Родня

Глава 7

«Фольксваген», рассекая родные просторы, мчался навстречу беде. За окном то и дело мелькали луга и поля, покрытые белоснежным покрывалом. Погода была сказочной. Как будто Дед Мороз своим волшебным посохом прикоснулся ко всему живому. Мир в белом цвете казался девственно-чистым.

Александр Петрович, так искренне любивший зиму, не замечал чудес природы за окном. Внимательно следя за дорогой, он старался ехать спокойно. Ему хотелось нажать на педаль газа, разогнаться до двухсот километров в час, чтобы быстрее добраться до родного дома, вбежать на тётину кухню и увидеть её стоящей у плиты. Живой и невредимой.

– Этого не может быть, – снова и снова повторял он, – Юля, наверное, ошиблась.

Беляк сочувственно смотрел на друга, докуривая одну сигарету за другой.

– Серый, ну скажи мне, разве можно убить стариков? Это то же самое, что убить ребёнка!

– Может, ради денег? Кража, – Беляк старался отвечать уверенно, чтобы направить мысли друга в нужное русло.

– Да кто позарится на их дом? Ты сейчас сам увидишь эту избушку. Нет. Здесь другое.

Полковник нервно следил за убегающей дорожной полосой.

– Можно обворовать дом, пока они спят, или просто отключить их на время. Но убивать! Зачем? Они оказали сопротивление? Бред! – он закурил. – Маньяк? Тоже ерунда. Тогда кто?

– Подожди. Мы уже почти на месте. Я предупредил начальника Мозырьского РОВД, что мы едем. Он пообещал дать нам полный карт-бланш по делу и оказать любую помощь.

– Спасибо, дружище, – полковник благодарно посмотрел на друга.

– Ты прав. Действительно, этот дом не объект для кражи, – Беляк вылез из машины и внимательно рассматривал ветхое сооружение, построенное, наверное, ещё в дореволюционное время. Бледно-жёлтая краска уже лет десять как была выжжена солнцем. Деревянная «шуба» облупилась и местами была залатана самодельными балками. Время надругалось и над кровлей дома: шифер, поросший мхом, не менялся уже больше тридцати лет. Контраст создавали лишь стеклопакеты, установленные во всём доме.

Александр Петрович как будто прочитал мысли друга:

– Это я заставил их поменять окна, – полковник положил подбородок на калитку и посмотрел на дом, – они были в плачевном состоянии. Сквозило, как на пустыре. Старики ещё сопротивлялись, не хотели тратить деньги. Всё, что зарабатывали, отдавали внукам и детям.

– А внуки и дети слепые? – Беляк показал рукой на дом. – Или вон тот залатанный кусок крыши не бросается в глаза?

– Резонный вопрос, – Виноградов выгружал сумки из машины. – Задай его им при допросе.

– И поверь, задам! – Беляк вопросительно посмотрел на товарища. – Допросе? Ты думаешь, здесь замешана родня?

– Я пока ничего не думаю. Но под подозрением все. Все без исключения.

Полковник подхватил сумки и уверенной походкой зашагал в сторону крыльца. Перед входной дверью он остановился и еле заметно перекрестился:

– С Богом, – прошептал он и открыл дверь.

В доме вовсю работали сотрудники милиции. Видно, звонок из столичного управления в местное РОВД сделал своё дело: количество правоохранителей было в разы больше, нежели их можно было бы наблюдать на обычном вызове. Эксперты тщательно изучали оконные рамы в надежде найти место проникновения преступника в дом. Но следов взлома не было. Аналогичная ситуация была и со входной дверью.

– Чисто, – сказал капитан, обращаясь к коллеге майору, – преступник не мог проникнуть ни через окно, ни через дверь.

– Остаётся два варианта: либо старики забыли закрыть дверь, либо у преступника был ключ.

– Второй вариант кажется мне более вероятным, – размышлял капитан.

– Почему?

– Дочка потерпевших сказала, что они были очень внимательны и всегда закрывали дверь, даже днём.

– Может, забыли. Ты только подумай, им было за восемьдесят! В таком возрасте можно забыть, как тебя зовут. Сегодня помню, завтра не помню. Мне тридцать три, а я уже забыл, что я ел на завтрак!

– С такой памятью ты в следующем году точно не пройдёшь медицинскую комиссию.

– Тьфу на тебя. Не каркай. Мне ещё служить и служить! – майор стряхнул пылинку с кителя.

Капитан ухмыльнулся и вышел из комнаты.

– Разрешите мне осмотреть трупы? – полковник обратился к сержанту, который как раз упаковывал тела.

– Конечно.

Полковник в последний раз взглянул на своих тётю и дядю. Таких родных и любимых. На их морщинистых, потрёпанных временем и тяжёлым трудом лицах, читалось спокойствие. Умирать им было не страшно. Скорее всего, они так и не поняли, что наступила смерть. Иван Фёдорович наверняка подумал, что провалился в глубокий сон, а Тамара Ильинична решила, что очередной кошмар одолел её сознание.

Александр Петрович почувствовал тёплую руку друга, упавшую на его плечо. Он постарался быстро собраться, отложив эмоции на потом и включив чуйку профессионала.

– Так, на шее следы удушения, – наклонившись к телу, сказал он, – скорее всего, они были задушены ремнём от брюк или каким-то резиновым жгутом. Смотри, Серый, следы не поверхностные, как от какого-нибудь платка или тряпки, а довольно-таки глубокие. Видишь, – он показал пальцем на область шеи, – остался явный след. Это точно было сделано не руками. От рук обычно остаются синяки или гематомы.

Беляк, наклонившись над телом, внимательно слушал полковника.

– Из этого следует, что кто-то подготовился к убийству заранее. Всё было спланировано.

– Согласен. Если бы это был экспромт, то в ход пошли бы руки. Убийца не стал бы возиться с ремнём или искать ещё более замысловатый предмет, наподобие резинового жгута.

– От этого дело становится понятнее, но, правда, ещё страшнее.

– О чём ты?

– Да всё о том же. Спланированное убийство плюс доступ к входной двери. Убийца кто-то из своих… – полковник пальцами приглаживал кончики усов.

– Это вопрос? – Беляк пристально посмотрел на друга.

– Нет. Это утверждение.

Юлия Ивановна сидела на родительской кровати в дальнем углу комнаты. Горе, не щадя, оставило отпечатки не только в её душе, но и на теле. Лицо было заплаканным, остатки косметики, как чернила по листу, растеклись по щекам. В плотном чёрном платье её осунувшееся тело выглядело ещё худее. Казалось, что всего за один день она сбросила килограмм десять.

Напротив сидел её супруг. Леонид Семёнович в грязных брюках и старом вязаном свитере устроился на краешке деревянной табуретки. Он был на работе, когда позвонила Юлия. Супруг был столь шокирован услышанным, что даже забыл переодеться в чистое. Так и не разгрузив машину с фруктами, он вскочил в свой грузовик и в считанные минуты приехал к родителям жены.

– Привет, Саша, – Юлия, подорвавшись с кровати, бросилась на шею к Александру Петровичу. – Саша, объясни нам, что это значит? Как это могло произойти с нашей семьёй? – её слова прервали рыдания.

Полковник обнял сестру.

– Я ещё толком ничего не знаю, но даю слово, что в течение недели я найду того, кто это сделал.

Леонид Семёнович с благодарностью посмотрел на полковника. Так дети смотрят на супергероев из фильмов или комиксов, зная, что те обязательно спасут мир, уничтожив зло.

– Юля, ты сейчас должна взять себя в руки и спокойно рассказать мне всё, что знаешь. Давайте выйдем на свежий воздух. Надевай куртку и пошли.

Морозный воздух бодрил. Александр Петрович достал из кармана новую пачку сигарет.

– Держи, – он протянул сестре сигарету. – Ты должна вспомнить и рассказать мне всё по порядку. Во сколько ты пришла к родителям, где лежали тела… Мне нужны все подробности. Может, им кто-нибудь угрожал? Ты проверила, всё ли на месте: деньги, украшения?

Из дома вышел Беляк.

– Познакомьтесь, это мой лучший друг, коллега по службе. Так что не стесняйтесь говорить при нём, он должен быть в курсе всего. Вы же помните, что меня отправили на пенсию, и лишь Сергей Васильевич может законно сопровождать это дело от начала и до конца.

Юлия и Леонид внимательно слушали полковника и кивали головой в такт его словам.

– Я позвонила маме в восемь утра. Я каждый день звоню в это время. Она не подняла трубку. Я подумала, что они ещё спят, и решила набрать чуть позже, – Юлия стряхнула пепел на землю, испачкав белоснежный снег. – Когда на следующие десять звонков никто так и не ответил, я начала бить тревогу. Через пятнадцать минут я была уже здесь.

– Во сколько это было?

– Около десяти утра. Дверь была не заперта, и я подумала, что родители где-то во дворе или в сарае. Когда я вошла в дом, то увидела, что они ещё не вставали, – она крепко затянулась сигаретой, стараясь сдержать слёзы. – Меня будто током ударило. Я ещё не видела их лиц, но знала, что случилась беда. Я подошла ближе к кровати и увидела, что они мертвы.

– Ты не проверяла пульс? Как ты поняла, что они мертвы?

– Нет, не проверяла, но была уверена, что мертвы. Когда я взяла отца за руку, она была, как лёд, холодная.

– Ты сразу вызвала милицию?

– Сначала всё было как во сне. Но потом я пришла в себя и стала мыслить логически. Почему они оба мертвы? Такое ужасное совпадение? Не может быть, – Юлия погрузилась в воспоминания. – Потом я отодвинула одеяло и увидела жуткие синие следы на шее. Я закричала и, выбежав из дома, позвонила в милицию. А потом набрала тебе. Всё.

Александр Петрович, достав из кармана записную книжку, сделал пометки:

– Серёжа, какое предположительное время смерти?

Беляк заглянул в протокол.

– С двух часов ночи до четырёх утра. Смерть наступила в результате удушения, – Беляк цитировал строки протокола.

Юлия Ивановна закрыла лицо руками и зарыдала.

– Я не верю, не верю, что это происходит с нами!

– Возьми себя в руки! – Александр Петрович был собран и решителен. – Ты проверила, не пропало ли что-нибудь?

– Всё на месте. А деньги мама на хранение отдала мне. Поэтому в доме ничего не было.

– Бред какой-то, – прошептал Виноградов. – Зачем кому-то убивать стариков? Значит, было в доме что-то ценное, о чём ты не знаешь! – Александр Петрович начинал нервничать.

– Мама мне полностью доверяла! Я знала обо всех их доходах и сбережениях. Вспомнила! Когда я зашла в дом, что-то меня смутило…

– Что? – в один голос спросили все трое мужчин.

Юлия махнула рукой, чтобы они следовали за ней, и побежала к дому. Прямо в обуви она забежала в зал и, остановившись посреди комнаты, замерла.