Роковой обман

Настоящее Соня

Не знаю, сколько я проспала, но казалось, целую вечность. Кровать в "тюрьме", предоставленной мне Стасом, была очень удобной, не сравнится с койками в колонии. Голова понемногу переставала болеть, но когда я поднялась с кровати, почувствовала, как она начинает кружиться. И я уже знала, отчего. От голода. Я же два дня почти ничего не ела, а еще от стресса, который я пережила вчера, благодаря Стасу.

Нет, он не оставит меня в покое, мне даже не стоит об этом мечтать. Решил уничтожить, втоптать в грязь.

Как же мне не хватает тебя, любимый! Как же сильно я скучаю, Егор!

Помню тот его подарок на мое совершеннолетие. Полет на огромном воздушном шаре. Как же это было романтично и красиво! Парить под облаками с любимым и единственным. Тогда казалось, что никто и ничто не сможет нас разлучить. Наверное, так не любят, как я любила.

– Проснулась? Скоро два часа дня, – услышала я грубый голос, который заставил меня обернуться и увидеть в дверях своего палача и мучителя.

– Ты же сам видишь, для чего тогда спрашиваешь?

– Голова не болит?

– Тебе не все ли равно, Стас?

– На самом деле, мне по хер. Ладно, иди, умывайся, приводи себя в порядок, нам надо ехать.

– Куда?

– Куда я скажу, – ответил он, а я так и продолжала стоять на месте, рассматривая его. На нем были надеты вчерашние вещи. А это значило одно – он не ночевал дома.

– Зачем тебе нужна моя дочь, если ты не можешь отказаться от своей привычки шляться по ночам? – я обязана была задать этот вопрос.

– Что?! Ты еще будешь указывать, что мне делать? У твоей дочери есть все, что надо. А также хорошая няня, которая живет вместе с нами.

– У девочки должна быть мать! Мать! – не сдержалась я.

– Заткнись! Иначе я за себя не ручаюсь! Живо собирайся!

– Ты можешь только кричать, да? Приказывать? Чувствуешь свое явное превосходство надо мной, да?

– Чувствую, что ты сейчас договоришься, Сонюшка.

Нет, никому не позволено так меня называть, нет!

– Не смей, не смей называть меня так, как… – но я не успеваю договорить.

– Как убитый тобой мой брат, это ты хотела сказать? – очередная колкость. Он же специально все!

Пытаюсь подойти к кровати, чтобы присесть, ведь головокружение усиливается.

– Поеду только после того, как поем. Иначе тебе придется везти меня в больницу, – предупреждаю его.

– Ладно, по дороге поедем в ресторан, и я тебя накормлю, – соглашается он.

– Я не смогу никуда ехать.

– Черт с тобой. Закажу еду на дом! – рычит он, затем покидает комнату.

Стас

Наблюдаю за Соней, с каким диким аппетитом она уплетает уже четвертый по счету кусок пиццы. И опять мне становится ее жалко.

Вчера так и не вернулся домой. Позвонил няне, попросил, чтобы извинилась перед Сашенькой за меня и сказала, что появились важные дела. Конечно! Важные дела в лице длинноногой блондинки с пышным бюстом, в постели которой я оказался сегодня ночью и проснулся под утро. Даже имени не спросил. Ну, а мое она точно знала.

– Наелась? Или еще хочешь? – спросил Соню, когда она все же вытерла свой маленький ротик салфеткой.

– Спасибо. Наелась, – ответила она, отпив несколько глотков свежевыжатого апельсинового сока.

– Тогда пора ехать.

– Хорошо, я через пять минут буду готова, – сообщила, поднявшись из-за стола, и направилась в ванную.

Я достал мобильный и позвонил своему водителю Тимуру.

– Да, босс.

– Ты сделал, как я просил?

– Да, я уже ожидаю Вас у входа.

– Отлично, – ответил я и бросил трубку.

Соня, как и сказала, вышла через пять минут и уже была одета. В какое-то дешевое платье малинового цвета до колен, и полностью скрывающее ее декольте. Да, раньше там было, на что смотреть, но не сейчас.

– Я готова, можем ехать.

Так и сделали. Меня пугала ее такая беспрекословная покорность. Что с ней сделали?

– Здравствуйте, Соня. Меня зовут Тимур, и я личный водитель господина Комарова.

Казалось, что на нее напал столбняк оттого, что увидела перед собой белый, роскошный лимузин, который я попросил арендовать для нас с ней.

– О, очень приятно познакомиться с Вами, – ее язык заплетался, но она все же ответила.

– Иди, садись за руль, Тимур. Я сам поухаживаю за Соней.

– Прошу, – попросил ее сесть в салон, и когда она послушно это сделала, не пытаясь задать лишних вопросов, я последовал ее примеру.

– Можешь ехать, – отдал очередной приказ, и Тимур поехал.

– Куда мы едем? – спросила все же она, когда я сел и придвинулся ближе.

– В бутик. Должны же у тебя быть нормальные вещи, а не то тряпье, которое сейчас.

– И для обычной поездки в магазин ты взял лимузин?

– Захотел и взял. Я в состоянии сотню таких купить, если ты еще не поняла. После смерти Егора, а потом и отца, я стал единственным наследником и руководителем всего.

– А где твоя мать?

– Соскучилась по «любимой» бывшей свекрови?

– Просто она не обрадуется, если увидит тебя со мной.

– Соня, мне наплевать. И она уже в курсе всего. Вынужден тебя огорчить – она не собирается прилетать из-за бугра лишь для того, чтобы увидеть тебя и уничтожить. Она предоставила мне эту миссию, – ответил ей, ухмыльнувшись. Затем взял со столика уже подготовленные Тимуром бокалы с шампанским для нас, один из которых протянул ей.

– Я не пью, – стала возражать Соня.

– Пьешь, Соня. И сейчас послушно возьмешь из моих рук бокал и сделаешь пару глотков.

– Хочешь меня споить? Так я буду для тебя более легкой добычей, да?

– Мне не надо тебя спаивать, чтобы отиметь. Тогда между нами стоял Егор. А сейчас нет никаких преград, Сонюшка.

– Не называй меня так! Не смей! – не знаю, о чем она думала, когда плеснула мне в лицо шампанским.

У нее вообще присутствует инстинкт самосохранения? Судя по всему, нет!

– Ты хоть понимаешь, что делаешь? – резко хватаю ее за ткань платья и встряхиваю. – Понимаешь?

Капли шампанского попали мне в глаза – очень неприятно!

– Я просила тебя не называть меня так, как Егор. Это причиняет мне боль.

– Боль ей это причиняет? Боль? А что ты вообще знаешь о боли, Соня? – притягиваю ее вплотную к себе так, что наши лица почти соприкасаются.

Мои губы лишь в каких-то нескольких миллиметрах от ее губ, и я хочу не просто жадно целовать их, а растерзать и искусать до крови.

– Ты ответишь? – провожу своей правой рукой по ее распущенным волосам медленно, а затем жестко хватаю, всматриваясь в ее печальные и испуганные глаза, цвета неба.

– Уж побольше твоего я знаю о боли, Стас. Я потеряла любимого мужа, и ты забрал у меня дочь. У меня никого нет, никого! А ты избалованный мальчик, который привык всего добиваться только с помощью денег.

– Все сказала? Или же есть, что добавить?

– Есть. Лучше я отдамся бомжу или же другому мужику, чем тебе, Стас!

О, а девочку понесло, да не в ту степь! Пытается все же противостоять мне и задеть за живое?

– Давай, отдайся! А я за этим с удовольствием понаблюдаю, – ответил и оттолкнул от себя Соню.

– Поездка в бутик отменяется, Тимур, можешь притормозить, – отдал приказ, и машина остановилась, свернув на тротуар.

– Тимур, иди к нам, тут кое-кого надо немного проучить, – произнес я, и через минуту он уже залезал в лимузин.

– Тимур, прикоснись к ней, – приказал водителю, когда он сел рядом с Соней.

Как было интересно наблюдать за ней, видеть испуг в глазах, страх и желание сопротивляться. Сама сказала, все равно с кем, вот пусть теперь узнает, что со мной шутки плохи.

– Тимур, я не правильно выразился, или ты меня совсем не понял? Ладно, тогда скажу по-другому. Хочу посмотреть, как ты трахнешь ее своими пальцами, а потом, возможно, и членом, если я позволю. Если будет оказывать сопротивление, разрешаю применять силу.

– Ублюдок! Выпусти меня! – кричала Соня, но Тимур резко заткнул ей рот своей ладонью. Вторая его рука нагло и бесцеремонно начала подниматься вверх под подол платья.

– Соня, просто расслабься и получай удовольствие, пока я за этим буду наблюдать. Ты же этого сама хотела.

Ммм, – что-то промычала, пока я садился напротив.

Ослабил свой галстук, поставил руки на подлокотники сиденья в ожидании шоу. Соня пыталась скинуть ладонь Тимура со своего рта, но тот ожесточился еще больше. В момент его рука оказалась на тоненькой шее девушки, которую он крепко сдавил, а затем проговорил ей на ушко так, чтобы услышала не только она, но и я.

– Не выдергивайся, су*ка! Станислав – мой босс, и если он прикажет мне придушить тебя, я это сделаю, трахнуть, значит трахну, – его рука еще сильнее надавила, и я действительно испугался за Соню.

– Прекрати Тимур! Я сказал сделать с ней другое! – после моих слов вторая рука Тимура пробралась под ее дешевые трусики, которые он сорвал с первой попытки, а ладонью второй снова закрыла ей рот.

Глаза Сони уже застилали слезы. Вырывалась и брыкалась, но Тимур знал, как ее приструнить.

– Ты же этого хотела, любого, но только не меня, да?

Она не может ответить, и поэтому я жестом показываю Тимуру, убрать ладонь от ее рта.

– Прошу тебя, не надо! Умоляю, Стас, – всхлипывает и трясется всем телом.

– Не хочешь, чтобы он тебя взял? Но ты себе противоречишь, Соня.

– Я больше никогда не скажу ничего подобного в твой адрес. Скажи ему, чтобы отпустил меня, и я сделаю все, что прикажешь. Добровольно.

– Отпусти ее и выйди из машины. Пойди, прогуляйся, – отдал приказ. Тимур отпустил Соню, протянув ее разорванные трусики мне, и вышел из машины.

Она напоминала мне лань, загнанную в логово хищного зверя. Я пересел к ней, она даже не думала отодвигаться. Хочу ее подмять под себя и трахать, пока не устанет кричать и стонать, и ее голос не сорвется окончательно, но не сейчас. Сейчас она мне покажет свою добровольную покорность, о которой заявила.

– Как долго у тебя не было секса? – спрашиваю я, проводя указательным пальцем по изгибу ее шеи.

– Давно, – признается, но я знаю, что врет. Моя вторая рука скользит под подол, и я завожусь лишь от осознания того, что под ним ничего нет.

Она так близко, и меня рвет, просто рвет на части рядом с ней. От такой желанной когда-то. И любимой.

Соня начинает тяжело дышать, пока я глажу ее бедро, пробираясь наглыми пальцами вверх, до заветной точки, слегка надавливаю, а она приглушенно стонет в ответ.

– Ты знала, что я любил тебя, знала ведь? – задаю вопрос, проникая в нее одним пальцем. Резко и глубоко.

– Ах, – стонет она, но это не ответ.

– Знала, как сходил с ума от ревности, знала, как хотел, хотя бы стать тебе другом? Знала? – скольжу в нее еще одним пальцем, второй рукой уже пробираясь под вырез платья, и сдавливая ее маленькую, но аккуратную грудь.

– Да. И это меня безумно пугало, – еле слышно все же призналась.

А я продолжал входить в нее все жестче, в ожидании ее незамедлительного оргазма. И наконец-то, послал все к черту, надавив пальцами на скулы, притянув к себе ее губы для поцелуя. Знал, что сойду с ума, если снова ее поцелую, ну и пусть. Мне этого так отчаянно хотелось!

Наш с ней второй поцелуй я не забыл до сих пор. Вернулся домой после ужина с очередной девицей, которую так удачно хотел подложить под меня Егор. Такого скучного вечера, как с ней, у меня еще не было никогда. Даже имени ее не помнил. А Егор был бы счастлив, если бы у нас все сложилось. Он видел, как я смотрю на Соню, но ничего не мог предъявить.

Я напился тогда в хлам, а когда вернулся домой, увидел в гостиной Соню, в красивом платье, которое было очень сексуальным для такой необыкновенной девушки, как она.

Соня, как раз, крутилась перед зеркалом.

– Добрый вечер, – поздоровался заплетающимся языком.

– Привет, Стас. Егорушка мне подарил платье, а я ни разу не надевала, вот решила примерить. Как тебе? – спросила она.

– Он сам где?

– Должен приехать через час где–то. А что?

– Дома кто-то есть?

– Нет. Но если ты голоден, могу разогреть поесть. – Да, я был голоден, но только по ней. Делаю шаг к Соне.

– Ты красивая, Соня. Но уверен, что без платья ты выглядела бы лучше.

– Что? – она не успевает сообразить, как я уже тяну ее на себя.

– Стас, пусти!

– Хочу поцеловать тебя, Соня. Затем раздеть, повалить на этот диван и ласкать всю ночь напролет.

– Нет, не смей! Не хочу, – пытается вырваться, но я не позволяю. Немного отходя от зеркала, прижимаю ее к стенке спиной. Хватаю за волосы, притягивая к себе ее губы, она мотает головой, но я все же проникаю в ее рот языком, когда пальцами сдавливаю скулы….

Сейчас же она не оказывает сопротивления, позволяет целовать себя, так, как я об этом мечтал – жадно, страстно, одержимо. Не могу насытиться, поглощаю ее всю. Я свихнулся на ней еще тогда, но теперь диагноз подтвердился окончательно.

Ненависть и дикая одержимость Соней – настоящий ад для меня.

Мой член уже готов прорвать ткань брюк, но я сдерживаю себя из последних сил. Прерываю поцелуй в надежде отдышаться.

– Тебе нравится моя покорность, «любимый»? Смотри, как ты завелся? – ее слова, словно обухом по голове, вернули меня с небес на землю.

– А тебе нравится, когда я удовлетворяю тебя пальцами, Соня? – задаю встречный вопрос и совершаю в ней самые яростные толчки, которые окончательно добивают ее, и она содрогается всем телом, прежде чем кончить.

– Удовлетворил свою похоть, ублюдок? – снова плюет мне в лицо.

– Ты тоже получила удовольствие, Сонюшка, – стираю плевок с лица тыльной стороной ладони. Специально так обращаюсь к ней, знаю, что бесится.

– Ни капли. Ты не способен доставить мне удовольствие, я просто имитировала.

Су*а! Какая же су*а!

– Продолжай в том же духе, и я тебя заверяю, пожалеешь об этом. У меня в подчинении еще много неудовлетворенных мужиков.

– Почему бы тебе просто не убить меня, Стас? – смотрит неотрывно в мои глаза в ожидании ответа.

– Это слишком просто.

– Просто? Да ты меня любишь до сих пор. В этом – вся правда. Нравится мучить, насильно брать, на другое ты просто не способен. На обычный человеческий разговор. Нравится считать меня виноватой в смерти Егора. Просто тебе так удобнее. А знаешь, когда ты подарил мне книгу, я посчитала тебя адекватным парнем, вплоть до того момента – когда ты прижал меня к стене и стал лапать. Как же так? Я хочу Соню, а Соня любит Егора. Да и вообще, все бабы должны были побывать в твоей постели.

– И побывали, уж поверь. Егор был неудачником и ни хрена не понимал в отношениях с девушками.

– Зато Егор умел любить искренне и отдаваться этому чувству всецело.

«Я бы тоже любил, и на руках носил, и землю под твоими ногами целовал бы, Соня!» – говорю сам себе, отсаживаясь от нее.

– Стас, если в тебе осталось хоть что-то человеческое, я прошу тебя – нет, умоляю! Позволь мне увидеть мою малышку. Знаю, что бесполезно будет с тобой бороться за нее, – неожиданно меняет тему разговора.

– Я подумаю, – холодно бросаю ей в ответ и выхожу из лимузина.

Нахожу на другой стороне улице Тимура и подхожу к нему.

– Прости за это. Я немного погорячился, – протягиваю ему 500 баксов.

– Она же тебе не безразлична.

– Не желаю говорить на эту тему! Она в машине осталась, вся в слезах. Приведи ее в чувство и отвези домой. А я должен сейчас уехать.

Куда? Сам не знаю.

– Будет сделано, – без лишних слов соглашается он и направляется к лимузину.