Русская идея

В «Возрождении», в номере от 13 января 1933 года, была напечатана моя статья о «Философии общего дела» Н. Ф. Федорова. В статье я называл его философию той новой и повелевающей идеей, которой нам как будто еще недостает.

Национальной идее как будто недостает идеи религиозной, а без проникновения религиозным единством всей нашей мысли и дела, без религиозной идеи, повелевающей нашими отдельными жизнями, не будет создана и новая национальная идеология.

Именно потому каждому думающему русскому, и особенно русской молодежи, следует прочесть Федорова и книжки о Федорове, тем более что их можно теперь достать в Париже – и не только прочесть, а, так сказать, пережить этого замечательного русского мыслителя.

Н. Ф. Федоров, библиотекарь Румянцевского музея, московский аскет, со дня кончины которого в этом году исполнилось тридцать лет, был современником Толстого, Достоевского и Соловьева.

Все они были под прямым влиянием Федорова.

Это удивительно. О Федорове все молчат, как будто его не знают, но вся русская мысль как бы освещается все сильнее религиозной федоровской идеей.

Вот вкратце и грубо ее основы.

Христианство не только созерцание и ожидание небес, а неустанное дело преображения земли. Мир нам дан не на поглядение, а для действия в нем.

Действие же человеческое, общее дело духа, знания, труда, должно иметь единственной целью полное и разумное овладение всеми слепыми стихиями и силами природы. Человек, пребывающий, по словам апостола Павла, «в детстве», – «порабощен вещными началами». Но после Воскресения Христова победа над всеми вещными началами мира, над самой смертью, прекращение действия смерти является единственным смыслом общих усилий человечества, уже приходящего «в свет разума».

Федоров учит, что человечество, живущее после Воскресения Христова, должно так следовать за Воскресшим в его противодействии власти вещных начал, чтобы вслед за Ним истребить «последнего врага – смерть».

Осуществление такого единственного и общего дела есть та творческая цель человечества, в начале которой должно быть его восхождение «в свет разума», когда эксплуатацию всюду заменит разумная регуляция, а жизнь, личная и общественная, преобразится в сознательное творчество и в литургическое служение. Народы и каждый человек должны преобразить свое духовное и материальное бытие в единую, внехрамовую литургию. Тогда только и откроется путь к свершению всем человечеством в его земном бытии литургического творческого таинства преосуществления, претворения вещественного в невещественное, – путь к победе над смертью.