Родом из детства

После войны наша сиротская семья жила беднее бедного. В колхозе работала одна старшая сестра Даша, к тому же проку от ее трудодней было мало, почти ничего на них не выдавали. В новину подкинут пуд-полтора зерна — и живи как знаешь. У кого в семье были мужики, взрослые ребята или матери побойчее, те с горем пополам выкручивались: что продадут, что прикупят. Да и трудодней у них было побольше, потому что могли вытребовать наряд повыгодней.

Вот почему ломоть хлеба из ржаной муки и картошки или позеленевший сухарь, что приносила нам иногда соседка тетка Груня, были для нас сущим лакомством. Появлялась она обычно перед завтраком, основательно усаживалась на коник и начинала перебирать все деревенские новости. Дождавшись, когда три сестры и я усядемся за стол и начнем жадно хлебать из общей миски картофельную похлебку, тетка Груня не торопясь вытаскивала из подоткнутого фартука кусок хлеба, клала его перед старшей сестрой и говорила:

— Угощайтесь, сиротки. Принесла бы побольше, да у самих не густо.

Мы-то знали, что жила тетка Груня в достатке: как-никак, муж на тракторе работал. Но не в этом дело.

Даша обычно благодарила тетку Груню и лезла в стол за ножом, чтобы разрезать хлеб на четыре части. А тетка Груня, вдруг спохватившись, вскакивала с коника:

— Засиделась я у вас, а еще ведь не управилась.

И захлопывала за собой дверь.

…Это уже потом, спустя много лет, рассказала мне Даша, что тетка Груня, уходя от нас, обязательно прихватывала что-нибудь в сенях: пеньковую веревку, подаренные районо галоши, рушник, клещи, пару дощечек от какого-то ящичка — все что плохо лежало. Хлеб приносила в фартуке, краденное уносила под фартуком.

— И ты об этом знала?

— Знала.

— И молчала?

— Молчала.

— Почему?

— Совестно было говорить.