Романтики

Как это хорошо! Как это слух ласкает!

Не правда ль. Слушайте, что он ей отвечает:

«Да, это пение предвестника утра!

Ты слышишь? Жаворонок звонкий!..

Проснулся лес… туман редеет тонкий.

Моя любовь! Расстаться нам пора!

Светлеют небеса и розовеют горы

Под первой ласкою безжалостной Авроры.

Моя любовь!.. расстаться нам пора!»

Тсс! Слышите шаги?

Вам это показалось.

Сильвета милая, здесь нету никого.

Ведь вы со мной теперь. Не бойтесь ничего!

О, как она мила! Здесь в уголке прижалась

Пугливой птичкой – и вот-вот

Как будто с веточки вспорхнет!

Но дальше… слушайте моих влюбленных лепет:

«Она: «О нет! Утих деревьев сонных трепет;

И этот алый свет, что испугал твой взор,

То не был свет зари прекрасной:

То пролетел блестящий метеор,

Чтоб осветить твой путь опасный».

Он: «Да»! Пусть будет так. С тобой согласен я.

Не жаворонок, нет! – поет пред ранним утром.

И в небе не заря блистает перламутром:

Когда так хочет милая моя,

Твой в небе, Цинтия, я вижу лик туманный.

Пускай приходит смерть: она мне гость желанный!»

Ах нет, пускай он так не смеет говорить,

Не то заплачу я!..

Ну, я вас успокою:

На этом месте книжку я закрою;

До завтра мы еще дадим Ромео жить.

(Закрывает книгу и смотрит кругом.)

Как хорошо кругом!.. За книжкою Шекспира

Готов я здесь забыть все треволненья мира,

В волшебной этой тишине,

Когда гармонией созвучий

Так нежно слух ласкает мне

Великого Шекспира стих певучий.

Да, хороши стихи; и тихий шум листвы

Аккомпанирует им чудно;

Но, милый друг… понять нетрудно,

Что в них всего милей: читаете их вы!

Как мы умеем льстить!..

О, как я их жалею –

Ромео с Юлией!.. Они судьбой своею

Напоминают мне…

О чем?..

Так, ни о чем.

Так отчего же вы так сильно покраснели?..

О чем вздохнули вы тайком?

Ну, право, ни о чем!

Сильвета!.. неужели…

Но я обязан вам сказать,

Что ваши глазки не умеют лгать:

О чем вы думали, – я думал вместе с вами.

О вас… и обо мне. Что, верно?

Может быть.

О том, что ненависть меж нашими отцами

И нас так точно может погубить.

Ну, что же. Я не прав?..

Ну да, вы отгадали:

Об этом я без слез подумать не могу.

Я не ждала такой печали –

К вам относиться, как к врагу!

Зачем?.. и почему?.. Над этою загадкой

Теперь нередко плачу я украдкой.

Когда меня отец два месяца назад

Взял из монастыря, он мне сказал сурово:

«Смотри сюда, дитя! здесь Бергамена сад,

А он – наш злейший враг; так слушай! Дай мне слово,

Что будешь всячески стараться избегать

С ним иль с его сынком малейшего знакомства.

Я прокляну тебя – осмелься лишь солгать…

И помни: Бергамен – образчик вероломства.

Раз навсегда тебе я, как отец, скажу:

Ты их должна считать смертельными врагами».

Я обещала… И, судите сами,

Как обещанье я держу!..

А я-то? Разве я исполнил клятву эту?

Я ненавидеть обещал Сильвету –

И я ее люблю!

О небо!

Да, да, да!

Все клятвы глупые исчезли без следа:

Люблю тебя, дитя!

Да это грех ужасный!

Так что ж из этого? А, право, труд напрасный.

Поверь мне, милая, что стоит запретить,

Как тут-то и нельзя, нельзя не полюбить.

Ну, поцелуй меня!

Да ни за что на свете!

И все-таки меня вы любите, мой друг!

Сильвета, мы не дети:

К чему же ваш испуг?

Нет, что он говорит!

К чему же краска эта?

Я говорю лишь то, что думает Сильвета;

Я говорю лишь то, что ясно уж для нас,

В чем не хотите вы еще себе признаться,

Но в чем уже нельзя, Сильвета, сомневаться.

То, наконец, что вы сказали мне сейчас,

Когда любовников веронских испытанья

Сравнили с нашими.

Не сравнивала я!

Ах, вот как! Нет! Но я добьюсь сознанья.

Припомните, прелестная моя:

Как и у них, вражда слепая эта

Закралась в семьи к нам;

Мы повинуемся озлобленным отцам,

И значит, значит, мы – Ромео и Джульетта,

И значит, нам любить друг друга суждено.

Но только я готов, будь это хоть измена,

Все козни побороть Монтекки-Бергамена

Иль Капулетти-Паскино!

Так, значит, мы теперь друг друга любим с вами?

Ах! Это сделалось так скоро… как-то вдруг,

Мсье Персине!

О мой прелестный друг!

Любовь приходит к нам с весенними цветами;

Предугадать нельзя мудрейшему уму,

Когда любовь придет, к кому и почему?

Я часто видел вас из моего окошка…

Я тоже…

И на вас я все глядел тайком.

Я тоже… так, одним глазком!

Дорогая крошка!..

И помню, что в один прекрасный день

Случайно я орехи здесь сбивала.

А я присел случайно с книгой в тень…

И вот как нас судьба связала!..

Вдруг… ветер прямо к вам… фф! ленточку мою.

Чтоб вам отдать ее, вскочил я на скамью…

Я тоже…

И с тех пор, Сильвета дорогая,

Нетерпеливее здесь жду я с каждым днем,

И сердце пылкое трепещет, замирая,

И лишь один витает образ в нем.

Я жду тебя! Пока в тени душистой

Твой милый смех, по-детски серебристый,

Мне, как сигнал желанный, зазвучит,

Пока твою изящную головку,

Пока тебя, прелестную плутовку,

В тени плюща мой взгляд не различит.

Но, если любим мы, должны мы обручиться.

О милая! перед тобой

С смиренною мольбой

Я только что хотел склониться!..

Последний Бергамен! Тебе судьбой дано

Супругом верным стать последней Паскино!

Клянусь тебе, я твой навек и неизменно!

О, как ты благородна и смела!..

О нас заговорят в потомстве непременно!..

О, если б их вражда не так сильна была!..

Кто знает, милый друг? Быть может, час настанет,

И мы их ненависть сумеем прекратить?

Боюсь, что этому не быть.

Ужели же меня предчувствие обманет?

Но часто-часто, я должна тебе сказать,

Мечтаю о счастливых я развязках.

Каких?

Вот, например (случалось мне читать

В моих любимых старых сказках),

Могущественный принц вдруг приезжает к нам

Охотиться. Вот я спешу к его ногам.

В слезах, с горячими мольбами

Я говорю ему, что милости я жду:

Чтоб он меж нашими отцами

Своею властью прекратил вражду…

Ведь обвенчал король Родриго и Химену?

Сейчас же принц велит явиться Бергамену

И моему отцу и примиряет их.

И я, о милая, в объятиях твоих!

А то еще… совсем как вот в «Ослиной коже».

Ты чахнешь; в ужасе собранье докторов.

Отец в отчаянье…

И уж на все готов:

«Чего же хочешь ты, дитя мое, чего же?»

Ты говоришь ему: «Сильвету!» – и тогда…

Упрямство старое пропало без следа,

И уступает он.

Ах! о такой удаче

Возможно лишь мечтать.

А то еще иначе:

Представь себе, что вдруг влюбился в мой портрет

Богатый старый герцог где-то сразу;

Он шлет к отцу послов.

Ты отвечаешь: «нет!»

Он сердится… не верит он отказу.

Вот темным вечером, мечтая о тебе,

Зашла я в дальнюю аллею;

Вдруг нападение! – Он глух к моей мольбе.

Ужель достанусь я злодею?

Но тут на мой безумный крик…

Являюсь я…

Ты силен, ты велик!

Я бьюсь как лев.

Исполнен я отваги.

Вся кровь горит! Одним ударом шпаги

Пронзаю я…

Троих иль четверых!

Тогда на шум отец мой прибегает,

Не различая черт твоих,

Тебя в объятья заключает.

Я говорю ему, кто ты,

Горда тобой, мой победитель.

«Как? Бергамен – и твой спаситель?..»

И вот от сердца полноты

Решаются они нас повенчать скорее…

И долго-долго мы живем,

Друг друга любим все сильнее

И вечно счастливы вдвоем!

Ну, разве это невозможно?..

Идут… тсс, тише… осторожно!

Ах! поцелуй меня!..

Сегодня, здесь, опять,

Как только зазвонят к вечерне, буду ждать.

Ведь ты придешь?.. Скажи!..

Да ни за что на свете!

Да!

Нет!

Придешь! Не верю, что в Сильвете

Нет жалости ко мне!..

Тсс! Тише! Твой отец!

Когда же будет этому конец?

Опять один! Опять мечтает,

Забравшись в этакую глушь!

Скажите-ка, опять читает

И уж опять, конечно, чушь.

Но, милый батюшка, вы сердитесь напрасно,

И незаслужен ваш упрек.

Во-первых, вы ведь знаете прекрасно,

Что это мой любимый уголок.

Здесь забываешь о несносном блеске

Палящих солнечных лучей;

Здесь свежий плющ рисует арабески

На сером фоне вековых камней.

И так легко вдыхать здесь воздух чистый…

Как? Это у стены?