Роковой соблазн

Глава 2

Кире нелегко было подлаживаться под шаг Маттео, чтобы не отставать, – его могучее тело продвигалось сквозь снег гораздо быстрее, нежели ее, несмотря даже на то, что он нес свою сумку. Снежные хлопья залепляли глаза и рот, и Кире не раз казалось, что вдалеке мерцает огонек – так усталому путнику в пустыне мерещится оазис. Пальцы ее превратились в сосульки, несмотря на толстые кожаные перчатки, которые ей чуть ли не силой натянул на руки Маттео. Дойдя наконец до маленького домика, девушка не сумела сдержать восторженного возгласа. К счастью, ей не показалось на сей раз – страшно было и подумать о реакции Маттео, если бы отель оказался плодом ее воображения. Пусть он и повел себя как истинный джентльмен, от Киры не укрылось его нетерпение и мрачность. Смахнув снег, Маттео открыл ворота, и девушка поплелась следом за ним, пройдя под сияющей огнями вывеской. Они позвонили в дверь, и послышался мелодичный перезвон.

– А-a ч-ч-то, если никого нет дома? – клацая зубами от холода, спросила Кира.

– Свет горит, – отмахнулся Маттео. – Разумеется, кто-то есть.

– О-н-ни м-могли уехать на праздники и оставить свет, чтобы спугнуть воров.

– Вы и впрямь думаете, что воры соблазнятся и отправятся в такую даль? – сурово спросил ее спутник.

Тут за дверью послышался скрип половиц, и дверь отворилась. На пороге стояла пышная женщина средних лет, в цветастом переднике, запачканном мукой.

– О, боже благослови! – воскликнула она, открывая дверь шире и вглядываясь в полумрак. – Вы ведь пришли не рождественские песни петь?

– Нет, – мрачно ответил Маттео. – Боюсь, наша машина застряла в снегу чуть дальше отсюда.

– О, бедняжки. Ну и ночка! Входите, входите!

Кира ощутила, как рука Маттео легла ей на спину, легонько подтолкнув в ярко освещенный коридор, и едва не расплакалась от счастья. Она уже потеряла надежду добраться до теплого жилья и была убеждена, что их одинокие замерзшие тела обнаружат на следующий день. А еще не раз задавала себе вопрос: кто станет искать ее? Неужели есть кто-то, кому не все равно? Однако же вот они стоят в маленькой прихожей, и вокруг, куда ни кинь взгляд, торчат пучки остролиста и блестит мишура. Пластиковая ель увита гирляндой разноцветных лампочек, а с главной люстры свисает омела. Внимание Киры привлекла шеренга крохотных пушистых снеговичков, выстроенных на полке, – однако она тут же заметила лужи, растекающиеся по каменным плиткам пола, и воспитание, требовавшее уважать чужую территорию, заставило ее переключиться с праздничной атмосферы на правила хорошего тона.

– О господи, посмотрите только на пол! – воскликнула она, ощущая на себе удивленный взгляд Маттео. – Какой беспорядок мы устроили!

– Даже не думайте об этом, моя дорогая, – ответила женщина добродушно, и в ее речи послышались нотки диалекта уэст-кантри[1]. К нам тут частенько забредают путники – немного воды на полу для нас вовсе не проблема.

– С вашего позволения мы бы воспользовались вашим телефоном, – вмешался Маттео.

Кира с любопытством наблюдала за хозяйкой, беспомощно открывавшей и закрывавшей рот, – казалось, она лишь сейчас осознала, какой красавец стоит во всем великолепии своих почти двух метров роста в ее прихожей.

– Зачем вам телефон, голубчик? – спросила наконец она.

Маттео призвал все свое самообладание, чтобы не поморщиться в ответ на фамильярное обращение, – он презирал чрезмерную открытость в общении с незнакомцами, как, впрочем, и вообще не любил проявления теплоты. Не зря же говорят, что непривычные вещи больше всего вызывают подозрение. Однако, подавив гнев, он решил спокойно объяснить, что произошло, не позволяя больше своему водителю вмешиваться.

– Наша машина увязла в снегу чуть дальше отсюда, – сказал он, бросая полный негодования взгляд на свою спутницу, стягивающую куртку и стряхивающую снег с волос. – Нам вообще не следовало ехать этим путем в такую непогоду. Но случилось то, что случилось, и уже ничего нельзя изменить. Сейчас для нас главное – побыстрее выбраться отсюда, и мне бы хотелось сделать для этого все, что в моих силах.

Хозяйка кивнула, не переставая широко улыбаться.

– Не думаю, что у вас что-нибудь из этого выйдет, дорогой мой. Вам не вызвать трактор – по крайней мере, сегодня вечером. Да ведь сюда просто никто и не проедет – в такую-то бурю!

Слова ее подтвердили самые худшие опасения Маттео, однако он не позволил себе сорваться – сейчас гнев не сослужит хорошую службу, да и крайне глупо обижать женщину, что по доброте душевной впустила их к себе в дом. Кроме того, она права: кто в такую погоду отправится им на подмогу? Нужно взглянуть правде в глаза и признать, что он застрял в этом захолустье по вине своего водителя. Поймав взгляд темных глаз Киры, внезапно ставших огромными на бледном лице, Маттео нахмурился. Почему из всех женщин в мире рядом с ним в этот вечер оказалась именно она? Мельком вспомнив о роскошном приеме, который придется пропустить, он глубоко вздохнул и заставил себя произнести неслыханное:

– Ну что ж, значит, нам придется ненадолго задержаться здесь. Полагаю, у вас есть свободные комнаты?

Улыбка женщины померкла.

– В декабре-то? Нет, все мои комнаты заняты! – с гордостью провозгласила она. – Торговля идет неплохо весь год, но перед праздниками особенно! Все любят душевное Рождество в Дартмуре.

– Но нам нужно где-то остановиться, – внезапно выпалила Кира. – Хотя бы до утра. Снег, надеюсь, прекратится, и мы продолжим свой путь.

Хозяйка, взглянув на бледное лицо Киры, кивнула, взяла у нее куртку и повесила на крючок.

– Ну, неужто я выставлю вас за дверь в такую ночку? Да и в такой праздник! Уверена, комнату вам мы найдем – например, старую спальню дочки. Она у меня одна свободна! Но в столовой мест нет, и, боюсь, ужином я вас не накормлю.

– Не имеет значения, – быстро ответил Маттео. – Может, когда найдете минутку, отправите нам что-нибудь перекусить?

Поднимаясь по шатающейся лестнице, Кира ощущала странное отупение – словно во сне, остановилась она перед дверью, гостеприимно распахнутой Мэри – так звали хозяйку.

– Вам здесь будет удобно, – произнесла та. – Ванная комната дальше по коридору, но там немного воды, и, если хотите горячую ванну, придется поделиться друг с другом. Я спущусь вниз и поставлю чайник. Располагайтесь.

С этими словами Мэри закрыла дверь, и Кира ощутила, как сердце ее начало биться все быстрее – ведь она осталась наедине с Маттео Валенти в крохотной комнатке. Да здесь же только одна кровать!

Вздрогнув, она спросила:

– Почему вы не сказали ей, что мы не можем ночевать вместе?

– Нас двое, а у нее одна комната, – пояснил Маттео с ноткой нетерпения. – Посчитайте сами. У меня был выход?

Кира оглянулась. Комнатушка была слишком мала для большой кровати, но тем не менее ее сюда втиснули, и она горделиво заняла собой все пространство. На потускневших наволочках можно было разглядеть персонажей диснеевских мультфильмов – и одним из них была Золушка. Лоскутное одеяло и множество фотографий на полках придавали комнате совершенно домашний вид, а рамок вокруг было видимо-невидимо. На снимках была Мэри, значительно моложе себя нынешней, с бесконечными младенцами на руках – и их жизненный путь можно было тоже проследить по тем же снимкам, от пеленок до свадьбы и рождения собственных детей. Кира облизнула губы. Здесь, на молчаливых фотографиях, красовалась сама жизнь – возможно, простая, но несомненно счастливая, судя по улыбке, не сходящей с губ Мэри. Непривычно было находиться в такой уютной обстановке – и сердце Киры сжалось от зависти. Подняв глаза, она встретила ничего не выражающий взгляд Маттео.

– Мне жаль, – произнесла Кира.

– Избавьте меня от ваших банальных фраз, – бросил он, вытаскивая телефон из кармана, – во взгляде его промелькнула искра надежды, которая, однако, быстро угасла. – Нет сигнала. Ну конечно. И никакого Интернета.

– Но ведь она сказала, что можно воспользоваться стационарным телефоном.

– Знаю. И я им непременно воспользуюсь, чтобы связаться с ассистентом, вот только прежде сниму мокрую одежду.

Маттео стянул галстук и бросил его на спинку стула. Оглядев комнату, он произнес, не веря самому себе:

– Кто вообще живет в таких местах?! У нас даже нет собственной ванной комнаты!

– Мэри сказала, что она дальше по коридору.

– А еще она говорила, что придется разделить ее, чтобы хватило воды на двоих! – прорычал Маттео. – Разделить ванну, потому что мало воды? Да в каком веке мы живем?

Кира пожала плечами, подозревая, что Маттео Валенти не приходилось раньше сталкиваться с чудачествами хозяек провинциальных гостиниц, а также с условиями, в которых живут обычные люди. Что ж, ничего удивительного – начальник ведь говорил, что Маттео владеет отелями экстракласса по всей стране, а также несколькими в Америке, на островах Барбадос и Гавайи. Откуда ему знать, что такое тащиться по ледяному коридору в ванную, которая явно давно не ремонтировалась, как и весь дом?

– Это английская эксцентричность, неотъемлемая часть романтики этого места, – робко добавила она, чувствуя себя полной идиоткой.

– Я предпочту обойтись без романтики, – язвительно отозвался Маттео. – Для меня нет ничего романтичнее хорошего санузла.

Интересно, он намеренно игнорирует то, что в комнате лишь одна кровать, – или, может быть, Кира особенно чувствительна к подобным нюансам из-за той старой истории? Проведя рукой по волосам, она задумалась: почему ей выпала такая судьба – всего лишь дважды осталась наедине с мужчиной, и в первый раз кавалер заснул мертвецким сном, пьяный, а во второй раз смотрит на нее с ненавистью?

Маттео кивнул, точно подслушав ее мысли.

– Знаю, – мрачно произнес он. – Для меня, поверьте, это тоже нелегко – разделить узкую кровать с сотрудником. Скажем так, не об этом я мечтал в Рождество.

«Не отвечай, – с внезапной яростью подумала Кира. – Не стоит воспринимать это на свой счет».

– Думаю, мы справимся, – холодно ответила она, потирая плечи, чтобы согреться и унять дрожь.

Маттео бросил на нее взгляд.

– Вы замерзли, – констатировал он. – И ваши брюки промокли насквозь.

– Да что вы говорите? – отозвалась Кира, невольно повышая голос, как всегда, когда кто-то внезапно проявлял доброту.

– У вас больше нечего надеть? – настойчиво спросил Маттео.

Пылая от смущения, Кира гневно взглянула на него:

– Ну да, разумеется, я всегда вожу с собой второй комплект одежды. Так ведь все водители поступают.

– Почему бы вам не оставить ваш сарказм? – предложил мужчина. – И идите примите ванну. Можете позаимствовать что-нибудь из моих вещей.

Кира с подозрением посмотрела на него, не зная, как воспринимать неожиданное предложение. На ее спутнике красовался роскошный угольно-черный костюм – и даже ей, неискушенной в подобных вещах, было ясно, что он сшит по заказу. Ведь не каждый мужчина может похвастать такими широкими плечами в сочетании с длинными ногами. Что же в гардеробе Маттео Валенти может подойти ей?

– Вы что, возите с собой комплект женской одежды?

Уголки его губ внезапно приподнялись в улыбке, и сердце Киры тут же забилось быстрее.

– Забавный вопрос, – отозвался он, расстегивая сумку. – Но у меня есть свитер, и вы можете его примерить. А еще – вот, держите, туалетные принадлежности. Берите и идите.

Кира ощутила, как ее переполняет благодарность.

– С-спасибо, – заикнулась она. – Вы очень добры.

– Вот уж нет, пощадите меня и избавьте от ваших благодарностей. Я вовсе не добр. – Рот его сжался. – Этот день и так был ужасным, и я не хочу его усугублять, позволив вам слечь с воспалением легких и умереть у меня на руках.

– Что ж, тогда я приложу все усилия, чтобы не заболеть, – язвительно отозвалась Кира. – И примите мои извинения за доставленные неудобства!

Сжимая в руках свитер, она направилась в ванную, стараясь унять гнев. Этот человек – самый невыносимый из всех, что ей доводилось встречать, а ведь им еще вместе ночь коротать! В ванной она повесила предложенную одежду на ручку двери и, окинув взглядом комнату, улыбнулась первый раз за весь день. Хорошо, что она к подобным условиям привыкла и не видит ничего необычного в позеленевшей ванне и раковине. Однако страшно подумать о реакции мистера Валенти. Им с матерью доводилось жить в местах, где санузлы были во много раз хуже. Честно говоря, эта видавшая виды ванная даже рождала некую ностальгию. И пусть детство Киры нельзя назвать жизнью в достатке, но хотя бы там была мама – а вместе с ней душевное тепло.

Забравшись в крохотную посудинку, именуемую ванной, Кира установила подтекающий душ над головой и включила воду. Намыливаясь восхитительно пахнущим мылом Маттео, она поймала себя на странном ощущении: закрыв глаза, вдруг представила на своем теле руки своего грозного спутника и, испугавшись, отдернула собственные ладони. Что с ней происходит? Яростно растираясь полотенцем, Кира думала, что, должно быть, сходит с ума: ведь ситуация и без того плоха, а она тут фантазирует о своем клиенте, который наверняка, едва добравшись до цивилизации, лишит ее работы.

Надев белье, Кира натянула через голову серый свитер, предложенный Маттео. Он был мягким и теплым – вот только доходил ей лишь до середины бедра, и все попытки натянуть его до колен успехом не увенчались. Посмотрев на себя в зеркало, девушка подумала: какая она дурочка, решив, что итальянцу-миллиардеру есть дело до ее внешнего вида. Судя по его к ней отношению, даже пройдись она голой перед ним, он и ухом не поведет.

Однако она ошибалась – стоило ей войти в спальню, Маттео, стоящий у окна, повернулся, и лицо его застыло. Никогда прежде Кира не ловила на себе таких пристальных мужских взглядов. Глаза его сузились и стали задумчивыми – атмосфера в комнате вмиг изменилась. Теплая волна удовольствия окатила Киру.

– Все в порядке? – спросила она неуверенно.

Маттео кивнул, чувствуя, как на виске начинает биться жилка. Он только что поговорил с ассистенткой и, стоя у окна, за которым простиралась снежная равнина, ощутил удивительное спокойствие при мысли о том, что никто не сможет помешать его уединению. Однако, когда дверь распахнулась и вошла Кира… Он точно помнил, что уходила она в ванную в своем весьма непрезентабельном костюме водителя, но вернулась совершенно преображенной. Короткие темные волосы были распущены по плечам, на щеках пылал румянец после горячей воды. Синие глаза казались огромными и блестели. А его собственный свитер сделал ее фигуру сексуальной – в нем Кира казалась крохотной и хрупкой, а главное, он не скрывал очаровательные, стройные ножки. Маттео покачал головой, не веря самому себе и чувствуя, как в его теле пробуждается желание. Точно мальчишка, он гадал, надеты ли на Кире трусики, и с трудом удержался от того, чтобы хитростью заставить ее наклониться. Черт возьми, дела и без того достаточно плохи, не хватало еще целый день мучиться от тщательно подавляемой страсти.

– Все отлично, просто замечательно, – с сарказмом ответил он. – Я только что звонил своей ассистентке, попросил ее извиниться за меня перед гостями на вечеринке. Она спросила меня, развлекаюсь ли я, и я ответил, что нет, я застрял в снегу где-то у черта на рогах.

– Я оставила вам горячей воды, – сдержанно-холодно ответила Кира.

– Да неужто? И как же мне не разрыдаться от счастья! – воскликнул Маттео, вытаскивая из сумки запасную одежду и направляясь к двери.

Из ванной он вернулся несколько успокоенный и обнаружил свою попутчицу за чашкой чая перед подносом с сэндвичами и сладкими пирожками. Обернувшись, она вопросительно посмотрела на Маттео:

– Вы голодны?

С трудом отведя взгляд от ее ног, Маттео пожал плечами:

– Наверное, съел бы что-нибудь.

– Хотите сэндвич?

– Не откажусь.

– Мэри очень добра – подумать только, она нашла время, чтобы покормить нас, хотя готовит традиционный рождественский ужин с индейкой на восемь персон, – тихо произнесла Кира. – Мы должны быть ей благодарны.

– Наверное, вы правы.

Передавая Маттео чашку с чаем и сэндвич с сыром, Кира заставила себя улыбнуться. В конце концов, руганью они лишь усугубят ситуацию. Да и потом, она сама виновата в том, что произошло, и ее карьера висит на волоске. Начни она грубить в ответ, Маттео может позвонить ее начальнику и поведать ему много интересного о компетентности его водителей. Напротив, если вести себя разумно, может, все и обойдется. Ей нужна работа, более того, она приносит радость – а таких вещей в ее жизни слишком мало, чтобы глупо ими разбрасываться.

Маттео ел молча, и по выражению его лица можно было предположить, что угощением он не наслаждается. Кира поняла, что и сама голода абсолютно не чувствует, – и это был первый тревожный сигнал. Обычно ее здоровый аппетит удивлял многих. Но сегодня еда волновала Киру в последнюю очередь. Заставив себя откусить кусочек пирога, она размышляла о предстоящих часах и о том, как их провести – ведь в комнате нет даже радио, не говоря уже о телевизоре. Свет от лампы падал на Маттео, освещая четкие линии его сурового лица и неожиданно чувственные губы, и Кира вдруг подумала: интересно, каково это – когда тебя целует такой мужчина. Разозлившись, она сказала самой себе: «Да ты же не смогла заинтересовать даже того парня, что пришел работать подмастерьем в автосервис, – неужели и впрямь полагаешь, что сумеешь привлечь внимание итальянского миллиардера?» Чтобы отвлечься от опасных мыслей, она произнесла с ноткой отчаяния в голосе:

– Может, мне спуститься и посмотреть, нет ли у Мэри каких-нибудь настольных игр?

Маттео поставил чашку и пристально посмотрел на Киру:

– Что, простите?

– Ну, вы понимаете. – Кира беспомощно пожала плечами. – Карты или «Эрудит», а может, «Монополия». Хоть что-нибудь. Мы же не можем весь вечер смотреть друг на друга и с ужасом думать о предстоящей ночи.

Маттео вопросительно приподнял бровь.

– А вы с опаской думаете о ней, да, Кира?

В голосе его послышалась нотка веселья – но девушка подумала о том, что, во-первых, он в первый раз за все время назвал ее по имени, а во-вторых, никто еще не произносил его так. Чувствуя, как кровь приливает к щекам, Кира поняла, что еще миг – и она выдаст себя.

– А что, разве вам все равно? – с вызовом спросила она. – Не говорите только, что не расстроились, поняв, что нам придется провести ночь здесь.

Маттео поразмыслил – еще несколько мгновений назад он мог бы согласиться с ее словами, но что-то в этой девушке заставило его пересмотреть свою точку зрения. Ситуация, в которой они оказались, была в точности как в романе: а Маттео был достаточно искушен в любовных приключениях, чтобы получать удовольствие от книжного поворота событий. Да и Кира не была женщиной, с которыми он привык развлекаться. Она вела себя совершенно иначе – так, например, в ее предложении скоротать время за играми не было знакомого соблазняющего тона и ударения на слове «поиграем». Это было непривычно для Маттео – он знал, что его считают слишком высокого о себе мнения, однако сам привык называть себя реалистом. Никогда прежде ему не приходилось недооценивать собственные достоинства – а главным из них была способность заставлять дам таять, даже не прилагая особых усилий.

Не отводя взгляда от Киры – вызов в ее глазах говорил о том, что вопрос был задан искренне, – Маттео ответил:

– Конечно. Давайте поиграем.

Взяв в руки поднос, девушка вышла из комнаты. Спустя некоторое время она появилась с несколькими настольными играми, двумя бокалами и бутылкой красного вина.

– Только не надо строить недовольную гримасу при взгляде на год сбора винограда, – сказала она, заметив, как оценивающе Маттео посмотрел на этикетку. – Очень мило со стороны Мэри предложить нам немного отметить праздник. Я выпью бокал, даже если вы откажетесь. Я не за рулем и не хочу обижать хозяйку.

Слова ее, к удивлению Маттео, заставили его немного устыдиться своего поведения. Взяв бутылку, он открыл ее и разлил вино по бокалам, а затем залпом опрокинул в себя содержимое своего, опускаясь на ужасно неудобный стул.

– Готовы? – спросила Кира, усаживаясь на кровати, скрестив ноги и укрывая колени пледом.

– Да.

Они принялись играть в «Монополию». Разумеется, выиграл Маттео. В конце концов, он всю свою жизнь торговал недвижимостью и рано усвоил, что нет ничего более ценного, чем земля. Но вот Кира предложила сыграть в покер, чем нимало его удивила. Однако настоящий шок он испытал, увидев, с каким мастерством она обращается с картами.

Впоследствии он так и не мог вспомнить, что отвлекло его от игры больше – осознание того, что под пледом скрываются обнаженные ножки девушки, или ее длинные черные ресницы без малейших признаков туши на них. Как бы то ни было, а Маттео начал находить в своем хрупком водителе удивительные стороны. Кира невозмутимо смотрела в карты, и Маттео поймал себя на желании поцеловать ее – сейчас, когда она так серьезна. Черт возьми, она что, знает, что ее холодность лишь подстегивает его желание?

К тому моменту, как большая часть вина была выпита, Кира обыграла его, и это было очень непривычно. Маттео с подозрением посмотрел на нее:

– Кто научил вас так играть?

Девушка пожала плечами.

– Прежде чем стать водителем, я работала механиком – главным образом с мужчинами, – добавила она. – А они любили играть в карты, когда выдавалась минутка.

– Вы работали механиком?

– А вы удивлены?

– Весьма. По вам и не скажешь, что вы способны разобрать машину.

– Внешность может быть обманчива.

– Да уж. – Маттео взял бутылку и долил остатки вина в бокалы.

Передавая Кире ее бокал, он заметил, что пальцы ее дрожат. О да, подумал он с мрачным наслаждением – она тоже ощутила этот электрический импульс, что проскочил между ними при случайном прикосновении. Маттео скрестил ноги, чтобы скрыть нарастающую эрекцию, поняв, что мыслить в другом направлении не получается.

– Мистер Валенти, – внезапно произнесла Кира.

– Маттео, – поправил он. – Я думал, мы договорились о том, что можем обращаться друг к другу на «ты», учитывая обстоятельства.

– Да, но я… – начала было Кира, но под его вопросительным взглядом умолкла.

Вино раскрепостило ее, и она не преминула воспользоваться откуда ни возьмись нахлынувшей уверенностью в себе в игре. Возможно, не самый умный поступок – обыграть Маттео Валенти, но что-то толкало Киру показать, что она не такая уж и бездарная, как он себе представлял. Однако смелость постепенно уходила, а напряжение, возникшее между ними после возвращения Киры из ванной, нарастало. Ее грудь ныла, а трусики были влажными – интересно, он догадывается об этом? Возможно, да, ведь так наверняка реагируют все окружающие Маттео женщины. Киру пару раз называли фригидной – хотя на самом деле она просто боялась. Но контакт с противоположным полом никогда не вызывал у нее ничего, кроме скуки, а однажды ее кавалер захрапел, едва успев коснуться головой подушки. Каким же образом Маттео ухитрился заставить ее испытать подобные чувства – ведь каждая клеточка ее тела буквально кричит о желании?

– Мы не обсудили, как будем спать, – произнесла наконец Кира.

– И что ты предлагаешь?

– Ну, по-видимому, придется спать на одной кровати – так что нужно искать компромисс. – Девушка сделала глубокий вдох. – Я подумала, что мы можем лечь валетом.

– Валетом?

– Ну, ты же понимаешь.

– Нет, конечно, – с нетерпением отозвался Маттео. – Иначе зачем бы я спрашивал?

Кира робко пожала плечами:

– Это просто. Я сплю головой в один конец, а ты – в другой. Мы так делали в лагере. Иногда люди даже кладут между собой подушки, чтобы не перебираться на территорию другого. Ну, если ты не хочешь провести ночь в кресле, – закончила она, чувствуя на себе удивленный взгляд своего соседа поневоле.

Маттео, к тому времени значительно уставший от сидения на неудобном стуле, переспросил:

– Ты и впрямь думаешь, что я буду спать в этом проклятом кресле?

Кира неуверенно посмотрела на него.

– Хочешь, чтобы в нем спала я?

– И всю ночь ворочалась, мешая мне уснуть? Нет, не хочу. Мы разделим постель, как нам предложила добрая самаритянка Мэри. Но не переживай. Я не стану по обыкновению спать голышом, а ты можешь не снимать свитер. Хорошо? И можешь быть спокойна: я буду держать себя в руках – ведь я не нахожу тебя привлекательной ни на йоту.

Это, конечно, не было правдой – но зачем усугублять ситуацию признаниями?

Встав, Маттео принялся расстегивать ремень на брюках – и увидел, как шокированная Кира смотрит на него.

– Закрой-ка свои большие синие глаза, – предложил он, улыбаясь. – До тех пор, пока я не лягу под одеяло.