Рубины для пяти сестер

Часть 2 Сестры

Настя, Анастасия Афанасьевна Печенкина, вошла в пустой балетный класс и присела на низкую скамейку. Как она скучала по театру! Ей удалось вернуться сюда лишь недавно. На сцену она не вышла, но с удовольствием приняла предложение директора набрать группу учениц.

Насте вспомнилось, как тяжело они жили в первые годы после приезда младших сестер из Беляевки. Как долго еще плакала во сне Наташа, вспоминая их горящий дом. Как тесно и порой холодно было в их небольших комнатках на последнем этаже некогда роскошного особняка Печенкиных на Мойке. Как переживала бабушка, осознавая свою беспомощность перед новой варварской властью, отобравшей у их семьи все. «Если бы не Варвара с Иваном, я бы могла никогда не увидеть Наташеньку и Леночку!» – ужаснулась не в первый раз Настя.

Няня Варвара и кучер Иван стали членами их семьи, хотя оба так и не смогли к этому привыкнуть. Варя, которая раньше была ближе к домашним, чем Иван, до последнего вздоха бабушки относилась к той с робостью. Иван же и вовсе называл барыней, а Настю с сестрами – барышнями. Все попытки Насти по-доброму подтрунивать над таким их «раболепием» заканчивались неудачно – Варя краснела, а Иван, насупившись, удалялся в чулан, где сколотил себе лежанку. Даже то, что, устроившись на Путиловский завод, он стал основным кормильцем их большой семьи, не заставило отказаться от своих убеждений.

Голодно было всегда. Продуктов, выменянных на украшения, что удалось забрать из бывшей бабушкиной спальни, не хватало для полноценного питания даже слабенькой здоровьем Наташи и маленькой Леночки. Тогда Варя, несмотря на занятость хозяйством и малышкой, пристроилась еще и мыть полы к комиссару, расположившемуся с семьей в бывших барских комнатах. Это давало прибавку к скудному их рациону – платил комиссар за труд Варвары так же продуктами.

Бабушка прожила с ними два года. Она ушла тихо, во сне, накануне простившись с каждым. А еще через год нелепо погиб Иван. Вечером, возвращаясь с завода, он заметил, как грабят магазин в соседнем доме, и попытался в одиночку задержать вора. Тот выстрелил в него и скрылся. Утром тело Ивана нашел дворник.

Настя осталась с Варварой и двумя младшими сестренками. Она продолжала работать машинисткой в комиссариате, что давало ей небольшой, но стабильный заработок. Девочки подрастали, на щеках Наташи все чаще стал проявляться румянец, а Леночка становилась настоящей красавицей. В шестнадцать лет Наталья поступила на учительские курсы и после их окончания стала вести младшие классы в школе. Варвара полностью взяла на себя домашнее хозяйство и уход за Леночкой…

От воспоминаний Настю отвлек гул девичьих голосов. В класс, смеясь и подталкивая друг друга, входили ее новые ученицы. Они по одной выстроились вдоль огромного зеркала.

«Когда-то и я вот так же впервые стояла у балетного станка и с замиранием сердца слушала своего педагога», – вспомнила Настя с грустью.

– Здравствуйте, девочки. Сегодня для вас начинается новая жизнь. Она будет наполнена музыкой, радостью и тяжелым трудом. Балет – это не только красивые наряды и восторженная публика, но и работа – ежедневно, до седьмого пота. Конечно, не все будет получаться сразу, иногда захочется убежать с занятий, а то и навсегда забросить балет. И лишь самые терпеливые и упорные из вас смогут называться балеринами.

Настя кивнула аккомпаниатору и встала в позицию. Девочки, старательно выворачивая ноги, пытались повторять за ней балетные па.

Первое занятие подходило к концу. Настя была довольна – она отметила двух учениц с хорошими данными.

Обернувшись на скрип двери, она заметила в проеме голову сестры Наташи. Настя кивнула ей и повернулась к ученицам:

– На сегодня занятия окончены. Встретимся во вторник. До свидания.

Девочки, весело переговариваясь, побежали в раздевалку.

– Наташа, что случилось? Дома все в порядке? – Настя бросила на сестру встревоженный взгляд.

– Господи, да что ты все время так волнуешься! У всех все в порядке. Даже очень в порядке. – Наташа лукаво прищурила глаза.

– Говори, не томи, я же чувствую, что-то не так!

– Я замуж выхожу! – Наташа чмокнула сестру в щеку.

– Подожди, подожди! – Настя устало опустилась на банкетку.

Как она не заметила, что сестра уже стала взрослой? Кажется, совсем недавно Настя каждое утро боролась с ее непослушными волосами, пытаясь заплести их в косички. И вот ей двадцать, она учительница, и в ее классе учится Леночка.

– Что ты молчишь, Настя? Сегодня Николай придет к нам в гости знакомиться. Варя поставила пироги!

– Но вы так мало знаете друг друга! – попыталась Настя остудить пыл сестры.

Наташа рассмеялась.

– А вот мне кажется, я его знаю сто лет! Настя, мы даже думаем одинаково! У них в академии курсанты шутят, что мы похожи как брат и сестра, – ответила она, присаживаясь рядом.

– Да любишь ли ты его?

– Конечно, люблю! Он такой красивый в новой форме, всегда дарит мне цветы и никогда не придирается по мелочам, как ты. – Шутливые нотки в голосе сестры не успокоили Настю.

– Милая моя, этого мало для того, чтобы прожить всю жизнь вместе…

– Ну вот! Я думала, ты обрадуешься за меня! А ты… – Наталья обиженно отвернулась.

Настя обняла сестру и погладила ее по голове.

– Я рада за тебя, просто мне не хочется, чтобы ты ошиблась.

– Я не маленькая, Настюша, и прекрасно понимаю, что быть женой командира несладко. Но я готова к трудностям, да и когда Печенкины боялись их? Только не представляю, как буду жить без вас!

– Как без нас? – испугалась Настя.

– На следующей неделе мы уезжаем к месту его службы в Куйбышев. Настюша, на самом деле мне очень страшно. Но ты сама всегда говоришь: бойся, а делай, чтобы потом не жалеть, что даже не попробовал.

– Я имела в виду не такие глобальные перемены в жизни!

– Да какая разница? Я могу, конечно, выйти замуж за инженера Сомова или за Катькиного брата, он в райкоме работает! Главное – они живут здесь. Но я их не люблю! Сомов – лысый толстый старик!

– Ему нет и сорока, Наташенька!

– Да? А мне кажется, все восемьдесят! Как начнет нудеть… брр… А Алешка Катькин еще сам не нагулялся, какой из него муж? Заседания, маевки, слеты.

– А Николай?

– Коля – надежный. Да, мы просто любим друг друга! Я как с ним познакомилась, ни на кого и смотреть не хочу, – добавила она весело. – Пойдем домой, Варвара ворчать будет. Вообрази, будущий зять пожаловал, а невесты нет дома!

– Коля, иди сюда! Скорее! Встречай, наши приехали. – Наталья Афанасьевна Нестерова с годовалой дочкой на руках открыла входную дверь. Настя, Варвара и Лена вошли, внося в квартиру по объемистому чемодану.

– Что же вы не предупредили? Коля бы вас встретил! Одни! С багажом!

– Ничего, Натуся, мы отлично доехали на трамвае!

– Проходите же, проходите! Коля, помоги занести чемоданы!

– Ой, Наташенька, я их еле уговорила расстаться с Ленинградом хоть на недельку! – Лена возбужденно взмахнула рукой. – Варвара поддалась на уговоры только из-за того, что не видела вашу малышку. Вы сколько лет в Куйбышеве, а она у вас так ни разу и не была! Вытащить ее из дома – целая проблема.

– Да, Варя, ты меня совсем забыла. – Наташа поцеловала няню.

Варвара, светлея лицом, взяла из ее рук девочку. Валюша доверчиво обвила ручонками ее шею.

– Смотри-ка, сразу признала, моя хорошая. – Варвара прижала к себе ребенка и подошла к Насте:

– А это твоя тетушка Настя.

Девочка улыбнулась и потянулась к ней.

– Господи, какой дружелюбный ребенок!

– Да, Валька у нас общительная. Все люди для нее – друзья. – Николай с гордостью смотрел на дочку.

Пока Варвара и Настя любовались крохой, Лена на правах частой гостьи помогала Наташе накрывать на стол.

– Ленка, твой Андрей не дает мне проходу! – шутливо попеняла Наталья сестре. – Все спрашивает, что у тебя там, в Ленинграде? Ты совсем не писала ему?

– Во-первых, он не мой, а я не его. – Лена капризно надула губы. – Во-вторых, он сам себе напридумывал там чего-то! Не собиралась я ему писать!

– Тогда не морочь парню голову. – Наташин голос стал суше. – Мне перед его матерью стыдно. Который год летом раздаешь ему авансы, а потом молчишь.

– Ну и что с того? – Приподнятое настроение Лены вмиг улетучилось. – Наташ, ну не люблю я его! И никого не люблю. Почему я должна думать, что он там чувствует? Скажите, пожалуйста, любовь у него! Не один он такой влюбленный… Вот только строит из себя мученика!

Андрей жил этажом выше и был, пожалуй, самым постоянным ее поклонником. Он даже ей почти нравился, но лишь пока был рядом. А каждый год, уезжая после летних каникул домой в Ленинград, Лена напрочь забывала о нем.

– Поступай как знаешь. – Наташа поджала губы. – Только пора стать более ответственной.

– Это как ты, да? – вскипела Елена. – Каждый день одно и то же: муж, пеленки, кастрюли. Когда ты, например, в последний раз ходила в ресторан? А в театр? Вот-вот. И ты хочешь, чтобы я превратилась в такую же клушу?!

Наталья отвернулась. Лена могла обидеть, совершенно не задумываясь! «Избаловали мы ее. И Настя с Варей ни в чем ей не отказывают…» – Подумав так, Наталья решила, что воспитательная часть встречи на этом закончена.

Лена выросла настоящей красавицей, очень похожей на мать. Те же выразительные карие глаза, кожа цвета спелого персика и копна каштановых, с медным отливом волос. Мужчины попадали под ее обаяние и пытались за ней ухаживать. Она же, не отвечая никому взаимностью, умудрялась понемногу встречаться со всеми, оставляя надежду каждому и ничего не обещая. Наташа стала бояться, что в один прекрасный момент судьба накажет сестру за легкомыслие и на ее пути встретится не тот человек, какой нужен. Поэтому всячески пыталась напомнить сестре об Андрее, который нравился ей своей серьезностью и постоянством.

– Ой, Натусенька, прости меня. С языка сорвалось, – опомнилась Лена.

– Пора бы научиться быть хозяйкой своего языка, да и других частей тела, – по инерции неодобрительно ответила Наталья и перешла на более мягкий тон: – Я, конечно, не могу тебе навязывать свое мнение, но ты подумай, сколько лет Андрей в тебя влюблен. Преданность – качество редкое.

– Наташ, я замуж не собираюсь, ну что ты меня сватаешь! – примирительно вздохнула Елена. – Я буду поступать в театральное училище! Зачем мне твой Андрей?

В гостиную вошла Настя.

– Кто такой Андрей? – подхватила она. – Ленуськин жених с третьего этажа?

– Настя, и ты туда же! – топнула ножкой Лена. – Нет у меня никакого жениха! Слышите?

Она сердито передернула плечами и бросилась вон из комнаты.

– Что это с ней? – опешила Настя.

– Надоели мы со своими попытками выдать замуж! – рассмеялась Наташа. – Я тоже хороша – с порога с упреками! Ладно, сейчас принесу холодец и салат, и будем обедать…

Лена с ожесточением намыливала руки. Никто ее не понимает! Ну не такая она, как сестры! Не нужно ей это серое «мышиное» счастье. Настя совсем растворилась в своих ученицах. Рассказывает о них как о собственных детях. А личной жизни никакой. Из театра – домой, утром – опять в театр. Разве так интересно? Наташка вообще смотрит в рот своему вояке и счастлива. Лене хотелось праздника каждый день. Про театральное училище – это она ляпнула сгоряча. Учиться на самом деле совсем не хотелось. Вот ее школьная подруга, Вика Гольдштрах, вышла замуж за дипломата и уехала за границу. Мало этого, ведь еще и влюбилась в него. Лене не хотелось просто замуж. Она мечтала, чтобы закрутило ураганом, чтобы ревность, сильные страсти, красивый и умный мужчина рядом. А она над ним – богиней. А что толку в любви такого, как этот Андрей? Правильный и прямой, как грани куба. Наташка твердит, что его ждет карьерный рост. Фу, слова-то какие! Ни капли романтики…

А с театральным училищем можно все-таки попробовать. Внешностью ее бог не обидел, а там один курс проучится, глядишь, ее заметит какой-нибудь знаменитый актер или режиссер. И – вот она, судьба!

Повеселев от таких приятных и обнадеживающих перспектив, Лена поправила непослушные волосы и пошла к сестрам.

Андрей Астанин вот уже несколько часов торчал под окнами соседской квартиры, надеясь, что Лена заметит его и выйдет. Несколько раз ему показалось, что в кухонном окне мелькнул ее силуэт. Целый год он ждал ее приезда. Настраивался на решительное объяснение, рисовал картинки их будущей семейной жизни. Мать, видя, как мечется к почтовому ящику сын, пыталась осторожно вернуть его на землю. Но Андрей был упрям, как отец, и отступать не собирался.

Наконец, не выдержав, Андрей решительно направился к подъезду. Постояв немного перед дверью квартиры – сердце колотилось у самого горла, – нажал кнопку звонка.

– А, это ты. Привет! – равнодушный кивок.

– Здравствуй, Лена.

– Заходи, мы как раз садимся пить чай.

Чаю ему не хотелось. Хотелось схватить ее и кружить, кружить…

– Нет, спасибо. Пойдем погуляем?

– Давай не сегодня, я устала. – Лена смотрела на него холодно и спокойно.

От ее взгляда Андрею стало не по себе. Он вдруг отчетливо понял, что всем его планам грош цена. Но все же уронил по инерции:

– Мы ненадолго, пожалуйста…

Лена молча вернулась в квартиру и через минуту вышла с легкой кофточкой в руках. Все так же, не говоря ни слова, они дошли до парка и сели на скамейку, которую кто-то перетащил с дорожки под старый дуб.

– Лена, посмотри на меня! – сдавленно попросил Андрей. – Ты мне не ответила ни на одно письмо!

– А что, должна была? – В ее голосе слышалась насмешка.

– Я думал…

– О чем ты думал, Андрюша? – нетерпеливо прервала его Лена. – Я тебе никогда ничего не обещала, поэтому не пытайся сделать меня виноватой!

– Но…

Лена досадливо покусала губу, словно прикидывая, стоит ли продолжать.

– Не хотела тебя обижать… – все же решилась она. – Посмотри на себя, ну какой ты мужчина! Потеряв всякую гордость, канючишь, вымаливая встречу. Не нужен мне такой слабый, скучный человек. Ты оглянись вокруг. Полно девчонок, которые хотят выскочить замуж, чтобы варить мужу борщи и стирать брюки. Я не хочу! Во всяком случае, пока. Твое комсомольское будущее не привлекает меня. Мне хочется прожить яркую, интересную жизнь. И рядом с настоящим мужчиной, который не будет вздрагивать от того, что я не то и не так скажу. А ты уже сейчас сидишь и озираешься по сторонам, вдруг кто-то услышит, какая я плохая комсомолка. Боишься, вдруг и про тебя нехорошо подумают? Ты же у нас вожак, пример для молодежи, отличник, образец поведения. Ну зачем тебе такая, как я? Перевоспитанием моим заниматься поздно. А женой будущего партийного руководителя я быть недостойна. Ты ведь собираешься стать коммунистом, да, Андрюша? А может быть, и одним из этих, которые решают, кому жить и кому у них в застенках гнить?

– Тише, Леночка. Нельзя же так!

– Вот-вот. Конечно, нельзя. И я говорю, трус ты, Андрей Астанин. Стыдно за тебя. Трус и слабак.

Все время, пока Лена говорила, Андрей сидел, опустив голову и глядя на носки своих ботинок. При последних словах он посмотрел Лене в глаза.

– Трус, говоришь? А что ты знаешь обо мне, глупая, избалованная девчонка? Живешь в теплице, сестра с нянечкой с тебя пылинки сдувают, одевают как куколку. А знаешь ты, что пережила здесь твоя сестра, когда ее мужа, командира Красной армии, увозили ночью неизвестно куда? Счастье, что отпустили, всего лишь понизив в звании. Что, тебе не рассказали об этом, берегли твою нежную душу? А помнишь Леньку Воронина из второго подъезда, он еще в нашей футбольной сборной играл? Тоже взяли! А знаешь за что? На комсомольском собрании вступился за своего тренера, которому шили дело за подрыв советского спорта. И ты думаешь, своей бравадой изменишь мир? Не надейся. Да, я хочу вступить в партию. И быть хорошим коммунистом. Чем больше в партии будет честных и порядочных людей, тем быстрее закончится весь этот ужас. Я верю, наступит время, когда мы перестанем бояться. Не может такое время не наступить, понимаешь? Только таким, как ты, и в будущем будет плохо. У тебя ведь нет никакой цели в жизни. Ради чего ты живешь? Красивые шубки, рестораны и мужчины с бильярдным кием – это тебя привлекает? А как насчет того, чтобы действительно что-то сделать, пользу принести? Бабочка-однодневка. Ты права, такая жена мне не подходит. Сто раз пытался себя убедить, что нужно забыть тебя. Но я тебя люблю! Такую – красивую, надменную и глупую. Люблю, и все! Пойдем, я провожу тебя домой! – Андрей решительно встал и, не оглядываясь, пошел к выходу из парка.

Лена, словно под тяжестью его обвинений, не могла двинуться с места. Как получилось, что в этом всегда мягком и послушном парне, ловящем каждое ее слово, она не рассмотрела жесткого и волевого человека? Почему от нее скрыли, что случилось с мужем Наташи? Неужели все считают ее глупенькой дурочкой, у которой на уме лишь танцы и мальчики? Она по-своему протестовала против тех, кто вселил страх в ее друзей и родных. Ее бесило, что Варвара с Настей всегда с испугом оглядывались на дверь, когда она слишком громко высказывала свое мнение. Похоже, она действительно ведет себя как дура, не думая о близких. А все терпеливо ждут, когда повзрослеет… Прав Андрей, она всегда думала только о себе. Протестовать против комсомольской жизни с помощью походов в ресторан вдруг показалось глупостью…

Андрей терпеливо ждал в конце аллеи. Он смотрел, как Лена, опустив голову, сидит на скамейке. Съежившаяся фигурка выражала такое отчаяние, что ему мгновенно стало ее жаль. «Черт бы ее побрал! Права мама, конец всему, если буду с ней. Но и без нее меня не будет. Этот год я пережил, но как пережить еще один, или не один! Даже сидя на лекциях, чувствую ее присутствие. Жениться мне надо, вот хоть на Сонечке. Славная такая, мягкая и теплая, и любовница пылкая. Дети у нас будут красивыми, говорят, от смешанных браков просто ангелочки родятся! Русский и татарочка, чем не парочка? Мама будет на седьмом небе от счастья. А я? На каком круге ада буду жить я, каждый раз представляя на ее месте Ленку, с ее капризно поджатыми губами, которые так и хочется разомкнуть украденным поцелуем? Точно, желанно лишь то, что недоступно! Мужчина по природе своей завоеватель. А я хочу ее. Только ее. Но если она меня растопчет, мне не жить. Я кончусь как мужик!» Андрей сделал шаг к выходу, оглянулся и опять остановился. Лена медленно брела среди деревьев, даже не пытаясь его догнать.

«Ну что мешает мне уйти? Все равно своей пламенной речью я ничего не добился. Хорош вожак! Легко управляю комитетом комсомола, а с девчонкой справиться не могу!» Он пытался разозлить себя, но у него не получалось.

Лена прошла мимо него, словно не заметив. До самого дома они медленно шли друг за другом, не проронив ни слова. Молча она захлопнула перед ним дверь своей квартиры, ничего не ответив на его робкое пожелание спокойной ночи. Андрей совсем растерялся. Он ждал чего угодно, только не этого невидящего взгляда, устремленного в пустоту, и молчания. Словно его нет. И не было. И не будет в ее жизни. Его место займет некто с бильярдным кием, с тугой пачкой выигранных денег, с наглым взглядом уверенного в себе сердцееда, прикуривающего от золотой зажигалки с монограммой, и с авто, поджидающим у выхода из ресторана. И он, комсомолец Андрей Астанин, ему не конкурент.

– Настенька, письмо из Куйбышева, от Наташи! – Варвара вышла в коридор, чтобы поскорее сообщить новость.

– Наконец-то! – Настя, скинув с уставших ног туфли, надела связанные Варварой из мягкой шерсти следки, прошла в комнату и опустилась на диван. Письмо было датировано вторым июля и добиралось до них почти два месяца.

– Читай, Настя, не томи, как там девочки? – Варя поставила на небольшой столик чашку горячего молока и тарелку с куском яблочного пирога из серой муки.

– «Дорогие Настя и Варя! Пишу вам в надежде, что письмо дойдет до вас быстро. Сразу же хочу вновь просить послушаться меня и приехать в Куйбышев. Нам всем вместе будет легче пережить беду. Мы с Леночкой очень беспокоимся за вас! Коля ушел на фронт, но писем от него мы пока не получали. Валюша ходит в детский сад, а я вышла на работу в школу. Десятого июня отметили день рождения Анечки. Даже в годик она очень похожа на Лену, а от Андрея ей достался спокойный характер. Валюшка – самая главная нянька у нее. Читает книжки и учит есть ложкой. Настя, приезжайте. Мы будем очень ждать. Крепко вас целуем. Наталья, Валюша».

Настя дочитала письмо и грустно вздохнула.

– Может быть, нам действительно стоило уехать в Куйбышев? А, Варя?

– Не знаю, Настенька, дома-то и стены помогают. – Варя с сомнением покачала головой.

– Да и теперь поздно уж говорить, у меня занятия в классе начались, хотя я не знаю, надолго ли? Многие девочки уехали.

– А твоя любимица Таня Рябинина?

– Она осталась! Умница такая, все лето занималась самостоятельно, каждый день. Из нее получится настоящая балерина, все при ней, и талант и упорство.

Настя вспомнила эту не по годам серьезную девочку, которая жила с бабушкой. Родители Тани, альпинисты, погибли в горах. В свои тринадцать Таня отлично училась в школе и всерьез занималась у Насти в балетном классе.

Варвара отложила в сторону вязание и посмотрела на Настю. Ей было обидно за ее одинокую жизнь. Она могла бы, как сестры, выйти замуж и родить ребенка, а не отдавать себя ученицам. Но всю свою молодость Настя работала, чтобы поставить на ноги Наташу и Леночку, какая уж тут личная жизнь!

За окном сгущалось пасмурное сентябрьское небо. Чувствовалось приближение дождя. Варвара задернула шторы, выключила настольную лампу и прикрыла шалью задремавшую Настю.

Никто из жителей великого города не знал, что скоро начнется самое жестокое испытание в их жизни, которое продлится долгих два с половиной года.

Настя, еле передвигая ноги от голода и усталости, брела домой. Трамваи давно не ходили, под серыми сугробами не проглядывали даже следы трамвайных путей. Навстречу ей пожилой мужчина вез на детских саночках бидон с водой. Настя покрепче прижала к себе завернутую в платок горбушку хлеба. С каждым разом этот двухсотграммовый кусок обходился ей все дороже. Вот и сейчас Настя добрым словом помянула свою бабушку Марию Петровну. Если бы не было у них этих драгоценных безделушек, они с Варей давно б умерли от голода.

Вспомнив, что пришлось претерпеть Варваре, взявшей на себя «добычу» семейных украшений из тайника в бывшей гостиной их дома, Настя невольно улыбнулась. Варвара, которой бабушка поручила «кражу», до сих пор очень остро переживала те события…

…Это случилось в тот год, когда младшие Настины сестры приехали к ним из Беляевки. С продуктами в Петрограде было плохо, и бабушка решила, что, обменивая украшения на хлеб, они смогут подкормить все время болевшую Наташу и малышку Леночку. Вся беда была в том, что большой ларец остался в тайнике в их бывшей гостиной, которую теперь занимал комиссар. Варя, работая у него поломойкой, одна из всех имела туда доступ. Долго бабушка упрашивала честную няню пойти на это «преступление» и забрать драгоценности из тайника. Наконец Варвара согласилась. На следующий день она пришла к комиссару делать уборку. Протирая окна, Варя без труда нашла ручку-рычажок тайника, о котором говорила Мария Петровна. Пододвинув ведро с водой поближе к оконной нише, Варя повернула рычажок. Панель, встроенная в стенку под окном, бесшумно отодвинулась. Варя быстро засунула руку в углубление и вынула оттуда ларец. Высыпав содержимое в ведро с водой, она вернула его на прежнее место и повернула рычажок. Панелька легко закрыла тайник. Варя бросила в ведро половую тряпку и пошла к выходу…

Почти все вещицы, добытые из тайника, были обменены на продукты в первые послереволюционные годы. Но малая их часть, включая пасхальное яйцо дома «Фаберже» и оставленные в наследство сестрам предметы маминого рубинового гарнитура, сохранилась. Наташа с Леной, уезжая из Ленинграда, взяли с собой серьги и кольцо. Настина заколка осталась у нее. И лишь сейчас, в блокадные дни, Настя вновь достала оставшиеся ценности…

«Как там Танюшка? Два дня не приходила, – вспомнилось ей. – Наверное, бабушке стало хуже. Зайду-ка к ним ненадолго». Обычно они с Таней вместе ходили получать свои пайки хлеба в булочную на соседнюю улицу. Часами стояли в очереди, прижавшись друг к другу, чтобы согреться. Танина бабушка давно не вставала с кровати.

Настя зашла в подъезд. К сухому морозу добавилась сырая промозглость давно не топленного помещения. Дверь в квартиру Рябининых была незаперта. Прогоняя дурные мысли, Настя ступила в прихожую.

– Танечка, где ты? – Стылый воздух, касаясь Настиных губ, превращался в невесомый парок. Не дождавшись ответа, она прошла в комнату.

На диване под грудой одеял лежала Таня. Тонкая струйка пара, поднимавшаяся от губ, свидетельствовала, что девочка еще жива.

– Таня! Нельзя лежать! Давай-ка поднимайся! – Настя, скинув рукавицы, стала растирать безжизненно белые щеки. В комнате стоял леденящий холод. Настя обернулась. У противоположной стены на кровати, покрытой старым пальто, лежало мертвое тело. Растормошив Таню, Настя осторожно усадила ее на постели, затем помогла встать на ноги.

– Бабушка-то когда умерла?

– Сегодня ночью. Я вставала, тетя Настя! Правда! Она пить просила. Потом еще стонала. Я замерзла сидеть на стуле возле кровати и легла. Уснула почему-то.

– Это от слабости. Ножки немного отогрелись? Пойдем потихонечку. Ну же, Таня, давай, я не смогу тебя нести на руках, у меня не хватит на это сил! – воскликнула она в отчаянии, поддерживая девочку.

Таня, делая шаг за шагом, дошла до бабушкиной кровати.

– Тетя Настя, а как же бабушка?

– Не волнуйся. Я позже вернусь, только тебя к нам отведу. Где ключи от квартиры? У тебя была незаперта дверь.

– Да? Я не помню, запирала или нет. – Таня засунула руку в карман пальто и вынула ключи. – Вот они.

– Давай. А карточки?

– Я их потеряла. Или украли. Еще два дня назад, кажется. Не помню.

– Что же ты сразу к нам не пришла?! – Настя крепче обняла девочку за плечи.

Дорога до соседнего дома заняла около получаса. Таня, совсем ослабевшая от голода и неподвижности, то и дело останавливалась передохнуть. Наконец они добрались до Настиной квартиры.

– Господи, Настя, да что же это такое! – Варвара бестолково засуетилась вокруг них.

– Варя, не мельтеши. Вода теплая есть? Давай наливай в таз, нужно согреть ей ноги.

Настя достала из-под полы шубы хлеб, налила в тарелку горячей воды и, отломив от горбушки большую часть, сделала тюрю. Маленькой ложкой, осторожно разжимая Танины губы, она вливала кушанье в рот. После нескольких ложек девочку стало клонить в сон.

– Варя, мне нужно вернуться в Танину квартиру. Там осталась бабушка.

– Живая?

– Нет. Ночью умерла. Ты уложи Таню в мою кровать, только не давай ей спать больше двух часов. Разбуди и еще покорми немного.

Настя, плотнее закутавшись в пуховый платок, поплелась к Рябининым.

Завернув тело бабушки в одеяло, она, собрав последние силы, привязала поклажу к детским салазкам, которые нашла в коридоре. «Одной мне не справиться», – вздохнула Настя и постучала в соседнюю квартиру. Ей открыла молодая девушка в военной форме. Вдвоем они спустили санки на улицу. До Охтинского кладбища, куда отвозили умерших от голода ленинградцев, она добралась лишь к вечеру.

Каждые три дня Настя ходила к знакомой актрисе и выменивала оставшиеся семейные украшения на кусок хлеба. Сегодня она отдала той изумительно красивую вещь – пасхальное яйцо работы Фаберже. Дома оставалась только заколка из рубинового гарнитура мамы. «Сколько хлеба я получу за нее? Сто граммов, не больше… Нас это не спасет, а заколку потеряю! Война когда-нибудь закончится, что я скажу Наташе и Леночке? Нет, это не выход. Поеду завтра с соседями в поля за мерзлой картошкой…» – решила Настя, возвращаясь домой по заснеженному темному городу.

– Варя, мы пришли! – крикнула Настя в глубину квартиры, стаскивая с головы пуховый платок, запорошенный снегом. Таня непослушными пальцами пыталась расстегнуть ватник.

Сегодня им повезло. За городом, на бывших колхозных полях, удалось наковырять из снега немного мерзлого картофеля. Клубни скорее напоминали горох, но суп из них будет райским кушаньем. Можно будет подкормить ослабевшую Варвару. Там же, на краю поля, Таня нашла куст шиповника с несколькими уцелевшими на ветках ягодами. С этим богатством, усталые, но довольные, они возвратились домой. Настя радовалась и еще одной удаче. Ей удалось договориться, что Таню отправят в эвакуацию с группой сирот-школьников. Оставалось продержаться несколько дней, и она будет спокойна хотя бы за нее.

Из комнат не доносилось ни звука. Они тревожно переглянулись. Уже несколько дней Варвара сильно болела – холод и скудный паек сделали свое дело.

Настя первой вошла в комнату. Варвара лежала на спине, а из-под шубы, служившей ей одеялом, свешивалась безжизненная рука.

– Мы опоздали, да, тетя Настя? – Таня остановилась у нее за спиной и всхлипнула.

– Да, Танюша. Нет больше Вареньки. Пойди на кухню, я тут все приготовлю. Завтра проводим нашу Варвару в последний путь.

– Таня, в среду ты должна уехать. – Настя решила не откладывать разговора с девочкой. Сегодня ей сообщили, что та в списках на эвакуацию в первой партии. То есть через день.

– Тетя Настя, я не хочу! Можно, я останусь с вами? – Таня умоляюще смотрела на единственного близкого человека.

– Нет, Танечка, пока есть возможность, уезжай! А у меня к тебе будет большая просьба.

Настя достала из комода маленькую бархатную коробочку. Открыв ее, она показала девочке заколку с рубинами.

– Какая красивая! – ахнула та.

Настя, ничего не скрывая, рассказала о себе, своих сестрах и завещании родителей.

– Но завещание пришлось сжечь при бегстве из имения в Беляевке. Кольцо и серьги – у Елены и Натальи в Куйбышеве. А эта заколка из маминого гарнитура принадлежит мне. Ты возьмешь ее с собой. И еще – вот это последнее письмо из Куйбышева от Натальи. После войны, если со мной что-нибудь случится, передай украшение Наташе или Елене.

– Нет, тетя Настя! Я вернусь в Ленинград и отдам заколку вам! Я сохраню ее!

– Хорошо, Танюша. Давай будем надеяться на лучшее. – Настя прижала к себе заплакавшую девочку. «Только бы она успела уехать до того, как…» – с горечью подумала она.

Таня, слабея с каждым шагом, упорно тянула санки с телом своей любимой учительницы. Она прошла лишь половину пути, а уже очень замерзла. Даже ватник, перехваченный крест-накрест пуховой шалью, не спасал от ледяного ветра. Вот показался берег Невы. Таня расплакалась. Слезы тут же сковали ресницы твердой коркой. Она больше не чувствовала ног, да и руки словно примерзли изнутри к варежкам. На лицо налип снег, с самого утра сыпавший с неба колкой крупой. Таня сделала еще шаг и упала. Последней, кого она успела заметить, прежде чем потеряла сознание, была женщина, тащившая точно такие же санки.

Лена, отложив книгу, вышла из спальни. С тех пор как в доме появилась домработница, она не знала, куда девать свободное время. Профессии у нее не было, идти работать простой чертежницей не разрешал муж. В тот год, когда провалила экзамены в театральное училище, она вернулась не в Ленинград, а к сестре в Куйбышев. Замуж за Андрея Астанина выскочила скорее от отчаяния и злости на саму себя.

…Она живо помнила то лето тридцать шестого года. На следующий день после разговора с Андреем в парке она собралась и уехала в Москву. Остановить ее могло бы лишь стихийное бедствие, прерви оно сообщение между городами. И даже в этом случае она придумала бы предлог, чтобы сбежать из Куйбышева. Ее гнал стыд. Впервые в жизни она не могла заставить себя посмотреть в глаза другому человеку. И не нашла ничего лучшего, чем уехать, не прощаясь. Кому и что пыталась доказать? Целый месяц добросовестно готовилась к экзаменам, заразившись всеобщим энтузиазмом абитуриентов, мечтавших стать знаменитыми артистами. Остыв после позорного провала в первом же туре, она решила все-таки объясниться с Андреем и купила билет до Куйбышева.

То, что он собирается жениться, повергло ее в шок. Ее верный поклонник холодно объяснил ей, что встретил подходящую девушку, как она ему и советовала. И через два месяца они станут мужем и женой. Лена, обозлившись и на него, и на себя, в тот же день закрутила роман с его другом. Они проводили время вместе, в одной компании, которая с удовольствием наблюдала за бурно разворачивающимися событиями. Однажды Сонечка, тихая и не очень красивая невеста Андрея, не выдержав метаний своего будущего мужа, при всех отказалась от свадьбы. На следующий день Андрей и Лена подали заявление в ЗАГС. Неожиданно семейная жизнь увлекла ее. У Андрея было много друзей, и они весело развлекались, не нагружая себя бытовыми заботами. Мама Андрея, вначале протестовавшая против легкомысленной невестки, смирилась с выбором сына, а потом и вовсе привязалась к Лене, балуя ее подарками. Когда родилась Анечка, у той не было отбоя от нянек. Похожая на младенца со старой рождественской открытки, она вызывала восторг у бабушки, тетушки и всех соседок. Андрей с Еленой очень быстро вернулись к вечеринкам с друзьями. Ее муж легко поднимался по служебной лестнице, не забывая об отдыхе с красавицей женой.

Война резко изменила жизнь молодой пары. Андрей к тому времени работал вторым секретарем горкома комсомола. На фронт его не взяли, но теперь он пропадал на работе сутками. Получив похоронку на мужа, слегла свекровь. Она умерла во сне, держа в руках его последнее письмо. Лена с дочкой практически переселились к сестре. Они жили в постоянной тревоге за жизнь Насти и Варвары, коря себя, что не смогли уговорить их приехать в Куйбышев в самом начале войны. Вести из блокадного Ленинграда становились все более неутешительными. А почти в самом конце войны погиб Наташин муж Николай…

От воспоминаний ее отвлекла трель дверного звонка.

– Елена Афанасьевна, пришла ваша сестра.

– Хорошо, Катя, спасибо. Приготовьте нам чай.

С тех пор как Наташа с дочкой переехала на другую квартиру, они стали видеться реже.

– Ленуся, здравствуй! – Наталья обняла сестру. – Я ненадолго, Валюшка из школы скоро придет. Посмотри, пришло письмо из Ташкента на старый адрес. Мне его сегодня соседка привезла. Читай сама, я не знаю, что и думать!

Наталья с волнением протянула конверт сестре.

– «Здравствуйте, Наталья Афанасьевна и Елена Афанасьевна! Мое имя Татьяна Рябинина…» Наташ, ты знаешь, кто это?

– Нет, да ты дальше читай!

– «Я была ученицей Вашей сестры Анастасии Афанасьевны в балетном классе в Ленинграде. Во время блокады, после смерти моей бабушки, Ваша сестра взяла меня жить в свой дом. В письме я не смогу вам рассказать обо всем, что мы пережили вместе. Скажу одно – благодаря тете Насте я жива. У меня есть от нее одно поручение, которое мне сложно выполнить. Я должна Вам передать ее заколку с рубинами, но приехать в Куйбышев мне трудно, у меня ампутированы ноги. Прошу Вас, приезжайте по адресу, указанному на конверте, я и моя приемная мама будем ждать Вас. С уважением, Таня».

– Что тут думать, Наташа! Нужно ехать!

– Хорошо, но поедешь ты. У меня работа. А за девочками я присмотрю. Звони Андрею.

Лена подняла трубку телефонного аппарата и стала набирать рабочий номер мужа.

– Астанин, мне срочно нужно билет до Ташкента. Ну, как срочно? Уже вчера! Что значит отложить до вечера??? Нет, невозможно! Я жду, Астанин! – произнесла она с угрозой и резко опустила трубку на телефонный аппарат.

– Лена, собирай Аннушку, я заберу ее прямо сейчас. – Наталья с укоризной посмотрела на младшую сестру, не одобряя тона ее разговора с мужем.

– Вот так, Наташенька. Теперь мы знаем, как погибла Настя. – Лена пододвинула коробочку сестре. – Если бы не Татьяна, так бы и ждали ответа на свои запросы. Каждый раз одно и то же – «без вести пропавшая».

– Как тебя встретили?

– О, узбекское гостеприимство! Большая семья, дети, внуки. Танина приемная мать Фарида работала медсестрой санитарного поезда, а позже – в госпитале в Ташкенте, куда девочку привезли из Ленинграда. Танечке ампутировали обе ноги и правую кисть. Ужас такой, Наташ, – она санки с телом нашей Насти сама на кладбище потащила. Не хватило сил, упала без сознания. Слава богу, какая-то женщина ее до госпиталя довезла. – Елена не смогла скрыть слез.

– А Варя?

– Варя умерла раньше. А перед ней – Танина бабушка. Девочка одна осталась, и Настя с Варварой ее к себе взяли. Настя, оказывается, меняла оставшиеся бабушкины украшения на хлеб у какой-то знакомой актрисы! А заколку сохранила!

– Как же она у Тани оказалась? И мое письмо?

– Настя ей за день до своей смерти все отдала. Она договорилась, что Таню отправят в эвакуацию. Видимо, посчитала, что так есть шанс заколку передать нам. Я как представлю, что им пришлось пережить! Ужас! Ну почему они с Варей не приехали к нам еще в начале войны?!

– Не знаю, Леночка! Могу списать это только на упрямство Насти. А теперь ее нет. И что с Зоей? С Тонечкой? Андрею так и не удалось ничего узнать? – понизила голос Наталья.

Лена оглянулась на дверь.

– Нет пока. Ты же понимаешь, он не может открыто афишировать родственные связи жены за границей! Это – конец карьеры! Если не хуже! Мы можем рассчитывать лишь на помощь его друга-дипломата. И то, если тот получит назначение в Польшу. О Франции я и не говорю, – почти шепотом отвечала она…