Роза алая, роза белая

Глава двенадцатая

- Что гнетет тебя, Десмонд? - воскликнул Ранульф, опуская меч. - Ты не в форме сегодня, твои удары беспорядочны.

Десмонд рукавом стер с лица пот.

- Я плохо спал этой ночью и прошлой. Меня мучает тревога, какой я никогда не испытывал раньше. Несомненно, из-за чар этого проклятого места.

Ранульф громко рассмеялся.

- Конечно, из-за чар, мой друг! Ты зачарован парой скромно потупленных глазок. Я видел, как часто ты поглядываешь на прекрасную Бронуин.

Десмонд покраснел до корней своих рыжих волос.

- Ты ошибаешься. Девушка слишком молода… и в любом случае слишком превосходит меня по положению.

Гончая, лежавшая на солнышке неподалеку и нетерпеливо следившая за шутливым поединком, решила, что бой окончен, и бросилась к Ранульфу, но тот лишь отмахнулся от нее.

- Готов, Десмонд?

Кузен кивнул и подал сигнал к началу, пытаясь отогнать образ Бронуин. Леди Моргана знает, что он с подозрением отнесся к перемене в ее поведении, и никогда не допустит брак между ним и своей юной подопечной.

Ранульф парировал удар Десмонда, сделал плавный выпад и нанес кузену сильный удар по защищенным стеганой курткой ребрам. Когда Ранульф ударил снова, закрепляя преимущество, Десмонд пошатнулся.

- Господи, Ранульф, ты восстановил свою силу и сделался еще ловчее.

- Да! Я получал много ран и похуже, но эта чуть не лишила меня жизни. Сейчас, благодаря целительному искусству моей жены, я сильней, чем когда-либо.

В доказательство своих слов Ранульф ударил мечом плашмя по плечу Десмонда.

- Довольно! - Десмонд опустил меч и понизил голос: - Ты так же силен, как раньше, но все равно чары чуть не убили тебя.

Видя, что Ранульф ни капельки не верит в его теорию, Десмонд упрямо продолжал:

- Ты забыл Джайлза Лонглета? Он истаял за три месяца - от Михайлова дня до Святок. А когда он умер, нашли огарок свечи, завернутый в кусок ткани, вырезанный из его лучшей льняной рубашки.

Ранульф не мог решить, рассмеяться или вспылить. Колдовство явно стало навязчивой идеей Десмонда, он видел его в любом несчастном случае или болезни.

- Сэр Джайлз, - возразил Ранульф, - умер от упадка сил, как его отец и дед.

- Вот именно. Если трое сильных мужчин худеют и умирают, не достигнув тридцатилетия, значит, не обошлось без колдовства.

Ранульф сделал большой глоток из своей фляжки с водой.

- Мавры считают, что эта болезнь передается через кровь от отца к сыну.

- Не говори мне о маврах. Сегодня утром за деревней перед рассветом видели ведьму, охваченную синим огнем. Колдовство затмило твой разум.

- Колдовство! Ты ведешь себя как глупая деревенская баба, Десмонд. Винишь злые чары во всем, чего объяснить не можешь.

Гончая, до этого с интересом разрывавшая камни и солому, нашла что-то у основания стены, и ее жалобный вой отвлек Ранульфа от наставлений. Он свистом подозвал собаку. Та неохотно подошла, и Ранульф сморщил нос от отвращения. Гладкая, блестящая шерсть воняла гниющей рыбой.

- Что ты нашел, старый разбойник?

Ранульф пересек двор, собака резво засеменила за ним. Тусклый голубой огонь зловеще мерцал сквозь дренажное отверстие. Ранульф сунул руку и вытащил светящийся предмет - рваный темный плащ с капюшоном. От резкого запаха гниющей рыбы собака возбужденно заскулила.

- Подойди, Десмонд, взгляни на свою «ведьму»!

Рыцарь поспешно подошел и нахмурился.

- При чем тут эта вонючая куча лохмотьев? Вместо ответа Ранульф засунул кусок ткани обратно, и снова появился бледный голубой свет.

- Вот разгадка твоей тайны! Всего лишь слизь гниющих морских рыб. Разложение, а не колдовство.

Десмонд смущенно потер подбородок.

- Шутка? - Он с отвращением скривился. - Кто мог придумать такую вонючую шутку… и зачем?

- Не шутка, - задумчиво ответил Ранульф. - Страшное зло, если я не ошибаюсь. Кто-то раздувает суеверные страхи. Но зачем - я пока не знаю. Держи глаза и уши открытыми. Узнай, не видели ли на ристалище кого-то, кому тут нечего делать.

Когда он мыл руки в желобе с водой, жуткий вопль, начавшийся с ужасного вздоха и переросший в душераздирающий нечеловеческий вой, разорвал тишину.

- Это воет дух, предвещающий смерть! - воскликнул Десмонд.

Ранульф со смехом ударил его по плечу.

- Суеверный глупец! Это лает одна из собак.

Резкий лай, затем новый вой, затем тихое рычание и сердитые крики одного из молодых псарей. Собачья драка казалась неминуемой, и оба кузена бросились к ближайшей псарне. Рычание стало громче, вой перешел в пронзительный визг. Затем к шуму добавился новый голос, уверенный и властный:

- Черт тебя побери, Лунгер, успокойся! Успокойся, проклятый разбойник!

Рыцари завернули за угол, и их глазам предстала бурная сцена. Большой черный пес загнал в угол другого, из разодранных боков и почти оторванного уха которого хлестала кровь. Рассвирепевшее животное прижало к стене и веснушчатого парнишку-псаря, баюкающего окровавленную правую руку в левой. Юноша постарше помогал Флойду, старшему псарю, бранившему черного пса и тыкающему его шестом длиной с копье.

- Ах ты, колдовское отродье, исчадье ада! Разъяренный пес повернулся к Флойду и набросился на конец шеста, расщепляя дерево острыми клыками. Ранульф инстинктивно схватился за меч, но остановился по знаку псаря.

- Нет необходимости, милорд. Он бесится из-за сучки. - Флойд осторожно отвлекал черного пса от второго. - Ну, хороший парень, хороший. Спокойно, Лунгер. Спокойно.

Пес опустил уши и ослабил смертельную хватку. Из пасти показался длинный розовый язык. Лунгер игриво прыгнул к хозяину, и тот погладил его по голове и почесал за ухом.

- Все в порядке, угомонись. Спокойно, спокойно. - Флойд усмехнулся Ранульфу и Десмонду. - Ах, ничто так не стравляет мужчин, как женщина.

Он поймал успокоившегося зверя за ошейник, и молодой псарь увел его.

Ранульф помог раненому пареньку сесть поудобнее у стены.

- У тебя серьезная рана, парень. Я попрошу леди Моргану прислать ее особый бальзам, а пока Флойд сделает тебе что-нибудь для облегчения боли.

Ранульф прошел через арку и окликнул пробегавшую мимо служанку Мелву.

- Произошел несчастный случай, - сказал он. - Мне необходим бальзам, который приготовила леди Моргана.

Мелва увидела меч и латы, грязные подтеки на мрачном лице хозяина. Его рана уже раз открылась во время поединка.

- Что случилось, милорд?

- Всего лишь царапина, но бальзам поможет.

- Да, милорд. Я немедленно принесу. Я знаю, где он хранится.

Мелва убежала. Ее глаза злорадно сияли, она хихикала про себя. Похоже, сама Судьба помогает Гарту. Вот и представился тот самый случай, который он велел ей искать, и она собиралась воспользоваться им немедля. Лорд Линдси хорошо платит. Окрыленная, она спешила сыграть свою роль.

Десмонд отправился в конюшню посоветоваться с Дэлом, а Ранульф остался с мальчиком. Шок еще не прошел, но Ньюлин храбро превозмогал боль. Флойд быстро сшил края раны прокипяченной иголкой и ниткой. Хоть Ньюлин и его племянник, это большая честь для мальчика, так как старший псарь считается одним из самых высокопоставленных и ценных слуг: без его умения выращивать и тренировать собак обитателям замка грозил бы голод. Однако забота Флойда о племяннике диктовалась не столько родственными связями, сколько тем, что он считал мальчика полезным помощником.

- Вы хорошо справляетесь, мастер Флойд, - сказал Ранульф, вставая. - Мне осталось лишь наложить бальзам и ждать исцеления.

Вернулась Мелва с горшочком мази. Псарь протянул руку.

- Я сам управлюсь, милорд. Нет необходимости отрывать вас от ваших обязанностей.

Мелва закусила губу, но отдала горшочек Флойду, затем отвернулась и ушла, беспокойно оглядываясь. Флойд намазал зашитую рану мальчика. Его шишковатые пальцы были исцарапаны, и Ранульф заметил большую ссадину на запястье.

- Намажьте и свою ссадину, мастер Флойд. Это чудесное лекарство.

- Спасибо. Глядишь, и затянутся мои царапины. Да и псу поможет.

Ранульф засмеялся и, видя, что с мальчиком все в порядке, отправился на поиски жены. Он нашел Моргану в комнате для отдыха в кругу дам. В струящихся платьях и сверкающих головных уборах, занятые каждая своим делом, они создавали мирную домашнюю сценку. Перед леди Уинифред и Бронуин стояли рамы с вышиванием, и в их руках мелькали иголки и яркие нити. Моргана и Элис сидели рядом, переворачивая страницы большой книги с золотым обрезом, а старая Элва дремала на солнышке у окна. Дэффид тихо перебирал струны лютни и пожирал Моргану влюбленными глазами.

Когда появился Ранульф, юноша испуганно взглянул на хозяина и опустил ресницы. Дерзкий мальчишка, с досадой подумал Ранульф, грезил о моей жене.

Учтиво поприветствовав дам, он сурово обратился к Дэффиду:

- Не хотелось бы лишать дам удовольствия, музыкант, но Седрик сообщил, что ты пропустил сегодня урок фехтования.

Юноша покраснел.

- Я считал, что не страшно пропустить один урок, раз нашлось у меня другое дело.

Солнечный свет зажег огнем волосы Ранульфа и очертил суровый профиль.

- Ты не достиг бы такого совершенства в музыке, если бы практиковался только по настроению. В воинском искусстве, если хочешь достичь успехов, ты должен поступать так же. А если не хочешь, уведомь об этом Седрика. Он в кузнице с оружейником.

Дэффид отложил лютню, понимая, что сэр Ранульф прав.

- Если дамы не возражают, прошу извинить меня, я пойду к Седрику.

Моргана улыбнулась юноше, чтобы смягчить суровость упрека мужа.

- Ступай с моим благословением. Бард должен уметь защитить себя - на случай, если его музыка не понравится.

Дамы засмеялись на ее остроумное замечание, а Дэффид вышел алый от смущения.

Бронуин стала сравнивать шелка, пытаясь выбрать самый подходящий оттенок розового для бутонов своей вышивки, леди Уинифред следила за ней, Элис отошла к окну. Моргана встала и приблизилась к мужу.

- Я думаю, вы были слишком суровы с Дэффидом, моя любовь.

Ранульф взял ее руки в свои и поцеловал сначала одну, потом другую.

- Он хороший парень, но смотрит на вас как влюбленный теленок, я не намерен поощрять его воздыхания. И потом, сейчас тревожные времена, а вы для меня дороже жизни. Если Дэффиду придется защищать вашу жизнь или честь, я хочу, чтобы он был готов к этому.

Глядя на ее нежно улыбающиеся губы, Ранульф забыл о своем наставлении. Если бы не заинтересованная публика, он схватил бы Моргану в объятия и целовал, пока она со смехом не попросила бы пощады. Потом отнес бы ее в их комнату и ласкал бы снова и снова. И к черту долг!

Он увлек ее подальше от дам.

- Впервые мне пришло в голову, как чудесно было бы жить в простом домишке, без слуг и воинов, только вы и я.

- Ваш язык из бронзового стал серебряным, милорд, и сладкие слова капают с губ, как мед. - Моргана кокетливо взглянула на него. - Но если вы пришли только затем, чтобы сказать мне это, - увы, вы опоздали, так как под нашей крышей около трех сотен душ и каждая требует своей доли нашего внимания. Его тяжкий вздох рассмешил ее.

- Вместо маленького домика мы владеем этой огромной грудой камней, но ночь принадлежит нам.

Ранульф снова поднес ее пальцы к губам и поцеловал кончики.

- Тогда пусть ночь наступит поскорее, - сказал он, улыбаясь и глядя ей в глаза.

На следующее утро Моргану разбудил нежный взгляд Ранульфа. Еще не совсем рассвело, но жемчужно-розовый свет лился в их комнату через восточное окно. Она улыбнулась, не смущаясь своей наготы, и протянула руку к его лицу.

- Доброе утро, милорд.

Вместо ответа он поцеловал ее, потом еще и еще. Он был человек действия, а не слов, и все еще не мог всецело поверить своему счастью. Такое счастье достается мужчине очень дорогой ценой. Сколько рассказывают историй о глупцах, убаюканных чарами прекрасных женщин и погубленных ими!… Однако он не сомневался в Моргане.

Ее волосы рассыпались вокруг нее пламенеющим облаком. Днем они всегда покрыты золотыми и серебряными сетками, шелковыми и атласными головными уборами, усыпанными драгоценностями, в тон разным платьям, как подобает ее положению, но, будь его воля, они всегда бы падали свободно, сияющим каскадом красного золота.

Сейчас они были распущены, шелковые пряди струились по ее плечам, рукам, атласной груди. В этот момент солнечный луч упал в окно, и ее тело стало золотым.

- Как ты прекрасна!

Он взял одну белую грудь в свою большую ладонь, лаская нежный сосок, пока он не превратился в маленький твердый бутон. Ее глубокий вздох был ему наградой, сказав лучше слов, что в его власти разбудить ее страсть. Доставлять ей наслаждение было для него величайшей радостью.

Ранульф прижался губами ко второй груди, лизнул розовый сосок. Моргане показалось, что ее уносит поток чувственного восторга. Она выгнулась навстречу ему, ее ногти впились в его плечи. Она развела ноги, растворяясь под его ласками, пылко отвечая ему.

Он поднял голову, следя за нею. Его руки заскользили ниже. В его пальцах было волшебство, они были мучительно нежными и настойчивыми, разжигая ее чувственность до диких первобытных инстинктов. Воздух был полон ароматов любви, она жаждала его с таким неистовством, что испытывала почти боль.

Она ласкала мускулистую грудь Ранульфа, у него радостно кружилась голова, он весь пульсировал от желания обладать ею и больше не мог сдерживаться.

Моргана тянулась к нему, ждала его. Они растворились в своей любви, двигаясь и дыша как одно существо, и границы времени и пространства стирались вокруг них. Сначала они двигались медленно и ритмично, как будто восторженно пробуя свои ощущения, затем быстрее, и когда желание неистово закружило их в последнем безумном порыве, мир задрожал и взорвался сверкающими искрами.

Потом Ранульф прижимал ее к себе и целовал нежный рот. Его губы скользили по ее лицу, чувствительному изгибу шеи. Он раньше не осознавал, как был одинок, бесконечно одинок, пока не встретил ее. Ему казалось неизмеримо важным найти нужные слова, чтобы выразить, как она бесценна для него.

- Я никогда не думал, что мужчина может быть так удовлетворен, так счастлив. Вы воплощение всего, что должно быть в женщине, - прошептал он. - Всего, чего я желал, но о чем боялся даже мечтать.

Моргана пробежала пальцами по его растрепанным волосам.

- Если это сон, я надеюсь никогда не просыпаться; если это чары, моя любовь, пусть они никогда не рассеиваются.

Было еще совсем раннее утро, когда Ранульф выскользнул из постели, оставив спящую жену под шелковым одеялом. Он наклонился и поцеловал ее висок, затем тихо вышел из комнаты и отправился искать кузена, с которым собирался поехать на верховую прогулку. Его любимая серая собака, сторожившая всю ночь перед дверью хозяина, приветствовала его радостным визгом.

- Тихо, Гром, тихо, хороший мальчик. Гончая, подпрыгивая, поспешила за широко шагающим хозяином, безмерно довольным жизнью и судьбой. У лестничной площадки он встретил Десмонда.

- Отчего такая мрачность? Ты снова пытался ухаживать за Бронуин, и она прогнала тебя?

Отрицательно покачав головой, Десмонд посмотрел вниз - на зал, полный слуг и завтракающих хлебом и элем мужчин.

- Мы должны поговорить наедине, Ранульф. Пройдем в комнату отдыха.

Ранульф последовал за кузеном, собака не отставала. Ему и прежде случалось сотни раз видеть Десмонда сердитым, нетерпеливым, неистовым, но никогда еще тот не был таким мрачным и напряженным. Произошло что-то очень страшное.

- В чем дело? Ты похож на оленя, почуявшего опасность.

- Да, и очень серьезную. Помощник псаря, раненный вчера, мечется в бреду, псарь так болен, что не может встать с кровати, и обе собаки мертвы.

Ранульф был потрясен.

- Столбняк?

- Нет. И не бешенство. Они отравлены.

- Отравлены? Но чем?

- Бальзамом леди Морганы. Неужели ты ничего не видишь, Ранульф? Это дьявольский заговор. Тот бальзам предназначался тебе!

- Кому от этого выгода? Кто хочет отравить меня?

Десмонд отошел на несколько шагов, затем резко повернулся.

- Ты - могущественный лорд, а власть порождает врагов: озлобленный безумец, враг внутри стен замка, шпион лорда Линдси. - Он наклонился и ухватился за край стола. - Или женщина, желающая избавиться от нежеланного мужа!

Глаза Ранульфа вспыхнули яростью.

- Поосторожнее выбирай слова! Любой другой на твоем месте уже лежал бы с кинжалом в горле.

- Ты думаешь, я не обдумал все как следует? Выслушай меня… если только ты не околдован ее чарами настолько, что не можешь слышать то, что должен слышать.

- Хватит, говорю тебе! Деревенская знахарка могла отравить бальзам по какой-то своей причине. У тебя ничего нет против Морганы, кроме смехотворных подозрений.

- Ты ослеплен ее красотой, поражен ее чарами. Ты вступил в этот брак, испытывая серьезные сомнения, подтвердившиеся ее побегом в первую брачную ночь. И всего лишь через несколько дней ты рисковал жизнью ради той же самой женщины. Если это не чары, тогда я не знаю, что это.

Они стояли, свирепо глядя друг на друга, вены на их шеях вздулись, под кожей перекатывались желваки. Десмонд любой ценой, даже ценой собственной жизни, вознамерился спасти кузена. Ранульф был полон такой же решимости доказать его ужасную ошибку. Скрип двери заставил Ранульфа повернуться. Человек стоял в дверях, видимо, он слышал часть их разговора.

Ранульф нахмурился.

- В чем дело, Гарт?

Вошедший окинул рыцарей быстрым любопытным взглядом. В его руках было несколько клочков бумаги.

- Одна из горничных - по имени Мелва - нашла это. Выпало из вышивания леди Морганы во время уборки, милорд, и Мелва не знает, что с бумагами делать.

- Так проследи, чтобы их вернули леди Моргане.

Гарт замешкался, как будто не замечая напряжения в комнате.

- Я не умею читать, но рисунок на этой печати знаком мне. Я думаю, милорд, вы тоже захотите взглянуть.

Теперь Гарт полностью завладел вниманием обоих кузенов и упивался своей ролью в этой драме. По молчаливому приказу Ранульфа Гарт выступил вперед и подал ему бумаги. На болтавшейся печати ясно проступал крест хозяина замка Линдси. Ранульф внимательно взглянул на Гарта.

- Можешь идти. Никому ничего не говори.

- Как прикажете, милорд.

Когда Гарт ушел, Десмонд и Ранульф молча обменялись взглядами.

Ранульф разложил клочки на столе. Один, с подписью Линдси, бросился ему в глаза. Медленно, как в ужасном сне, он разгладил бумажки и приложил их одна к другой, словно картинку-загадку. Большой кусок неправильной формы с левой стороны письма отсутствовал, как и более мелкие в нескольких местах. Но оставалось достаточно, чтобы разобрать изобличающее послание:

«…леди Моргане мои нежнейшие приветствия…Новый брак необычайно Вас огорчает… любовь. Не бойтесь. Я избавлю Вас от сэра Ранульфа ради нашей любви. Вечно Ваш, Линдси».

Единственным звуком, прорезавшим тишину, был резкий вздох Десмонда, взглянувшего на послание через плечо Ранульфа.

- Так же вероломна, как прекрасна!… - прошипел он.

Ранульф будто не слышал. Когда он оторвал взгляд от письма, его лицо было бледным и суровым, глаза - холодными и твердыми, как гранит.

- Никому ни слова. Возьми Седрика, и скачите в деревню. Найдите старуху и привезите ее ко мне.

Десмонд выпрямился, внимательно вглядываясь в лицо кузена. Когда-то на севере во время боя он получил оглушающий удар по шлему и оцепенел. Он понимал, что ранен, но не чувствовал ничего несколько минут… пока боль не навалилась на него, сокрушая как каменная стена. Похоже, что Ранульф испытывает сейчас нечто подобное. В нем было не больше жизни, чем в каменном истукане.

Десмонд хотел сказать что-нибудь, чтобы увидеть знакомый блеск в глазах друга.

- Ранульф?

Казалось, Ранульф удивился, обнаружив в комнате Десмонда. Собака скулила, но никто не обращал на нее внимания. Ранульф подошел к окну.

- Оставь меня, Десмонд. Я должен все обдумать… один.

Десмонд вернулся быстрее, чем ожидал Ранульф, сидевший со счетными книгами в оружейном зале. Любимая серая гончая свернулась у его ног. Замку Гриффин повезло со слугами: сэр Диллис честно и рачительно управлял поместьем и людьми, но Ранульф никак не мог сосредоточиться. Слишком много мыслей роилось в его мозгу. Он поднял голову, услышав звон шпор Десмонда.

- Где эта ведьма?

- С прачками за воротами. Я решил, что неразумно вести ее сюда, пока мы не поговорим.

Их прервал легкий кашель. Брат Льюис стоял в коридоре у входа в оружейный зал с пергаментным свитком в костлявых руках, его выцветшие глаза возбужденно блестели.

- Прошу прощения, милорд Ранульф. Я обнаружил интересные расхождения в измерениях главного замка. Если у вас есть время, может быть, вы пройдете со мной? Я уверен, что вы будете в восторге.

Лицо Ранульфа осталось бесстрастным.

- Увы, добрый брат, у меня сейчас другие неотложные дела. Если вы проявите терпение, мы обсудим все, когда я буду свободнее.

- Прекрасно. Я намерен продолжать свои разыскания. Через день-другой новостей скопится еще больше.

Аскетичное лицо монаха посуровело.

- И еще. Я нашел одного из ваших людей, простого воина, в комнате, предназначенной для моей работы. Я не возражаю против его вопросов и иногда отвечаю на них, но я не желаю, чтобы он рылся в моих бумагах и нарушал порядок.

- Вы могли бы узнать этого человека?

- Да, милорд. У меня хорошая память на лица.

- Благодарю вас, брат Льюис. Я займусь этим делом.

Монах поклонился и удалился так же тихо, как появился.

- Ну, - спросил Ранульф, - что же ты обнаружил?

- Старая ведьма подтверждает наши худшие подозрения. - Десмонд протянул руку - в открытой ладони блеснул серебряный кружок с крестом Морганы в центре, усыпанный жемчугом и изумрудами. - Старуха клянется, что эту дорогую безделушку она получила в качестве оплаты за снадобье.

Ранульф устало потер глаза.

- Все женщины вероломны, как утверждает брат Льюис. Это неотъемлемая часть их натуры. И чтобы спастись от их коварства, он похоронил себя в монастыре, подальше от мирских соблазнов.

Ранульф откинулся на спинку стула и попытался привести свои мысли в порядок. Необходимо принять решение. Немедленно. Но сначала он должен увидеть Моргану…

- Бесполезно делать выводы, не собрав все факты. Я поговорю с леди Морганой.

Он протиснулся мимо Десмонда и пошел искать жену. В холле он встретился с Бронуин, напугав ее своим грозным видом. Никогда раньше не видела она милорда таким суровым и мрачным.

- Где леди Моргана?

У девушки мурашки побежали по позвоночнику. Чем могла ее госпожа вызвать такую ярость?

- В эту пору дня она обычно гуляет в розовом саду, милорд. Если ее там нет, то скоро она придет.

Ранульф отвернулся и, перескакивая через ступеньки, помчался на поиски жены, оставив Бронуин полной дурных предчувствий. Она была рада, что послала его в ложном направлении. Моргана была не в саду, а в кладовой среди своих трав. Бронуин поспешила к ней в полном смятении.

В последний раз она видела сэра Ранульфа в таком гневе, когда он угрожал уехать и расторгнуть брак. Конечно, ссоры между новобрачными - их личное дело, но в замке нет места тайнам. Неужели между леди и ее мужем новая размолвка? Но в последние недели они казались такими счастливыми, как воркующие голубки. Однако, несомненно, случилось что-то ужасное, если сэр Ранульф в такой ярости. Бронуин нащупала маленький мешочек на своем серебряном поясе Любовный эликсир в изящном флакончике все еще ожидал своего часа, и неожиданно она решилась.

Бронуин нашла Моргану, занятую перегонкой настоя наперстянки для приготовления лекарства, укрепляющего сердце и помогающего при водянке. Госпожа тщательно переливала ценную жидкость в крошечные бутылочки, и только это удержало Бронуин, собиравшуюся сразу выпалить причину своего визита в кладовую. Моргана уверенно перелила последние капли в крошечную бутылочку из темного стекла и улыбнулась.

- Хорошие новости, Бронуин. Я написала сэру Мередиту в Карфил и спросила, не хочет ли он послать мне своих дочерей-близнецов, так как их мать умерла шесть месяцев назад… чудесные девушки почти твоего возраста. - С огромной осторожностью Моргана перелила немного настоя в еще одну бутылочку. - Его ответ пришел сегодня. Он привезет Глэдис и Дэйдр, когда приедет на праздник, и оставит их, чтобы они научились управлять большим хозяйством.

В других обстоятельствах Бронуин была бы счастлива узнать, что у нее будут подружки ее возраста, но сейчас это было последним, что ее могло бы заинтересовать.

- Миледи! Сэр Ранульф ищет вас. Он… он очень встревожен. Я послала его в розарий в… в надежде, что красота утишит его гнев.

Моргана вытерла руки, удивляясь, что могло так сильно подействовать на мужа.

- Я оставлю дела и немедленно пойду к нему. Не прошло и пяти минут, как Моргана шла по розовому саду в поисках мужа. Розы Дамаска кивали на солнце, и желтые цветы из Аравии благоухали на ветру. Слишком прекрасный день, чтобы гневаться. Она скоро успокоит его - внимательно выслушает и предложит совет. Потом приласкает. Это лекарство никогда не подводит.

Моргана заметила Ранульфа, шагающего взад и вперед у высокой каменной стены, ограждающей сад. Его серая гончая лениво растянулась под сливовым деревом. Солнце ярко освещало его золотистые волосы и новую кожаную куртку, очень красивую. Моргане доставляло удовольствие даже просто смотреть на него - фигура воина в сочетании с королевским изяществом. С каждым днем она любила мужа все сильнее. Как трудно таить от него секрет - но еще рано. Лучше ничего не говорить, пока она не будет знать наверняка, как посоветовала старая няня.

Что могло так испортить ему настроение? - удивлялась Моргана. Может, опять Дэффид? Ей нравилось быть источником вдохновения поэта и музыканта, хотя она ничем не поощряла юношу. Однако восхищение барда своей госпожой стало настолько явным, что служило предметом шуток в парадном зале и комнате отдыха. С легкой улыбкой сожаления она спешила по дорожке, но, приблизившись, осознала, что Бронуин не преувеличила. Его состояние не могло быть вызвано раздражением: Ранульф был доведен до бешенства. Кем-то или чем-то. Он не повернулся, когда Моргана приблизилась, хотя не мог не слышать звук ее шагов.

- Я принесла вам вина, милорд, только что сцеженного.

Он медленно повернулся к ней, не отвечая, и она оцепенела. Суровое, мертвенно-бледное лицо, вокруг глаз глубокие тени.

- Что случилось, моя любовь? Вы взволнованы?

- Не то слово, миледи! Я потрясен.

Моргана протянула ему кубок. Его рука сжала ножку с такой силой, что чуть не согнула ее.

- Жена, зло прокралось в замок Гриффин. Выдвинуты серьезные обвинения, и я хотел бы услышать ответ.

- Обвинения? Какого рода? - Если бы он не был так бледен, она решила бы, что он шутит. - Объяснитесь, милорд.

Ранульф глубоко вздохнул.

- Обвинения в подлой измене! - Он шагнул к ней, отшвырнув кубок, и схватил ее за плечи. - Обвинения в покушении на убийство!

Моргана изумленно смотрела на него, побелев от страха. Его лицо превратилось в маску, такую враждебную, такую пугающую, что ее сердце бешено заколотилось.

- Я не понимаю… против кого?

- Против вас, Моргана.

Не обращая внимания на разворачивающуюся рядом драму, гончая понюхала упавший кубок. Он лежал на земле среди опавших розовых лепестков, остатки вина образовали лужицу в нижней его части. Любопытная собака несколько раз лизнула красную жидкость, затем с воем отскочила.

С другого конца сада Десмонд свистнул животному.

- Сюда, Гром.

Собака вопросительно взглянула на него и дернулась на его призыв, но вдруг замерла, и из ее горла вырвался мяукающий звук. Ранульф резко повернулся и увидел, как собака упала и забилась в судорогах. Он опустился на колени, но гончая уже сдохла. Пасть животного была в вине и пене.

Десмонд подошел, и Ранульф поднял голову, указав на мертвую гончую:

- Опасность больше, чем мы подозревали. Этот кубок предназначался мне.