Русская музыка в Париже и дома

Комментарии

Все статьи и исследования, написанные Стасовым до 1886 года включительно, даются по его единственному прижизненному «Собранию сочинений» (три тома, 1894, СПб., и четвертый дополнительный том, 1906, СПб.). Работы, опубликованные в период с 1887 по 1906 год, воспроизводятся с последних прижизненных изданий (брошюры, книги) или с первого (газеты, журналы), если оно является единственным. В комментариях к каждой статье указывается, где и когда она была впервые опубликована. Если текст дается с другого издания, сделаны соответствующие оговорки.

Отклонения от точной передачи текста с избранного для публикации прижизненного стасовского издания допущены лишь в целях исправления явных опечаток.

В тех случаях, когда в стасовском тексте при цитировании писем, дневников и прочих материалов, принадлежащих разным лицам, обнаруживалось расхождение с подлинником, то вне зависимости от причин этого (напр., неразборчивость почерка автора цитируемого документа или цитирование стихотворения на память) изменений в текст Стасова не вносилось и в комментариях эти случаи не оговариваются. Унификация различного рода подстрочных примечаний от имени Стасова и редакций его прижизненного «Собрания сочинений» 1894 года и дополнительного IV тома 1906 года осуществлялась на основе следующих принципов:

а) Примечания, данные в прижизненном издании «Собрания сочинений» Стасова с пометкой «В. С.» («Владимир Стасов»), воспроизводятся с таким же обозначением.

б) Из примечаний, данных в «Собрании сочинений» с пометкой «Ред.» («Редакция») и вообще без всяких указаний, выведены и поставлены под знак «В. С.» те, которые идут от первого лица и явно принадлежат Стасову.

в) Все остальные примечания сочтены принадлежащими редакциям изданий 1894 и 1906 годов и даются без каких-либо оговорок.

г) В том случае, когда в прижизненном издании в подстрочном примечании за подписью «В. С.» расшифровываются имена и фамилии, отмеченные в основном тексте инициалами, эта расшифровка включается в основной текст в прямых скобках. В остальных случаях расшифровка остается в подстрочнике и дается с пометкой «В. С.», т. е. как в издании, принятом за основу, или без всякой пометки, что означает принадлежность ее редакции прижизненного издания.

д) Никаких примечаний от редакции нашего издания (издательства «Искусство») в подстрочнике к тексту Стасова не дается.

В комментариях, в целях унификации ссылок на источники, приняты следующие обозначения:

а) Указания на соответствующий том «Собрания сочинений» Стасова 1894 года даются обозначением — «Собр. соч.», с указанием тома римской цифрой (по типу: «Собр. соч.», т. I).

б) Указание на соответствующий том нашего издания дается арабской цифрой (по типу: «см. т. 1»)

в) Для указаний на источники, наиболее часто упоминаемые, приняты следующие условные обозначения:

И. Н. Крамской. Письма, т. II, Изогиз, 1937 — «I»

И. Е. Репин и В. В. Стасов. Переписка, т. I, «Искусство», 1948 — «II»

И. Е. Репин и В. В. Стасов. Переписка, т. II, «Искусство», 1949 — «III»

И. Е. Репин и В. В. Стасов. Переписка, т. III, «Искусство», 1950 — «IV»

Указание на страницы данных изданий дается арабской цифрой по типу: «I, 14».

Напечатано впервые в 1877 году («Новое время», 11 марта, № 371).

26 февраля 1877 года в пятом концерте Русского музыкального общества под управлением Э. Ф. Направника была впервые исполнена II симфония А. П. Бородина. По словам Н. А. Римского-Корсакова, «симфония понравилась весьма умеренно», и друзья автора были недовольны несправедливо невнимательным отношением к ней публики («Летопись моей музыкальной жизни», изд. V, стр. 159).

Стасов, высоко ценивший А. П. Бородина как продолжателя дела М. И. Глинки и называвший его родным, впрочем, младшим братцем последнего (письмо к С. Н. Кругликову от 3 ноября 1890 г. — «Советская музыка», 1949, № 10, стр. 73), был крайне возмущен случившимся.

В письме на имя редактора «Нового времени», т. е. в данной статье, он выступил в защиту «богатырской», «гигантской», «русской 9-й симфонии», — как называл он ее в своих статьях и письмах, сравнивая с гениальной IX симфонией Бетховена (см., например, письмо к С. Н. Кругликову от 24 ноября 1885 г. — «Советская музыка», 1949, № 8, стр. 61). Попутно он коснулся здесь и других важных вопросов: воспитательного значения искусства, руководящей роли при этом композитора и т. д.

Уже в статье 1856 года «Первый концерт Концертного общества» (см. т. 1), а также и в ряде последующих работ, Стасов высказывался против «насильственного подлаживания под вкусы публики». В статье «Русская музыка в Париже и дома» он снова затронул эту тему: «Нечего хлопотать о том, чтоб композиторы спускались до понятий публики: таким способом можно добраться до одного — до стоячего болота… Пусть сама публика старается расти и подниматься до вышины талантливых людей, идущих вперед и не желающих повторять зады».

Это и подобные высказывания Стасова использовались иногда в порочных целях. Представители формалистического искусства утешали ими «непонятых» народом композиторов, говоря, что их поймут потомки. Однако между суждениями Стасова и его толкованием формалистами нет ничего общего. Мысль Стасова совершенно ясна: публика, воспитывавшаяся на плохих образцах музыкальных произведений казенной сцены и эстрады, должна дорасти до понимания национальных, реалистических, прогрессивных созданий новой русской музыкальной школы, таких, как симфония Бородина и другие. Таким образом, прикрывание подобного рода музыкантов высказываниями Стасова, этого подлинного трибуна народно-демократического искусства, есть недопустимая, гнусная клевета на него. Выступая на совещании деятелей советской музыки в ЦК ВКП(б), А. А. Жданов указывал, что формалисты, объявляя себя «непонятыми», подкапываются «под устои настоящей музыки, они сочиняют музыку уродливую, фальшивую, пронизанную идеалистическими переживаниями, чуждую широким массам народа…» И рассуждения о том, что их поймут потомки, означают лишь «отрыв от народа» (Выступление на совещании деятелей советской музыки в ЦК ВКП(б), 1948. — «Советская музыка», 1948, № 1, стр. 18).

Сам Стасов не раз говорил о формалистическом искусстве. Еще в первой своей статье «Музыкальное обозрение 1847 г.» он писал, что «для оркестра нет и не должно быть музыки просто как музыки, которая бы существовала без определенного содержания…» (см. т. 1). О музыкантах-формалистах говорил он и в работе «Искусство XIX века»: «И публика и критика пробовали возводить некоторых из их числа в великие таланты, чуть не в гении, — но эти искусственные усилия ни к чему не повели, и „великие композиторы“ оказывались „калифами на час“. Их очень скоро приходилось развенчивать» (см. т. 3).

Выступая в печати по поводу исполнения бородинской симфонии, Стасов попутно говорит и вообще о русском театрально-концертном репертуаре. Он снова и снова подчеркивает большое воспитательное значение русского музыкального искусства и обрушивается на русских «французов», которые «по вкусам музыкальным… по отчаянному непониманию всего, что выходит за пределы итальянщины или старинных объедков музыкальных, любого парижанина за пояс заткнут».

«Итальянщина» — главный враг Стасова. В редкой своей статье он не задевает хотя бы попутно итальянских композиторов и исполнителей, греша подчас недиференцированным отношением к ним; в пылу задора в равной мере обрушивается на какого-нибудь Риччи и на итальянского народного композитора Верди.

Публикуемая статья представляет интерес и как лишнее доказательство осведомленности Стасова в вопросах текущей зарубежной музыкальной жизни. Внимательно следит он за судьбами русской музыки не только в своем отечестве, но и за границей, и в ряде статей делится с русской публикой имеющимися у него сведениями.

В статье «Русская музыка в Париже и дома» Стасов говорит об общедоступных концертах известного французского дирижера Жюля Этьена Падлу (Pasdeloup, 1819–1887), организовавшего в 1851 году «Общество молодых артистов консерватории», из которого в 1861 году возникли знаменитые «Общедоступные концерты классической музыки», существовавшие до 1884 года. Эти концерты впервые дали возможность широким массам услышать выдающиеся симфонические произведения классического репертуара и молодой французской школы — сочинения Визе, Массне, Сен-Санса, Лало и других. Они же познакомили парижскую публику и с новинками зарубежной литературы, в том числе с русской музыкой. Произведения Глинки, Балакирева, Бородина, Римского-Корсакова стали у французов особенно популярны.

Наконец, еще одна характерно стасовская мысль мелькает в публикуемой статье: это вера в блестящее будущее русской музыки, в ее успех не только в России, но и за рубежом: «…когда-нибудь очередь дойдет даже и до Парижа, — пишет Стасов, — и нынешние свистки покажутся каким-то непостижимым идиотством».

Стасов не ошибся. Через 12 лет он имел возможность горячо приветствовать успехи русской музыки в том же Париже в связи с так называемыми «Трокадерскими концертами» 1889 года (см. статьи «По поводу всемирной выставки» в «Северном вестнике», 1889, NoNo IX–X и «Письмо к А. С. Суворину» и «Новые проделки г. Буренина» — обе в газете «День», 1889, 11 и 28 октября, No№ 483 и 500)

М. П. Блинова