Глава 2 «Автомобилист»

В 16 лет меня перевели во взрослую команду «Автомобилиста». Там меня под крыло взял начальник команды Александр Загрецкий. Даже поселил в свой номер на сборах. Но он страшно храпел. И я взмолился:

– Я не могу, Александр Иванович.

– Ну ладно, иди к ребятам.

Первый сбор получился невероятно изматывающим. Он проходил в Узбекистане и длился 34 дня! Жили на базе клуба «Политотдел» из Ташкентской области – в огромной комнате на 20 человек. Приехали, когда на земле еще лед лежал – мы его лопатами отбивали. А уехали – на улице жарища, 30 градусов. Сегодня я не могу представить, как бы выдержал в таких условиях. А тогда как-то справлялись.


Из воспоминаний Валерия Романцева:

– Тренеры Урин и Загрецкий взяли Олега и Сашу Тарханова на сборы – и дали такие же нагрузки, как 30-летним мужикам. У Саши после них возникли проблемы с сердцем, у Олега – с печенью. Мать тогда пыталась запретить ему играть в футбол – здоровье ребенка дороже. Она считала футбол ненужной забавой и никак не будущей профессией. Но как его удержишь?


Из воспоминаний Валерия Гладилина, полузащитника «Автомобилиста» 1970-х годов:

– Попасть в основу «Автомобилиста» в то время было очень сложно. Состав команды не менялся годами. Комплектование происходило по принципу: футболист заканчивал – на его место приходил юный игрок. Чтобы вытеснить кого-то из состава другим способом, надо было быть сверхталантливым парнем.

Но Романцев, Тарханов и еще пара ребят смогли пробиться в состав. Они выдержали конкуренцию с сильными профессиональными футболистами. Мне кажется, что характер Олега начал коваться именно в то время. Сборы в «Политотделе» были очень тяжелыми – выдержать их было испытанием. Дело в том, что тренер Урин в свое время играл в «Динамо», и нагрузки он давал, исходя из собственного опыта тех лет. На тренировках «Динамо» исторически огромное значение придавалось скоростно-силовой работе. У ребят случались обмороки – не все справлялись с нагрузками. У Тарханова скакал пульс.

В конце сбора нагрузки чуть-чуть сбавили. Урин понял, что молодые ребята поплыли. Выходят на поле – а ноги не держат. Но те, кто выдержал это испытание, остались в команде. Так ребята вырабатывали характер – мастерство стало расти уже потом. Оба они – и Романцев, и Тарханов – тогда прошли настоящую школу жизни.

* * *

Хорошо запомнился один из сборов в Сочи. Урин и Загрецкий устроили для нас тренировку – бег по горному серпантину. А у меня с юношеских лет были проблемы с печенью. При сильных нагрузках она начинала ныть. Но бежать надо. Иначе отправят из команды. Смотрю – едет грузовик. Впереди серьезный поворот. Я прибавил ходу и на ходу залез в него. Смотрю, за мной еще человек десять запрыгивают. Больше всего не повезло последним. За ними ехали тренеры на автобусе. И они бы легко их «просекли». А мне повезло. Кросс я «пробежал» в кабине грузовика.

Георгий Ярцев рассказывал мне о похожем случае. Он только перешел в «Локомотив» из «Спартака». Их тренер любил гонять футболистов. И как-то на сборах он устроил им кросс – от базы до аэропорта. А это 12 километров. Жора привык к спартаковским тренировкам, где главное – работа с мячом. Но делать нечего – надо бежать. «Решил: поднапрягусь, – говорит. – Что мы, хуже локомотивцев?» Бежит последним. Рядом Толик Шелест. Наконец, добежали. Жора спрашивает: «А где автобус, чтобы нас обратно повез?» А Толя отвечает: «Знаешь, Жора, назад тоже надо бежать». Тот не выдержал, взял такси и обратно поехал на нем.

В Сочи мы жили в отеле «Заполярье». Футбольных полей поблизости не было – мы шли на теннисный корт, снимали сетку и там играли в футбол. 30 человек и один мяч: с такими сборами можно было вырасти очень «техничным» игроком. Мяч попадал к тебе раз в полчаса – удовольствие то еще. Но выбора не было.


Из воспоминаний Александра Тарханова:

– Основательность Олегу была присуща с детства. Это качество сохранилось в нем на всю жизнь. Несмотря на то что до стадиона Олег добирался с двумя пересадками, он ни разу в своей жизни не опоздал на тренировку. Причем одно дело – ехать летом и совсем другое – зимой, в холодину! А морозы в Красноярске начинались уже в ноябре.

Зимой я вместе с другими ребятами играл в русский хоккей. Мы своей командой даже однажды хлопнули «Енисей» во главе с великим Ломановым. Олег не играл, он был нашим «тренером» – приезжал поболеть. Сидел на трибуне в валенках, шубе.

Однажды произошел любопытный случай. Я выскочил один на один с вратарем, и защитник, ветеранчик, не доставая до меня, со всей силы саданул по моей руке клюшкой – у меня до сих пор шрам остался. Я упал, боль жуткая. Олег увидел это – и как выскочит на лед прямо в валенках! Игрок, который меня ударил, едет, улыбается. А Олег подбегает – и со всего размаха ему в челюсть! После этого началась грандиозная драка.

Матч доиграли. Пришли в раздевалку. Смотрю – рука вся в крови! Олег увидел, выскочил, нашел где-то такси, и меня повезли в больницу.

Хотя у нас вся команда была дружная, с ним мы сошлись особенно близко. Когда играли на выезде, всегда жили в одном номере. Перед игрой в кино сходим или по магазинам пройдемся. В общем, друзья – не разлей вода.

* * *

Первый матч в «Автомобилисте» – вот же совпадение! – провел со «Спартаком». Разумеется, не московским – из Семипалатинска. Погода градусов 30, солнышко. Меня выпускают на замену за пять минут до конца – нападающим. Ведем 4:0. Вадик Осадчий делает прострел – и я с правой, посторонней для себя ноги, забиваю пятый гол. Мне тогда было 17 лет.

Но еще больше запомнился первый матч в основном составе. Мы играли в Прокопьевске. Я уже знал, что выйду на поле с первых минут. В день игры пошли в кино. На сеанс в 11 часов. Мне попался билет – 11-й ряд, 11-е место. Я играю 11-м номером. И – только представьте! – на 11-й минуте забиваю первый гол. Вот и не верь после этого в магию цифр. Но это сто процентов было со мной. И до сих пор, когда я вижу это число, у меня всегда тепло на душе.

Хотя любимый номер – пятерка. Под ним я выступал и в «Спартаке», и в сборной. И даже теперь, если играю за ветеранов, мне всегда оставляют пятерочку. Никто не трогает, это забито. Закреплено за мной.

Поначалу я играл исключительно в нападении. Моим коньком была высокая скорость – мчался как ветер. На 30 метрах я обгонял любого.

Если бы при этой скорости я бы еще все моменты использовал – цены бы мне не было. Но увы – с этим были проблемы. Играли как-то в Новокузнецке. Соперники все время пытались поймать меня в искусственный офсайд. И каждый раз это у них не получалось. За один тайм у меня было пять выходов один на один. Но ни один из них я не использовал! То мимо ковырну, то далеко мяч отпущу, и вратарь перехватит. В перерыве я в раздевалку не пошел. Как я ребятам в глаза посмотрю? Сел на трибуне. Они выходят на второй тайм: «Ладно, салага, не переживай, все бывает». Так в итоге и не забил. Во втором тайме я уже боялся этих моментов и вперед особо не бежал.

В защиту меня перевели позже – как раз в связи с болезнью печени. Плюс случай конкретный подвернулся. Матч в Иркутске, я должен играть нападающего. А у нас получает травму левый защитник Толя Шевяков, и заменить его некем.

Я говорю:

– Давайте я попробую.

– Ну попробуй, – отвечает Урин.

Сыграл в итоге так, что после матча Толя подошел и сказал: «Все, мое место занято». Потом он играл уже на правом фланге. Кстати, мы до сих с ним дружим.


Из воспоминаний Александра Тарханова:

– Скорость у Олега была действительно шикарная. Когда мы учились в институте, его даже хотели сделать легкоатлетом. Тренеры так и говорили: «Олег, бросай футбол, иди к нам. И через год мы сделаем из тебя мастера спорта в беге на 100 метров». Но он отказался и дальше продолжил играть в футбол. Олег был мощным форвардом, умел здорово открываться. И по юношам забивал прилично.

Парнем он был принципиальным и упрямым. Что любопытно, у него тогда был рыжеватый цвет волос. Его даже стали называть «рыжим». Но ему, видимо, это быстро надоело, и на одну из следующих тренировок он пришел с черными волосами – перекрасился.


Из воспоминаний Валерия Гладилина:

– Помимо скорости, у Олега была светлая голова, футбольная. Играя в обороне, очень важно не терять рассудка. Он здорово подстраховывал партнеров, был дисциплинированным, внимательным. На поле всегда аккуратен – в том числе в передачах. При этом здорово читал игру.

* * *

В «Автомобилисте» у нас была великолепная атмосфера. В команде в основном играли мужики по 35–36 лет. Но меня они приняли сразу. Я же из Рощи. Одного этого было достаточно, чтобы тебя уважали. Поэтому ко мне относились как к равному.

Календарь у нас был интересный. На выезды ездили сериями: Владивосток, Хабаровск, Комсомольск-на-Амуре, Чита. Потом Улан-Удэ, Иркутск, Братск, Ангарск. Там есть участок, где до сих пор ходят паровозы.

А никакого радио на станциях не было и в помине. Обычно выходил мужик на платформу и кричал: «Поезд на Челябинск – на первый путь!»

Как-то сидим на одном полустанке, ждем поезда. Туман. Мы уставшие. Никто не знает, когда поезд будет. Мне стало скучно. У нас был вратарь под два метра ростом, Сулейман Демирджи. Здоровый мужик, бывший боксер. Пока ждал поезда, прикорнул.

Я смотрю – рядом с платформой лежит обрубок рельса. Беру его – и кладу ему в сумку. А после этого выхожу на платформу и громко кричу: «Поезд Владивосток – Москва прибывает на первый путь!»

Он спросонья схватил эту сумку! В руке, разумеется, остались одни ручки. Смотрит по сторонам:

– Где этот щенок?

Я, конечно, спрятался. А когда поезд пришел, ушел в соседний вагон. Но он не стал мстить, потом просто посмеялся.

* * *

Играя за «Автомобилист», я параллельно учился в Красноярском Педагогическом институте на факультете физвоспитания. Тогда и предположить не мог, как дальше сложится судьба. На всякий случай надо было получить высшее образование. Окончательно я понял, что футбол стал моей профессией, только в 1977-м, когда во второй раз оказался в «Спартаке» и поговорил с Бесковым и Старостиным.

Вспоминаю любопытный случай – он произошел при поступлении в институт. Я уже играл в «Автомобилисте», был довольно популярной личностью в Красноярске. А мой брат институт уже окончил.

И вот экзамен по легкой атлетике. Центральный стадион, полно народу. Конкурс – пять человек на место.

Надо сдавать кросс на 3 тысячи. 100-метровку я выиграл без вопросов. А длинные дистанции – не мое.

Идут забеги. Брат стоит с преподавателем. А я в середине бегу. Брат говорит:

– Ну вот сейчас он рванет и всем покажет.

Я отстаю еще больше. Брат:

– Ничего, сейчас вы увидите, на что он способен.

Кричит мне.

– Давай, Олег, давай!

А я не могу. Еле-еле добежал в числе последних.

Брат кричит:

– Ну что же ты! Я тебя так рекламировал. А ты от всех отстал.

Мне оставалось только развести руками. Какой я бегун на 3 тысячи?

* * *

Платили в «Автомобилисте» не очень много. Но футболистов «подкармливали» левыми деньгами. В Советское время в футболе существовало такое понятие, как доплаты. Тебя устраивали на какое-то предприятие – якобы ты работаешь в цеху. Ты там, естественно, не появлялся и только приходил получать деньги. Конечно, это было незаконно. Кто-то мог быть приписан к колхозу и номинально числиться агрономом, кто-то – к заводу. И это не было ни для кого секретом. По второй лиге доплаты были везде – Георгий Ярцев рассказывал, что некоторые ребята по 5–6 доплат получали. Из-за них во вторую лигу шли иногда даже из высшей.

Я поначалу доплат не получал – все-таки пришел в команду пацаном. И только потом, когда стал капитаном «Автомобилиста», меня устроили в Научно-исследовательский институт старшим научным сотрудником. Чем занимался этот институт, я не узнавал. Знаю только, что его директор был ярым футбольным болельщиком. Он как-то сказал мне:

– Могу сделать так, чтобы ты получал больше. Но тогда в трудовой книжке у тебя будет стоять отметка «слесарь». Или оставим как есть? Научные сотрудники получают меньше.

Я ответил:

– Переводите на слесаря. Трудовая потерпит.

Как «слесарь» получал на 10 рублей больше. Деньги были нужны, у меня уже появилась семья.

* * *

К 21 году у меня не было и намека на личную жизнь. Даже в кино ни разу с барышней не ходил. Я уже играл в «Автомобилисте». А тут наш районный «Металлург» проводил двусторонний матч, и я решил в нем поучаствовать. И вот представьте: прихожу на стадион, переодеваюсь, зашнуровываю бутсы. И тут – идет девчонка. Я даже лица ее не увидел – только золотистые волосы чуть ли не до колен.

До этого ни с одной женщиной даже не пытался познакомиться. А тут вдруг понял: никогда себе не прощу, если она уйдет. Кинулся к брату: «Кто такая?» Выяснилось, что живет в соседнем с нами доме, работает тренером по художественной гимнастике. «Слава богу, – подумал, – значит, смогу ее разыскать». Со спокойной душой зашнуровал бутсы и вышел на игру. И тут вижу – девушка идет с подругой обратно, к полю. Валера, знавший эту самую подругу, пригласил девушек посидеть на скамейке, посмотреть футбол. Они согласились. После игры подошел к Наталье, предложил вечером увидеться.

Игра была днем, а первое свидание у нас случилось вечером. В Зеленой Роще есть аллея, там и встретились. На свидание я взял с собой друга – один пойти постеснялся. Да и, по правде, думал, что она не придет.

Друг поддержал. Говорит:

– Не волнуйся. Смотри, вон она идет.

И ушел. Так, собственно, все и закрутилось. Вскоре мы подали заявление в ЗАГС. И за все время совместно прожитых лет ни разу не пожалели!


Из воспоминаний Натальи Романцевой:

– Я уже работала тренером по художественной гимнастике и совмещала работу с учебой. Был июнь – сессия в разгаре.

Помню, в тот день я попросила свою подругу Тамару подменить меня на занятиях. Прибежала только под конец тренировки. Вместе вышли и собирались уже пойти домой. А рядом как раз было футбольное поле. Видим, что там народ столпился, и ради интереса тоже побрели к трибунам. Подошли – осмотрелись. Идет игра. Мы решили – посидим, посмотрим.

Матч закончился. Я стою спиной к футбольному полю, и тут подсаживается какой-то парень. Я особо на него внимания не обратила, но оказалось, что он знаком с моей подругой. Тамара представила мне его как «звезду города», «завидного жениха Красноярска». Оказывается, Алик уже тогда был местной знаменитостью. Но я от футбола была так далека, что ни о каких «футбольных звездах города» даже не слышала.

Так и познакомились. Обменялись парой шутливых фраз. Помню, меня тогда очень зацепила его улыбка. Все время, пока стояли и разговаривали, он так смущенно и улыбался.

Перед тем как вернуться к команде, Алик предложил встретиться вечером. Согласилась.

А я потом сидела и думала: его приглашение – это шутка? Но на всякий случай решила сходить. Когда подходила к аллее, где мы должны были увидеться, он уже стоял там и изо всех сил махал мне руками.

* * *

На свадьбе у меня свидетелем был Тарханов. А я у него. Сашка женился раньше. Я к тому моменту еще с Натальей не был знаком.


Из воспоминаний Александра Тарханова:

– Естественно, почти сразу же после знакомства Олег привел Наталью к нам в гости. Мы пообщались, а потом Олег спросил у моей супруги: «Ну что, Люда, как она тебе?» А та ответила: «Олег, ты должен на ней жениться! Не женишься – сделаешь глупость». Они в итоге сыграли свадьбу на два года позже, чем мы. Как сейчас помню, это было 20 декабря 1975 года.

Олег и Наташа отмечали свадьбу в ресторане «Огни Енисея» на набережной. Я тогда уже служил в армии. Меня устроили в часть, при этом я продолжал играть за «Автомобилист». 20 дней проходил курс молодого бойца. Как раз в это время Олег запланировал роспись. Я позвонил из части людям, которые меня туда устроили: «Забирайте меня отсюда! Мне надо быть свидетелем – а я здесь сижу». И на следующий день меня оттуда забрали.

* * *

У Тарханова свадьба получилась интересная. На ресторан денег не было, и Сашка решил праздновать в своей квартире. Мать его невесты жила в соседнем доме, только на пятом этаже. У нее все и готовили. Куча блюд, салатов.

Утром расписались – и Сашка отправился с Людмилой по городу кататься. В ЗАГСе уже теща Сашки говорит мне: «Помоги. Надо холодильник отнести, продукты». И вот пока они катались по городу, фотографировались без свидетеля, я в это время носил чаны, тарелки. Лифта в доме не было. Таскать все это с пятого этажа – то еще удовольствие. Хорошо, хоть сам Саша жил на первом этаже. Когда уже сели за стол, выяснилось, что не хватает стульев. Я обзвонил всех соседей, добыл еще пару стульев. Нашел огромную доску, положил на два стула. Вроде все расселись. А у меня сил уже нет. С утра пашу. Поздравил Сашу, сказал пару слов и потихонечку поехал домой.

* * *

Нас вообще было четверо друзей – я, Сашка Тарханов, Сашка Кишиневский и Ваня Бобкин. Но двое последних дальше «Автомобилиста» не пробились. Хотя Кишиневский был талантливейшим парнем. После этого он несколько лет тренировал «Автомобилист», который, правда, играл уже под другим названием – «Металлург».

Кишиневский из еврейской семьи. Любил шутить над собой. Как-то сказал мне:

– Меня дома называют сотым.

– Почему? – спрашиваю.

– 99 евреев нормальные – хитрые и умные, а я сотый – ни туда ни сюда.

Более того, он постоянно попадал в какие-то истории. Над ним любили подшучивать.


Из воспоминаний Александра Тарханова:

– Один раз поехали играть в Караганду. Там была очень сильная команда. Саша Кишиневский перед матчем стал нагонять панику: «Мы сегодня не выиграем». А мы с Олегом в ответ: «Давай так: если выиграем, то сбреем тебе усы». А своими усами он дорожил. Тем не менее поспорили. Игра была очень тяжелая, но мы победили 2:1. После матча подходим к Кишиневскому: «Ну что? Давай!» Тот в отказ: «Я не буду!» Тогда мы с Олегом его связали и в итоге сбрили эти усы. А что – уговор дороже денег!

Однажды тому же Кишиневскому надо было сдавать экзамены по легкой атлетике. Сначала кидал копье – чуть не убил преподавателя. А на следующий день ему нужно было толкать ядро. Подходит к нам: «А где его взять, это ядро?» Мы ему: «Как где? Иди в магазин спорттоваров, покупай». На следующий день приходит с ядром. Мы – в хохот. «Посмотри, – говорим, – в сторону». А там штук 20 таких же лежит, институтских.

* * *

Супруга у меня футбол не смотрела. Мама, собственно, тоже. Ей все время страшно было. Казалось, что на меня специально охотятся и вот-вот убьют.

Лишь однажды мы побывали на футболе вместе с женой. Отдыхали в Израиле, и я поехал посмотреть на матч лидеров местного чемпионата. Наталью взял с собой. Приехали на стадион в Иерусалим – там яблоку негде упасть. Для нас в самом низу поставили два стула – вся игра прямо перед нами. Наталья посмотрела на все эти стыки, подкаты, гримасы и сказала мне: «Нет, больше я на твой футбол не пойду!»

Мои отсутствия супруга воспринимала как должное. Знала же, за кого замуж выходила. Порой я бывал дома только наездами. Один год мы, вообще, в четыре круга играли – это в нашей 7-й зоне решили сделать такой эксперимент. И надо было два раза в год летать на Сахалин, два раза во Владивосток, два раза в Хабаровск, два раза в Комсомольск-на-Амуре.

Но мы были молодые – все трудности переносили со смехом и шутками.


Из воспоминаний Валерия Гладилина:

– Зона Сибирь – Дальний Восток – испытание характера. Условия – спартанские, военные. Летали на «Ил-18» и «Ан-24». Спали в аэропортах, подложив сумки под головы. Гостиницы нас ждали без душа, без питания. Еду перехватывали в буфетах, кто где может.

Много вещей из Красноярска с собой не брали, чтобы избежать перевеса. Всю дорогу каждый путешествовал в одном свитере и в одних брюках. Когда возвращались в Красноярск, все шли в баню. А одежду, в которой отлетали эти дни, клали в пакеты и оставляли там. Сдавать ее в химчистку никто и не думал – настолько она была грязной. Джинсы выбрасывались без раздумий.

Все приезжие, и я в том числе, жили в Красноярске в одной шестикомнатной квартире, на первом этаже. Почти как в общежитии. Отдельного жилья нам никто не выдавал. Зато это была своего рода коммуна, футбольное братство. К нам и местные, красноярские, ребята в гости приходили. Стоит ли удивляться тому, насколько сплоченной была наша команда? Лично я вспоминаю то время с огромным удовольствием.

* * *

Я летать не боялся. А вот мой друг по второй сборной СССР, Миша Ан, очень переживал. Садился рядом со мной и брал меня за руку. Я спрашивал:

– Миш, чего ты волнуешься?

– Не могу летать, всего трясет.

И в итоге так вышло, что вместе с «Пахтакором» он разбился в авиакатастрофе. Получается, было предчувствие.

Он, кстати, не должен был лететь на тот матч с минским «Динамо» в 1979 году – получил травму. Но тренеры сказали – надо поддержать команду. Вот он и полетел…

* * *

С «Автомобилистом» я облетал весь Дальний Восток. Видел и Ключевскую сопку, и Авачинский вулкан. А однажды попали под землетрясение. Дело было в Петропавловске-Камчатском. Ночь. Сплю и чувствую – кровать поехала. Я даже не понял, что случилось. И не сразу проснулся. Ну, едет кровать и едет. А опытные ребята сразу все сообразили:

– Выбегайте скорей, это землетрясение!

Это природное явление мне довелось испытать и еще раз. Мы с Натальей отдыхали в Сплите. И ночью прилично затрясло. Ну местные-то знают, что это такое. Они выбежали из гостиницы и нам кричат: «Выходите!» А я тем вечером так умотался, устал, что отдал Наталье паспорт, деньги, которые у нас были, и говорю:

– А я, Наташ, спать буду.

Так и проспал. Хотя, говорят, трясло хорошо.

Осторожность мне до сих пор чужда. У меня есть недостаток: я мало чего боюсь в этой жизни. Да, у меня были охранники на позднем этапе моей работы в «Спартаке». Но идея завести их была не моя. Так предложил Юра Заварзин – чтобы ограждать меня от слишком навязчивых болельщиков. Не скажу, что я сам чего-то боялся. Да и с охранниками общался больше как с приятелями, друзьями. Ребята со мной и на дачу ездили, и шашлыки жарили, и рыбу ловили.

* * *

Тарханов из Красноярска уехал раньше меня. Сначала его призвали в хабаровский СКА, и уже оттуда он уехал в Москву, в ЦСКА. Как-то он рассказал любопытную историю из хабаровского периода. Заходит однажды в раздевалку генерал, зам. командующего округом. Его первый раз привели на футбол. А он в этом регионе царь и бог. Все встают: кто-то без трусов, кто-то с одной гетрой.

– Товарищи офицеры, с кем сегодня играете?

– С командой «Кузбасс» из Кемерова, – отвечает кто-то.

– И как они играют?

– Они на восьмом месте, мы на пятом.

– Слушай мою команду. Приказываю сегодня победить 6:1!

Вот такие тогда были руководители. Если большой начальник пришел на футбол – значит, надо расшибиться в лепешку, но выиграть.

У нас были свои веселые случаи. Один забавный эпизод случился в Чите. Мы отыграли матч, а следующая игра у нас в Благовещенске. Погода отличная, под 30, несмотря на то что уже вечер. Глаша, Валерка Гладилин, узнал у местных, что неподалеку есть озеро.

– Пойдем искупнемся? – говорит.

– Пойдем, – отвечаем ему. – Чего в номере-то сидеть?

Пошли, я искупался, вроде бы освежился. А Глаша вообще обожал воду. Настоящий водяной.

– Ты иди, – говорит он мне. – А я еще здесь посижу, отдохну. Может, разок-другой искупнусь.

Я пошел обратно в Дом колхозника, где мы остановились.

Проходит время. Смотрю – идет Глаша. В одних трусах! Пока он купался, у него увели всю одежду – брюки, рубашку. А у нас впереди еще три города. Запасной одежды нет.

В итоге мы нашли ему какие-то старые штаны не по размеру. И выцветшую футболку красного цвета. А у нас в команде был один парень, он классно рисовал. Тогда в моде был мультфильм «Ну, погоди!». Он только вышел на экраны. И этот художник нарисовал на ней волка и зайца. Классно, кстати, нарисовал. Вот Глаша всю поездку в этих штанах и в этой футболке и провел. И в поездах, и в столовых, и по городу ходил. Сегодня такая майка была бы модной. А в то время она смотрелась диковато.

* * *

Сейчас, вспоминая свои юные годы, я ловлю себя на мысли: это было счастливое время. Я бы не поменял его ни на какие миллионы, современные смартфоны и ноутбуки.

Не так давно был в Красноярске – ездили туда вместе с Валерой Газзаевым в момент его предвыборной кампании. Вышел в город – и не узнал его. Из родного остался только Енисей. Красноярск поменялся сильно – и в худшую сторону. Все застроили. Там, где когда-то тренировался, стоят многоэтажные дома, Думаю, что в этом муравейнике я бы вряд ли смог вырасти в футболиста.

Загрузка...