Розы во льдах

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

На вторую ночь буря начала, наконец, стихать, но днем пошел снег, порывы ветра усилились. Тем не менее Бет решила попробовать добраться до Анны, поскольку кузина так и не вернулась домой. Не сказав никому, Бет надела теплый плащ, завязала капюшон, закутала нижнюю часть лица шарфом и вышла через боковую дверь. Она убеждала себя, что с Анной все в порядке, хотя дурные предчувствия беспокоили ее все сильнее.

Когда Бет вышла на открытое место, ветер подхватил полы плаща и подол юбки, закрутил вокруг ног, ударил ледяным холодом в лицо. Придерживая шарф рукой, она бросилась к лесу. Там пурга была слабее, но Бет с огорчением отметила, что многие деревья были повалены, а некоторые угрожающе раскачивались, готовые упасть. Дорога стала опасной. Бет свернула к озеру и пошла по берегу. Вода все еще бурлила и накатывалась на островки, покрытые снегом.

Подойдя к Дому у Черного Залива, Бет вздохнула с облегчением – в окне горел свет. Она постучала, но никто не ответил; тогда она поднялась на галерею, чтобы посмотреть, где Анна. Чердак был пуст. Неоконченная картина стояла на мольберте – вид Дома у Черного Залива, но, как и в других работах, пропорции были несколько нарушены. Бет спустилась вниз и отперла дверь.

– Анна! – позвала она громко, оглядывая пустую комнату. Механически подняла стул, который был опрокинут, прошла в спальню, уверенная, что кузина еще спит. Постель была не смята. Бет вернулась в гостиную, подошла к стенному шкафу. Нижний ящик был выдвинут и лежал на полу. Бет заглянула внутрь – дыра вела в подвал. Значит, Анне удалось проникнуть в дом. Должно быть, она выбралась тем же путем. Но почему она спустилась в подвал? Испугалась, что дом снесет ураганом?

– Анна! – крикнула Бет вниз. – Вы меня слышите? Можно выходить. Буран почти прекратился.

Ответа не последовало. Бет вышла из дома и спустилась в подвал. Он оказался не очень глубоким. Анны там не было. И вдруг Бет увидела что-то на каменном полу, подняла. Это была лента для волос, такие носила Зигрид.

Волна беспокойства охватила Бет. Зигрид могла спрятаться в подвале до начала бурана. Вероятно, она задумала месть, жертвой которой стала Анна – вместо нее, Бет. Она обежала вокруг дома, зовя Анну, но ветер заглушал крики. Бет начала поиски, не зная, что, собственно говоря, может найти. Ветер замел все следы, только ее собственные еще виднелись то тут, то там.

Бет не могла объяснить, что заставило ее взглянуть в сторону замерзшего водопада, но, защищая рукой глаза от искрящегося блеска, она поспешила обойти залив и подойти ближе к застывшей лавине воды, переливавшейся белыми, голубыми и зеленоватыми красками. Вдруг она заметила среди сверкавшего льда темное пятно. Между замерзшими струями водопада угадывались очертания женской фигуры. Лицо и одежда покрылись льдом, видно было, что тело пролежало здесь не менее суток. Бет застонала в отчаянии. Случилось то, чего она так боялась. Произошло ужасное убийство, – видимо, после того, как она ушла в Нилсгаард. Поставив ногу на скользкую поверхность льда, Бет нагнулась, чтобы рассмотреть лицо. И от неожиданности закричала: это была Зигрид!

Бет была не в силах двинуться с места. Одежда трепетала на ледяном ветру, но она не чувствовала холода. Постепенно картина случившегося стала вырисовываться более отчетливо. Зигрид хотела ее напугать и заставить уехать из Тордендаля, но убийства она не замышляла. В тот вечер, когда жгли рухлядь, Зигрид испугалась, что горит Дом у Черного Залива и что кузина может погибнуть в пламени. Она пересекла озеро на лодке, чтобы помочь Бет, спасти ее. Потом она вспомнила, как Зигрид крикнула ей: «Осторожно!», предупреждая о какой-то опасности, отчего Анна выронила мольберт. Уж не собиралась ли Анна ударить ее по голове? И не она ли стреляла в нее в лесу из старого ружья, а потом спрятала его на чердаке? Теперь сомнений не оставалось. Зигрид разгадала намерения сестры. Зная неуравновешенность Анны, она пришла в старый дом, чтобы предупредить Бет, но вместо этого сама оказалась жертвой. Может быть, и раньше она пыталась, но не смогла спасти Джину?

Бет вся дрожала. Что, если ключ, о котором Анна писала в письме, был не от Нилсгаарда, а от Дома у Черного Залива или от чердака, куда Анна постоянно наведывалась? Что, если ее выпустили из клиники раньше и она тайно пробралась через перевал и пряталась на чердаке старого дома? У нее не было намерения уехать из Норвегии с деньгами, которые, по всей вероятности, принесла Джина. Она пряталась с единственной целью – убить сестру, и ей это удалось. Как искусно она манипулировала Джиной, заставив устроить сцену мужу, проявить ненависть к тому, кого искренне любила, потом умереть и расчистить путь для триумфального прибытия Анны на пароходе. Но Анна не приняла во внимание искреннюю любовь Пауля к Джине. Она не понимала, что годы изменили его, и из легкомысленного юноши он превратился в зрелого мужчину с сильным характером и высоким чувством долга. Еще меньше Анна ожидала, что он влюбится в чужестранку из Шотландии, которая ворвется в их жизнь без приглашения и без предупреждения. Ее, Бет, предстояло устранить, как и Джину. Но теперь нужно было сделать все так, чтобы на месте преступления не появился неожиданный свидетель. В случае с Джиной им оказался маленький ребенок, который стал не опасен, потеряв дар речи. Несчастье обернулось счастьем, иначе Джулиану постигла бы участь матери.

Но опасность еще не миновала! С ужасом Бет вспомнила, как говорила в присутствии Анны о проблесках памяти у девочки. Как пристально, должно быть, Анна наблюдала за племянницей… Бет почувствовала, что от волнения у нее слабеют ноги. Где теперь Анна?

Вдруг Бет заметила, как что-то синее мелькнуло на тропинке над водопадом. К ней приближалась маленькая фигурка в синем пальто. Девочка с трудом передвигала ноги, борясь со встречным ветром. Она прошла по опасной дороге через лес!

Бет очнулась. Нужно было срочно увести Джулиану подальше от водопада! Она бросилась навстречу ребенку.

– Беги скорее домой, – приказала она, – и будь около фрекен Ларсен, не отходи от нее ни на шаг!

Джулиана удивилась, но по взволнованному лицу Бет поняла, что что-то произошло. И все же она не уходила.

– Иди скорее! Только не через лес, а по той горной тропинке, которая выведет тебя к магазину. Я тебя догоню. Ну, живо!

Бет проследила за ней, чтобы убедиться, правильно ли поняла Джулиана, по какой дороге ей следует идти, и направилась к старому дому. Быстро вошла внутрь и заперла дверь. Прислонясь к косяку, она старалась внимательно осмотреть комнату, чтобы убедиться, что не упустила ни одной детали. Стул, должно быть, был опрокинут в борьбе. Несколько рисунков упали со стола. Одна из ламп была разбита и тоже лежала на полу. Похоже, что Зигрид проникла в дом через подвал, не зная, что чуть раньше этим же ходом воспользовалась Анна. Около рабочего стола Бет Анна внезапно напала на сестру, сбила ее с ног, оглушила и дотащила до водопада. Но что Зигрид делала у ее рабочего стола?

Бет подошла ближе. На листе из альбомов было что-то написано, рядом лежал карандаш. Послание осталось незаконченным, но было ясно, что Зигрид хотела предупредить Бет:

«Анна Холстейн – ваш враг. Еще ребенком она попала под влияние Дома у Черного Залива, который превратил ее в злодейку, хитрую и коварную, способную скрывать черное сердце под ангельской внешностью. Послушайтесь совета: уезжайте отсюда. Поверьте, что та, кто его дает, действует из самых добрых побуждений…»

На этом записка кончалась. Бет отложила альбом. Злая сила, ополчившаяся на нее, по ошибке расправилась с другим человеком. Она же, возможно, воспользовалась отчаянием Джины и оборвала ее жизнь. Внезапно Бет поняла, что было не так в картинах Анны: на запечатленных видах Тордендаля не хватало некоторых домов и построек, а другие были меньше по размерам или давно заменены на новые. На пейзаже, что оставался неоконченным на чердаке, было изображено место, где стоял Нилсгаард, но без самого особняка. Анна рисовала долину такой, какой ее видела женщина, жившая в тринадцатом веке.

Бет почувствовала, что атмосфера в доме вдруг начала меняться, появилось ощущение, что происходит что-то недоброе. Неизвестно откуда на Бет повеяло Черной Смертью, запах заполнил весь дом. Проклятие сбывалось. Пока есть силы, надо бороться. Она решительно подошла к дверцам встроенной кровати. Оба клина отсутствовали. Она испугалась как никогда раньше. Усилием воли взялась за ручки. Призывая на помощь все свое самообладание, задыхаясь от резкого запаха, Бет распахнула шкаф с такой силой, что чуть не сорвала двери с петель. Уши словно заполнил шум бурлящего водоворота времени, казалось, что она смотрит во тьму длинного вращающегося коридора. В глубине лежала женщина, не вымышленная, а вполне реальная. Бет услышала душераздирающий стон и поняла, что он исходит от нее самой.

Женщина лежала на боку, отвернувшись к стене, – так, как ее впервые увидела Бет; платье спадало складками, ноги были босы. Но вдруг фигура начала поворачиваться. Бет сдержала желание обратиться в паническое бегство, зная наперед, чье лицо ей предстоит увидеть. На нее смотрела Анна, но черты были искажены злобой и ненавистью, которые она долго скрывала; теперь эти чувства прорвались наружу. Бет издала пронзительный крик, который, казалось, заполнил все пространство за дверцами шкафа; в этом крике прошлое и настоящее слились воедино.

– Конец проклятию! – кричала Бет. – Я остаюсь в Тордендале с человеком, которого люблю больше жизни! Твое проклятие бессильно!

Весь дом задрожал, словно сотрясался фундамент. Существо в облике Анны визжало что-то непонятное и старалось выбраться из шкафа, чтобы наброситься на Бет, в поднятой руке блеснуло лезвие ножа. С воплем ужаса Бет захлопнула дверцу, предупредив удар, но острие пробило дерево прямо перед ее лицом. Бет изо всех сил пыталась закрыть вторую дверцу, но хищная рука Анны сорвала ее с верхней петли. Бет отскочила от шкафа с единственным желанием выбежать из дома и пуститься наутек. Все доски скрипели и стонали, дом продолжал трястись. Стекла трескались в оконных рамах, кухонная утварь летела с полок на пол и разбивалась у ее ног. Бет кинулась к двери. Не успела она выскочить на ступени лестницы, как стали рушиться балки; на мгновение появилась надежда, что обвал потолка может задержать погоню. Земля под ногами тоже вибрировала, как и пол в доме. Сквозь шум в голове и бешеное биение сердца Бет услышала чей-то голос. Блуждающим взглядом она обвела горы. С ближайшего склона Джулиана кричала, отчаянно размахивая руками:

– Бет! Сюда! Скорее! Бе-е-е-т!

Бет бросилась к склону, не оглядываясь назад. Она не знала, преследует ли ее кто-нибудь. Во мраке страшных событий последних минут вспыхнул яркий луч неожиданного счастья: Джулиана заговорила! Ее голос, словно факел, освещал путь, ноги сами несли Бет, она падала, поднималась и бежала дальше. Девочка не ждала, она бежала впереди, уводя Бет от опасности. Бет, наконец, поравнялась с ней; долина продолжала сотрясаться.

– Смотри! – Джулиана показала на Торденгорн. Только тогда Бет все поняла. Огромная часть скалистой вершины отделилась и сползала вниз неестественно медленно, черная трещина вверху увеличивалась по мере того, как гранитная глыба, покрытая льдом и снегом, смещалась в сторону озера. Бет с ужасом представила, что произойдет, когда скала высотой в полмили рухнет в воду.

– Скорее! – закричала она, хватая Джулиану за руку и увлекая за собой вверх по склону. Но им не удалось убежать далеко. Обе словно по команде остановились и застыли, прижавшись друг к другу, когда кусок горы с ревом рухнул в озеро, подняв тучу пыли при падении. Словно во сне Бет наблюдала, как обвалившаяся махина перегородила озеро, как стала медленно погружаться, а клокочущая волна поднималась все выше и выше, пока не достигла примерно двухсот футов. Обломок скалы опустился на дно озера. Голая вершина предстала в своей наготе впервые за миллионы лет.

Озеро сомкнулось над упавшим гранитом, волна неумолимо приближалась и, наконец, обрушилась на покрытые снегом луга, поля, мельницы, домики и фермы, накрыв собой всю деревню, пронесясь ревущим потоком над лесом, над Холстейнгаардом, над Домом у Черного Залива… Бет и Джулиана были мокрыми от брызг, хотя и стояли на безопасном расстоянии. Затем волна ударилась о гору около порогов и откатилась назад, вскипев от ярости.

С диким ревом вода хлынула на берега и нижние склоны гор, смывая все на своем пути. Деревья и бревна, крыши домов и обломки хозяйственных построек – все кружилось в неудержимом водовороте. Когда вода стала отступать, Бет увидела, что от Дома у Черного Залива ничего не осталось, даже фундамент был выворочен и смыт в пучину. Водопад у залива тоже исчез, унеся с собой скорбную ношу. Но волна продолжала бушевать у другого берега озера, бросая вверх дома, телеги, лодки, снова кидаясь на склоны Торденгорна, вызывая снежные обвалы.

Нилсгаард, стоявший на холме, остался нетронутым, как и другие постройки, находившиеся на высоких местах, но в низинах царили хаос и разрушение, с озера доносились крики людей, смытых вместе с жилищами, рев скота, ржание лошадей. Бет прижала к себе голову Джулианы, чтобы она не видела ужасающего зрелища.

– Беги в Нилсгаард и скажи, чтобы шли к озеру с веревками и одеялами! Сама оставайся дома и приготовь подушки и матрацы. Дом придется превратить в госпиталь. Я постараюсь помочь, как смогу.

Девочка помчалась к дому, придерживая длинные полы плаща. Снежный покров размыло и превратило в грязную жижу, в которой хлюпали маленькие ботиночки. Над Торденгорном все еще стояло облако, похожее на дым, запах серы наполнил воздух.

Спустившись к озеру. Бет заметила в воде мальчика, лежавшего на бревне. Он держался за бревно ногами, а его руки вцепились в ошейник собаки, чтобы животное не унесло волной. Не раздумывая, Бет бросилась в воду, ухватилась за конец бревна и тянула, пока не вытащила на берег вместе с мальчиком и его собакой.

– Беги в Нилсгаард! – приказала она, ставя его на ноги и укутывая своим плащом. – Живей, а то оба превратитесь в лед.

Мальчик послушался. Бет снова вошла в воду, пытаясь дотянуться до женщины, которая плыла на двери амбара. Применив недюжинную силу, о существовании которой Бет не подозревала, она сумела подтащить дверь к берегу. Женщина была без сознания, но к этому времени уже подоспела помощь из Нилсгаарда. Бет оставила одну из служанок заниматься женщиной, а сама побежала дальше вдоль берега. Отовсюду спешили уцелевшие жители, все занимались спасательными работами. На середине озера, забравшись на крыши домов, плывущие по волнам, жались друг к другу люди, но добраться до них не было никакой возможности, волны кидали их вниз и вверх и обдавали ледяной пеной.

– Лодку! Есть где-нибудь лодка? – кричала Бет плачущему мужчине, который отрывал доски от собственного дома, плывущего по воде, чтобы узнать, спасся ли кто-нибудь из его родных.

– Все разбиты, – ответил он, не отрываясь от работы.

– Слышите? – воскликнула она, заглядывая в образовавшуюся щель. – Там кто-то кричит!

Они принялись за дело вместе; вскоре он вытащил жену и маленькую дочку, обе были живы, но ранены. Бет схватила ребенка и побежала в Нилсгаард, за ней едва поспевал мужчина, неся на руках жену. Дом уже был полон людей, лежавших под одеялами. Экономка и фрекен Ларсен хлопотали вокруг. Они и приняли новых раненых. Бет и мужчина бегом бросились назад к озеру, гувернантка едва успела дать Бет толстую шерстяную кофту и шапку. Начал падать снег, мешая спасательным работам по обеим сторонам озера. Среди бушующих волн Бет вдруг увидела знакомую фигуру на бревенчатом плоту, представлявшем собой боковую стену то ли амбара, то ли какой-то другой постройки. С полдюжины мужчин на берегу удерживали плот на веревках.

– Пауль! – воскликнула Бет, испугавшись его безрассудной храбрости. Тяжелый снежный занавес скрыл его от Бет.

Спасатели работали без устали до наступления сумерек. Время от времени им приносили горячий кофе из Нилсгаарда и других домов, оставшихся невредимыми. Дважды Бет видела, как подтягивали к берегу плот с извлеченными из воды людьми. Плот работал без отдыха, вскоре примеру Пауля последовал кто-то с другого берега озера. Зажглись фонари. Наконец всех, кого можно было спасти, вытащили.

В кромешной тьме Бет устало дотащилась до Нилсгаарда, потеряв счет тому, сколько раз она поднималась и спускалась по его склону, поддерживая едва державшихся на ногах, утешая плачущих, молясь за умирающих. Кто-то бежал сзади, пытаясь догнать ее. Бет обернулась и упала в объятия Пауля. Он поднял ее на руки и донес до Нилсгаарда. Там он опустил ее на кровать в спальне, запер дверь, и Бет узнала всю полноту нежности и счастья с человеком, который потом еще долгие годы дарил ей свою преданность и любовь.

С рассветом пурга утихла, через перевал в Тордендаль пошла помощь из окрестных селений. В Рипдале по грохоту обвала и подъему уровня воды в реке Торден поняли, что произошло стихийное бедствие. Лошади тянули нагруженные сани, везя теплую одежду, пищу, медикаменты; с обозом следовали доктора и сиделки, так как тревожный сигнал был уже услышан. Приехавшие были поражены зрелищем чудовищных разрушений, многие плакали. От деревни осталось всего несколько домов, церковь устояла, но лишилась дверей и окон. Несколько жилищ не были смыты волной, но оказались полностью разрушенными, словно раздавленные гигантским кулаком.

Спасшиеся жители Тордендаля пытались найти какое-нибудь укрытие для уцелевшего скота. Люди еще не оправились от пережитого кошмара и молча взирали на вереницу приезжих. Они старались держаться ближе друг к другу, несчастье сплотило их, сделало одной семьей, все распри и счеты были забыты. Никто не хотел уезжать из долины, отклоняя щедрые предложения переселиться в другие места. Этот дух солидарности, обычный среди жителей горных долин, доселе был чужд обитателям Тордендаля, но теперь объединил их. От помощи, предложенной премьер-министром вежливо отказались, однако денежное пожертвование короля Оскара ІІ было принято из уважения к монарху. На эти деньги купили зерно, продукты для людей и корм для животных, сельскохозяйственный инвентарь.

В долине застучали топоры, молотки, завизжали пилы. Постепенно для всех построили жилища; сосед помогал соседу, осиротевших детей разобрали по уцелевшим семьям, позаботились и о стариках. После восстановления церкви все дружно вышли на строительство школы, местный кузнец отлил звонкий колокольчик. Наконец, последний пациент Нилсгаарда-госпиталя перебрался в свой дом.

Для небольшой деревни, насчитывавшей до происшедшей трагедии сто тридцать жителей, потери были тяжелыми – пропало двадцать два человека; погибшими посчитали и двух сестер Холстейн. Но положение могло быть куда страшнее, если бы беда произошла ночью, когда все крепко спали. К счастью, в момент основного удара стихии многие семьи как раз занимались починкой всего разрушенного ураганом накануне. К таким работам привлекались даже дети – они подносили гвозди и инструменты.

Когда пришла весна, местный каменщик соорудил простой памятник – кусок скалы, на котором были высечены имена погибших. У подножия постоянно лежали живые цветы. Среди тех, кто никогда не проходил мимо, не оставив цветка, была Бет.

Теплым июньским днем, когда нижние склоны Торденгорна покрылись белыми ландышами, наполняя ароматом воздух, Бет, одетая в дорожный костюм, вышла на веранду Нилсгаарда. Фрекен Ларсен задавала последние вопросы о том, что касалось ее ученицы. Джулиана держалась за руку мачехи.

– Что тебе привезти из Шотландии? Куклу в национальной одежде?

Джулиана улыбнулась, но в глазах застыло беспокойство, и она обернула свадебную ленту вокруг пальца Бет. Ее отец и Бет сочетались браком в это утро.

– Ты не надолго уедешь, правда? – с мольбой в голосе спросила девочка.

Бет нагнулась и обняла ребенка.

– Нет, дорогая, просто нужно проследить за продажей моего дома в Эдинбурге, посетить издателей и объяснить причину задержки в работе, а потом провести медовый месяц в Лондоне. После этого мы вернемся домой. Надеюсь, ты будешь встречать нас на пристани.

Валун, на котором Бет впервые увидела Джулиану, снесло в озеро, с ним исчезли все страхи, пережитые Джулианой. К счастью, девочка немного запомнила о той ночи, когда погибла ее мать, но из тех деталей, которые отпечатались в ее памяти, складывалась вполне логичная картина. Джулиана проснулась оттого, что родители громко ссорились: раньше такого не было. В окно она увидела, как мать выбежала из дома. Джулиана бросилась за ней, услышала крик на чердаке Дома у Черного Залива. Очевидно, именно в этот момент Джина поняла, что Анна собирается ее убить. Смертельный удар по голове был нанесен. Девочка прибежала, когда женщина, лица которой Джулиана не рассмотрела, втащила обмякшее тело ее матери в лодку, стоявшую на причале в заливе, и начала грести. Девочка, застыв от ужаса, смотрела, как скрывалась из виду лодка. Инстинктивно она поняла, что больше не увидит мать никогда. Она не помнила, кричала или нет, но ее все равно никто не услышал бы. Взобравшись на валун, она увидела, что лодка движется к Торденгорну. Там, на валуне, Джулиану и нашли, – скорчившуюся от страха и лишенную способностиговорить.

Прочитав переписанное дочерью письмо Анны, Пауль понял, что его неожиданный: приезд из Кристиании чуть не разрушил коварный план Анны, но все же ей удалось привести свой замысел в исполнение. Он был ошеломлен, ибо не мог и подумать, что Анна способна на такое злодейство. Он срочно выехал в клинику, чтобы узнать день выписки Анны. Оказалось, что она вышла из больницы на три недели раньше, чем предполагалось. Анна ловко подделала почерк Пауля, написав от его имени письмо, в котором он якобы просил ее приехать на день рождения сестры. Он вернулся домой в бурю, рискнул одолеть перевал, опасаясь за жизнь Бет, оказался в Тордендале к моменту самого страшного удара стихии.

– Все вещи погрузили? – волновалась фрекен Ларсен.

– Да, все отправлено на пристань десять минут назад, – ответил Пауль, выходя из холла. Он улыбнулся Бет:

– Нам тоже пора.

Они попрощались с Джулианой и гувернанткой, которые стояли рядышком и махали вслед, пока Пауль и Бет не скрылись из виду. Сельскохозяйственные работы снова шли полным ходом. Деревня была заново отстроена, пароход стоял у свежевыкрашенного причала. Они поднялись на палубу, Пауль подвел Бет к борту. Впереди мирно поблескивал на солнце Торденгорн. Только шрам на вершине напоминал о страшной трагедии, которая, как все хотели верить, никогда не повторится. Глубокое озеро превратилось в мелкую лужу в том месте, куда рухнула порода.

Раздался гудок парохода – сигнал к отплытию. Заработали колеса, поднимая фонтаны брызг.

– Мы отплываем, любовь моя, – сказал Пауль, беря руку Бет в свою. – Надеюсь, ты не против?

– Нет, если ты рядом, – ответила Бет со счастливой улыбкой.

Он был ее жизнью, ее Тордендалем.

Они облокотились о поручни, улыбаясь друг другу, а волны, отбрасываемые колесами, шлейфом тянулись за пароходом по спокойной глади озера.