Русская десятка (Новейшая история страны в 9,5 биографиях)

Шестое место: Михаил Прохоров (1965 год рождения) около $18 миллиардов, «Онэксим»

Год русского мультимиллиардера расписан по месяцам. Где будут проводиться пасхальные каникулы, летний отпуск, осенний шопинг и куда семья поедет встречать Новый год, каждый раз известно заранее.

Исключения, конечно, бывают. Банкиры из «Альфы» могут отправиться в экстрим-тур на джипах по джунглям Амазонии. Металлургический магнат Лисин предпочитает спортивную стрельбу в русской средней полосе. Кто-то вместе со знакомыми депутатами Госдумы решает прокатиться на вертолетах по Антарктиде. Кто-то чувствует, что устал, и прямо посреди года уезжает понырять с аквалангом. Оригиналы могут заказать для прогулки дирижабль, причем чтобы во время полета им пела Дженнифер Лопес. Но в целом такие исключения – большая редкость. Свой календарь богатые русские менять не любят.

Июль – август – это всегда французский Лазурный Берег: яхты, Каннский кинофестиваль, Монако, Сен-Тропе, вечеринки под пальмами… Богачи, как мальчишки, гоняют по набережным на супердорогих авто. Жены мультимиллиардеров стоят в очереди за хорошим трикотажем для своих собачек. Есть и любители развлечься по-настоящему. В 2006-м одного из состоятельных русских доставили в полицию за то, что он испражнялся в искусственную реку, протекавшую посреди самого дорогого частного клуба Ниццы.

К сентябрю все перемещаются на остров Сардиния. «Русскими» здесь считаются дорогущий курорт Таормина и пляжи на островке Искья. Стоимость стандартного номера в местных отелях Cala di Volpe или Romazino никогда не опускается ниже 1000 евро. Однако в отелях богатые сидят редко – предпочитают ходить в гости друг к другу. Считается, что самые развеселые вечеринки проходят у водочного магната Рустама Тарико на его яхте Terrible. Пару лет назад Тарико взял да и на день увез тысячу своих гостей в Нью-Йорк. Там, у подножия статуи Свободы, он устроил дегустацию своей новой водки с белужьей икрой, перепелиными яйцами, осетром и молочным поросенком.

В конце лета на Сардинии проводится «Бал цветов» (день рождения некоего объявленного в федеральный розыск бизнесмена), и после этого тусовка возвращается в Москву. Перед началом горнолыжного сезона всем необходимо передохнуть.

Начало декабря стоит проводить в Дубае. В тамошнем семизвездочном отеле Burj-al-Arab (самом высоком в мире) русские мультимиллиардеры бронируют двести VIP-номеров из двухсот пяти. Стоимость такого номера на десять ночей превышает сорок тысяч долларов, но дело того стоит. Внутри гостиницы сплошь красное дерево, натуральная кожа и очень много золота. У каждого гостя – собственный дворецкий. В ресторане за ужином поет группа «ВИА Гра».

Размявшись в Дубае, богатые решают, что пора наконец вставать на лыжи. Этот вид спорта – национальное развлечение отечественной олигархии. А рождественские каникулы в Альпах – главное событие всего года. Ну а французский горнолыжный курорт Куршавель – главное место сбора тех, кто метит в русскую сотню журнала Forbes. Вернее, Куршавель был таким местом на протяжении развеселых «нулевых» годов.

Кажется, будто этот прекрасный распорядок жизни возник совсем недавно. Большую часть ХХ века русские задыхались под властью серого и скучного коммунистического строя и по-настоящему повеселиться смогли, только сломав этот строй к чертовой бабушке. Но на самом деле, люди, приезжающие сегодня в Куршавель и на Сардинию, если и страдали от коммунистического пресса, то не очень сильно. Их личный капитализм начался задолго до того, как развалился СССР.

Курорт Куршавель был открыт финансистом Владимиром Потаниным. Именно он первым обратил внимание на этот милый городок, – а уже вслед за Потаниным сюда потянулись и остальные мультимиллиардеры. К горным лыжам и вообще здоровому образу жизни Владимир Олегович привык с детства. Его отец в советские времена был торговым представителем в теплой и беззаботной Новой Зеландии. В школу будущий банкир пошел в Турции. Это была особая школа для детей дипломатов.

В те годы лучше советских чиновников жили только дети советских чиновников. У бюрократов было очень много привилегий, и самой приятной была привилегия устроить детям безоблачное будущее. Сыновья и дочери номенклатуры ходили в особые школы, потом учились в особых вузах, а, получив образование, уезжали из СССР работать за границу. Дипломатами, торговыми представителями, журналистами – кому что нравилось. Главное, что эта золотая молодежь пользовалась всеми плюсами советского строя, никогда не соприкасаясь с его минусами.

Самым особым из всех вузов страны был Московский институт международных отношений. Дипломатов готовили именно здесь, и с улицы в этот вуз можно было даже не соваться. Лишь чуть-чуть уступал ему в престижности Финансовый институт. В 1983-м на факультет международных экономических отношений сюда поступили сразу несколько замечательных молодых людей: будущий первый заместитель председателя Банка России Андрей Козлов (убит в сентябре 2006 года), будущий вице-президент нефтяной компании «Сиданко» Дмитрий Маслов, будущий глава агропромышленной компании «Агрос» Дмитрий Ушаков и три будущих топ-менеджера холдинга «Интеррос» – Олег Касьянов, Дмитрий Антонов и Владимир Шматович. Все они были молоды, энергичны, талантливы. И все они были детьми очень хороших родителей. А еще в этой группе учились Михаил Прохоров и Александр Хлопонин.

Хлопонин был сыном советских торговых представителей. В паспорте, в графе «Место рождения», у него значится «Город Коломбо. Республика Цейлон». Сам Хлопонин позже вспоминал, что с Прохоровым он познакомился на экзамене по географии, когда довольно громко сказал соседу по парте:

– Слышь, длинный! Дай списать!

Прохоров в ответ недовольно скривился. Росту в нем действительно было больше двух метров. Но это вовсе не значило, будто незнакомые люди имеют право называть его «длинным». Списать он не дал. Впрочем, некоторое время спустя молодые люди все равно подружились. Вместе ездили в стройотряд. Вместе пробовали делать бизнес. И даже одновременно начали ухаживать за одной и той же девушкой – красавицей-грузинкой Натальей Купарадзе.

Наталья училась на том же факультете, но в другой группе. Сперва вроде бы больше шансов было у Прохорова (высокий, видный, остроумный), но замуж в итоге девушка вышла все-таки за Хлопонина. Ростом Александр был ниже, зато ухаживать умел по-настоящему. Как-то (уже после свадьбы) он принес жене вполне официальный сертификат, удостоверяющий, что в созвездии Рыбы ее именем названа звезда. Довольно крупная. Слегка зеленоватая. Ну кто против такого устоит, а?

У супругов Хлопониных вскоре после окончания института родилась дочь. А высокий и веселый Прохоров окончательно убедился, что семейная жизнь – не для него. История с девушкой поссорить приятелей так и не смогла. Бизнес они продолжали делать все равно вместе.

Получив диплом, Прохоров устроился на работу в Международный банк экономического сотрудничества. Банк специализировался на работе с европейскими коммунистическими странами. Непосредственным начальником Прохорова был старший экономист Владимир Потанин.

Потанин был немного старше Прохорова и свой институт закончил уже несколько лет назад. У него группа тоже была ничего: вместе с Потаниным учились Андрей Брежнев (внук генсека) и Алексей Митрофанов (долгое время бывший правой рукой Жириновского). К концу 1980-х у Потанина уже имелся некоторый опыт, и он прекрасно видел, что происходит вокруг. Бывшие советские министры в те годы оперативно превращают свои министерства в акционерные общества, а бывшие государственные банкиры по той же схеме превращают свои учреждения в коммерческие банки.

Потанин и Прохоров решили, что отставать от коллег было бы неразумно. К тому времени Потанин вместе с сослуживцами из министерства уже основал международную торговую компанию «Интеррос». Теперь он решил расширить

бизнес и открыть собственный банк. На руинах двух главных внешнеторговых банков СССР он вместе с Прохоровым создает новые структуры: «ОНЭКСИМ банк» и МФК. Руководить первым Потанин стал лично. Во главе второго встали институтские приятели Прохоров и Хлопонин. Клиенты (приблизительно сорок крупнейших российских экспортеров) достались банкам от советских предков. Ну и всего через несколько лет «Онэксим» с МФК занимали третье и четвертое места в рейтинге крупнейших русских финансовых империй.

В начале 1990-х в России существовало приблизительно две тысячи коммерческих банков. Часть из них была крупными, большинство – совсем небольшими. А четыре-пять постепенно превратились в громадные финансовые империи. Наиболее мощными из них стали банк «Менатеп» Михаила Ходорковского, «Мост-банк» Владимира Гусинского, «ОНЕКСИМ банк» Владимира Потанина и «Альфа-банк», который возглавлял Михаил Фридман.

Чтобы денежки росли, их нужно было во что– то вкладывать. Денежки, которые лежат без движения, очень быстро превращаются в ноль. Хорошо тем, кто вложился в беспроигрышные секторы, типа московской недвижимости, – а что было делать остальным? Приблизительно с 1994–1995 годов банкиры начинают пристально вглядываться в российские регионы. Вернее, не вообще в регионы, а конкретно в Западную Сибирь.

Урал, Сибирь и Дальний Восток составляют три четверти территории России. Именно там сосредоточены все природные ресурсы, за счет которых сегодня живет страна. Однако в газетах об этих местах пишут редко, да и народу тут живет совсем немного – всего семь миллионов человек. То есть население всей Сибири в два раза меньше, чем население одной Москвы.

Бесконечная тайга и тундра. Зима длится одиннадцать месяцев в году. В Якутии температура в январе – ниже, чем в Антарктиде. Плюс полное отсутствие коммуникаций. При Сталине силами зэков власть пыталась проложить трассу из Якутска в Магадан. На метр дороги здесь приходится три могилы – местные жители говорят, что по трассе, как по кладбищу, нужно ходить без шапки. Но, несмотря на такие жертвы, в эксплуатацию дорога так и не была введена.

Назвать все эти земли исконно русскими можно лишь с натяжкой. На Дальнем Востоке наши войска сумели закрепиться всего сто пятьдесят лет назад. А последние вооруженные восстания сибирских племен, не желавших входить в состав России, закончились только перед Второй мировой. Зато именно здесь сосредоточены все русские запасы газа и нефти. Да и военные заводы власть предпочитала строить тоже по ту сторону Уральского хребта.

В Советском Союзе две трети промышленности работали на армию. Это были самые лучшие, самые работоспособные предприятия. Но теперь страна рассыпалась, армия была практически распущена, а заводы встали. Сотни тысяч людей остались без работы и без зарплаты. Своих денег, чтобы все это разгрести, почему-то не оказалось. И было решено привлекать инвестиции.

Как только прежняя коммунистическая власть со всеми своими дурацкими ограничениями пала, руки в сторону Сибири тут же протянули западные гиганты: Royal Dutch Shell, Exxon, British Petroleum, Amoco, Chevron и Texaco. Если бы им удалось тут закрепиться, русская экономика уже никогда бы не воскресла из мертвых. Впрочем, протиснуться к сибирским месторождениям позволено им не было. Работать здесь начали иностранцы – но не большие корпорации, а мелкие жуликоватые типы, чьи фирмы были зарегистрированы где-нибудь в Западном Самоа или на Каймановых островах. И вот хуже этого быть не могло уже ничего.

В 1992-м в Москве открылся офис небольшой финансовой компании TWG. Хозяевами там были двое братьев Рубенов. Происхождение их темно: мама братьев родом была из Ирака, сами они родились в Индии, первоначальный капитал сделали на торговле коврами, а разбогатели на спекуляциях с недвижимостью в Лондоне. Теперь их интересовало, нельзя ли как-то погреть руки на руинах советской экономики? Как оказалось – можно.

Летом к ним в офис заглянул предприниматель Лев Черной. В детстве этот мужчина перенес тяжелейший полиомиелит. Болезнь изувечила его тело, зато закалила характер. Бизнес Лев делал тоже вместе с братом. Братья Черные быстро нашли общий язык с братьями Рубенами. И те и другие были евреи. И те и другие родились на азиатских окраинах великих империй: Рубены – в Бомбее, Черные – в Ташкенте. А главное, у них были схожие взгляды на ведение бизнеса.

Первое время братья Черные торговали лесом и рыбой. До знакомства с Рубенами им не хватало капитала, чтобы развернуться по-настоящему. Теперь деньги наконец появились. Четверо братьев решили инвестировать в российскую алюминиевую промышленность. Результаты превзошли все ожидания. Уже через два года их компании принадлежали блокирующие пакеты акций всех самых крупных российских алюминиевых комбинатов. Из никому не известной карликовой конторки TWG превратилась в третью по величине алюминиевую империю в мире.

В те годы бывшие директора по всей стране оформляли заводы на себя и превращались в первых русских миллионеров. Так поступил Черномырдин с «Газпромом» и Мордашов с «Северсталью». Из рук директора завод мог уплыть только в одном-единственном случае: если на то было особое распоряжение московских властей. Братья Рубены отыскали выход на людей, принимающих решения, и вскоре унаследовали двадцать из тридцати крупнейших советских металлургических предприятий.

Братья превратились в крупнейших клиентов Российской железной дороги. Все, до чего они смогли дотянуться, паковалось и вывозилось из страны. Их сотрудники интересовались добычей угля, производством хрома, выплавкой железа и глиноземными предприятиями – всем, что можно было увезти и продать.

В интервью журналу Fortune Дэвид Рубен восклицал:

– Всего за четыре года мы увеличили оборот до $6 миллиардов в год! Мы могли превратиться в крупнейшую в мире промышленную группу!

Может быть, они бы и превратились. Но на пути иностранных жуликов очень быстро встали отечественные бандиты.

Единственная железнодорожная ветка через Сибирь называется Транссибирская магистраль. Она внесена в книгу рекордов Гиннесса как самая протяженная в мире. От Владивостока до Москвы поезд идет по Транссибу больше недели. В пути состав делает больше пятидесяти остановок: города, городки, поселки, разъезды, какие– то странные платформы без названий. Десятки абсолютно одинаковых унылых населенных пунктов.

Советская власть никогда особенно не парилась насчет интересов собственных граждан. Если возникала необходимость, людей просто забрасывали туда, где намечалась следующая стройка, – в тундру, пустыню, тайгу, горы, на целину или полярную льдину. А уж как они там обустроятся – вопрос десятый.

Постепенно на месте первого десанта вырастал еще один городок. Отныне жизнь его будет вертеться вокруг градообразующего предприятия – завода, шахты, порта, газовой скважины или крупного железнодорожного узла. Единственное жилье в таких городках – тюремного вида бараки. Никакой социальной инфраструктуры. Одинокий Дом культуры и несколько поликлиник. Утром все до единого мужчины города отправляются работать на главное городское предприятие. Вечером население пьет водку и ложится спать. Уже в девять вечера на улице не встретишь ни души.

Пока сильная государственная власть поддерживала производство, градообразующие предприятия работали. Шестеренки гигантского государственного механизма хоть и со скрипом, но вращались. Но как только центр ослаб, механизм начал давать сбои. Еще в 1989-м все было ОК, а всего через пару лет советская экономика уже полностью развалилась. Экономические связи распались. Никто теперь не понимал, откуда получать запчасти и куда отсылать готовую продукцию. Для жителей зауральских промышленных городков это стало катастрофой. Никаких других возможностей заработать там не было, а уехать куда-нибудь еще у людей банально не хватало денег.

В советские времена государство продавало природные богатства за границу и на вырученные средства кормило население. Теперь заводы и скважины переходили в частные руки. Никаких обязательств перед жителями Сибири у новых владельцев не было. Их цель состояла в том, чтобы вложить средства и получить быстрый плюс. А закупать новое оборудование, заботиться об экологии или хотя бы просто вовремя платить зарплату – ничего этого делать они не собирались. Не потому, что были циничны и бездушны, – просто это был не их бизнес.

В СССР Братский алюминиевый завод считался одним из самых прибыльных в стране. А к середине 1990-х по документам вдруг оказался настолько нерентабельным, что его долги составили $600 миллионов. «Почему так?» – удивлялись аудиторы. «Сами не понимаем!» – грустно разводили руками бухгалтеры братьев Черных.

Одним из флагманов русской экономики прежде был Волжский автозавод, выпускавший главный отечественный автомобиль «Жигули». Спрос был настолько громадным, что в 1992-м очередь желающих приобрести автомобиль растягивалась на десять лет. Казалось, уж этот-то завод будет процветать. Однако уже в 1990-м торговля автомобилями перешла в руки бизнесмена Березовского, методы которого не сильно отличались от методов братьев Рубенов. И к 1997 году завод стал крупнейшим в России налоговым должником. А Березовский – одним из самых богатых людей России.

В советские времена рабочие считались элитой общества. Их зарплаты были выше, чем у госчиновников, преподавателей вузов и модных журналистов. Но к 1992-му все это осталось в прошлом. До самого конца десятилетия никаких зарплат рабочие больше не увидят. Газеты объясняли: дело в том, что коммунистическое государство развалилось. А в новом, капиталистическом, рабочим никто и ничего не должен.

Русские всегда с подозрением относились к собственному государству. Слишком уж удушливы были его объятия. Но когда жесткая советская империя развалилась – мало кто этому обрадовался. Как жить вовсе без государства, понятно тоже не было.

Кто-то стал ходить на митинги и требовать, чтобы Советский Союз вернули назад. Люди постарше просто спились. А молодежь попробовала создать вместо одного большого государства несколько собственных, поменьше. В начале 1990-х по стране начали возникать «организованные преступные группировки».

Способы цивилизованного урегулирования конфликтов (например, суды) появятся в стране лишь спустя десятилетие. В те годы внятных законов просто не существовало. Да и невнятных тоже. Что именно считать криминалом и как вообще вести себя в новых условиях, каждый решал для себя сам. Ну а поскольку в Сибири чуть ли не две трети населения – потомки ссыльных, то и формы переговоров там были куда жестче, чем в других местах.

Государство развалилось. Москва занималась своими делами и на то, что творится в регионах, внимания не обращала. Чиновники за смешные взятки передавали гигантские заводы черт знает кому. Международные жулики выкачивали из заводов всю прибыль и исчезали. Что могли противопоставить всему этому местные жители? Только опыт, вынесенный из подростковых драк район на район. Только умение собраться всем вместе и навалять врагу по первое число.

Путь, который прошли русские бригады, многократно воспет сериалами и гангста-рэп-клипами. Несколько молодых спортсменов решают, что пора брать биографию в собственные руки. Для начала они ставят под контроль ближайший к их микрорайону кооперативный ресторанчик. Через пару лет ребята становятся по-настоящему крутыми. Теперь у них есть джип и мобильный телефон. Швейцары ближайшего казино называют их по имени-отчеству. В Москве или Петербурге карьера ребят на этом и заканчивалась. Там подняться еще выше пацанам никогда в жизни не дали бы чиновники. Там быстро появились СОБР и ОМОН, – а против спецназа шансов у братвы не было. Но в регионах в начале 1990-х чиновники прежней силы уже не имели. И ребята стали брать под контроль не только магазины и кафе, но и стратегические предприятия. А кто бы им помешал?

Рубены спокойно вели свой бизнес два года подряд. Делали они это так нечистоплотно, что деятельность TWG стала причиной расследований аж в семи государствах мира. В Сибири расследовать ничего не стали. Просто в офисы стали приходить крепкие ребята в спортивных костюмах, которые говорили, что пора поделиться деньгами. То, что упустили чиновники, теперь взялись возвращать бандиты.

«Алюминиевые войны» середины десятилетия обернулись жуткой кровью. Во время перераспределения отрасли погибло столько людей, что в Красноярске под них отведена целая громадная аллея на главном местном кладбище. Одних только предводителей бригад там похоронено больше тридцати человек.

Уже в 1994-м братьям Черным пришлось бежать из страны и осесть в Израиле. Их наследие начали прибирать к рукам совсем другие люди. Сперва место TWG попробовала занять тоже иностранная структура AIOC. Летом 1995 года главный представитель AIOC в России Феликс Львов собирался слетать в Швейцарию. Он приехал в аэропорт «Шереметьево-2», прошел таможенный и паспортный контроль и ждал вызова на рейс. К нему подошли двое, показали удостоверения и предложили на минутку отойти. Несколько дней спустя мужчина, ждавший автобус на остановке неподалеку от аэропорта, отошел пописать в кусты и обнаружил там разлагающийся труп Львова. Лезть после этого в алюминиевые дела AIOC не рискнула, через год объявила о своем банкротстве и исчезла.

То же самое происходило по всей стране. Войны велись вокруг каждого из гигантов советской промышленности. Директоров заводов отстреливали дюжинами. А хозяевами промышленности становились люди, еще вчера крутившие наперстки на рынке.

В конце 1980-х все понимали, что жить так, как раньше, больше нельзя, невыносимо, нет сил, и пусть будет что угодно, лишь бы не советская власть. Но всего через несколько лет вдруг выяснилось, что и новые правила, это тоже совсем не здорово.

До перестройки в стране была всего одна сила: четырехмиллионная армия советских бюрократов. Внутри нее могли существовать различные группы, которые могли даже враждовать между собой. Но сути дела это не меняло – единый центр отдавал приказы, и не было силы, способной его ослушаться.

К концу 1980-х все поменялось. Единая бюрократия раскололась на несколько враждующих кланов. В бывших советских республиках власть теперь была своя, в каждом большом субъекте России – своя. Директора заводов боролись с министерствами, банкиры боролись с директорами заводов. Всего за несколько лет картина стала удивительно пестрой. И это было, скорее, хорошо. Потому что, когда вся власть сосредоточена в одних руках, это называется диктатура, а если распределена между многими силами – это и есть демократия.

К середине 1990-х борющихся сил в России было уже очень много. Но русских такая демократия не радовала, а пугала. Впервые в истории России чиновники не были полными хозяевами положения. Да вот только от власти их оттерли не политики нового образца, не высоколобые интеллектуалы и не общественные организации – а лысые пацаны с набитыми кулаками.

Впрочем, в регионах люди были рады и этому. После предыдущего беспредела появление братвы воспринималось как избавление от тягостного кошмара. Когда от иностранных жуликов бизнес переходил к местным ребятам, бабки хоть и утекали за границу, но все же не в таком объеме, как раньше. Бандиты строили себе коттеджи – и платили деньги строителям. Они открывали найт-клабы и казино – но иногда и столовые для стариков. Бритоголовые спортсмены начинали дружить с местной властью, покупали местные газеты и телеканалы – и население видело, что наконец-то появились люди, способные хоть что-то противопоставить царящему беспределу.

Города в Сибири маленькие. Все всех знают. И любой местный там был «своим», а любой приезжий – «чужаком». Дочери генералов милиции выходили замуж за городских «смотрящих», а молодые милиционеры ходили в те же самые качалки, что и их приятели-бандюки. Это для московских начальников братва была криминалом, с которым нужно бороться. На Урале и в Сибири местных бандитов воспринимали просто как силу, которая не пустит в город чужих. Защитит родной завод, построенный дедами, и наведет порядок.

Странно ли, что очень скоро в мэры провинциальных городов стали выдвигаться неприятные люди с поломанными носами и странными татуировками на пальцах?

А еще помимо иностранных жуликов и местных бандитов за сибирские промышленные предприятия в те же годы боролась и третья сила – московские банкиры. К середине 1990-х несколько столичных финансовых империй достигли уже такого могущества, что готовы были скупать бывшую советскую собственность целыми областями. Активнее других этим занимался холдинг «Интеррос», возглавляемый Владимиром Потаниным.

Годы шли. Из молодого экономиста Потанин давно превратился в одного из самых состоятельных людей России. Разбогатеть удалось и его компаньонам, институтским приятелям Прохорову и Хлопонину. Если теперь газеты упоминали их фамилии, то непременно с добавлением множества титулов – генеральный директор того да председатель совета директоров сего. На протяжении всех 1990-х их карьеры развивались почти параллельно, а потом Прохоров с головой ушел в бизнес, а Хлопонин решил перейти на государственную службу.

В 2001-м он был избран главой администрации Таймырского автономного округа. Таймыр – далекая, холодная, безжизненная и ничем не интересная территория. За исключением того, что именно на Таймыре располагались все производственные мощности холдинга «Интеррос». До тех пор пока власть над этим далеким полуостровом находилась в чужих руках, положение столичных банкиров совсем уж прочным считаться не могло.

А власть над далекими территориями тогда находилась черт знает в чьих руках. Получив контроль над промышленными гигантами, местная братва толпами поперла в государственные структуры. На парламентских выборах 1995 года пятая часть кандидатов в депутаты имела криминальное прошлое. В предвыборных списках значилось до шестидесяти лидеров организованных преступных группировок. За время работы этой думы были убиты три депутата и десять их помощников. Один депутат (Сергей Скорочкин) прославился тем, что лично застрелил в своем округе двух человек.

К концу 1990-х регионы превратились в неподконтрольные Москве удельные княжества. Власть пыталась с этим бороться. Если мэром города выбирался совсем уж откровенный бандит, его президентским указом снимали и отправляли в тюрьму. Но победить эту тенденцию было невозможно. Наученные горьким опытом сибиряки не желали подчиняться московским кандидатам. Пусть лучше будет бандит – зато свой.

И тогда с начала 2000-х годов свои кандидатуры на посты губернаторов стали выдвигать сами московские финансисты. «Может быть, хоть так удастся что-то изменить», – объясняли они интересующимся журналистам. На должности таймырского головы Хлопонин пробыл всего год, а потом ушел на повышение. Осенью 2002-го он стал губернатором самого крупного в стране Красноярского края.

Дети советских чиновников давно превратились в первых русских миллионеров. Но от этого они совсем не перестали быть детьми именно советских, и именно чиновников. Если это было нужно для пользы дела, любой из них мог быстренько натянуть серый чиновничий пиджак и занять место в правительстве. Это было что-то вроде генетической памяти: дети актеров никогда не комплексуют выходя на сцену, дети спортсменов без проблем становятся чемпионами, ну, а дети чиновников способны с закрытыми глазами руководить регионом. Ничего сложного в этом нет, ведь каждый из них в детстве видел, как это делает папа.

В результате Хлопонин быстро стал серьезным государственным чиновником. А вот его бывший институтский товарищ Прохоров стать серьезным все никак не соберется. Светская львица Ксения Собчак как-то рассказывала, что девушки называют финансиста Миша Праздник. Потому что вся жизнь Прохорова – это и есть одна бесконечная вечеринка. В июле – Лазурный Берег, в августе – Сардиния, в рождественские каникулы – непременный Куршавель.

Куршавель – это совсем небольшой городок во Французских Альпах. Первым из богатых русских еще в середине 1990-х на него наткнулся Владимир Потанин. Курорт идеально подходил для катания на лыжах. Общая протяженность куршавельской трассы – 600 км. Для сравнения – в популярном у менее богатых русских Шамони – только 152 км.

Потанин стал приезжать в Куршавель на Новый год, вдоволь катался на любимых лыжах, а потом мог задержаться еще на недельку, чтобы с несколькими близкими друзьями отметить заодно и день рождения. День рождения у Владимира Олеговича – 3 января. Друзей с каждым годом становилось все больше. Вслед за друзьями потянулись подружки, приятели подружек, звезды, чтобы спеть на вечеринках, папарацци, чтобы сфотографировать, как те поют, модели, чтобы было не скучно, и агенты моделей, потому что невозможно упустить такой шанс. Потом просто те, кто услышал про Куршавель от приятелей, потом те, кто узнал о нем из телевизора, – далее все подряд.

На самом деле Куршавель – это не один поселок, а три. Сперва вы попадаете в уютный, почти деревенский Куршавель-1550. Затем, на высоте 1650 метров вы окажетесь в лесном Куршавеле. Ну а поднявшись еще на двести метров, вы увидите уже настоящий Куршавель– 1850 – место, где мопсы гуляют по улочкам в норковых жилетках со стразами и даже туалетная бумага в отелях помечена логотипами самых дорогих марок вселенной.

Газета «Московский комсомолец» так описывала местную атмосферу:

Пробки из «Мерседесов» с джипами охраны на узеньких улицах, отдых среди лиц с обложки по космическим ценам, культовый клуб Les Caves, вечеринки Михаила Прохорова, где рекой льется шампанское Kristal (от 700 евро бутылка), украденные лыжи тверского губернатора Дмитрия Зеленина, подбитый в драке глаз сына Виктора Христенко и самые красивые девушки континента на веранде каждого кафе. Певец Валерий Меладзе на лыжах не катается и спускается с гор пешком. Певица Глюкоза, наоборот, катается и прячется с мужем от папарацци. Хор кубанских казаков надрывается на ужине Романа Абрамовича, а из проезжающих по улицам машин с московскими номерами доносится шлягер Ромы Зверя: «Девочки-мальчики танцуют…»

Каждый год в Куршавель приезжали две тысячи русских с ежемесячным доходом от полумиллиона долларов. И еще двадцать пять тысяч горнолыжников, которые зарабатывают $100 тысяч в месяц. Именно под этих людей в Куршавеле все и заточено.

Номера в двух главных местных отелях стоят от 1000 до 6000 евро за сутки. Есть и дешевле (есть даже номера по 120 евро в сутки) – но как раз там жить никто не желает. Ски-пасс (билет на катание в Трех долинах) обойдется в 42 евро в день. Детский сад (8 часов с обедом) – 38 евро. Аренда лыжной экипировки – 80 евро в сутки. Горячий шоколад в лобби-баре – 16 евро. Общая стоимость проживания – приблизительно 4000 евро в день.

Просыпаются в Куршавеле поздно – около двух часов дня. Совсем не вставать на лыжи, а только тусоваться считается моветоном. К четырем часам солнце садится и катание на лыжах плавно перетекает в посиделки в модном кафе Tremplin. Специально для русских хозяева имеют в меню несколько видов блинов – с устрицами, икрой и морепродуктами. После посиделок в баре все возвращаются в отели, переодеваются и отправляются в клуб развлечься. Вечеринки в Куршавеле проходят каждый день и на любой вкус.

На Новый год основная вечеринка проходит в клубе Les Airelles. Столик у стенки здесь стоит 700 евро, а место в центре зала – в три раза дороже. Впрочем, особого ухарства здесь обычно не бывает. Новый год – это только начало праздничной недели. Русские туристы берегут силы.

2 января день рождения у мультимиллиардера Олега Дерипаски. Но в Куршавеле он отмечает свой праздник редко. Еще сутки спустя – день рождения Владимира Потанина. Однако и это тоже не повод для шумного веселья. Каждый год Потанин снимает в Куршавеле одно и то же «Шале-де-Пре». Отдыхает очень спокойно, ведет здоровый образ жизни и рано ложится спать.

Поздравить его заскакивают разве что принц Монако Альберт да британские коллеги по бизнесу. 5 января день рождения у жены Олега Дерипаски – красавицы и светской львицы Полины. Справляет она его обычно в дорогущем клубе «Голубка». В тот же день проходит и ежегодная Martell-Party. Этот коньяк вот уже десятилетие поит весь русский Куршавель.

Ну а еще через день, 6 января, стартуют действительно громкие вечеринки. Русские богатые начинают отмечать православное Рождество – куршавельский праздник номер один. По всему курорту проходит множество мероприятий, отовсюду слышится русская музыка. В 2006 году на празднике, который устраивало окружение президента Казахстана Нурсултана Назарбаева, пел Элтон Джон. В следующем году в ресторане La Luna рижский бизнесмен Давид Каплан устроил концерт группы Uma2rman и фейерверк. Еще год спустя ресторан «Бержери» был арендован бизнесменом Шеффлером – там он отмечал праздник со своей новой девушкой, нью-йоркской моделью, которую отбил у одного из молодых Ротшильдов. Но самая роскошная вечеринка каждый год проходит, конечно, у самого веселого мультимиллиардера Михаила Прохорова в клубе Les Caves.

Свои party Прохоров всегда проводит только здесь – уже больше десяти лет подряд. Желающие поучаствовать специально самолетами прилетают в Куршавель на одну ночь. Плей-лист для своих вечеринок хозяин составляет всегда лично: никаких англоязычных хитов – только русская классика от групп «Ласковый май» и «Мираж»! Французы и немцы натягивают на головы подушки и пытаются скрыться от бесконечно повторяемой песни «Белые розы».

В 2007-м, ненадолго разбредясь по отелям, чтобы вздремнуть, уже к двум часам следующего дня гости Прохорова опять были на центральной площади. Они опохмелялись вином по цене приблизительно 1000 евро за глоток и снова слушали музыку. Специально для after-party в Куршавель прилетели «Звери» – любимая группа Михаила Дмитриевича. Концерт продолжался полтора часа. Было довольно холодно, но никто не расходился. Напротив огромной сцены специально для русских построили трехметровый ледяной Кремль. Покатавшись с горочек, гости пошли в ресторан «Мыс Горн». Там в тот вечер выступала группа «Сплин». Из ресторана все переместились в развлекательный комплекс Le Forum. Потанин играл в хоккей, а гости Прохорова приблизительно до трех часов утра катали шары в боулинге. Победитель мини-турнира получал пятилитровую бутылку шампанского «Шато Лафит Ротшильд» 1943 года разлива (27 000 евро).

Ну а совсем уже ночью компания оправилась в отель Le Byblos. В компании был Прохоров и множество красивых девушек. Там, в отеле, шумная вечеринка шумно и закончилась. Седьмого января 2007 года, около семи утра, человек, занимающий 42-ю строчку в списке самых богатых людей планеты, был арестован. В номер вошли жандармы с собаками, на Прохорова были надеты наручники, после чего он был отправлен из Куршавеля вниз, в долину, и заперт там в полицейском участке.

Аресты вызвали шок. Куршавель богатые русские давно привыкли считать почти субъектом Российской Федерации. Представить, будто у главный весельчак мог быть здесь арестован, – нет, представить подобное было невозможно!

Французы объясняли: Прохорова подозревают в организации международной сети сводничества. Зачем ему это нужно?! – хватались за голову русские. Красивый, молодой, холостой и такой богатый – да любая девушка сочтет за счастье ответить на его ухаживания. Все равно нужно разобраться, отвечали французы.

Всего задержано было двадцать шесть человек – из них одиннадцать девушек-красавиц. Сперва говорили, что среди них есть проститутки и даже несовершеннолетние. Но уже к обеду следующего дня все это было опровергнуто. Утром половину задержанных отпустили. Сам Прохоров просидел столько, сколько было возможно по закону, – четверо суток. Но в результате, безо всякого предъявления обвинений, на свободу вышел и он.

Шоу должно было продолжаться.