Российская история с точки зрения здравого смысла. Книга первая. В разысканиях утраченных предков

Итак, первый поход Михаила на войну 859 года! Не доведя до ума договорённости об обмене, без видимых причин для возобновления боевых действий император и дядя отправились навстречу неизвестности. Мои предположения в отношении странностей кампании: Варда смог уговорить молодого государя, ещё не имеющего наследника, пойти на войну, где могло случиться всё что угодно, а смерть племянника открывала для дяди блестящие перспективы, если бы обстоятельства сложились в его пользу. «Безответственное поведение» Варды заставляет задуматься.

Фабула такова: начало компании не предвещало неудачи, греки взяли в плен некоторое количество арабов и подступили к городу Самосата. Штурмом брать крепость не планировалось, войско расположилось вблизи, началась осада. На третий день ромеи совсем расслабились, а командующие занялись одним из любимых занятий мужской половины человечества. Выдержка из «Жизнеописания царей», продолжателя Феофана: «И вот на третий день осады в воскресенье собрались они совершить бескровное таинство, дабы приобщиться святых тайн…» (Продолжатель Феофана «Жизнеописания византийских царей», изд. «Наука», Санкт-Петербург, 1992, стр. 77).

Имеется необходимость объяснить, о каких религиозных тайнах ведёт речь греческий летописец. Бескровным таинством автор образно назвал обряд причащения – употребление малого количества церковного вина. Надо понимать, что хотя воины и были христианами и свято относились к церковным обрядам, сравнивать происходящее в ромейском военном лагере с христианской Евхаристией не совсем верно. В официальной летописи нельзя было в открытую написать, что отцы-командиры просто решили выпить. Допускаю, что в воскресный день наступил церковный праздник, предписывающий бескровный обряд богослужения, но, следуя тексту летописца, в военной организации процесс пошёл с отклонениями от канонов. Занятие командующие затеяли, не выставив наблюдателей за противником в крепости, уверовав в силу греческого оружия и страх мусульман перед ромейским царём. В разгар «таинства» арабы предприняли вылазку из города. Возможно, у них были нанятые осведомители в лагере греков. Удачно выбрав момент для нападения, агаряне погнали расслабленного противника так, что в страхе от одного вида атакующих исмаилитов, ни один из ромеев не остановился оказать им сопротивление.

Бежали все! Михаил едва успел сесть на коня и ускакать подальше от беды. О сражении никто даже и не помышлял. Греки бросили многочисленные шатры, имущество и самое обидное – «драгоценную жидкость» для литургии. Во время бегства многих побили и взяли в плен. Одних высокопоставленных командующих византийского воинства захватили около ста человек. После битвы все они содержались арабами в тюрьме и ждали выкупа. Понятное дело Михаил, ему от роду исполнился 21 год, никакими военными знаниями молодой человек не обладал и мог лишь полагаться на воинский опыт дяди, а пойти в поход племянника уговорил родственник! У вас не возникает вопросов к опекуну?

Поражением под Самосатой злоключения греков не заканчиваются. В том же году подняло бунт население крепости Лулуи, принадлежавшей ромейскому государству. Удачное расположение в горном проходе «Киликийские ворота» делало город важным стратегическим объектом. В течение тридцати дней жители не позволяли византийскому начальнику войти в крепость. Михаил III послал патриция к подданным, обещая дать каждому по тысяче динаров, если только они передадут город грекам. Население Лулу согласилось, но, получив деньги, неожиданно в марте месяце 860 года выдало и крепость, и императорского посланца арабам. Патрицию грозила серьезная опасность. Доставленный к ал-Фатх-ибн-Хакану пленённый сановник должен был принять ислам. Отказ грозил смертью. Император, заботясь об участи несчастного патриция, написал письмо, обещая в виде выкупа за него возвратить тысячу мусульманских пленных. Обратите внимание на временной интервал. Случившееся в Лулуи в лучшем случае могло дойти известием до Константинополя в следующем месяце. Требуется ещё некоторое время для оценки ситуации и отправления письма халифу. Следовательно, до мая 860 года Михаил III не мог покинуть столицу! Перипетии греков с крепостью Лулу описаны в книге российского историка А.А. Васильева «Византия и арабы».

Известие о переходе населения Лула на сторону агарян пришло в стольный город к императору в то время, когда там дожидался решения по обмену пленными мусульманский посол, о пребывании которого в Константинополе сохранился курьёзный рассказ. Дипломат прибыл в столицу Византии и явился во дворец, как подобает арабу в чёрном платье, в чалме, с мечом и ханджаром (ножом) на поясе. Заведовавший в то время государственными делами дядя императора патрикий Петрона не допустил прибывшего в таком виде «пред светлые очи» ромейского василевса. Недовольный посол удалился, но его попросили вернуться и разрешили удостоверить полномочия пред царём. Араб преподнёс дорогие подарки: почти тысячу пузырьков с мускусом, шёлковые платья, ценный шафран и драгоценности. Посланник халифата получил аудиенцию после того, как императором было принято посольство болгар и послы других стран. Колоритного представителя халифа допустили к византийскому самодержцу. Михаил III сидел на троне, окруженный патрициями. После приветствия дипломат сел на приготовленное для него место. Подарки лежали перед императором. Василевс принял подношения, обласкал вниманием мусульманина и велел подготовить ему помещение для проживания недалеко от дворца. Первая встреча с арабским послом состоялась после неудачного похода, скорее всего в конце 859 года или в самом начале 860-го, прошу вас обратить внимание на отсутствие Варды во дворце до са́мого окончания переговоров, которые возобновились лишь в апреле. Кесарь не мог отсутствовать сам по себе, войско должно быть при нём!

В это же время, пока представитель агарян безрезультатно проводил день за днём в Константинополе, началось противостояние между византийцами и арабами в Лулуи, потому что сперва в столицу прибыли посланники населения города с уверением в своей преданности императору и с выражением желания принять христианство. С ними были два заложника из находившихся в крепости мусульман. Михаил настолько оказался доволен неожиданным успехом, что в течение нескольких месяцев ровным счётом не обращал внимания на арабского посла, который в ожидании обмена пленными безвыездно оставался в столице. Но через четыре месяца к монарху пришло известие о том, что население Лулуи взбунтовалось, захватило императорского представителя и передалось арабам.

Переговоры об обмене пленными возобновились, вспомнили про дожидавшегося аудиенции представителя халифа и пригласили повторно во дворец. Договорённость необходимо было скрепить клятвой. За императора произносил заверения Петрона, а когда араб уточнил, действительно ли обещание, данное подчинённым, Михаил лишь утвердительно мотнул головой. Посол был удивлён до глубины души, по возвращении он рассказывал, что за всё время пребывания в столице ромеев он не услышал от Михаила ни слова, говорил всегда переводчик, а распоряжался протоколом дядя (из сочинения Табари). Императору Византии оставалось лишь кивать головой в знак согласия.

Обмен пленными произошёл в начале мая (в августе дата не верная, т.к. летом возобновлены боевые действия), а 18 июня на город совершили набег безбожные росы. На какую войну мог отправиться Михаил III, занятый обменом пленными с арабами в отсутствие войска и кесаря Варды? Один раз молодой человек точно успел сходить в поход и еле унёс ноги, в завершающей стадии были переговоры, Михаил во дворце принимал посла. Одно сражение во время отправки переговорщика император уже проиграл, сомневаюсь, что он горел желанием снова подвергнуть себя опасности. Представьте, обмен невольниками закончился в мае, и освобождённые греки успели прибыть в город. Для нового нападения нужны основания, повод и самое главное – военачальник. Как вам уже известно, в то время Варда отсутствовал в Константинополе. Значит, он уже был чем-то занят с войском! Ибн ал-Асир после описания взятия арабами Кастрождованни (для византийцев потеря ключевого города стала большим унижением) пишет следующее: «И когда греки услышали об этом, отправил их царь патриция из Константинополя с тремястами хеландиями и большим войском. И они прибыли к Сиракузам. И выступил против них Аббас из города (Палермо), встретил греков, сразился с ними и обратил их в бегство; и они в бегстве сели на свои корабли; и мусульмане взяли у них сто хеландий и многих убили среди них; а из мусульман было ранено в этот день стрелами только три человека» (Ибн ал-Асир «Полный свод всеобщей истории» из А.А. Васильева «Византия и арабы» с сайта «Восточная литература»).

Неутешительный факт, ответ греков не имел успеха. Отправленный Михаилом флот разбит, часть кораблей захватили арабы. После сокрушительного поражения не известна дальнейшая судьба византийской эскадры. Есть небольшое дополнение к сведениям курдского историка: «В 244 году (19 апреля 858 – 7 апреля 859) напал Аббас, начальник Сицилии, на греческую землю и овладел богатой добычей (Кастроджованни). И выступил брат его морем с кораблями к острову Криту; он убивал, брал в плен и захватывал добычу. Потом счастье обратилось против мусульман; из них (часть) была убита; и было взято у них двадцать кораблей» (Ибн-Адари «ал-Баян-ал-Магриб» из А.А. Васильева «Византия и арабы» с сайта «Восточная литература»). Автор сообщения жил в XIII веке в Марокко и собрал определённые сведения о противостоянии греков и арабов. Оказывается, после первой неудачи ромейский флот не ушёл домой, а продолжил боевые действия, результатом которых явились 20 захваченных кораблей агарян. Поход византийского войска на Сицилию не датирован, но по хронологии Ибн ал-Асира находится в промежутке времени после взятия крепости (январь 859 года) и до начала 246 года мусульман (28 марта 860). Довольно приличный промежуток между датами требует уточнения, а поход самого́ императора к Самосате сложно отнести ко времени после отправки переговорщика от византийской стороны к халифу. Тем не менее такова существующая трактовка последовательности боевых действий.

Корабли с остатками разбитого ромейского воинства ушли в Сиракузы, последний оплот империи на острове, почему их и не оказалось в Константинополе в июне 860 года. В приведённом выше отрывке Ибн ал-Асира прямо об этом не сказано. Такое утверждение можно сделать на основании действий сторон в сочинении аббасидского хронографа годом позже. После катастрофического разгрома византийские хеландии отправились к греческой цитадели на Сицилии, где моряки могли найти спасение за мощными крепостными стенами и восстановить силы для дальнейшей борьбы.

«В 246 году (28 марта 860 – 16 марта 861 г.) нарушили договор многие из сицилийских крепостей: С.т.р. (Сутера), Абла, Плата́но, Калат-Абд-ал-Мумин, Кальтабеллотта, Кальтавутуро и другие крепости. И выступил Аббас против них. И встретились с ними войска греков и сразились; и греки обратились в бегство, и многие из них были убиты. И отправился он к Калат-Абд-ал-Мумин и к крепости Платано и осадил её. И дошло до него известие о том, что большие войска греков уже прибыли; и он отправился на них, и они встретились у Чефалу. И произошло между ними сильное сражение. И греки обратились в бегство и возвратились в Сиракузы, а Аббас возвратился в столицу (Палермо); он заселил Кастроджованни, укрепил его и поместил в нём войска» (Ибн аль-Асир «Полный свод всеобщей истории» из А.А. Васильева «Византия и арабы» с сайта «Восточная литература»).

Действия происходят в период весна-лето 860 года, то есть именно в тот момент, когда на Константинополь нападает Аскольд! Курдский историк не упоминает времени года, но если считать от первого столкновения весной, когда Аббас разбил армию противника, то далее он приступает к осаде крепости Плата́но, что заняло не один день, а далее войска арабов перемещаются к разрушенной крепости Чефалу, где происходит генеральное сражение, греки бегут в Сиракузы, единственный не захваченный противником стратегический город империи на Сицилии. Сколько дней могли происходить перечисленные боевые действия? Обратите внимание на наличие сухопутного войска на острове, которое отправил туда царь Михаил, значит, сам он присутствовать на «западном» фронте не мог!

В другой части империи, но годом позже, происходят перипетии, связанные с деятельностью героя повествования. В связи с чем я вынужден привести большой отрывок из «Жизнеописания царей» Продолжателя Феофана о возобновлении войны с арабами на «восточном» фронте в 861 году, сократить что-либо или пересказать своими словами будет неправильно, так как перед вами наиважнейшая информация о действиях Михаила-полководца.

«Уже истек второй год, когда узнал Михаил, что движется против ромеев тридцатитысячное войско и, желая отомстить за поражение (959 года), собрал около сорока тысяч фракийцев и македонцев и храбро выступил на врага. Он расположился лагерем в изобильной пастбищами долине Келарий, а выступивший против него Амр вдали от большой дороги двигался к Хонарию. Приблизившись к царю, он вступил в схватку, завязал победный бой и вынудил Михаила к бегству. И тот действительно старался спастись бегством, пока видел, что быстро скачут и не спотыкаются его кони. А в разгар дня, когда от палящих лучей солнца началась неимоверная жара13, они вынуждены были подняться на Анзен – это гористое, труднопроходимое место, малодоступное из-за острых камней. Беглец-царь расположился там, а преследователь Амр окружил его, как бы желая поймать в сеть. И пленил бы его Амр, если бы не спасли их сила мужественно бившихся царских отрядов и возвышенность места. В то время как бились они и боялись за свои души, потребовал царь у Мануила совета, для них обоих спасительного. И посоветовал тот снять с себя все царские отличия, принять вид обычного человека и вместе с отборными, силой отличными мужами, в открытом бою рассечь вражеский строй и вырваться из окружения. Когда же Михаил, вторично обратившись к Мануилу, спросил, как спастись остальному войску, тот ответил: "Лишь бы тебе, царь, спастись невредимому, а о них пусть Бог позаботится, одно дело попасть во вражеский плен царю, другое – простому ромею". Сменил царь одежды, весь доверился Мануилу и старался не отстать от него, а тот с товарищами бросились на прорыв вражеского строя. Но когда они приблизились к цели и подошли вплотную к отряду врагов, царь от страха лишился силы и мужества, не захотел идти дальше, остановился на месте. Прорвал строй Мануил, спасся, но поскольку царя не увидел, стал опасаться за его жизнь и двинулся обратной дорогой. Когда стычки возобновились и великий страх обуял сарацин, Амр, решив уйти оттуда на поиски воды и пищи, дал сигнал к отступлению, Михаил воспользовался безопасностью и, едва спасшись, вернулся в царственный город» (Продолжатель Феофана «Жизнеописания византийских царей», изд. «Наука», Санкт-Петербург, 1992, стр. 78).

Сражение не относится к противостоянию на Сицилии, в морские походы Михаил не ходил, кроме не состоявшегося на Крит в 866 году. Историкам не удаётся по названиям, указанным в отрывке описания битвы, точно установить место встречи противоборствующих сторон. Предположительно столкновение произошло на границе Армениака и Пафлагонии в азиатской части империи Византии на значительном удалении от сицилийских Сиракуз. Для более доступного понимания географии происходивших битв: с Умаром (Амром) Мелитинским в сентябре 963 года покончил дядя Михаила, Петрона в области Армениака или прибрежного города Амис (Самсун, Турция), как описал место действия Продолжатель Феофана. Ал-Мас`уди («Золотые копи и россыпи самоцветов») в свою очередь сообщает, что 'Амр б. 'Убайдаллах совершал поход против жителей Малатии, где повстречал царя ромеев (Петрону). Битва состоялась 4 сентября 863 года. Михаил ходил двумя годами ранее в эти же края, в то время как Аббас продолжал войну на острове, в 861 году он отправился к греческой крепости, где 14 августа его настигла внезапная смерть. Наш главный герой повести ходил на войну два раза, оба на азиатском театре военных действий, первый – в 859-м, второй – спустя два года, в ответ на позорное поражение.

Достаточно подробные сведения биографии дают исчерпывающую информацию, что был за полководец Михаил III и на какие войны ходил. С арабами по приглашению Варды – поражение и бегство под Самосатой. Нападение на Константинополь – лежал на полу и не думал о защите города, но после ухода варваров почувствовал некоторую душевную уверенность в собственных силах и получил очередное поражение от агарян. Захвата столицы в 860 году удалось избежать не благодаря прибытию (наличию) Михаила, отважным воинам взять город ничего не стоило, греки не собирались его защищать, а думали о сдаче. Осада Константинополя была снята после договорённости. В дальнейшем, узнав итог мирового соглашения с византийцами, вы поймёте, что «внезапно нахлынувшим» город действительно нужен был целым и невредимым, а не разграбленным и сожжённым.

Вопрос тем, кто остался при мнении, что в 860 году Михаил ушёл воевать на Чёрную речку (кстати, её до сих пор ищут), скажите, пожалуйста, почему император вернулся один? Я даже не спрашиваю, как он умудрился попасть в город. С какой целью вернулся без войска? Где осталась армия и чем занималась, если арабы сообщают о захвате в плен ромеев в 860 году? Куда подевался Варда из императорского дворца? Наверное, вам интересно узнать, где протекала пресловутая Чёрная река? Русский историк давно определил её по древнегреческому названию, указанному ещё Страбоном: MelaV PotamoV.

О Чёрной реке, до которой дошёл царь Михаил III с войском, имеются сведения и у наших летописцев, за всех будет отдуваться преподобный Нестор. Откуда взялось название и почему Михаил на неё не ходил? Известный документ – «Хроника Георгия Амартола» или «Временник Георгия монаха», греческий текст переведённый на понятный нашим церковным служащим язык ещё до Нестора. Из него-то достопочтенный (первоначальная ошибка: слова надо относить к болгарину) черпал свои познания по хронологии иностранных событий и дополнял «Повесть временных лет». О речке он прочитал в 4 книге, глава 86. Внимание! Именно с неё, как считается, составлял летопись уже новый хронист Симеон Логофет. Если вы сравните сочинение Логофета и древний славянский перевод византийской хроники, то найдёте отличие: Логофет указал годы царствования Михаила III с матерью – 15 лет (на самом деле 14, правильная цифра указана в некоторых редакциях самого́ Симеона и его псевдосоавтора), в русской хронике Амартола ошибочно указано 4 года, откуда у Нестора (вернее у его предшественника) несовпадение!

В отечественном переводе присутствует рассказ о походе логофета Феоктиста на остров Крит по распоряжению царицы Феодоры, откуда полководец благополучно сбежал, бросив войско. Во время боевых действий распространился слух, что в Константинополе выбран новый царь. Удручённый известием начальствующий над войском отбыл вместе с подчинённым флотом в столицу (А.А. Васильев «Византия и арабы, т. 1»). Армия, оставшаяся без руководителя, понесла страшные потери. Поражение не повлияло на карьеру высокопоставленного чиновника. Другим отцам-командирам Феодора не доверяла (или они не горели желанием воевать), после позора на Крите всё того же Феоктиста отправляют против врага ромеев эмира города Малатья Умара ибн Абдаллах ибн Марвана по прозвищу аль-Акт. В описании похода упоминается битва греков с Амром (Умаром) у «глаголемыя Чръмныя рѣкы», откуда её (авторство приписывают «Амартолу» не писавшему о случившемся после 841 года) Нестор (точнее – болгарин) пристегнул к вымышленному походу Михаила. А куда он ещё мог отправить ромейское воинство? Поскольку греков ранее разбили на этой же реке, значит, на ней они и будут воевать в следующий раз, логично вообразил переводчик истории фантастического вояжа Михаила. Неудачный поход Феоктиста датируется 843 годом, а речку придётся отыскать, её местонахождение даёт неоспоримое подтверждение тому, что в 860 году Михаил никоим образом не мог быть рядом с ней!

Умар пришёл к власти в Малатье в 830-х годах, город и сейчас носит такое название. Он находится в Турции недалеко от всемирно известной реки Евфрат. Эмират Малатья стал камнем преткновения в пограничной зоне Византийской империи и Аббасидского халифата в рассматриваемое время. Выше по течению реки, по берегу, обращённому к столице ромеев основал город Тефрику (Дервиги, Турция) отщепенец Карвей14 с вероотступниками павликианами. Знаменитая река вбирает в себя воды двух дочек, текущих с гор, одна из них, правая составляющая Евфрата, протекающая близ Тефрики водная артерия носит название Карасу, что в переводе с тюркского «чёрная вода». Именно туда отправился Феоктист по распоряжению царицы, как поведали нам многие греческие авторы, назвав место: «И он (Феоктист), прибыв и устроив сражение с Амером у так называемого Мавропотама (Чёрная река), потерпел поражение и вернулся, при том что многие погибли, а некоторые даже перебежали к Амеру…» («Хроника Симеона Магистра и Логофета» в пер. А.Ю. Виноградова, изд. «Университет Дмитрия Пожарского», Москва, 2014, стр. 179).

С преднамеренными ошибками греческого хрониста связано и внезапное перевоплощение в 860 году флотоводца Никиты Орифы из командующего флотом в коменданта Константинополя. Задолго до нападения росов, в 853 году Орифа уже возглавлял эскадру в 100 кораблей при осаде Дамиетты (Думьят, Египет). В 859 году, со слов Никиты Пафлогинянина, любимец Фотия и царей (автор имеет в виду императора Михаила III и кесаря Варду) друнгарий царского флота Орифа (ὁ Ὠρύφας)15 мучает на острове Теревинфе (в Мраморном море) заключённого экс-патриарха. Затем, ещё до убийства Варды, по царскому указу с шестью кораблями разыскивает сбежавшего Игнатия. При Василии I в 867 году командует сотней хеландий в итальянском походе, а в момент нападения Аскольда на город удивительным образом назначается в нём эпархом (градоначальником) по распоряжению императора Михаила III.

Одна из ранних византийских хроник, переведённых на русский язык, изданная В.М. Истриным, озаглавлена: «Книги временные и образные Георгия мниха», как назвал себя служитель церкви. Читаем: «Царь же на Агаряны изыде воевать, Оорифанта в Константине граде оставив». В дальнейшем документ получил название болгарского перевода «Хроники» Георгия Амартола. Сведений из более ранних источников об Орифе не найдено, достопочтенный монах вынужден будет объясниться. Почему именно он? Продолжатель пожелал сохранить своё имя в тайне, после 841 года летопись продолжается под тем же именем и приписывается Симеону Логофету, но я уже сказал, что в текстах Продолжателя Амартола и Логофета есть существенные расхождения. Предположение мной высказано, разбираться с авторством произведений – совсем другая ипостась. Монаху Георгию нести крест за себя и «за того парня».

Интересно, в таком случае, кто командовал флотом, ушедшим к берегам Сицилии? Сложно понять мотивацию загадочного «Амартола», списывали последователи, несомненно, у него, если исключить вариант с более поздней вставкой, хотя есть и на этот счёт определённая гипотеза, не иначе как под диктовку писал неизвестный «мних».

Информация к размышлению. 24 сентября 867 года при провозглашении Василия Македонянина: «Приказал он эпарху Мариану, сыну Петроны, подняться на форум и при всём народе провозгласить его единоличным императором» («Хроника Симеона Магистра и Логофета» в пер. А.Ю. Виноградова, изд. «Университет Дмитрия Пожарского», Москва, 2014, стр. 193). Орифа в истории Георгия Амартола в момент объявления Василия I единоличным царём продолжал оставаться командующим флотом16. Петрона, как вы помните, дядя Михаила III, оставался в городе с племянником в момент осады. Логично, что его сын, двоюродный брат императора занимал ключевую должность в столице, а не какой-то Никита-флотоводец.

Внезапную трансформацию Орифы в должности целесообразно назвать медицинским термином: синдромом Чёрной речки. Осталось выяснить, на какое расстояние от столицы удалился «полководец» Михаил в приписанном ему походе? Место, где Карасу становится Евфратом (ближайшая точка реки к Константинополю) находится по прямой линии от города на расстоянии чуть более 800 километров! По дорогам дистанция ещё больше, желаете – измерьте самостоятельно. Задумайтесь на секунду, что необходимо иметь человеку, чтобы понять: за несколько дней нападения невозможно послать гонца на расстояние в сотни километров, сообщить императору (который уже находится у Мавропотама) о приходе безбожных росов, а тому вернуться в город.

Странное поведение Михаила III, не закончившего переговоры, оставившего арабского посла в городе и ушедшего на новую войну, имеет слабое логическое объяснение. Предположим, обмен пленными проводился с сицилийскими арабами, захватившими в 859 году город Кастроджованни (Энна, Италия), где попали в плен многие граждане империи. Они не имеют отношения к грекам, захваченным в том же году, но чуть позже, во время неудачной осады Самосаты при попустительстве Варды и бездействии государя. Город на берегу реки Евфрат и сицилийская крепость находятся в совершенно противоположных направлениях. Получается, в то время как Михаил заканчивал переговоры со стороной агарян, кесарь Варда и протостратор Василий в 860 году продолжили войну с павликианами в районе Тефрики, видимо, не добившись успеха, только так можно объяснить боевые действия в момент перемирия с арабами (заключается на время обмена пленными). А.А. Васильев причисляет победы на июль месяц 860 года следующим противникам Византии:

– эмир Умар вывел из летнего похода 7000 пленных греков;

– Карвей захватил 6000;

– Али ибн Яхъя ал-Армени, также 6000 человек, около 10 000 лошадей и вьючных животных.

Ценнейшие сведения о взаимоотношениях государств заслуженный российский историк черпал из величественного сочинения «История пророков и царей» персидского автора Абу-Джафар-Мухаммед-бен-Джарир-бен-Язид-бен-Катир-бен-Халид-ат-Табари. Отечественного перевода рукописей, важных для изучения гражданами России событий эпохи Византийской империи, до сих пор не существует. Огромная благодарность А.А. Васильеву за труд и возможность изучать исторический документ! Дословный перевод отрывка: «246-й год = 28 марта 860 – 16 марта 861 г.

III p. 1449.

В этом году напал Омар-ибн-Абдаллах-ал-Акта' летним походом и вывел семь тысяч человек (пленных). Напал Карбиас (Карвей) и вывел пять тысяч человек. Напал Фадл-ибн-Карин с моря с двадцатью кораблями, и взяли крепость Анатолию. Напал Балькаджур и захватил добычу и пленных. Напал Али-ибн-Яхъя-ал-Армени летом и вывел пять тысяч человек и около десяти тысяч лошадей, вьючных животных и ослов» (Табари «История пророков и царей» из А.А. Васильева «Византия и арабы» с сайта «Восточная литература»). Лето 246 года мусульманского календаря попадает лишь на 860 год! Обмен пленными должен был завершиться весной, как пишет часть мусульманских авторов (совпадает с А.А. Васильевым). Али ибн Яхъя ал-Армени – начальник сирийской пограничной области был назначен руководить гуманитарной акцией. В мае 860 года он не мог заниматься посторонними делами. Выходит, все нападения совершены различными группировками мусульман летом после завершения мирного периода, а так как в списке находятся старые знакомые: Карвей и Мелитинский эмир, в направлении Тефрики должен был отправиться с войском Варда. Греки скромно умолчали об успехах в отличие от арабов. В следующем году сам император Михаил решил возглавить войско и в очередной раз получил поражение от агарян.

Пленённые в 859 году под Самосатой греки дожидались своего освобождения ещё несколько лет, тогда как пленники из Кастроджованни и Лула благополучно вернулись в Константинополь в 860 году. У немецких историков имеются сведения, что Карвей (Karbeas) склонил на свою сторону часть пленных (Winkelmann et. al. «Prosopographie der mittelbyzantinischen Zelt (641–867)», 2000 год). Возможно, кто-то из вас извлечёт необходимые сведения из книги немецкого автора? Греческий хронист порадовал короткой фразой о судьбе захваченных под Самосатой: «После конца войны упомянутые начальники содержались в тюрьме. Получив из дома деньги, они вручили большой выкуп Карвею и просили отпустить их из плена» (Продолжатель Феофана «Жизнеописания византийских царей», изд. «Наука», Санкт-Петербург, 1992, стр. 77). Карвей поменял высокопоставленных ромейских военачальников на деньги позже.

О результатах компании 860 года с сомнительным участием нашего подопечного греческий летописец сообщил, что Михаил вернулся из похода, не совершив ничего героического: «Император же и от предстоявшего пути воздержался, и на том, которым прибыл, не совершил ничего царственного или мужественного» («Хроника Симеона Магистра и Логофета» в пер. А.Ю. Виноградова, изд. «Университет Дмитрия Пожарского», Москва, 2014, стр. 186). Информация соответствует описанию исхода боевых действий в хронике Табари за исключением единственного слова, вместо «император» надо читать – кесарь. К войскам действительно могли послать гонца, и Варда развернул обратно сухопутную армию, получив известие о нападении на стольный город. Неудачный поход для Василия стал делом чести, с павликианами вопрос доведён до логического завершения и закрыт в годы его императорства.

Основывая собственное мировоззрение на рациональном поведении людей, предлагаю вам свою версию развития событий. Согласно Табари, летом 858 года Абу Муса Буга (старший) по приказу халифа Мутаваккила разорял греческие земли и завоевал Самалу (город не идентифицирован). В январе 859 года арабы захватили на Сицилии важный город Кастроджованни вместе с наместником острова. В ответ на нападения противника Варда уговаривает царя Михаила III возглавить поход против ненавистных агарян, что, вероятнее всего, произошло весной 859 года, когда при осаде крепости Самосата греки употребляли «жидкость» для причастия. Совершить подобное они могли в любое воскресенье, но логичнее предположить, что действие сие выпало на священный праздник Пасху и отменить принятый ритуал ромейские военачальники посчитали греховным. Варда знал о пристрастии молодого монарха к употреблению горячительных напитков, но либо не совсем верно рассчитал время, либо арабы действовали самостоятельно. Не успев «пригубить» до нужной кондиции к началу вылазки исмаилитов, Михаил в неразберихе всеобщего хаоса и поспешного отступления сумел вскочить на коня и умчался в царственный город. Отдышавшись и придя в себя, монарх понял, что попал в очень неприятную ситуацию: на Сицилии захвачен патриций с жителями города, под Самосатой огромные потери и множество высокопоставленных пленников.

В результате в Константинополе принимается решение послать переговорщика для возвращения соотечественников, представитель Византии отправляется с 77 арабами в качестве жеста доброй воли задобрить Мутаваккила. Посол добирается до Багдада 31 мая 859 года. Обрадованный успехами халиф отправляет своего представителя в столицу Византии, предположительно летом или в начале осени, тот прибывает в царственный город ромеев в октябре-ноябре 859 года, а чуть ранее (летом этого года) греческие земли беспрепятственно разорял Али ибн Яхъя ал-Армени (Табари). Осенью, ещё до прибытия посла от халифа, коварные греки собирают огромный флот в количестве 300 кораблей под командованием Никиты Орифы, загружают армию фракисиев (воинский контингент Фракийской фемы) во главе с новым наместником Сицилии Константином Кондомитом и вожделеют о славной победе. Варду как виновника позора под Самосатой в связи с тем, что он остаётся полководцем империи (раньше дядя отнекивался необходимостью быть опекуном при малолетнем государе), Михаил III отправляет обратно (возможно к Тефрике) с восточным войском. Уверенный в безопасности столицы от нападений арабов государь принимает посла халифа и затягивает переговоры. Кстати приходит известие о переходе крепости Лулуи к ромеям, однако уже в марте 860 года Фортуна разворачивается к грекам изящной, но не желательной стороной. Предатели сдают Лулу, монаршего представителя канцелярии империи (логофета) Али ибн Яхъя ал-Армени лично доставляет к халифу в Багдад. Видимо, Варда воевать не спешил. За жизнь патриция греческий царь обещает отдать 1000 мусульманских рабов, а обласканный императором посол Наср-ибн-ал-Азхар наконец-то добивается аудиенции для решения конкретных вопросов обмена пленными (Табари в переводе А.А. Васильева).

После согласования условий шиит повёл из Константинополя двухтысячную толпу арабов к месту обмена на реку Аллямис к берегу Средиземного моря, куда освобождаемые пленники прибыли в мае 860 года. Ибн-ал-Асир указал расстояние от реки до города Тарс (Тарсус, Турция) в один дневной переход. Агаряне приводили своих пленных к реке с восточной стороны. Так как Тарс находился в руках исмаилитов и имел собственного эмира, река должна быть ближе к Константинополю чем город, на расстоянии не далее 50 километров с устьем, изливающемся в Средиземное море. Наиболее подходит небольшой водный поток Эфренк, а обмен мог проводиться в районе современного города Мерсин. От Тарса он отстоит на 30 километров. Неутомимые исследователи могут самостоятельно поискать местонахождение пункта обмена, расстояние от Мерсина до Константинополя по прямой 680 километров, где исторически должна проходить граница империи в IX веке. Для беспрепятственного прохода освобождённых греков до родных мест халиф давал 40 дней перемирия византийской стороне. За указанный срок гражданские лица могли спокойно покинуть район боевых действий. Так подробно о месте обмена я рассказываю, чтобы вы представляли расстояние, необходимое для преодоления бывшими пленниками, чтобы попасть в Царьград.

Продолжим. Обмен занял 7 дней, боевые действия с обеих сторон были прекращены (Масуди в переводе А.А. Васильева «Kitab at-tanbih wa'l-Ischraf»). Некоторые из захваченных греков, бывших в плену у мусульман, успели принять Ислам. Далее – внимание! Михаил III, дождавшись возвращения сограждан с места обмена (до столицы не менее 500 километров), а идти несчастные люди могли лишь очень медленным шагом, дай Бог к началу июня добрались до родного Царьграда, прибывшим изменникам веры заявил: «"Я не приму вас в число христиан, пока вы не дойдёте до места обмена (он послал их обратно). Тогда те, которые желают, чтобы я принял их в христиане, пусть вернутся с места обмена (в Константинополь); если же они не вернутся, то пусть уходят со своими товарищами" (к мусульманам)» (Табари в переводе А.А. Васильева «Византия и арабы», т. 1 с сайта «Восточная литература»).

Вопрос внимательным читателям: где царь заявлял освобождённым подданным порядок возврата в христианскую религию? Какой шёл месяц 860 года? Переметнувшиеся в чужую конфессию успели выйти из царственного города в направлении Аллямиса до нападения росов, а император должен дожидаться их возвращения обратно ещё не менее месяца. Летом, после размена пленными, война продолжилась с удвоенной силой. Симеон Логофет констатировал: ничего героического Варда не совершил. Не предполагаю кто, но запись в греческий хронограф делали не иначе, как под диктовку патриарха Фотия (или он сам лично). Кто первым придумал фантастический рассказ о походе Михаила III к Мавропотаму – решать вам.

К портрету жизни трусливого царя, его пристрастиям и поведению остаётся добавить небольшой штрих. Повесть о друге, которого Михаил неожиданно приобрёл у одного византийского богача.

Василий Македонянин

Василий родился в армянской колонии близ Адрианополя (Эдирне, Турция) в бедной семье раньше появления на свет будущего покровителя и названного отца. Выяснить точный год рождения проблематично, указанный историками хронологически не попадает в канву событий17. До знакомства с молодым царём Василий успел пожить в Константинополе, имел связь с немолодой богатой женщиной, ушёл от неё с деньгами. Вряд ли подобное мог проделать безусый юноша. В то же время быть старше Михаила III более чем на 20 лет весьма сомнительно.

Дату рождения можно условно поставить в диапазоне от 820 до 830 года. Отлично сложенный физически и не глупый, хотя читать и писать он не умел, в юношеском возрасте Василий подался в восточную столицу мира. На входе в город, войдя в Золотые ворота, он остановился на ступеньках монастыря святого Диомида, где заночевал. Игумену христианской обители приснился сон, будто бы святой заступник храма просит его найти какого-то Василия подле церкви. С третьего раза Диомиду удалось поднять спящего игумена и заставить пойти искать Василия, ибо тот будущий император. На окрик монаха отозвался грязный, сонный юноша. Большинство проникновенных легенд, как правило, пишется после того, как человек стал знаменит и известен. Удивительную встречу монаха и будущего императора придумал или переписал «внук» Василия Македонянина, известный под именем Константина Багрянородного (он же Порфирородный). Каким образом молодой человек реально оказался в монастыре, есть повод подискутировать, возможно, игумену действительно в ту самую ночь плохо спалось, и он пожалел юного странника?

Василий весь был покрыт пылью и загаром с долгой дороги. Настоятель церковный позаботился о нём и на просьбу пристроить на службу к какому-нибудь обеспеченному господину оказал содействие. Так молодой человек попал на работу к византийскому чиновнику начальником конюшни. Этот господин будучи родственником был приглашён к сыну Варды на званый обед. В качестве гостей присутствовали болгары, находившиеся с посольством в городе. У прибывших послов был человек могучего телосложения, кочевники хвалились, что пока ещё никто не сумел одолеть их великана. Тогда имперский служащий решил представить нанятого конюшего и предложил сразиться с богатырём-болгарином. Поединок закончился абсолютной победой Василия, грозный соперник был поднят и с лёгкостью брошен наземь, как охапка сена. Известие о новом Геракле быстро облетело весь город (Продолжатель Феофана). Хронологически точно не известно, когда Михаил III выторговал силача-конюха у его хозяина и назначил придворным конюшим.

Более прозаично, но понятно и без элементов фантастической удачи описал знакомство Михаила с Василием продолжатель Георгия Амартола. Рассказы неизвестного греческого хрониста, сохранившего инкогнито под чужим именем, выглядят более естественно, без вычурности, чаще совпадают даты и точнее подробности. Он жил ближе к описываемой эпохе, чем дальше уходили события, тем больше был соблазн рассказчиков добавить от себя сомнительных повествований. Жаль имя великого труженика скрыто за авторством монаха Георгия, настоящего мы не узнаем никогда.

Кесарский стратиг подарил Михаилу, любителю лошадей, породистого скакуна. Конь был не объезжен и не давался в руки. На ипподроме присутствовал Феофилица – Феофил Педевомен, заведовавший крепостными стенами, любитель конских ристалищ, у которого Василий трудился в соответствующей ипостаси. Феофилица предложил свои услуги императору и пригласил на помощь наёмного работника, тот подошёл к жеребцу, взял животное за ухо и за узду и моментально усмирил. Император передал нового конюха Андрею (у «Амартола» – старейшина) для ухода за царскими лошадьми. Симеон Логофет звание Андрея уточняет: командующий императорской гвардией. Дату знакомства двух будущих родственников – 856 год – историки оспаривают. Встреча состоялась после женитьбы Михаила и должна быть ранее, чем назначение Василия старшим конюхом. Логофет сообщает, что в 858 году Михаил возвёл своего дядю в ранг начальника дворцовой стражи, а Василия сделал протостратором (старший конюший). Кесаря Варда получил весной того же года, после разоблачения заговора против него18. Феодору изгнали из дворца в 856-м, а у Симеона Логофета есть рассказ: Михаил, получив Василия от Феофилицы, представил его матери, она же предупредила сына, что человек этот погубит аморийскую династию. Рассказ идёт раньше убийства Феоктиста и даже раньше начала патриаршества Игнатия (847 год), а вместо кесарского, у него коня дарит стратиг фемы Вуккелариев. Противоречивые сведения не дают возможности установить дату встречи хронологически точно. Возможно, она состоялась и ранее 855 года, но немногим. Михаил уже должен был войти в юношеский возраст.

«Внук» Василия I император Константин VII рассказал историю немного по-другому: как-то на охоте у царя убежал жеребец, никто не мог поймать своенравное животное, тогда Василий спросил разрешения верхом на своей лошади догнать коня императора. Получив монаршее соизволение, тренированный атлет на ходу перепрыгнул на спину мчащемуся скакуну и таким образом остановил. Ловкость, с какой Василий проделал сложный трюк, поразила всех, после чего Михаил забрал Василия у Феофелицы и назначил конюхом. Может быть, в биографии будущего монарха произошли две разных истории с верховыми парнокопытными? В более ранних повествованиях не отмечалось увлечение царя Михаила охотой. Страстью императора были скачки, отсюда любовь к лошадям. Видимо «внуку» с высоты своего времени виднее пристрастия деда.

Карьера Василия начала стремительно развиваться с 856 года, за плечами у него уже была служба у чиновника, связь с возлюбленной старшего возраста, а Михаилу исполнилось всего 18 лет, сомнительно, что он был старше будущего приёмного сына. Баловню судьбы могло быть около 30 лет или чуть меньше, можете проанализировать факты и прикинуть возраст самостоятельно. После неудачных походов византийского императора на арабов, победы Петроны над Умаром (Амром) в 863 году состоялось новое назначение старшего конюха: «Но для других были труды и подвиги против врагов, а любовь императора изливалась на Василия, и его одного он считал своим слугой» («Хроника Симеона Магистра и Логофета» в пер. А.Ю. Виноградова, изд. «Университет Дмитрия Пожарского», Москва, 2014, стр. 184). Запись следует после сообщения о победе Петроны.

Постельничий царя патрикий Дамиан частенько жаловался на разных сановников, в том числе и на Варду. Обидевшийся кесарь решил убрать болтливого придворного, он убедил царя в неблагонадёжности ближнего слуги, в результате начальника царской опочивальни уволили. Как некстати для дяди эту должность Михаил отдал кому бы вы думали? Конечно же, Василию. Варда был вне себя от собственной глупости, он видел, что его власть и влияние постепенно уменьшаются с приближением нового друга к императору. В разнузданных пьянках Василий принимал участие наравне с прочими завсегдатаями компании Михаила и старался ничем не вызывать в окружении царя подозрений в отношении собственной персоны, выражая лояльность и преданность, в то время как дядя постоянно осуждал племянника за разгульный образ жизни. Дата смещения Дамиана пока остаётся не выясненной19. Василия в год назначения Логофет называет простратором. Во всех значимых событиях до 863 года с именем молодого императора фигурируют только его дядья. Должность конюха не подразумевала нахождение подле главы государства и тем более во дворце. С возведением Василия в новый чин резко меняется политический ландшафт государства.

Постельничий постоянно находился во дворце, в непосредственной близости к государю. Новому другу Михаил доверил свою любовницу. Зарегистрировать с ней брак официально он не имел права, имея законную супругу. Связанный узами Гименея монарх имел сильное желание оставить возлюбленную во дворце, для чего предложил закадычному другу жениться на даме сердца. Василию в описываемом любовном треугольнике для укрепления доверия в глазах царя пришлось развестись и отправить бывшую супругу в Македонию, но чего не сделаешь ради лучшего друга. В качестве благодарности Василию благосклонно предложили интимные отношения с сестрой императора, сводником выступил родной брат.

Всё происходящее во дворце не могло не волновать дядю царя, его влияние на Михаила неумолимо уменьшалось. Два соперника, рвавшиеся к власти, ненавидели друг друга. Положение не могло долго оставаться неопределённым. В руках Варды была гвардия, которой командовал его зять. Василий убедил Сиватия составить заговор против высокопоставленного тестя и пообещал его должность. Удивительно, как быстро люди соглашаются на подлость. Сиватий клюнул на предложение, осталось придумать способ, как убить Варду. Василий уговорил Михаила начать войну с арабами. Покончить с дядей в городе не представлялось возможным, а в походе, тем паче во время боевых действий удобный момент всегда можно выбрать. Варда почувствовал опасность и отказался идти на войну. Друзьям стоило немалых усилий уговорить упрямца, для чего был подключён патриарх Фотий. В его присутствии Михаил и Василий торжественно поклялись, что на войне с Вардой ничего плохого не произойдёт.

По замыслу военного похода войско должно было достигнуть острова Крит. Через какое-то время для отдыха был разбит лагерь. По злому умыслу или случайно Варде поставили кесарский шатёр на месте лучшем, чем бивак императора, чем не преминули воспользоваться друзья и родственники Василия, понося и ругая дядю царя, тем самым подвигая Михаила на задуманное. К тому же, к неудовольствию приближённых, во время похода всем распоряжался Варда, он был умнее и влиятельнее, гордость и заносчивость его в какой-то момент возобладали над разумом, он решил, что недруги не посмеют посягнуть на столь важную персону. Приближённые кесаря как будто специально – либо по глупости, либо из услужливости – советовали высокопоставленному начальнику одеваться как можно богаче, чтобы блеском золота подчеркнуть статус и достоинство. Утром в составе собственной свиты Варда отправился в палатку к царю, одевшись в дорогие доспехи. Василий встретил соперника и проводил внутрь. Удобный момент наступил. Михаил дал знак Сиватию, тот перекрестился, это был условный приказ назначенным убийцам, спрятавшимся в шатре. В самый ответственный момент среди них началось замешательство, и дело чуть не сорвалось. Василию пришлось лично подтвердить сигнал. Он обнажил меч, частично вынув его из ножен, припугнув жестом заговорщиков. Варда бросился в ноги императору, пытаясь найти у него защиту и милость, но равнодушные убийцы на глазах стоявшего безмолвно царя изрубили могущественного сановника. 21 апреля 866 года был устранён самый опасный противник Василия. На этом наступление на арабов закончилось, войска повернули обратно.

За всю прискорбно короткую и безобразную жизнь Михаил так и не выиграл ни одного сражения. Возвращаясь к событиям 860 года, внезапному нападению на город страшного племени, остался невыясненным вопрос, почему осаждённые жители не пытались оказать сопротивление? Император не покидал Константинополя летом, годом ранее он уже сходил в неудачный поход с дядей и успел обзавестись новым другом. Варда должен был находиться подле царя и вместе с ним заниматься государственными делами. Важнейшими в момент вражеского нашествия являются: организация защиты города, сбор ополчения и отпор напавшим. Ничего сделано не было, что не укладывается в рамки обязательного в таких случаях поведения. О Василии и кесаре Варде нет никаких известий, а они должны быть либо вместе, либо один из них при Михаиле, даже если принять фантастическую версию, что император вернулся из похода в Константинополь. Возвращаться одному – крайний риск, на такое Михаил не способен, если же он находился в городе, почему рядом с ним не было человека способного организовать оборону?

Кроме греков, ответ дают отечественные летописцы. В Никоновской летописи автор о временах императора Василия Македонянина сообщает интересную деталь: Василий же много воинствовал на агаряны и манихеи. Как истолковать короткую запись? У империи были ярые внутренние враги, с ними приходилось бороться, используя значительные возможности государства. Василий будет действовать методом кнута и пряника, а до него роль борца с вероотступниками возглавлял Михаил, а ещё раньше Феодора.

«Неспокойно было в 860 г. и внутри империи. В конце 50-х годов IX в. вновь обострилась борьба с павликианами» (А.Н. Сахаров «"Дипломатическое признание" древней Руси – (860 г.)», журнал «Вопросы истории», № 6, 1976, стр. 39). Идеи еретического движения павликиан близки и понятны маргинальным слоям населения различных стран. Основной посыл: все люди равны, не должно быть богатых. Постепенно концепцией заразились значительное количество граждан империи. Гонения на павликиан происходили ещё во времена Феодоры. Убежав от принуждения, первые отщепенцы построили столицу бунтарского государства, крепость Тефрику (Дивриги́, Турция). Нападения на земли Византии убеждённые в учении фанатики вели совместно с арабами Умара. Так случилось в Самосате: Михаила гнали павликиане, а их лидер Карвей держал в тюрьме большую группу захваченных в плен греческих командиров. Дошло до того, что главарь анархического самопровозглашённого государства предложил в 860 году Михаилу отказаться от власти над частью территории империи в землях, расположенных близ города Тефрика. Русский историк в приложении V своего труда отмечает: «860, лѣто (iюль). Пораженiе Михаила III арабами въ Малой Азiи у Хонарiонъ» (А.А. Васильевъ «Византiя и арабы. Политическiя отношенiя Византiи и арабовъ за время аморiйской династии», тип. И.Н. Скороходова, С.-Петербургъ, 1900, стр. 161). В данном регионе как раз и располагались павликиане. Непонятно, о каком поражении императора от арабов идёт речь? Летом 860 года Михаил III дожидался возвращения изменивших Православию сограждан. Царь находился во дворце, но более чем вероятно, Михаил, ещё до обмена пленными с сицилийскими арабами, отправил войско под командованием Варды с исполнявшим на тот момент должность старшего конюха Василием в сторону Тефрики. Борьба с павликианами после смерти Михаила продолжалась, окончательной победы удалось достигнуть лишь в 872 году.

В момент нападения росов ни Василия, ни Варды в городе не было, они ушли с войском, во дворце оставался Михаил и его дядя Петрона, встретивший посла и говоривший от имени царя во время переговоров. Подведём итог расследованию. Почему военные силы и командующий (Варда) отсутствовали в Константинополе во время осады города? Помимо войн с арабами у империи были и другие задачи: свои внутренние противники – еретики, искажавшие христианское учение. Вполне разумное объяснение и для арабов на момент переговоров: войско отправлено на преследование отложившихся от истинной религии граждан, это внутренние дела государства. Поход был не столь важен для участия в нём лично императора, как не законченное дело с освобождением подданных, чем логически объясняется отсутствие в городе мужественных руководителей и наличие во дворце царя с одним из родственников. Очень грамотно был выбран момент для нападения: тот, кто был нужен росам для диалога, оказался в городе, а опасные противники отсутствовали. Восхищён тщательно продуманным планом!

Управлять государством Михаил III не умел и не хотел, а время проводил в увеселениях и забавах. Вокруг него собрался клубок таких же бражников и гуляк с мерзкими наклонностями. В компании приближённых царь не жалел денег и раздавал огромные суммы за различные глупости. Сильной страстью Михаила были бега, он не только присутствовал на ипподроме, а сам участвовал в соревнованиях. Красноречивый случай, характеризующий его как правителя. При подготовке к гонкам на колесницах к царю подошёл придворный и доложил: «Государь, на сигнальном маяке зажгли огонь, к городу приближается враг». На что Михаил ответил: «Не время этим заниматься, у меня сейчас нет важнее задачи, чем выиграть заезд» – и запретил сообщать гражданам об опасности. По его приказу сигнальный огонь не зажгли, чтобы не отвлекать сограждан от зрелища и не давать повода для беспокойства: «А чтоб ни один из его заездов не выпадал, и чтобы никакое печальное известие не могло расхолодить зрителей, он не велел зажигать ближайших огней, а все такие вести замалчивать и предавать полному забвению» (Продолжатель Феофана «Жизнеописания византийских царей», изд. «Наука», Санкт-Петербург, 1992, стр. 85).

Вот вам ответ на вопрос, каким образом безбожные росы подошли к стенам Константинополя незамеченными. В критической ситуации недальновидный правитель решил просто самоустраниться, на тот момент у хранителя империи были более важные дела. Простите за иронию.

Дополнительным подтверждением факта нахождения Михаила III в столице летом 860 года, а Варды с войском у Хонариона в Малой Азии служит свидетельство Продолжателя Феофана: «…чтобы показать его невежество и безумие: стоял как-то Михаил на колеснице, вот-вот готовый оторваться от барьера…> < …и вот, когда стояли они уже на колесницах, облачённые в платье возничьих, пришла весть, что неудержимо движется Амр, что разоряет он Фракисий, приближается к Малатине и грозят нам ни с чем не сравнимые беды, и, когда опечаленный этим протонотарий сообщил об ответе доместика схол и из своих рук показал его письмо, царь сказал: "Что за наглость заговаривать со мной о таких вещах во время столь важного состязания, нет у меня другой заботы, только бы оттеснить среднюю колесницу на левый край. В этом только и состязаюсь"» (Продолжатель Феофана «Жизнеописания византийских царей», изд. «Наука», Санкт-Петербург, 1992, стр. 85). По логике вещей, донесение от командующего о действиях арабов императору доставили ранее нападения русов. Как часто проходили состязания на колесницах, вправе поинтересоваться люди увлечённые.

Годы самостоятельного правления Михаила III с 856-го по 866-й. В походах Петроны (857 и 863) подобного неутешительного известия быть не может, ромеи побеждали агарян. В двух кампаниях (859 и 861) Михаил участвовал лично. В каком году он оставался в Константинополе, когда доместик схол (главнокомандующий) прислал письмо панического содержания, что не может справиться с Умаром? И как звать загадочного стратига? Автор не случайно и не по ошибке привёл последовательно два схожих по содержанию случая, отличающиеся сюжетом, но со своеобразной реакцией Михаила. Маяк не был зажжён 18 июня 860 года, а письмо отправлял Варда из района боевых действий тем же летом.

О занятиях императора в исследуемом отрезке времени конными ристаниями и прочими глупостями, а не государственными делами поведал известный римский историк, а по должности кардинал папского престола Чезаре Баронио (1538 – 1607): «Въ то время (860) Варда и Фотiй все царство правляху: а кесарь Михаилъ съ кощунами токмо и возницами въ сластехъ упражняшеся, а о царствѣ ничтоже промышляше: аще бы и все пало не подвигся бы симъ» (Ц. Баронiй «Дѣѧнiѧ церковныѧ и гражданскiѧ отъ Рождества Христова до АРЧИ лѣта», книга третiя, тип. «Т-ва Рябушинскихъ», Москва, 1915, стр. 971). Общая картина событий выстраивается таким образом, что именно императорским упущением и безответственным поведением безбожные росы беспрепятственно подошли под самые стены Константинополя.

Как любой другой правитель, император Византии был честолюбив, с чем связан забавный случай, сохранивший-таки его имя в памяти потомков. Питая огромную любовь к лошадям, самодержец не жалел денег на строительство прекрасной конюшни, которую украсили самыми дорогими сортами мрамора, провели проточную воду. Михаил так гордился скромной по меркам империи постройкой, что не постеснялся пригласить ради удовлетворения собственного самолюбия известного в Константинополе мудреца и острослова по имени Пётр, имевшего прозвище «Прохтомагистр» – магистр нищих. Монарху неведомы были изречения древних мыслителей и курьёзы, связанные с подобными бахвальствами, имени Диогена он не слышал, иначе не повторил бы историческую глупость. Представив мраморное стойло Петру, Михаил многозначительно заявил: «Вечно меня будут помнить за постройку этого здания». На что мудрый грек ответил: «Юстиниан построил Великую церковь, украсив её золотом, серебром и драгоценными мраморами, – и памяти о нём нет теперь20. А ты, император, устроил склад навоза и стойло для скотов и говоришь, что тебя будут помнить за это?» Обиженный Михаил приказал побить мудрого соотечественника. Облечённая властью глупость не находит другого способа общения с теми, кто умнее. Таким образом, благодаря необразованности императора и мудрости его подданного анекдотичная история сохранила для нас памятное событие из жизни Михаила III.

Попойки царя сопровождались ужасными наказаниями лиц, на кого сквозь замутнённый взор обратил гнев самодержец. Грек так описал происходящее во дворце: «Упившись же несмешанным вином и окончательно опьянев, он полностью терял разум, принимался за убийства, чудовищные пытки и казни безвинных людей и, рассказывают, приказывал слугам своим: того-то схватите и отдайте палачу, тому-то вырвите глаза, а тому-то отрубите руки и ноги. Этот пусть поплатится головой, а того надо сжечь живьём. Слуги хватали их и заключали в тюрьму, но наказаниям не подвергали, ибо знали, что не в своём уме был царь, вынося такие приговоры. Но нередко, если попадался человек, к которому они питали не дружбу, а вражду, то пользовались царским повелением и вершили суд над невинно осуждённым» (Продолжатель Феофана «Жизнеописания византийских царей», изд. «Наука», Санкт-Петербург, 1992, стр. 107 – 108).

Утром царь просыпался и вызывал тех, кого в пьяном угаре приказал лишить жизни, но порой несчастных уже не было в живых. Узнав от прислуги о случившемся, Михаил плакал и раскаивался, а вечером начиналась новая попойка, и продолжался безжалостный кровавый круговорот. На увеселения и забавы император потратил практически все казённые деньги. 970 кентариев чеканного золота оставил сыну в наследство отец. После него, пока делами государства управляла мать, в хранилище добавились ещё тридцать. Один кентарий составлял 36 килограммов. К началу самостоятельного правления в распоряжении наследника оказалось 36 тонн золота. Михаил умудрился промотать всё. Сейчас вы узнаете, что случилось с беспутным самодержцем. К концу его карьеры в кладовых оставалось всего 3 кентария золотых монет.

Что же произошло с Василием, когда он вернулся из похода? Василевс Михаил усыновил своего старшего товарища и удостоил титула магистра. После убийства Варды дела в империи расстроились, отовсюду слышалось недовольство, роптали чиновники, войско, граждане. Грамотно управлять множеством подданных не означает раздавать должности друзьям. Сложная система требует противовесов, но вместо того, чтобы создать конкуренцию Василию, не желающий заниматься государственными делами Михаил III решает венчать высокопоставленного друга на царство с тем, чтобы он со сложными делами разобрался сам и избавил благодетеля от забот. 26 мая 866 года Михаил с Василием торжественно отправились в Святую Софию. Многим константинопольским чиновникам подобная перспектива не сулила ничего хорошего, против венчания был в том числе и патриарх, для коронации ещё одного правителя второго символа не нашлось, это не остановило Михаила, твёрдо уверовавшего в спасение от несчастий с передачей власти лучшему другу. В храме Святой Софии он собственноручно водрузил снятый с собственной головы венец императора на голову названному сыну.

В новом достоинстве бывший товарищ по разгульному застолью всё больше погружался в государственные дела, между друзьями начались разлады. Василий более не желал участвовать в бесконечных пьянках и попытался отвадить Михаила от пагубного пристрастия, но это лишь усилило недовольство непросыхающего императора. Финальная сцена биографического триллера не заставила себя долго ждать.

1 сентября 867 года у фиктивной жены Василия (любовницы Михаила) Евдокии Ингерины родился сын Лев, радовался событию больше потомственный василевс, чем официальный супруг.

Необходимо дать небольшую подсказку для не разобравшихся в хитросплетениях любовных уз подобных треугольников. Странно, что изучающие историю представители сильной половины человечества совершенно забывают о наличии в подсознании свойственного именно мужскому полу частнособственнического эго.

Во времена римского императора Нерона (37 – 68) его друг и любовник, получивший аналогичный сан чуть позже, для союза и поддержания своекорыстных взаимоотношений с возлюбленным взял в жёны (по просьбе друга) его любовницу красавицу Поппею Сабину, специально разведённую императором-лицедеем с прежним супругом. Существует другая версия, что Отон увёл жену у Руфа Криспина и свёл с Нероном дружбы ради (Тацит). Не суть важно, смысл посыла – не кто у кого увёл, а что случилось дальше. Отон сам полюбил красотку и не пожелал делиться обворожительной супругой с монархом (Светоний). За столь великое злодеяние Отон лишь чудом избежал гибели и отправился холостяком в Лузитанию по распоряжению бывшего друга-императора (Плутарх). Мораль истинному мужчине ясна и понятна.

В честь новорожденного 23 сентября Михаил устроил праздник с гонками на колесницах на ипподроме у дворца Святого Маманта. Вечером за праздничным застольем присутствовали Василий и разумеется Евдокия (мать ребёнка) в числе прочих приглашённых. Во время попойки Михаил вывел перед сановниками претендента на престол, обычного гребца с корабля. Император приказал новому фавориту снять с царственных ног цангии (обувь) красного цвета и одеть на себя. Собственноручно накинув на Василискиана пурпурного цвета плащ, император заявил, что этот гребец будет лучшим царём, чем Василий. Не в состоянии был затуманенный винными парами разум недальновидного правителя сохранить в тайне сокровенные замыслы и чаяния, с толком делать Михаил ничего не умел и несчастную свою судьбу сотворил собственным развязным языком.

В летописи продолжателя Феофана есть рассказ о том, как ненавистный всем император составил заговор с целью убить Василия на охоте. Было ли посягательство, описанное в греческой хронике? Записи очевидцев намного ценнее сочинений, написанных много лет спустя. Кого тронула история взаимоотношений двух закадычных друзей, может сам поискать ответ, кто из них первым хотел отправить в мир иной своего названного родственника.

До венецианского дожа история злоключений благородной фамилии дошла в своеобразном варианте: «Август Михаил в 25-й год своего правления, повредившись по воле Божьей в рассудке, настолько утратил разум, что приказывал убивать своих близких, а когда приходил в себя, требовал привести их к нему; в следующем году некий Василий, бедняк, которого этот Михаил призвал к себе из челяди одного аббата и, сделав спальником, возвысил до таких почестей, что его называли вторым лицом после императора, поскольку император в припадке безумия часто приказывал его убить, боясь, как бы его и впрямь не убили по такому случаю, сам убил императора в Хрисополе»