Рок-священник

Дэвид Пирс — Рок-Священник

«И услышал я голос Господа, говорящего: Кого мне послать? И кто пойдет для Нас? И я сказал: вот я, пошли

меня». Таков был ответ Дэвида Пирса, обычного парня из семьи баптистов, живущей в пригороде

Миннеаполиса, штат Миннесота, США. Проходя свой путь познания Бога и служения Ему, Дэвид встречал

множество взлетов и падений. Но он не боится говорить о своих ошибках, делясь собственным опытом с

читателями.

После женитьбы Дэвид Пирс переезжает со своей молодой женой Джоди в Амстердам, чтобы служить там

нуждающейся молодежи. Многие годы его семья, уже дополнившаяся двумя сыновьями, скитается по

маленьким квартиркам на улице Красных фонарей. Но огромная жажда Дэвида и Джоди приводить к

Иисусу «заблудших овец», радикально настроенных против Христа людей, не останавливает их ни при каких

обстоятельствах.

Кто же будет нести Евангелие в террористические клубы, на улицы квартала Красных фонарей, в

атеистические страны постсоветского режима, в исламские народы? Именно такой деятельностью и сейчас

продолжает заниматься Дэвид Пирс, неся истину об Иисусе с помощью творчества: рок-музыки, театра,

танцев.

Предисловие

Нелегко быть христианином. Имейте в виду, нигде в Библии не написано, как быть им. Однако большинство

из нас, как правило, посещают церковь по воскресеньям и, может быть, иногда собрания по изучению

Библии - и нам кажется, что этого достаточно для того, чтобы поставить галочку напротив выполнения своих

«христианских обязанностей».

Будучи сильным христианином (я могу быть сильнее, и работаю над этим!), я всегда чувствовал, что мы

создаем слишком много проповедей для новообращенных. Я не говорю, что это неправильно. Где будет

футбольная команда без своих болельщиков? Но она всегда ищет еще большей поддержки, как от новых

людей, так и от болельщиков других команд.

Христианство должно стать похожим на футбольную команду: искать новых последователей и уводить

людей от ложных богов и религий, знакомя их с единым истинным Богом.

Миссионеры распространяли слово в странах второго (посткоммунистического) и третьего миров в течение

многих лет и будут продолжать делать свою работу. У этих людей есть особенный дар, который был им дан

и используется во имя Бога. Но па протяжении многих лет все остается по-прежнему, за исключением

одного или двух случаев. За последние десять лет двадцатого столетия произошли такие изменения,

которые смогли бы удивить самого дьявола; но, к сожалению, он уже получил свой сюрприз - он получил

власть.

Наркотики и проституция давно идут рука об руку. Насилие, поклонение сатане, преступность и коррупция

являются частью современного мира. Переместите это в Восточную Европу, смешайте с атеизмом и

коммунизмом - получите чистый яд. И единственным противоядием является Господь Иисус Христос.

Но нелегко эффективно использовать противоядие, если нет постоянного квалифицированного лечения.

Для этого Бог должен не только выбрать своих особенных «врачей», но и провести по подлинному пути

обучения.

Дэвид Пирс - один из этих избранных.

Его история - это не что иное, как чудо. Попав в логово льва, едва представляя, что его могут поглотить со

всеми потрохами, он вошел обычным христианином - вышел учеником. Он не боялся ничего и никого,

кроме Бога. Это описано так реально в мои книге, что вы сможете ощутить, как это передавалось всем, кот

он встречал: добрым или злым людям. Сила его молитвы проходит огромное действие как во время его

выступлений на сцепе перед тысячами молодых людей, так и когда он один или со своей семьей. Он

никогда не стеснялся обращаться за помощью или водительством к Богу и часто совершенно спонтанно,

открыто показывал свою любовь к Нему. Взамен этого Бог чудесным образом являет свою любовь Дэвиду.

Иногда такие случаи были довольно занятными. Например: «Ладно, Бог, если Ты хочешь, чтобы » по-

глупому пел и танцевал на этой простой сценке, я буду!» Или: «Если Ты хочешь, чтобы я пел фальшиво, я

спою!»

Дэвид идет туда, куда ни один здравомыслящий человек никогда и не подумал бы идти, встречается с

проститутками, наркоманами, торговцами наркотиков, сутенерами, атеистами, коммунистами, сатанистами,

буддийскими монахами и последователями New Age.

Эта книга повествует о начале служения Дэвида Пирса. О его подготовке. Он создавал церкви везде, где он

был. Люди, которые встречались с ним, никогда его не забудут, так же как и он - их.

Эта книга о результате, достигнутом с помощью Божьей силы. Без той силы и власти, сопровождающих его,

эта история никогда бы не была рассказана.

А что можно сказать о будущем Дэвида Пирса? Если когда-нибудь будет обнаружена жизнь на Марсе, то я

знаю, кто первым полетит туда с чемоданом, полным Библий на марсианском языке!

Рик Уэйкман

Рик Уэйнман является одним из известнейших игроков на клавишах в мире, и в течение многих лет был

членом рок-группы «Yes».

Ад Данте

Казалось, что апрельской ночью 1990 года мы вошли во внутренние глубины ада. Густой дым так окутал

зрительный зал города Новосибирска, где мы должны были выступать, что он казался гигантской

пепельницей.

«Огонь» свободы слова, зажженный политикой гласности Михаила Горбачева, как раз начал бушевать в

этом дальнем углу Советской империи, в городе с населением 1 500 000 душ, расположенным на

пересечении Транссибирской железнодорожной магистрали и реки Обь в юго-западной Сибири. И этот

небольшой проблеск огня начал зловеще гореть в зале, значительно меня обеспокоив.

Я и моя группа были за кулисами, готовясь выступать после известной русской группы, играющей дэз-

металл, и чье послание «свободы слова» для сибирской молодежи состояло из одной ненависти, смерти и

суицида.

Я убедил двух местных пасторов прийти и присоединиться к нам на концерте. Ранее в тот же день я был в их

баптистской церкви, где просил их поддержать нас.

«Мы собираемся провести большой концерт в вашем городе, - сказал я им. - Пожалуйста, придите и

помолитесь вместе с ними. Я верю, что сегодня многие найдут Иисуса. Вы нужны нам, чтобы помочь им

идти дальше». Пара, одетая в темное, удивленно посмотрела на меня, но после некоторых обсуждений они

согласились придти и присоединиться к нам.

За кулисами наша группа готовилась к предстоящему концертy. Рассел Арчер, мой калифорнийский

гитарист, сценическое имя которого - «Брюссельское пушистое Яйцо», ходил взад и вперед со своей

длинной гривой, свисающей на его лицо так, что вы не смогли бы сказать, куда он смотрит в данный

момент. Он также носил длинную рубаху, которая была ниже колен и свисала, словно платье, поверх его

синих джинсов.

Наш бас-гитарист, «Капитан», или Джон Суини, родом также из Америки, и он тоже носил очень длинные

волосы, которые всегда были в беспорядке. Капитан стоял спокойно, шевеля губами в тихой молитве.

Наш барабанщик Пол Берстиг из Голландии, которого мы называли «Клондайк», был в шортах, и его дикие

голубые глаза напоминали кошачьи. Когда он, молясь, нервно ходил взад и вперед, он столкнулся с

Расселом. У меня на голове был конский хвост, одет я был в черную рубашку без рукавов, пояс Харли

Дэвидсон и черные теннисные туфли.

Ошеломленные пасторы стояли вдоль стены, устремив недоверчивый взгляд на нашу группу. Когда я

украдкой взглянул на них, по их выражению лиц казалось, что они не знали, были ли мы на их стороне или

нет - или мы были вообще из другого мира.

Группы безумных детей бегали по коридору туда-сюда, стучали в нашу дверь и пытались проникнуть в нашу

комнату. К счастью, мы поставили человека, который никого к нам не впускал.

Когда мы молились, я мог услышать тяжелые шаги в коридоре. Я знал, что это должен быть Кит, потому что

он ходил, как будто бы у него на ногах ласты. Звуки от его больших шагов были похожи на землетрясение. Я

перестал молиться и открыл глаза. Я мог бы сказать, что он был расстроен тем, что увидел в зале.

«Эй, ребята, нам нужно молиться еще сильней сегодня. Эти ребята сошли с ума», - сказал он. Это очень

взволновало меня, потому что я знал, что Кит сам был безумным. И если даже Кит

так говорил, то это значило, что зрители действительно сумасшедшие. Мы все начали молиться еще

сильнее. Если вы думаете, что можете умереть, вы начинаете молиться очень усердно. Пришло время

выходить на сцену. Когда я вышел, увидел толпу, которая, казалось, состояла из тысяч безумных демонов.

Вскоре я узнал, что молодые люди в Сибири умеют ругаться по-английски, а также показывать «палец».

Радушный прием, ничего не скажешь!

Я почувствовал тошноту, когда я посмотрел на выпученные глаза и неистовые лица. Это была дикая толпа,

полностью захваченная дэз-металлом, который она только что слышала. Они выкрикивали непристойности

в нашу сторону. Когда мы настраивали технику, я краем глаза заметил Кита с тряпкой и пошел посмотреть,

что он делает. Он выглядел так, как будто вот-вот вырвет.

«В чем проблема. Кит?» - спросил я, перекрикивая шум толпы.

«Я пытаюсь вытереть эту слюну с твоего микрофона», - ответил он, и капли пота выступили на его верхней

губе. Я увидел толстый и тяжелый плевок. Когда он передал мне микрофон, я мог чувствовать его запах.

Это невероятно, что Кит был с нами в этом туре. Полтора года, как героиновый наркоман, он жил под

мостом в Амстердаме, питаясь из мусорных баков. До этого Кит приехал в Амстердам из Штатов и работал

со многими рок-группами. Он участвовал в «Победном туре» Майкла Джексона (Victory Tour) и отвечал за

гардероб Майкла, был в составе дорожной команды «ЗиЗи Топ» (ZZ Тор) в их «туре дешевых

солнцезащитных очков» (Cheap Sunglasses Tour) и, в конце концов, приехал в Амстердам с Джонни

Уинтером, который записал музыкальное сопровождение для песни Кита в стиле рэп, под названием

«Американец в Амстердаме».

Кит заработал много денег в то время. Он жил в роскошных 5-звездочных отелях и мог иметь все, что можно

купить за деньги. Постепенно он погряз в наркотиках. Он начал курить героин, а потом и вводить его

вовнутрь. Это было незадолго до того, как у него закончились деньги, и он стал жить под мостом, ел, что

придется, а зарабатывал себе на дозу мытьем туалетов и продажей наркотиков в голландском городе.

Однажды, когда Кит продавал наркотики на улице Амстердама, молодой американец в бейсболке подошел

к нему и спросил южным акцентом, может ли он помолиться вместе с ним.

«Убирайся отсюда. Ты потерялся? Разве не видишь, я пытаюсь заниматься здесь бизнесом?» - закричал Кит

сердито.

Но молодой американец не сдался и каждый день приходил поговорить с Китом, пока он наконец не

подумал: «Единственным способ, как я могу отделаться от этого конченого парня, - это дать ему помолиться

за меня».

«Ладно, давай. Молись», - отрезал он сердито.

«Но ты должен захотеть, чтобы Бог изменил твою жизнь, и признать свою нужду в Нем», - сказал молодой

американец, который, казалось, не собирался отступать.

«Хорошо, как хочешь», - прошипел Кит.

Американец положил руку на плечо парня. Наркоторговцы, наблюдавшие за ними, отскочили в ужасе, когда

Кит отлетел от него. Можно было подумать, что молодой американец ударил Кита в лицо. Но он этого не

делал.

«Как будто какая-то невидимая сила толкнула меня вперед», - рассказал мне позже Кит. Когда он лежал на

земле, он почувствовал, как поток энергии проходил прямо через его тело. «Это сила любви!» - сказал

парень. Именно в тот момент он отдал свою жизнь Богу. В результате, Кит стал свидетелем большой силы

Божьей в Амстердаме. Кроме того, он влюбился в немецкую девушку, по имени Астрид, и они попросили

меня провести церемонию бракосочетания. Вскоре они стали одними из моих самых близких друзей.

Однажды Кит появился в моем доме. Его лицо было бледным, а глаза у Астрид были опухшими и красными.

«Я умру, вот и все. У меня обнаружили вирус СПИДа, - Кит сказал мне. - Только что сделал анализ крови и я -

ВИЧ-позитивный». Я был ошеломлен. «Ты уверен?» - это было все, что я смог сказать. Я не знал, как утешить

его, и поэтому мы просто вместе плакали. Я хотел поднять дух Кита, поэтому пригласил его присоединиться

к нам в нашем туре по СССР. Я также верил, что Бог хотел использовать его по-особенному в этой поездке.

Смотря на толпу, я видел, что предстоит большая конфронтация, особенно когда мы начнем показывать

слова песни по-русски на экране. Наше послание было противоположным посланию дэз-металл группы.

Один парень из нашей группы говорил с их менеджером, который считал, что их концерт был успешным,

если зрители думали о самоубийстве. Это существенно отличалось от нашего послания о надежде на Божью

любовь и о нашей нужде иметь личные отношения с Иисусом.

Я хотел показать, что я не впечатлен всеми этими сумасшедшими людьми, и что тем более я не впечатлен

сатаной, чье имя они скандировали.

Я решил начать концерт, спев песню поклонения а-капелла. Так обычно не начинают, особенно после

выступления дэз- металл группы, но я старался изо всех сил петь, как Эми Грант, и начал: «Я люблю тебя, Господь, и я возвышаю свой голос...». Я закрыл свои глаза посреди кричащей толпы, и начал представлять, как пивные бутылки летят мне в голову. Я вздрогнул, когда представил себе, как кто-то вскакивает на сцену

и бьет мне в лицо своим тяжелым ботинком. Мне потребовалось собрать все свое мужество, чтобы допеть

до конца.

Когда я открыл глаза, а наша группа взяла первые аккорды, я посмотрел на микрофон и увидел длинную

слюну, свисающую с него. Люди оплевали меня с головы до пят. Есть несколько вариантов того, что вы

можете думать, когда люди плюют в вас. Первый - «Мне это не нравится». Второй - «Интересно, меня стош-

нит?» Поэтому я старался петь с закрытым ртом. В конце концов, я подумал: «Ладно, Бог, если Ты хочешь,

чтобы меня оплевали за Тебя, то я готов, но если ты можешь это прекратить, то это тоже будет хорошо».

Через Таню, мою русскую переводчицу, я сказал: «У меня есть новость для вас сегодня: Бог любит

Новосибирск». С этого момента я почувствовал, как мощный поток силы Божьей обрушился на зрительный

зал. Некоторые люди все еще смеялись и издевались, хотя уже были и те, кто действительно слушал. Мы

перешли к другой, очень энергичной песне. «Брюссельское пушистое Яйцо», очевидно, считал, что когда

они увидят, как классно он играет на гитаре, они не будут плевать в него. Поэтому он подошел к краю сцены

и начал солировать на гитаре. Но те, кто стоял рядом с ним, начали плевать и на него.

Когда все это происходило, Капитан стоял как можно дальше от края сцены, чтобы в него не плюнули. Это

разозлило меня, потому что я думал, если я был согласен на плевки в мою сторону, то и он должен. Но чем

больше они плевали, тем больше сострадания и чувствовал к этим сломленным и отчаявшимся детям. Наш

концерт подходил к концу. Я почувствовал, что должен что-то сказать. Правда, я бы не сказал, что мог бы в

этом месте открыто творить об Иисусе, но все же я знал, что должен это сделать.

Здравый смысл подсказывал мне, что я должен отказаться от этой затеи и позволить музыке и словам песен

говорить вместо меня. Но я не мог забыть то время, когда я посетил концерт U2 в Голландии с аудиторией

65 000 человек. Во время концерта все стояли на своих сиденьях, все внимание было сосредоточено на

Боно, их вокалисте. Это было невероятное событие, когда такое количество людей были все как один

человек. Один человек, который был знаком лично с Боно, сказал мне, что он был христианином.

Я подумал: «Воздай славу Богу, Боно». Когда я думал об этом, я заметил красивый закат и то, как красные

лучи заката освещали стадион. «Воздай славу Богу, Боно. Они послушают тебя. Гебе не нужно говорить

много. Просто скажи что-то».

Я надеялся, что он сделает заявление о Боге. Но он ничего не сказал. И все, покидавшие стадион, пели: «Я

до сих пор не нашел того, что ищу». Даже Принц и Мадонна говорят: «Да благословит вас Бог» в конце

своих концертов, но Боно ничего не сказал. Поэтому, стоя на своем месте, на стадионе, я сказал Богу: «Я

знаю, и не такой великий исполнитель, как Боно, но если Ты дашь мне возможность, я воздам Тебе всю

славу». Я решил, что даже если это закроет все двери передо мной, я все равно буду смело говорить о Боге

со сцены.

Итак, я глубоко вздохнул и выкрикнул: «Кому вы поклоняетесь? Я знаю, что вы думаете. Вы никому не

поклоняетесь, не так ли?» Это было переведено, и я услышал, как над моими словами смеются, но

продолжил.

«Вы ошибаетесь, - прокричал я сквозь стену смеха. - Я знаю, кому вы поклоняетесь. Вы поклоняетесь

музыке. А группы, которым вы поклоняетесь, не любят вас. На самом деле они ненавидят вас. Я знаю, чему

вы поклоняетесь. Это водка. Да, водка, - продолжал я. - Я видел, как люди стоят в длинных очередях, чтобы

только купить ее».

«Да, водка», - закричали многие в ответ, махая мне своими бутылками.

«Дайте мне сказать, кому я поклоняюсь, - продолжал я наступать. - Я поклоняюсь Тому, Кто создал эти

красивые горы, которые окружают ваш город. Тому, Кто создал прекрасные леса Сибири. Он создал мир с

чистым воздухом и хорошей пищей. Он хотел хорошей жизни для всех Своих детей. Но мы отвернулись от

Него и сказали, что хотим создать свою собственную систему. В конце концов, мы сказали, что Бог - только

для старух. И мы создали мир, полный ненависти и страдания, и из-за этого болезнь и смерть вошли в наш

мир.

Но этот Бог, Отец, не слаб. Он силен, могуществен, и Он любит нас. И Он не захотел оставлять нас без

надежды. Поэтому Он попросил Своего сына Иисуса Христа показать обратный путь к доброму и любящему

Отцу. И когда Иисус пришел на землю, Он не ездил на Мерседесе и не жил во дворце. Он кормил бедных,

исцелял больных и не вписался в нашу систему. Поэтому мы взяли и убили Иисуса. И сказали: «Хорошо,

теперь нам больше не придется беспокоиться об Иисусе»

Но Иисус был не просто еще одним человеком, умершим ради какой-то идеи. Иисус был Сыном Божьим. И

поэтому Он был сильнее смерти. Иисус вернулся к жизни, воскрес из мертвых, и по этой причине мне не

стыдно сказать, что я люблю Бога». И снова я почувствовал, как сверхъестественная сила Божья сошла на

зрителей.

«Многие из вас пусты внутри. Внутри у вас есть большая дыра, которую вы пытаетесь заполнить

различными вещами, - провозгласил я. - Кто-то из вас не может заснуть ночью, не выпив водки или не

послушав музыки. Кто-то из вас думает, что деньги принесут, могут принести покой.

Но то, что вам действительно нужно, - это Иисус. Как вы можете узнать Иисуса? Не пытайтесь сделать себя

лучше. Был один священник, который пришел к Иисусу, посещающий каждый день церковь и пытающийся

быть хорошим, но Иисус сказал ему, что он не был достаточно хорош. Ему было нужно новое сердце . Иисус

сказал священнику, что он должен «родиться свыше».

Есть только одна вещь, которая может отделить вас от Божьей любви. И это не то плохое, что вы сделали.

Бог может простить вам все ужасные дела, которые вы совершили, потому что Он умер за вас, и взял вашу

вину на Себя. Иисус сказал, что мы должны стать как маленькие дети. Мы должны смирить себя, если хотим

увидеть Бога. Гордость - единственное, что отделяет нас от любящего Отца». К этому времени зрители

замолчали.

«И сейчас я попрошу сделать тебя что-то очень смелое, - продолжал я. - Если ты хочешь познакомиться с

Иисусом, я прошу тебя выйти сюда, на сцену, пока твои друзья будут смотреть на тебя, и преклонить колени

вместе со мной». Я стал на колени пи сцене, и шестьдесят молодых людей буквально пробивались сквозь

толпу, чтобы присоединиться ко мне. Люди перед сценой попытались не пустить их, но эти отважные ребята

сражались до конца.

Я вел их в молитве, и они повторяли за мной, пока все присутствующие в зале слушали нас: «Иисус, мне

нужно новое сердце. Прости все те плохие поступки, которые я совершил». Я заметил, как слезы катятся по

лицу Расселла, когда парень, плевавший и него, стал на колени, чтобы принять Христа. Многие из ребят

были сокрушены и рыдали, когда приняли решение следовать за Иисусом. «С этого момента вы не будете

прежними», - сказал я им. Мы дали им литературу и связали их с местными баптистскими пасторами.

Теперь эти люди знали, что мы были на одной стороне!

Энди Бутчер, мой британский друг, сказал позже: «Можно было почти слышать, как ангелы, радуясь, играли

на своих гуслях. И, конечно же, они вторили нам!»

Неистовый Пирс

Это был обычный жаркий и душный летний день в Бруклин-центре, северном пригороде Миннеаполиса,

штат Миннесота. Я готовился задавить паука, когда заметил черное, похожее на воронку, облако, зловеще

нависшее над горизонтом.

«Торнадо!» - закричал я моей младшей 10-летней сестре Патти, которая каталась на качелях. Мисти, наш

бордер колли, бегала взад и вперед, в то время как она беззаботно катался на качелях.

«Врешь», - нахмурилась она, раздраженная тем, что я попробовал оторвать ее от столь веселого занятия.

«Ладно, если ты мне не веришь, подойди и посмотри сама!» - прокричал я.

Патти слезла с качелей и подошла ко мне. Тогда она тоже увидела его! Облако крутилось и двигалось. Ее

глаза стали большими и испуганными.

«Скорее, мы должны забраться в подвал», - отрезал. Ветер дул прерывисто, а облако надвигалось, подобно

вражеской армии. Я знал, что несу ответственность я, потому что мои родители уехали за покупками.

Поэтому мы бросились вниз по лестнице и спрятались под бильярдным столом. Мы были там: моя сестра,

моя собака и мое любимое радио.

Когда смерч приблизился к дому, я слышал, как сильно начинают хлопать двери от силы торнадо, заставляя

мое тело содрогаться. Дрожащим голосом, чувствуя слабость в теле, я начал молиться вслух. «Бог, если ты

спасешь меня, я больше никогда не буду слушать рок-музыку». Я сжимал кулак так сильно, что мои пальцы

побелели. Что я говорил? Значило ли это, что я не могу больше слушать моих кумиров, таких как Эрика

Клэптона, Криденс Клиарвота Ревайвл, Ролинг Стоунс, Нила Янга и Боба Дилана?

Смерч прекратился как раз перед тем, как затронуть наш лом, только наш кролик отлетел в своей клетке в

соседний двор. Когда мы, наконец, вышли, он спокойно жевал траву. Дверь клетки была открыта, и он

наслаждался несколькими минутами свободы.

Опомнившись после стрессового состояния и осознав, что и не умру, я вытер пот с лица и подумал, что Бог

не будет возражать, если иногда я буду слушать рок-музыку. Успокоив свою сестру, я тайком настраивал

свое радио на KDWB, местную рок-станцию, но когда я слышал, что отец приближается к моей комнате, я

быстро переключался на христианскую станцию KTIS - отец не одобрял моего увлечения рок-музыкой.

Бад, мой отец, был родом из Такомы, штат Вашингтон, и не знал своего отца. Как-то раз мать привела его

послушать местных евангелистов и именно тогда, будучи еще маленьким мальчиком, ом принял решение

следовать за Богом. Уже в раннем возрасте он был настоящим христианином. В 12 лет он носил рекламный

щит, который гласил: «Не ходи к ним (евангелистам, приезжающим в город)» с подписью «дьявол». Папа

заходил с этой вывеской в худшие бары города, хотя люди и выталкивали его оттуда.

Мой отец был одаренным спортсменом, и я высоко ценил это. Когда я был подростком, отец работал

спортивным директором и тренером по баскетболу в местном христианском университете. Я поставил себе

цель - стать таким же великим спортсменом, как и он.

Джоанна, моя мать, пошла на большие жертвы ради всех нас. Она всегда была рядом с моей сестрой, Патти,

со мной и второй сестрой, Жюли, которая родилась, когда мне было примерно 13 лет от роду. Мама

просыпалась чуть свет, чтобы приготовить нам завтрак, и всегда была дома, когда мы приходили из школы,

чтобы спросить, как прошел наш день.

Я всегда был самым низким парнем в классе, и никак не мог держаться подальше от неприятностей.

Напротив нас жил мальчик по имени Лорен Син. Б десять лет у него уже росла борода, и, когда по утрам я

ездил в школу на автобусе, старшие ребята говорили: «Эй, Син, Неистовый Пирс сказал, что может победить

тебя в драке».

Это раздражало Сина, и он бросался к задней части автобуса и начинал дубасить меня. Этот болезненный

ритуал происходил почти каждый день по дороге в школу. Когда я учился в средней школе, я считал, что

день удался, если он проходил без унизительной для меня драки.

Мое детство мало напоминало то, какое было у Гаррисона Кейлора в его выдуманном городе Лейк Уобегон

(Лейк Уобегон - вымышленный город в штате Миннесота, по словам Гаррисона Кейлора, является городом,

где он родился и вырос). Гаррисон Кейлор работал радиоведущим (Minnesota Public Radio - прим пер.). В

отличие от него, я вырос в ухоженном пригороде «городов-близнецов» Миннеаполиса и Сент-Пола.

Каждое воскресенье родители брали меня с собой в баптистскую церковь в Бруклин Центре. Я обычно

сидел на задней лавке со своими друзьями Марком Гриффином, Тимом Лейном, Реем Тейчроем и Дэвидом

Фоем или «губкой Брилло», как мы его называли (Brillo Pad - это металлическая губка, пропитанная мылом, используется в США с 1913 года - прим. пер.). Дэвид был для нас образцом для подражания. Хотя он был

низким и худым, волосы - как губка, а лицо - все в прыщах, он научил нас делать розыгрыши во время

службы. Однажды в воскресенье служение, казалось, никогда не закончится, и чтобы скоротать время,

губка Брилло засунул два карандаша в нос и еще два - в уши, и начал крякать, как утка.

Пастор прервал свою речь и посмотрел на аудиторию, ища нарушителя порядка. Мы все притихли. Я

старался казаться не видимым, но не смог подавить взрыв смеха, и пастор остановил свой взгляд на мне.

«Дэвид Пирс, успокойся», - сказал он строгим тоном. Я покраснел, и из-за этого замечания меня наказали

родители: я должен был мыть посуду в течение всей недели.

В действительности до окончания девятого класса мне приходилось постоянно мыть посуду, потому что я не

мог держаться подальше от неприятностей. Как будто что-то внутри меня постоянно втягивало меня в них.

Три раза в году мои родители ходили на родительские собрания. За неделю до собрания я очень упорно

старался быть хорошим. Но, как бы я ни старался, у меня это не получалось.

Один раз, когда учитель попытался дать задание, я подговорил весь класс скандировать: «Нет, нет, нет». Он

стал предметом моих нескончаемых приколов и розыгрышей, которые, к сожалению, причиняли боль и

унижали его. А он раздражался и не давал нам работать. В конце концов, он так разозлился, что схватил

меня и попытался всунуть мою голову в мусорное ведро, но я мог вырваться. Думаю, мои бесконечные

издевательства в конечном итоге свели его с ума. Однажды утром, когда студенты шли в класс, они

обнаружили, что он стоит на своем столе, напевая: Вкусно, вкусно, вкусно у меня в животе!» Его сразу же

доставили в местный приют для умалишенных для оказания неотложной помощи.

В классе химии я брал ножницы, нагревал их на лабораторной горелке, чтобы когда люди брали их, они

обжигали свои руки. Но больше всего я действительно хотел быть таким же хорошим спортсменом, как мой

отец. Я вставал рано утром и допоздна играл в баскетбол. Зимой я даже отбрасывал снег с дорожки, тре-

нируя броски, но из-за того, что я был низкого роста, мне так и не дали шанса попасть в школьную

баскетбольную команду.

Однажды друг посоветовал мне поучаствовать в комедии под названием «Миссис Вещь». И только ради

прикола я пошел на пробы. Учитель попросил меня почитать сценарий и сразу же дал мне главную роль. Я

был удивлен тому, как радовались мои родители, но я не придал этому значения. Из-за того, что я был

самым младшим из получивших роль, другие члены труппы не разговаривали со мной и даже не

пригласили меня к себе на вечеринку. Я не стал больше участвовать в театральных постановках, хотя

актерская игра мне давалась легко. Это было тем, что у меня получалось хорошо. Я присоединился к

продвинутому театральному классу средней школы. Но даже тогда дела не наладились. Во время одной

постановки я отвечал за то, чтобы парень, играющий короля, произнес свою речь и ушел со сцены. Я должен

был закрыть занавес, но когда пришло время, я не сделал этого, я просто смеялся, глядя, как он пытался

придумать, что ему еще делать. Это, естественно, расстроило моего учителя. Наконец, в один прекрасный

день учитель сказал: «Все, кто хочет играть серьезные роли, станьте на эту сторону комнаты, и все те, кто не

хочет быть серьезным, а дурачится, как Пирс, станьте с той стороны ». Все стали на мою сторону комнаты.

Именно тогда я понял, что у меня есть реальные лидерские способности.

Дом для всех

Ночью я неожиданно проснулся в холодном поту. Я сразу же начал читать Библию, которая лежала у меня

под подушкой. У меня было такое чувство, что если я этого не сделаю, бесы победят меня. Это странное

чувство начало посещать меня после той ночи, когда мой друг Скотт позвонил мне. Он путешествовал

автостопом по всей Америке, пока я учился в колледже. Он не стригся и в течении нескольких лет и всегда

носил с собой цимбалы.

«Привет, Скотт, как жизнь?» - спросил я тогда.

«Мы должны поговорить», - сказал он взволнованно.

«А что случилось?» - спросил я.

«Я готов отдать свою жизнь Богу», - ответил он. Он рассказал мне о своем открытии: духовный мир зла

существует, и он боится его, и ему «необходимо познать Бога».

Скотт сказал, что он недавно видел фильм «Изгоняющий дьявола» и после этого осознал реальность зла. Он

был знаком с трансцендентальной медитацией и практиковал ее.

Я понял, что главной причиной, почему он звонил мне, было чрезвычайное происшествие, которое он

только что пережил. Он рассказал мне: «Я был в своей машине с двумя друзьями, верившими в Бога, и они

подчеркивали важность принятия Иисуса, потому что время коротко. У всех нас есть только назначенное

количество дней жизни на этой земле и скоро придет конец света.

И когда они говорили, плохо одетый человек, похожий на бомжа, шагнул с обочины на пешеходный

переход, поднял левую руку, отодвинул рукав пальто, чтобы было видно его часы, и, не спуская с меня глаз, начал постукивать своим указательным пальцем по часам. Так он делал, ходя от одной стороны дороги до

другой.

«Это было ужасное переживание и очень яркое, открытое послание, которое я принял как от самого Бога:

как предупреждение и как приглашение. Так что я сразу же поехал домой, взял телефон и позвонил тебе».

«Мы должны пойти к пастору Черчиллу», - ответил я. Он был пастором Церкви Общины Минетонка,

которую посещали мои родители. Хотя я не ходил в эту церковь в то время, все же это была лучшая идея,

пришедшая мне в голову.

«Хорошо, так и сделаем», - сказал Скотт.

Скотт ехал на вечеринку, где он должен был встретиться с Энни. Она была на два года младше его, и он

хотел рассказать ей, что собирался сделать. А она сказала, что думала о том же, о чем рассказал мне Скотт.

«А я могу пойти с вами?» - спросила она.

«Конечно», - ответил Скотт, и я забрал их с вечеринки и отвез в церковь. В ту ночь они оба попросили Иисуса

войти в их жизнь.

После этого Скотт и Энни молились, чтобы пережить прикосновение Бога, я тоже пережил реальность

Божьего присутствия впервые. До этого я верил, что где-то существует Бог, поэтому я выбросил свою

«адскую страховку» и пригласил Иисуса в свою жизнь. Но внутри я всегда задавал себе один вопрос: что

мне делать, не теряя при этом свою «адскую страховку»? Поэтому я старался жить настолько близко к миру, насколько это было возможно. И именно в это время моя жизнь полностью перевернулась с ног на голову.

Я обнаружил, что, следуя за Богом, моя жизнь будет полна потрясающими событиями.

Впервые я начал понимать Библию и наблюдать, как происходят странные вещи. Однажды Скотт пришел ко

мне в комнату и сказал, что он очень боится. Он рассказал, как постоянно просыпается посреди ночи,

чувствуя присутствие сильной и злой личности в своей комнате.

Я сказал ему: «В следующий раз, когда это произойдет, скажи Я тебе больше не принадлежу, я принадлежу

Иисусу». Он так и сделал: сказал эти снова, личность исчезла и никогда больше не беспокоила его. Вскоре

Скотт спросил меня: «Можем ли мы встречаться каждую неделю и читать Библию вместе?»

«Конечно», - ответил я. Я думал, что это будет только Скотт, Энни и я. Но к моему удивлению, когда мы

собрались на нашу первую встречу в доме возле университета Миннесоты, я вошел в комнату, полную

людей, многие из которых были активистами университета. И поскольку только я ходил раньше в церковь,

меня выбрали лидером. Вскоре группа по изучению Библии стала настолько большой, что люди сидели и в

коридоре, и на кухне. Эта университетская группа занимала все больше и больше моего времени, поэтому я

решил поступить в университет и изучать философию.

Мы со Скоттом решили, что нам необходимо большее помещение для встреч, и нашли бывший дом

братства в Динкитауне, где-то между 14-й авеню и 4-й улицей, недалеко от университета. Тот район полон

интересных небольших магазинчиков, антикварных магазинов и ресторанов, представляющих различные

национальности. Вместе мы подписали договор на аренду дома и решили назвать его «Дом для всех». Мы

сделали это потому, что хотели, безусловно, принимать всех, даже членов других культов, которые

приходили «обратить нас обратно». Мы говорили с этими ребятами, с бездомными, умственно отсталыми, с

токсикоманами, преступниками, наркоманами, алкоголиками, представитепями всех национальных

меньшинств. Со временем «Дом для всех» стали посещать люди из 7 других стан и 45 штатов.

Единым для всех правилом было отсутствие алкоголя и наркотиков. Каждый сумасшедший, ненормальный

человек нашего города, казалось, находил себя здесь. Иногда заходили и нормальные люди.

В «Доме для всех» была большая комната с камином, мы собирались в ней, и я проводил еженедельное

изучение Библии. Мы стали известными всему университету. Большинство христианских групп и церковных

общин избегали нас, потому что мы не оправдывали их ожиданий в том, как христианская группа должна

себя вести. Но люди, которые никогда бы не пошли в церковь, приходили к нам изучать Библию.

Однажды в «Дом» зашел человек, который хотел украсть деньги и какие-то другие вещи. И когда он

наткнулся на одного из наших членов, он попытался ударить его, но не смог - казалось, вокруг него было

какое-то невидимое силовое поле. Парень сказал: «Я не могу ничего сломать в этом доме. Я не могу ничего

украсть отсюда. Они не разрешают мне». Затем он выбежал. После этого я начал верить, что Бог может

действовать сверхъестественным образом. Я даже стал ожидать, что Он будет делать что-то. Страх

дьявольской силы сменился верой в силу Божью.

Время от времени мы устраивали огромные вечеринки в «Доме для всех». Мы арендовали прожектор для

освещения двора, двойника Элвиса для гостиной и певца по типу Боба Дилана для выступления на нижнем

этаже. Также мы бесплатно брали хлеб, лежавший целый день в местных пекарнях. Ставили столы для еды,

рекламировали по всему университету о нашей вечеринке, и к нам приходили сотни людей. Танцуя, мы

устраивали гигантскую змейку вдоль всего квартала, которой даже блокировали движение машин.

На западной стороне университета было кафе «Экспромт», где собирались поклонники хард-кора. Это место

было известно своей антивоенной и левоцентристской деятельностью так же, как и наркоманами. Это было

самое радикальное место в этой части Среднего Запада. В ресторане вы могли заплатить за еду, сколько

хотели. У них даже кто-то проводил занятия на тему: «Почему Иисус был лжецом». С Гарольдом, человеком,

который проводил это занятия, я вскоре подружился, и мы могли подолгу дискуссировать друг с другом.

Парень, отвечающий за «Экспромт», как-то спросил меня, хотел бы я приходить и проводить еженедельное

изучение Библии. Он на самом деле уважал нас и думал, что я был классным парнем. Он не смотрел на нас

со Скоттом, как на чужих людей. Во время наших встреч там часто происходили странные вещи. Однажды

группа парней, одетых в черное, зашла в кафе и стала молиться «богу этой земли», чтобы он сошел на нас

прямо во время встречи. Мы же просто притихли, начав молча молиться, и они бежали в страхе.

Со временем я стал проводить три встречи в неделю по изучению Библии в разных местах на территории

университета. Однажды я шел по университету и почувствовал, будто что-то весом в 10 тонн опустилось на

меня. Оно было настолько тяжелым, что я едва мог держать глаза открытыми и передвигать ногами. Я не

мог понять, почему я так себя чувствовал. Тогда я яснее, чем когда-либо, явно слышал голос Бога. Казалось, Он говорил мне: «Дэвид, я не забуду все, что ты сделал для Меня». Тогда я не понимал, почему Бог говорил

мне это, но скоро я узнал.

Когда я вернулся в «Дом для всех», то спустился в подвал, в мой кабинет, чтобы немного поработать.

Предчувствие чего-то не хорошего нависло надо мной, но я не мог определить причину своего

беспокойства. Вдруг дверь отворилась, и все остальные лидеры нашего служения зашли в комнату. Я

заметил, что Скотта среди них не было.

«Мы хотим, чтобы ты покинул это помещение немедленно», сказал один из них голосом, дрожащим от

гнева.

Я был ошеломлен. «Что ты сказал?» - удивленно спросил я.

«Мы хотим, чтобы ты покинул это место немедленно», - поспорил он.

Я онемел. Затем глубоко вздохнул и медленно произнес: «Почему?»

Тень смущения пробежала по его лицу.

«Потому что мы знаем о четырнадцати женщинах, которых ты соблазнил», - продолжил говорящий, резким,

обвиняющим тоном.

«Могу ли я увидеть своих обвинителей?» - спросил я, и мое лицо побагровело от гнева. «Нет, не можешь», -

огрызнулся он резко.

Наконец я осознал настоящее значение этих слов. Я был в шоке. Мои нервы сжались в комок, когда я сгреб

все свои вещи со стола, освободил комнату, и, сменяя ходьбу на бег, добрался до своей машины и забросил

все вещи в нее. Что-то внутри меня говорило: «Не борись с этим».

Уехав, я заметил, что мой гнев исчез, его место заняло открытое недоумение. Вдруг я почувствовал

угрызения совести. Был ли я отчасти виновен в том, в чем меня обвиняли? Я действительно приглашал на

свидания нескольких девушек из университета, но не четырнадцать. Я не спал ни с одной из них, но Бог

обличал меня в том, что у меня было несерьезное поведение по отношению к ним, и я понял, что был

виноват не в том, в чем меня обвиняли, а в фамильярном отношении. Я был лидером и должен был быть

лучшим примером.

Служение распалось через неделю. Мне стало казаться, что это был бесконечный кошмарный сон. Это

произошло во время последней недели осени 1977 года. Я не только потерял университетское служение, но

и все мои друзья, очевидно, презирали меня. Я чувствовал себя пустым и одиноким, и тогда я вспомнил то

чувство, которое мне дал Бог, когда я шел по университету. Чувствуя себя полностью разбитым, я все еще

верил, что был призван Богом, но понимал, что все прошло, и это был конец. Больше не было пути назад.

Казалось, это будет беспокоить меня снова и снова. Только спустя некоторое время я смог избавиться от

щемящего чувства безысходного одиночества в ситуации, которую я не мог понять до конца, и никто не мог

мне помочь разобраться в этом.

Европейский отпуск

«Дэвид, тебе нужно более серьезное образование. Поступи в семинарию». Это посоветовал мне отец

вскоре после окончания мною университета. Мне не нравилась эта идея, но я все равно пошел и поступил в

семинарию в Миннеаполисе, где планировал получить степень магистра богословия.

Но перед началом занятий я думал поездить по Европе несколько недель. Я знал, что хорошо бы уйти со

сцены, которая принесла мне так много боли. Мне очень хотелось побыть какое-то время наедине, увидеть

достопримечательности Европы, поговорить с Богом и продумать свое будущее.

Предвкушая свою новую беззаботно-кочевую жизнь, я полетел в Люксембург «Исландскими авиалиниями»

с $400 в кармане, тем самым начиная свое трехмесячное турне по Европе. Я пересек Европу вдоль и

поперек: посетил Испанию, Францию, Германию, Португалию и даже побывал в Марокко, Северной Африке.

Путешествуя по Европе, я постоянно был открыт для новых идей по поводу посещения следующего места.

Поэтому, когда мне сказали, что в Л'Арби, христианской общине, находящейся в горной швейцарской

деревушке Юэмо, есть красивая девушка, я подумал, что следует сделать там остановку. Я слышал о

Фрэнсисе Шеффере, основателе Л'Арби, что означает «приют», названной так, потому что люди из этой

общины были обычно теми, кто искал убежища от бурь мирской культуры. Л'Арби была местом, где люди

могли учиться и думать о жизни, философии и об их отношениях с Богом.

Д-р Шеффер и его жена Эдит начали свою работу в 1955 году, открыв свой дом для людей, ищущих ответ.

Евангельские истины в то время имели очень слабые позиции в обществе, а богословский либерализм был

очень силен. Шефферы хотели обеспечить библейскую защиту христианству, которое было бы

сострадательным, а также правдивым с интеллектуальной точки зрения.

Некоторые из постояльцев не были христианами, но интересовались христианством, а другие были

сомневающимися в своей христианской вере, в то время как остальные хотели научиться отвечать на

вопросы других людей. А некоторые просто хотели узнать, как сделать Христа Господом всей своей жизнью,

а не только ее частью.

По той или иной причине, тысячи людей со всего мира побывали в общине Л'Арби с 1955 года, чтобы найти

ответы. Д-р Шеффер был известен как великий христианский философ. Поэтому я сел в поезд до Лозанны,

Швейцария, а затем еще на один горный поезд, едущий сквозь облака в красивый старый мир горной

деревни Юэмо. Когда я сошел с поезда, услышал звон церковного колокола, разливавшийся по всей

долине, и совсем неподалеку звон колокольчиков на шеях коров.

Вдохнув пьянящий горный воздух, я нашел основной дом Л'Арби, где можно было решить, оставаться

дольше или нет. Я осмотрел деревню в поисках девушки, но когда я увидел эту юную блондинку, я понял,

что она не была впечатлена моим появлением. Тогда я подумал: «Я тоже не впечатлен ею».

Я решил, что хочу остаться в Л'Арби на некоторое время, зная, что соответствую критериям: моим основным

предметом в университете была философия, был ранен, и, как следствие, цинично высказывался по поводу

традиционного христианства и у меня были бунтарские повадки.

Как я и ожидал, мне предложили остаться в Л'Арби на некоторое время. Но сказали, что я буду находиться

прямо за горной цепью во французской части Л'Арби, которая находилась в другой деревне, во Франции,

всего в нескольких милях отсюда. Я был немного разочарован тем, что меня отправляют во французскую

часть селения, так как я думал, что пребывание в швейцарской Л'Арби дает больше привилегий.

Приехав туда, я обнаружил, насколько разные люди жили в одном шале. (Шале - комфортабельный коттедж

или мини-отель, выполненный в стиле швейцарского деревенского дома и обычно расположенный в горах -

прим пер.). Один парень, лет тридцати, был из Нью-Йорка. Мне казалось, что он кинорежиссер. Он говорил, что искал истину, и задавал много вопросов. Второй была девушка из Канады с прошлым, похожим на мое.

Также здесь жил парень из Техаса, лет двадцати, а одним из лидеров дискуссионной группы являлся

англичанин по имени Дэви, истинный британец, который всегда выглядел так, как будто что-то неприятно и

пахло прямо у него под носом.

Как и все студенты Л'Арби, я тратил одну половину дня па выполнение обязанностей в шале, а вторую - на

обучение в библиотеке Л'Арби. В основном обучение состояло из прослушивания лекций на кассетах на

различные темы. Иногда читали их сами лекторы. Дежурный работник помогал каждому из нас в вы-

бранном курсе обучения.

У меня были очень приятные обязанности в шале. Одной из них была ежедневная прогулка по горам с

собакой породы бернский зенненхунд. Вечером под покровом ярко-красного неба я выходил на

продолжительные прогулки и подолгу разговаривал с Богом. И в окружении залитых лунным светом гор Он

начал процесс моего восстановления.

Однажды Френсис Шеффер пригласил меня на ужин в шале в швейцарской части Л'Арби. Это был

маленький, коренастый и довольно настойчивый человек с козлиной бородкой, одетый в кожаные бриджи.

Он был самым смиренным человеком, какого я когда-либо видел. Шеффер обращался ко всем людям с

уважением независимо от того, были ли они выдающимися учеными, знаменитостями или обычными

людьми с улицы. Л'Арби стала убежищем для раненых христиан со всего мира, особенно для глубоко

мыслящих и творческих людей, которые каким-то образом почувствовали себя отчужденными от основного

христианства.

Также с нами была его жена Эдит и какой-то венесуэльский бизнесмен, сделавший состояние на нефти. Во

время ужина я смотрел на пейзаж из окна шале: захватывающий вид на горы, тишина, свежесть, зелень. Я

спросил Шеффера, что он думает о той семинарии, в которой я планировал учиться.

«Я не думаю, что это будет хорошим местом для твоей учебы, Дэвид», - сказал он без колебаний.

«Почему нет?» - спросил я.

Он сказал, что не был согласен с некоторыми их богословскими утверждениями. Но это меня уже не

волновало. Для меня был важен повод, чтобы не ехать туда учиться.

Моя поездка превратилась из шестинедельной в шестимесячную, и у меня быстро заканчивались деньги. Я

почувствовал, что мое время пребывания в Л'Арби истекло, и я автостопом доехал до Амстердама, чтобы

встретиться со своей подругой Джуди, которая, как мне сказали, остановилась в «Ковчеге» - организации,

находящейся в двух старых плавучих домах (баржах), соединенных вместе, и расположенной в гавани

Центрального порта. На этих двух суднах размещался центр группы под названием «Молодежь с миссией».

Джуди была одной из немногих, кто не прекратил общение со мной после распада «Дома для всех». Она

жила по соседству с «Домом» в женском клубе для студенток. Привлекательная девушка с длинными

каштановыми волосами, Джуди была чрезвычайно умна. Но она также любила развлекаться, поэтому ее

однажды пригласили на одну из наших вечеринок.

Во время одного из наших ярких танцев змейкой, она стала лидером змейки и вела ее какое-то время.

Потом она начала посещать наши встречи по изучению Библии. Она сидела у двери, внимательно слушая, а

затем уходила, ни с кем не разговаривая. Но однажды в студенческом кафе за чашкой кофе она сказала

мне, что пригласила Иисуса в свою жизнь.

Я не мог до конца понять, почему она была в Амстердаме, ведь она получила стипендию от университета

Миннесоты для изучения французского языка, но я очень сильно хотел ее увидеть. После стольких дней

разлуки я думал, что снова встретиться было бы хорошей идеей.

На улице была холодная, угрюмая, дождливая ночь, когда я прибыл на Центральный вокзал в Амстердаме.

Я шел по пристани мимо линии плавающих домов, о которые плескалась серая река Эй, делившая

Амстердам на северный и южный районы и впадавшая в Северное море. «Ковчег» находился по адресу

Стайгер 14, что означало Пристань № 14 на голландском языке.

Я прошел по деревянным доскам и постучал в большую широкую дверь «Ковчега». Ее открыл крупный

улыбающийся молодой человек, который проводил меня в зал под названием «Афганская комната». Там на

полу стояли маленькие столики со свечами и огромное количество хиппи. Они сидели на полу, скрестив

ноги, и разговаривали друг с другом. Трудно было сказать, кто пришел с улицы, а кто был членом «Ковчега».

Мне сразу же понравилось находиться здесь, потому что это место напомнило мне о наших собраниях в

университете.

Ко мне подошел высокий мужчина с длинными светлыми волосами, похожий на Эдди Веддера в неудачный

день. «Я ищу Джуди Гелландер», - сказал я.

«Ты разминулся с ней, - сказал он с грубым немецким акцентом. - Она только что уехала на ферму».

Только я хотел спросить, как добраться до фермы, как он сказал: «Тебе повезло, прямо сейчас еще одни

ребята едут туда. Ты мог бы поехать с ними».

Так еще один двойник Эдди Веддера повез меня на ферму на своем старом Фольксвагене типа «Жук».

Казалось, прошло несколько часов, пока мы добрались до Эпы, маленькой живописной деревушки, которая

находилась всего лишь в шестидесяти милях от Амстердама. Водитель смотрел прямо сквозь стену дождя.

За всю дорогу он не произнес ни слова, был хмурым и недружелюбным.

Я обнаружил, что фермой была бывшая деревня для прокаженных на опушке леса. Я вылез из машины,

когда начало смеркаться, и увидел девушку-хиппи в крестьянской одежде, выходившую из кухни.

«Привет, ты знаешь, где Джуди?» - спросил я.

«Она гуляет в лесу», - ответила девушка с новозеландским акцентом. И я пошел по направлению, которое

она указала.

Когда мы увидели друг друга на дорожке, Джуди побежала ко мне и обняла меня, радуясь нашей встрече.

«Дэвид, я так рада тебя видеть», - сказала она, запыхавшись.

«Что ты здесь делаешь?» - спросил я.

«Я молюсь за Менбайн», - ответила она, а ее глаза были полны энтузиазма.

«За что ты молишься?» - переспросил я озадаченно.

«Менбайн», - повторила она.

«Где это?» - снова последовал мой вопрос.

«Я не знаю», - она улыбнулась.

«Как здорово, что ты сегодня здесь, потому что сегодня у нас праздник любви».

Когда она это сказала, мне стало не по себе.

«Джуди, это место какого-то культа! Тебе нужно уехать отсюда».

Мое предупреждение, по-видимому, произвело на нее большое впечатление, поскольку она смотрела на

меня как на своего духовного старшего брата.

«Во всяком случае, я думал, что ты в Париже изучаешь французский. Возвращайся в Париж и учи

французский».

Джуди сказала, что она считает, что я должен встретиться с Флойдом МакКлунгом, который, как она

объяснила, был главным на ферме. Я слышал выступления этого человека во время своей учебы в

университете, и мне казалось, что он крутой парень. Я не мог понять, почему он был вовлечен в этот культ.

К этому времени у меня почти закончились деньги. И когда мы встретились, Флойд, добродушный великан,

сказал мне, что если я выполню какую-то работу на ферме, мне обеспечат ночлег и пропитание. Я думай,

что был достаточно сильным, чтобы «культ» не повлиял на меня, и в то же время я собирался переубедить

Джуди уехать в Париж изучать французский. По крайней мере, я мог помочь ей убраться отсюда.

Моя работа заключалась в том, чтобы принести кирпичи для постройки очага и помочь Флойду прибить

пару полок в офисе.

Перед своим отъездом в Париж Джуди рассказала мне, что они собирались провести акцию в Амстердаме с

мощным английским евангелистом Джоном Гудфеллоу. Я думал, что поездка в город будет приятной

переменой, поэтому и согласился.

Около сорока человек собралось за Центральным вокзалом в Афганской комнате «Ковчега», где Джон

гудфеллоу объяснял, что нужно будет делать.

«Мы пойдем на главную площадь города, станем полукругом, споем несколько песен, те, кто захочет

рассказать, что Бог совершил в их жизни, смогут это сделать, а потом некоторые из нас прочитают

проповедь», - сказал он с ноттингемским акцентом. Джон со своими блестящими волосами и

расклешенными джинсами был очень похож на меня. Мы вышли на площадь Дам, а когда стали

полукругом, я почувствовал, что должен начать проповедовать. Чувство было настолько сильным, что,

казалось, сердце выскочит из груди.

В итоге, я не смог стоять на месте, подошел к МакКлунгу и сказал: «Флойд, я хочу проповедовать».

К моему удивлению, он ответил: «Нет, Дэвид, не стоит».

Я не поверил своим ушам. Это опустошило меня, поэтому я покинул группу и сел на скамейку на площади.

Один из ребят, не зная, что я был с ними, подошел ко мне и предложил познакомиться с Богом.

«Нет», - мрачно отрезал я. И он ушел.

Мы оставались в «Ковчеге» еще несколько дней. Позже на этой же неделе мы с Джуди встретили одного

парня на улице, и, казалось, он был готов отдать свое сердце Иисусу. Поэтому мы решили провести ночь в

молитве за него. Но в ту ночь я осознал, что молюсь и о своем будущем.

Морозной холодной ночью, когда мы сидели на краю пирса, я взывал к Богу, спрашивая Его о том, что Он

хочет сделать с моей жизнью. На следующий день, когда мы с Джуди вернулись на площадь Дам, один

человек подошел ко мне и сказал: «Я хочу дать тебе это, хорошо?»

«Конечно», - ответил я, думая, что это какой-то флаер или реклама магазина.

Оказалось, что это было 100 гульденов, которые были равны 60 долларам США. У меня некоторое время не

было денег, поэтому это было великолепно. Мы с Джуди даже пообедали в китайском ресторане. В тот же

день, по возвращении в «Ковчег», Флойд пришел ко мне и сказал: «Дэвид, я думаю, тебе действительно

следует вернуться сюда и работать с нами». Мне нравился Флойд, и я был благодарен ему за его

приглашение, но я знал, что оно не может быть от Бога, потому что это был «культ».

Я прилетел в Америку, но не мог выкинуть из головы то, что Флойд сказал мне. Поэтому я помолился: «Бог, если это действительно от тебя, пусть Флойд пришлет лично мне письмо с приглашением приехать на этой

неделе». И на следующий день я пошел к своему почтовому ящику, и там было письмо от Флойда,

написанное от руки. Я открыл его. «Помнишь наш разговор в Амстердаме? - писал он. - Я думаю, тебе

следует приехать».

Я знал, что это не могло быть совпадением, и если бы я не поехал, то был бы как Иона. Я не знал, что

проглотит меня в Миннесоте, и не собирался рисковать.

Так что я позвонил Флойду. «Флойд, - сказал я по трансатлантической связи, - у меня нет денег и поддержки

со стороны».

«Не волнуйся, просто приезжай, и мы доверим Богу твое финансовое обеспечение».

Я работал на протяжении шести месяцев плотником в Миннеаполисе, продал все, что у меня было, и

приготовился к своему возвращению в Европу. У меня не было и тени сомнения, что меня к этому призывал

Бог. Я уже знал, что МСМ не культ. На самом деле это было место, где Бог хотел меня видеть, чтобы иметь

возможность делать из меня такого человека, которого Он смог бы использовать.

Югославский отряд

Это был холодный, мрачный, угрюмый январский день на ферме в Голландии, позже названной Гайдбик. Л

был озадачен тем, что же я делаю, сидя в этой комнате.

«Мне приснился сон, где Бог сказал мне, что пошлет меня в народы, - сказала одна молодая девушка, ее

лицо светилось энтузиазмом, - и когда я услышала об этой школе, то почувствовала подтверждение в своем

духе». Расплакавшись, она села.

Я смотрел в пол, кусая губу и стараясь не рассмеяться. Затем я окинул комнату взглядом, который мог

сказать собравшимся, что мне скучно и что меня мало заботит происходящее. Молодой голландец захотел

быть следующим. «Привет, меня зовут Ринус», - сказал он, делая паузу, чтобы придать своим словам важ-

ность. Про себя я подумал: «Ринус! Ты, наверное, шутишь. Что же это за имя такое?»

Он продолжал, я громко зевнул. «Я вырос в Голландской реформаторской церкви, и я очень рад, что могу

находиться в этой школе и научиться тем вещам, которые будут здесь изучаться». В комнате раздались

аплодисменты, и он выразил признательность за такой ответ. Я подумал, что будет лучше нарушить свое

молчание и начать говорить. Я поднял свою руку и затем поднялся на ноги. «Я не знаю, почему я здесь, и я

не хотел приезжать сюда», - отрезал я резко. Закончив свою короткую речь, я тяжело опустился на свое

место. Мои слова произвели парализующий эффект. Никто не аплодировал, и комнату наполнила неловкая

тишина. Я высказал свое равнодушие к собравшимся. Один из лидеров мрачно взглянул на меня с плотно

сжатыми губами.

Я думаю, что я был ужасным студентом. Лидеры школы все время пытались найти на меня управу. Утром по

понедельникам мы должны были собираться на ходатайственную молитву за разные страны. Моя группа

собиралась в маленьком бунгало, отапливаемом маленькой газовой печкой. Встреча начиналась в 8-30

утра, и обычно в это время я был все еще сонным. Я также не мог привыкнуть к идее молиться за то место, в

котором никогда не был. Поэтому я садился в большое мягкое кресло возле газовой грелки, Моисей,

маленькая пастушья собака, запрыгивал ко мне на колени, и мы оба засыпали, закрывая слипающиеся

глаза. Все по очереди мыли посуду в школе, у них даже были ответственные за каждую команду по мытью

посуды. Это раздражало меня, потому что я никогда не был таким лидером. Я думал: «Мне не верится.

Разве я не могу быть даже ответственным за мытье посуды? Разве они не знают, что когда-то в Америке я

был лидером целого служения?»

Но все-таки меня утешал тот факт, что однажды настанет мой день. Скоро будет евангелизационная

кампания в Амстердаме, и это станет моей возможностью показать всем, что я великий проповедник. Я

долго разговаривал с Джоном Гудфеллоу, который был одним из лидеров в школе, о том, как будет

великолепно, когда мы поедем в город. Его назначили другие лидеры наблюдать за мной, чтобы мое

плохое влияние не распространялось на других студентов.

За день до нашей поездки в город, одна из женщин-лидеров, которая мне очень не нравилась, зашла в

наше бунгало. Она нечаянно услышала мой разговор с Джоном о предстоящем событии.

«Ты никуда не поедешь, - сказала она, с улыбкой похожей на радиаторную сетку. - Ты будешь мыть посуду».

У меня подкосились ноги. Я онемел от гнева и молнией выскочил на улицу по направлению к темному

мрачному лесу. Раздраженный этой женщиной и школой, в которой мне пришлось находиться, я стоял,

ошеломленный, в серо-голубой стене дождя. Идя по тропинке, я не понял, что произошло, но вдруг я

обнаружил себя лежащим и рыдающим, лицом в морозной грязи на поле.

«Ладно, Бог, я сдаюсь, - кричал я, чувствуя, как раскаяние внезапно нахлынуло на меня. - Я просто хочу

узнать Тебя лучше. Мне не важно, что я буду делать. Если Ты хочешь, чтобы я остался и мыл посуду, я

сделаю это». Я хрипел и говорил невнятно. Весь в грязи, я поднялся, чувствуя, что выплеснул свой гнев. Той

холодной ночью это невероятное событие послужило началом главного прорыва в моей жизни. После этого

я стал ходить на долгие прогулки в лес вместе с Моисеем. Часто я ходил туда посреди ночи более чем на

пять часов, только чтобы провести время в общении с Богом. Я ходил ночью, потому что там была зловещая

атмосфера, и это заставляло меня лучше сосредотачиваться. Иногда шел морозно-холодный дождь, но я не

обращал на это внимания.

Как аутсайдер, я не был тем, кого Бог мог использовать для своего служения. И многие из лидеров служения

также пришли к такому выводу. Но Бог не призывает людей, потому что в них есть только что-то хорошее.

Он призывает грешных, страдающих людей служить Ему, и я как раз входил в эту категорию.

У Эда Харрингтона было ужасное прошлое в Америке - он был вовлечен в наркотики. Он воззвал к Богу,

думая, что умирает от передозировки. После школы мы с Эдом отправились в Югославию, услышав об

ужасном землетрясении в городе Улцине (сейчас находиться в Черногории - прим. пер.), который находился

недалеко от Албанской границы. Мы поехали поездом в провинцию Монтенегро (с июня 2006 года -

республика Черногория - прим. пер.) и пошли в офис Югославской Национальной Гвардии, расположенный

в районе бывшего землетрясения. «Мы из Америки, мы слышали о землетрясении и хотим быть

добровольцами в вашей Национальной Гвардии», - сказал я.

Офицер посмотрел на нас с удивлением. «Не будьте глупцами, - сказал он. - Вы же американцы. Это

невозможно. Пожалуйста, уходите». Недоумевая, Эд решил, что мы поспешили, и нам нужно поститься и

молиться на протяжении нескольких дней, а затем снова пойти туда. После окончания поста, одна семья,

живущая в палатке - их дом был разрушен землетрясением, пригласила нас к себе, и мы согласились.

Крепкий югославский парень дал нам по стакану какой-то жидкости. Мы решили их взять, чтобы не обидеть

хозяев. Когда я выпил этот напиток, то почувствовал прилив сил. Это был сильный алкогольный напиток,

способный завалить даже мула.

Снова мы пошли в офис правительства и попросились стать волонтерами. К нашему удивлению, тот же

самый человек, который, казалось, был одет в ту же вонючую рубашку, сказал нам, что мы можем ими

стать. Нам сразу же выдали зеленую армейскую форму с югославской нашивкой спереди. Так мы вступили в

Югославский коммунистический отряд.

Мы жили в лагере с 200 других мужчин и несколькими дюжинами женщин. В пять утра по-югославски нас

будили, и потом мы все тренировались на поле. Затем они поднимали югославский государственный флаг,

и все мы пели югославский национальный гимн.

Каждый день мы выезжали на грузовиках работать на дорогах или в домах, поврежденных

землетрясением. В лагере был комендантский час, и нужно было проходить пропускной пункт при входе и

выходе из него. Поначалу за нами все время ходили местные солдаты. Они, наверное, полагали, что мы

американские шпионы, но вскоре все изменилось. Мы сдружились с комендантом, и он приглашал меня к

себе в палатку и задавал мне вопросы о Библии и о Боге. Вскоре мы могли ходить, куда хотели. Бог послал

нам Свое ощутимое благоволение в том лагере. Все мужчины много пили и курили. Они начинали

употреблять эту жидкость в пять часов утра и курили сигареты без фильтра весь день.

Монтенегро известна своими большими, сильными гостеприимными людьми. Они много пьют, грубы, но

дружелюбны. Мы и не думали, что сможем поделиться Благой Вестью со всем лагерем. И неожиданно Эду

пришла идея покупать пачки сигарет и прикреплять к каждой сигарете длинную небольшую записку с

текстом Иоанна 3:16,17. Он аккуратно писал на каждой на хорватском языке следующее:

«Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него, не погиб,

но имел жизнь вечную. Ибо не послал Бог Сына Своего в мир, чтобы судить мир, но чтобы мир спасен был

чрез Него».

Мы дарили по сигарете с евангельским посланием каждому человеку в лагере.

Часто ночью мы собирались в большой палатке для разговоров об Иисусе. Кто-нибудь переводил мою речь,

или я искал нужный стих в своей английской Библии и показывал на него в югославской Библии, и кто-то его

читал.

Наибольшим почетом, который могли оказать в лагере, было опускание флага в конце дня. Я никогда не

забуду то, как они попросили меня опустить флаг, и как я гордо совершил этот ритуал, пока все остальные

стояли и пели национальный гимн, и слезы выступали на их глазах.

Когда мы были в лагере, приехало югославское ТВ и взяло у нас интервью. Они спросили нас, почему мы

здесь. Мы ответили им: потому, что Иисус любит Югославию. По их реакции я мог предположить, что они

подумали, что Иисус был каким-то парнем в Штатах. Местные газеты тоже написали о нашем приезде.

Однажды мы работали по восстановлению поврежденной дороги. Эд спросил у коменданта, куда вела эта

дорога. Он объяснил, что эта дорога вела в местную туристическую колонию нудистов. И получалось, что

миссионеры чинят дорогу, ведущую в нудистскую колонию! Мы попросили дать нам какую-то другую ра-

боту, и он, к нашему удивлению, согласился.

Однажды во время обеда я сидел в летнем кафе на берегу Адриатического моря и разговаривал с одним

парнем об Иисусе. Я объяснил ему, насколько важно принять решение отдать свою жизнь Богу. Внезапно

началось землетрясение, и все начали кричать. Видно было, как двигается берег. Это выглядело велико-

лепно. Маленькое кафе из камыша превратилось в кучу хлама, а мы буквально вдавились в наши стулья.

Было чудесно осознавать, что нам не угрожает ничего, только если земля не разойдется под нами. Когда

землетрясение закончилось, я спокойно посмотрел на парня и сказал: «В Библии написано, что в последнее

время будут землетрясения». После этого он стал меня слушать намного внимательней.

Как-то рано утром, когда мы занимались восстановлением разрушенного дома, я пошел за угол и наткнулся

на разбитое стекло. Оно прорезало мою правую ногу до кости. Эд быстро снял свою рубашку и использовал

ее, как жгут, чтобы я не истек кровью. К счастью, мы пережили поездку. Водитель кружил по горным

серпантинам, часто мы просто скользили на двух колесах. Госпиталем оказалось несколько палаток,

затянутых внутри белым материалом для создания видимости чистоты. Там была длинная очередь больных

и раненых людей, ждущих приема доктора. Так как я был иностранцем, меня пропустили вне очереди, и я

попал к доктору быстрее. Он зашил мою ногу, и Эд отнес меня в одну из палаток. Медсестры сидели возле

палатки и курили, едва уделяя внимание пациентам.

Ежедневно завтрак состоял из очень сладкого чая и творога с белым хлебом. Не было проточной воды за

исключением трубы, торчащей из земли за палаткой. Рядом со мной лежал очень больной старик, и я

подарил ему югославскую Библию. Единственный способ, с помощью которого я мог обращаться к

медсестрам, это говорить на своем ломаном французском умирающему мужчине возле меня, а он

переводил на хорватский.

Неудивительно, что в таких условиях я тяжело заболел диареей. Туалет был только на улице, в пятидесяти

ярдах от палатки. Это были просто дырки в земле, и больше ничего. Для того чтобы справить нужду,

необходимо было садиться на корточки над ямой. Из-за своей раны я мог стоять только на одной ноге. До-

вольно сложно сесть на корточки на одной ноге. В связи с такими ужасными условиями в госпитале, мы

решили, что я быстрее вылечусь где-то в другом месте, и через три дня я покинул госпиталь.

Коммунистическая бригада выполнила свою задачу, поэтому мы с Эдом направились в Югославскую

столицу, Белград.

Мы нашли открытое поле и решили пожить там какое-то время, чтобы моя нога поправилась. Единственной

проблемой было отсутствие палатки - у нас были только спальные мешки. Во время дождя мы должны

были прятаться под деревом, а дождь обычно шел ночью. На протяжении месяца мы ели только сырые

овощи, яйца и хлеб. Чтобы съесть сырое яйцо, нужно было взять маленький камешек, проделать отверстия с

двух сторон и высосать содержимое. Это не плохо, если привыкнуть. По некоторым причинам моя нога не

заживала. Я был расстроен, т.к. у нас оставалось еще несколько Библий, которые мы хотели отдать людям,

жившим неподалеку в лагере и уехавшим в свои города и села.

Я хотел доставить эти Библии, несмотря на свою больную ногу, поэтому мы решили разделиться, чтобы

сделать это быстрее. Я надеялся добраться до одной деревни автостопом, и я это сделал. А за ночь до этого, лежа на скамейке, дрожа от холода с больной ногой, я почувствовал, что это было испытанием моей веры.

В конце концов, я выкрикнул: «Ладно, Бог, если Ты хочешь, чтобы я замерзал, и я, хромая, разносил Библии, я буду делать это». На следующий день моя нога поправилась, и к концу дня я уже мог ходить. И я подумал, что только что прошел основательную проверку в своих отношениях с Богом. Это было правдой. Бог хотел

увидеть, сделаю ли я буквально все, что Он попросит меня, и я сделал!

Это был важный урок на будущее.

Гроб

По возвращении из Югославии я поселился в Клефте, расположенном в центре Амстердама, в качестве

члена команды Джона гудфеллоу (The Cleft - с англ. «расщелина», одна из гостиниц служения «Молодежь с

Миссией», предоставляет жилье бездомным и проституткам - прим. пер.). Это место находилось в самом

центре пользующегося дурной славой района Красных фонарей, и было названо в честь источника свежей

воды в пустыне, который нашел Моисей, ударив по скале жезлом. Справа от Клефта находилась Церковь

сатаны. Эта церковь утвердила себя в этом районе и контролировала все секс-лайв-шоу и проституцию в

округе. С левой стороны находился порнографический кинотеатр. Весь квартал был полон борделями.

Героиновые проститутки стояли на мостах, а проститутки высшего класса сидели за окнами, освещенные

красными флуоресцентными лампами, полулежали на кушетках, были одеты в свои пеньюары, так что

туристы, проходя мимо, могли выбрать ту девушку, которую хотели.

Однажды, идя по городу, я четко ощутил, что мне нужно подняться в свою комнату и помолиться. Мне

нечасто приходили в голову такие мысли, поэтому я знал, что лучше сделать это. Я склонил колени у своей

кровати, не зная о чем молиться. Вдруг я почувствовал переполняющее меня желание дать Богу согласие

оставаться холостым на всю жизнь, если Он этого захочет. Па тот момент мне было двадцать пять пет, и я

еще не думал серьезно о женитьбе.

«Господь, - молился я, - если Ты хочешь, чтоб я вообще не женился, пусть так и будет».

Выйдя из комнаты, я пошел на улицу и забыл об этом событии. На следующий день я готовился к нашей

Летней социальной программе. Студенты колледжей со всего мира должны были присоединиться к нам на

несколько недель для активной евангелизации. Кто-то из команды сказал мне: «Привет, Дэвид, только что

приехала симпатичная светловолосая немка. Ты бы встретил ее».

Я почувствовал, что я обязан удостовериться, все ли с ней в порядке. Когда мы шли в центр города, друг

сказал мне конспираторским тоном: «Вон она, впереди». Как по мне, девушка хорошо выглядела сзади,

поэтому я прибавил шагу, чтоб увидеть, как же она выглядит спереди. Но прежде чем я догнал ее, одна из

девушек привлекла мое внимание и сказала: «Дэвид, я хочу, чтобы ты кое с кем познакомился».

Она познакомила меня с немкой. «Я хочу представить тебе Джоди Смит», - сказала она. Я узнал, что Джоди

не была немкой, а была американкой. И, кроме того, она была родом из моего родного города

Миннеаполиса.

«Ты Дэвид Пирс?» - спросила она.

«Да», - ответил я, надеясь, что правильно, потому что в этот момент я влюбился в нее по уши.

«Я знаю тебя», - сказала она.

«Да?»

«Мы ходили в одну и ту же церковь в Бруклин-Центре».

«Правда?»

Оказалось, что мы действительно не знали друг друга, т.к. она сидела всегда впереди зала, а я - сзади. Она

была не только из моей церкви, но еще ее отец был на свадьбе моего отца.

Я подумал о том, о чем я молился вчера, и почувствовал себя как-то странно: вчера я сказал Богу, что готов

оставаться холостым, а сейчас, похоже, что Он дает мне жену.

На следующий день я пил кофе с одной своей подругой, Марвин, и сказал ей, что встретил девушку, на

которой собираюсь жениться. Она посмеялась надо мной и сказала, что я сошел с ума.

С того момента мы с Джоди были неразлучны, за исключением того времени, когда я был в гробу. Я

объясню. Одной из проблем, с которой мы столкнулись в Амстердаме, было то, что 97% людей никогда не

посещали церковь, а в остальных 3% почти не было молодежи.

Если я говорил кому-то в Амстердаме, что я христианин, тут же между нами вырастала невидимая стена.

«О, да, говорили они, - я знаю, кто такие христиане. Разве это не они убивали друг друга в Белфасте?» или

«О, христиане - это политическая идеология? Эти христиане за ядерное оружие?». Или они думали о

большой красивой церкви, которую они видели из окна дома. Этот старый собор посещали тысячи туристов

со всего мира. А в колокола звонили гомосексуалисты. Церковь, часто закрытая, была окружена борделями,

которые были открыты всегда.

Поэтому концепция состояла в том, что большинство жителей города считали христианство мертвой, пустой

традицией. Они считали, что Иисус не подходил для их жизни. Но я знал Его как самую потрясающую и

идеально подходящую для этого места личность.

Иисус всегда уделял внимание тому, чтобы говорить на языке тех людей, которых хотел достичь. Когда Он

разговаривал с крестьянами - говорил о мехах для вина и виноградниках, когда Он общался с рыбаками. Он

сказал: «Я хочу сделать вас ловцами людей». Когда Он разговаривал с пастухами, Он говорил: «Я пастырь

добрый, который заботится о Своем стаде».

Но мне было известно, что если я подойду к кому-нибудь в Амстердаме и скажу, что Иисус - пастырь

добрый, он не поймет меня, потому что не так много овец бегает по Амстердаму. Поэтому я стал молиться,

прося Бога показать мне, какой же символ можно использовать, чтобы привлечь внимание людей.

Проблема, с которой мы столкнулись, состояла в том, что так много людей думали, будто слышали

послание об Иисусе, но в действительности это было не так. Иисуса, которого они отвергали, я бы тоже

отверг. Я верил, что если бы они узнали, кто Он такой на самом деле, они бы захотели иметь отношения с

Ним.

Итак, моя задача состояла в том, чтобы заставить их слушать. И однажды мне в голову пришла идея. Она

была необычной и могла захватить воображение людей. Я построил большой черный гроб. Затем с

командой около тридцати человек мы устроили похоронную процессию, идущую вдоль города. И каждый

раз, перед тем как начать, мы просили Бога дать нам часть Его разбитого сердца за этот город. Мы хотели

знать, как Он чувствует Себя, видя секс-шопы детской порнографии, безбожие в университетах и тысячи

наркозависимых людей, умирающих в Амстердаме без надежды.

Носильщики несли гроб: два спереди и два сзади. Мы шли через район Красных фонарей, мимо бара

«Ангелы Ада», мимо уличных кафе. Сидящие там люди крестились, так как они не были уверены, лежит ли

кто-то в гробу или нет. Кто-то был в гробу - я! Я был одет в черное, и мои глаза были накрашены черным.

До того как наша процессия вышла на площадь, Джон Гудфеллоу был уже там со своей евангелистской

командой. Они стояли полукругом и пели милые христианские песни под гитару и бубны. Затем приходили

мы, сопровождаемые горящими факелами. Наша группа опустила гроб прямо перед Джоном Гудфеллоу и

его командой. Люди с факелами окружали гроб так, что получился круг из огня и дыма; (я взял идею из

фильма о Франкенштейне).

Люди собирались со всей площади, чтобы посмотреть на происходящее. И когда ты лежишь в гробу и ты не

мертв, время тянется очень медленно. Первый раз, когда я был в гробу, мне хотелось как можно быстрее

выпрыгнуть из него. Поэтому мне нужно было придумать, как же долежать в гробу до назначенного

времени. Тогда я начинал обратный отсчет: «Десять, девять, восемь, семь... четыре, три, два, один, ноль».

Потом я выпрыгивал из гроба и кричал изо всех сил.

«Этот город убил меня своей ложью, - кричал я. - Бы сказали мне, что я найду знание в ваших

университетах, но вы не мудры. Бы не можете решить даже своих собственных проблем.

Бы сказали, что я найду свободу в ваших секс-шопах, но я не стал свободным. Бы только дали мне грязные

мысли. Вы сказали мне, что я найду счастье в ваших наркотиках, но они не сделали меня счастливым. Они

только разрушили мое тело. Всем все равно. Никто в этом городе не любит. Мы все мертвы!»

И я падал обратно в гроб.

Тогда Джон Гудфеллоу вставал на стол и говорил: «Эй, ты там! Это правда: пути человеческие ведут к

смерти! Позволь мне рассказать тебе о пути, который ведет к жизни».

Толпе это нравилось. Они думали: «Разве это не прекрасно? Этот тупой христианин пытается спорить с этим

сумасшедшим парнем». Они не знали, что мы были заодно.

«Почему я должен тебя слушать? - издевался я. - Каждый пытался навязать мне свою лучшую идею. И

посмотри, куда они меня привели».

Джон отвечал: «Я здесь не для того, чтобы навязать тебе свою лучшую идею. Я здесь для того, чтобы

рассказать тебе правду о Боге, которую ты можешь прочитать в Библии».

«Библия - это куча религиозного мусора!» - ответил я.

«Хорошо, позволь мне задать вопрос, - отвечал Джон. - Ты когда-нибудь читал Библию?»

«А зачем мне это нужно?»

«Потому что в Библии ты найдешь ответы на вопросы: кто ты, кто такой Бог и какова твоя цель в жизни».

Толпа наблюдала за нами, затаив дыхание. И многие из них впервые по-настоящему слышали благую весть

об Иисусе. Затем я обращался к толпе.

«Амстердам, это правда, - говорил я. - Я был мертв, но Иисус воскресил меня! Если бы вы знали, кем я был и

кем я стал сейчас, вы бы поняли, что это правда! Разве вы не хотите, чтобы город, известный своей

свободой, стал по-настоящему свободным? Если Иисус смог дать мне новую жизнь, то Он сможет дать ее и

вам».

Затем я приглашал людей склонить колени вместе со мной прямо на мостовой и отдать свою жизнь Иисусу.

Через эту постановку многие нашли Иисуса.

Джон Гудфеллоу стал больше беспокоиться о моих взаимоотношениях с Джоди, т.к. это было против

правил, чтобы члены его команды встречались с девушками из волонтеров. Поэтому, чтобы разделить нас,

он задействовал Джоди в служении евангелизационного кемпинга недалеко от города. А я должен был хо-

дить на мост, недалеко от места, где я жил, с пятью женщинами и одним тихим парнем.

Чтобы добраться до моста, мне нужно было пройти мимо порнографического кинотеатра, нескольких секс-

шопов и потом по аллее с полуголыми проститутками в окнах с обеих сторон. Мост выходил к тому месту,

где находились все лайв-секс-театры.

Каждый вечер происходило одно и то же: мы пели три- четыре песни, которые я ненавидел, где лидировала

девушка на гитаре, и еще одна играла на тамбурине. Мы пели песни типа: «Этот день, этот день, который

сотворил Господь». Часто в это время шел дождь.

Я стоял и думал: «Не удивительно, что никто не хочет становиться христианином», мне было неловко за

Бога. «Что мне делать? Бог не может хотеть, чтоб я стоял на мосту с этими пятью женщинами и одним тихим

парнем и пел эти глупые песенки».

А то, что одна из женщин начинала проповедовать, только ухудшало ситуацию. Я раздражался не только

потому, что она должна вести поклонение, но я также думал, что могу проповедовать лучше нее. Поэтому я

выбрал такую стратегию: стоять в стороне и делать вид, что я не с ними. Одетый в свой черный кожаный

пиджак, я просто сдержанно вел себя и иногда говорил с людьми, проходящими мимо. Это продолжалось

вечер за вечером. Однажды мы снова смешались с туристами, проститутками и наркоманами. Я опять

собрался делать то, что и раньше. Но вдруг я почувствовал сильное обличение от Бога.

«Ты беспокоишься не о Моей репутации, ты беспокоишься о своей репутации, - почувствовал я, как Бог

обличает меня. - Ты не хочешь быть глупым ради Меня».

«Это значит, что Ты хочешь, чтоб я стоял на этом мосту и пел эти глупые песни с пятью женщинами и одним

тихим парнем? - спросил я. - Ты действительно хочешь, чтобы я это делал?»

«Да, - чувствовал я, как Бог обращается к моему сердцу. - Я действительно хочу, чтобы ты это делал».

Это очень разозлило меня. И я подумал: «Ладно, если Ты хочешь, чтоб я пел, я буду». И я начал петь так

громко, что даже появилось эхо. Казалось, будто я пою соло, а все остальные подпевают мне. Люди злились

и кидали в нас чем-то из окон. Но это заставило меня петь еще громче. Я не помню, чтобы кто-то покаялся

на том мосту, но, скорее всего, Бога тогда это не волновало. Что тогда случилось, так это то, что моя

гордость сломалась, и мои отношения с Богом стали крепче, чем были до этого.

Когда лето подходило к концу, наша команда вернулась на ферму из города. Мы с Джоди гуляли по

красивому вересковому полю. И я знал, что нужно это сделать сейчас или никогда. Мы присели на

деревенскую скамейку возле тропинки, я прокашлялся и настолько спокойно, насколько мог, сказал: «Разве

здесь не красиво?» Я волновался. Мое сердце колотилось. Я же собирался выйти из игры? «Нет, - подумал

я, - я смогу это сделать! Я же уже выпрыгивал из гроба, не так ли?»

Я посмотрел Джоди прямо в глаза и сказал: «Джоди, ты выйдешь за меня замуж?»

Она засомневалась: «Останься здесь, я пойду, прогуляюсь», - сказала она.

Бремя тянулось медленно. Казалось, прошла целая вечность, пока ее не было, хотя прошло всего пять

минут.

«Конечно, - ответила она, улыбнувшись, и покраснела, - идем, позвоним моим родителям и сообщим им эту

новость».

Когда мои родители узнали, что я помолвлен с хорошей верующей девушкой из своего родного города, они

были рады. Родственники Джоди были не очень рады. Мы были знакомы только несколько недель, прежде

чем обручиться, и Джоди встречалась с одним хорошим молодым человеком до этого.

Итак, в сентябре 1979 года мы вернулись в Миннесоту, чтобы приготовиться к свадьбе, которая была

назначена на 29 декабря. Поскольку со стороны родственников Джоди чувствовалось некоторое

напряжение, я доверил почти всю организацию торжества Джоди и ее маме. Я понимал, что если мне

удастся пережить это событие, никого не обидев, это будет достижением для меня.

В этот великий день все шло хорошо. Был туман, и на дорогах гололед, но к счастью не было больших

проблем, и я не /1умаю, что кого-то серьезно обидел. Но на родственников Джоди я не произвел хорошего

впечатления. Джоди переживала, чтобы ее родители не подумали, что она вышла замуж за сумасшедшего.

Тем временем я встретил Скотта и еще нескольких своих друзей из Миннеаполиса и рассказал им, как такой

великолепный инструмент, как гроб, может помочь рассказать людям об Иисусе. «Это единственный способ

достигать людей», - восторженно закончил я свою великолепную речь про гроб.

«Мы должны сделать гроб в Миннеаполисе», - сказал Скотт. Бее согласились, и в подвале Скотта мы

сделали красивый черный гроб. Джоди думала, что это даст возможность ее семье увидеть часть нашего

служения. Она думала, если они увидят процедуру с гробом, я им понравлюсь.

Поэтому она сказала двум своим братьям, Лансу и Стиву: «Дэвид собирается сыграть постановку с гробом в

Миннеаполисе. Бы должны придти и посмотреть. Это мощный инструмент, который использует Бог». Они

согласились. В тот роковой вечер Скотт, мои друзья и гроб ждали в конце знаменитого центра города, одну

милю длиной, усаженного деревьями, под названием Николлетт Молл, ведущему к НДС Билдинг. Два брата

Джоди, Ланс и Стив были там. Я попросил моего зятя, Тома Герцога, сыграть роль, которую обычно играл

Джон Гудфеллоу и мы интенсивно репетировали к этому вечеру.

После молитвы я забрался в гроб, и мы пошли по улице Николлетт Молл по направлению к ИДС Билдинг.

Носильщики прошли мимо множества магазинов, ресторанов, фонтанов, метеорологической станции и

часов с движущейся статуей. Когда гроб приблизился к небоскребу, люди из окон и витрин магазинов на-

блюдали за этой процессией, двигающейся к площади. Несколько человек вышло посмотреть, что

происходит.

Когда гроб поставили на землю, я начал обратный отсчет и еще больше любопытных людей собралось

вокруг гроба: «Десять, девять, восемь, семь... четыре, три, два, один, ноль». Я выпрыгнул из гроба и

закричал, что было сип.

И все разбежались.

Я обнаружил, что стою один в гробу, глядя на свою жену, ее двух братьев и моего зятя, Тима. Пюди

попрятались в магазинах. И я, почувствовав себя полностью униженным, взял свой гроб и пошел домой.

Прошло некоторое время, прежде чем братья Джоди начали со мной разговаривать. Но это был важный

урок для меня. То, чему меня научил Бог в Амстердаме, было хорошо, но то, как я попробовал применить

это в Миннеаполисе, было плохо. Недостаточно было понять только духовные принципы. Мне также было

необходимо понять культуру, которую я пытался достичь. Я должен был использовать эти принципы

эффективно и доносить Евангелие на понятном людям языке.

Одной из величайших вещей, которая произошла после свадьбы, была та, что церковь наконец-то

согласилась поддерживать нас финансово. Мы начали получать $150 в месяц от Фейт Баптист Феллоущип из

Су-Фоле, Южная Дакота. Но нам нужно было найти где-то намного больше денег, чтобы купить билеты на

самолет, дабы вернуться в Европу.

Мы решили продать все наши свадебные подарки, но даже тогда нам не хватило. Джоди получила

красивый китайский сервиз от своей семьи в подарок на свадьбу. И однажды она прошла ко мне и сказала,

что хочет продать сервиз.

«Ты уверена?» спросил я.

«Бог всегда сможет дать мне еще посуду, если она будет мне нужна», - сказала она.

Сервиз сделал свое дело, и мы улетели в Амстердам в нашу новую совместную жизнь.

Живя с заблудшими овцами

Звук бьющегося стекла заставил меня подойти к окну нашей новой квартиры на краю района Красных

фонарей. Чтобы увидеть воровство, грабежи и всякого рода волнения, нам не нужен был телевизор: было

достаточно просто выглянуть в окно. Так однажды я увидел разгоревшуюся потасовку. Группа английских

футбольных фанатов дралась с наркодилерами. И вот по улице бежала толпа из восьмидесяти человек,

держа в руках кирпичи, бутылки и дубинки. Английские футбольные фанаты с криком гнались за

наркоторговцами, но их триумф вскоре закончился. Наркодилеры в отчаянии начали выковыривать из

мостовой булыжники и со своим новым оружием устремились за ними.

Крики людей и звуки бьющегося стекла отдавались эхом в близлежащих зданиях. Вдруг одинокая

полицейская машина, визжа, остановилась на парковке напротив нашего дома. Офицер выпрыгнул из

машины и бросился прямо в разъяренную толпу со своим резиновым жезлом. Произошло что-то

удивительное: хотя она могла поглотить его с потрохами, люди рассыпались по переулкам, побросав по

пути свои бутылки, кирпичи, булыжники и палки. Остался только одинокий офицер полиции со своей рези-

новой дубинкой.

Вдруг он понял, что делает, и, очевидно, испугавшись, вернулся в свою относительно безопасную

полицейскую машину. И тогда, хотя бы на некоторое время, на несколько сумасшедших мгновений,

полицейский сам поверил в то, что он представляет власть. Он был убежден, что сила и власть закона

больше силы и власти толпы.

Когда я увидел все это, я осознал, что Бог желает, чтобы мы с Джоди были, как полицейский. До того, как он

испугался, конечно. Верили ли мы в Того, Чью власть представляли? Готовы ли мы жить среди «заблудших

овец» и столкнуться с опасными последствиями?

Вернувшись в Голландию и закончив еще одну школу «Молодежи с Миссией» для сотрудников, мы с Джоди

начали работать в кафе на краю района Красных фонарей. Кофейня была частью большого здания под

названием «Гостиница Самарянина», которое ранее было списанной государственной гостиницей. Это было

грязное и заброшенное здание, и сотрудники МСМ восстанавливали его.

Мы проводили ежедневное изучение Библии для новообращенных в «Гостинице», а также возглавляли

ночное служение в районе Красных фонарей. Мы использовали кофейню для дружелюбного

благовествования, которое было мягким, сдержанным и долгосрочным. У нас в кофейне проходили встречи

по изучению Библии для новообращенных.

В то время мы жили в комнате наверху, размером с большую кладовку, которая выглядела почти как

армейский барак. Вместо двери у нас было одеяло, и каждое утро Джоди приходилось убирать слой

штукатурки, нападавший за ночь.

Там был только один туалет, который мы должны были делить еще с 60-ю людьми. В здании не было

горячей воды. И поскольку мы старались жить на $ 150 в месяц, то единственные развлечения, которые мы

могли себе позволить, были прогулки по многолюдным улицам. Иногда, когда нам действительно везло,

мы могли выпить по чашке кофе в уличном кафе по дороге.

Однажды, когда мы возвращались в «Гостиницу Самарянина», к нам подбежал пакистанец Аки. Когда-то мы

с Джоди привели его к Христу, и он посещал наши ежедневные занятия по изучению Библии.

«Здание горит!» - закричал он в ужасе. Мы побежали к «Гостинице Самарянина» и увидели, как из окон

валит дым. Потом мы обнаружили, что пожар был только в одном месте - в нашей комнате. Возможно, из-

за сварщика в комнате наверху случайно искры попали через потолок в нашу комнату, и начался пожар.

Искры упали на одежду Джоди, и она вся сгорела, включая очень красивую ночную рубашку, которую ей

подарили на свадьбу. Пока я думал, как я могу ее утешить, она удивила меня своей реакцией.

«Не велика потеря, - сказала она мягко, - все будет хорошо. Сгорела всего лишь одежда». В этот момент я

понял, что женился на Клаудии Шиффер и Матери Терезе в одном лице.

Вскоре мы переехали недалеко в район Зидик (Zeedyke). В то время он был известен на всю Голландию как

наиболее опасное место для проживания. Он находился на краю района Красных фонарей и был домом для

большинства наркодилеров Амстердама.

В Амстердаме большая нехватка жилья. Найти место для жительства очень сложно. Мы нашли только одну

комнату, где мы можно жить. Раньше она принадлежала проститутке. Там была гигантская кровать и

зеркала повсюду. Чтобы войти в нашу комнату, нужно было пройти четыре двери. Прежде чем зайти в

здание, часто нам приходилось ждать, пока кто-то перестанет блевать или мочиться у нашей двери.

Возле нашей комнаты была ванная. Однажды вечером, приняв душ, я услышал крики Джоди. Я только что

намылил голову, поэтому мое лицо было все в шампуне. Я подумал, что, возможно, кто-то ворвался в

комнату, поэтому я тут же открыл дверь и вбежал в комнату абсолютно голый, с мылом на лице.

Оказалось, что Джоди открыла двери в шкаф и обнаружила мышь, спокойно сидящую на ее ночной

рубашке. Не то что бы раньше она не видела мышей. Комната просто кишела ими. Обычно Джоди стучала в

дверь и говорила: «Мыши, я вхожу», - и они разбегались и прятались.

Однако эта мышь была последней каплей, и к тому же Джоди была уже на первом месяце беременности

нашим первенцем.

Ее страдания увеличивал индонезийский ресторан, находящийся под нами. Ее тошнило от запахов,

доносящихся оттуда.

Я знал, что нам нужно найти лучшее место для жизни. Мне было известно, что это будет сложно -

приходилось ждать пять-десять лет, чтобы подыскать хотя бы приличную квартиру в этом районе - и

поэтому за следующий год-два мы переезжали десять раз, прежде чем нашли постоянное место для

жительства. Часто мы оставались в каком-то доме на несколько недель, пока хозяева были в отъезде.

Как-то раз, когда уже после рождения нашего сына Аарона нам было негде жить, я сложил все наше

имущество в фургон марки Фольксваген. Мне никогда не забыть того отчаяния, когда моя жена, наш

новорожденный малыш и все наше имущество находились в развалюхе-фургоне. Ведя машину в

оцепенении, я остановил ее на красный свет. Дождь, стучавший по крыше, стекал на нас через открытое

окно. К счастью, Джоди успела переложить малыша, прежде чем он промок.

Ни разу на протяжении этого сложного времени Джоди не предложила вернуться в Америку. Наконец мы

смогли найти постоянное место жительства во внутреннем городе: маленькую трехкомнатную квартиру в

районе Красных фонарей, вниз по улице от бара, где продавался гашиш. Мы переехали туда в 1980 году и

прожили в ней 13 лет до того, как переехать в Новую Зеландию.

Пол Филлер был одним из лидеров фермы, которая сейчас называется Гайдбик. Он хотел создать

театральную труппу для проповеди Евангелия. Пьеса, которую он хотел использовать, называлась

«Кукольник и сын» - музыкальная притча о сотворении мира, падении человека и спасении через Иисуса. В

пьесе действие было смешано с танцами. Пятидесятиминутная постановка была пантомимой с небольшим

повествованием, но, несмотря на это, послание становилось ясным уже через несколько минут.

Я считал, что это была хорошая идея, но был рад, что, как я думал, Бог не призывал меня к такому роду

вещей.

Я хотел проповедовать и петь на мосту в районе Красных фонарей с пятью женщинами и одним тихим

парнем, и был рад, что Бог не хотел, чтоб я участвовал в этих танцах. Поэтому, когда Пол искал волонтеров

для труппы, я знал что это не для меня.

Джоди получила роль, но мы оба знали, что это временно. К сожалению, они не набрали достаточное

количество людей, поэтому они попросили меня сыграть одну из ролей, пока они не найдут кого-то еще. Я

почувствовал то же, что и на мосту.

«Хорошо, Господь, - наконец произнес я. - Если Ты хочешь, чтоб я танцевал для Тебя, я буду».

Я не только стал временно играть недостающую роль, но, в конце концов, стал лидером театральной труппы

и руководил ею на протяжении двух лет. Мы ездили по всей Европе и Америке, тысячи людей нашли Иисуса

через «Кукольника и сына».

В апреле 1981 года мы показывали нашу пьесу на площади Святой Синтагмы в Афинах, Греция.

Евангельское послание собралось посмотреть около 4000 людей, и нам было известно, что мы находились в

стране, которая стала первым христианским представительством в Европе 1900 лет назад.

После окончания представления я почувствовал, что должен проповедовать. Я знал об опасности - здесь

было запрещено говорить о своей вере, поэтому, стоя недалеко от холма Марса, где когда-то апостол Павел

поделился своими заявлениями об Иисусе, я чувствовал, как почетно иметь возможность поделиться с

греками истиной благой вести.

Костас Макрис, основатель Hellenic Gospel Mission (Эллинистическая евангельская миссия), был моим

переводчиком. Он сказал, что это самое большое евангелизационное собрание в Греции за последнее

время. Я пригласил тех, кто был готов отдать свою жизнь Иисусу выйти вперед. Впервые я призывал к покая-

нию публично, и сотни людей откликнулись. Многие из них сегодня вовлечены в служение церкви в Афинах.

Тимо и Елена, греческая пара, организовавшая представление в Афинах, попросили нас встретиться с

самыми богатыми жителями Греции. Мы приехали в белый особняк и, когда мы разговаривали с хозяйкой,

нас обслуживали ее египетские слуги. Они пригласили нас выступить в частном греческом амфитеатре

перед премьер-министром, другими государственными лицами и известными людьми государства.

Мы с радостью согласились. На следующей неделе нас привезли в частное имение с виллами, стоящими на

скале, выходящей в Средиземное море. В центре был миниатюрный греческий амфитеатр. После нашего

представления у меня была возможность обратиться к премьер-министру и всем остальным официальным

лицам, чтобы рассказать им о том, как Бог их любит.

После нашего совместного представления для греческой элиты труппа была приглашена на вечеринку в

одну из вилл. Когда мы с Джоди пошли на прогулку в сад, наслаждаясь неописуемой красотой, я осознал,

почему Бог дал нам такие возможности. Это произошло потому, что я согласился петь на том мосту в районе

Красных фонарей с пятью женщинами и одним тихим парнем. Если бы тогда я сказал Богу нет, то не дал бы

Ему возможность сделать с моей жизнью то, что Он хотел.

Кранки – христианские панки

Это было необычно ясное утро в Амстердаме. Над этим городом часто нависают темные облака, но сегодня

небо озаряло солнце, и в его лучах все выглядело прекрасно. У меня было хорошее настроение, когда около

8:30 утра я зашел почитать Библию в расположенный недалеко от «Ангелов Ада» бар с непристойным

названием. Это стало моей привычкой: ходить туда по утрам, заказывать чашку кофе и читать.

Я вошел в это мрачное заведение, занял свое место у стойки и заказал то, что и обычно. Затем под звуки

музыки Мика Джаггера и песню Роллинг Стоунс «Under My Thumb» гремящую из колонок, я открыл свою

Библию. Вдруг я осознал, что в таком обществе можно жить только верой, если это вообще можно было

назвать обществом. Я сидел между двумя дородными байкерами, которые были поглощены своими

журналами про мотоциклы. Краем глаза я увидел фотографию сияющего мотоцикла марки «Харли Дэвид-

сон». Я решил начать разговор с одним из читающих.

«Вау, какой классный байк», - сказал я, надеясь, что он ответит так же приветливо.

Я должен был догадаться, что ожидал слишком многого в то утро. Байкер не воспринял мою попытку

подружиться, обозвал меня парой непристойных слов и сказал, что, если я не перестану лезть не в свои

дела, он меня убьет. Чувствуя некоторое разочарование, я завершил свое изучение Библии и направился к

себе домой увидеться с Джоди и нашим сыном Аароном.

Я думал о том, что в Амстердаме мы достигали множество туристов и других случайных людей, но не

обычных молодых голландцев - тех, которые смогут потом продолжать менять город. Теми, кто выбирал

направление развития общества, были студенты и молодые люди, которые принадлежали какой-то

субкультуре. Я был убежден: Иисус им не интересен, и был подавлен тем, что мы не достигали их. Б поисках

ответа на протяжении следующих месяцев я интенсивно исследовал, что говорит Библия о «заблудших

овцах». Изучение стало увлекательным для меня, я нашел многое из того, что впоследствии помогло нам

донести весть об Иисусе до «заблудших овец» не только в Амстердаме, но и в самых отдаленных точках

мира.

«Почему бы тебе не поделиться своим откровением?» - как- то раз спросил Джон Гудфеллоу.

Я вот я стоял перед командой МСМ в Амстердаме и говорил: «Пять лет служения на улицах Амстердама

ушло на то, чтобы я понял, что голландская молодежь полностью недостижима для Евангелия. Наши усилия,

направленные на евангелизационные театральные постановки и проповеди в людных местах не достигли

их. Изучая, я понял, что в притче о заблудшей овце Иисус вдохновляет нас Своим примером. Б 15 главе от

Луки изложена следующая стратегия:

Приближались к Нему все мытари и грешники слушать Его. Фарисеи же и книжники роптали, говоря: Он

принимает грешников и ест с ними.

Но Он сказал им следующую притчу: кто из вас, имея сто овец и потеряв одну из них, не оставит девяноста

девяти в пустыне и не пойдет за пропавшею, пока не найдет ее? А найдя, возьмет ее на плечи свои с

радостью и, придя домой, созовет друзей и соседей и скажет им: порадуйтесь со мною: я нашел мою

пропавшую овцу.

Сказываю вам, что так на небесах более радости будет об одном грешнике кающемся, нежели о девяноста

девяти праведниках, не имеющих нужды в покаянии.

У пастуха из этой притчи было сто овец, и одна из них убежала, - сказал я им. - Как выглядела эта овца?

Наверное, это была надоедливая овца! Если бы овцы были похожи на людей, какой бы она была?

Наверное, она одевалась не так, как другие овцы. Возможно, она плохо влияла на более слабых овец. У нее

была не такая прическа, как у остальных овец, и, скорее всего, она слушала странную овечью музыку. И если

бы я был пастухом, как бы я поступил? Что ж, единственным логическим решением было бы дать ей уйти. В

конце концов, у меня есть на это причина: у меня еще девяносто девять уважаемых овец, которым я нужен.

Потерянная овца всегда попадает в неприятности. Она не обучаема. А сотня без одной - не так уж и плохо.

А что сделает нормальный пастух? Он сказал бы: «Ладно, я поищу ее. Может быть, во время моего

обеденного перерыва. В конце концов, у меня есть девяносто девять уважаемых овец, и если я оставлю их

надолго, они будут в опасности. Кто-то может украсть их!»

Но что делает добрый пастух? Он ищет заблудшую овцу, пока не найдет! Неделю, месяц, год - неважно,

сколько времени это займет! Время не ограничено! Очень важно понять кое-что о заблудшей овце:

заблудшая овца заблудилась!

Наша ошибка в том, что зачастую мы не принимаем это во внимание, когда пытаемся достичь их. Вместо

этого мы проводим собрания для «заблудших овец». Мы рекламируем их и говорим, что все «заблудшие

овцы» будут приняты. Мы можем так достичь нескольких, но девяносто пять процентов из тех, кто придет,

будут уже «найденными овцами». Почему? Потому что «заблудшая овца» заблудилась, и мы должны сами

пойти и найти ее!

«Заблудшие овцы» часто посещают такие места как бары, клубы и дискотеки, и некоторые из нас не хотят

быть замеченными в таких местах. Люди могут неправильно понять, почему мы там находимся.

Если бы Иисус пришел в Амстердам, Он ходил бы на дискотеки. Он знал бы по имени всех барменов, был

бы другом для всех проституток. Библия говорит нам, что Иисус был другом грешникам. Но мы слишком

заботимся о своей репутации и чести, чтобы делать так.

Один раз моя жена подружилась с проституткой, с которой разговаривала об Иисусе. Единственный способ,

как она могла увидеть ее - подойти к окну, где обычно стояли проститутки, и поговорить с ней, пока я ждал

на улице. Мужчина, проходящий мимо, подумал, что Джоди тоже проститутка. Это очень разозлило меня.

Но если моя жена хотела показать Божью любовь той девушке, она должна была быть готова, что ее примут

за проститутку-

Если вы хотите достигать заблудших овец, то вы должны быть готовы, что вас примут за одну из них. Так

было и с Иисусом. Его называли обжорой, пьяницей и грешником. Почему? Потому что Он любил их так, что

не боялся показаться одним из них. Иисус был другом грешникам, и я понял, что пока и я не стану таковым, я не буду как Иисус.

Что делает хороший пастух? Он наклоняется, поднимает заблудшую овцу, кладет себе на плечи и несет

домой. Это не чистая пушистая овечка. Это грязная, вонючая овца. Но добрый пастырь любит заблудшую

овцу. Как говорит Библия:

«На небесах больше радости об одной заблудшей, но найденной овце, чем о девяноста девяти найденных

овцах».

Если я собираюсь эффективно использовать Божью любовь, то сначала должен понять, как чувствуют себя

«заблудшие овцы», и что для них важно. Каковы их страхи, надежды и мечты?

Я думаю, что Иисус был самым коммуникабельным человеком. Однажды Он шел по берегу моря, увидел

группу рыбаков и сказал им: «Я хочу сделать вас ловцами людей». Он говорил пастухам: «Я - пастырь

добрый, который полагает душу Свою за овец Своих». Общаясь с фермерами, Он приводил примеры на

семенах и виноградниках.

Иисус говорил на языке тех людей, которых хотел достичь. Если я скажу кому-то в Амстердаме: «Ты знаешь, Иисус был хорошим пастухом», то человек вряд ли поймет, о чем речь, потому что не так много овец бегает

по Амстердаму».

После того как я произнес эту небольшую проповедь, мы с Джоди приняли сознательное решение

прекратить участвовать в тех служениях, в которых мы уже служили, и начать по- настоящему знакомиться с

«заблудшими овцами» Амстердама. Это означало отказаться от великолепного публичного служения ради

чего-то неясного. И еще это значило то, что в течение года мы будем ходить только в места, где собираются

«заблудшие овцы». Единственное, что было точно известно, так это то, что «заблудшие овцы» обычно

активны в темное время суток.

Джоди была беременна нашим вторым сыном Бенджамином, и поэтому я днем проводил время с семьей, а

ночью почти всегда уходил служить.

Наша «Команда ночных клубов» состояла из меня и Барри Джонсона. Барри был женат на Кей, у них было

двое маленьких детей. Супруги приехали из Флориды, чтобы некоторое время помогать МСМ в летней

программе. Позже они почувствовали, что хотят служить постоянно со мной и Джоди.

Мы с Барри стали проводить в молитве много времени. Два раза в месяц мы встречались для ночных

молитв. Выезжая за город, мы молились всю ночь. Обычно я молился ревностно, но когда я думал о том,

что нужно будет идти в ночные клубы, страх заставлял меня молиться еще сильнее.

В конце концов, пришло время, когда Бог сказал: «Хватит молиться. Идите!» Поэтому мы с Барри нашли

клуб, где собиралось множество «заблудших овец» - по выходным их было до 600 человек. У нас были

красные наклейки, на которых было написано: «Улыбнись, Бог любит тебя». Мы собирались использовать

их для того, чтобы начинать общение с людьми в клубе.

Итак, вооруженные наклейками, мы пошли в клуб под названием «Физз» (с голландского «шипение» -

прим. пер.), на альтернативную техно-поп дискотеку недалеко от моего дома. Я был вовлечен в уличные

евангелизации на протяжении пяти лет, и некоторые христиане считали меня неформалом. Но здесь я пере-

жил культурный шок. Когда мы вошли в клуб, я почувствовал себя Мери Поппинс.

Разноцветные огни мигали в такт грохочущей музыке. Мы пошли по направлению к танцполу, и я искал

кого-то, кому бы дать наклейку. Первое, что я начал понимать, так это то, что в таком месте совсем не круто

иметь маленькую красную наклейку.

Я увидел молодого человека в солнцезащитных очках и подумал: «Он готов». Парень в исступлении прыгал

в такт ритму, напоминая своими движениями ного-палку (приспособление в виде шеста для прыжков: у

основания снабжен пружиной, имеет перекладину, на которую встают ногами, и ручки - прим. пер.), Подой-

дя к нему, я протянул ему наклейку. Не глядя, он взял ее, а когда посмотрел - перестал прыгать и заорал.

Тогда я подумал: «Нет, не готов».

Между тем Барри зажали два парня и толкали его друг другу. Когда я наблюдал за этим, я задумался,

достаточно ли мы молились. Не отчаиваясь, я подошел еще к кому-то и дал ему наклейку. «Что это? Это

какая-то шутка?» - спросил он меня. «Нет, это не шутка. Бог любит тебя», - ответил я. «Я не принадлежу ни к

какой религии, да и моя семья тоже». Мы проговорили остальные два часа. На самом деле нам

приходилось просто кричать, чтобы слышать друг дуга. Этим мы занимались на протяжении следующих

года полтора. Часто к нам с Барри присоединялись и другие.

Казалось, мы ходим каждый вечер на войну.

Позже к нашей команде примкнул Брайан Гаере из Калифорнии. Брайану было всего восемнадцать, он

щеголял с ирокезом, носил длинное черное пальто и большие кожаные ботинки. Б течение недели его

волосы меняли свой цвет от оранжевого до белого, от белого до черного. Он выглядел как панк эры «Секс

Пистолз» из Лондона («Sex Pistols» - группа, играющая в стиле панк- рок, которая стала популярной в 1976-1977 гг. - прим. пер.).

Как-то раз Брайан шел по улице в Амстердаме и завязал разговор с парой ребят. «Что ты здесь делаешь?» -

спросили они.

«Ну, - он сделал паузу, - я миссионер».

«Ты кто?»

«Миссионер!»

«Но что с тобой, почему ты выглядишь как панк? Ты что, передумал?»

«Нет, я не передумал. Иисус изменил мое сердце».

Впервые эти ребята поняли, что взаимоотношения с Иисусом не зависят от того, в какую сторону у тебя

направлены волосы. Иисус делает что-то внутри человека. Они поняли, что христианство на самом деле, -

это взаимоотношения, и поэтому они серьезно поговорили о том, как познать Иисуса Христа.

Через некоторое время к нам присоединился еще один человек - Роджер Бонсак из Норвегии. Мы звали

Роджера Франкенштейном из-за того, что он был крупным, а также из-за его черно- белого ирокеза.

Мы хотели придумать что-то интересное для привлечения тех, кто ходил в «Физз», и к нам в голову пришла

мысль сделать из Роджера человека-наклейку. Мы расклеили наклейки по всей его голове и одежде.

И этот огромный человек, одетый в черное, ходил возле бара весь в наклейках и протягивал их людям, а мы

ходили за ним и пытались с кем-то начать разговор. Это было прекрасное время, но для налаживания

контакта оказалось не очень эффективным.

Наша странная небольшая команда собиралась у меня дома для молитвы перед тем как идти в клуб, а

затем возвращалась сюда же после ночных выходов. Когда приходил рассвет, и большая часть города

просыпалась, мы молились за тех, с кем пообщались.

Количество тех, с кем мы поговорили с глазу на глаз в клубе «Физз» в течение восьми месяцев, составляло

около 400 человек. Мы наладили контакт с большинством барменов, владельцев и завсегдатаев клубов.

Некоторые даже приходили к нам в гости, другие просили молиться за них. Я думал, что должен был идти в

их клубы только для того, чтобы там проповедовать. Но со временем понял, что единственная причина,

почему Бог хотел, чтобы мы ходили туда, - это потому, что они могли рассказать нам о своих чувствах, о том, что доставляет им радость, каковы их планы на будущее, что они думают о Боге. Чтобы мы узнали их.

Я обнаружил, что они не были закрыты для Евангелия. Если они что-то отвергали, то только потому, что я

плохо доносил это. Если я хотел передать Божью любовь, то сначала должен был понять, что они чувствуют, что для них важно, каковы их страхи, печали, надежды и мечты. Я понимал, что только так я смогу быть

таким как Иисус.

Мы записывали имена всех, с кем разговаривали, и затем молились за весь список один или два раза в

месяц. Вскоре мы начали проводить небольшие встречи по изучению Библии у нас дома для тех, с кем

познакомились в «Физз». В конце концов, эти встречи стало посещать около 200 человек, и мы приобрели

известность в Голландии.

Среди голландских христиан мы вызвали большую полемику. Одни думали, что мы находимся в центре

того, что делает Бог, а другие - что мы цдем на компромисс с миром.

Едва ли был такой день, чтоб о нашей «Команде ночных клубов» не писали в голландских газетах.

Известная голландская газета в Амстердаме, под названием «Het Parool», первая назвала нас кранками (The Chrunks), что значило «христианские панки».

Хотя руководство МСМ хотело закрыть наше служение из- за такого резонанса, но Флойд вступился за меня