Рожденная магией

4

Я в ужасе кричу, и в тот же миг вокруг что-то взрывается. Это как вспышки, сопровождаемые раскатом грома, но это не гроза, как бы мне этого ни хотелось. Я закрываю голову руками, словно пытаюсь спастись, оказавшись в столбе бушующего торнадо.

От мысли о том, что это и есть торнадо, я чувствую облегчение.

Наверняка это оно. Конечно, сначала я делала ошибочные предположения и увидела вещи, которых не видела никогда раньше: удивительное сгущение тьмы, туман и красные глаза, – но теперь я нашла самое подходящее объяснение. Настолько правдоподобное, что я почти смеюсь над собой за то, что навыдумывала всякой ерунды.

И когда ничего более ужасного не происходит – ничего не взрывается, не мигает вспышками, ничьи зубы не раздирают мою плоть, а лишь пронизывающий холод исходит от бурлящей темноты, я медленно опускаю руки и начинаю изучать обстановку. Те существа с человеческими лицами, наверное, были просто панической галлюцинацией.

Но я не вижу воронкообразного вихря, какой бывает во время торнадо. Небо не окрасилось в зеленый оттенок, как обычно происходит перед бурей. Существа с собачьими телами и человеческими лицами все еще здесь, но теперь… между мной и ними встало новое животное. У него глаза не красные. Это огромный олень с гигантскими рогами. Его рога светятся золотым светом, и он отбивает ими ужасную толпу, что пытается на меня напасть. И каждый раз, когда его рога пронзают чудовищ, они обращаются в пепел и исчезают.

Я издаю смешок. Мое воображение явно потеряло связь с реальностью.

И вдруг передо мной приземляется мужчина. Прямо как в тех утомительно долгих и слишком шумных фильмах про супергероев. Но это не Супермен.

Это Джейкоб.

Как приятно видеть его здесь, даже при том, что он светится золотым так же, как рога оленя. Именно светится. И я чувствую облегчение не от того, что сейчас он меня спасет – что за патриархат и признание силы за мужчиной! – но от того, что теперь я точно знаю, что это все сон. Вполне знакомый мне сюжет. Я столько раз видела во сне, как меня спасает Джейкоб! Или наоборот – я его? Даже мое подсознание голосует за равенство между полами. По крайней мере тогда, когда дело касается Джейкоба.

Значит, я точно сплю.

Я наконец делаю вздох полной грудью, впервые с тех пор, как увидела на могиле кошку вместо лисы.

Джейкоб смотрит на меня, и его зеленые глаза… светятся. Когда речь идет о Джейкобе, я предпочитаю опираться на сухие факты, но то чувство, которое сейчас меня охватывает, слишком непонятное, чтобы его можно было быстро осмыслить. Слишком сильное, чтобы сразу его обдумать и отложить подальше на полочку и снова объяснить происходящее одними фактами. Оно такое яркое, что кажется почти что воспоминанием, а не чувством.

«Слишком реальное, – твердит в моей голове голос, похожий на мой собственный. – Запомни его, Эмерсон, запомни».

Я не имею ни малейшего представления о том, что именно мне надо запомнить, но Джейкоб указывает на меня и пальцем чертит в воздухе круг. Я опускаю глаза и смотрю на свои ноги – такой же круг появляется на земле вокруг меня. Черный туман, что клубился у моих ног, теперь держится вне круга, словно не может пересечь его линию.

Я снова смотрю на Джейкоба. Он напевает слова, которых я не знаю, но они кажутся мне знакомыми. Словно я просто не могу их вспомнить. Как успокаивающее эхо, пришедшее из ниоткуда. Я хочу повторить слова за Джейкобом, чувствую округлость букв у себя во рту и выдаю какие-то звуки.

Я понимаю, что напеваю глупую песенку, которую обычно сама себе пою. «Сант-Киприан – мой, и я – принадлежу Сант-Киприану». И в моем животе разливается тепло, разрастается и превращается в покалывание. Но я не могу сосредоточиться на своих ощущениях сейчас, когда передо мной в клубах черного тумана стоит Джейкоб, а за его спиной с сумрачными созданиями борется олень. А чудовища, кажется, только прибывают. Их человекоподобные рты наполняются увеличивающимися в размере, заостряющимися с каждым укусом зубами.

Джейкоб поднимает руку к солнцу, которое сейчас скрыто за плотными, непроницаемыми облаками. Огромный олень отбивает одну волну атаки за другой. А глаза Джейкоба, которые все еще светятся зеленым, прикованы ко мне. Он пропевает какие-то слова, и мои губы вторят ему.

«Сант-Киприан – мой, и я – принадлежу Сант-Киприану». Я думаю об этом. Или даже говорю это вслух. И возможно, я произношу еще что-то, чего не могу сама разобрать, успокоенная теми словами, которые я знаю так хорошо.

– Оставайся внутри круга, – приказывает Джейкоб строго, что ему совершенно не свойственно. Но ведь Джейкобу так же не свойственны ни светящиеся глаза, ни магический олень-помощник. – Это единственное, что от тебя требуется, Эмерсон. Оставайся внутри круга. Поняла?

Этот сон кажется куда более реальным, чем все, что я видела до него. Может, это галлюцинация? Возможно, Скип накачал меня препаратами прежде, чем порубить мои багряники? Я не большой специалист по галлюцинациям, потому что говорю наркотикам «нет». Не то что некоторые.

И почему в такой момент я снова вспоминаю о своей сестре? Может, у меня, как и у нее, психический срыв? Это одно из моих главных предположений, объясняющих, почему она сбежала…

И вдруг вокруг нас раздается оглушительный раскат грома, сотрясший землю. У меня подгибаются ноги. В руке Джейкоба появляется светящаяся полоса, похожая на меч, словно он получил его от спрятанного за тучами невидимого солнца. Солнечный меч.

Джейкоб машет мечом в черном тумане. Свет меча разрывает темноту с таким звуком, будто по школьной доске скребут когтями, но Джейкоб не останавливается. Когда он рассекает мечом одно из рычащих созданий с телом собаки, оно превращается в дым и фонтан черного пепла, оседающего на землю.

Я чувствую запах поверженного чудовища. Паленая шерсть вперемежку с вонью разложения. Не помню, чтобы раньше я во сне чувствовала запахи.

Я стою внутри круга и смотрю на огромного оленя. Он повергает рогами столько же жутких созданий, сколько и Джейкоб. Благодаря свету меча я могу разглядеть много чего отвратительного. Лица чудовищ… Лучше бы я их не видела. У меня живот сводит и накатывают рвотные позывы – настолько мерзкие эти собакоподобные ужасные существа с красными глазами. Но их яростные человеческие лица вызывают у меня тошноту. Мне страшно. У меня даже глаза слезятся. Мускулы чудовищ напряжены до предела, с острых зубов капает слюна, а звуки, которые они издают…

Я невольно содрогаюсь. В их рычании нет ничего земного. Ничего из нашего мира.

Несмотря на отчаянную борьбу и оленя, и Джейкоба, создания продолжают прибывать. Множиться. Они уже окружили оленя и Джейкоба. Все происходящее нереально. Линия вокруг меня просто прочерчена в грязи. Она ничего не значит. И эти существа – не настоящие. Если они на меня нападут, как бы мне ни было страшно, я тут же проснусь. И кошмар закончится.

Но я не двигаюсь с места. Меня парализовало, и отвлекающие речи, которые я обычно использую, чтобы успокоиться, не помогают. А мысль о том, чтобы ввязаться в драку, кажется полным бредом.

Одно из созданий бросается на Джейкоба, встает на дыбы и впивается зубами ему в руку. Это просто галлюцинация… Но я все равно вскрикиваю от страха. Я слышу, как рычит монстр и даже как рвется плоть Джейкоба…

Но Джейкоб только хмыкает и вонзает меч в спину монстра.

Это похоже на танец. Сцена драки в фильме ужасов, который я ни за что не стала бы смотреть.

– Все это не по-настоящему, – бормочу я вслух. – Это происходит не на самом деле.

Еще один монстр делает выпад, царапая длинными острыми когтями грудь Джейкоба. Глубокие раны выглядят слишком реалистично. Кажется, я отчасти чувствую жгучую боль, которую ощущает сам Джейкоб. Сердце отчаянно колотится, и его стук заглушает все остальные звуки.

У меня свело живот. Взгляд затуманился. Это все неправда. Но хуже всего то, что я странно себя веду.

Джейкоб ранен, а я стою, как перепуганный ребенок. Даже во сне я этого не позволю. На месте укуса у Джейкоба разорван рукав. У него на груди огромная рваная кровоточащая рана от когтей. Каждый раз, когда он убивает чудовище, оно исчезает в клубах черного дыма, но тварей слишком много. Их очень много.

Я должна помочь. Я должна что-то сделать. Разве это похоже на меня? Стоять и смотреть, как страдает Джейкоб. Не кто-то там другой, а именно он. Это же всего лишь сон, так почему бы мне не броситься в бой?

Я делаю шаг из круга.

– Вернись обратно! – кричит Джейкоб, втыкая меч в одно из чудовищных созданий. Потом в еще одного и еще.

Джейкоб ранен. Он хорошо бьется, но стоять в очерченном на земле круге опустив руки все равно не правильно.

Я двигаюсь сквозь воняющее болотом (или чем еще похуже) темное марево. С трудом переставляю ноги. Кажется, на то, чтобы дойти до Джейкоба, у меня уходит целая вечность. А что я буду делать, когда – если – дойду до него? У меня нет солнечного меча.

Но я должна ему помочь.

Дойдя до Джейкоба, я замираю на месте. Тру глаза, не в силах поверить в увиденное. Укусы и глубокие раны на его теле затягиваются. Прямо на моих глазах. Края кожи сходятся, оставляя лишь шрам, и тот через пару секунд исчезает без следа.

У меня внутри все сжимается. Шок. Отрицание. Это же просто сон! Вот и доказательство. Но есть что-то еще. Память подбрасывает мне неясные воспоминания из давнего странного сна. Картинки сменяют одна другую. Да что за наркотик подмешал мне Скип? Я не понимаю, что делаю, но знаю, что поступаю правильно.

Дотянувшись до Джейкоба, я дотрагиваюсь до следа крови возле того места на его руке, где только что был укус.

– Эмерсон. – Кажется, его голос звучит у меня в голове, а не исходит из его уст.

Кровь становится золотой на кончиках моих пальцев и начинает сверкать. Загипнотизированная, я не моргая смотрю на нее, и покалывание распространяется по всему моему телу. Я чувствую… силу. И свет.

«Сила», – шепчет нечто внутри меня.

Я поднимаю глаза: туман еще темный и густой, омерзительные создания шныряют вокруг, но этот свет словно омывает мое тело. С ним в сознание приходит ясность. Но теперь существа бросаются и на меня тоже. На меня! Джейкоб пытается снова очертить вокруг меня круг, но ему мешает сгустившаяся тьма. Одно из существ кусает его за руку, в которой он держит меч. Он пытается убить существо, но не может. Там, где появился один монстр, вырастает еще пять. И еще пять в довесок.

– Спрячься за мной! – сквозь зубы произносит Джейкоб.

Мы проигрываем. Джейкоб защищает меня. Не понимаю, зачем этим тварям меня убивать, но они именно это и пытаются сделать. И Джейкоб единственный, кто стоит между мной и ними. А я ничего не делаю! Это всего лишь сон, но я виновата, что мы проигрываем.

Вилди никогда не проигрывают. Мы побеждаем.

Я резко оборачиваюсь на кошмарный рычащий звук и тут же встаю к Джейкобу спина к спине: одно из самых чудовищных созданий кидается на меня. Между мной и ним нет никого, кто мог бы ему помешать. И, судя по его искаженному человекоподобному лицу, чудовище предвкушает победу.

Я выставляю руки и мечтаю лишь о том, чтобы все эти псины из кошмарного сна наконец померли.

Просто… сдохли.

Зажмурившись, я отчаянно приказываю себе проснуться.

– Сдохните!

Вот-вот они нанесут сокрушительный удар. Ведь у меня нет светящегося меча, как у Джейкоба. И нет рогов, как у оленя. Я беззащитна.

Нет, такого положения дел я не приму. Ни одна женщина семьи Вилди не беззащитна. Жители Салема без толку травили Сару Вилди, и в итоге им пришлось организовать целое судилище. Она боролась. И я не собираюсь умирать без боя. Даже если это просто чертов страшный сон.

Я выставляю руки, готовая к битве. К драке. К тому, что грядет, что бы это ни было.

– Сдохните! – крепко зажмурившись, кричу я; вся воля сфокусировалась в этом слове, вся ясность ума, и…

Раздается леденящий душу крик и звук, словно лопается спелый плод. Разлетаются брызги, а потом – тишина.

Я жду, когда меня начнут раздирать на части. В меня вопьются клыки и когти. Я жду боли.

Но вокруг тишина, и в воздухе стоит насыщенный трупный запах.

Я открываю глаза. Землю покрывает черная масляная субстанция, похожая на пролитый бензин. Но монстров больше нет. И никакого черного тумана. Лишь весеннее утро, правда, чуть более холодное, чем до начала событий.

Это я сделала?

Я смотрю на свои руки. Они светятся так же, как и у Джейкоба. Джейкоб!

Я резко поворачиваюсь, уверенная, что он исчез в тумане, развеялся, как и мой сон. Олень исчез. Но Джейкоб здесь.

Он весь в крови, но его страшные раны исцелились. Некоторые совсем исчезли, остались лишь дырки на футболке. Но свечение не пропало. Я имею в виду ауру. Сферу, что окружает нас обоих.

Словно искрящиеся объятия света. Нет уж, мы с Джейкобом никогда не обнимаемся!

– Что это было? – спрашиваю я, лишь бы отвлечься от мысли об объятиях, о том, что было между нами в старшей школе, и причин, по которым я предпочитаю вообще ничего не чувствовать в присутствии Джейкоба. И вообще, я же все еще сплю. Хотя происходящее совершенно не кажется сном.

– Я не знаю. – Дыхание у Джейкоба прерывистое, и несмотря на то, что его раны чудесным образом исцелились, он очень бледный. Словно и битва, и исцеление дорого ему обошлись.

– Эмерсон!

Я поворачиваюсь и вижу Джорджию: она бежит ко мне, шарфы и юбки развеваются на ветру. Таким жизнерадостным одеждам не место на кладбище. Элоуин возникает прямо из воздуха – в прямом смысле. И вслед за ней возникает и Зандер. Я моргаю, и у меня снова дрожат колени.

Все они говорят одновременно. Допрашивают меня и Джейкоба. Я никак понять не могу, как они оказались здесь… на кладбище… со мной и Джейкобом. Стоят, а кругом эта черная маслянистая жижа, которая осталась от монстров. И солнце светит в небе так, словно не было никакой бури.

Впервые в жизни мне нечего сказать и я не понимаю, что происходит. Я снова убеждаю себя, что все это сон. Мне постоянно снятся друзья. «Сон, сон, сон», – повторяю я, но где-то в глубине души я начинаю думать, что возможно…

Нет уж! Невозможно. Этого не может быть. А я – Эмерсон Вилди, и я не верю в невозможное.

– Могли бы поторопиться, – говорит Джейкоб, опираясь на Зандера, словно сам он стоять не в силах.

– Мы не слышали твой зов до, пока…

– Мы пришли как только…

– Как ты…

Они замолкают и смотрят на меня.

– Эмерсон, – выдыхает Джорджия. – Твои глаза!

Я дотрагиваюсь до лица, словно этот жест может хоть как-то объяснить мне, что именно она увидела – что они все увидели – и от чего у них отвисли челюсти.

У всех, кроме Джейкоба. Он угрюм. Землистая бледность исчезает, и он снова расправляет плечи. Как Супермен. Словно все произошло на самом деле.

– Она их убила. – Он смотрит на меня с каким-то странным выражением лица. Он что, гордится мной? – Одним махом. Адлеты. Собакоподобные создания. Настоящие, уродливые, как на картинках в книгах. Они напали на нас, и она убила их всех.

– Адлеты… – хмурясь, шепчет Джорджия так, словно это слово ей о чем-то говорит. А для меня оно ничего не значит. Но произошедшее заставляет меня почувствовать смысл этого слова.

Мои друзья смотрят друг на друга так, будто понимают нечто, мне недоступное.

Они явно что-то знают. Например, что мне все еще снится сон. Или они вообще помалкивают о том, что у меня временное помешательство.

– Адлеты, – повторяю я со знанием дела, которого нет и в помине. Впервые в жизни. – Вон то, что осталось от них.

Никто не возражает. И от этого не легче.

– Пошли отсюда – настойчиво зовет Зандер хриплым голосом. – Элоуин?

Она кивает:

– Я уберу остатки адлетов. А вы отведите наших героев к Джейкобу. У него безопаснее: не на брусчатке, зато под надежной магической защитой.

Они кивают. Я тоже, как будто понимаю, о чем речь. Под надежной… магической защитой. Зандер кладет руку Джейкобу на плечо.

– Пойдем, герой.

Джейкоб пытается стряхнуть руку Зандера.

– Я сам, – настаивает он.

Мне крайне неприятно быть не в курсе дел.

– Не надо самостоятельности. Ты исцелил слишком много ран, – говорит Зандер Джейкобу.

Он поднимает глаза к небу, и оба исчезают. Просто… исчезают.

Я смотрю на голубое небо. И у меня кружится голова. Мне тяжело дышать, и я никак не проснусь.

Джорджия поглаживает меня по плечу.

– Пойдем, Эм. – Голос у нее удивительно мягкий, никогда такого не слышала. Хотя… Что я вообще знаю о том, что было, а чего не было? – Мы попробуем тебе все объяснить, когда окажемся у Джейкоба дома.

– Как… – хмурюсь я.

И вдруг на меня накатывает волна. Странное покалывание, потом дуновение воздуха, похожее на порыв ветра. Словно я катапультируюсь в воздух на огромной скорости.

Но это не так.

Я твердо стою на земле, и Джорджия обнимает меня за плечо. Но теперь мы в гостиной Джейкоба, а не на кладбище. В камине горят дрова. Джейкоб сидит в старом кожаном кресле. Я стараюсь его не разглядывать, но подмечаю, что его лицо уже не такое серое, и все же он не похож на обычного грубоватого хмурого Джейкоба, которого я знаю. Зандер стоит у огня в не свойственной ему задумчивости. А я стою посреди гостиной Джейкоба! Словно я сюда прилетела! По воздуху.

Когда мы летели, юбки и волосы Джорджии развевались.

– Мне кто-нибудь скажет, что происходит? – спрашиваю я.

Голос у меня слабый и не похожий на мой собственный. Либо меня сейчас стошнит, либо я потеряю сознание. И я не успеваю понять, какой из этих двух вариантов более позорный, когда мир вокруг темнеет.