Романолуние

13. Цифра тринадцать – не зря чертова дюжина

Но за тот год в Москве произошло еще кое-что. Тогда Даша еще до конца не осознавала, насколько это событие сильно повлияет на весь последующий ход ее жизни.

По возвращении из Рима за ней снова стал увиваться Андрей. Даша не хотела. Он стойко ассоциировался с прошлым. Но Андрей был очень настойчив.

Однажды в дверь позвонили. Пришел Паша Рябков. И рассказал всё. Оказывается, уже все близлежащие деревни знали, что у этого недоноска гонорея. Стольких, видимо, он перетрепал, что пошла молва. Даша сильно насторожилась.

Вот уже год как появились какие-то внутренние боли. Значения не придавала. Привыкла как-то к подружке. К тому же сейчас основная боль почти отступила, эпизоды – редкие и непродолжительные, анализы Даша сдаёт регулярно, контрольный рентген делает раз в полгода, а в последнее время даже раз в год. Динамики или нет, или она незначительная. Но всё же Даша остаётся больной девушкой и понимает свое состояние, поэтому внутренние боли не вызвали у нее никакого волнения. Последний секс был в Москве, с Подколзиным. Он вообще оставался единственным на тот момент мужчиной, с которым она была. В Риме Даша никого к себе не подпускала, было как-то совсем не до этого, время постоянно расписано поминутно, поэтому она в последнюю очередь подумала бы на что-то венерическое. Предполагала, что это какие-то новые формы течения ее болезни. Но этот разговор с Пашей сильно взволновал. У Даши появились предчувствия.

Обследование выявило гонорею. А Даша ему доверилась…

Лечение было долгое, перебрали несколько групп препаратов, ничто не брало эту заразу. Только через год, перед Парижем контрольные анализы – отрицательные. И всё это время Андрей преследовал. Даша хвалила себя за дальновидность: никому из друзей не рассказала, куда устроилась на работу.

Чтобы он отстал, решила переехать на съемную квартиру. Тем более и так уже было пора. Даша мгла себе позволить снять квартиру, так зачем обременять папу? Пусть, наконец, поживет себе в удовольствие. И так с ней настрадался. Всю жизнь посвятил больному ребенку. Настал её черед платить ему той же монетой.

Переехала в центр, ближе к офису. Андрей момент отъезда пропустил. Отвязался. Но к отцу теперь не поездить. Ничего, будет каждый день звонить.

Так и прошел тот год. Съемная квартира. Одиночество. Удушающие объятья корпоратива. Лечение от гонореи. Чудо, а не год. Век бы так жила. Спасибо, что хотя бы на нервной почве не вернулась боль. Даша тогда параллельно начала прием таблеток от своей болезни. Перестраховалась. Пронесло.

Еще был непродолжительный период хождения по любовникам, который начался сразу после того, как она вылечилась, но на нем можно особо не останавливаться, настолько это было незначительно и недолго. В душе Даши те несколько недель не оставили никакого следа́. Так, попытка вытеснить из себя присутствие Андрея. Она не хотела, чтобы накануне отъезда в другую страну, где Даша пробудет неизвестное количество времени, тот оставался последним, кому она принадлежала.

А потом она улетела в Париж.