Руна гибели

Тревога

Аляска. Побережье залива Принс-Уильям в 180 километрах восточнее Анкориджа.

27 марта 1964 года

Холодный северо-восточный ветер обогнул нависшую над побережьем величественной громадой гору Маркус-Бейкер и с явным облегчением скатился с перевала вниз, в и без того неспокойные воды залива Принс-Уильям, заставив волны хмуриться гневными барашками пены.

Майклу Норрингтону не спалось. И причиной бессонницы был отнюдь не ветер. Нет, такая погода ему даже нравилась, особенно когда не приходилось ее дополнительно портить сбросом отрицательной энергии. Сегодня он как раз был ни при чем. Виновата была исключительно сама Аляска, которая нечасто баловала свое население погодными улыбками и добрым нравом. Может быть, поэтому желающих пустить здесь корни было не слишком много. Но это ее (Аляску), похоже, совсем не огорчало. Она как будто чувствовала, что ждать от людей чего-то хорошего глупо, и как могла защищала свои богатства от алчного и безжалостного к природе человечества. Майкл в этом был с ней вполне солидарен. Назвать его мизантропом, правда, было нельзя, но в отношениях с людьми он придерживался принципа необходимого минимализма. Слишком мало до сих пор те давали ему поводов любить себя. Поэтому домик на отшибе в столь глухом месте стал для него оптимальным решением.

Майкл выглянул в окно и поежился. В доме не было холодно, но если б и было, для такого, как он, это не представляло бы ни малейшей проблемы. Дело не в холоде, не в ветре… Тогда в чем? Что заставляет его чувствовать себя столь неуютно? Тревога? С чего бы вдруг? Последнее время жизнь Майкла в этом захолустье протекала спокойно и размеренно. Что тут, в самом деле, могло ему угрожать? Дикие звери? Да, в окрестностях залива их хватало: гризли, волки, рыси, росомахи. Но последние три вида сами старались избегать человека – народ на Аляске суровый и шуток не любит, а те, что живут за пределами немногочисленных городов, практически не расстаются с ружьями. Что же до самого крупного хищника, то единственный медведь, обитающий в этом районе, однажды уже имел несчастье получить волну немочи высокой интенсивности и больше к домику Норрингтона не совался. Зверей Майкл не убивал принципиально – ни Э-магией, ни ружьем. Последнее у него имелось, но, правда, больше для вида, чтобы у местных лишних вопросов не возникало. К чему убивать, если он мог даже агрессивно настроенного хищника обратить в бегство или лишить его всякого желания и возможности нападать?

А вообще, к животным Норрингтон относился куда лучше, чем к двуногим собратьям по биологическому виду, на что имел веские причины. Нет в мире более опасной, лживой и вероломной твари, чем человек разумный – за сорок с лишним лет своей жизни Майкл успел уже в этом убедиться неоднократно. Строго говоря, в споре за весьма нелестное первенство в вышеозначенной номинации у homo sapiens, все же, имелся сильный конкурент – кромешники. Вот только встречались они куда как реже, а в столь безлюдной местности и вовсе не появлялись: пустотные создания предпочитали места, где пища (то есть, человек) водилась в изобилии. А Норрингтон даже в ближайшем Уитиере, чье население и до двух сотен не дотягивало, появлялся не чаще раза в неделю, не говоря уже о куда более крупном Анкоридже, который удостаивался его посещения от силы дважды в год. Что же до большого мира, то Майкл уж и забыл, когда в последний раз туда выбирался. В общем, шансов встретить кромешника у него было не слишком много.

Другие угрозы? А какие? Конечно, в Уитиер и окрестности порой забредали всякие типы, с иными из которых лучше бы не встречаться на узкой дорожке. Но то обычному человеку. У Э-мага же достало бы силы, чтобы успокоить любого бандита, в том числе и навсегда. Впрочем, пуля в голову есть пуля в голову, даже для такого, как он. И хотя Норрингтон старался не убивать даже из самообороны, однажды пришлось. Четыре года назад троим беглым заключенным весьма приглянулся его джип и дом в качестве убежища. Самого же Майкла они рассматривали как досадную помеху, от которой решили избавиться самым радикальным образом. Не вышло. Все трое нашли себе вечное пристанище в неприветливых серых водах залива Принс-Уильям, а привязанные к их ногам тяжелые камни стали гарантией сохранения тайны.

В общем, любить людей Норрингтону было особенно не за что, но и бояться незачем. За одним исключением, имя которому – Святой Орден. Именно члены этой организации стали главной причиной того, что Майкл избрал стезю добровольного отшельника. Именно они, декларирующие защиту человечества от всевозможных врагов, стали в глазах Норрингтона, тогда еще юного Э-мага, воплощением всего самого худшего в людской натуре.

Ему повезло родиться в маленьком городке – Роквилле, штат Индиана. Повезло, потому что в более крупном населенном пункте факт рождения Э-мага ни за что не ускользнул бы от внимания смотрящих или, что гораздо хуже, адептов и инквизиторов Святого Ордена, которые прочесывали роддома страны частым гребнем в поисках младенцев с паранормальными способностями. Впрочем, найди его смотрящие, жизнь Майкла наверняка оказалась бы куда спокойнее и счастливее, чем сейчас, ибо его необычный дар был бы просто заблокирован. От Ордена же не приходилось ожидать ничего, кроме смерти. Но вышло так, как вышло, потому что он появился на свет в семье врача, который просто не повез его в роддом. А выброс положительной энергии, который всегда происходит при рождении Э-мага, к счастью, оказался недостаточно силен, чтобы его можно было засечь со значительного расстояния. Выброса этого, впрочем, хватило, чтобы вылечить у проживающей с ними матери отца застарелый артрит, хотя причина сего чудесного исцеления тогда осталась тайной для семьи Норрингтонов.

Майкл рос спокойным мальчиком и эмоции проявлял довольно редко и скупо. Единственный раз слезы на его глазах родители увидели в шесть лет, когда грузовик переехал его любимого пса Бада. Самого момента наезда Майкл не видел, к счастью для водителя грузовика, иначе бы ему не поздоровилось. А так только скамейка по непонятным причинам пополам треснула, да тяжеленная урна опрокинулась. Случались, конечно, и другие спонтанные эмоциональные выбросы, но их воздействие либо оставалось незамеченным окружающими, либо просто приписывалось какому-то необъяснимому явлению природы.

Но когда Майклу исполнилось десять лет, для его родителей тайное стало явным. Это произошло, когда доктор Норрингтон, отец мальчика, упал с лестницы и сломал ногу. Майкл всего пять минут посидел рядом – и перелома как не бывало! К тому моменту он уже применял свою Силу вполне осознанно, хотя и не знал всех ее принципов. Одно ему было известно абсолютно точно: его гнев, страх и боль воплощаются во зло, а любовь, радость и удовольствие – в самое целительное и благотворное воздействие. И в момент исцеления доктора Норрингтона припомнились родителям многочисленные странные совпадения, связанные с сыном, в том числе и загадочная история в школе, когда двое старшеклассников, промышлявшие отбором карманных денег у младших, неожиданно оказались в больнице в состоянии достаточно тяжелом, хоть и не угрожавшем их жизни. А случилось это в тот самый день, когда они решили избрать своей целью юного Майкла. Полученные ими повреждения были таковы, что нанести их ногами или кулаками было абсолютно невозможно, поэтому к Майклу претензий не было. Правда, смотреть на него с тех пор все стали с опаской, стараясь лишний раз не связываться и даже не общаться.

Кто знает, как повернулось бы дело, не будь отец Майкла врачом. В один прекрасный день, убедившись, что ему не кажется, и сын действительно может лечить, он решил тайком испробовать его необычный талант на одном из своих пациентов, которого почти уже списал в безнадежные. Принципа действия Силы Майкла доктор Норрингтон не знал, но догадывался, что она как-то связана с эмоциями. Поэтому, в качестве подготовительной фазы, он рассказал Майклу сочиненную на ходу душещипательную историю об этом человеке, чтобы пробудить к нему жалость и расположение. Результат превзошел все ожидания – полное исцеление!

Эдвард Норрингтон был хорошим врачом и к профессии своей относился в высшей степени серьезно. Вот и исцеления с помощью Майкла он решил поставить на поток, не подозревая, что тем самым оказывает всей своей семье, мягко говоря, медвежью услугу. Слухи о подобных делах разносятся быстро и, хотя большинство людей им не верило, но рано или поздно информация эта должна была дойти до ушей, которым ее слышать совсем бы не следовало.

Гром грянул, когда Майклу стукнуло тринадцать, примерно через неделю после дня рождения. Началось с того, что его попытались похитить из школы. Попытка полностью провалилась. В результате сильно пострадал инквизитор Святого Ордена, а машина его превратилась в груду покореженного металла. Но его соратники не успокоились. Через неделю, когда мальчик отправился в школу, орденцы нагрянули к нему домой, подчинили волю его родителей и заставили их дать сыну сильное снотворное. Они рассчитывали вывезти его в безлюдное место и там убить.

Вот только опыта в подобных делах инквизиторам не хватило: не так уж часто Э-маги проскальзывают сквозь мелкие ячейки поисковой сети смотрящих. С дозировкой снотворного орденцы ошиблись, и мальчик пришел в себя раньше, чем планировалось. Для двоих похитителей это закончилось фатально. В ответ разъяренные инквизиторы убили родителей Майкла и сожгли его дом.

Внезапно ставший объектом охоты, лишившийся дома и семьи, Майкл пребывал в отчаянии. Первым его побуждением было отправиться к своему дяде в Индианаполис, но, к счастью, он вовремя одумался: смерть следовала за ним по пятам и словно чума поражала всех его близких. Подставлять еще и дядю Роджера он не имел ни малейшего желания. В мальчике боролись два стремления – отомстить убийцам его семьи и сбежать куда-нибудь далеко-далеко, чтобы даже самая чуткая ищейка Святого Ордена не смогла его там отыскать. Второе постепенно одолевало, а окончательное решение помогла принять сама судьба, явившаяся в облике одного из бывших «пациентов» Майкла.

Звали спасителя Дональд Рассел, и до встречи с юным Э-магом он страдал тяжелой сердечной недостаточностью. Рассел возвращался домой из другого города, когда обнаружил полумертвого от усталости и переживаний мальчика, шагавшего куда глаза глядят по обочине шоссе. Естественно, он сразу же узнал его и мгновенно понял: случилось что-то ужасное. Притормозив рядом, он начал расспрашивать Майкла, и тот, слегка поколебавшись, рассказал ему свою историю. Не всю, разумеется, ибо во всю этот предельно рациональный человек и не поверил бы. Какие-то люди пришли к ним, убили отца, мать и бабушку, а сам он едва успел сбежать из занимавшегося пламенем дома – вот и все, что услышал от него Дональд Рассел.

Будучи от природы человеком чутким и, к тому же, испытывая к юному Э-магу немалую признательность, он проникся бедой мальчика и решил ему помочь. На свою беду, как выяснилось позже. Надо сказать, что риэлтор – профессия довольно прибыльная, особенно, в США. А кроме того, она имеет ряд существенных преимуществ, одним из которых является доступ к целому ряду пустующих домов. В данном случае важнейшим был именно этот фактор. В одном из таких домов Дональд и поселил Майкла. Там он и жил, стараясь не светиться перед соседями и прячась всякий раз, когда Рассел приводил своих клиентов осматривать дом, о чем он заблаговременно предупреждал мальчика телефонным звонком. Так Майкл привык вести скрытный образ жизни, что его в дальнейшем не раз выручало. Каждый день Рассел или его жена привозили мальчику еду. Они и одежду ему подобрали из вещей своих сыновей.

Конечно, дома время от времени продавались, в результате чего Майклу приходилось менять место жительства, но для него это не представляло ни малейшей проблемы: нищему собраться – только подпоясаться. Вещей он держал самый минимум, а потому был легок на подъем.

Даром есть свой хлеб юный Э-маг не хотел, а поскольку зарабатывать своим особым талантом было для него чревато смертельной опасностью, попросил Рассела подобрать ему какую-нибудь работу. В конце концов, он устроился помощником автомеханика в автосервисе. Его новый покровитель даже пошел на то, чтобы выправить ему липовые документы. Теперь Майкла звали Эдвард Грин. Руки у него росли откуда надо, схватывал он на лету, повышенной леностью не отличался, так что на работе его быстро зауважали.

Спокойная жизнь продолжалась два года, а прервалась как-то резко и вдруг. Святой Орден – не та организация, которая оставляет незавершенные дела. Не сумев найти юного Э-мага по горячим следам, они принялись методично шерстить его знакомства, пусть даже самые случайные и мимолетные. Начали, разумеется, с его дяди в Индианаполисе и пошли дальше, постепенно расширяя круг поисков. А занявшись, наконец, пациентами его отца, в один далеко не прекрасный день добрались и до Рассела.

Инквизиторы действовали по привычной схеме: подавив волю риэлтора, заставили сказать, где скрывается его подопечный, а потом забыть об этой встрече. Покушение подготовили грамотно: мощное взрывное устройство установили так, чтобы оно сработало, когда Майкл откроет дверь. Даже Э-маг не должен выжить после такого. Этот метод позволял самим убийцам остаться вне поля действия посмертной волны. А так как временное обиталище Майкла находилось на отшибе, особо большого количества жертв не ожидалось.

Однако всего не предусмотришь, и в тщательно разработанный план вмешалась случайность. Ничего не помня о встрече с инквизиторами, а следовательно, не подозревая подвоха, Дональд Рассел приехал с очередными клиентами осматривать дом в то время, когда Майкл был на работе, и открыл дверь…

Э-маг сразу понял, чьих рук это дело, да вот только сделать ничего не мог: враг был многолик и неуловим. Позвонив безутешной вдове Дональда, Майкл предупредил ее о своем срочном отъезде и попросил быть очень осторожной. Ни на какие вопросы несчастной женщины он отвечать не стал и вновь пустился в бега.

С тех пор жизнь немало помотала Майкла по городам и весям. Теперь он уже старался не сближаться с людьми, чтобы не навлечь на них несчастья. Впрочем, они и не вызывали в нем желания узнать их поближе. Таких людей, как его родители или чета Расселов ему больше встретить не довелось. И если к своим преследователям из Ордена Э-маг испытывал искреннюю и глубокую ненависть, то отношение ко всему остальному человечеству постепенно скатилось к границе между равнодушием и сдержанной неприязнью.

В итоге извилистый жизненный путь привел наконец Майкла Норрингтона на берега холодного залива Принс-Уильям на Аляске…

Беспокойство не унималось, а в груди появилось какое-то противное тянущее чувство. По пустякам его Э-магический сторожок никогда тревогу не поднимал, и потому возникшим предчувствиям стоило доверять. Значит, на сей раз все по-взрослому. Неужели снова Орден? Откуда они здесь? Как нашли? Ведь Э-магией Норрингтон за все годы проживания здесь пользовался крайне редко, да и то тщательно дозируя ее интенсивность. Не могли его засечь, не могли! Разве что случайно… Впрочем, жизнь никогда не давала Норрингтону поводов считать себя везунчиком. И очередным доказательством тому стало холодное дыхание угрозы, пришедшее с гор вместе с ветром.

Майкл осторожно приблизился к окну, собираясь выглянуть наружу, но в последний момент отпрянул, поежившись от внезапно нахлынувшей волны страха. Да откуда же идет опасность, черт возьми?! Невидимость угрозы нервировала его все сильнее.

А затем пришел гнев. На себя за этот самый страх. Чего он боится? Там, снаружи опасность? Орден? А хоть бы и так, что с того? Встреча с Орденом для Э-мага не обязательно означает смерть, особенно если он умеет защищаться. Майкл умел. Сколько раз он пересекался с охотящимися на него инквизиторами? Число этих встреч уже приближалось к десятку. И ничего – жив пока. А вот Орден нес потери и приличные. Однако ничто не вечно, и вполне возможно, что очередное рандеву с инквизиторами закончится для Норрингтона фатально.

И что же теперь – дрожать как мышь и забиваться в самую глубокую щель в надежде на то, что его не найдут? Но ведь Майкл уже почти так и поступил. Нашли. Однако больше бежать он не будет. Точка. Здесь его последний рубеж. И не станет он трястись в стенах своего дома, боясь нос высунуть наружу. Не дождутся.

Вот и все: решение принято, и даже на душе стало как-то легче. К черту окно – он на крыльцо выйдет! Здесь он у себя дома, и никакая шваль не заставит его превратить стены своего жилища в тюрьму. Внутри Майкла полыхнул самый настоящий вулкан ярости, и ему пришлось приложить нешуточное усилие воли, чтобы не допустить извержения. Рано. Пока рано. Вот когда источник угрозы будет определен…

Норрингтон решительно распахнул дверь и вышел на крыльцо. Тревога усилилась скачкообразно. Предчувствие непоправимой беды сжало душу ледяной хваткой. Все? Отбегался? А может быть, оно и к лучшему. Умереть на пороге своего дома все-таки предпочтительнее, чем всю жизнь скрываться. Надоело!

Майкл спустился со ступенек. Угрозой веяло откуда-то с гор. А надо бы поточнее локализовать положение врага, хотя бы с точностью до нескольких метров. Нельзя же излучать волну немочи на столь большую территорию – у него и Силы столько нет, хоть она и копится внутри с приличной скоростью. Норрингтон знал свой потолок, ибо уже дважды выходил на него во время своих смертельных пятнашек с инквизиторами. На такой подвиг его точно не хватит. Где же враг? Где?!

И тут Норрингтон, осененный неожиданной мыслью, быстро скрылся в доме, но вскоре вернулся, вооруженный мощным морским биноклем, приобретенным по случаю в Анкоридже два года назад. Направив оптический прибор в сторону горы Маркус-Бейкер, Майкл принялся методично «прочесывать» взглядом ее склоны и расположившийся у подножия лес. Внезапно он вздрогнул от ясного ощущения, что смотрит прямо на врага, но зрение этого не подтверждало. Пребывая в волнении на грани паники, Э-маг лихорадочно решал: бить сейчас, доверившись ощущениям, или, все же, попытаться найти источник угрозы визуально. Эти колебания стоили ему жизни.

Выстрел из снайперской винтовки, благодаря навинченному на ствол глушителю, не был слышен даже поблизости от местоположения стрелка. Чего уж говорить о его цели, находящейся почти в двухстах метрах! Свинцовый посланец смерти был расторопен и точен: маленькое темное пятнышко появилось между глаз Э-мага, его тело дернулось и упало ничком на крыльце собственного дома.

Довольный собой снайпер начал сноровисто спускаться со своей позиции, расположенной в нескольких метрах над землей в развилке старой сосны, даже не подозревая, что жить ему осталось всего несколько секунд. Естественно, наниматели и не подумали предупредить его о посмертной волне – Святому Ордену не нужны были свидетели. Таким образом, «зачистка» произойдет сама собой, не потребовав от заказчика никаких дополнительных усилий.

Незримая смерть с сумасшедшей скоростью стала распространяться во все стороны от эпицентра, коим стало тело павшего Э-мага. И все, что попадало в зону ее действия, мгновенно прекращало свое существование. Первым буквально в пыль рассыпался домик Майкла Норрингтона. Затем пришла очередь окрестных деревьев: более крупные разлетались в щепки, от мелких не оставалось даже их. В отличие от кругов, расходящихся по воде от места падения камня, посмертная волна распространялась сферой, и от нее не было спасения ни в воздухе, ни под землей. Птицы, звери, насекомые – все живое гибло мгновенно. Снайпера смерть настигла на четвертой секунде после выстрела. Его тело буквально разлетелось на куски, словно он проглотил гранату с выдернутой чекой. Одновременно с ним было уничтожено его оружие и сосна, с которой он стрелял.

Волна достигла залива, и он буквально вскипел, словно при ураганном ветре. Рыбы и водоросли в глубинах залива погибали. Взбесилась и атмосфера, в которую уходил верхний фронт посмертной волны, и природе пришлось с ностальгией вспомнить недавний ветер с гор. Спонтанно возникший из ничего ураган обрушился на и без того уже мертвую местность. Не находя объектов для разрушения, разъярился от этого сверх всякой меры и понесся на запад. Но куда ему было угнаться за посмертной волной! Она уже достигла окраин Уитиера, и крепкие постройки стали рушиться, словно были сделаны из игральных карт.

Правда, волна уже выдыхалась: Аляске повезло, что Э-магическая Сила Норрингтона была не особенно велика. Незримая смерть прокатилась по Уитиеру на западе, достигла Валдиза на востоке, опустошила острова в заливе Принс-Уильям и иссякла, чему способствовали и горы, стискивающие ее с трех сторон. Порожденный ею вихрь просуществовал несколько дольше: перевалив через горы, он скатился в залив Кука и, внезапно обрушившись с моря, крепко потрепал Анкоридж, после чего тоже выдохся.

Но это, к сожалению, было еще не все. Везение в одном обернулось катастрофическим нефартом в другом. Последним свое самое громкое и страшное слово сказал нижний фронт волны, уходящий под землю и под воду. Все дело в том, что в районе залива Принс-Уильям проходила граница тектонических плит. И вот на этот-то стык и обрушился могучий удар невидимого кулака.

Реакция последовала незамедлительно, причем значительно превосходящая по силе исходный удар. Она заключалась в тектоническом сдвиге. К северу от стыка земля опустилась на три с половиной метра, а южнее – поднялась на два. Дальше вступил в дело рассвирепевший океан. Волны цунами, в сравнении с которыми только что бушевавший из-за посмертной волны шторм казался теперь бурей в стакане, обрушились на побережья Аляски, Британской Колумбии, Орегона и даже северной Калифорнии. Суша тоже не осталась в стороне от разборки. Свое отношение к происходящему она выразила посредством лавин, обвалов и сильнейших снегопадов.

В общем, изрядно разозлившаяся природа оторвалась по полной. Надо сказать, во все века такое понятие, как справедливость, считалось исключительно человеческим, не имеющим к стихийным бедствиям никакого отношения. И в самом деле, неживая природа не знакома с таким чувствами, как месть, жалость или сострадание. Когда приходит время, она просто беспощадно разит всех без разбора – и правых, и виноватых, и добрых, и злых.

Но в данном случае было сделано странное исключение. Во-первых, количество жертв для столь крупного стихийного бедствия было на удивление малым – оно не превышало полутора сотен. Но в их число попал один человек, имевший к произошедшему самое непосредственное отношение.

В Джуно, расположенном в шестистах километрах от эпицентра катастрофы, инквизитор Джон Дэвенпорт чувствовал себя в полной безопасности. Именно он нанял стрелка, чья пуля оборвала жизнь Майкла Норрингтона, и теперь испытывал вполне объяснимое удовлетворение хорошо сделанной работой и выполненным долгом перед Орденом. Дэвенпорт находился неподалеку от пристаней, когда на них обрушилась цунами, вызванная землетрясением в заливе Принс-Уильям. Часть пристаней была разрушена, и пятикилограммовый кусок бетона от одного из рухнувших строений могучая волна швырнула просто со снайперской точностью, размозжив ему голову. Инквизитор стал единственным погибшим в столице штата Аляска.

Норвегия. Берег Тронхеймс-фьорда в окрестностях Риссы. 15 декабря 2010 года

Меня резко выбросило из чересчур уж реалистичного сна. Голову в районе верхней части переносицы терзала сильная боль, а ртом я жадно хватал воздух, вдобавок, поеживаясь от холода. Что за?.. Рвущийся наружу спонтанный эмоциональный выброс укротить было довольно трудно, но я справился – пришлось постараться. Главная причина моей особой старательности лежала рядом, а в данный момент оторвала голову от подушки и сонно осведомилась:

– Что-то случилось?

– Пока не понял. – Мой взгляд упал на ее рассыпавшиеся по плечам волнистые черные волосы, и на лицо сама собой поползла улыбка.

Но пульсирующая во лбу боль никак не унималась, и мне пришлось напустить на нее положительную волну. Снова поежился. Странно, ведь благодаря Э-магической терморегуляции, я давно успел забыть, что такое холод. Это что же – сон с последствиями? Или не сон вовсе, а…

– Кошмар приснился? – спросила Алиса, положив руку мне на плечо.

– Пока не понял, – я обнял ее и прижал к себе. Боль из головы ушла, а вот холод остался. И тревога тоже. Дежа вю, однако: как тогда в сне про Демарг. – Что-то вроде того, да не совсем.

– А что это может быть? – Алиса уже совсем проснулась. Более того, моя тревога, кажется, передалась и ей.

– Предчувствие, – медленно произнес я.