Россия и кочевники. От древности до революции

Введение

Кочевничество[1], которое возникло в начале I тыс. до н.э. в отдельных областях пустынно-степных областей Евразии, является и типом хозяйства, и образом жизни[2], связанным в основном со скотоводством[3]. Само существование кочевников зависит от мобильности в поисках источников воды и растительности: поэтически говоря, кочевники «идут за дождем». Где бы на земном шаре ни обитали кочевники, их жизнь и хозяйственная деятельность чрезвычайно схожи[4], что дает нам право говорить о существовании особой, не похожей на другие, кочевой цивилизации.

В ходе истории произошла «консервация» состава кочевых обществ. За отдельными исключениями, они перестали пополняться за счет притока новых групп[5]. Поэтому сложилось так, что кочевые народы, будучи малочисленными, осваивали огромные по размерам территории степей и полупустынь.

Кочевание имеет существенные отличия от такого вида жизнедеятельности и экономики, как отгонное скотоводство, т.к. в рамках последнего передвигаются со стадами только непосредственно работоспособные мужчины-пастухи, а их семьи постоянно живут в селениях[6], т.е. являются оседлыми людьми[7].

К настоящему времени многие кочевые народы полностью или по большей части перешли на оседлость. Тенденция к добровольному оседанию или полуоседанию возникла еще в Новое время. Так, уже в XVII в. у забайкальских бурят существовали все типы жилого комплекса[8]. У казахов постепенно возрастало оседание в присырдарьинских городах и селениях[9]. В ХХ в. полукочевое скотоводческое население Судана без всякого принуждения стало делить год на фазы миграции и оседания (во влажные годы расширяется земледелие, а в засушливые – люди возвращаются к скотоводству)[10]. Однако главную роль в переходе значительной части кочевников мира на оседлость сыграли административные меры, принятые в ХХ в. во многих странах, включая СССР[11].

Тем не менее часть населения земного шара продолжает вести кочевой образ жизни. В настоящее время численность кочевников и полукочевников в мире составляет оценочно более 20 млн чел. Однако дело даже не в их количестве, а в том, что кочевые народы по-прежнему занимают и осваивают значительные по своему размеру территории – север и отдельные части центра Евразии, пустыню Сахара, Сахель, Аравийскую пустыню, центральную часть Австралийского континента.

Проблема, исследованию которой посвящена эта книга, – выявление особенностей кочевой цивилизации, взаимодействия «оседлого» государства[12] и кочевых народов на примере дореволюционной истории России – весьма актуальна. Во-первых, в современном мире кочевники все чаще сталкиваются с интересами оседлого населения и «оседлых» государств. Во-вторых, обострилась проблема миграции и соответственно реализации права человека на свободу передвижения (именно она всегда была одной из главных проблем во взаимоотношениях кочевников и «оседлого» государства). В-третьих, в некоторых странах остро встала проблема дефицита земельных ресурсов (земельный вопрос является одной из главных проблем в отношениях кочевников и оседлых).

Кроме того, особенности отношений между государством и человеком наиболее выпукло проявляются в процессе взаимодействия таких цивилизационно разных субъектов, как «оседлое» государство и кочевники.

В то же время многие вопросы, касающиеся особенностей кочевой цивилизации, взаимодействия «оседлых» государств и кочевников, вызывают среди ученых спорные и даже диаметрально противоположные оценки (об этом будет подробнее рассказано в первой главе книги), что говорит о необходимости продолжить изучение этих проблем.

Автор выражает глубокую благодарность Д.А. Аманжоловой, М.В. Монгуш и К.В. Орловой за ценные советы и замечания, сотрудникам Агинского филиала Государственного архива Забайкальского края, Государственного архива Забайкальского края, Научного архива Института этнографии и антропологии РАН, Государственного архива РФ, Российского государственного архива социально-политической истории, Российского государственного военного архива и Российского государственного исторического архива – за содействие в поиске документальных материалов, использованных для работы над книгой.