Рожденный в Пустоте. Книга I.

Глава 12. Начало конца.

Когда-то, давным давно, можно сказать что в прошлой жизни, я любил одну женщину, она была богиней любви и плодородия, ее звали Афродита. Она была хорошей женщиной, тихой, спокойной, покладистой. И плодом нашей любви стал ребёнок, мальчик.

Наш сын унаследовал от нас только самое лучшее. От матери красоту и спокойный, но твёрдый характер, а так же ее силу жизни. От меня же он унаследовал мою великую, но темную силу.

Мальчик рос быстро и еще быстрее учился. Мать учила его живописи, музыке, танцам и использовать энергию жизни. Они бывает на пару дней уходили в лес, рисовали пейзажи, играли на разных музыкальных инструментах, танцевали под луной, лечили деревья и зверушек и выращивали новые виды растений.

Я же учил его бою на мечах, копьях, стрельбе из лука и контролировать тьму, что давалось ему крайне сложно. Мы вставали рано утром, разминали тело, закалялись, упражнялись с оружием и ходили на охоту. Зачем? Да всё просто, мой сын был слишком добрым и из-за этого тьма могла с лёгкостью взять над ним верх. Ведь тьма сама по себе, бешенный зверь, жестокий и кровожадный, такого монстра может подчинить себе лишь более страшный монстр, иначе никак. Поэтому я мог контролировать тьму, ведь не зря меня прозвали Отцом Ужаса, я то еще чудовище.

Тогда я думал, что парень не способен на зверские убийства животных из-за его предрасположенности к магии жизни, но я никогда еще так глубоко не заблуждался…

Жили мы в отдаленном мире, где кроме нас больше не было разумных.. Прекранок было время, спокойное… Но нашему спокойствию однажды пришел конец, когда оказалось, что помимо моей силы, он унаследовал мою главную слабость. Чем больше он поддавался тьме, тем сильнее его охватывало безумие и в один из таких моментов, в приступе безумной ярости, мой сын напал на меня.

Одна атака следовала за другой, но не достигала цели. Я уклонялся от каждого его выпада, удара, броска… Но не мог поднять руки на кровь от моей крови, плоть от моей плоти. Но с каждой секундой боя его сила и скорость росли, вынуждая меня использовать свою тьму.

И это было моей главной ошибкой, спустя продолжительное время я снял с себя несколько сотен тысяч печатей и начал сражаться с сыном всерьёз. Хоть мы и были равны по силе, всё же у меня было больше боевого опыта в сражениях.

Не знаю сколько мы с ним сражались, но опомнился я уже будучи изрядно израненным, раны ныли пытаясь зажить, но черное пламя сына, пожирающее мою плоть не давало зажить моим многочисленным ранам. Когда я его погасил, то обнаружил себя стоящим над двумя телами.

В порыве отчаяния нахлынувшего на меня от осознания того, что я натворил, я упал на колени и прижал к себе два изрубленных мною тела. Слезы лились из моих глаз, а я орал:

- Нет, нет, нет, нет, нет!!

Я выл, выл, рыдал, орал… Горе разрывало мою душу в клочья. Проклинал судьбу, проклинах всех, но в первую очередь себя. За то что не смог защитить их, не смог себя остановить. Я пытался их воскресить, вернуть самое дорогое, что когда-либо у меня было. Но ничего у меня не вышло, ведь я Смерть, я умею лишь забирать жизни, возвратить не сумел.

Во время очередного приступа безумия я убил своего сына… и свою жену. Двух единственных существ которых я полюбил впервые за свои бесчисленные прожитые века. Своими руками, я загубил собственное счастье. Тогда я поклялся себе, что больше никогда никого не полюблю и никогда не заведу детей!

Родовое имение рода Воронцовых.

- Дорогая, я должен тебе кое-что сказать... - я не знал какие слова подобрать к данной ситуации.

- Что-то случилось? - Карина приоткрыла один глаз и посмотрела на меня. Она все там же лежала загорала, где я её и оставил.

Я подошёл к ней, встал перед ней на колени и поцеловал её губы. Гладил её волосы, её обнажённое тело... Я любил свою ненаглядную во всех позах что мы с ней только знали... целых два с половиной часа. Но рано или поздно, всему приходит конец.

- С чего это ты сегодня такой любвеобильный? - глядя мне в глаза промурлыкала жёнушка, лежа на мне и водя пальцем по моей груди.

- Да вот, хочу создать с тобой как можно больше приятных воспоминаний. - честно ответил я.

- В смысле?! - воскликнула она и вскочила. - Ты так говоришь, как будто помирать собрался. - она скрестила руки на груди и надула щечки. Какая же она у меня милашка, подумал я, грустно улыбнулся и подошёл к ней.

- Ты права, дорогая. Сегодня, я пожертвую собой, дабы наш малыш, мог жить в спокойном и безопасном мире. - сказал я, гладя её ещё плоский животик. - через пол часа в наш мир вторгнутся иномирные захватчики, я был вместе с нашим императором на совете правителей. Инквизиторий примет на себя первый удар, потом подключатся армии всех стран нашего мира. Не многие вернутся с поля боя, но я не в их числе.

- Нет... Ну, нет... пожалуйста... - её ноги подкосились и она упала на своё мягкое место, держась за живот, слезы лились с её глаз ручьём.

Когда она подняла на меня свои заплаканные глаза, я уже стоял в своей чёрной броне, держа в руках маску.

- Будь сильной девочкой, любимая. - сказал я, изо всех стараясь тоже не заплакать. Нет, мне нельзя плакать! Такие как я, не должны уметь плакать. - Воспитай нашего сына сильным. И попрощайся с моей сестрой за меня, а мне уже пора.

После последних слов я исчез и появился на скале, где меня уже ждали мои боевые товарищи, в полной экипировке, готовые в любой момент сорваться и вступить в бой с врагом.

Надев маску, я посмотрел в сторону долины, посреди которой появилось нечто, как будто-то кто-то когтями разорвал саму ткань пространства. И из этого разрыва начали выходить иномирные войска. Армия выходит медленно и величественно. Впереди маршируют высокие и могучие воины, облаченные в сверкающие доспехи, их лица скрыты за забралами шлемов, а за ними следуют ряды лучников, держащих в руках длинные луки, готовые выпустить град стрел в любой момент. В центре армии едут на своих величественных конях рыцари, их копья с красными флажками подняты в воздух, готовые к атаке. За ними следуют маги, в развевающихся на ветру мантиях, а в руках они держат посохи, излучающие магическую ауру. В конце армии едут огромные боевые машины, катапульты и требушеты. Армия, вышедшая из бреши, считающаяся непобедимой в своем мире, и её появление предвещает начало великой битвы.

Я вздохнул, создал из тьмы два полуторных меча, завел их себе за спину и направился к ним на переговоры, никто из моих братьев не возвращал, просто проводили меня взглядами и так и остались стоять на месте. Навстречу мне из войска иномирцев выехал всадник, в белых сверкающих доспехах.

Достаточно кстати сильный воин, владеющий магией света. Да, я просканировал его душу, но похоже я его переоценил, ведь он не заметил моего касания. Так, магия Света, ну-ка, как он ее использует, сейчас посмотрим… Ага, заставляет свои доспехи сверкать, вот бестолочь, всего лишь ослепляет противника, против человека сойдёт, против меня бесполезно. «Клинок Света» заряжает свой меч магией света, мне будет больно, но да ладно, потерплю. «Световая аура», напитывает свое тело магией света, что повышает его защиту от моей магии тьмы, а так же дает ему мощную регенерацию, живучий гад. «Световой прыжок», «Вспышка Света», ускоряет себя магией, еще и быстрый, блин. «Барьер Света», окружает себя густой и плотной магией, которая ничто и никого не пропускает, да, неприятненько. Ладно, справлюсь, но придется его поковырять, либо нанести внезапный удар. Но на всякий случай я напитал свое тело еще большим количеством чистой магии, авось прокатит.

Где-то в центре долины мы встретились, всадник спешился и подошел ко мне. Весь такой крутой, надутый, грудь колесом, подбородок вздернут. Он снял шлем и встряхнул гривой светлых волос, вот блин, а я то думал, что это плюмаж.

- Приветствую тебя, воин, я рыцарь Триумвирата, Люмиэль Светоносный. Мне выпала честь, первым заявить о нашем вторжении в ваш мир. Теперь твоя очередь соблюсти этикет военного времени.

Ни фига себе какая важная птица! Но я просто промолчал, у меня не было желания разговаривать с этим петухом. Стоит такой важный, как х*й бумажный.

- Ладно, все равно вы ничего нам не сможете сделать, мы освободим вас от гнета ваших богов, и вы сможете уверовать в истинных Богов, в Великий Триумвират!

Он и дальше продолжил нахваливать себя, свой Триумвират, Богов и поносить нас, какие мы слабые, темные, иноверцы… Пока за моей спиной не появилось одиннадцать порталов.

Из первого портала вышли семь рыцарей Греха. Доспехи Гордыни, выкованные будто из чистого золота, сияли, как само солнце. На спине они были украшены изображением льва, символизирующего ужасный грех своего носителя. Он нес на плече огромный молот, а его походка отражала характер этого монстра, из портала он вышел как звезда эстрады на подиум.

Доспехи Зависти обвивали нефритовые змеи, что мерцали на солнце, словно звезды на ночном небе. Это кстати, не простые украшения, а артефакты, они создают иллюзии, заставляя врага сомневаться в своих силах. Каждый шаг этого рыцаря сопровождался шепотом зависти, который проникал в сердца врагов. Были отравленные кинжалы, которые не оставляли раненным врагам ни шанса на спасение.

Доспех Жадности был из черного металла, с изображенной на груди лисицей, зубы, глаза и когти которой были сделаны из драгоценных камней. И это тоже артефакты, они поглощали свет, делая своего владельца невидимым в тени. Каждый удар коротких мечей, облаченного в эти доспехи, сопровождается звуком, напоминающим звон монет, символизируя его неутолимую жажду богатства.

Лень, же была облачена в доспех, сделанный из тяжелого серого металла, а шлем был в виде оскалившейся головы медведя. Эта броня создавала ощущение тяжести и усталости, заставляя врагов замедлять свои движения. Каждый шаг Лени сопровождался глубоким вздохом, символизирующим его нежелание двигаться. На поясе у него висели две булавы, которые ему было очень лень взять в руки.

Доспех Похоти, был окрашен в нежный розовый цвет, что прям излучал тепло и страсть. Этот рыцарь создавал иллюзии, которые соблазняли врагов, заставляя их терять контроль над собой. Вооружен он был кнутом, каждый удар которого сопровождается звуком, напоминающим биение сердца, символизирующим его неутолимую жажду страсти.

Доспехи Обжорства, были фиолетового цвета, с изображением кабана на груди. Они поглощали энергию того, с кем сражался носитель. Этот воин сражался огромным двуручным мечом, который было очень тяжело держать.

Гнев,был облачен в броню из красного металла, на которой был изображен дракон. Этот рыцарь излучал ярость и гнев, заставляя врагов дрожать от страха. Каждый удар его полуторных мечей, сопровождался звуком, напоминающим рев дракона, символизирующим его неукротимую ярость.

Из последнего портала выехали четыре всадника Апокалипсиса. Первый всадник, Чума, ехал верхом на белоснежном коне, с гривой, похожей на клубящийся дым, а глаза коня светились красным светом, с длинным луком в руках, его броню из белого металла покрывала белая накидка, которую, как нарывы и волдыри пронзали острые шипы.

Следом за ним ехал второй всадник, Война, на рыжем коне, с гривой, похожей на языки пламени. Его броня, сделанная из красного металла, а в руке меч, покрытый адским огнем. Клинок меча украшен рунами, символизирующими ненависть и разрушение.

Следующим был Голод. Его броня, сделанная из черного металла, в виде ребер, похожая на исхудавший труп. В одной руке у него были весы, а в другой он держал копье которое упер в луку седла, а из пасти его черного коня капала кровь, а в зубах застряли куски плоти пожранных врагов.

Четвертым всадником на бледном, мертвом коне, ехал скелет, в черном плаще, с огромной косой в руках, сам Жнец, шедший за первыми тремя и пожинающий души. В его глазах, горели огни Частилища.

- Древнее пророчество гласит, - проорал я как безумный проповедник и для пущего пафоса развел руки в стороны. - когда семь челоческих грехов достигнут своего пика и тьма окутает землю, на бренную землю снизойдут семь смертных грехов и погрузят мир в хаос, а когда четыре всадника апокалипсиса проедут по земле неся за собой чуму, войну, голод и смерть, предвещая приход Бога Смерти, Отца Ужаса Ситиса! Тогда, начнётся последняя битва, последняя перед Концом. МУ-АХА-ХА-ХА-ХА!

Появление моих предвестников и пророчество не испугало Люмиэля, а лишь разозлило, вот тупой фанатик. Он аж затрясся от переполнившего его гнева и злобы. Хех, армия-то твоя, трясется в ужасе!

- Да как ты смеешь смерд, изрыгать своим грязным, поганым ртом неверные пророчества?! Твое преступление можно искупить лишь смертью! А ну, представся, слуга жалкого божка, кто ты такой!

- Я есмь Владыка Уничтожения, Великий инквизитор, Отец Ужаса, Бог Смерти Ситис! - его лицо бледнело все сильнее при каждом моем новом слове.

С моей маски исчезла улыбка, ее место занял оскал, а на месте глаз зажглись красные огоньки. Я сорвался с места и с разгона нанес удар, отрубив держащую меч руку глупого рыцаря, тот даже не понял что произошло. Но увидев на месте руки обрубок, отскочил, сразу же укрываясь за «Щитом Света», одновременно выпуская «Ауру Света». Рука потихоньку начала отрастать, а фанатик, кастанув «Вспышку Света», подскочил и выхватив из отрубленной руки меч, встал в стойку.

- Ты... Как ты посмел отрубить мне руку?! Грязное чудовище, я не сдамся!

- Хы-хы-хы... Это хорошо! Иначе было бы не интересно!

Обменявшись ударами, мы разошлись в разные стороны. К этому времени рука Люмиэля уже отросла, он переложил меч в ведущую руку, при этом изменив стойку и поднял меч над головой.

- Готовься, демон! Я покажу на тебе свою сильнейшую технику! «КЛИНОК СВЕТА»!!!

Яркий свет начал окутывать его меч. Я с интересом наблюдал за этим, готовясь к финальному удару. Внезапно, свет стал ослепительно ярким, и меч Люмиэля, казалось, обрёл силу самого солнца. Меч рванулся вперёд, но я успел парировать удар. За ним сразу же последовали другие и в воздухе раздались оглушительные взрывы, и его меч, столкнувшись с моим клинком, разлетелся на тысячи искр.

Люмиэль, ослепленный собственным заклинанием, не смог вовремя отреагировать на мою контратаку. Его меч был отброшен в сторону, а сам он оказался открыт для смертельного удара.

Я обрушил свой меч на Люмиэля с невероятной силой. Меч разрубил рыцаря пополам, но до того как его тело упало на землю, я обезглавил его.

С торжествующим криком я поднял голову Люмиэля за волосы и посмотрел ему в глаза. Душа рыцаря, все ещё сопротивляющаяся, попыталась вырваться, но была поглощена мною.

И вот я чувствую, как иномирная чужеродная сила Люмиэля наполняет меня, растекаясь по всему телу. Я стоял над телом поверженного врага, наслаждаясь победой и чувствуя, как ужас охватывает вражескую армию.

Душа Люмиэля преподнесла мне множество информации об ином мире, и вот я уже другими глазами взглянул на вражескую армию. Благодаря этому конченному фанатику я узнал все сильные и слабые стороны противника, а так же я наконец узнал имена Триумвирата, бога Природы, бога Океана и Бога солнца. Душа Люмиэля преподнесла мне множество информации об ином мире, и вот я уже другими глазами взглянул на вражескую армию. Благодаря этому конченому фанатику, я узнал все сильные и слабые стороны противника, а также наконец узнал имена Триумвирата: Бог Природы Келдор, Бог Океана Моргрон и Гелиос, Бог Солнца.

Армия Триумвирата замерла в ужасе, когда я поднял голову Люмиэля высоко над собой. Я знал, что это зрелище должно сломить их дух. Но их замешательство длилось недолго.

— Слушайте мой приказ, рыцари Греха и всадники Апокалипсиса! — громко провозгласил я, обращаясь к своим слугам. — Уничтожьте вражескую армию! Никого не щадите, убивайте всех! Стариков, женщин, детей... Плевать! Убить всех!

Битва разгоралась с невероятной жестокостью и кровавой яростью. Рыцари Греха, каждый из которых обладал уникальными способностями, обрушивали на врагов свою неумолимую мощь.

Гордыня, с молотом, сверкающим как звезда, наносил удары, разрывая плоть и дробя кости. Его молот с оглушительным грохотом обрушивался на вражеские ряды, сея хаос и разрушение. Вражеские солдаты разлетались в разные стороны, как куклы, брошенные в бурю.

Зависть, окружённый клубами чёрного дыма, создавал иллюзии, которые сеяли смятение среди врагов. Он появлялся то здесь, то там, меняя облик и заставляя солдат атаковать друг друга. Кровь лилась рекой, когда мечи и копья вонзались в тела тех, кто не мог отличить друга от врага.

Жадность, поглощая свет, становился невидимым и наносил удары из тени. Его мечи впивались в плоть, разрезая мышцы и кости. Он двигался быстро и бесшумно, как тень, оставляя за собой только смерть и разрушение.

Лень, двигаясь медленно, но неотвратимо, наносил удары, которые могли бы расплющить даже танк. Его молот опускался на головы врагов, дробя черепа и разрывая тела на части. Его медлительность компенсировалась силой и точностью, что делало его очень опасным противником.

Похоть, создавая иллюзии, соблазнял врагов и ослаблял их волю. Его голос звучал, как сладкая мелодия, но за этой мелодией скрывалась смерть. Он подходил к солдатам, шептал им на ухо, обещая райские наслаждения, и когда они ослабляли свою защиту, он наносил смертельный удар своё плетью.

Обжорство, поглощая энергию, становился сильнее с каждой новой жертвой. Он поглощал свет, превращая его в свою силу, и наносил удары, разрывая тела на куски.

Гнев, излучавший ярость, был воплощением разрушения и смерти. Он двигался с невероятной скоростью, его полуторные мечи рассекали воздух, как молния. Он убивал с такой жестокостью, что даже самые стойкие солдаты не могли выдержать его натиска, настолько его ярость была велика.

Битва продолжалась, и каждый рыцарь Греха вносил свой вклад в эту кровавую симфонию разрушения. Кровь лилась рекой, земля была усеяна телами, а воздух был наполнен криками боли и ужаса. Но ни один из рыцарей не собирался останавливаться, пока не будет достигнута их цель - полное уничтожение врага.

Всадники Апокалипсиса так же вступили в жестокую битву с иномирной армией, вырвавшейся из последнего портала. Битва была кровавой и беспощадной.

Броня всадника Войны защищала его от ударов мечей и копий. Он сражался с яростью и беспощадностью, разрубая врагов на части своими огненным мечом, оставляя за собой огненный след из горящих трупов, сжигая всё и вся на своём пути.

Чума, проносился между рядов противника, наполняя воздух вокруг себя миазмами и смертельными болезнями. Солдаты падали как подкошенные, их одежда и броня тлели, тела покрывались волдырями из которых сочился гной, кожа облезала, глаза наливались кровью и лопались, а волосы выпадали.

Голод, третий всадник, был беспощаден к врагам, он проносился сквозь вражеские фаланги нанизывая врагов на своё копьё как мясо на шампур и поглощая их тела. Тела же тех, кого не задело копьё, но мимо которых пронёсся этот монстр, истощались, а сами они набрасывались на своих товарищей пытаясь утолить их плотью свой чудовищный голод.

Четвёртый всадник, пожинал души врагов, он двигался с невероятной скоростью, его коса рассекала врагов на части, оставляя за собой кровавый след.

Они сражались с невероятной яростью и решимостью, не зная усталости. Их кони были быстры и неутомимы, их оружие — смертоносно.

Инквизиторы им не уступали. Ни в силе, ни жестокости, ни в беспощадности. Они наравне с Грехами и Всадниками сражались в самой гуще боя, упиваясь устроенной резней.

Армия иномирцев, несмотря на численное превосходство, начала отступать под натиском рыцарей Греха и всадников Апокалипсиса. Враги дрожали от страха и отчаяния, не в силах противостоять мощи моих слуг.

Я стоял на вершине скалы, наблюдая за битвой, наслаждаясь бойней, устроенной рыцарями Греха и всадниками Апокалипсиса, она была прекрасна. Я достал из своего подпространства пианино и скрипку, создал двух своих клонов, разделив своё сознание. И вот, над полем боя раздалась прекрасная, но в тоже время ужасная мелодия. От которой в ужасе содрогнулись все. Грехи и всадники знали эту мелодию, но инквизиторы даже не подозревали что это такое, они боялись на уровне инстинкта. Это была моя пятая соната... «Ода Смерти».

- Жнец, — обратился я к четвёртому всаднику, — собери души павших и передай их мне.

- Слушаюсь и повинуюсь, о ужасный Владыка. - донёсся до меня его загробный голос.

Я почувствовал скорое пришествие иномирных богов, и решил их встретить как подобает Богу Смерти.