Россия: спринтерский забег... в трясине

"Песня остается с человеком…"

Пертурбации, произошедшие на эстраде, потрясают не меньше, чем крушение самой государственной системы. Ведь какие песни раньше звучали под небесами Страны Советов? "Родина слышит, родина знает", "Широка страна моя родная", "Бухенвальдский набат", "Хотят ли русские войны?" и т. д. Гражданский пафос, высокий смысл. А теперь на всю святую Русь разносится густо-самцовый голос певца-эмигранта, тянущего сладострастно:

И когда он только начинает эту ультрачувствительную песню страстным зовом "Сингарелла, Сингарелла…", зал уже содрогается от эмоций и неистовствует.

Да, это звездный час Миши Шуфутинского, "родовое гнездо" которого уже много лет — в Лос-Анджелесе, а рынок высокодоходного сбыта песенной продукции — в России. Интересно замечание Виктора Шульмана, импресарио No. 1 для русских звезд на Западе: если певец с приятной манерой исполнения, но для ресторана, становится суперзвездой всея российской эстрады, то дело не столько в певце, сколько в состоянии общества. В самом деле, причины феноменального успеха М. Шуфутинского лучше всего могли бы объяснить не музыковеды, но социальные психологи…

Я включил телевизор. На экран выскочила ведущая какой-то песенной программы (некая, как ее объявили, "Аллочка Довлатова" — надеюсь, не родственница любимого мною лисателя Сергея Довлатова) и, тараща глаза, затараторила:

Я немедленно переключился от этой ахинеи на другую программу. Там непонятной половой ориентации Борис Моисеев в голубом плаще извивался и пел, судорожно искривляя губы, «Танго-наркотик». Вспомнил, как этот человек жаловался в скандальной газете «Еще» на то, что в застойные времена ему приходилось обслуживать… (далее нечто непристойное). Вернулся на канал ОРТ. Там дает интервью Александр Розенбаум.

Вопрос: "Чего бы вы хотели для России?"

Ответ: "Чтобы кончился скорее этот балаган. Хочется покоя…"

Вопрос: "Какой одной строкой вы хотели бы войти в Большую Энциклопедию России?" (Ну почему, объясните ради бога, напевающий свои милые песенки человек должен быть увековечен в Большой Энциклопедии?!).

Ответ: "Такой строкой: мы говорим Ленинград — подразумеваем Розенбаум, мы говорим Розенбаум — подразумеваем Ленинград".

Уже не град Петра, а град Розенбаума. Приехали… Хотелось сказать: как же этот балаган может "скорее закончиться", если ты, мил-человек, сам только что выказал себя частью этого балагана?