Рунные витражи

Встреча со смертью, тёмное колдовство, некромантия, существа из мира мёртвых.

♂ Безмолвный слуга

Мы стояли по разным сторонам темной, залитой туманом подворотни в трущобах, сжимая оружие и пристально глядя друг на друга. Дуэль? Нет, скорее поединок без секундантов и правил. В руке Адриана пароэфирный пистолет Кили – его излюбленное оружие, с которым он воевал в Цин. Я помню, как выстрелом из него он остановил российского самохода, пробив сантиметровую броню и попав механику прямо в голову. Русские тогда выступили на стороне узкоглазых, а мы дрались вместе с лягушатниками. Сражались не только за рынки сбыта опиума – Империи просто надо постоянно воевать, как и мужчинам демонстрировать свою силу. Правь, Британия! Я прошел всю войну бок о бок с Адрианом, а сейчас нас разделила темная подворотня.

Я сжимал свой револьвер. Пусть пороховое оружие – это вчерашний день, но оно не раз спасало мне жизнь. У револьвера есть преимущество перед кили – нет паузы после нажатия спускового крючка. Восемь десятых секунды – это очень долго. Порой хватает, чтобы выстрелить первым.

Но мы не стреляли. Мы стояли и смотрели друг на друга – я и Адриан, соблазнивший мою Эллис. Свидетелей не было – только скорчившийся у стены нищий, способный с легкостью ради горсти монет и хорошего костюма перерезать горло одному из нас, и безмолвный слуга Адриана, который замер у входа в подворотню. Его медная маска, на которой оседали снежинки, блестела отраженным лунным светом. Прорези для глаз казались черными дырами. Безмолвный никому и ничего не скажет. Он просто заграничная кукла – таких привозят из Нового Света. Говорят, их делают из мертвых негров – сначала пропитывают тело бальзамирующей жидкостью на основе опиума, оставляя подвижными мышцы, анимируют с помощью электричества, а потом покрывают медной броней с подключенным пароэфирным двигателем. Кокни называют безмолвных слуг силлвантами. Конечно, они дорогие – недешевый материал, перевоз через океан, но быстро окупаются: ведь безмолвным не требуются ни еда, ни жилье. Они могут работать по двадцать четыре часа в сутки, и многие фабриканты заменяют людей на заграничные куклы. Недавно был подавлен бунт в Бермондси, когда выброшенные на улицу рабочие кожевенных фабрик попытались силой вернуться на работу.

Тишина. Заперхал нищий, зашелся в туберкулезном кашле. В Воскхоле тяжело вздохнула паровая машина Вычислителя, и этот вздох прокатился по улицам. На флюгере испуганно закаркал ворон. В его крике мне послышался возглас Эллис: «Эдвард! Эдвард Хант! Не трогай его! Не смей!» А потом все начало происходить в безумном, но одновременно замедленном ритме. Как в мясорубке при Дайгу.

Мы синхронно поднимаем оружие, и два выстрела сливаются воедино. Но мой звучит на доли секунды раньше. Адриан падает, без крика и лишней суеты, отброшенный пулей, валится на спину. Я хватаюсь за раненую руку. Револьвер падает на землю. Со стороны нищего слышен клекот, похожий на бормотание стервятника, и не сразу понятно, что это смех. Затем время возвращается к обычному ритму.

Я поднял руку – указательный палец был оторван, кисть исковеркана пулей, торчали осколки костей, и из разорванной вены била струйка крови. Нищий бросился к Адриану и принялся потрошить его карманы, но пристрелить или прогнать стервятника у меня не было сил.

Я шел по заполненному туманом и снегом городу. Кровь стекала по руке и оставляла красный след на земле. В голове пульсировали болью строки баллады горцев: «Чьей кровию меч ты свой так обагрил? Эдвард, Эдвард? Чьей кровию меч ты свой так обагрил?» Казалось, что меня преследует смех нищего. Револьвер, на котором выгравирован мой девиз «Всегда есть время дать ответ!», остался на месте убийства, я заставил себя вернуться и подобрал оружие, прижимая к груди левой рукой. Правая безжизненно свисала вдоль тела. Как я теперь буду стрелять? Безмолвный слуга все так же неподвижно стоял в конце подворотни и смотрел на мертвого хозяина.

«Чьей кровию меч ты свой так обагрил?»

Я упал, выпачкавшись в грязном снегу, поднялся и, держась рукой за стену, побрел дальше. Из-за угла здания Судейства на Семнадцатой стрит выбежала моя жена, бросилась ко мне, и я не знал – хочет она обнять или ударить. Но Эллис не сделала ни того, ни другого. Она остановилась в нескольких шагах от меня и поправила белокурый локон, спадающий ей на щеку.

– Где Адриан? – спросила у меня. Голос был поразительно спокойным, но в его глубине скрывался крик отчаянья.

– Я убил твоего любовника.

Голова закружилась, и я сел, опершись спиной о холодную кирпичную стену.

«Чьей кровию меч ты свой так обагрил?»

Эллис прошла мимо, как кукла или силлвант, по следу из красных капель, туда, где лежал Адриан. Уже через несколько минут я услышал за спиной ее суетливые шаги. Оглянулся и увидел Эллис, держащую обеими руками направленный на меня кили.

– Эллис, нет!

Она всё не стреляла, но я чувствовал, даже видел, как ее палец постепенно давит на спусковой крючок.

– Эллис, не надо!

Раздался выстрел. Эллис покачнулась и выронила пистолет. Потом схватилась за рану в груди и опустилась на снег. Я с удивлением посмотрел на дымящийся револьвер в левой руке. «Всегда есть время дать ответ!»

– Нет!!!

Я с отвращением отшвырнул оружие, бросился к Эллис, поднял ее неподвижную голову. На лицо моей жены опускались холодные снежинки.

Волны ударяли о старую древесину. За бортом лорчи[1] бесновался шторм, хотя в здешних широтах это считалось еще сносной погодой. Не так давно судно, заполненное пассажирами, как бочка в рыбной лавке соленой треской, миновало эстуарий и вышло из Темзы, отправившись в каботажное плаванье. «Что, сухопутные крысы, вам несказанно повезло, – не говорил, а по-обычному рычал капитан Дженсон, настолько заросший, что борода делала его похожим на черного лохматого пса. Из копны волос торчали лишь красный нос и курительная трубка, источающая смрадный дым. – Я вас довезу до Китая, двадцать морских ежей вам в кишки». Капитан хотел выглядеть матерым морским волком, но акцент выдавал в нем прожженного кокни.

«Беги, Эд, – мой кузен служил в полиции и успел предупредить меня об опасности. – Беги из Лондона».

Пароходы с каютами первого класса для меня теперь были закрыты – бобби и агенты Скотланд-Ярда схватят при первой возможности. Меня искали за убийство жены, и не хотелось, чтобы Калкрафт-Вешатель на сей раз получил свою добычу. Оставалось надеяться на таких проходимцев, как капитан Дженсон. Я слышал, как он отчаянно спорил на каждом шлюзе, давая взятки.

«Чертовски дорого вы мне обходитесь, надо бы содрать с вас побольше», – плевался он слюной вперемешку с табаком, когда спускался к нам в трюм.

Мы вышли из Темзы два дня назад. А сейчас в душном трюме, пропахшем грязным бельем, царила непривычная тишина, я слышал плеск волн, скрип обшивки и свое дыхание. Где-то пищали крысы. Куда подевались все пассажиры? Вот здесь, рядом с моей койкой, ютились молодая мамаша с пятилетней дочуркой. Возможно, именно такая же малышка – светловолосая с огромными наивными глазами – могла бы быть у нас с Эллис, если бы на том балу она не познакомилась с Адрианом, и впоследствии я не спустил бы курок. Теперь Эллис мертва, моя рука искалечена, а я бегу от правосудия, но не могу убежать от самого себя.

Несколько дней назад к мамаше приставал Наваха, вокруг которого сгрудились головорезы и ворье всех мастей. Я видел, как она молча вырывалась из его объятий, пытаясь выползти из-под грузного тела. Она вообще была молчаливой, как и ее дочка. Я схватил Наваху за шиворот и оттащил в сторону. Тогда он ударил меня в живот так, что я сложился пополам.

«Что, Клешня, жить расхотелось?»

Но жить расхотелось самому Навахе, потому что я убил его следующей ночью. Главное было дождаться своего часа. В полной темноте я воткнул нож ему под ребра, зажимая рот искалеченной рукой, пока жизнь не покинула его тело. Никто не опознал мой армейский нож. Никто не нашел на мне следов крови, и тело Навахи отправили за борт.

«Спасибо, – тихо сказала мамаша потом, когда плюющийся слюной и табаком капитан в сопровождении нескольких матросов покинул трюм. – Вы хороший человек».

Она ведь не знала, отчего я бегу. А я не знал, отчего бежит она. Сейчас ее койка пустовала. На полу валялась вырезанная из дерева детская игрушка.

Или куда пропал Поэт? Все звали его только по прозвищу. Этот худющий молодой человек – про подобных говорят «кожа да кости» – нацепив на длинный нос круглые очки, постоянно носился с томиком стихов Шекспира и путался у всех под ногами. Я поднял с пола раздавленные очки.

Куда все исчезли? Я добрел в темноте до лестницы, ведущей к закрытому люку. Аорча, имеющая громкое название «Королева Луизанна», шаталась под ногами. Я взобрался по лестнице и раскрыл люк, впуская в трюм соленые брызги и свежий ветер. Снаружи бурлили волны. Одна из мачт была сломана, на второй трепетали обрывки парусов. Спасательные шлюпки отсутствовали, и на палубе оставался я один.

У меня появилось стойкое чувство, что это уже когда-то случалось и я нахожусь в повторяющемся кошмаре. Вспомнились паника на корабле, когда пассажиры дрались за места в двух маленьких шлюпках. Давка, крики и детский плач. Я прикоснулся к натянутому вдоль борта лееру. «Стоять, сухопутные крысы! Первыми уходим я и команда!» Дженсон был уже без своей трубки – она раздавлена о палубу десятками ног. «За борт капитана!»

Я разглядывал пустую палубу, ранее заполненную ревущей толпой, среди которой была мамаша с ребенком. Выжили ли они? Попал ли я на шлюпку? Не помню. Картины прошлого приходилось выхватывать из вязкого тумана воспоминаний. Моих, чужих, навязанных? Где я?

«Это сон», – раздался чей-то голос, и я резко обернулся.

Она шла от кормы по направлению ко мне, и капли морской воды оседали на ее светлых одеждах.

– Эллис? – сказал я. – Но этого не может быть! Ты мертва!

На ее груди расцветало красное пятно. Я отшатнулся к леерам. По другую сторону борта ревела пучина. Мертвая Эллис приближалась, я смотрел на нее, и меня охватывало чувство нереальности.

«Ты всё равно не убежишь, Эдвард Хант».

Я перегнулся через леера. Внизу бушевал океан, брызги воды, как брызги тьмы, пучина, словно бездонная пропасть. Я шагнул в нее, и вода приняла мое тело.

Я проснулся от собственного крика.

Моя правая рука была зажата в медицинском зажиме, скорее напоминавшем тиски. Рядом находился Готфрид по прозвищу Костоправ – мой спаситель и одновременно мой мучитель. Он подобрал меня на берегу почти бездыханного, и теперь я снова в пригороде Лондона, живу в его доме.

«Излечение всегда проходит через боль», – любил поговаривать Готфрид, колдуя над моей рукой. В качестве обезболивающего он окуривал меня какими-то благовониями, и их запах смешивался с запахом моей крови.

«Сам по себе опий вреден, но стоит в него добавить вытяжку из африканской лианы – о! Тогда он превращается в поистине чудодейственное снадобье, погружающее в чудесные сны», – говорил Костоправ, держа в руках окровавленные щипцы.

В мареве сквозь дым и крик мой мучитель казался монстром, съедающим мою руку – палец за пальцем, кость за костью. Пытка с небольшими перерывами длилась целый месяц. Когда я приходил в себя, то мог уйти – и уходил, но возвращался за следующей порцией боли и запахом благовоний, который хотелось вдыхать вновь и вновь. Я вырывался из тисков и кричал, что убью проклятого Костоправа, но тот только смеялся и снова принимался за свое дело, заменяя мои раздробленные кости на целые. Я не знал, где он их брал. Не спрашивал. По вечерам к Готфриду приходили какие-то мрачные личности, иногда оставляли мешки и звенели монетами на выходе.

Через месяц я уже мог сгибать пальцы. Но это была не моя рука – до кисти ее покрывал слой меди с подвижными сочленениями. Внутри нее находился миниатюрный пароэфирный двигатель, и, когда я шевелил пальцами, сквозь тонкий металл раздавалось тихое звучание камертонов. Еще через неделю Готфрид вложил мне в руку кили.

– Неплохо, – сказал он, когда я прострелил центр мишени, стоящей в конце узкого переулка за его домом.

– Я не буду больше стрелять, – ответил я, глядя на пистолет. Из его дула вырывалась струйка пара. Внутри все еще дребезжал камертон, превративший энергию испарившейся воды в чистый эфир, вытолкнувший пулю.

Переулок был похож скорее на место для казни. Расстрелянная мишень с продырявленным центром сползла по стене.

– Неплохо, но недостаточно быстро для стрелка, – продолжил Костоправ, будто не замечая моего ответа. – Хотя ты заслужил поощрение.

Он бросил мне закупоренную склянку, в которой клубился туман благовоний. Я стоял и наблюдал за тем, как его потоки, словно живые, пытаются вырваться на свободу. Готфрид усмехнулся и пошел к узкой дверце черного хода, но вздрогнул, остановился и оглянулся, когда брошенная мною склянка разбилась о каменную стену. Всё так же усмехаясь, он пожал плечами и вернулся в дом, а я упал на колени, собирая трясущимися руками осколки стекла, сохранившие желанный аромат.

– Зачем я тебе? – спрашивал я у Готфрида.

Я жил у него в особняке. Мне больше некуда было пойти – не было ни дома, ни семьи. А здесь был Готфрид и запах опиума, смешанного с африканской лианой. Я уже узнал, чем занимается Костоправ. За скромной внешностью скрывался делец, поставляющий из Нового Света безмолвных слуг. Наверное, каждый третий силлвант в Лондоне проходил через его руки, ведь многие предпочитали покупать молчаливых слуг контрабандой, в несколько раз дешевле, чем у Вест-Индской компании.

– Каждый человек для чего-то нужен, – пожал плечами Готфрид. – Главное найти для него применение.

В тот вечер ушел очередной гость, и довольный Костоправ, насвистывая себе под нос, собирал на столе скелет какого-то монстра. У него уже было несколько костяных марионеток, с помощью которых он порой разыгрывал целые сценки, дергая за тонкие нити.

– Ты станешь моей правой рукой, держащей оружие, – сказал он.

– Нет! Я не буду больше убивать!

Рука временами все еще нестерпимо болела, и я баюкал ее, словно так можно было унять боль. Тогда Готфрид хитро улыбнулся и покатал по столу склянку с плененными благовониями. Я завороженно наблюдал, как за стеклом перемешивается вязкий молочный туман. Затем сжал зубы и резко повернулся, собираясь выйти из комнаты, но меня остановил возглас Костоправа:

– Стой! Сегодня для тебя будет работа!

Я остановился, и Готфрид продолжил:

– Знаешь, некоторые силлванты оказываются порчеными, не хотят работать и бегут от хозяев. Редко, но такое случается – в отличие от вестиндцев, у нас нет ни времени, ни возможности тщательно проверять товар. Мы не вправе допускать такие промахи и лишаться клиентов. В общем, вчера силлвант сбежал у одного из наших покупателей. В последний раз его видели где-то в трущобах рядом с Чансери-лейн. Найди беглеца.

– Найти?

– Да, найди и убей. Он уже ни на что не сгодится.

– Нет.

Готфрид бросил мне склянку с плененными благовониями, и я автоматически ее поймал.

– Меня узнают, – сказал я.

Костоправ протянул мне медную маску.

– Не показывай свою левую руку, надень перчатку, и тебя примут за безмолвного слугу.

Маска улыбалась замершей улыбкой.

– Тогда мне нужен револьвер, а не эта пароэфирная дрянь, – положил я на стол свое оружие, и Готфрид довольно улыбнулся. Его улыбка чем-то напоминала искривившийся рот маски.

Уже перед выходом я спросил:

– Почему ты не посылаешь за беглецами своих силлвантов?

– Они слишком тупы, – Готфрид больше не обращал на меня внимания, возясь с костяной марионеткой. – Для этого нужен человек. Такой же послушный и исполнительный, но способный на самостоятельные решения.

Я нашел сбежавшего силлванта возле одной из пустых лачуг. Невдалеке находился квартал юристов, где высились каменные дома, а здесь росли, словно грибы-поганки, грязные лачуги с заклеенными старыми газетами окнами. Из одного выглядывало изъеденное оспой лицо, и было непонятно, кому оно принадлежало – мужчине или женщине. Силлвант стоял и смотрел на черный проем двери, и даже не обернулся, когда я остановился за его спиной и взвел курок револьвера.

– Обернись, – сказал я.

Силлвант послушался. Я прицелился в его медную маску и снова оказался на войне.

«Берегись, Эд!» – кричал Адриан.

Прямо на меня выскочил узкоглазый, замахиваясь ружьем со штыком. Адриан выстрелил, и мой враг свалился на землю. Я прицелился во второго. Китайцы бежали цепью, контратакуя из крепости Дайгу, когда наше наступление захлебнулось, и мы начали отступать. Среди противников прямо на нас шел русский самоход «Харалуг» – адское изобретение, механический гигант, повторяющий действия сидящего в нем механика. Движения рук и ног передавались через хитрые системы рычагов на пароэфирные приводы, и железный голиаф, словно человек, переставлял ноги, поливая все огнем из пароэфирных пулеметов. Стволы вращались в вытянутых руках. Гиганта окутывал горячий пар.

Где-то над нами гудел паровой четырехплан системы Максима – вчерашний день, применявшийся еще до изобретения Джона Кили, но, судя по всему, бомбы у него давно закончились, так как летчик опускал летательный аппарат к самой земле и стрелял в китайцев из ружья. «Харалуг» поднял руки, и пули прошили пролетевший слишком низко четырехплан, разорвали его крылья в клочья, и паровой котел взорвался прямо в воздухе, обжигая оказавшихся под ним несчастных. Адриан выпрямился в полный рост, вскидывая руку с кили.

«Нет!» – закричал я, но Адриан был будто заговоренный – ни один из выстрелов узкоглазых не причинил ему вреда.

Пока самоход опускал свое оружие, Адриан успел выстрелить. Пуля пробила броню как раз под системой перископов, там, где находилась голова механика. «Харалуг» замер, а потом, повторяя действия человека, начал валиться на землю. Бегущие рядом узкоглазые сыпанули в стороны, спасаясь от обжигающих клубов пара. Но я видел не только их. Невдалеке на поле сражения, между нашими и китайцами, стояла женщина в белых одеждах.

«Тебе не убежать, Эдвард Хант».

Я выстрелил в одного из узкоглазых…

И медная маска силлванта брызнула осколками и каплями жидкости, заменяющей безмолвным слугам кровь. Я вновь вернулся в реальность, спасаясь от войны и Эллис.

С тех пор я стал цепным псом Костоправа и свыкся с медной маской на своем лице, ведь без нее я не появлялся на улице. Идущий по заданию хозяина силлвант никого не интересовал. Я уже не сопротивлялся, просто выполнял работу, получая за это плату, которая погружала меня все глубже в воображаемый мир, где прошлое смешивалось с настоящим, и я не мог отличить реальность от иллюзий.

Осенним днем, когда грязь присыпало первым колючим снегом, пришлось драться с людьми. Дело происходило в порту, где в то время стоял «Грейт-Истерн», и огромный пароход закрывал собой полнеба. Меня даже ранили в плечо, но опиумные пары притупили боль. Я убивал конкурентов Готфрида без зазрения совести – все те, кто пытался отбить его товар, были отъявленными головорезами.

Но однажды все изменилось. Готфрид приказал найти сбежавшего силлванта, который находился где-то в трущобах Бермондси. Я шел, и грязь заляпывала брюки едва ли не по колено. Зловоние кожевенных фабрик проникало под маску и щипало глаза. Через канавы были перекинуты мостики, ведущие к покосившимся лачугам. Этот силлвант, как и мой самый первый, стоял возле одной них. С удивлением я понял, что это женщина, хотя обычно с дефектом оказывались лишь силлванты, сделанные из мужчин.

Я поднял револьвер и выстрелил, с одним лишь желанием: поскорее выбраться из этих трущоб. Я промахнулся и не попал в голову. Пуля проделала дыру в груди безмолвного слуги, и силлвант опустился на колени. Моя рука дрожала. Я снял маску и вытер пот со лба. Подошел к силлванту, приставил револьвер едва ли не вплотную к его голове, но не выстрелил, потому что сквозь прорези медной маски на меня смотрели голубые глаза. До тех пор я никогда не видел негров с таким цветом глаз.

Тогда я сорвал маску с его головы. Это оказался не негр из Нового Света. Это была женщина с лорчи, та, что пыталась уплыть из Лондона вместе со своей дочуркой, и которую я спас от Навахи. Она повалилась лицом в грязь, и в моей руке осталась лишь ее маска. Перед глазами все закружилось. Вернулись воспоминания, отнятые у меня парами проклятого алхимика.

Лорча из прошлого будто наткнулась на рифы. Судно вздрогнуло, его обшивка затрещала. Затем что-то скользнуло под днищем. В трюме закричали пассажиры. Мы бросились на палубу, толкаясь и сбивая друг друга с ног.

«Беги, Эдвард», – смеялась мне вслед мертвая Эллис.

Возле судна покачивалось на волнах всплывшее и окутанное паром механическое чудовище. Ворвавшиеся на палубу люди в медных масках хватали зазевавшихся пассажиров и отправляли их в открытый люк подводного судна.

«Стоять, сухопутные крысы! Первыми уходим я и команда!»

«За борт капитана!»

Они пытались спустить шлюпки и выбраться из гибнущего судна, но работорговцы не пощадили никого.

«Что струсил, мой герой?» – спрашивала Эллис.

Я вырвал из рук мертвого матроса кили и выстрелил в одного из захватчиков. Проклятая пауза! Враг успел отшатнуться. Приклад ружья ударил меня в грудь, я покатился по лестнице в трюм, приложился головой и потерял сознание.

Потом были холодная вода, когда я, спасаясь с тонущей лорчи, прыгнул за борт, берег со скользкими камнями и подобравший меня Готфрид, который лично наблюдал за нападением.

– Ты плохо справился с заданием, – сказал Костоправ, едва я вернулся обратно.

Я стоял, вспоминая женщину, которую занес в лачугу. Это был силлвант, не человек, но ее глаза смотрели поразительно ясно, будто она меня вспомнила.

Я стоял перед Костоправом, и моя медная рука сжимала револьвер. Внутри нее надсадно гудели камертоны, но пальцы не слушались.

– Ты убиваешь людей, – сказал я.

– Нет, что ты! – улыбнулся Готфрид. – Это ты у нас убийца. Ты и подобные тебе собственноручно убивали людей на войне и продолжаете это делать сейчас по моему приказу. Люди всегда умирают, мой друг, с этим ничего не поделаешь. Разве тебе жалко этих отбросов общества, что вечно копошатся в грязи и обречены работать до смерти? Количества мертвецов давно уже не хватает, запросы Британии все растут, и Вест-Индская компания не справляется с поставками. Попади в нужную нишу, и деньги текут к тебе рекой, а власть на многое закрывает глаза.

Я переложил револьвер в здоровую руку и попытался пристрелить эту тварь, но тело не подчинялось.

– Африканская лиана дает не только чудесные грезы, – рассмеялся Готфрид. – Именно она входит в состав бальзамирующей жидкости силлвантов. Полное подчинение. Ты не сможешь поднять руку на своего хозяина. Тем более, что уже не выживешь без этого. Держи.

Он бросил мне склянку с благовониями, и я механически ее поймал.

– А теперь пошел прочь! – скомандовал Костоправ.

После этого Готфрид продержал меня целую неделю без опиума и отправил на задание, когда я уже от отчаянья царапал пальцами стену. Я шел, и Эллис молчаливо следовала рядом. После случая с женщиной я понял, что силлванты, сохраняя остатки памяти, часто возвращаются к домам, где жили. И сейчас, когда Костоправ послал меня в Кенсингтон, я понял, что они сделали силлванта не из бедняка.

Я сразу его узнал: военная выправка, гордая осанка – Адриан выглядел так же, как и при жизни. Мы смотрели друг на друга сквозь прорези в масках, и мертвая Эллис стояла возле нас. Я подошел к своему врагу и сказал:

– Пойдем.

Силлванты должны исполнять приказы лишь хозяев, но Адриан послушался. Он шел рядом со мной, и я больше не чувствовал к нему ненависти. Мой друг и мой враг, мы вместе прошли войну и полюбили одну женщину. Но теперь ты мертв, но послушных марионеток сделали из нас обоих.

– Держи, – сказал я, вкладывая в его руку револьвер. – Хотя знаю, что ты предпочитаешь современное оружие.

– Так быстро вернулся? – поднял брови Костоправ, когда Адриан в моих одеждах переступил порог его комнаты.

Готфрид держал на нитях костяную куклу, и та в изумлении подняла руки, повинуясь движению хозяина.

– Выполнил задание?

«Сначала ты снимешь маску».

Адриан уронил свою маску на пол.

«Потом поднимешь оружие».

Револьвер в руке силлванта поднялся на уровень груди Костоправа.

«А после стреляй. Теперь ты повинуешься только мне. Ты солдат, сохранивший часть памяти. А в случае, если командир предает, его смещают. Ты выстрелишь в Готфрида, даже если все, в том числе и я, будут убеждать тебя в обратном».

Я остановился за спиной моего друга. Рядом стояла Эллис.

– Стой! – вскрикнул Готфрид, но Адриан уже спустил курок.

Пуля попала Костоправу в грудь, и того отшвырнуло на пол. Кости марионетки разлетелись по комнате. Готфрид еще пытался подняться, глядя на меня, но из раны толчками выплескивалась кровь, и жизнь покидала моего мучителя.

– Для каждого из нас смерть принимает свой облик, – тихо сказал я, нагнувшись к Готфриду. – Ко мне она приходит в облике женщины в белых одеждах. А что видишь ты?

Готфрид закричал. Вскоре его крик перешел в хрипение.

Я выпрямился и повернулся к Адриану. Тот следовал моим приказам, и дуло револьвера в его руках смотрело мне в лоб.

– Ты права, – улыбнулся я Эллис. – Мне не убежать.

♀ Рыжий, синий и мертвый

Дожидаться сигнала оказалось сущим мучением. Глазея в темноту, Джек ворочался с боку на бок и гадал, сколько уже прошло времени.

Часы внизу гулко пробили одиннадцать. Джек зевнул – до полуночи оставался ещё целый час. И спохватился – как бы не задремать! Хотя – как можно заснуть, когда впереди такая ночь!

Чтобы чем-то себя занять, Джек принялся вслушиваться в тишину. Сначала в ней появилось тиканье старых часов из гостиной. Вслед за ним – сопение Эми и Сары, спавших в соседней комнате. Затем со двора донеслись тихий скрип рассохшейся калитки и сонное ворчание старого пса. Наконец, совсем уже издалека, с железной дороги ночной ветер принёс мерное перестукивание поезда…

Джек не заметил, как задремал. Ему снилось, что он оказался в Цинциннати и бродил между огромными заводами. Он заглядывал в окна, видел, что внутри производят тракторы, радиоприёмники, растворимый кофе и даже знаменитые «модели Т» мистера Форда, но всё никак не мог найти зомби-завод. А ему туда очень надо, он должен разузнать их секрет…

От стука камешка в стекло Джек резко сел на кровати. Вот тебе на – заснул!

Высунувшись в окно по пояс, Джек увидел, что внизу его уже поджидает Бен.

Джек тихо цыкнул в ответ, мигом оделся, засунул книгу с заклинанием под рубашку, вылез в окно, прыгнул на ветку стоявшего прямо напротив дерева, а уже оттуда спустился на землю.

Бен нетерпеливо поджидал приятеля; на земле рядом с ним лежали две лопаты и полупустой мешок. Джек заглянул в мешок, увидел внутри куриные головы и шёпотом спросил:

– У мясника взял?

– Нет, – прошипел Бен в ответ. – Из ресторана украл.

Джек поднял одну лопату и поддёрнул широкие штаны, которые, несмотря на подтяжки, казалось, вот-вот с него спадут. Бен перекинул мешок через плечо, взял вторую лопату, и мальчишки зашагали в темноту.

Через четверть часа они уже перешли через железнодорожные пути и подходили к холму, на котором располагалось кладбище.

Кладбище было старинным, ещё с довоенных времён. Сначала там хоронили поселенцев, убитых в стычках с индейцами, потом – янки и конфедератов, павших на Гражданской войне, затем – немецких и ирландских иммигрантов, погибших на строительстве железной дороги, а теперь – жителей маленького городка Милвуд.

Мальчишки пересекли почти всё кладбище и остановились на окраине, там, где в траве виднелись два свежих холмика.

Ночь выдалась облачная, луна почти не выглядывала из-за туч, и вокруг было темно.

– Ты что, фонарь не взял? – с укором спросил Джек у приятеля.

– Сам видишь, что нет, – огрызнулся Бен.

– Ну, и как мы в такой темноте работать будем?

– А что, боишься, что без света промахнёшься лопатой мимо могилы?

– Дурак ты! Мимо могилы не промахнусь, а вот когда надо будет читать заклинание… Ну, и что нам теперь делать?

– Тогда давай, может, завтра?

– Ты думай, о чём говоришь! На улице жара, к завтрашнему дню труп уже гнить начнёт. Ты что, хочешь себе гнилого зомби?

– Нет, не хочу, – заверил Бен, переступил с ноги на ногу и, наконец, решился поделиться тайной: – Когда раскопаем могилу, то разведём огонь, у меня с собой «Люциферы» есть.

– «Люциферы»? – глаза Джека загорелись. – Покажи!

Бен пошарил в карманах штанов и выудил своё великое сокровище – потёртый спичечный коробок с чёрно-белой наклейкой «Люциферы».

– Откуда у тебя?

– Отец на прошлой неделе из города привёз.

О том, что отец приехал пьяным и спички просто выпали у него из кармана, а Бен их незаметно подобрал, он говорить не стал.

Открыв коробок, Джек с восторгом рассматривал деревянные палочки.

– Дай одну зажечь!

– Ну вот ещё, – буркнул Бен и забрал коробок у приятеля. – Там всего восемь штук, нечего их просто так жечь. И вообще, давай уже копать.

– Давай, – согласился Джек, взял лопату и подошёл к свежим могилам. Солидные надгробия ещё не привезли, и сейчас на холмиках стояли только временные деревянные кресты без надписей. – А в какой из них мистер Тейлор?

– Вот в этой, – уверенно заявил Бен, указав на правую.

– Точно?

– Точно. Я сам видел, как его туда положили.

– Ну, смотри, – протянул Джек, и мальчишки начали копать.

Казалось, прошло полночи, прежде чем лопаты наконец-то застучали по крышке гроба. Приятели выбрались из ямы и перевели дыхание.

– Доставай, – скомандовал Джек, и Бен вывалил из мешка куриные головы.

Вообще-то в ритуале из книги речь шла о головах страусов. Но страусов в Милвуде не водилось. Да что в Милвуде – наверняка и во всём штате! Собственно, о страусах Джек слыхал только краем уха и знал про них лишь то, что это птицы и что они не летают. И потому справедливо решил, что может заменить страусов на куриц, они ведь тоже птицы и тоже не летают. И вообще, если бы тот, кто сочинил книгу, был местным, то наверняка написал бы в своём ритуале не про страусов, а про куриц – куриц в Огайо было в изобилии.

Мальчишки разложили птичьи головы вокруг могилы и переглянулись. Джек достал из кармана булавку, проколол себе большой палец, выдавил каплю крови и капнул ею на разрытую могилу. Бен повторил. Теперь зомби должен будет считать их своими хозяевами.

– Доставай «люциферов» и разводи огонь, будем читать заклинания, – распорядился Джек и потом с завистью наблюдал, как его приятель достал коробок, вынул из него одну спичку и чиркнул по шершавой поверхности над кучей собранных веточек. Джеку страсть как хотелось испробовать «люциферов» в действии, но он знал, что такой драгоценностью Бен делиться не станет даже с другом.

Веточки занялись, Джек уселся перед огнём, положил книгу на колени, Бен пристроился рядом, и мальчишки медленно прочитали вслух странные, непонятные слова.

Далее в книге говорилось, что после заклинания необходимо провести медитацию.

Джек не знал, что такое медитация, но решил, что это индейский танец. Как-то раз с проходящего через Милвуд поезда сошёл один индеец. После ещё говорили, что он сбежал из резервации. Тем вечером он напился в дым и показывал в салуне ритуальные пляски их племени. Уилл Виллик подглядывал в окно и потом изображал эти танцы приятелям в школе. Прочитав про медитацию, Джек вспомнил странные движения, которые выделывал Уилл, и решил, что это, должно быть, и есть медитация.

Следующие несколько минут приятели кружили вокруг могилы, выплясывая дикие индейские танцы. Закончив, они огляделись, ожидая сами не зная чего, но точно чего-нибудь необычного – не может же волшебный ритуал пройти незамеченным?

Вокруг ровным счётом ничего не изменилось. Только крошечный костёр, сожрав все веточки, потух.

– Я же говорил, что не получится с куриными головами, – расстроенно сказал Бен и засопел.

– Погоди, может, ещё всё сработало, – перебил его Джек, подбежал к краю разрытой могилы и с надеждой заглянул внутрь. Гроб стоял там же, где и прежде, по-прежнему закрытый.

Джек разочарованно вздохнул. Как же оно могло не получиться? Ведь всё так совпадало, начиная с книжки, которая попала к нему, можно сказать, мистическим образом: Джек нашёл её в одной из комнат гостиницы при станции, когда помогал матери там убираться – кто-то из проезжих её забыл.

На обложке красовалась надпись: «Советы по прикладной некромантии», – и название так заинтересовало Джека, что он тут же открыл книгу, хотя обычно заставить его читать можно было, только взявшись за розги.

Книга рассказывала про оживших мертвецов, кровожадных богов и магические ритуалы. Среди них Джек обнаружил подробное, со словами заклинания, описание воскрешения из мёртвых. Уверенный, что книга попала в его руки не случайно, Джек немедленно поделился со своим приятелем соображением, что надо бы испробовать заклинание на практике и сделать себе магического зомби. Бен согласился.

Правда, возможности долго не подворачивалось. Во-первых, для ритуала нужен мертвец. А в маленьком городке вроде Милвуда они появляются совсем нечасто. Во-вторых, страусиные головы; идея о курицах пришла Джеку в голову не сразу. Наконец, как ни захватывало дух от мысли о том, что они могут сделать своего собственного зомби, мальчишкам было страшновато, хотя они ни за что бы друг другу в этом не признались.

Но тут вмешались высшие силы и подтолкнули Джека с Беном к решительным действиям – в городке появилось сразу два трупа.

Страдавший внезапным удушьем мистер Тейлор от очередного неожиданного приступа умер и оставил тем самым свою аптеку без присмотра. Рыжий Джо, не раз пытавшийся выпросить у мистера Тейлора чего-нибудь крепкого из аптекарских запасов, как раз околачивался неподалёку и, не увидев никого за прилавком, решил, что пришёл его час. Джо ворвался в аптеку, бросился к шкафу, где хранились бутылочки с самыми разными лекарствами, откупоривал их одну за другой до тех пор, пока не нашёл ту, от которой божественно пахло спиртом, и тут же её выпил.

Неизвестно, что это была за жидкость, но известного пьяницу и дебошира Рыжего Джо она свалила замертво.

Словом, отговорок у приятелей больше не было, зато были два свежих трупа, книга с ритуалом и заклинанием и куриные головы как замена страусиным. Действовать надо было немедленно. И мальчики, волнуясь, решились.

Только, видимо, зря они старались – сделать из мистера Тейлора зомби у них так и не получилось.

– Эй, – склонившись над могилой, на всякий случай попробовал Джек. – Эй, мистер Тейлор! Выходи!

Что-то глухо стукнуло изнутри гроба, и мальчишки отскочили от разрытой могилы.

Из ямы доносилось сопение и кряхтение. Джек с Беном схватились за лопаты и предусмотрительно отбежали на некоторое расстояние – мало ли что!

Наконец из могилы показались сначала чьи-то руки, а потом и всё тело. Оно неловко выкарабкалось наружу и, выпрямившись, повернулось к мальчикам.

Именно этот момент выбрала луна для того, чтобы на миг показаться из-за плотных туч. Серебристые лучи упали на лицо человека, и приятели охнули – это был вовсе не мистер Тейлор!

– Рыжий Джо! – воскликнул Джек и повернулся к приятелю. – Ты же говорил, что в этой могиле лежит мистер Тейлор!

Бен вовсю таращился на зомби и, казалось, не слышал Джека.

Зомби, будучи существами спокойными, в жизни после смерти сохраняли основные черты своей личности. Если человек был застенчивым, то зомби из него станет ото всех прятаться, а если был драчуном, то и зомби будет всех задирать. Именно поэтому ребята собирались оживлять мистера Тейлора, из него зомби получился бы замечательный – аккуратный, исполнительный и внимательный. А вот какой зомби выйдет из Рыжего Джо, известного на весь Милвуд пьяницы, дебошира и забияки, даже и думать не хотелось.

Впрочем, сейчас уже поздно.

– Так что, у нас получилось? – прошептал Бен.

– Наверное, – осторожно ответил Джек и приказал Джо: – Сидеть!

Зомби послушно уселся на землю.

– Встань! – попробовал Бен.

Джо поднялся.

Мальчики переглянулись и, выпустив из рук лопаты, восторженно запрыгали и заскакали.

– Ура! У нас получилось! Мы сделали себе своего собственного зомби! – кричали они.

Чуть успокоившись, приятели приказали Джо собрать куриные головы и закопать могилу – не хватало ещё, чтобы в Милвуде пошли всякие слухи, – а сами принялись размышлять, как быть дальше: ведь появление нового зомби в городке немедленно заметят.

По слухам, в больших городах зомби можно встретить на каждом углу, а уж для южных штатов, потерявших после войны всех рабов, зомби в своё время стали просто спасением, заменив негров на хлопковых плантациях. Но в Милвуде зомби были наперечёт. Один помогал в почтовом отделении, четверо работали в поле, один имелся у мясника, один – у парикмахера, и ещё двоих держали в салуне. Зажиточный владелец продуктового магазина тоже купил себе одного.

Ну, и, конечно, у нового судьи было целых три личных зомби.

Судья приехал в город совсем недавно. Прежнего избрали в Сенат штата, и тот перебрался со всей семьёй в Цинциннати, а взамен в Милвуд прислали нового.

Как и все горожане, Джек наблюдал за торжественным прибытием нового судьи, мистера Кеннеди, в Милвуд. Он приехал не на поезде, как ожидали, а на личном автомобиле, той самой знаменитой «модели Т», слухи о которой дошли даже до их глубинки. Это был первый автомобиль, который видели Милвуд вообще и Джек в частности.

Судья оказался довольно молодым, улыбчивым и приятным мужчиной.

– Для судьи прямо-таки неприлично молодой, – неодобрительно заметила миссис Ривз. Она возглавляла кружок шитья и вязания, а, значит, являлась законодательницей общественного мнения городка.

У судьи было три зомби, красивая жена в большой шляпе с цветами и трое детей, девочка и мальчик, на вид ровесники Джека, и ещё один, совсем малыш, не старше трёх лет.

Дочку судьи звали Бетти. Джек не раз видел её в школе. Бетти носила платье в яркую клетку с широким отложным воротничком и белый передник, на ней были красные туфли, а на голове – большие банты. Ни одна девочка Милвуда в самый праздничный день не была такой нарядной, как Бетти – в обычный школьный день. Сразу видно, что она приехала из столицы.

То, что так восхищало Джека в Бетти, нестерпимо бесило его в её брате, Оливере. Выглаженный костюмчик, застёгнутая на все пуговицы рубашечка, модная шляпа, даже галстук – прямо столичный франт! Да ещё и личный зомби в придачу, который провожал Оливера и Бетти в школу и встречал после занятий.

Оливер поглядывал на одноклассников свысока, брезгливо поджимал губы, высоко задирал нос и начинал фразы с неизменного «А вот у нас в Цинциннати». У Джека кулаки просто чесались от желания заехать ему по физиономии.

Воскресный костюм Джека даже вполовину не был таким нарядным, как тот, что Оливер носил в обычный будний день, но зато теперь у него тоже есть свой личный зомби. И это здорово, вот только как объяснить его появление?

– Пожалуй, пока что нам придётся Джо прятать, – задумчиво произнёс Джек, рассеянно поддёргивая широкие штаны. Если взрослые узнают, что они сами сделали зомби, то за такое дело, несомненно, всыплют им розог.

– Пожалуй, – согласился Бен и невольно потёр место пониже спины, видимо, тоже подумав о розгах.

Джек почти посочувствовал приятелю. Отца у Джека не было, а мать порола его редко и не сильно. А вот Бену от отца доставалось крепко, особенно когда тот был пьяным. А пьяным мистер Харпер был почти каждый вечер.

– Я тут подумал, может, в старой тюрьме? – предложил Джек.

Тюрьма уже много лет стояла полуразрушенной и заброшенной, и никто не спешил её ремонтировать, особенно теперь, когда новую открыли при офисе шерифа, да и та обычно пустовала. Правда, сейчас в ней сидел какой-то преступник из шайки, очистившей несколько банков в Огайо и Пенсильвании. Суд над ним обещал стать важным событием; ожидалось, что приедут даже пинкертоны из Цинциннати.

– А давай! – поддержал Бен идею приятеля, и мальчишки отправились к старой тюрьме, рассуждая по пути, что им делать со своим новым зомби.

Все зомби в Милвуде работали – кто в поле, кто в магазине, кто в доме. А чем будет заниматься Джо? Делать за них уроки? Или помогать по дому? Но ведь не приведёшь же его домой среди бела дня!

И даже в школе не похвастаешься перед приятелями, особенно перед этим столичным задавакой Оливером – их зомби сразу же увидят взрослые, и пойдут неприятные вопросы.

Наконец, приятели решили, что с Джо можно играть в ковбоев и индейцев или пиратов и англичан, можно брать его на речку, чтобы он ловил рыбу, а ещё можно велеть ему построить им вигвам или плот. Всем этим они решили завтра же и заняться. А пока завели его в здание старой тюрьмы и наказали:

– Сиди тут, никуда не выходи и жди, пока мы за тобой не придём.

И усталые, но довольные, отправились по домам.

Весь следующий день Джек с Беном заговорщически переглядывались и прямо-таки раздувались от гордости, что у них теперь есть такая замечательная тайна. Они не могли дождаться окончания уроков, чтобы прибежать к старой тюрьме и поглядеть на зомби при свете дня.

Однако на перемене их радостное настроение мигом улетучилось.

– Вы уже слышали, что один из наших зомби одичал? – вытаращив глаза от восторга и ужаса, рассказывал Боб Дэвис. – Сегодня утром мой отец вёз воду для парового котла на зерноочистке и встретил мистера Рассела, а тот ему сказал, что ночью кто-то залез в аптеку и всё разгромил. А ещё мистер Рассел сказал, что когда пришёл утром к аптеке, ему показалось, что оттуда выскочил зомби.

– И что теперь? – пытаясь выглядеть равнодушным, спросил Джек, хотя у него уже появилось неприятное предчувствие – а не их ли это зомби набезобразничал? Прямо как Рыжий Джо при жизни…

– Не знаю, – пожал плечами Боб. – Наверное, будут сегодня осматривать всех милвудских зомби, это ведь опасно, если один из них начинает так себя вести.

– Зомби? Опасны? Не смешите меня! – высокомерно заявил разодетый Оливер, как-то затесавшийся в их кружок. – Зомби – самые смирные создания на земле.

– Много ты знаешь! – ответил Боб, который, похоже, тоже недолюбливал новенького за столичный лоск и гордо задранный нос.

– А вот и знаю, – авторитетно ответил Оливер. – Всех зомби делают на заводах. Сначала отбирают трупы достойных людей с хорошим характером, потом их отправляют в особый цех, там им через отверстия в голове закачивают специальную жидкость, дырку в затылке закрывают затычкой, и они становятся послушными зомби. Когда мы жили в Цинциннати, отец меня даже водил на один такой завод.

Джек заметил, как неподалёку от них оказалась нарядная Бетти, и не утерпел:

– У вас в столицах, может, всё и так. А у нас бывает и по-другому, у нас их не только с заводов покупают, их ещё и магией оживляют!

– Точно! – охотно подхватил выдумку Боб. – И вот такие зомби могут быть очень опасными, ведь им-то не вливают через голову специальную жидкость, которая делает их послушными. Такой может даже напасть на человека, покусать его, и тогда человек умрёт от заражения…

Оливер высокомерно фыркнул:

– Можно подумать, у вас в вашем Милвуде есть такой!

– Есть! – заявил Джек, отчаянно желая сбить с чужака спесь.

– Врёшь!

– А вот и не вру!

– Тогда покажи мне одного!

– И покажу!

– Не покажешь!

– Покажу! Да вот прямо сегодня вечером!

– После заката, у нашего дома, – решил Оливер. – А если окажется, что ты всё наврал, то ты тогда… Ты тогда встанешь на большой перемене во дворе и громко скажешь три раза: «Я врун и трус!»

Джек содрогнулся от картины такого позора. Но отступать он не намеревался – воинственно поддёрнул широкие штаны и заявил:

– А если я приведу такого зомби, тогда ты встанешь во дворе и три раза скажешь, что ты дурак и задавака!

– Договорились! – выкрикнул Оливер.

– Договорились! – вызывающе повторил Джек, и враги, сверля друг друга ненавидящими взглядами, разошлись в стороны.

Когда Оливер удалился, Бен схватил Джека за рукав и зашипел ему в ухо:

– Ты что делаешь? Он же, как только нашего Джо увидит, тут же настучит своему папаше-судье, а потом знаешь, что будет?

Но Джек не ответил. Голова кружилась от только что брошенного чужаку вызова, и он чувствовал себя по меньшей мере на фут выше и в два раза сильнее. А неподалёку всё ещё стояла Бетти с красивыми розовыми бантами на голове и бросала на него любопытные взгляды.

Отмахнувшись от товарища, Джек поправил мятую соломенную шляпу и небрежной походкой направился к Бетти. Остановился от неё в паре ярдов и, будто между делом, заметил:

– Мисс, вам бы после заката сегодня во двор лучше не выходить.

Бетти с любопытством посмотрела на Джека.

– Вы что, и вправду приведёте магического зомби?

– Приведу, – уверил Джек и, напустив на себя суровый вид, добавил: – И он может быть очень опасен, потому вам, мисс, лучше оставаться в доме.

– А вы сами этого зомби разве не боитесь? – тревожно распахнув глаза, спросила Бетти.

Волнение девочки так польстило Джеку, что он немедленно почувствовал себя ещё на полфута выше.

– Что вы, мисс, – небрежно отмахнулся он. – Я знаю, как с ним управляться.

И, невероятно довольный произведённым впечатлением, Джек направился дальше, на ходу подтягивая сползающие широкие штаны.

Джек с Беном хотели сразу же отправиться к заброшенной тюрьме, но у них не получилось. Сначала они задержались посмотреть на автомобиль, который судья прислал за Бетти и Оливером. За рулём «модели Т» сидел зомби в форме шофёра.

Затем Бен увидел вдалеке своего отца, раньше обычного возвращавшегося сегодня с фермы, и оглянулся на приятеля.

– Я домой, – тихо сказал он, и Джек кивнул. Когда отец Бена возвращался с поля, он требовал, чтобы его встречала вся семья – жена, сын и две маленькие дочки. И если кого-то на месте не было, мистер Харпер страшно злился. А злить мистера Харпера не стоило – у него была очень тяжёлая рука и ремень с большой ковбойской пряжкой.

– Я зайду к тебе после ужина, – пообещал Джек.

– Только к зомби без меня не ходи, – попросил Бен, и Джек заверил, что не станет.

До ужина время тянулось бесконечно долго. Когда мать наконец позвала детей к столу, Джек торопливо съел свою порцию варёной кукурузы с куском кукурузного хлеба и побежал к Бену.

Из дома Харперов не доносилось ни звука. Это хорошо, значит, мистер Харпер заснул.

Джек тихо свистнул, и через несколько минут Бен появился на улице. Двигался он немного неловко, и Джек, догадавшись, что Бена опять выпорол отец, тихо спросил:

– За что?

– А, – отмахнулся Бен и, явно не желая продолжать эту тему, спросил: – Ну, что, пошли?

– Пошли, – кивнул Джек, и мальчишки отправились к заброшенной тюрьме.

Когда до полуразрушенного здания осталось всего ничего, приятели остановились и опасливо переглянулись. Сказки сказками, но они действительно сделали зомби не по правилам. Оживили его магическим ритуалом, да к тому же не тихого мистера Тейлора, а пьяницу и дебошира Рыжего Джо. Может, та жидкость, которую на заводах вливали в трупы, и правда не только оживляла их, но и делала послушными? А вдруг их самодельный зомби – буйный и будет кидаться на людей?

– Давай ты первый войдёшь, – предложил Джек, вспомнив, как сегодня Боб плёл Оливеру про заразные укусы зомби.

– Чего это я? – возмутился Бен. – Давай лучше ты, ведь зомби был твоей идеей.

– Да, но оживляли-то мы его вместе!

– И что?

– И ничего!

Некоторое время мальчишки насупленно смотрели друг на друга, пока Джека не озарила умная мысль.

– Давай бросим монетку!

– Давай, – с готовностью поддержал Бен, похлопал себя по карманам штанов и разочарованно протянул: – Только у меня нет медяка.

– У меня тоже, – приуныл Джек, даже и не став шарить по карманам – он точно знал, что в них ничего нет. Собственно, в них никогда ничего и не было – всё, что мать зарабатывала, убирая гостиничные комнаты при железнодорожной станции, уходило на еду и на лекарства младшей сестрёнке Джека, Саре.

– Тогда, может, зайдём вместе? – предложил Джек.

Такой компромисс устроил обоих. По крайней мере, рискуют они теперь одинаково.

Впрочем, приятели зря волновались. В полуразрушенном здании заброшенной тюрьмы пахло лекарствами и спиртом, на полу валялись пустые склянки, видимо, те самые, которые их зомби награбил этой ночью в аптеке, а самого Джо не было.

– Ну, точно, он у нас опасный, – упавшим голосом сказал Бен. – Мы же ему наказали тут сидеть и нас дожидаться, а он ушёл. Хороший зомби, с завода, послушался бы. А наш, выходит, бракованный.

– Может, ещё и заразный, – мрачно добавил Джек и вздрогнул – до них донёсся страшный рёв взбешённого быка.

Мальчишки выскочили наружу и рванули к находящемуся неподалёку пастбищу.

И замерли около ограды, широко разинув рты.

В самом центре лужайки, угрожающе наклонив голову, рыл копытом землю грозный бык. Напротив, чуть пошатываясь, стоял какой-то человек. Рыжие волосы ярко блестели в свете заходящего солнца, и мальчишки мигом поняли, что это – их зомби.

– Рыжий Джо хвастался, что был когда-то известным наездником быков на родео в Вайоминге, – припомнил Джек и охнул: – Ой, он сейчас на быка пойдёт!

Похоже, именно это Рыжий Джо и собирался делать. Пусть его создали не так, как других, он всё же сохранил, как и остальные зомби, привычки, которые были у него при жизни. А при жизни Рыжий Джо больше всего любил надраться и подраться. Сегодня ночью он разгромил аптеку и, вероятно, забрал оттуда всё, что пахло спиртом, а вот сейчас настала очередь быка.

– Может, нам его отозвать?

– А послушает?

– Не знаю, – пожал плечами Джек и тут же решил попробовать. – Эй, Джо! – крикнул он. – Джо, иди сюда!

Зомби повернулся к мальчишкам, некоторое время постоял на месте, а потом направился к ним.

– Слушается! – обрадовался Бен. – Значит, не такой уж он у нас и бракованный.

Однако разъярённый бык, увидев, что его противник удаляется, недовольно заворчал, наклонил голову и рванул прямо на зомби.

– Джо, сзади, сзади! – закричали приятели.

Джо обернулся, но, как и все зомби, сделал это слишком медленно. Бык нагнал Джо, с силой боднул в спину, а потом поднял на рога и отшвырнул к ограде. И, презрительно фыркнув, отбежал в сторону.

Встряхнувшись, Джо медленно поднялся, сжал кулаки и обернулся к быку, явно собираясь дать сдачи.

– Джо, – строго сказал Джек, – Джо, фу! Фу, тебе говорят! Оставь быка в покое, и пойдём отсюда!

Зомби несколько мгновений раскачивался на месте, но всё-таки послушался и перелез через ограду пастбища к мальчишкам.

– Ну, вот и ладненько, – обрадовался Бен. – Теперь куда, к дому Кеннеди?

– А как же! – ответил Джек. Мысленно он уже видел, как утирает Оливеру нос и как тот встаёт на перемене в самом центре школьного двора и громко выкрикивает: «Я дурак и задавака!»

– Дже-ек, – растерянно протянул вдруг Бен и дёрнул приятеля за рукав. – Джек, посмотри, что это с ним?

Джек взглянул на самодельного зомби – и разинул рот от неожиданности. Даже в вечерней полутьме было видно, что лицо Джо стало синим.

– Может, он просто на жаре… испортился?

– Если бы испортился, от него бы воняло, – разумно заметил Бен и потянул воздух носом. – А от него не пахнет.

Джек обошёл Джо кругом. Все зомби были землистого оттенка, некоторые даже – зеленоватые. Но он ещё ни разу не встречал зомби такого насыщенного ярко-синего цвета. Впрочем, ни разу не побывав за пределами Милвуда, он видел не так много зомби. Кто его знает, может, разноцветные зомби в порядке вещей?

Всё это он и изложил Бену. Приятель выслушал, но не согласился.

– Я думаю, это всё та жидкость, которую в зомби заливают на заводах. А наш Джо ведь самодельный, вот и зацвёл, как вода летом в пруду.

– Ну и пусть зацвёл, – отмахнулся Джек. – Какая разница? Так ещё и лучше будет, Оливер сразу поймёт, что наш зомби – магический.

По дороге к дому судьи приятели по очереди запрыгивали Рыжему Джо на спину и, воображая себя индейцами, пускали зомби то рысью, то галопом. Джо ни капельки не возражал, а при виде веселящихся мальчишек на его синем лице появлялось что-то, отдалённо похожее на улыбку.

– Классный ты парень, Джо, – заявил Джек, в очередной раз спрыгивая с его спины, и дружески хлопнул зомби по плечу. – Куда лучше, чем был при жизни… Только без обид!

Рыжий Джо подумал и легонько ткнул Джека в плечо в ответ.

Когда товарищи, наконец, добрались до особняка Кеннеди, немедленно показать зомби Оливеру не удалось – Джек замер возле ограды. На заднем дворе дома судьи, на качелях, привязанных к крепкой ветке платана, каталась Бетти. В нарядном платьице, с большими бантами в волосах, она была красивой, как картинка, и Джек, словно зачарованный, наблюдал за девочкой, сам не понимая зачем.

– Эй, – дёрнул его за рукав Бен, но Джек только отмахнулся.

– Подожди минутку, – пробормотал он, перемахнул через ограду и, поддёрнув широкие штаны, направился к Бетти.

Бен тяжело вздохнул, сорвал травинку и принялся её жевать. Чего не сделаешь ради друга! Хотя удовольствия наблюдать за тем, как Джек выставляет себя полным дураком перед какой-то девчонкой, конечно, мало.

– Добрый вечер, мисс, – вежливо поздоровался Джек, снимая с головы соломенную шляпу. – Вы всё-таки решили выйти на улицу?

– Добрый вечер, мистер Райли, – ответила Бетти и с любопытством наклонила голову. – А вы что, и впрямь привели магического зомби?

– Привёл, – важно кивнул Джек, поддёрнул широкие штаны и приосанился – его редко величали мистером Райли. Обычно только учитель в школе, и обычно – перед поркой.

– Что, и посмотреть можно?

– Только если издалека, – ответил Джек и галантно добавил: – Не хочу подвергать вас опасности.

Заинтригованная происходящим, Бетти спрыгнула с качелей и пошла вслед за Джеком. За оградой, прислонившись спиной к кедру, сидел на земле и скучающе жевал травинку Бен.

А вот Рыжего Джо рядом не было.

– Бен, – позвал Джек, – эй, Бен! Где Джо?

– Ну, наконец-то, – проворчал Бен, поднимаясь. – Как это где? Тут.

– Где тут?

Бен оглянулся вокруг и испуганно уставился на Джека.

– Где Джо?

– Ты меня спрашиваешь? – изумился Джек.

– Ваш зомби сбежал? – вежливо спросила Бетти.

Мальчишки встревоженно переглянулись. И где им теперь Джо искать? Синего зомби на улицах Милвуда заметят в два счёта, а потом начнут дознаваться, кто его сделал, и непременно выйдут на них.

Тем временем из особняка судьи раздался душераздирающий женский визг.

Приятели, не сговариваясь, припустили к дому. Джек, однако, ещё умудрился обернуться и вежливо бросить Бетти на бегу:

– Извините, мисс, срочные дела.

Женский визг нёсся из широко распахнутых окон на первом этаже. Когда мальчишки добежали до них и заглянули внутрь, они увидели, что в детской на кровати лежал малыш, младший сын судьи, и, натянув одеяло до самого подбородка и зажмурив глаза, повторял:

– Няня, я буду слушаться! Я буду спать! Я буду всегда-всегда слушаться! Я буду всегда-всегда спать!

А няня, дородная чернокожая женщина в широком белом переднике, не прекращала визжать.

Рыжего Джо поблизости не наблюдалось.

Двери комнаты распахнулись, и в спальню ворвался сам судья.

– Что случилось, Аатиша?

Мальчишки немедленно присели под окном, чтобы их не заметили.

– Мистер Кеннеди, мистер Кеннеди, – запричитала няня. – Ваш сынок капризничал и не хотел ложиться спать, и я сказала ему, что за мальчиками, которые много капризничают, приходят страшные синие зомби и забирают их с собой. А потом… А потом… – женщина всхлипнула, – я глянула в окно, а там стоит он! Синий зомби!

– Что за выдумки, Аатиша! – раздражённо воскликнул судья, но Джек с Беном не стали слушать продолжения разговора. Они крадучись двинулись вдоль особняка мистера Кеннеди, пытаясь высмотреть в вечерних сумерках Рыжего Джо.

– От меня прячетесь? Или от своего магического зомби? – внезапно услышали они голос и обернулись.

Позади, уперев руки в бока, стоял Оливер и презрительно усмехался.

– Мы не прячемся, – заявил Джек. – Мы ищем. Зомби сорвался с привязи.

– Ну, конечно, – скривил губы Оливер. – Так я вам и поверил!

– Ты, кажется, сказал, что я вру? – воинственно набычился Джек.

– Да!

– Ну, раз я вру, подойди тогда и попробуй меня ударить!

– И подойду!

– Вот и подойди!

Оливер сделал несколько шагов навстречу Джеку, но тут прямо между мальчишками сломя голову пронёсся кто-то, голося во всё горло:

– Мистер Кеннеди, мистер Кеннеди, зомби разбушевались!

В дверях особняка показался судья.

– Что значит – зомби разбушевались? – строго спросил он.

– Сам видел… в заброшенной коптильне… – задыхаясь, сообщил бегун и махнул рукой в сторону раскинувшихся позади усадьбы мистера Кеннеди пастбищ. Там, среди пологих холмов, стоял покосившийся сарай, когда-то давно служивший коптильней.

Джек с Беном, не медля ни секунды, припустили к нему.

Внутри и впрямь обнаружился их Рыжий Джо. Он тревожно метался из угла в угол и принюхивался – в бывшей коптильне пахло самогоном, и зомби пытался найти источник.

– Джо! – воскликнул Джек строго. – Джо, стоять!

Зомби повернулся к мальчикам.

– Нас сейчас всех накроют! – испуганно воскликнул Бен.

Джек обернулся. Через пастбище к коптильне уже спешил судья, вооружённый револьвером. За ним следовали ещё несколько человек, а позади, на приличном расстоянии, трусил Оливер.

– Джо, беги скорее к старой тюрьме и жди нас там, – приказал Джек.

Зомби послушался и побежал. К сожалению, он выбрал кратчайший путь к тюрьме, и тот пролегал как раз мимо мистера Кеннеди. Увидев несущегося прямо на него синего зомби, судья, недолго думая, всадил в него сразу шесть пуль. Но давно мёртвого Рыжего Джо это не задержало – он продолжил бежать.

– Папа, это магический зомби, – выкрикнул подбежавший к отцу Оливер. – Его оживили не на заводе, а магией, и он опасен и заразен. Мне мальчишки в школе говорили.

– Какие мальчишки? – спросил судья.

Джек с Беном встревоженно переглянулись и, прячась в тенях, медленно, осторожно и незаметно попятились прочь от коптильни. А удалившись на некоторое расстояние, прыснули со всей мочи.

Когда запыхавшиеся приятели, наконец, добрались до старой тюрьмы, Джо внутри опять не было.

– Да что же это за напасть такая! – в сердцах воскликнул Джек. – Он вроде нас и слушается, но вели ему оставаться на месте – и он тут же куда-то убегает! Всё-таки бракованный он… Может, нам его связывать?

– Сначала надо его найти, – резонно заметил Бен.

Мальчишки обежали всё вокруг, но Джо так и не нашли.

На Милвуд уже давно опустилась ночь, пора было возвращаться домой.

– Завтра продолжим, – пообещали приятели друг другу, расходясь.

Следующим утром ещё до школы Джек с Беном наведались в старую тюрьму, ни на что, впрочем, особо не надеясь. Рыжего Джо там, конечно, не нашлось.

Уроки в школе тянулись особенно долго. А когда после занятий мальчишки возвращались домой, то увидели, что у почтового отделения на главной улице Милвуда собралась целая толпа. Приятели немедленно к ней пристроились – надо же узнать, что происходит.

На крыльце здания стоял шериф Флетли в надвинутой на глаза шляпе, с суровым выражением лица, сверкающей шерифской звездой на груди и ружьём на плече. Рядом с ним расположился судья Кеннеди.

– Значит, слушать всем сюда! – повысил голос шериф. – У нас объявился бешеный зомби. Вчера вечером его честь господин судья Кеннеди лично его видел, а он брехать не станет. А сегодня утром его запалил мистер Браун – зомби пробрался в его магазин и выжрал весь самогон, что гонит его миссис Браун.

– Это что же, кто-то из наших взбесился? – раздался голос из толпы.

– Нет, нашенских зомби мы уже проверили, они все нормальные. Этот – пришлый.

– Беспризорный, что ли?

– Не думаю, – шериф обвёл толпу многозначительным взглядом. – Мы тут с его честь господином судьёй это дело обмозговали и смекнули – его к нам заслали. В тюрьме ж нашенской банковский грабитель сидит; небось, его приятели зомби и заслали. Нас, значит, отвлечь, чтоб дружка своего вытащить. Да только у них не выйдет. Грабителя мы перепрятали и охрану приставили, а сейчас все слушаем сюда! Вот что мы будем делать. Женщины и дети – по домам, и сидеть, не высовываться. Мужчины – вооружайтесь, и сбор на этом же месте через полчаса. Пойдём прочёсывать окрестности, пока не поймаем этого зомби. Отличительные приметы – он рыжий, синий и мёртвый.

– Так рыжий или синий? – хихикнул кто-то в толпе.

– Это кто такой умный? – нахмурился шериф Флетли. – Лицо у него – синее. А волосы рыжие. Ярко-рыжие, как у Рыжего Джо, земля ему пухом.

Толпа заворчала и стала нехотя расходиться.

Джек с Беном испуганно переглянулись. Надо найти зомби прежде, чем его обнаружат другие. Ведь их Джо, пусть и синий он, и бракованный, всё равно смирный и добрый. А что вечно убегает и спирт крадёт – так это не его вина, натура у него такая. Главное, он совсем не опасный. Только вот взрослым это ни за что не объяснишь. Они и разбираться не станут – найдут, и…

– Вот вы-то мне и нужны, – раздался над головами мальчишек громкий голос шерифа, и в следующий миг Джека и Бена схватили за шиворот и поволокли к крыльцу почты.

Там, строго глядя на мальчишек, стоял молодой судья Кеннеди. Он многозначительно помолчал, разглядывая Джека с Беном, а потом коротко приказал:

– Рассказывайте!

– Что рассказывать? – заюлил Джек.

– Всё рассказывайте! Мне Оливер передал, что вы ему говорили, будто в Милвуде есть не заводские зомби, а магические. Что они заразные.

– Мы ничего не знаем! Отпустите! – выкрикнул Джек, извиваясь в руке шерифа.

– Если это правда, – как ни в чём не бывало продолжил судья, – то такой зомби представляет серьёзную опасность, и его нужно немедленно умертвить.

– Но он вовсе не опасный! – воскликнул Бен – и прикусил язык.

– Значит, всё-таки знаете, – удовлетворённо протянул шериф, встряхнул приятелей хорошенько и отпустил.

– Джек Райли, Бен Харпер, немедленно расскажите представителям власти всё, что вам известно! – произнёс мистер Кеннеди таким суровым, по-настоящему «судейским» голосом, что Джек сразу понял – всё, придётся признаваться.

Путаясь и запинаясь, мальчишки рассказали судье про головы страусов и про индейские медитации, про то, как они катались на Джо вместо лошади и как он любит самогон, и про то, что он – добрый, просто немножко бракованный, и потому стал синим.

Когда мальчишки закончили свой сбивчивый рассказ, шериф Флетли подозрительно нахмурился.

– Ане сочиняете?

– Нет! – дружно ответили приятели.

– Но это ведь… – шериф глянул на судью и закончил вопросительно: – Это же невозможно?

Мистер Кеннеди выразительно поднял брови.

– Мистер… ваша честь… господин судья, – волнуясь, спросил Джек, – а что вы с ним сделаете?

– Не убивайте его! – присоединился Бен. – Он совсем безобидный, просто самогон любит, вот и всё. Атак он хороший и полезный!

– Вы оба сейчас возвращаетесь домой, и чтобы оттуда – ни ногой, – приказал судья, так и не ответив на вопрос. – А с вашими проделками мы ещё потом разберёмся и придумаем для вас достойное наказание.

Мальчишки повесили головы. Всё ясно. Им не поверили, и когда их самодельного зомби отыщут, его тут же умертвят.

– Нужно найти его раньше, чем они! – повторял Джек.

Бен шёл рядом, понуро повесив голову и загребая ногами пыль на дороге.

– Ты меня слышишь вообще?

– Да слышу я, – вяло огрызнулся Бен. – Только вот делать-то что?

– Искать будем.

– Искать будем не только мы, но и пол-Милвуда. И потом, нам велели сидеть дома. Вот увидят нас – и нам ещё влетит.

– Нам так и так влетит, – отмахнулся Джек. – А вот Джо спасать надо. Да что ты, на самом деле, вялый, как рыба дохлая, а, Бен? Расшевелись!

– Чего ты от меня хочешь? Хочешь пойти зомби искать? Ну, пойдём. Пойдём все пастбища обойдём, может, он где быка задирает. Пошли, ещё раз аптеку проверим…

– Точно! – воскликнул Джек. – Аптека! И магазин! Джо вечно спирт ищет! Значит, нужно сделать ему… самогонную приманку. Как только он спирт учует – сам прибежит, как миленький!