Росстань Таэраны

Глава вторая

Людоедами в этих краях прозвали существ, отдаленно похожих на человека. Но при этом в свирепости, дикости и тупости соперничавших с орками, если не с троллями. Ну и человечиной питаться они не гнушались… хотя, справедливости ради, и не только ею.

Откуда взялись людоеды в Мирхе — ни народная молва, ни ученые мужи не могут сказать точно. И даже общего мнения на сей счет не имеют. Кто-то считает их творениями магов. Искусственными созданиями, порожденными не то по ошибке, не то со злым умыслом. Другие утверждают, что сам Сангранол в Тысячелетнюю Ночь сотворил себе таких слуг. Столь же злобных как он сам, и совершенно безмозглых. А значит покорных.

Еще поговаривали, что коварный и мстительный колдун обратил в эти уродливые подобия человека целую деревню. Из мести… или просто от злонравия. Как вариант, колдун не был ни мстительным, ни коварным, а слыл добрым целителем и заступником обиженных. Зато люд в той деревне обитал сплошь порочный — пьяницы, бездельники, склочники и распутники. Кровосмесители вроде даже. Вот все и поплатились.

Так или иначе, но кулинарные пристрастия людоедов друзей им отнюдь не добавляли. Не говоря уж о том, сколь малопривлекательным даже на первый взгляд бывает существо вечно грязное, вонючее и вместо слов способное извергать из глотки лишь отдельные звуки. Существо, что страшится огня и не признает орудий сложнее дубины.

Более того, даже между собой людоеды уживались плохо. Даже в пределах одной семьи! И потому так и не сподобились ни племени образовать, ни какого иного многочисленного общества. А поодиночке никакая сила на пару со свирепым нравом не могла защитить их от целых отрядов охотников за наградой.

Вот потому к теперешним временам людоеды были почти полностью истреблены. Кроме, понятно, того единственного, чья бородатая рожа красовалась на вывеске таверны. Рожа, наполовину скрытая под копной волос — она искажалась в гримасе жуткой… но явно довольной. С первого взгляда было понятно, что ни погибать, ни вымирать этот людоед не собирался. Предпочитая пока наслаждаться жизнью.

Переступая порог, Салех мимоходом подивился чувству юмора владельца таверны. Его своеобразию, которое отнюдь не свидетельствовало о доброте и любви к ближнему.

Посетители, впрочем, оказались под стать. Отнюдь не кисейные барышни да тихони-книгочеи, не говоря уж о проповедниках. Взять хотя бы компанию за столиком, ближайшим к входу. Цепкий взгляд Салеха мигом приметил, что у каждого из этих людей чего-то да не хватает. То уха, то глаза, то хотя бы одного пальца на руке. Да и лица, грубые и заросшие, доверия не внушали. Еще за одним столиком, в углу, в одиночестве коротал время орк… чей боевой топор стоял, привалившись к стене. А у самой стойки, призывно выставив колено, стояла девица — худая и долговязая, облаченная в какие-то лохмотья. Видом своим она вызывала куда больше жалости, чем вожделения.

Картину довершал воздух: к хмельному духу здесь примешивался букет из кислятины, сырости, пота… и еще чего-то неприятного. В Рах-Навазе Салех не встречал ничего подобного даже в самой захудалой забегаловке. И уж точно не горел желанием наслаждаться этим запахом сколько-нибудь долго. Потому и поспешил сразу к стойке.

— Берлога рыжего ворона, — вполголоса проговорил вор, обращаясь к стоящему за ней невысокому толстячку.

— Новенький, значит, — изрек тот в ответ, смерив подошедшего пристальным взглядом, — ну-ну… А не сходить ли тебе, новенький, за водичкой? Ближайший колодец через пару улиц…

— Я вообще-то по делу пришел, — возразил Салех беззлобно, но твердо, — мне нужен Ансельм. Уж не ты ли это, случаем?

— О нет, ну конечно же нет! — мигом сдал назад толстяк, — упаси меня Свет прикинуться столь достойным человеком… Э-эй, Гонза!

Последнюю фразу он прокричал, после чего обратился уже к подоспевшему к стойке щуплому пареньку:

— Последишь тут. А я в погреб спущусь.

И коротким взмахом руки велел Салеху следовать за ним.

— Знаешь, приятель, — решился толстяк на откровенность, уже стоя перед открытым люком погреба, — если бы ты согласился… ну, на колодец сходить, то Ансельма ты уж точно бы не увидел.

— Даже так? — хмыкнул вор.

— Да. Считай это небольшой проверкой… порой, кстати, и небесполезной для моего заведения. Нельзя стать настоящим вором, если ты согласен гнуть спину. Хоть на меня, хоть на кого. И будь уверен, колодцем я бы не ограничился. Просто начал с самого легкого. А так… мало ли дел в таверне: дрова наколоть, мусор вынести, пол помыть. Особенно пол. После той полдюжины гномов, что погуляли прошлой ночью. Знаешь, как гуляют эти подгорные ублюдки?

Ни о самих гномах, ни об особенностях их гульбы Салех ничего сказать, понятное дело, не мог. И потому молча слушал разглагольствования толстяка.

— Э-эх… озолотили они меня конечно — это правда. Но и наследить успели знатно. Да. Пол вот заблевали, что оттереть никак не можем. И стол… как они умудрились разломать стол?! Дубовый к тому же…

— Кстати, а ловко ты придумал, — невзначай вставил вор, — ну, с проверкой. Сперва одно, потом другое… Так бы и ездил на ином бедняге весь день. С такими уменьями следовало в торговцы пойти.

— Увы, мой друг, — толстяк развел руками, — никому я со своими уменьями там не сдался. Торговля во Фрейгольде давно поделена. Того и гляди станем вторым Грейпортом. Даром, что без выхода к морю… зато пираты не докучают. Ну да не будем рассусоливать: пришел по делу — вот и спеши ему навстречу.

С зажженным факелом в руках он первым шагнул на ступеньки, ведущие в погреб. Немного помешкав, Салех двинулся следом.

Обстановка внизу на первый взгляд была такой же, как и в любом другом помещении подобного рода. Ряды полок. Сваленные в кучу мешки. Бочки и бочонки, сырные круги да копченые окорока, развешанные под потолком. Единственная «изюминка» располагалась в одной из стен — и надо сказать, что без хозяина ее вряд ли бы кто обнаружил.

В погребе располагалась потайная дверь. Стоило толстяку просто нажать рукой на один из камней, слагавших стену, как целый ее кусок отходил, открывая проем.

— Что встал? Дальше один, — изрек хозяин «Веселого людоеда», указывая на темнеющий коридор, — иди, не сворачивай. И… факел не забудь.

Последнее замечание пришлось кстати. Коридор тянулся не меньше, чем на милю, и преодолевать этот путь в темноте, рискуя запнуться или во что-нибудь врезаться вору из Рах-Наваза хотелось меньше всего. В то время как магические вещицы, с коими Салех забирался во дворец Архимага, растащили на трофеи треклятые орки. Еще тогда, во время плена в Лесу Наара.

Коридор мало того что оказался длинным — он, вдобавок, не был и прямым. А закончился опять-таки у потайной двери, помещение за которой походило на зеркальное отражение погреба в «Веселом людоеде». Походило… но только на первый взгляд. А уже на второй Салех заметил, что складируется здесь не только провизия, но и оружие. А грубый возглас бритоголового молодчика предостерег от дальнейшего разглядывания.

— Эй! Новичок? — крикнул он, внезапно вынырнув из темноты, — я слышал о тебе… Идем, Ансельм небось уже заждался.

Не возражая, Салех пошел за ним. Одновременно удивляясь столь неожиданному вниманию к своей особе.

Сверху над этим подземным складом располагался дом: большой, просторный и роскошно обставленный. И при этом не имевший ни одного полноценного окна — все они были заколочены изнутри. Салеху подумалось, что снаружи дом наверняка выглядит давно заброшенным. И никто на него не зарится… пока. А позарившись, очень скоро покидает мир живых.

Глава воровской гильдии ждал новичка то ли в кабинете, то ли в небольшой гостиной. И встретил на удивление радушно.

— Выпьем? — было первым его словом, с которым Ансельм обратился к Салеху. И сам налил себе вина из глиняной бутыли.

Средних лет, с окладистой рыжей бородой и в костюме городского богатея — глава гильдии походил не то на купца, не то на крупного чиновника. И лишь жесткие черты лица, да отсутствие обязательного при таком положении брюшка отличали его от означенных господ.

— Прошу прощения, — глухо молвил Салех, — я не пить сюда пришел.

— Экий ты сознательный, — усмехнулся Ансельм, — прямо как мой отец. Тот все говорил: «сынок, слушайся старших и работай от зари до зари». И тогда-де заработаешь много денег, будешь кататься по городу в карете и жить в большом красивом доме. А на деле, хоть каретой я и не разжился, зато вот домик этот неплох. Согласен? Да и на недостаток денег не жалуюсь. И при этом — видел ли ты и вообще хоть кто-то, чтобы я работал? Или кого-то слушался? Уверяю, если таковые и найдутся, то им лучше промолчать. Полезней, знаешь ли, для здоровья да для сохранности жизни.

Глава гильдии щелкнул пальцами, и молодчик, приведший Салеха, неслышно покинул кабинет. И лишь оставшись наедине с новичком, Ансельм продолжил.

— Переходим к делу… как там тебя?

— Салех, — отвечал вор из Рах-Наваза.

— Хорошо, Салех. Очень хорошо, что ты здесь человек новый. Не только в наших рядах, но и в наших краях… я угадал? Просто лицо твое наводит на такие мысли. А хорошо это тем, что ты уж точно не окажешься кому-то из местных братом, другом детства, собутыльником или любовником. И даже троюродным дядей по какой-то там линии. А значит, тебе можно доверять. В тех вопросах, когда доверять почти некому. Точно от вина отказываешься?

— Там, откуда я родом, — пояснил Салех, — хмельные напитки…

— Все понятно, — перебил Ансельм и сам отхлебнул из своего бокала, — ладно, переходим к делу. В гильдии завелась крыса: кое-кто кормится на стороне, причем в ущерб нашим общим интересам.

— Доносит о вас властям?

— Если бы! — глава гильдии коротко рассмеялся, — властям, как же! С бургомистром у нас неплохие отношения. Да и командир городской стражи нас пока терпит. Пока…

Но нет, все гораздо серьезнее. Не так давно в окрестностях города обосновалась банда разбойников. Нападают на торговые караваны, причем выбирают как раз те, что пожирнее. Или где охрана мышей не ловит. Так вот, чтобы узнать подобные вещи… кто что везет, откуда, куда и когда; кто стережет — для этого позарез нужен соглядатай в самом городе. Который бы присматривал за местными купеческими домами, да докладывал потом.

Так вот, лучше всего подобными делишками заниматься выходит либо у таких как мы, либо у Темных Эльфов. Но Темные — народ ненадежный, подлый. Подолгу вести с ними дела никакого терпения не хватит. Остаемся мы… вернее, один из нас, то ли продажный, то ли за что-то возненавидевший этот прекрасный город.

— Допустим, — молвил на это Салех, — а какое дело до этого нам? До разбойников… купцов, от которых гильдия тоже кормится. В конце концов, разве это не дело городской стражи — отлавливать головорезов?

— Дело-то дело, — проговорил Ансельм, — но есть целых три «но». Во-первых, никто не знает, где убежище у этой банды. А соглядатаю оно наверняка известно. Во-вторых, как ты правильно сказал, гильдия кормится от местных торговцев. А это значит, что если они будут терять товар и доходы, беднеть — несладко придется и нам. Нам достается меньше оттого, что те головорезы лишают город его доходов.

Наконец, в-третьих. Какими бы хорошими ни были отношения, их всегда нужно поддерживать. В том числе отношения с властями. А то вдруг бургомистру или командиру стражи придет в голову переловить всю гильдию. И уже пытками выведать все что нужно. Так что, помогая в борьбе с разбойниками, мы просто избегаем лишних жертв. В своих же рядах. Это ясно?

— Пожалуй, — ответил Салех.

— В таком случае, если берешься ту крысу найти — считай, что принят, — Ансельм похлопал новичка по плечу, — ну и к общим правилам перейдем. Они просты: все что украл — продаешь мне. По цене, которую я сам назначу. И не надо спорить о ее справедливости и тому подобном. Мне тоже ведь краденое сбывать не так просто. И уж тем более не стоит пытаться торговать самому, а кое-какое добро вообще сунуть за пазуху. Нарушители гильдию обычно покидают, а покинуть наши ряды можно одним способом. Уточнить, каким?

— Не стоит, — вздохнул его собеседник, — у меня последний вопрос. Если уж с бургомистром вы дружны, да с начальником стражи — тогда почему прячетесь? В туннелях каких-то, заброшенных домах?

— А что ты предлагаешь? Сделать вывеску: «здесь располагается гильдия воров»? То есть, тех самых, что у одного горожанина украли кошель, а другому дом обчистили. Да нас всех тогда повесят на площади! Сами же добропорядочные жители Фрейгольда. И никакой бургомистр со стражей их не остановят.

— …в общем, я здесь инкогнито, — изрек Леандор, подводя черту под своим рассказом. И в очередной раз поправил капюшон плаща, скрывавший его эльфийскую голову.

Собеседник принца-бродяги, немолодой и кряжистый наемник, хмыкнул. Подобные словечки выдавали особу королевских кровей не хуже, чем черты лица. И пуще острых эльфийских ушей, спрятанных под капюшоном, разоблачали чужака. Особенно, если иное словечко произносится в заведении вроде «Мокрого лаптя». Где не каждый посетитель в состоянии его даже правильно запомнить и повторить.

— Ладно, — со вздохом молвил собеседник, — история, конечно, грустная: мало радости, когда родной отец на смерть посылает… Как мой меня, даром что бастарда. Граф хренов! Но что от меня-то надо? То есть… нет, не так. Чего желает ваше высочество от старины Йена? Учитывая, что старина Йен, как и всякий воин удачи, бесплатных услуг не оказывает. Не считая, конечно, сочувственных бесед под кружку пива.

— Да… я знаю, — немного стушевался Леандор.

Денег у него с собой не было, а на щедрость отца-короля по прибытии он не смел и надеяться. И все же не отчаивался договориться.

— Я могу… отдать тебе саблю, — принц выложил на стол оружие, купленное ему Салехом, — выкована в Рах-Навазе.

— Да я и сам вижу: нездешняя она какая-то, — Йен осторожно взял саблю в руки и наполовину извлек из ножен, — Рах-Наваз, значит… Наверное и без магии не обошлось.

Насколько знал Леандор, магия здесь и рядом не лежала — оружие было самым обычным и ковалось в простой, рхаванской кузнице. Даром что иноземной. Однако разубеждать наемника принц не стал, сохранив многозначительное молчание.

— Небось, трех обычных мечей стоит, — бормотал между тем Йен, — ишь, как заточена! И легкая… зараза: пока я меч поднимаю, ваше высочество этой саблей мне голову снести успеет. И еще двоим в придачу. Ладно, переходим к делу.

На последних словах он вернул саблю Леандору.

— Мне нужно попасть в расположение войска своего народа, — сказал принц с ноткой торжественности, — это мой долг, как Перворожденного.

— Хочешь увидеться с папой-королем? После всего хорошего? — съязвил наемник, а Леандор в ответ отрицательно мотнул головой, — нет? А что тогда?

— Может, я и недостоин зваться принцем, — провозгласил он гордо, — но воином быть способен. И обязан погибнуть…

— Ну так погибнешь, — усмехнувшись, перебил его Йен, — если отдашь мне саблю, а сам сунешься в гущу битвы. Не вооруженный ничем, кроме собственной гордости. Известное дело…

— Оружие, надеюсь, мне выдадут на месте, — парировал, впрочем не слишком уверено, Леандор, — ведь не может быть, чтобы наши командиры пренебрегли добровольцем… Опять же, я владею кое-какими боевыми чарами.

— Понятно, — гаркнул наемник, — ох уж эти крови благородные. До чего ж любите все усложнять! А командиры, да будет известно вашему высочеству, тоже разные бывают. Вот например такие, что шлют в лобовую атаку толпы зеленых юнцов. Вооруженных кое-как, да и владеющих своим оружьем не лучше кухарки. Само собой, иногда, побеждают даже они… но радоваться такой победе приходится немногим.

— Это у вас, рхаванов, — убеждено заявил принц, — мы другие.

— Дело хозяйское, — вздохнул, проглотив оскорбительное прозвище, Йен и поднялся из-за стола, — эй, народ! Не знает ли кто, куда сейчас эльфятина свежая забрела?

Последний вопрос предназначался уже прочим посетителям таверны. И те охотно откликнулись.

— Так под стенами Вестфильда топчутся, — выкрикнул один.

— Долго топтаться будут, — с ехидством подхватил второй, — тамошнему владетелю проповедники с Ордена весь мозг вынесли… ну он загодя и приготовился. Двойными стенами замок обнес. Ров подновил да шире сделал. Башен понатыкал, ям с кольями и все такое прочее. Про котлы со смолой тоже, хе-хе, не забыл. В общем, не завидую я его подданным, оплатившим все эти радости.

— Лучше ничьим подданным не завидовать, — изрек третий, очевидно претендуя на роль мудреца, — радуйся, что вольный человек. Выпей лучше… пока есть, чего пить.

— В общем, ваше высочество все слышало, — сказал Йен, возвращаясь за стол, — ведь так? Грозное эльфийское воинство увязло в осаде Вестфильда. Сердца спорных земель… или приграничных, или нагло захваченных рхаванами… в общем, как угодно. Война не моя, и вообще ни чья-либо из здесь сидящих. Это к тому, что не надо смотреть на меня как на отродье Тьмы. Тем более не советую напоминать грязным рхаванам, что они грязные рхаваны. Хотя бы если таковых вокруг тебя много. Ну или, по крайней мере, не делай это слишком громко. Почему? А я сейчас объясню расклад.

Соплеменники вашего высочества напали, прямо скажем, вероломно. Перед этим предложив Белым Рыцарям союз… вернее, убедив тех выступить в поход против орков. Не пожалел лапши ихний посланник — все уши Великому Магистру увешал. А пока рыцари, прихватив Рассеивающий Скипетр, предавали огню и мечу какое-то зловредное орочье племя, эльфы и напали. В спину ударив.

И теперь между этим местом и воинством Перворожденных на пути вашего высочества лежит целая страна, где за оружие готовы взяться даже те, кто не любит Белый Орден. Взяться, чтобы убить… ну или хотя бы ранить иль покалечить хоть одного эльфа. Вот и прикинь свои шансы дойти до Вестфильда живьем. Хоть одному — хоть с парой-тройкой наемников, включая меня.

Так что, если хочешь помощи, я лучше ограничусь советом. Который, кстати, не стоит иноземной сабли. Чтобы попасть к своим, вашему высочеству удобней и сохраннее проплыть немного против течения Мид-Бранга. А дальше пройти через этот ваш Золотой Лес…

— Только не в воду! — в отчаянии возразил Леандор, — и только… не через Золотой Лес.

— Экие мы капризные, — ухмыльнулся Йен.

В самом же деле капризы особы королевских кровей были ни при чем. Эльфы действительно недолюбливали водную стихию и старались ее избегать. А неприязнь к Золотому Лесу лично у Леандора сложилась еще после предыдущего визита. Принц тогда стал пленником воинов Лесного Братства — предавших его в руки беренальских пиратов. Тех существ, что даже среди рхаванов считаются подонками и сбродом.

И… к несчастью Лесное Братство оказалось легко на помине. Дверь в таверну отворилась, и через порог, мягко, но уверено, прошествовали пятеро эльфов. Их происхождение неплохо выдавали одежды, зеленые как трава или сочная летняя листва. И по меньшей мере одного из вошедших Леандор узнал с той, первой, встречи.

— Спокойно, — один из Лесных Эльфов предупредительно поднял руку, — никому бояться нечего. Нам нужен только эльф.

— Допустим… эльф здесь я, — недружелюбно отозвался один из посетителей. Внешность действительно выдавала в нем принадлежность к Перворожденному Народу. А черты лица, вдобавок, указывали на знатное происхождение. Только вот, судя по одежде, слава и богатство его рода уж давно ушли в прошлое.

— Ты недостоин зваться эльфом, — небрежно бросил в ответ один из воинов Лесного Братства, — ты предал наши обычаи. Ты делил хлеб и кров с рхаванами. А может, успел и продаться им!

— Не тебе, лесной червяк, решать, кто достоин, а кто нет, — эльф, явно настроенный на драку, неспешно вышел из-за стола, — это вы предали… своего короля. За право… совокупляться с оленями среди желтых, вечно умирающих деревьев!

Численное превосходство противника волновало знатного бедняка в последнюю очередь. Не без помощи вина, коего тот успел проглотить уже третью кружку. Но неожиданно вмешался хозяин «Мокрого лаптя»: он буквально вклинился между лесными воинами и их недоброжелателем.

— Так-так-так, погодите, — проговорил держатель таверны дрожащей скороговоркой, — никаких драк! Ни-ка-ких драк в этих стенах! Хотите выяснить отношения — милости прошу за порог. А здесь принято заключать перемирие… да будет вам известно.

Посетители таверны разделяли эти утверждения лишь отчасти. И впрямь считая «Мокрый лапоть» местом мирным, нарушителей этого мира они, тем не менее, готовы были покарать даже здесь. Потому бравые наемники уже тянулись к мечам и топорам, а рыбаки ерзали на лавках, готовясь пустить в ход хотя бы кулаки.

Данные настроения не остались незамеченными и со стороны пятерки Лесных Эльфов. Понимая, что соотношение сил не в их пользу, выходцы из Дорбонара уже готовы были сдать назад. Все… кроме их предводителя.

— Свои рхаванские обычаи можешь слить в нужник, — ощерился тот, отодвигая хозяина таверны небрежным жестом руки, — а до тебя, выродок, мы еще доберемся. Сейчас же нам нужен только принц… осквернивший кровь Перворожденных Хаосом. Мы знаем, что он здесь, и мы не уйдем без него. Эсс Таурон!

Свои слова воин Лесного Братства не преминул подкрепить мечом, вмиг и с легким шорохом извлеченным из ножен.

— Вот ведь напасть, — пробормотал обескураженный Йен.

— Их всего пятеро, — поспешил успокоить наемника Леандор, — справлюсь. Не вижу причин таиться!

Последнюю фразу он произнес уже во весь голос. Выходя прямо навстречу лесным воителям.

Ничего предпринять, впрочем, те не успели. Излюбленные чары Леандора обрушили на головы Лесных Эльфов невидимую тяжесть. Против которой они продержались всего мгновение, а затем дружно повалились на пол.

А в следующий миг завсегдатаев таверны словно бы прорвало. Огибая столы и перемахивая через лавки, они дружно ринулись к пятерке поверженных супостатов. Принявшись пинать эльфов и молотить кулаками. То, что под одной крышей с ними оказался сам принц Перворожденных, посетителей «Мокрого лаптя» уже нисколько не волновало.

— О… да вы и вправду принц! — с восхищением выдохнул знатный, но небогатый эльф, — что же… князь Квендарон к вашим услугам.

И он с подчеркнутой церемонностью отвесил поклон.

— Идем-ка, ваше высочество, — пробормотал подошедший Йен, спешно увлекая Леандора по направлению к выходу, — переберемся в более безопасное место.

Князь Квендарон увязался за ними.

«Я снова видела это, — говорила Ирайа голосом, охрипшим от пересохшего горла, — много рхаванов… то есть людей. Их убивают на площади большого города. И льется кровь… затопляя все вокруг».

«Лучше б полезное что-то тебе привиделось, — про себя проворчал Даррен, — а то опять одно и то же: кровь, люди, площадь…» К кошмарам, привязавшимся к спутнице, он уже начал привыкать. И почти не воспринимал всерьез.

— А куда мы идем? — вдруг поинтересовалась девушка, на миг превратившись в прежнюю Ирайу. В чародейку из клана Морандора, деловитую и трезвомыслящую. Ту, что живо интересовалась всем происходящим, а в особенности собственной судьбой.

Это радовало.

— Знакомый у меня есть хороший в этих краях, — пояснил Даррен, — барон Максимилиан Ковенгарт. Обладатель большого замка с высокими крепкими стенами. Если в Мирхе кто и способен защитить нас, то только он. А то мне, знаешь ли, надоело не спать по ночам.

После того, первого, раза Темные Эльфы успели напасть еще дважды. И все с тем же исходом — не достигнув цели, да и потерь не избежав. Четвертая ночь прошла более-менее спокойно… но Даррен и не думал тешить себя напрасными надеждами. Едва ли незадачливые ночные убийцы сдались. Скорее всего, они лишь отступили, дабы приготовиться к новым попыткам. Предварительно пошевелив мозгами.

— Защитить… — пролепетала Ирайа снова теряя связь с действительностью, — от… моих…

— От бывших твоих сородичей, — сказал наемник, особо выделив слово «бывших», — смирись: ты больше не Лаин. Даже родной клан более не считает тебя своей. А относится так, как во все времена и у всех народов принято относиться к предателям и дезертирам. И даже если в клане у тебя были друзья и родственники — забудь. Для них Ирайа умерла… не то под стенами Хальванморка, не то даже в порту Рах-Наваза. А раз так, то существо, которое явится к ним на порог, назвавшись твоим именем, они тем более убьют не сожалея.

Тяжело вздохнув, девушка словно согласилась с его правотой.

— Кстати, — вновь обратилась она к Даррену уже на ближайшем привале, — а как ты смог сдружиться с бароном? Я слышала… у вас все эти бароны и графы простолюдинов вроде тебя презирают. Относятся чуть ли не как к зверям.

— Так-то оно так, — кивнув, согласился наемник, — но что за правило без исключения? Ковенгарту я в свое время помог… разобраться с одним делом, грязным и кровавым. Не задаром, конечно.

— Странно как-то, — Ирайа усмехнулась, но как-то робко, вымучено, — зачем барону, у которого замок… и наверняка целая дружина, вооруженная до зубов, помощь какого-то наемника-одиночки? Неужели без тебя бы не справились?

— С чем-то справились бы, с чем-то нет, — Даррен развел руками, — а расклад был такой, что барон в последнюю очередь обратился бы к верной дружине. Дворяне, знаешь ли, люди своеобразные: на кого-то и вправду плюют свысока… зато тех, кто им, таким благородным служит, часто воспринимают как членов семьи. Младших, конечно, временами даже достойных порки, а тем не менее.

Заставить членов семьи копаться в собственном дерьме или грязном белье для баронов с графьями хуже всякого позора. А вот прибегнуть для этих целей к помощи одинокого наемника — другое дело.

Некоторое время Даррен молчал, помешивая в котелке похлебку. А затем продолжил свой рассказ:

— К чести Ковенгарта, он сумел быть благодарным. И не только по меркам торговца: я тебе деньги, ты мне товар. Смог-таки снизойти к простолюдину и наемнику. Когда я его выручил, барон сказал: «отныне всегда можешь на меня рассчитывать». И подарил этот перстень — как знак доверия и расположения.

С этими словами наемник протянул Ирайе золоченый ободок, украшенный крохотным изображением коровьей головы — фамильного герба Ковенгартов.

— Всегда… думаю более подходящего момента, чтоб рассчитывать на его помощь, мне при жизни и не дождаться!

В тот миг, когда Ирайа осторожно дотронулась рукой до перстня, видение настигло ее прямо при свете дня. Буквально врезалось в нее налету, подобно оплеухе… нет, удару дубины. В глазах потемнело, а голос Даррена зазвучал как-то тягуче и почти неразборчиво.

Девушка увидела себя, закованную в цепи посреди каменной темницы. Увидела Даррена — изрубленного, лежащего в луже крови, но так и не бросившего меч. А венчал нежданную грезу человек, облаченный в серый плащ с капюшоном. Знакомое одеяние члена Серого Ордена. Лицо человека было скрыто, зато рука, не таясь, неумолимо тянулась к хрустальному шару…

— Нет! Нет! — вскричала Ирайа, приходя в себя, — Даррен… не надо идти к замку! Нас там… ждет… смерть! Нас предадут!

— Что за чепуха? С какой стати? — возмутился в ответ наемник, — какое предательство — тебя твои видения совсем разума лишили? Во-первых, барон Ковенгарт человек благородный, человек чести. А во-вторых… он все-таки человек! И даже близко не похож на Лаин. С чего ему предавать меня? Тем более убивать?

— Лаин… — Ирайа усмехнулась, вновь напомнив себя прежнюю, — а разве других врагов, кроме Лаин, у нас не осталось? Забыл про Серый Орден?

— Серый Орден! — повторил Даррен презрительно, — да много ль он стоит — без своего шарика и без Магистра!

Дальнейший путь прошел в молчании, а к вечеру из-за леса показался баронский замок. Выглядел он и впрямь внушительно: с высоченными каменными стенами — почти отвесными; донжоном, похожим на скалу и четырьмя, почти вплотную примыкающими к нему башнями. Над башнями трепетали под ветром флаги. А вокруг замка, насколько хватало глаз, расстилались зеленые луга с пасущимися коровами. Главным богатством баронского рода Ковенгарт.

Мост через ров еще не успели поднять на ночь. Однако стража у замковых ворот встретила двух пришельцев без тени радушия. Вскинув алебарды, баронские ратники вмиг встали на пути Даррена и его спутницы.

— Мы к барону, — сказал наемник, не стушевавшись и предъявив перстень. Что, вопреки надеждам Ирайи, возымело действие. Один из стражей окликнул кого-то по другую сторону ворот, и спустя примерно полчаса к подъемному мосту пожаловал сам местный владетель.

Никакого серого плаща барон не носил, предпочитая зеленый дублет. И лица не прятал, причем оказалось это лицо моложавым и довольно приятным; обрамленным каштановой волнистой шевелюрой. По пути к воротам Максимилиан Ковенгарт беспрестанно смеялся — не то самодовольно, не то от искреннего веселья. И лишь оказавшись лицом к лицу с Дарреном и его спутницей, смеяться перестал. Сохранив, впрочем, улыбку.

— Ах, Даррен, друг мой! — воскликнул барон, — несказанно рад видеть тебя снова! Что же привело тебя к моему порогу на сей раз?

— Беда, — коротко и просто отвечал наемник, — иначе б и не вспомнил.

Вилять и кокетничать он не видел смысла.

— Не печалься, — Ковенгарт похлопал Даррена по плечу, — твоя беда теперь и моя беда тоже. Помогу, чем смогу. Только… прости, друг, но кто это с тобой? Вроде эльфийская кровь… но не эльфийка.

Проницательности барону было не занимать. Под солнцем кожа Ирайи успела сделаться почти человеческой, утратив лиловый окрас Лаин. Однако острые уши выдавали эльфийское происхождение. Хотя до изящной красоты уроженцев Хвиэля спутнице Даррена было ох, как далеко.

— Полукровка она, — неожиданно для Ирайи нашелся Даррен, — моя… побочная дочь.

Объяснение пришлось ко двору. Одобрительно кивнув и наградив наемника сочувственным взглядом, барон посторонился, пропуская гостей в ворота. И последовал за ними, чему-то загадочно улыбнувшись.