Рождение советской женщины. Работница, крестьянка, летчица, «бывшая» и другие в искусстве 1917–1939 годов

Предисловие

Тема женщины в советском искусстве привлекала многих исследователей – как история политического типажа, как иллюстрация к изменениям гендерного порядка, как часть языка пропаганды и официального искусства. Однако в большей части работ, которые опираются на визуальные источники довоенных лет, основной акцент сделан на массовой продукции (плакат и женские журналы). В этой книге я предлагаю расширить круг памятников и вместе с тем по-новому расклассифицировать их, соединяя историю образа советской женщины в наглядной агитации с его осмыслением в живописи и с эволюцией советского искусства – от небольших ранних жанровых картин до монументальных официозных панно 1930-х годов.

Почему мне было интересно написать именно такую книгу? Причин здесь несколько. Впервые я задумалась о наследии советских понятий о гендере в начале 2000-х, когда занималась творчеством Ольги Гильдебрандт – художницы, которую тогда было не принято воспринимать всерьез из-за ее «легкомысленного», «дамского» искусства. Тогда меня заинтересовало определение «дамский», как сохранившее тень негативных политических коннотаций 1920-х, и связанные с ним умолчания.

Другой причиной был общественный контекст нулевых – десятых. В 2007–2013-м я принимала участие во встречах Московской феминистской группы. Ее участницы, женщины разных профессий, обсуждали широкий спектр научных и повседневных вопросов, анализируя их с точки зрения современной гендерной теории, обменивались литературой, писали свои статьи. Параллельно (в 2009–2019-м) я работала старшим научным сотрудником в Государственном институте искусствознания, где на заседаниях раз за разом обсуждался вопрос о приемлемости термина «гендер» в научных текстах. Не лучше обстояли дела и у левых интеллектуалов: от них в те годы приходилось слышать, что гендер – буржуазное понятие, неприменимое к бесклассовому СССР.

Свою роль сыграла и моя семья, соединившая память о женщинах из самых разных социальных пространств 1920–1930-х годов, и мне хотелось разобраться, что их друг от друга отдаляет и что сближает.

Хронологические рамки работы я ограничиваю 1939 годом, так как он стал окончанием реформистского этапа советской гендерной политики и связанных с ней стратегий визуальной пропаганды. Точку здесь поставили выставка «Индустрия социализма», открытие Всесоюзной сельскохозяйственной выставки (ВСХВ) и ликвидация журнала «Общественница». Что касается выбора памятников, первоначальную рукопись пришлось сократить примерно вдвое, поэтому я приняла решение отказаться от скульптуры, ограничиваясь живописью и графикой. Кроме того, я сознательно исключила большой корпус произведений, которые принято считать «лирическими» женскими портретами (его значительную часть показал Александр Боровский на выставке «Венера Советская» (ГРМ, 2007)). Многие из этих работ справедливо считаются шедеврами, однако задача книги – описать не женщину советской эпохи, а именно советскую женщину как образ, следующий из партийного конструкта.

Я буду рада, если найденная мной конспективная классификация станет основой большой выставки или альбома и привлечет интерес искусствоведов, музейных работников, художников и просто любителей советского искусства. Выражаю сердечную благодарность издательскому отделу «Гаража» и лично Екатерине Сувериной и Ольге Дубицкой за всестороннюю поддержку в работе над этим изданием.