Рок между нами

Глава 7

Записывать материал для нового альбома Кире было неуютно.

Она ещё подошла к Рафу с предложением всё-таки поменять список и вставить туда хотя бы одну композицию Ильи, но тот наотрез отказался, заявив, что, во-первых, у Ильи нет текста, во-вторых, весь список уже ушёл на утверждение к продюсеру.

Кира знала Рафа не так давно, как Илья, и общалась с ним не так тесно, как с Ильёй. Она чувствовала, что никакого влияния на этого человека у неё нет, но именно потому, что видела ситуацию со стороны, начала подозревать, что это решение вряд ли исходит от Рафа. До появления Киры они с Ильёй в группе были самыми тесными соратниками, и если только не рассматривать вариант, что Раф был недоволен приходом Киры – а с этим предположением ничего не складывалось, потому что Раф сам же её и предложил, и потому что, в ходе эпопеи с записью второго альбома, никак не проявил своё недовольство лично Кирой.

Кира подозревала, что Илья вообще откажется участвовать в записи на таких условиях – но тот исправно приходил в студию, отыгрывал свою часть и, ни с кем не разговаривая, уходил.

Теперь все проекты обсуждались без него, а если он и присутствовал, то молчал. Кира сильно подозревала, что это затишье мнимое. Илья не походил на человека, который согласится играть по чужим правилам. И то, что в группу он пришёл не для того, чтобы молча играть чужие песни, тоже было ясно как день.

Кира пока не могла сказать, что песни, предложенные Рафом и Стивом, были хуже тех, что писал Илья. Хотя тексты по-прежнему не слишком её радовали, в целом они были в рамках того, чего она ожидала от участия в молодой группе. Кире, скорее, просто было неловко от того, что она пришла в проект Ильи, а теперь, вместе с остальными его участниками, занимается чем-то совсем другим. Впрочем, молчаливый отход Ильи от дел как будто бы не беспокоил никого, кроме неё.

Из всех новых композиций Кире по-настоящему понравилась только одна – это была единственная баллада в альбоме, и называлась она «Одиночество».

Её, в отличие от остальных песен, Кира подолгу напевала дома, за пианино, старательно отрабатывая каждый переход. Ей впервые нравился текст, но сказав об этом Стиву, она получила в ответ только мрачный взгляд и невнятное хмыканье – а Дима, хохотнув, ответил, что эту единственную песню писал не Стив.

– Это девочка, я с ней вместе учусь, – сказал он.

У Киры глаза поползли на лоб, ей стало немного неловко от того, что она так высоко оценила песню, написанную девушкой, но, к её удивлению, Илья тут же, впервые за день, вмешался в разговор и спросил:

– Познакомишь?

В сердце Киры, почему-то, мгновенно вспыхнула злость, но она промолчала, решив порадоваться тому, что Илья вообще, в кои-то веки, проявил к чему-то интерес. «Даже если это просто чья-то знакомая девушка», – мрачно думала она. И тут же спрашивала себя: «Почему меня должно беспокоить, что он заинтересовался какой-то девушкой?»

Так и не найдя ответа, Кира заставила себя вернуться к размышлениям о песне, которая теперь нравилась ей чуточку меньше: не потому что была женской, а потому, что поэтесса вызвала интерес Ильи. Кира даже пообещала себе, что вернувшись домой, сама попытается написать на ту же музыку альтернативный текст, но когда приступила к делу, обнаружила, что ничего не выходит. Не только потому, что поэт из неё был никакой. Без текста музыка стала казаться ей вялой, и теперь Кира отчётливо ощущала, насколько она уступает всему, что она слышала у Ильи.

Тем временем матери всё тяжелее давалось слушать эти ежевечерние упражнения. Когда она покупала дочери пианино, это было обычным воспитательным актом. К пианино прилагалась музыкальная школа, и никто в семье не думал тогда, что Кира захочет сделать это своей профессией. В последние годы она не так уж часто садилась за инструмент, и большая часть её вокальной практики проходила за пределами дома. Но с тех пор, как она вступила в новую группу, музыка не замолкала до трёх часов ночи, а мать, к тому же, пыталась развивать в соседней комнате личную жизнь. В июне она не выдержала и с мягкой улыбкой предложила дочери помощь с арендой жилья. Кира растерялась.

К тому времени группа уже приносила кое-какие деньги, ещё немного давал отец, но в сумме того и другого едва хватило бы на аренду какой-нибудь комнаты. Мать тоже не планировала полностью брать решение проблемы на себя.

Договорились подождать до окончания сессии, но теперь и сама Кира чувствовала себя дома не совсем уютно.

Поговорить об этом ей было толком не с кем – в группе упоминать о своих семейных проблемах не хотелось. И тем не менее, она принялась осторожно расспрашивать парней, кто живёт с родителями, а кто один, и чья родня как относится к их увлечению.

Оказалось, что ни у Рафа, ни у Стива, ни у Миши подобных проблем не было. В основном потому, что они не пытались репетировать дома. Дима ответил, что живёт в общаге и ему плевать, если его музыка кого-то раздражает. А Илья, по обыкновению, промолчал, и только после репетиции, когда они с Кирой остались наедине, сказал:

– Я понимаю, про что ты. Мне батька один раз гитару сломал.

У Киры глаза полезли на лоб, и она сразу ощутила себя объективно счастливым человеком, потому что на её пианино, по крайней мере, никто не покушался.

– И чем кончилось? – спросила она.

Илья пожал плечами.

– Ничем. Сломал и сломал. Пришлось на новую копить.

Кира склонила голову на бок и задумчиво посмотрела на него.

– Так ты, получается, с тех пор играешь только в гараже?

– Да, – Илья поджал губы и кивнул. – Поэтому я тут и торчу всё время, когда нет работы.

Кира с удивлением поняла, что за эти пять минут узнала об Илье больше, чем за весь прошедший год.

Какое-то время Кира не решалась поднять интересовавшую её тему – а именно, тему съёма квартиры. Дело в том, что после слов Ильи ей почти сразу представился вариант, который решал их обоюдные проблемы – снимать квартиру можно было на двоих. Даже если выбрать самую маленькую, от этого всё равно было бы больше толку, чем от того, что выходило у них сейчас – Кира жила далеко и от гаража, и от студии, и от Консерватории. Илья вообще дома только ночевал. Обоим нужно было место, чтобы репетировать, и гараж уже не очень-то решал эту проблему – с тех пор, как началась работа над вторым альбомом, творческие интересы Ильи всё сильнее расходились с интересами остальных участников группы. Кире уже не удавалось найти его в гараже, просто заглянув туда после учёбы, всё чаще вместо него она обнаруживала там Рафа и Стива, а Илью несколько раз заставала перед его собственным подъездом с гитарой в руках.

Всё сходилось к одному, Кира хотела одновременно помочь другу и сбежать из дома, который становился ей всё более чужим, но она знала, что Илья не любит говорить о деньгах и уже догадывался, что тот попросту не хочет признаваться в их отсутствии.

Тем не менее, однажды по дороге в студию она высказала свои соображения вслух.

– Я ищу соседа, – сказала она. – Нужно, чтобы кто-то вложился в аренду квартиры.

Илья вскинулся и растерянно поглядел на неё. О чём он думает, по глазам прочитать было абсолютно невозможно. Кира хотела было добавить, что жильё будет не дорогим, что она не настаивает… В общем, в голове крутилась куча всякой чуши, которой она хотела замять основной смысл слов.

– Сколько нужно? – коротко спросил Илья.

Кира назвала цифру – половину от того, что они с матерью уже приглядели для неё.

– Я согласен, – просто сказал Илья.

Кира мгновенно ощутила, как её отпустило… По груди разлилось тепло. Она никак не могла поверить, что этот тягостный и опасный разговор прошёл так легко, и даже не потребовал никаких объяснений.

– Тебя это точно устроит?.. – уточнила она. – Я присмотрела пару вариантов, если ты согласен, нам бы съездить вместе их посмотреть.

Илья как-то странно улыбнулся и ответил:

– Решай сама. Я согласен на любой.

К концу июня Кира радостно внесла первый взнос за новое жильё. Квартирка была небольшой и располагалась в не самом выгодном месте, но мысль о том, что теперь им с Ильёй не придётся друг друга провожать, не придётся ждать у подъездов… Теперь они просто будут рядом круглые сутки… Эта мысль согревала её, затмевая все остальные обстоятельства.

Прижиться на новом месте никто из них, впрочем, не успел. С подачи нового продюсера на первые числа июля было намечено начало турне, в которое они всей командой должны были отправляться вместе с Ниной и двумя другими её музыкантами: кроме общих гитаристов, у неё были свой клавишник и скрипка. Турне, по большей части, организовывалось её спонсорами и для неё, но продюсер выбил парням большой кусок времени на разогреве. Идея в группе вызвала массу противоречивых эмоций, и впервые с начала года Илья в чём-то согласился с Рафом: а именно, в том, что затея эта – полная хрень.

– Да бросьте, – говорила Кира. – Проветримся и денег заработаем. А к тому же, надо с чего-то начинать. Нельзя годами сидеть в своём гараже и беречь свои музыкальные предпочтения пуще, чем девственность.

На этих словах Илья посмотрел на неё как-то странно, зато Дима поддержал:

– Я согласен. Пока других вариантов у нас нет. Альбом мы записали – но кто его нахрен купит без концертов? Его, к слову, можно самим на концертах и продавать. Заодно, в дороге обкатаем новый материал.

Стив промолчал, голоса разделились два на два, но голосовать было вообще бесполезно – потому что контракт требовал делать, что говорят.

Первый ажиотаж от турне прошёл довольно быстро – даже у Киры. Во-первых, она из всех в группе наиболее привыкла к приличным жилищным условиям. У неё всегда была своя комната, и тот факт, что в поездке им приходилось спать в общем номере вшестером, больно ударило по её творческому потенциалу. Тут было негде не то что репетировать с пианино, даже распеваться. Миха каждый вечер зависал с девочками и приходил в номер, пошатываясь. Илья сутками наигрывал что-то на гитаре, не обращая внимания ни на кого из соседей. Казалось, ему одному наплевать на удобства.

Техническими неурядицами проблемы не исчерпывались. Аудитория, которая приходила на Нину с её скрипкой, очень странно смотрела на парней, пытавшихся играть хэви на разогреве. Впрочем, уже на третьем концерте оказалось, что в зале всё больше парней в косухах, которые смываются после первого «акта». Нина была недовольна. Её спонсор был недоволен. Илья, Раф и Кира были недовольны. Их продюсер вообще никак не показывал своих мыслей насчёт происходящего.

В середине августа, когда до окончания турне оставалось две недели, Раф, Стив, Дима и Миша заявили, что собираются уходить.