской подумал о синтезаторе на мотьке, но его он собственноручно угробил неделю назад. По счастью, концентрата было два контейнера. Хватило бы лет на пятьдесят.

Три первых этажа служили складскими помещениями. Ничего, кроме мусора, на втором и третьем Петр не обнаружил. Первый же этаж не был абсолютно пустым — в дальнем от лифта углу скопилась груда ящиков и контейнеров. В этой груде и оказались те два контейнера с концентратом. Чтобы каждый раз не ходить за едой, Петр перетащил с десяток упаковок на кухню.

Кроме концентрата в наличии имелось: до сорока ящиков с саке «Назеки», полтора десятка контейнеров с «Чудо-пятновыводителем Брамса», коробки с какими-то женскими тряпками и огромный контейнер с пластиковыми шлепками. Еще какой-то здоровый ящик выглядывал из-за плотного строя пластиковых чушек, но подойти к нему не было никакой возможности, так что Рагозин решил пока его не трогать. Да и куда он денется?

Теперь, в ожидании спасателей, Петру оставалось только убивать время. Эта проблема обязательно станет для него основной в ближайшие дни, но сейчас он слишком устал, а потому, спустившись на четвертый этаж, выбрал себе комнату по вкусу и завалился спать…

На следующий день Рагозин проснулся свежим и полным сил. Приняв душ и поев безвкусный концентрат, он сделал пару приседаний, пробежался вдоль стены на третьем этаже и теперь, сытый и слегка возбужденный, размышлял: чем бы ему заняться.

Решение было найдено довольно быстро. Захватив сумку с инструментами, Рагозин спустился на первый этаж и начал методично расчищать себе дорогу к здоровому ящику. Это заняло довольно много времени.

Наконец, когда последняя чушка была убрана с пути, взору челнока предстал контейнер полтора на полтора на три метра, завернутый в серебристую пленку. Сорвав обертку, Петр смог рассмотреть его во всей красе. Длинный и обтекаемый, он напомнил Петру тот новенький холодильник, который он месяц назад поставил себе на кухню. Гладкий розовый бок контейнера пересекала надпись «Малышка вашей мечты от Bobby Fun Toys! Обращаться осторожно! И нежно:)».

Рагозин присвистнул. Он слыхал о таких малышках. Там внутри контейнера должна была находиться девушка. Не живая, конечно, а робот, но точная копия настоящей. Обладая неплохим искусственным интеллектом и личностной матрицей, малышка могла доставить массу удовольствий своему хозяину. Любители подобных развлечений могли рассчитывать на то, что искусственная девушка будет подчиняться любому их желанию и воплощать в жизнь самые извращенные фантазии.

Несмотря на истеричные вопли домохозяек и феминисток, объем продаж малышек неуклонно возрастал. Но все прекратилось в один момент. Один садист-извращенец начал пытать свою малышку с таким усердием, что повредил ей какую-то схему. Девушка-робот начала верещать, и соседи извращенца вызвали полицию. Процесс по этому делу был громкий. Поскольку посадить садиста не удалось (малышка была его собственностью), то было принято постановление о запрете производства, распространения и использования роботов для сексуальных услуг.

Данное постановление приняли около двадцати двух лет назад, так что найденная Рагозиным малышка была явно из старых запасов. Вполне возможно, что закупленная еще до судебного процесса, она была брошена здесь, как запрещенный, а потому никому не нужный, товар. Забирать робота с собой не имело смысла, и фирма просто оставила ее среди чушек и прочего барахла.

Петр задумался. С одной стороны, он не извращенец. К тому же он всегда чтил решения суда и все кодексы от уголовного до гражданского. С другой стороны, ему всегда хотелось посмотреть на этих малышек, о которых он слышал еще в школе от ребят постарше. Плюс, на базе было довольно одиноко, а робот мог бы скрасить те дни, что пройдут в ожидании спасателей. Хоть какое-нибудь общество просто необходимо. «В конце концов, я же не обязан с ней спать!» — подумал он и нажал на кнопку замка.

В тот же момент крышка дрогнула и с тихим гудением поднялась. В контейнере зажегся свет, и глазам Петра открылось потрясающее зрелище! Внутри, на белой шелковой простыне, покрывавшей массажирующий матрас, лежала лицом вверх прекрасная обнаженная девушка.

Петр сглотнул слюну. Мечта, а не женщина! Стройная, с идеальными формами, обворожительным лицом и потрясающими длинными светлыми волосами! Малышка была как живая от макушки до кончиков пальцев ног. Казалось, что она спит и видит прекрасный сон — так безмятежно было ее лицо. Впечатление портила только табличка «read manual before use», лежавшая на ее обнаженной груди.

С чувством отвращения к самому себе, Рагозин понял, что обязательно овладеет ей. Следовало бы сразу захлопнуть крышку и выкинуть контейнер в океан, но, понимая, что со временем одиночество может свести его с ума, Петр решил не спешить с радикальными решениями. «Поиграть в Стеньку Разина я всегда успею», — подумал он и достал из контейнера инструкцию, лежавшую в ногах девушки.

— Так, что мы имеем, — пробормотал он, раскрыв толстую брошюру, — Охраняется авторским правом… Не несет юридической ответственности… Перед тем, как начать эксплуатацию вашей малышки прочтите все приведенные ниже инструкции… Ага, вот! Нажмите на кнопку активизации, расположенную в контейнере.

Сунув инструкцию в карман комбинезона, Петр надавил на большую голубую кнопку на внутренней стенке контейнера.

Раздалось громкое гудение, которое через минуту стихло. Веки девушки дрогнули, и она, не открывая глаз, свернулась клубочком, поджав колени к подбородку. Все это было проделано так естественно, что Рагозин с трудом поверил, что перед ним робот, а не живой человек.

Осторожно протянув руку, он коснулся плеча малышки. Наверное, это послужило сигналом. Девушка моментально открыла глаза и уставилась на Петра пустым взглядом робота. Постепенно ее взор наполнился смыслом, и через несколько минут малышка уже сидела на краешке контейнера и сладко потягивалась.

— Привет, — произнесла она своим нежным голоском, — ты кто?

От неожиданности Рагозин растерялся.

— Петя… — промямлил он.

— Петя? — переспросила девушка.

— Петр, — поправился он.

— А мое имя ты знаешь? — чуть кокетливо спросила она.

Рагозин отрицательно мотнул головой. Девушка улыбнулась:

— А ты угадай!

Тут до Петра дошло, что робот не может знать своего имени. Хитрые создатели малышки заставляли покупателя придумать его самому. Первое же названное имя запоминалось роботом, как его собственное.

Петр поразмыслил и выдал, как ему казалось, наиболее подходящее:

— Эни?

— Ты угадал! — девушка соскочила с импровизированной кровати и, грациозно подбежав к Рагозину, обняла его за шею.

— Я Эни, — сказала она и страстно поцеловала его в губы.

«Полный бред!» — подумал Петр, но противиться не стал. Уж больно натуральным был этот поцелуй. Его руки сами обняли ее стройное, нежное тело. Сердце учащенно забилось. Инстинкт моментально вытеснил разум. Да, фирма Bobby Fun Toys знала свое дело! Через минуту он уже нес Эни на руках к лифту — на четвертом этаже Петр видел отличную кровать.

Рагозин открыл глаза. Осторожно повернув голову, он посмотрел на лежащую рядом Эни. Ее лицо, обрамленное светлыми волосами, было спокойно и расслаблено. Петр еще раз подивился изобретательности создателей малышки. Робот идеально имитировал сон. Девушка даже дышала во сне. Дышала спокойно и глубоко.

Петр знал, что если он назовет ее по имени или попробует потрясти за плечо, она проснется. При этом ее пробуждение будет таким же натуральным, как и сон. Он не хотел будить Эни, а потому очень осторожно вытащил свою руку из-под ее шеи и, прихватив одежду, тихонько вышел из комнаты.

В офисном зале было тихо. Только порывы ветра, заставлявшие поскрипывать оконные стекла, нарушали тишину. Утро нового дня выдалось до отвращения обыденным. Все тот же унылый пейзаж за окном, все то же серое небо. Да и утро ли сейчас? Петр не знал — здесь не было ночи, только бесконечный день. Сначала это доставляло ему массу неудобств, но потом он привык и стал жить по земным часам.

С того момента как Рагозин совершил на этой планете вынужденную посадку, прошло уже три недели. Ожидание затянулось. Буй на орбите работал исправно — его сигналы заглушали весь эфир — но спасателями и не пахло. Петр чувствовал, что начинает уставать. Ему было тоскливо.

Говорят, что человек может прожить без еды месяц, без воды десять дней, а без развлечений ни дня. И действительно, что за жизнь без развлечений. Даже в замшелой древности люди кроме хлеба настойчиво требовали зрелищ, чем расстраивали тогдашнее руководство. На пустой базе тезис о том, что не хлебом единым жив человек, приобрел особый вес. Скука угнетала Рагозина. Хорошо хоть, что у него была малышка.

Эни! Петр улыбнулся, вспомнив о ней. У каждого Робинзона должен быть свой Пятница. В этом отношении Рагозину повезло: его Пятницей была вечно молодая, красивая и сексуальная девушка. И пусть она всего лишь робот. Зато с ней гораздо меньше возни. Да и типичных женских капризов от нее не дождешься. Если бы не она, то можно было бы сдвинуться от одиночества. Конечно, их связь попахивала извращением, но, если быть справедливым, ничего такого шокирующего в ней не было. Сторонний наблюдатель вообще не смог бы понять, что Эни робот. Тем более, что и действовала она как нормальная девушка, только без комплексов.

За те дни, что они были вместе, в поведении Эни произошли определенные перемены. Первые несколько дней она ходила по базе обнаженной. Нагота нисколько не стесняла ее. Одежда была ей просто не нужна. Рагозину это даже нравилось — малышка обладала прекрасным телом! Смотреть на него было одно удовольствие.

Затем, в один прекрасный день, Эни появилась перед Петром в платье, которое она отыскала в контейнере с женскими тряпками. Рагозин удивился: конечно, на базе было немного прохладно, но ведь роботы не мерзнут. Однако разбираться в логике робота он не стал, а просто воспринял происшедшие как должное. В конце концов, платье прибавляло ей сексуальности. Но про себя Петр отметил, что в поведении малышки происходят некие изменения. Возможно, ее логические системы просто адаптировались к нынешней ситуации. Эни по-прежнему оставалась прекрасной любовницей, но при этом она обрела способность вести беседу, и иногда Петр ловил себя на том, что ему интересно говорить с ней…

Рагозин, зевнул и направился к пульту компьютера, торчащего из пола, подобно древней конторке. Развернув голографический монитор, Петр просмотрел данные, полученные с буя. Никаких ответных сигналов со спасательных кораблей не поступало. Очевидно его никто не ищет, пока.

— Привет, что делаешь?

Петр вздрогнул. Обернувшись, он увидел Эни. Малышка, одетая в легкую шелковую ночную рубашку, приблизилась к нему и обняла, обхватив нежными руками его шею.

— Да так, — Рагозин чмокнул ее в губы и повернулся к пульту, — проверяю: не поймали ли мой сигнал СОС спасатели.

Эни прижалась к его спине и положила голову ему на плечо.

— А зачем тебе спасатели? — с детской непосредственностью спросила она.

— Они заберут меня отсюда, — ответил Петр.

Эни замолчала. Через минуту она снова спросила:

— Зачем тебе улетать отсюда? Здесь хорошо.

Рагозин усмехнулся:

— Чего здесь хорошего? Пустая база и этот ужасный пейзаж? Да и к тому же меня ждут дома. Мак-Кейн уже наверное распрощался со своим заказом. Ну да думаю, что за три недели мой товар не упал в цене.

Он почувствовал, что малышка отодвинулась от него. Обернувшись, Петр увидел, что Эни смотрит на него каким-то странным взглядом. В этом взгляде читалась обида и еще что-то…

— В чем дело? — спросил Петр.

Эни отступила еще на шаг:

— Тебе плохо со мной?

— Плохо? — Рагозин улыбнулся. — Ну что ты! Мне с тобой хорошо. Если бы тебя здесь не было, я вполне мог бы сойти с ума от одиночества.

— Тогда зачем тебе улетать?

Этот вопрос показался ему странным. Какое дело роботу до его планов? Он хотел поставить ее на место, но, заметив ее понурый вид, ответил:

— Мне действительно надо лететь. У меня там работа, друзья, дом наконец. Я не могу остаться здесь навсегда.

Эни посмотрела ему прямо в глаза.

— Ты ведь не возьмешь меня с собой?

Петр не решился сказать ей правду. Он знал, что согласно решению суда двадцатилетней давности малышка подлежит уничтожению. Объяснять ей это он не стал — лучше пусть пребывает в неведении. Перед отлетом он выключит ее. Можно, конечно, продать ее на черном рынке, но это уже статья. К тому же он не мог продать Эни. Пусть она всего лишь робот, но для Петра она уже очеловечилась, что ли.

— Я возьму тебя с собой, — ответил он.

Малышка пробуравила его взглядом.

— Хорошо.

Она приблизилась к Рагозину и обняла его…

Через час Петр сел завтракать. Эни поставила перед ним дымящуюся тарелку с едой и села напротив, подперев лицо руками. Взгляд ее неотрывно следил за Рагозиным. Он не обращал на это внимания — хотелось есть.

Эни была не только роботом для сексуальных услуг. Она, как оказалось, еще умела готовить. На четвертый день она приготовило ему блюдо из концентрата. Провернув кубики в мясорубке, она сдобрила их специями, которые сама нашла в одной из кают, а затем запекла полученную массу в синтезаторе. Вместе с саке получилось не так уж плохо. С тех пор Эни каждый день кормила его.

Петр поднял глаза. Он уже поел и теперь пристальный взгляд робота начал его несколько раздражать. Он улыбнулся ей:

— Чего так смотришь?

Эни кокетливо улыбнулась в ответ.

— Нравиться смотреть, как ты ешь, — произнесла она веселым голосом, — рано или поздно у любой женщины возникает желание накормить мужчину. Своего мужчину.

Петра несколько покоробили ее последние слова. Малышка назвала его своим мужчиной. То есть она считала себя его любовницей. Как минимум любовницей.

«Ой, не нравится это мне, — подумал он. — Это все может плохо кончиться. С другой стороны она и есть моя любовница. Пусть робот-любовница, но это так. А если что, всегда можно отключить ее и перепрограммировать». Еще через минуту он подумал, что робот-любовница далеко не самый плохой вариант. Во всяком случае, она не потащит его в загс или на знакомство с родителями. «Интересно, а как бы выглядела робот-теща?» — неожиданно пришло ему в голову. Эта мысль рассмешила и одновременно успокоила Петра.

Отложив вилку, Рагозин встал из-за стола.

— Я пойду, проверю мотьку, — сказал он и вышел из кухни…

На МТК все было в порядке. Груз лежал по контейнерам, сгрудившимся в багажном отделении. Следов проникновения влаги Петр не обнаружил.

Проверка груза стала частью его ежедневного ритуала. Следующим этапом были проверка силовой установки и систем жизнеобеспечения. Все оказалось в норме. Это было даже скучно. У Петра теперь имелась целая куча свободного времени, чего прежде никогда не случалось. Но куда его девать? Секс с малышкой? Петр поморщился — он уже начал уставать от него. Хотелось заняться чем-то серьезным. Чем-то, что отнимало бы массу сил, а значит быстро сжигало время, которое оставалось до прилета спасателей.

Он еще раз осмотрел рубку. Вроде все в порядке.

Назад идти пока не хотелось. Помещение базы уже достало его. Вздохнув, Рагозин лег на койку и уставился на Мисс Апрель. «Привет, детка, — подумал он, — давно не виделись».

Он закрыл глаза и задремал…

Петр пришел в себя оттого, что кто-то настойчиво тряс его за плечо. Он нехотя открыл глаза.

Над ним стояла Эни.

— Чего тебе? — промямлил Рагозин, еще не совсем очнувшийся от сна.

— Это она? — вместо ответа спросила малышка.

Петр мотнул головой.

— «Она» это кто? — спросил он. — «Она» бывает разная.

Эни довольно раздраженно ткнула пальцем в постер на потолке.

— Вот она. Это ты из-за нее хочешь улететь?

Рагозин непонимающе уставился на Эни.

— Ты о ком, детка? Объясни толком: что за «Она»?

— Та девушка на фотографии, — хмуро произнесла Эни.

Петр посмотрел на постер. Мисс Апрель весело улыбалась ему.

— Ты об Эйприл? — догадался он.

Малышка потупила взор:

— Значит, ее зовут Эйприл?

— Понятия не имею, — ответил Рагозин, — наверное, если она Мисс Апрель, то и зовут ее соответственно.

Эни глубоко вздохнула.

— Значит, это ее ты любишь…

Из ее уст это прозвучало как утверждение.

Петр всплеснул руками:

— Помилуй, Эни! Как я могу ее любить. Это плакат из журнала. Я просто прицепил его на потолок. Больше от скуки, нежели от желания лицезреть ее голосистую тушку. Да ее, наверное, вообще нет в природе! Скорее всего, это компьютерная модель.

Он встал и с улыбкой погладил малышку по щеке.

— Ну хочешь, я выкину ее за борт? — спросил он. — Тебе от этого будет легче?

Эни посмотрела ему в глаза:

— Ты правда ее не любишь?

— О, Господи, — вздохнул Петр. — Да нет же, говорят тебе.

— Хорошо, — ответила Эни, на этот раз с улыбкой, — тогда идем на базу. Я приготовила тебе особый десерт.

Подмигнув ему, она весело выбежала в переходную камеру. Ей не нужен был скафандр — роботы ведь не дышат.

Утро следующего дня выдалось таким же серым, как и все предыдущие. Петр снова осторожно вылез из кровати и направился к компьютеру. Подавив зевок, он развернул экран, чтобы проверить статус буя.

Программа радара не работала. Остатки сна моментально слетели с Петра. Он проверил меню. Ничего. Кроме программы, отвечающей за жизнеобеспечение, в компьютере не было ничего. На экране висели пустые иконки.

— Как? — пробормотал Рагозин. — Как такое может быть?!

Он еще раз проверил диск. Программы исчезли, как будто их вообще не было.

— О нет! Ну кто?! Какая сволочь?!

Он в сердцах ударил кулаком по консоли. Удар был сильный — Петр содрал кожу на костяшках.

Боль отрезвила его. «Ну ничего, у меня есть радар и передатчик на мотьке», — подумал он, зализывая разбитую руку.

Да, на МТК было все необходимое оборудование. Конечно, тащиться туда ужасно не хотелось, но что поделаешь? Другого выхода не было. Правда, возникал вопрос: кто стер программы? На базе были только он и малышка. Петр помнил, что ничего такого он не делал, значит, оставалась она. «Нет, Эни не могла этого сделать, — подумал он, — ей это просто незачем. Хотя… Нет, наверное это какой-то вирус. Возможно, он сидел в машине все это время и ждал удобного случая, чтобы сделать какую-нибудь гадость. Да, пожалуй это самое подходящее объяснение…»

Петр обмотал поврежденную руку платком и направился к лифту. На первом этаже его ждал скафандр…

Сегодня штормило особенно сильно. Волны, проходя ущелье между рифами, вздымались к небу и с грохотом обрушивались на мост, ведущий к посадочной площадке. Петр поморщился, представив, какой скользкой будет поверхность моста. Но делать нечего. Держа обе руки на перилах, он осторожно двинулся вперед.

Ветер был силен. Он просто сдувал, и Рагозину приходилось изо всех сил цепляться за поручни, чтобы не быть сброшенным в океан. Пару раз он поскальзывался, но, тем не менее, ему удавалось сохранять равновесие. Медленными шажками Петр упорно двигался к своей цели. Забрало шлема запотело, и Рагозин почти ничего не видел. К тому же он начал замерзать — батарея скафандра явно села.

До площадки было уже недалеко, когда одна из волн с силой ударила в мост. От удара Петр повалился на спину. Волна подхватила его и потянула за собой в пропасть. В одно мгновение перед глазами Рагозина промелькнула вся его жизнь. С необычайной ловкостью он успел-таки уцепиться за поручень и повис на нем над пропастью.

Внизу гремел океан. Вода бурлила в ущелье, словно какое-то невиданное морское чудовище. Грохот, усиленный эхом, вызывал ужас. Бросив взгляд вниз, Петр увидел, как темная масса воды, покрытая клочьями пены, поднимается к нему. В следующий момент она резко ушла вниз, обнажая черную поверхность скалы. У Рагозина закружилась голова. «Вот ведь вляпался, — с досадой подумал Петр. — Черт! И самое обидное — край площадки рядом».

Да, край посадочной площадки был рядом, но добраться до него не было никакой возможности. Петр попробовал было подтянуться и залезть на мост, но сил ему на это не хватило. «Ну и что, — мрачновато подумал он, — готовиться к затяжному?»

Рагозин чувствовал, как слабнут его руки, как разжимаются пальцы. И когда ему уже казалось, что вот уже все и сейчас он полетит в тартарары, случилось чудо.

Помощь пришла к нему с той стороны, откуда он ее совсем не ожидал. В скафандр вцепилась Эни.

— Держись, любимый! — крикнула она и резким рывком вытащила его на мост. Затем, не дав Петру опомниться, вытолкнула его на площадку. Чувствуя под ногами твердую землю, Петр упал на поверхность платформы и пролежал так минут пять без движения. Ему надо было успокоиться.

Эни подошла к нему и, опустившись на колени, обняла его за плечи.

— Ты в порядке, милый? — нежно спросила она.

- Да… Наверное, — выдавил из себя Рагозин.

Он с трудом поднялся и попытался осмотреться. Напрасный труд — через запотевшее забрало ничего не было видно.

— Эни, — позвал Петр.

— Да? — с готовностью отозвалась девушка.

— Отведи меня на корабль.

Эни взяла его за руку и повела к трапу МТК…

Как только переходник заполнился очищенным воздухом, Петр с раздражением сорвал с себя шлем.

— Старье! — прошипел он. — За такие деньги они еще и барахло подсовывают!

«Ладно, потом разберусь», — подумал он, входя в рубку.

Кинув шлем на койку, Рагозин прошел к стенному шкафчику и достал из него початую бутылку армянского коньяка. Сто грамм жгучей жидкости привели его в чувство. Стало теплее. Завинтив пробку, Петр спрятал бутылку в шкафчик и повернулся к Эни.

Малышка стояла совершенно мокрая. Вокруг нее на полу уже образовалась солидная лужа морской воды. Однако Эни совсем не обращала внимания на такие пустяки. Она с тревогой смотрела на Рагозина. Поймав взгляд Петра, она тут же приблизилась к нему и приложила свою холодную ладошку к его лбу.

— Как ты? — с тревогой спросила она.

— Нормально, нормально, — ответил Петр и, отстранив руку девушки, направился к компьютеру.

Не обращая внимание на то, что с его скафандра на пол стекает вода, он прошел к пульту и уселся в кресло. Активизировав бортовой компьютер, Петр вывел на экран статус спасательного буя. Впервые за весь день на его лице появилась довольная улыбка. Буй работал исправно. Теперь необходимо было проверить сообщения. Петр открыл ящик и через секунду издал радостный возглас. Эни бросилась к нему:

— Что случилось?! С тобой все в порядке?

— Есть! Есть!!!

Рагозин был счастлив. На экране появилось послание от поисковой партии. Спасатели сообщали, что засекли его сигналы и прибудут в ближайшие двадцать четыре часа. Эта новость привела Петра в неописуемый восторг.

— Наконец-то! — выдохнул он. — Наконец-то…

Он обернулся и увидел Эни. Ее лицо было абсолютно застывшим. Потупленный взор и безвольно опущенные плечи придавали ее виду такую безысходность, что Петру стало жаль эту искусственную девушку. Он встал из кресла и приблизился к ней.

Эни подняла голову, и Петр вздрогнул. В глазах девушки не было ничего, кроме отчаянья.

— Не улетай, — с мольбой произнесла она.

«Боже, — подумал Рагозин, — у нее действительно что-то с программой. Или она действительно влюбилась? Но это невозможно — робот не может любить. Без искусственного интеллекта класса ОМ-12 это невозможно, а такой интеллект изобрели всего пять лет назад. Неужели придется взять ее с собой? Нет, это глупо. Малышки подлежат уничтожению, да и что я с ней буду делать дома? Не жениться же на ней? Ладно, похоже, придется ее отключить…»

— Детка, — Петр старался говорить убедительно, — детка, я возьму тебя с собой. Обязательно.

Эни покачала головой:

— Нет, не возьмешь. Ты не можешь меня взять.

— Возьму, — снова соврал Рагозин, но малышка его уже не слышала. Медленной, неуверенной походкой она направилась к переходнику.

Петр покачал головой — ему было жаль Эни, но другого выхода не было. Взяв шлем, он пошел вслед за девушкой.

Рагозин был готов к отлету. Все его вещи уже находились на корабле, и теперь он собирался вылететь навстречу спасателям. Конечно, они могут спуститься к нему сами, но Петр хотел побыстрее покинуть эту серую планету. Он очень соскучился по дому и людям. Сейчас, стоя на пятом этаже и вглядываясь в небо над океаном, он думал о том, как приземлится в знакомом с детства порту на своей планете. Как приедет домой. И как, наконец, поест нормальной еды, а не этой замазки из концентрата. Хотя Эни неплохо готовила…

Он снова вспомнил об Эни. Ему так и не хватило сил отключить ее. Петр все оттягивал тот момент, когда ему придется сделать это. Это нормально, — убеждал он себя, — я просто отключу ее и все. Это же не убийство, просто она временно перестанет функционировать. Да, все правильно, но на душе у него было мерзко.

Рагозин вздохнул и повернулся в сторону площадки со стоящим на ней МТК. Сквозь стекло был виден риф с платформой, серебристая мотька и дорожка моста.

Петр вздрогнул: мост двигался. Белая полоса медленно уходила в платформу, а по ней, в сторону здания базы, бежала одинокая женская фигурка. Достигнув края моста, она прыгнула через пропасть, отделявшую ее от входа в базу. Петр приник к стеклу, но не смог ничего увидеть. Здание ведь имело форму шара и видеть из окон пятого этажа, что происходит у основания, было невозможно.

Рагозин кинулся к лифту. Он хотел спуститься к выходу с базы, но кабина уже была внизу. Теперь, судя по показаниям индикатора над дверью, кто-то поднимался на самый верх, то есть сюда.

Рагозин встал напротив двери. Это могла быть только Эни. И только она могла убрать мост. Зачем? Да чтобы он остался вместе с ней!

Петр был взбешен. Что этот робот себе позволяет? Она не может решать за человека. Это попахивает бунтом роботов — любимой темой фантастов прошлого. Теперь Петр был готов отключить ее, как только она войдет в зал.

Лифт тренькнул, и его дверь открылась. Рагозин, преисполненный решимости, шагнул было вперед, но тут же замер как вкопанный.

Эни вошла в зал. В ее руке был пистолет. Тот самый пистолет, который, как он полагал, был у него в кобуре скафандра. По спине Петра пробежал холодок. Если робот взял в руки оружие — жди беды.

— Эни, — выдавил он из себя, — Эни, чего ты хочешь?

Она виновато улыбнулась и произнесла:

— Прости меня, но я не могу без тебя. Я люблю тебя и всегда буду с тобой. Мы будем вместе!

Рагозин хотел попытаться убедить Эни отдать ему оружие, но не успел. Малышка нажала на спуск…

Ветер гнал волны по бескрайнему простору океана. Они снова и снова бросались на штурм рифов, вырастающих из воды подобно гигантским черным клыкам. Так вода боролась с камнем уже тысячи лет. Так она будет сражаться с ним еще десятки веков. Этот мир почти не менялся. Да и чему тут было меняться?

На вершине самого большого рифа примостилось шарообразное здание, казавшееся совершеннейшим недоразумением на фоне серого пейзажа. В нем, на пятом, верхнем этаже, у разбитого окна сидела девушка. Ее волосы развевались на ветру, а в лицо летели соленые брызги, но она не замечала этого. Склонившись над неподвижным телом молодого мужчины, девушка ласково гладила его по волосам. Ее взгляд был полон любви и нежности. Ее губы целовали его лицо. Она смотрела в мертвые серые глаза своего возлюбленного и тихо шептала:

— Теперь ты мой, только мой. И мы всегда будем вместе!