Русофобия

11 августа

Отель «Уолкотт»

00.03

Я долго не могла уснуть, ворочалась с боку на бок. Моя любимая столетняя футболка для сна ложилась подо мной бесконечными неудобными складками, и не успевала я расправить одну, как в другом месте собиралась следующая. Наконец, сдавшись, я сняла футболку и решила спать нагишом. Но и это не помогло. В голову лезли мысли о Павловых, об их счастливом семейном отдыхе, о мальчике, читающем Пушкина.

Поняв, что не усну, я взяла мобильник. Уже начался следующий день. Можно звонить в Москву. Я откинула покрывало и подошла к окну. Снаружи доносились звуки неспящего города. Проезжали автомобили, где-то раздался женский смех, гавкнул пёс, которого вывели погулять по ночной прохладе. Вот поэтому я и люблю большие города, жизнь в которых не прекращается ни днём, ни ночью.

Я прижалась лбом к прохладному стеклу и набрала номер Ефимцева.

– Лиля, – обрадовался мне начальник, – как ты там?

– Нормально, сегодня мы разговаривали с Павловыми. Они очень переживают.

– Да, – вздохнул Константин Петрович, – потеря единственного сына – тяжкое испытание. Но хандрить ты брось, твоя задача – работать мозгами и быть объективной. Как там твой фэбээрошник, какие у него версии?

– Константин Петрович, он не мой.

– Да, ладно, только и слышу, что «Майкл», да «мы с Майклом», – по голосу было слышно, что он улыбается, подтрунивая надо мной. И я была благодарна за эту попытку вывести меня из обители мрачных мыслей.

– Он отрабатывает службы такси, а также видео из аэропорта с другими жертвами. Информации много, ему выделили рабочую группу.

– Ну, наконец-то, выделили, – недовольно хмыкнул Ефимцев, – долго же тянули.

Я рассказала Петровичу все детали и события прошедшего дня и словно почувствовала себя освобождённой. Добравшись до кровати, я мгновенно провалилась в сон.

Временный офис ФБР в Нью-Йорке

10.49

С утра я окунулась в удивительный мир живой природы аэропорта. Записи с камер наблюдения безмолвно фиксировали все трагедии, драмы и комедии человеческих судеб. Моя фантазия дополняла остальное и сочиняла сюжеты. Вот женщина обнимает мальчика лет десяти, а он нетерпеливо вырывается и бежит к высокому толстяку. Наверное, родители в разводе, и сын проводит первый отпуск с отцом за границей. Мужчина с мальчиком уходят, а женщина плачет, сидя в пластиковом кресле. А вот два худеньких паренька обнимаются и целуются, издалека не слишком хорошо видно, но, думаю, взасос. А эта девушка, похоже, провожает солдата. Наверное, на очередную бессмысленную и жестокую войну. Вернётся ли он? Дождётся ли она?

– Лили, привет! – Прервал мои раздумья смутно знакомый голос.

Я обернулась, ко мне лавировала между столами Сара Коннел, криминалист. Мы познакомились, когда нашли тело Влада Павлова в Центральном парке. Наверное, тот день я пережила только благодаря Саре. Она была милой и весёлой, несмотря на свою мрачную профессию. Он не могла выговорить ни моё имя, ни фамилию, поэтому окрестила меня «Лили». И с её лёгкой руки или длинного языка, так меня начали называть и многие из группы агента Фэйссобера, конечно, кроме него самого.

– Привет, Сара, – я была рада отвлечься от монотонной работы, тем более глаза уже устали от бесконечного вглядывания в окрашенные всеми оттенками серого терминалы и коридоры аэропорта.

– Может, пойдём, выпьем кофе, пока ты не успела взломать секретные коды, – предложила она.

– Какие ещё коды? – После двух часов просмотра безмолвного видео я слегка тупила.

– Каждому известно, что русских нельзя пускать за компьютер, потому что вы сразу начинаете красть секретные данные. Это у вас на уровне рефлексов, – она засмеялась.

Я тоже усмехнулась больше её заразительной улыбке, чем шутке. А может и не шутке, кто знает этих американцев, что они имеют в виду.

– Ты это серьёзно? – На всякий случай уточнила я.

– Конечно, если об этом говорит телевидение и пишут газеты, значит, это истинная правда. – Она снова засмеялась. – Ты бы сейчас видела своё лицо!

Всё ещё пребывая в растерянности, я вежливо улыбнулась и напомнила себе о разнице менталитетов.

– Ладно, пойдём, хватит притворяться овечкой, русский хакер, – она ухватила меня под руку и потащила в столовую для сотрудников.

Отстояв очередь за едой, мы нашли свободный столик и принялись за свои сэндвичи с соком.

– Ну, рассказывай, – начала она, едва прожевав, – как ты окрутила Майка?

– Сара, прости, но я не всегда могу понять, шутишь ты или говоришь серьёзно, – я смутилась и чувствовала себя неловко.

– Ну, про хакера, конечно, шучу. Мы решили провести эксперимент и всей группой по очереди следили, как ты работаешь за компьютером.

У меня глаза на лоб полезли от удивления, я открыла рот, чтобы возразить. Но она меня перебила:

– Ладно, не обижайся, мы должны были убедиться, что ты не опасна, всё-таки это не кафе быстрого питания.

Я промолчала, в чём-то допуская их правоту. Она откусила ещё кусок бутерброда, прожевала, запила соком, а потом ехидно добавила:

– А про Майка серьёзно. Как он в постели? Хорош?

Если до этого мои глаза были просто широко раскрыты, то сейчас они расширились на пол-лица, как у персонажей аниме. Я подавилась хлебом и закашлялась. Сара, не переставая смеяться, участливо похлопала меня по спине.

– Ладно, распробуешь – расскажешь. Я на тебя десять баксов поставила, не подведи.

Я по-хорошему завидовала таким открытым, весёлым людям, которые легко сходились с кем угодно, хохотали даже над пальцем и вообще шли по жизни, смеясь. У меня плохо получалось находить общий язык с другими людьми. Когда нужно было переступить некую границу, отделявшую ровные деловые отношения от эмоциональной близости, мне становилось боязно, и я обычно отступала назад, в свою безопасную раковину. У меня была когда-то одна подруга детства, да и то до тех пор, пока не увела у меня мужа.

Я сделала над собой усилие и посмеялась вместе с Сарой, представив, что сказал бы Майкл, если б узнал, что на нас делают ставки.

Временный офис ФБР в Нью-Йорке

13.12

После нескольких часов просмотра видеозаписей я заметила кое-что интересное. Не могу утверждать, что это было важным или подозрительным. Так ерунда, скорее всего совпадение. Но мозг заметил эту деталь, зацепился и отказывался выбрасывать её из поля зрения.

Всё началось с того, что члены группы агента Фэйссобера, которые, как и я, просматривали записи с камер наблюдения аэропорта, начали приносить весь материал мне. Это было видео прибытия второй, третьей и четвёртой жертв. На моё удивление и закономерный вопрос мне ответили, что таков приказ Майкла. А поскольку сейчас он является руководителем рабочей группы, пусть и временным, его распоряжения выполняются. Конечно, ему виднее, согласилась я. И раз пошла такая пьянка, попросила принести мне видео и с первой жертвой, чтоб уж, так сказать, составить полную картину.

Так вот, каждая из жертв на момент досмотра держала в руках книгу. Совпадение? Может быть. Но в двух случаях я точно знала из свидетельских показаний, что убитые читали русских классиков. Алла Ромова читала «Анну Каренину», а Владик Павлов – «Евгения Онегина». В номере у Ардовых лежали книги, а на видео хорошо видно, что одну из книг он читает, стоя в очереди. У Кати Егоровой тоже в руке книга, но обложку не разглядеть.

Хотелось немедленно поделиться своим открытием с Майклом, но его я не видела с самого утра и не представляла, где он может быть. Телефон был выключен. А попытки найти его провалились, потому что, как выяснилось, в другие помещения у меня нет доступа. Мне не оставалось ничего другого, как ещё раз просмотреть видеозапись.

Нью-Йорк

16.36

Найти определённого таксиста в Нью-Йорке, всё равно, что искать иголку в стоге сена. Агент Фэйссобер достоверно знал только, что это жёлтое такси. И имел на руках не слишком чёткое изображение белого мужчины в бейсболке. Не слишком много, чтобы найти в многомиллионном городе иголку, уже убившую четырёх человек. Несколько часов Майкл колесил по городу, проехал от Гринвича до Стэнфорда. Безрезультатно.

Русскую он намеренно оставил в офисе ФБР. Ведь в одной из компаний человека на фото могли бы опознать. Также Майкл не исключал возможности столкнуться с убийцей лицом к лицу. В любом случае брать Лили с собой было опасно. Ему понравилось, как назвала её Сара. Ей подходило, и выговаривать легче.

Когда Майкл поднимался на лифте, зазвонил телефон. Зоя Ардова проснулась.

Бруклин, компания «Жёлтое такси»

17.00

– Джек, привет, – улыбнулась ему привлекательная блондинка с призывно выпирающим бюстом.

– Привет, Марси, – он улыбнулся в ответ, отдавая ей ключи от машины и расписываясь в журнале. – Как дела?

– О, отлично, в субботу мы с девочками хотим пойти выпить, может присоединишься? – Она встала и облокотилась о стойку регистрации к Джеку, при этом её грудь соблазнительно обтянула блузку.

– В субботу я не могу, работаю, – с наигранным сожалением протянул Джек.

– О, ты всегда работаешь по двенадцать часов. Зачем тебе столько денег, если ты никуда не ходишь? – Блондинка засмеялась, открывая ровные белые зубки.

Джек пожал плечами и уже было повернул к выходу. Марси всегда флиртовала с ним и всегда безуспешно.

– Ой, подожди, Джек, – окликнула его девушка, – совсем забыла, тебя искал коп.

Мужчина настороженно осмотрелся по сторонам, убедившись, что её никто не слышал, и вернулся к стойке.

– Что он хотел? – Тихо спросил Джек.

– Он показал фотку и спросил, не работает ли у нас этот парень. – Блондинка похлопала ресницами. – Я сказала, что не знаю такого. Фотка размытая, как будто камера на парковке или где-то снимала. Но это точно был ты, в кепке. Ты что-то натворил, Джек?

– Конечно, нет, Марси, это какая-то ошибка. – Джек накрыл её руку своей. – Но ты молодец, что не сдала меня копу. Спасибо.

– Ой, да не за что. К тому же ты знаешь, что всегда можешь отблагодарить меня, – блондинка подмигнула Джеку.

Тот осклабился:

– Как насчёт пиццы сегодня вечером?

– С удовольствием, я заканчиваю в девять, – Марси послала ему воздушный поцелуй и отвлеклась на другого таксиста, отработавшего свою смену и спешившего сдать ключи.

Джек посмотрел на Марси и развернулся к выходу. Внутри он клокотал, как копы могли добраться до него? Он ведь нигде не наследил. Видеокамеры в аэропорту снимают только общий план, поэтому не могут дать его чёткого потрета, это Джек узнал от надёжного человека. Он всегда следил за тем, чтоб было чисто. Да, за собой нужно убирать, он ещё раз оглянулся на Марси и вышел на улицу.

Рузвельт Хоспитал

18.43

Когда мы вошли в палату, Зоя Михайловна открыла глаза. Не знаю, смог бы её узнать сейчас муж. Выражение безмятежности, укутывавшее её, пока она спала, исчезло, как только закончился сон. Ей было шестьдесят восемь лет, но на кровати лежала древняя измождённая старуха, бледность которой подчёркивали запавшие глаза, окружённые тёмными ореолами трагедии. Когда она проснулась, то вспомнила. Когда она вспомнила, то пожалела, что проснулась. Даже не хочу представлять, как чувствовала бы себя на её месте. Она молча и безучастно смотрела на нас. В её лице не было ни любопытства, ни раздражения, только усталость от страданий и тоски.

– Миссис Ардова, – начал Майкл, она вздрогнула, услышав английскую речь, – я агент Фэйссобер, ФБР. Я занимаюсь расследованием смерти вашего мужа.

Он пытался представить меня, но я его перебила.

– Зоя Михайловна, – сказала я по-русски, – меня зовут Лилия Берегова, я прилетела из Москвы специально, чтобы помочь агенту Фэйссоберу найти этого мерзавца. Я обещаю вам, что мы его поймаем. Я приложу для этого все силы. Но сейчас нам нужна ваша помощь. Вы должны рассказать всё, что вспомните.

Она открывала и закрывала рот, став похожей на рыбу, выброшенную на берег. Я села рядом с ней и взяла её холодную пергаментную руку.

– Вы помните, что произошло? – Спросила я, сжимая её ладонь. Ответное пожатие было едва ощутимым. Она снова открыла и закрыла рот.

– Вы не можете говорить, – наконец дошло до меня. И снова лёгкое пожатие холодных пальцев.

– Майкл, – я обернулась к нему, – она не может говорить, последствия инсульта.

– Вот дерьмо, – выругался агент Фэйссобер, и я не могла с ним не согласиться.

Доктор, которого позвал Майкл, только развёл руками. Так бывает. Медицина бессильна, если мозг сам не сможет восстановиться. Врачи, конечно, приложат все усилия, но гарантировать ничего не могут.

Я пожелала Зое Михайловне скорейшего выздоровления и обещала заехать завтра проведать её. Она должна бороться, она должна выздороветь. Иначе этот урод победит. Господи, дай ей сил.

Бруклин

21.23

Джек ждал её в машине за углом. Он не хотел афишировать их встречу, поэтому она не сказала девочкам, с кем идёт на свидание. Подумаешь, у каждого свои комплексы. А девчонки пусть помучаются, она уже несколько месяцев ни с кем не встречалась. С тех пор как рассталась с Бобби. Лучше она потом поделится впечатлениями. Особенно, если у них с Джеком всё сложится. Марси уже представляла свой триумф среди сотрудниц «Жёлтого такси», когда девочки узнают, какой куш она отхватила. Джек Трумэн был видным парнем, красивым, высоким, молчаливым и надёжным. То, что надо заводной девчонке из Монтаны, приехавшей покорять Нью-Йорк. Марси уже знала, какие платья будут у подружек невесты на их с Джеком свадьбе.

– Садись, – Джек открыл ей дверь изнутри. Он приехал на своей машине.

Марси скользнула на пассажирское сиденье, постаравшись, чтоб в вырезе блузки он разглядел билеты на счастливый матч.

– Куда поедем? – Весело спросила она.

– Тут недалеко, – мрачно ответил Джек.

Не то чтобы девушка почувствовала беспокойство, оно чуть кольнуло. Но звонкие колокольчики интуиции стали наигрывать смутно знакомую мелодию. Марси отмахнулась от этих звоночков и начала рассказывать Джеку о суматошном дне на работе и их общих коллегах, ещё не осознавая, что за этим беззаботным щебетанием прячется зарождающееся предчувствие чего-то ужасного и неминуемого.

И лишь, когда мужчина, которого она знала несколько месяцев, которого находила надёжным и привлекательным, свиданию с которым так радовалась в течение этого дня, остановил машину в тёмной безлюдной подворотне, предчувствие сменилось пониманием. А понимание – ужасом. Марси попыталась закричать и выскочить из машины, но было слишком поздно: его руки сомкнулись на её шее, не давая вздохнуть.

Всё время, пока душил её, Джек смотрел в глаза Марси. Когда девушка перестала бороться и обмякла, он вынес её из машины и положил у мусорных баков. Вытащил из бардачка бумажную салфетку с эмблемой «Макдональдса», прихватил ею маленькую серебристую сумочку и бросил рядом с Марси. Салфетку скомкал и положил в карман джинсов.

– Мне жаль, что так получилось, – сказал Джек Трумэн прежде, чем сесть обратно в машину и поехать к гостинице, где жила ещё одна русская тварь.

Отель «Уолкотт»

23.48

Обсудив с Ефимцевым долгий день, наши с ФБР маленькие прорывы и немаленькие провалы, поговорив о болезнях и их профилактике, я почувствовала, как сильно устала. Не помог даже контрастный душ. Понимая, что не смогу быстро уснуть, я забралась с ногами на широкий подоконник. В Нью-Йорке шёл дождь. Первый за эти дни. Дождь смывал пыль с душных улиц и тьму с моей души. Я распахнула окно и вдохнула свежесть влажной ночи. Холодные брызги попадали на обнажённые руки и окатывали меня волной мурашек. Мне вдруг захотелось поверить, что всё закончилось. Что больше не будет жестоких убийств, что маньяка поймают, я смогу вернуться домой и, наконец, завести собаку. Вместе с дождём я вдохнула надежду.

У автомобиля, припаркованного дальше по улице, загорелись фары, он медленно проехал мимо моих окон. «Вот ещё один полуночник», – подумала я и закрыла окно, отчего-то вдруг стало очень холодно.