Рояль меж двух планет

§1 Кота и Зиггауâ (белый стих)

На полусестру злится Кота, зовут её громко Зиггауâ

(â с крышечкой обозначает в конце повышение тона,

без крышечки низкий, ä средний двойной бы увенчан был точкой).

Злость Коты отец её вызвал, но он до её появленья

в свой дом удалился англёе, а может, и в дом своих предков.

Отсюда его не достанешь, да в общем, не дело то Коты,

скорее, отца его дело, с которым он видится редко.

Ликунда за вызов от предков родителя Коты обычный

берёт непомерную плату, как если б англёе просил бы.

И Нзапой клянётся – работа тяжёлая очень потребна,

не любит ужасно тот предок советы давать тем, кто после.

Своим-де умом думать надо, они же его пустяками

тревожат почти непрерывно, обрыдшими раньше, при жизни.

Вот пчёл половина из джунглей слетела за реку – то дело,

вторую сдержать половину, привлечь бы беглянок обратно,

и лучше всего и заречных подруг их к себе приманить бы.

А злость на вонючку англёе, вдову-потаскуху и дочку –

презрительно он им на крышу мочился б, забравшись на пальму!

Но поводы Коте для злости даёт непрерывно Зиггауâ,

худа она, бледная слишком, хотя, слава Нзапе, темнее

отца своего, будь он проклят, и слишком неловкая, слишком

слаба для нормальной-то жизни. Быть может, не слишком ленива,

но толку с неё очень мало.

Не хочется съесть её Коте, немного попробовать разве,

всего лишь сполна убедиться: противно на вкус её мясо,

как мясо протухшей улитки, которую жрёшь с голодухи.

Но вот по башке стукнуть палой, потом поиметь, для презренья,

потом раскроить её чрево, отправив в дом предков навечно –

так хочется Коте давненько. Пусть дело с ней предки имеют,

ему ж нестерпимо паршиво травиться вскипающей злобой!

Поганка пока подрастала, в руках удержал себя Кота,

но чем она старше, тем меньше терпенья в тоскливом желудке.

Сегодня она на пороге споткнулась, из хижины выйдя,

и чуть бы – горшок уронила с горячей банановой кашей.

За палу схватился тут Кота, и кожа лица его вздулась,

как гейзер вся кровь закипела, совсем истощилось терпенье…

Неясное вдруг ощущение, как засухи знак, урагана,

нашествия вала термитов – внезапно тот гнев остудило.

Внимательно он огляделся: нет, вроде, всё в джунглях нормально.

Цветы на лианах пахучи, цветны и громки попугаи,

вопят и дерутся мартышки, змея прошуршала незримо…

На хижине листья от пальмы – пора поменять половину…

Никчёмная полусеструха, едва не разлившая кашу…

Молчит его разум, но тени, сгустившись, тревожат бедою.

С презрением жмёт он плечами: всё скрытое будет открыто,

а если что нет – то пустое.

Съев кашу, взял верную палу и в джунгли отправился Кота,

сшибить пару-тройку на ужин иль более трёх попугаев.