Роза Спиркреста

Глава 2 Скандальный материал

Мне нужно больше роз. Больше роз, больше тюля, больше драматизма.

Я постоянно повторяю эту фразу, когда создаю наряд для вечеринки. Но сегодня она особенно актуальна. Сегодня в саду мира будет вечеринка, и я наконец-то получу мальчика, на которого положила глаз.

У меня есть план, и все пройдет идеально.

— Боже мой, что здесь происходит?

Кэмми стоит в открытом дверном проеме, ее темные глаза расширены. Я поднимаю взгляд с пола, где сижу, пришивая розы к корсету. Это мучительная работа: косточки корсета борются с иглой, которая постоянно колет мои пальцы без наперстка.

— Очевидно, — говорю я, нетерпеливо жестикулируя вокруг себя, — Я готовлю свой наряд для сегодняшней вечеринки.

— Готовишь наряд? — удивленно говорит Камми. — Похоже, что у флориста только что случился приступ психоза! Почему здесь так много растений?

— Потому что, Камилла! — Я смотрю на нее, держа в руках свой корсет и жалкую горстку роз. — Посмотрите на это! Он еще не готов — даже отдаленно не готов. Ему нужно больше роз!

— Роза, мы идем на вечеринку в саду мира, а не на гребаный MET Gala.

Камилла с гримасой перешагивает через кучу выброшенной ткани и присоединяется ко мне в моем углу, опускаясь на колени рядом со мной, чтобы положить обеспокоенную руку мне на плечо. — Это из-за твоего отца? Или это из-за Эвана?

Я закатываю глаза и отталкиваю ее руку.

— Это не из-за Эвана, — говорю я, хотя это немного из-за Эвана.

Эван Найт — это план.

На самом деле, Эван Найт всегда был планом.

Он богат, атлетически сложен и потрясающе красив. Мы оба из США, и обе наши семьи живут в Нью-Йорке. Мы — идеальная пара.

Я всегда знала, что в конце концов мы будем вместе. Это конец, который имеет для нас наибольший смысл. Я была готова ждать, пока он пройдет через самых сексуальных девушек года и выкинет это из головы. Я даже уступила ему Жизель, черт возьми, а Жизель я презираю, так что это было особенно великодушно и терпеливо с моей стороны.

Но если чему и научил меня ЕГЭ по английской литературе в младших классах, так это тому, что лучшие планы мышей и людей часто оказываются неудачными. В моем случае все пошло особенно плохо, потому что, судя по всему, Эван, мать его, Найт, не имеет ни малейшего представления о том, что для него хорошо.

Если бы он знал, то не стал бы питать такую странную и непонятную одержимость к самой надоедливой девчонке в школе.

Софи Саттон — это все, чем я не являюсь: мрачная, угрюмая и бедная. Она нездорово правильная, любимица учителей самого несносного сорта. Префект, помешанный на правилах, который носит свой значок, как почетную медаль. Она — воплощение британца: серьезная, строгая и скучная до смерти.

И ко всему прочему, она терпеть не может Эвана. Она ненавидит его всеми фибрами своего существа.

И все же Эван не может оторваться от нее.

Но я не позволю этому помешать моему плану. Я не опускалась до того, чтобы драться с другой девушкой из-за мальчика. Или конкурировать за него. Особенно если моя соперница — какая-то благотворительница, которая попала в Спиркрест только потому, что ее родители работают в штате.

Я Серафина Розенталь, черт возьми. А с Эваном Найтом и его семейным состоянием на моей стороне у моего отца не будет другого выбора, кроме как проглотить свою гордость и позволить мне делать то, что я хочу — потому что мне больше не нужны будут его деньги.

Но для этого мне нужно отвлечь внимание Эвана от Софи Саттон. А для этого мне нужно выглядеть на этой вечеринке потрясающе. Не просто красивой — в Спиркресте полно красивых девушек, — а пленительной. Возвышенно.

Потрясающе.

А для этого мне нужно больше роз.

— Так, — говорю я, вставая так неожиданно, что пугаю Камиллу. — Я иду в оранжерею.

— Сейчас? — восклицает она, широко раскрыв глаза. — В такой одежде?

Она показывает на мой наряд: симпатичный комбинезон и шорты из розового атласа. Я закатываю глаза.

— Уф, я, очевидно, собираюсь надеть пальто, Камми. Не хотелось бы давать мистеру Мортону какие-либо идеи, не так ли?

Мистер Мортон — это старый смотритель Спиркреста. У него полная борода и шотландский акцент, и ему только в прошлом году исполнилось семьдесят лет.

Но вместо того, чтобы выглядеть отвратительно, Камми смеется и одаривает меня злой ухмылкой. — Не знаю, Роза. Твоего отца определенно разозлит, если ты будешь трахаться с садовником.

— Правда. — Я беру один из своих шелковых платков и повязываю его вокруг головы, чтобы защитить свежевымытые волосы от холода, затем накидываю свое самое большое и длинное пальто, обматывая его вокруг тела. — Да ладно. Я должна быть очень отчаянной, чтобы трахать садовника.

Хотя я часто посещаю оранжерею, чтобы нарвать цветов для прически, наряда или спальни, я никогда не была в ней ночью. Оранжерея находится в стороне от Старой усадьбы, ее стекла поблескивают в темноте раннего вечера. Я нажимаю на ручку двери, наполовину опасаясь, что она окажется запертой.

Дверь без проблем открывается.

Внутри оранжерея тускло освещена голыми лампочками, расставленными вдоль деревянных балок. Грядки с растениями длинными рядами тянутся по всей длине здания, исчезая в безмолвных тенях.

Я подавляю дрожь. Здесь более чем жутковато, но если я быстро найду розы, то смогу просто схватить букет и убежать в свою комнату, не будучи убитой или похищенной.

Надеюсь.

Я пробираюсь под тяжелыми листьями и подвесными корзинами, когда меня пугает странный звук. Я хмурюсь и останавливаюсь на полшага. Звук становится более отчетливым. Резкий, режущий звук, как будто лезвия трутся друг о друга.

Я замираю на секунду, а затем лезу в карман. Моя рука нащупывает тюбик бальзама для губ и несколько заколок для волос. Черт. Я оставила телефон в своей комнате, вероятно, похороненный под кучей тюля.

Какова вероятность того, что серийный убийца находится именно здесь, в оранжерее Спиркресте? Наверняка довольно низкая. Может быть, это просто плод моего воображения?

Я знала, что все эти стрессы из-за школы моды, отца, трастового фонда, Эвана и Софи вредят мне. Я не следила за здоровьем, а теперь…

Секунда повторилась, за ней последовал еще один отчетливый звук.

Шаги.

— Кто там? — резко окликаю я.

Я делаю все возможное, чтобы не показаться испуганной, но мой голос все равно звучит немного писклявее, чем я хотела. Не могут же у всех быть такие хриплые голоса, как у Софи Саттон. Уф, я опять это делаю. Почему я не могу перестать думать о ней хотя бы на пять секунд? Потому что она увела парня, который по праву должен быть моим, несмотря на то, что она простая, бедная, не умеет одеваться и…

— Что ты здесь делаешь?

Я поворачиваюсь так быстро, что меня практически бьет хлыстом. Затем я делаю два шага назад, но не от страха, а от искреннего, полного и абсолютного удивления.

В оранжерее сидит человек.

Не старый смотритель, мистер Мортон, и не полковник Оуэн, который по ночам бродит по территории и ловит студентов, пытающихся улизнуть. Это парень — настоящий парень.

Он не может быть старше меня более чем на несколько лет. Он грузный, темноволосый, одет в футболку, грязные черные штаны и жесткие перчатки. Его волосы влажные от пота, а на щеках и руках размазана грязь. В одной руке он держит ржавые ножницы.

Секунду мы просто смотрим друг на друга, не произнося ни слова. Он смотрит мне прямо в глаза, ничего не говоря. У него светлые, пронзительные серые глаза. Выражение его лица любопытное, почти забавное.

Я сужаю глаза. — Кто ты?

— Я Ной. Тебя здесь быть не должно.

— Кто-то умер и сделал тебя королем оранжереи? — огрызаюсь я.

Он пожимает плечами. Он даже не выглядит раздраженным тем, что я грублю. Парень из Спиркреста сказал бы что-нибудь язвительное, мрачное или неопределенно угрожающее. Юный король точно не позволил бы себе пропустить мою дерзость.

Но он не из Спиркреста. Это видно по его одежде, короткой стрижке, грубому акценту и тому, что он работает руками.

Я подхожу к нему чуть ближе, разглядываю его. На самом деле он довольно симпатичный, с хорошим телосложением, серыми глазами, красивыми толстыми руками. Но возле рта — полустёртый синяк, а нос, похоже, сломан, потому что в середине его небольшая вмятина.

— Мне нужны розы, — говорю я, настойчиво глядя ему в глаза.

Он неопределенно указывает на другой угол оранжереи. — Туда.

Я поднимаю руки, показывая ему свои красивые пальцы и безупречные ногти. — Ты можешь подстричь их для меня? Я не хочу пораниться о колючки.

— Конечно.

Он откладывает ножницы в сторону и достает из ящика с инструментами секатор. Затем он уходит, а я иду следом, наблюдая за ним. Он не намного выше меня, но у него хорошая фигура: широкие плечи, большие руки, узкая талия и бедра.

Уставившись на его затылок, я спрашиваю: — Я тебя здесь никогда не видела.

— Я работаю здесь только по выходным, — отвечает он.

— С какого времени?

— С сентября.

Значит, он работает здесь уже несколько месяцев. Не могу поверить, что я никогда не видела его раньше. Кто-нибудь еще в Спиркресте знает о нем? Надеюсь, что нет. Я чувствую себя как девочка из детской книжки, которая только что обнаружила в шкафу волшебное существо и не хочет, чтобы кто-то еще знал о нем.

— Ты живешь недалеко от Спиркреста?

— Да, — говорит он.

Он останавливается возле кустов роз. Они восхитительны: великолепные цветы кремового, розового, персикового и красного оттенков. Они идеально подходят к моему образу. Он показывает на них.

— Какие ты хочешь?

— Эм… по несколько каждого цвета.

Он кивает и приступает к работе: прищипывает стебли возле цветка и срезает низко, делая идеальный букет с длинными стеблями — как раз то, что мне нужно. Он работает молча. Несмотря на то, что у меня есть миллион вопросов, которые я хочу задать, ему, похоже, нечего спросить у меня.

Это, честно говоря, немного раздражает, учитывая, что я только что явилась в оранжерею в крошечной розовой пижаме, массивном тренче и винтажном шелковом шарфе Dior.

Именно по такому сценарию строятся скандалы. Великолепная молодая наследница, полуобнаженная под пальто, тускло освещенная теплица в полутьме, грузный рабочий в грязи.

При таком раскладе рабочий не смог бы сдержать звериного вожделения к своей красивой начальнице. Он хотел бы прикоснуться к ее коже, пахнущей Chanel, своими большими грязными руками, перекинуть ее через прилавок, чтобы заглушить ее протесты своим ртом, грубо раздвинуть ее ноги…

— Хочешь, я разберусь с колючками для тебя?

Его вопрос выводит меня из задумчивости, и шлейф жара поднимается к моим щекам, вторя струйке тепла, скопившейся между ног. Мне нужно, чтобы мой план сегодня удался, даже если это будет означать, что мне нужно будет переспать.

Потому что я, должно быть, возбуждена сильнее, чем я думала, если мой мозг придумывает такой сценарий, а тело на него реагирует.

— Что? — спрашиваю я, немного растерявшись, понимая, что едва уловил его вопрос.

— Шипы. Хочешь, я тебе их удалю?

Я, конечно, знаю, как снимать шипы со стеблей роз — в этом нет никакого искусства, просто надавливаешь на шипы сбоку, и они срываются, — но у меня немного дрожат ноги. Я машинально киваю. — Да, пожалуйста.

Он подходит к большому деревянному столу, кладет розы и, не говоря ни слова, приступает к работе. Я сажусь на деревянный стол лицом к нему. При этом лацканы моего пальто расходятся и падают в сторону, обнажая мои бедра. Я прикусываю губу, гадая, не бросит ли Тайный Труженик запретный взгляд.

Но он этого не делает — он слишком сосредоточен на розах.

— Ты работаешь здесь каждые выходные? — неожиданно спрашиваю я, отчаянно пытаясь заполнить удушающую тишину.

— Да.

Больше он ничего не сообщает, и мне ничего не остается, как устроить ему допрос как в ЦРУ.

— А чем же ты занимаешься в остальное время? Ты учишься в университете?

— Нет. — Он даже не поднимает глаз. Он срывает шипы с моих роз руками в перчатках, выражение его лица пустое. — У меня есть другая работа.

— Какая работа?

— Я доставляю продукты для местных бакалейщиков и фермеров. Иногда подрабатываю на кухне.

Я не могу сдержать гримасу отвращения на своем лице. — Почему так много работ?

Он пожимает плечами. — Моя мама выходит замуж летом. Просто помогаю ей со свадебными расходами.

Это вызывает в моей груди прилив тепла, как взрыв конфетти. Я не ожидала такого… благородного ответа. Благодаря этому его привлекательность практически мгновенно переходит от мягкой пятерки к твердой семерке. Теперь я действительно хочу, чтобы он меня проверил.

Вместо этого он собирает охапку роз и протягивает ее мне.

— Вот, — говорит он. — Все готово.

— Я спрыгиваю со стола — мои бедра действительно подвели меня — и хватаю букет. — Спасибо.

— Не за что.

Я беру розы, а он поворачивается и уходит, не сказав больше ни слова. Странное чувство разочарования охватывает меня, когда он исчезает в темноте оранжереи.

Я даже не знаю, почему я разочарована: я получила именно то, за чем пришла. У меня достаточно роз, чтобы мой наряд для сегодняшней вечеринки выглядел так, словно сама Персефона принесла в него весну. Достаточно роз, чтобы никто на этой вечеринке не смог меня не заметить.

Но когда я выхожу из оранжереи, меня охватывает новый страх.

Как я смогу заставить Эвана Найта обратить на меня внимание, если я даже не смогла заставить грязного садовника обратить на меня внимание?