Русские землепроходцы и мореходы

1. Край земли российской

Русские люди в XVII в. проникли не только на юго-восток Сибири. По путям, проложенным с Оби на Енисей и Лену, они вышли на крайний северо-восток Азиатского материка.

Летом 1642 г. по распоряжению якутского воеводы отряды казаков и промысловиков под предводительством Д. Зыряна, М. Стадухина и С. Дежнева отправились на Колыму. Они достигли ее устья, где поставили зимовье Нижнеколымское. Отсюда в 1645 г. М. Стадухин и Д. Зырян и большая часть отряда с пушниной вернулись в Якутск, а С. Дежнев и 13 казаков остались в Нижнеколымском остроге.

Семен Дежнев был выходцем из поморских крестьян деревни Осиновской Волокопинежской волости, откуда он в 1630 г. по набору попал на государственную службу в Сибирь. Свою службу Дежнев начал в Тобольске, потом был переведен в Енисейский острог, а с 1637 г. — на реку Лену, в Якутск. Кроме исполнения служебных обязанностей он занимался охотой.

Именно отсюда в 1642 г. после тщательной подготовки он вместе с Михаилом Стадухиным отправился на Индигирку к Зыряну. Дежнев надеялся через год вернуться в Якутск, но его путешествие продлилось почти 20 лет.

В 1647 г. С. Дежнев вместе со своими казаками присоединился к одной из партий промышленников, направлявшихся из Нижнеколымского острога к Ледовитому океану за моржовым клыком и мехами. Но поход оказался неудачным, так как скопление льдов в устье Колымы вынудило отряд вернуться назад. В 1648 г., когда поморский купец Ф. Алексеев (Попов) снарядил новую экспедицию в составе 90 казаков, в нее вошел и Семен Дежнев. Из Нижнеколымского острога отряд вышел на шести судах-кочах, специально подготовленных для хождения среди льдов.

В то время у русских мореходов были в ходу кочи двух видов — большие и малые. В хорошую погоду в течение суток на этих судах можно было преодолеть расстояние до 150–250 км.

Для похода вдоль побережья Северного Ледовитого океана к «Теплому морю» (Тихому океану) были снаряжены большие кочи с командой из 15 человек каждый. Ледяные заторы, внезапно разразившиеся бури и штормы в Восточно-Сибирском и Чукотском морях разметали кочи. На плаву остались только два судна под командой С. Дежнева и Ф. Алексеева, они и продолжили свой путь на восток. В начале сентября 1648 г. кочи Дежнева и Алексеева вошли в штормящий пролив, разделяющий Азию от Америки, обогнув «Большой каменный нос»[35], повернули на юг. Здесь разбушевавшаяся стихия разметала кочи С. Дежнева и Ф. Алексеева.

Судьба спутников Ф. Алексеева стала известна только спустя 50 лет. Их коч был выброшен на побережье Камчатки, где впоследствии часть людей погибла, а остальные смешались с местным населением.

Коч С. Дежнева с 24 казаками долго носился по бушующему морю, пока его не выбросило на берег. Судно получило настолько серьезное повреждение, что дежневцы вынуждены были бросить его. Пешком, на лыжах, с нартами они стали добираться до реки Анадырь. О том, как добирались дежневцы до Анадыря, рассказал сам их предводитель. «И шли мы, — писал С. Дежнев, — все в гору, сами пути себе не знаем, холодные и голодные, наги и босы. А шел я… с товарищами до Анадыря реки ровно десять недель»[36]. Дежнев сообщил якутскому воеводе и то, что берега «матерой земли» (северо-восточные берега Сибири) нигде не соединялись с «Новой Землей» (Америкой). Так закончилось морское путешествие Семена Дежнева, в ходе которого было доказано существование прохода из Ледовитого океана в Тихий[37].

Зимовка в устье Анадыря оказалась суровой. Половина спутников Дежнева погибла от голода и болезней. Летом 1649 г. Дежнев и оставшиеся в живых 12 человек из состава его отряда, построив небольшие речные суда, двинулись вверх по реке. Дойдя до среднего течения Анадыря, Дежнев и его спутники основали Анадырский острог, в котором остались на зимовку. Только в 1662 г. Дежнев возвратился в Якутск. Он привез с собой чертежи рек Анадырь и Анюй, отчет о своем плавании, а также описание природы Анадырского края. Вскоре С. Дежнев был послан в Москву, где в 1665 г. получил звание казачьего атамана.

В 1670 г. Дежнев снова направляется в Москву с соболиной казной. Выполнив это задание, обратно в Якутск он уже не вернулся. Тяжелые лишения подточили его крепкий организм. В 1673 г. Дежнев скончался в Москве.

Морской и сухопутный путь, пройденный С. Дежневым и его спутниками, открыл для русских поселенцев и промышленников кратчайшую дорогу с Колымы на Анадырь и дальше на Камчатку. Именно с Анадыря на Камчатку отправились Лука Морозко и Владимир Атласов, которым было суждено сделать еще один шаг по пути освоения окраин Сибири.

В 1696 г. казак Лука Морозко с отрядом, состоявшим из 16 казаков, нескольких промышленных людей и 40 юкагиров, из Анадырского острога был послан на реку Опуку, чтобы принять в русское подданство местное население, жившее по ее берегам. Однако он не ограничился указанным районом, а пошел дальше. Следуя по западному побережью Камчатки, Морозко со своим отрядом дошел до реки Тигиль. По возвращении в Анадырский острог он доложил обо всем, что видел на Камчатке, и о том, что «до Камчатки реки не доходил один день… — за малолюдством служилых людей»[38]. Морозко принес также известие о существовании южнее Камчатки гряды островов.

Все эти сведения заинтересовали анадырского приказчика Владимира Атласова. На личные средства, взятые в долг под проценты, он организует экспедицию на Камчатку. Вместе с Атласовым в поход на Камчатку снова пошел и Лука Морозко. Отряд численностью в 120 человек (60 русских и 60 юкагиров) в начале 1697 г. выступил из Анадырского острога, перевалил на оленях через Корякский хребет и устремился на юг.

Выйдя к западному побережью Камчатки, где жили коряки-олюторцы, Атласов привел их в русское подданство. На реке Олюторе отряд разделился на две партии. Одна партия во главе с Морозко пошла вдоль восточного берега Камчатки на юг, а другая, возглавляемая самим Атласовым, пошла в том же направлении вдоль ее западного берега. Но вскоре отряды вновь соединились и по реке Тигиль направились в глубь полуострова к реке Камчатке. Ее долина оказалась густо заселенной. В одном месте встречалось по 200 и 300 юр г. Атласов, как и прежде, «призывал» живших тут камчадалов «под государеву руку». На реке Камчатке им был заложен Верхне-Камчатский острог. В знак своего посещения Камчатки и как символ ее присоединения к России в устье реки Крестовки (Кануч) он поставил деревянный крест с надписью: «В 205 (т. е. 1697 г. — Ред.) году июля 18 дня поставил сей крест пятидесятник Володимир Атласов с товарищами»[39].

С реки Камчатки отряд двинулся на западный берег полуострова. Продвигаясь вдоль побережья Охотского моря к югу, Атласов на оконечности Камчатского полуострова встретил шесть поселений до того неизвестного народа айнов, или, как называли их русские землепроходцы, курилов[40]. «Курилы обличьем, — сообщает Атласов, — на камчадалов схожи, только видом их чернее, да и бороды меньше»[41]. С реки Голыгиной Атласов видел и Курильские острова. Атласов сообщал, что против первой курильской реки на море он видел острова. Местное население сообщило ему, что на тех островах люди живут. После этого Атласов возвратился в Верхне-Камчатский острог, где оставил отряд из 15 казаков и 13 юкагиров под начальством Потапа Сердюкова, а сам направился сначала в Анадырский острог, а затем в Якутск, куда прибыл уже в 1700 г. Отсюда в том же году Атласов был послан в Москву с отчетом о своем походе на Камчатку. Прежде всего он представил чертеж Камчатки. В своем отчете Атласов сообщил интересные сведения о Камчатской земле, быте и хозяйственной деятельности ее населения, а также о Курильских островах, через которые путь лежит в «зело чудное Нифонское царство» (Японию)[42]. «Камчадалы, — писал Атласов, — державства великого над собой не имеют…»[43]. Позднее эти сведения были подтверждены С. П. Крашенинниковым. Владимир Атласов поведал также о климате, растительном и животном мире, минеральных источниках полуострова. На основании его отчета тобольский служилый человек С. У. Ремезов составил карту-чертеж Камчатки, которая является одной из древнейших карт Чукотского полуострова, Камчатки и Курильских островов. За присоединение Камчатки к России В. Атласов по решению правительства был назначен туда приказчиком.

Походы В. Атласова и Л. Морозно (1696–1699 гг.) имели не только научное, но и большое практическое значение. Они открыли и присоединили Камчатку к Русскому государству, положили начало ее освоению. Уже тогда Петр I понимал значение для России Камчатки и уделял большое внимание заселению и превращению Камчатки в главную базу русского флота на Тихом океане.

2. На самых дальних наших островах

Вслед за присоединением к России Камчатки русские люди проникали и на ближайшие острова Тихого океана, и в первую очередь на Курилы. Название Курильским островам также дали русские за их постоянно дымящиеся вулканы. Впоследствии русские исследователи давали островам соответственно числовые названия: первый остров, второй остров и т. д.

После получения известий о Курильских островах, сообщенных В. Атласовым, Сибирский приказ по указанию Петра I организует несколько походов с целью изучения островов к югу от Камчатки и получения сведений о Японии.

В августе 1711 г. на Курильские острова отправились казацкий атаман Д. Я. Анциферов и есаул И. П. Козыревский с командой из 33 человек. Их экспедиция положила начало изучению русскими Курильских островов. Они побывали на северном острове Курильской гряды — Шумшу, где от его жителей узнали, что они не признают над собой ничьей власти. Анциферов и Козыревский, как и Атласов на Камчатке, обследовали остров и привели его жителей в русское подданство. По возвращении в Большерецк они представили отчет о своей поездке и «чертеж морским островам». В объяснениях, приложенных к чертежу, Козыревский описывал быт, нравы, хозяйственную и торговую деятельность местных жителей.

Дальнейшее изучение и присоединение Курильских островов к России связано уже с именем одного И. П. Козыревского. В течение 1712 и 1713 гг. он дважды побывал на островах. В результате этих походов была обследована вся Курильская гряда. На основании данных, полученных в результате походов (1711–1713 гг.) и расспросов местных жителей, Козыревский составил «чертеж-карту Камчадальского носу и морским островам» и дал их краткое описание. На этой карте впервые были изображены Курильские острова от мыса Лопатка до острова Хоккайдо. Эта карта получила большую известность и впоследствии использовалась при составлении карт Сибири. Интересны и его сведения об айнах — жителях островов. Козыревский сообщал, что они живут самовластно и что он привел их в русское подданство. Козыревский собрал также ряд сведений и о Японии. Например, что японцам было запрещено плавать севернее острова Хоккайдо. Кроме того, он выяснил, что «итурупцы и урупцы самовластно живут и не в подданстве»[44]. Так же самостоятельны и независимы и жители острова Кунашир. Таким образом, русские не только первыми открыли Курильские острова и нанесли их на карту, но и первыми установили над ними права владения.

После присоединения к России Камчатки и Курильских островов походы русских людей в эти дальневосточные земли стали совершаться постоянно. Однако все они проходили сухим путем, вдоль побережья Охотского моря, в обход Пенжинской губы. Этот путь был очень трудным, и, чтобы его преодолеть, требовалось много времени.

Поэтому была предпринята попытка отыскать морской путь на Камчатку. По указу Петра I из Петербурга в Охотск были отправлены опытные мореходы и кораблестроители, а также материалы, необходимые для постройки судна. В июле 1716 г. экспедиция в составе 21 человека во главе с Козьмой Соколовым и Никитой Треской на построенном легком судне «Восток» совершила первое успешное плавание из Охотска на Камчатку. С этого времени сообщение с Камчаткой морем стало осуществляться постоянно. Камчатка становится основной базой русских на Тихом океане.

С целью дальнейшего всестороннего изучения и освоения Сибири и Дальнего Востока, побережий и островов северной части Тихого океана по распоряжению Петра I стали посылаться специальные экспедиции. В 1716 г. для исследования Камчатки и близлежащих земель отправляется экспедиция во главе с якутским воеводой Я. А. Елчиным — «Большой Камчатский наряд». Ей поручалось «исследовать Камчатку с землями чукочь, коряк, юкагир, иных туземцев, заведя с окрестными жителями торговлю». Кроме того, предлагалось построить остроги и снарядить экспедиции к берегам Северного и Восточного морей, а также по рекам Колыме, Камчатке, Пенжине, Яме, Охоте, Уде, Амуру для «проведывания» неизвестных земель, лежащих против устья этих рек[45].

Помня о притязаниях Цинской империи на владения Русского государства, выдвинутых во время нерчинских переговоров, Елчин предписывал участникам экспедиции, что в случае каких-либо претензий со стороны цинского или японского правительства в отношении Курильских островов «отговариваться, что (они) вечное владение Московское-Сибирского государства» и что в соответствии с русско-китайским договором «положены ете земли в сторону Московского государства»[46].

Результаты этой экспедиции, видимо, не удовлетворили Петра I. В 1719 г. по его указу была снаряжена новая экспедиция, в состав которой вошли геодезисты И. М. Евреинов и Ф. Ф. Лужин. Им предписывалось «ехать до Камчатки и далее, как указано, и описать тамошние места: сошлася ли Америка с Азией»[47]. Во время своего плавания Евреинов и Лужин дошли предположительно до острова Симушир Курильской гряды, они проводили картографическую съемку и описания островов.

В 1724 г. по указу Петра I организуется Первая Камчатская экспедиция, положившая начало более глубокому изучению Сибири, Северного морского пути и Тихого океана. Она должна была установить, соединяется ли Азия сушей с Америкой, определить расстояние, разделяющее их, открыть морской путь через Ледовитый океан в Китай, Японию и Индию. Экспедицию в составе 69 человек возглавили В. И. Беринг и его помощники А. И. Чириков и М. П. Шпанберг.

25 января (5 февраля) 1725 г. экспедиция вышла из Петербурга. Ей предстоял трудный и долгий путь. Только 13 (24) июля 1728 г. на боте «Святой Гавриил» экспедиция вышла из устья реки Камчатки и направилась на север, вдоль восточного побережья Камчатки и Чукотки. Во время этого плавания ею были открыты залив Святого Креста и остров Святого Лаврентия. И хотя экспедиция прошла пролив, отделяющий Азию от Америки, до 67 градусов 18 минут северной широты, однако вопрос о связи материков для ее участников остался неясным. Это случилось потому, что Беринг, избегая опасной зимовки, отверг предложение Чирикова продолжать плавание до устья реки Колымы и приказал команде возвращаться назад. Из-за тумана американский берег остался незамеченным.

И все же, несмотря на то что экспедиция не смогла полностью решить поставленные перед ней задачи, значение ее было исключительно велико. Она доставила сведения об островах и побережье моря и пролива, названного впоследствии именем Беринга, собрала материал, который доказывал, что между Азиатским и Американским материками должен быть пролив.

На основании данных плавания Беринга и Чирикова мичман П. А. Чаплин в 1729 г. составил карту восточного побережья пролива, представлявшую для своего времени большую ценность.

В 1727 г. организуется экспедиция, которую возглавили якутский казачий голова Афанасий Шестаков и капитан тобольского драгунского полка Д. И. Павлуцкий. Целью экспедиции было разведывание новых земель в Тихом океане. В ее состав вошел отряд из 400 казаков, бывших уже ранее в экспедициях, а также подштурман Иван Федоров, геодезист Михаил Гвоздев, рудознатец С. Гердебол и 10 матросов[48].

Экспедиция, разделенная на отряды, использовала суда «Восточный Гавриил», «Лев», а также «Гавриил» и «Фортуна», оставшиеся после первой экспедиции Беринга.

Отряд под командой племянника Шестакова Ивана на боте «Гавриил» был послан исследовать берега устья Уди, Курильских островов и Южной Камчатки.

Другой отряд экспедиции во главе с Василием Шестаковым (сыном А. Шестакова) на судне «Фортуна» с командой из 25 человек обследовал Курильские острова. На основании работы этого отряда была составлена карта Курильских островов от острова Шумшу до острова Матсмай (Хоккайдо).

Сам А. Шестаков осенью 1729 г. на боте «Восточный Гавриил» отправился из Охотска к Тауйскому острогу, а оттуда с отрядом из 124 человек прошел по северному побережью Охотского моря до Анадырска[49].

В результате этого похода коряки были приняты в русское подданство. Во время этой экспедиции в марте 1730 г. А. Шестаков был убит. После его гибели экспедицию возглавил Д. И. Павлуцкий.

Для обследования земель, лежащих северо-восточнее Камчатки, в 1732 г. был направлен отряд под руководством подштурмана Ивана Федорова и геодезиста Михаила Гвоздева. Этому отряду предписывалось идти из Большерецка к Анадырскому устью, а оттуда к так называемой Большой Земле (Аляске), где он должен был собрать сведения о имеющихся там острогах, живущих в них людях, которых следовало привести в русское подданство. 21 августа (1 сентября) 1732 г. Федоров и Гвоздев на боте «Святой Гавриил» достигли берегов Аляски.

Проводившиеся на Курильские острова экспедиции (Елчина, Евреинова и Лужина, Шестакова и др.) показали, что все острова вплоть до берегов Японии не были заняты японцами. Этот факт еще раз подтвердил в 1733 г. обер-секретарь Сената И. К. Кириллов. В своей записке об организации экспедиций он писал, что в южную сторону «все острова до самой Японии подлинно никому не подвластны…».

Одной из самых крупных экспедиций первой половины XVIII в. была Великая Северная (Вторая Камчатская) экспедиция, проводившаяся с 1733 по 1743 г. Перед ней были поставлены важные задачи, связанные с исследованием и освоением этого края. В частности, перед ней ставилась задача исследовать и нанести на карту морское побережье Сибири от устья Печоры до Берингова пролива, выяснить возможность сквозного плавания из Атлантического океана в Тихий. Вместе с тем экспедиции вменялось в обязанность изучить внутренние районы Восточной Сибири и районы, примыкающие к Тихому океану, исследовать Курильские острова, а также найти путь в Японию.

Для выполнения столь обширной программы было создано несколько морских и сухопутных отрядов. Среди участников экспедиции находились штурманы, матросы, геодезисты, рудознатцы, профессора и адъюнкты Российской Академии наук, художники, офицеры русского флота и другие специалисты — всего около 1 тыс. человек.

Начальником экспедиции был назначен капитан-командор В. И. Беринг, его помощниками А. И. Чириков и М. П. Шпанберг.

В период с 1734 по 1743 г. северные отряды экспедиции провели работу по описанию и составлению карт берегов Северного Ледовитого океана от Печоры до Колымы.

В 1738–1739 гг. отрядом под командованием М. П. Шпанберга на кораблях «Архангел Михаил», «Надежда» и «Святой Гавриил» были исследованы Курильские острова. Во время этого плавания русские моряки достигли Японии, став первыми европейцами, которые с севера проникли к берегам этой страны.

Отряд Шпанберга исследовал и нанес на карту под русскими наименованиями почти все острова Курильской гряды. На основании карт Шпанберга и Вальтона была составлена генеральная карта Российской империи, напечатанная в 1745 г. в академическом российском атласе.

Спустя три года (в 1742 г.) вдоль восточного берега Сахалина прошел на дубель-шлюпке «Надежда» другой участник Великой Северной экспедиции лейтенант А. Е. Шельтинг, который достиг пролива, отделяющего Сахалин от острова Хоккайдо.

В 1741–1742 гг. В. И. Беринг и А. И. Чириков совершили свое знаменитое плавание с Камчатки к северо-западному побережью Америки (Аляске). 4 (15) июня 1741 г. «Святой Петр» под командованием Беринга и «Святой Павел» под командованием Чирикова вышли из Петропавловска на поиск берегов Америки. 20 июня (1 июля) из-за сильного тумана оба судна разошлись в море и потеряли из виду друг друга. С этого момента плавание Беринга и Чирикова происходило раздельно. 16 (27) июля 1741 г. Беринг достиг берегов Америки. Во время плавания им были открыты острова Святого Ильи, Кадьяк, Туманный, Евдокеевские. Между тем среди экипажа обнаружились случаи заболевания цингой, поэтому Беринг принял решение вернуться на Камчатку. На обратном пути он открыл Шумагинские острова и ряд островов Алеутской гряды. Плавание «Святого Петра» протекало в неимоверно трудных условиях. На обратном пути корабль попал в полосу сильных бурь. Трудности усугублялись свирепствовавшей среди команды цингой, которая унесла из жизни 12 человек. Оставшиеся в живых члены экипажа едва могли справляться с управлением судна. Истощились запасы питьевой воды и продовольствия, судно потеряло управление. 4 (15) ноября была наконец замечена земля. Бедственное положение судна заставило отряд высадиться на берег неведомой земли. Вновь открытая земля оказалась островом, впоследствии получившим имя Беринга. Здесь нашел свое последнее пристанище отважный командор. Его спутники, оставшиеся в живых, весной 1742 г. из обломков «Святого Петра» построили двухмачтовый парусник, на котором вернулись в Петропавловск.

Что же касается судьбы А. И. Чирикова, то он на корабле «Святой Павел», потеряв из виду «Святого Петра», утром 15 (26) июля, т. е. более чем на сутки раньше Беринга, достиг Северной Америки. Продолжая плыть вдоль берега, Чириков осмотрел американское побережье протяженностью около 400 верст, собрал ценные сведения о животном и растительном мире этого края. На обратном пути на Камчатку, проходившем, так же как и у Беринга, в трудных условиях, Чириков открыл часть островов Алеутской гряды (Адах, Кадьяк, Агатту, Атту, Умнак) и остров Адэк, относящийся к группе Андреяновских островов. 10 (21) октября «Святой Павел» возвратился в Петропавловскую гавань. Из 75 членов экипажа с ним вернулся всего 51 человек[50].

Открытие берегов Северо-Западной Америки и Алеутских островов русскими моряками было величайшим географическим открытием первой половины XVIII в.

Во время Великой Северной экспедиции большую работу проделали участники «академического отряда». Ученые провели исследования и собрали ценные географические и естественно-исторические сведения о внутренних районах Сибири и районах, примыкающих к Тихому океану, провели астрономические определения.

Появились первые научные описания Камчатки и северо-западных берегов Америки. Большая заслуга в этом принадлежит С. П. Крашенинникову и Г. В. Стеллеру. Степан Петрович Крашенинников, ставший позднее крупным русским ученым, академиком Петербургской Академии наук, во время Великой Северной экспедиции был студентом Российской Академии наук, прикомандированным в качестве помощника к «академическому отряду». За время своего пребывания на Камчатке (1737–1741 гг.) Крашенинников исследовал полуостров и собрал огромный материал, характеризующий природу, население и быт местных народов, а также историю открытия и освоения Камчатки. Им были составлены карты-схемы горячих источников. Итогом работы Крашенинникова стало знаменитое «Описание земли Камчатской» — первый научный труд, посвященный Камчатке.

Его исследования продолжил Г. В. Стеллер — член Петербургской Академии наук. В 1740–1741 гг., будучи участником Великой Северной экспедиции, он проводил обширные исследования на Камчатке. Затем вместе с Берингом достиг берегов Америки. Во время зимовки на острове Беринга составил первое его топографическое и геологическое описание. Перу Стеллера принадлежат такие работы, как «Путешествие от Камчатки к Америке вместе с капитан-командором Берингом» и «Описание земли Камчатки».

Отряд геодезистов П. Скобельцына и В. Шетилова, входивший в состав Великой Северной экспедиции, прошел по левобережью Амура, сделал астрономические определения, позволившие уточнить карты этого района.

В целом поставленные перед Великой Северной экспедицией задачи были выполнены. Собранные ею материалы явились ценным вкладом в изучение Сибири, Дальнего Востока, побережий и островов Северного Ледовитого и Тихого океанов, а также северо-западного побережья Америки. Ее участники описали и положили на карту побережья Северного Ледовитого океана от Карского моря до Чукотского полуострова, уточнили сведения о расположении Азиатского материка и северо-западного американского побережья. Более детально исследовали и описали Камчатку, Курильские острова, северные берега Японии. Участники экспедиции составили свыше 60 карт, послуживших впоследствии основой для создания сводных карт Сибири, дальневосточных берегов и морских плаваний (например, карты Морской академии 1740–1742 гг., карты Г. Ф. Миллера 1754–1758 гг.).

Но не только этим исчерпывается значение Великой Северной экспедиции. Она способствовала развитию производительных сил окраин Сибири, оказала влияние на дальнейшее развитие промыслов, сельского хозяйства, промышленности и торговли.

В 50-х годах XVIII в. дело Великой Северной экспедиции было продолжено. В период с 1743 по 1766 г. в северной части Тихого океана между Камчаткой, островами Беринга, Алеутскими и северо-западной Америкой было осуществлено более 40 экспедиций. В результате этих исследований русским стала известна вся гряда Курильских островов, имевших важное значение для России. По своему географическому положению они непосредственно прилегали к русским дальневосточным владениям, создавая их естественную защиту, обеспечивали свободный выход из Охотского моря в Тихий океан и имели важное стратегическое значение. Владение ими способствовало установлению надежной связи с Чукоткой, Камчаткой и Японией, в торговле с которой была заинтересована Россия.

Вот почему сразу же после открытия и присоединения Курильских островов к России началось их хозяйственное освоение. Правда, процесс этот был медленным. Сначала острова регулярно посещали чиновники и служилые люди, а с середины XVIII в. на них стали селиться вместе с семьями русские поселенцы, которые жили там иногда по нескольку лет. Они занимались рыболовством, добычей морского зверя, а также пушного зверя, в изобилии водившегося на островах. С местным населением у русских поселенцев — сразу же устанавливались добрососедские отношения. Они совместно занимались земледелием, рыболовством и охотой. Делались попытки развития земледелия и на Камчатке, в Охотске и других местах. С этой целью в 1733 и 1744 гг. по приказу Екатерины II на Камчатку с реки Лены было переселено 20 крестьянских семей. Они привезли с собой семена зерновых культур, крупный рогатый скот, лошадей. Однако из-за тяжелых природных условий хлебопашество на Камчатке прививалось с большим трудом. Оно утвердилось только в двух деревнях — Ключевской и Милькове.

В 1830 г. была организована Камчатская земледельческая компания, которая занималась огородничеством, разведением скота (коров, лошадей), выращивала хлеб.

Для того чтобы более прочно закрепить Курильские острова за Россией и оградить их от возможных притязаний со стороны Японии, на острове Уруп было построено укрепление и создано русское поселение. В 1795 г. сюда была направлена партия промышленников из 40 человек, снабженная необходимым снаряжением для охоты и рыбной ловли, а также с домашним скотом. Эта партия основала здесь первое русское постоянное поселение. Поселенцы производили опыты посева ржи, пшеницы и льна, которые дали хороший результат. В дальнейшем на Урупе помимо ржи и пшеницы возделывали овес, горох и лен. Поселенцы занимались овощеводством, разводили крупный рогатый скот. В селениях появились столярные, кузнечные и слесарные мастерские. Русским правительством был издан указ о переселении на Курильские острова не только добровольцев, но и ссыльных, знающих слесарное и кузнечное ремесло, а также литейное дело.

Местное население заимствовало у русских усовершенствованные орудия труда. Более интенсивно стало развиваться рыболовство. От русских они узнали более совершенную обработку рыбы (соление), научились делать новую одежду, рубить избы. Местное население воспринимало и русскую культуру. В 1747 г. на острове Шумшу была открыта первая школа. Позднее многие курильцы учились и на Камчатке.

Потребности хозяйственного освоения края настоятельно требовали развития кустарных промыслов, судостроения, освоения речных и морских путей. В Охотске и на Камчатке возникают судостроительные мастерские, открывается школа для подготовки штурманов и матросов. Все это благотворно сказывалось на развитии производительных сил этого края. Успехи в экономическом развитии Дальнего Востока подтверждают слова Ф. Энгельса о том, что «Россия действительно играет прогрессивную роль по отношению к Востоку»[51].

В конце XVIII в. усиливается экспансия Англии, Франции и Америки в северо-западной части Тихого океана. В русских водах Тихого океана стали появляться иностранные китобойные суда, различного рода экспедиции, которые стали приписывать себе честь «открытия» земель и островов, уже открытых русскими. Это обеспокоило русское правительство. В 1784 г. по его распоряжению на Аляску и Алеутские острова был направлен Г. И. Шелихов — русский мореход и купец, чтобы установить на этих землях русские пограничные знаки.

В 1799 г. по инициативе Шелихова была создана Российско-Американская торгово-промышленная компания. Она получила от русского правительства монопольное право управлять Аляской, Алеутскими, Курильскими островами и Сахалином.

С конца XVIII в. Курильские острова стали посещать японские чиновники. В 1800 г., прибыв на остров Итуруп, они уничтожили русские пограничные знаки и установили столб, обозначавший принадлежность острова Японии.

Для охраны русских прав на земли, а также для изучения морского пути в Русскую Америку[52] организуется первая русская кругосветная экспедиция во главе с И. Ф. Крузенштерном и Ю. Ф. Лисянским (1803–1806 гг.), а также экспедиции под начальством В. М. Головнина и П. И. Рикорда (1807–1809 гг.). Эти экспедиции внесли значительный вклад в изучение Камчатки, Курильских островов, Сахалина и русских владений в Америке. Их участники выполнили широкие океанографические и метеорологические работы в Тихом океане, провели съемку и опись Камчатки, Курильских островов, побережья Сахалина и некоторых островов Японии, уточнили положение островов и проливов, а также нанесли на карту очертания береговой линии, исследовали глубины у берегов. Они собрали богатый географический и этнографический материал.

С экспедицией Крузенштерна следовал и полномочный посол России Н. П. Резанов, которому предстояло наладить торговые связи с Японией. Однако эта задача оказалась нерешенной. Япония отказалась установить дипломатические и торговые отношения с Россией.

Прибыв в 1805 г. на Камчатку и узнав о проникновении японцев на Южный Сахалин и острова Кунашир и Итуруп, Н. П. Резанов поручил лейтенантам Н. А. Хвостову и Г. И. Давыдову выдворить их с незаконно захваченных русских земель. В 1806 г. Хвостов прибыл в залив Анива (Южный Сахалин). Он уничтожил построенные японцами сооружения и предложил им покинуть русский Сахалин. В подтверждение того, что Сахалин является русской территорией, Хвостов 8 (20) октября 1806 г. в присутствии большого числа айнов поднял на берегу Анивского залива русский государственный флаг, а старшине селения Анива выдал медаль и грамоту о русском подданстве. Во всех селениях Южного Сахалина айнам было объявлено, что Россия будет защищать их от японцев. В это же время на остров Сахалин была доставлена первая группа русских поселенцев и построено укрепление. Весной 1807 г. Н. А. Хвостов и Г. И. Давыдов побывали также на островах Итуруп и Уруп, они уничтожили военные сооружения японцев на Итурупе, восстановили там русские пограничные знаки и оставили на острове гарнизон из пяти матросов. Резанов послал протест японскому правительству, указав, что на север от острова Хоккайдо все земли и воды принадлежат русскому императору.

В целях лучшего управления Курильскими островами по указанию русского правительства Российско-Американская компания на основе существовавшего на острове Уруп русского поселения создала особый Курильский отдел во главе с мичманом Этолиным.

Начиная с первой половины XVIII в. в своих официальных документах русское правительство рассматривало Сахалин и Курильские острова как составную часть Российской империи.

Приоритет русского открытия и освоения Сахалина и Курильских островов вплоть до острова Хоккайдо признают и многие ученые Японии. Так, известный историк Японии Куно Еси в книге «Японская экспансия на Азиатском континенте», изданной в 1949 г., писал, что не только Сахалин и Курильские острова, но и «Эдзо (Хоккайдо. — Ред.) в XVIII веке и даже в первой половине XIX века не являлись составной частью японской империи… Большинство историков, ученых и государственных деятелей (Японии. — Ред.) рассматривало Эдзо как иностранное государство»[53].

3. Амурская экспедиция

Процесс освоения и заселения новых земель происходил и в бассейне рек Амура и Уссури. Однако после короткого расцвета русской жизни в конце XVII в. на амурских берегах вновь воцарилось безмолвие и безлюдье. По условиям Нерчинского договора, заключенного с цинским Китаем в 1689 г., русские должны были уйти с берегов Амура. Потеря Амура усложняла связь с дальневосточными областями России, затрудняла экономическое развитие этих районов и установление торговых связей со странами Тихоокеанского бассейна, задерживала процесс освоения этого края. Сухопутный путь, соединяющий Якутск с Охотском, главным тогда портом России на Дальнем Востоке, не мог разрешить эту важную хозяйственную проблему. России необходим был удобный речной путь. Им был Амур. Таким образом, вопрос о выходе России в Тихий океан был не менее важен, чем борьба за выход в Балтийское море.

Экономическое развитие России настоятельно требовало разрешения этих вопросов. В 1844–1845 гг. в Приамурье была снаряжена экспедиция А. Ф. Миддендорфа. Она достигла побережья Охотского моря, не дойдя до лимана Амура 200 км, и установила, что этот район полупустынен.

К этому времени относится и начало систематических топографических съемок края, проводившихся Восточнотопографическим корпусом Генерального штаба. Экспедиция под руководством Н. X. Агте (1849–1852 гг.) произвела топографические съемки и составила карты района Байкала, Даурии и Восточной Сибири. Экспедиция установила, что китайские пограничные знаки находятся намного южнее Амура.

Большой интерес к Амуру проявляли и такие государства, как Англия и Франция, активно проводившие в конце XVIII — первой половине XIX в. колониальную экспансию в Восточной Азии. Руководители научных экспедиций этих стран — француз Ж. Ф. Лаперуз и англичанин У. Р. Броунтон, посетившие в конце XVIII в. Татарский пролив в целях исследования низовий Амура, пришли к выводу, что устье Амура вследствие песчаных мелей недоступно для морских судов, а Сахалин является полуостровом. С конца XVIII в. это мнение утвердилось в географической науке, несмотря на то что на чертежах русских промышленных людей и мореходов, а также на генеральной карте Российской империи 1745 г. Сахалин изображался островом. Ошибочный вывод, что Сахалин соединен с материком перешейком, подтвердил и первый русский кругосветный мореплаватель И. Ф. Крузенштерн, который в 1805 г. побывал в лимане Амура, произвел опись восточного берега Сахалина и дал русские названия ряду объектов острова (залив Мордвинова, мыс Муловского и др.). Только многочисленные мели помешали ему найти фарватеры, ведущие в устье Амура.

Кроме того, упорно держались слухи о том, что Амур хорошо защищен построенными Китаем крепостями и сильной речной флотилией. В таком положении вопрос оставался до 1846 г., когда в Амурский лиман был послан небольшой бриг «Константин» под командованием А. М. Гаврилова. Экспедиция должна была выяснить доступность реки с моря и ее судоходность. Гаврилов, поднявшись вверх по Амуру, встретил мель и был вынужден возвратиться назад. В своем журнале Гаврилов отмечал, что «не встретил ни русских, ни китайцев и не замечал никаких признаков правительственного китайского влияния на эти места и на обитателей гиляков, которые везде принимали его ласково» я объясняли, что они никому не подвластны. Объясняя причины, вследствие которых не смог провести тщательного исследования устья Амура и его лимана, он ссылался на краткость времени, отсутствие средств и встреченные препятствия. Однако русское правительство на основании отчета Гаврилова сделало вывод о том, что Амур не судоходен, а потому не заслуживает внимания.

Но передовые люди России прекрасно понимали огромное значение Приамурья для экономического развития Восточной Сибири и его важное стратегическое положение. Они указывали, что Сибирью владеет тот, в чьих руках находятся левый берег и устье Амура.

Большую роль в исследовании Нижнего Приамурья и Приморья сыграл русский исследователь Дальнего Востока Г. И. Невельской. Геннадий Иванович Невельской (1813–1876 гг.) был одним из образованнейших офицеров своего времени. После окончания кадетского морского корпуса и офицерских классов он много плавал в Балтийском, Северном и Средиземном морях, в совершенстве изучил морское дело. Ему принадлежит большая заслуга в деле освоения богатейшего Приморского края, начатого Поярковым и Хабаровым и другими землепроходцами. Собрав обширный исторический материал об Амуре и сопоставив полученные в результате различных экспедиций данные, Невельской пришел к убеждению, что устье Амура проходимо для больших судов. Он добился назначения его командиром транспорта «Байкал», отправлявшегося с грузом в Петропавловск-Камчатский. Сократив переход на два месяца, Невельской летом 1849 г. подошел на «Байкале» к Амурскому лиману. Он обследовал северо-восточный берег Сахалина, обогнул его северную оконечность и пошел вдоль западного берега Сахалина к югу. Во время плавания им был открыт судоходный пролив (ныне пролив Невельского), отделяющий остров от материка.

Таким образом, Невельской еще раз доказал островное положение Сахалина. Кроме того, было открыто, что Амурский лиман имеет два доступных входа — со стороны Татарского пролива и Японского моря, а также, что на юго-западном берегу Охотского моря находится удобный для стоянки судов залив. В результате проведенных исследований Невельской пришел к выводу, что устье Амура и лиман доступны для входа морских судов.

Открытия Г. И. Невельского имели большое практическое значение. Амур становился важной водной артерией, соединяющей Сибирь с Тихим океаном. Однако деятельность Невельского в Петербурге была встречена враждебно. Обсуждая амурский вопрос, большинство членов Особого комитета, созданного для решения «амурской проблемы», не только не одобрило открытия Невельского, но и потребовало его наказания за самовольные действия. Только решительные объяснения Невельского избавили его от наказания.

Вскоре Невельской, произведенный в капитаны 1 ранга, снова направляется на Дальний Восток в распоряжение генерал-губернатора Восточной Сибири Н. Н. Муравьева.

Вопрос о Приамурье стал особенно важным для России в связи с усилившейся в середине XIX в. экспансией Англии, США и Франции на Востоке. Появилась реальная угроза захвата ими устья Амура и Сахалина. Чтобы воспрепятствовать этому, Невельской с ведома Муравьева в июне 1850 г. в заливе Счастья основал зимовье, названное им Петровским, а в августе того же года в 100 км вверх по течению Амура, на мысе Куегда, им был учрежден Николаевский пост (ныне г. Николаевск-на-Амуре). Здесь 1 (13) августа 1850 г. в присутствии местного населения был поднят русский военный флаг и от имени российского правительства Невельской объявил, что «побережье залива и весь Приамурский край, до корейской границы, с островом Сахалин составляют Российские владения, то никакие здесь самовольные распоряжения, а равно и обиды обитающим племенам не могут быть допускаемы»[54].

Действия Невельского снова вызвали в Петербурге сильное недовольство и раздражение. На этот раз члены Особого комитета считали, что Невельского за его самовольный поступок даже следует разжаловать в матросы. Однако когда встал вопрос об изучении Приамурья, Приморья и Сахалина, то именно Невельской был назначен руководителем постоянной Амурской экспедиции. В ее состав вошли морские офицеры, матросы и казаки — всего 70 человек.

Участники Амурской экспедиции в течение четырех лет (1852–1855 гг.) проделали огромную работу. По неведомым рекам и озерам, непроходимой тайге, при недостатке питания, теплой одежды и обуви совершали они тяжелые, изнурительные походы в глубь неизвестной земли за многие сотни километров, составляли по пути карты, собирали минералогические и ботанические коллекции. Ими была исследована и положена на карту территория Приамурья, изучены бассейн Амура, остров Сахалин, описаны берега Татарского пролива. Лейтенант Н. К. Бошняк 23 мая (4 июня) 1853 г. открыл на побережье Приморья залив, который назвал заливом Императора Николая (ныне Советская Гавань). Гилякам он объявил, что поскольку вся территория до корейской границы принадлежит России, то они являются ее подданными. В течение 1853 г. участники Амурской экспедиции подняли русский Военно морской флаг во всех основанных постах — Александровском (залив Де-Кастри), Мариинском (озеро Кизи), Константиновском (ныне Советская Гавань), Ильинском (поселок Ильинск), заливе Анива, Муравьевском посту (г. Корсаков).

Исследования, проведенные Амурской экспедицией, показали, что по обоим берегам Амура, от его устья до Хинганского хребта, никакой китайской администрации, никаких китайских крепостей или военных постов, а тем более военной флотилии нет и что народы, обитающие по рекам Амуру и Уссури, не подвластны китайскому правительству и не имеют с ним никаких экономических или каких-либо других связей.

Эти сведения позднее были подтверждены и участником Амурской экспедиции Н. М. Чихачевым, обследовавшим селения местных жителей в низовьях Амура, на Сахалине и в Татарском проливе. «Гиляки, — докладывал Н. М. Чихачев Н. Н. Муравьеву, — равно и одноплеменники их, обитающие по Амуру до Сунгари, и жители берега Татарского пролива суть народы свободные, независимые. Я не заметил над ними ни тени какого-либо правления. О правительстве, солдате, подати, ясаке не имеют никакого понятия»[55].

Большую исследовательскую работу провели члены Амурской экспедиции и на Сахалине. В 1852 г. Н. К. Бошняк исследовал западное побережье Сахалина, пересек остров с запада на восток, выйдя на побережье Охотского моря. На западном берегу острова им было открыто месторождение каменного угля. Н. В. Рудановский подробно описал Южный Сахалин, произвел первую перепись его населения, организовал на острове метеорологические наблюдения. На основе этих данных была составлена точная карта Южного и Среднего Сахалина.

Одновременно с основанием постов строились русские станицы, крестьянские селения, поселки русских охотников и рыбаков (селения Усть-Дунканское, Усть-Нимелинское и др.). Местное население дружелюбно встретило русских людей. «Вообще, — писали Г. Д. Разградский и Д. И. Орлов (участники Амурской экспедиции) Невельскому, — гиляки, видя наше постоянно доброе к ним отношение, соблюдение полной справедливости, уважения к их обычаям и, наконец, полное отсутствие желания навязывать им наши обычаи, не соответствующие ни образу жизни, на положению народа, видимо, встали на нашу сторону. Маньчжуры же, видя, что мы вовсе не вредим их торговле и всеми средствами охраняем край от внешних на него покушений, точно так же почувствовали к нам расположение»[56].

Отряды Д. И. Орлова и Н. К. Бошняка исследовали направление Хинганского хребта и рек, берущих здесь начало (Зеи, Бурей, Уды, Тутура, Амгуни, Горюна, Уссури и др.). Они доказали, что Хинганский хребет идет не на восток-северо-восток к Охотскому морю, как до этого предполагали и как указывалось на картах, а на юго-юго-запад и что направление течения рек северо-восточное. Таким образом, были даны неоспоримые доказательства того, что весь Нижнеамурский и Уссурийский край до моря составляет неотъемлемую принадлежность России, которая со времен Нерчинского договора 1689 г. имела права на владение этими областями и не использовала их вследствие неопределенности географических ориентиров.

Практическое значение исследований, проведенных участниками Амурской экспедиции, проявилось уже во время Крымской войны 1853–1856 гг. Для обороны Камчатки, Приамурья по Амуру было отправлено значительное число войск. В 1854–1855 гг., когда английские и французские корабли совершили нападение на Петропавловск-Камчатский, Аян, побережье залива Де-Кастри, на русское поселение на острове Уруп и Императорскую гавань, генерал-губернатор Восточной Сибири Н. Н. Муравьев, уведомив о предстоящих оборонительных действиях китайские власти и не получив от цинского правительства ответа, отдал распоряжение о сплаве войск к устью Амура для заграждения входа в него неприятелю. В мае 1854 г. по рекам Шилке и Амуру к Мариинскому посту был направлен первый сплав из 76 грузовых баркасов и войск численностью 600 человек. Во главе сплава шел построенный в Сибири пароход «Аргунь», на котором находился и сам Муравьев. Год спустя по Амуру прошел второй сплав, на 113 барках которого в устье Амура было доставлено 2500 человек.

Таково огромное значение замечательных открытий Г. И. Невельского и работ Амурской экспедиции для России. Но по-настоящему они были оценены только при Советской власти. Г. И. Невельскому установлены памятники во Владивостоке, Николаевске-на-Амуре, Хабаровске, Солигаличе. Его именем названы пролив, залив, гора и город на Сахалине.

Международная обстановка, сложившаяся в середине XIX в. на Дальнем Востоке, требовала от русского правительства принятия срочных мер по урегулированию взаимоотношений с Японией. С этой целью в Японию была направлена экспедиция под командованием вице-адмирала Е. В. Путятина. В ее задачу входило установить дипломатические и торговые отношения между Россией и Японией, добиться признания прав России на весь Сахалин и Курильские острова в силу первенства их открытия и освоения и определить границы между обоими государствами. В инструкции, данной Путятину, подчеркивалось, чтобы он действовал только миролюбивыми путями и единственно посредством переговоров.

10 (22) августа 1853 г. экспедиция Путятина прибыла в Японию. Японское правительство всячески затягивало ведение переговоров. Воспользовавшись затруднениями России, занятой в Крымской войне 1853–1856 гг. и не имевшей возможности защищать свои владения на Тихом океане, Япония потребовала закрепить за собой южную часть Курильских островов, хотя они были открыты (в первой половине XVII в.), описаны и нанесены на карту русскими казаками, мореплавателями, положившими начало их освоению. Она стала также требовать, чтобы ей отдали Южный Сахалин. Учитывая сложность обстановки, царское правительство предоставило Путятину свободу в решении вопроса о Южных Курилах и Сахалине. Ему разрешалось даже уступить часть Южных Курил, принадлежавших России. Что касается Сахалина, то в инструкции говорилось: «Если же встретите непреодолимые со стороны Японии препятствия к признанию наших прав на Сахалин, то лучше в таком случае оставить это дело в нынешнем его положении, предоставив времени и обстоятельствам упрочить действительные влияния на сей остров»[57].

26 января (7 февраля) 1855 г. в Симоде Путятин подписал первый русско-японский договор о границах, торговле и дипломатических отношениях между обеими странами. В пограничном вопросе Японии были сделаны большие уступки. Она получила часть южной группы Курильских островов. Граница между владениями России и Японии устанавливалась между островами Итуруп и Уруп, Сахалин же был объявлен «неразделенным» между Россией и Японией[58], хотя последняя не имела на него никаких прав, поскольку остров с момента его открытия и освоения находился под контролем России.

Японские колонизаторы стремились закрепиться на Сахалине. В 1868 г. японцы попытались обжить южную часть Сахалина. Однако их попытка жить на Южном Сахалине из-за климатических условий потерпела неудачу. Японское правительство было вынуждено вывезти своих подданных с острова в Японию.

Осложнившаяся международная обстановка в Европе, в частности обострение франко-германских отношений, грозившее началом войны, и особенно усилившиеся англо-русские противоречия на Ближнем Востоке и в Средней Азии поставили Россию в затруднительное положение и на Дальнем Востоке. Япония, используя эти затруднения России, в 1875 г. навязала ей договор, по которому Россия была вынуждена «обменять» Южный Сахалин, заселенный русскими поселенцами, на Курильские острова. Царское правительство, идя на такой «обмен», ошибочно полагало, что Япония будет миролюбивым соседом, и недооценило стратегическое значение Курильских островов, которые оказались на долгие годы отторгнутыми от России, несмотря на огромные усилия, затраченные русским народом на их изучение и освоение.

Кроме того, после поражения царской России в русско-японской войне 1904–1905 гг. Япония по условиям Портсмутского договора отторгла Южный Сахалин, нарушив тем самым договоры 1855 и 1875 годов.

После разгрома Советским Союзом милитаристской Японии во второй мировой войне исконно русские земли — Южный Сахалин и Курильские острова — в соответствии с решениями Крымской и Потсдамской конференций в 1945 г. были возвращены Советскому Союзу. По Сан-Францисскому мирному договору 1951 г. Япония отказалась от всех прав на Курильские острова и Южный Сахалин.

В послевоенное время правящие круги Японии при поддержке правительства США взяли курс на милитаризацию страны. Росту милитаризма Японии способствует японо-американский договор. В соответствии с этим военным союзом Япония идет по линии наращивания военной мощи, расширяет свой вклад в осуществление военностратегических планов США в Азии. Немалое влияние на милитаризацию Японии оказывают также все возрастающие ее связи с Китаем, маоистское руководство которого проводит великодержавную и антисоветскую политику, предъявляет СССР незаконные территориальные требования, поддерживает претензии японских правящих кругов на принадлежащие Советскому Союзу Курильские острова.

В последнее время особенно громко раздаются голоса японских реваншистов о возвращении так называемых «северных земель», якобы отторгнутых у Японии Советским Союзом.

«Реваншистские силы, — как отмечал в своей статье, посвященной 35-летию разгрома милитаристской Японии, Министр обороны СССР Маршал Советского Союза Д. Ф. Устинов, — пытаются предать забвению трагические уроки минувшей войны и убедить народ своей страны поддержать идею возрождения Японии как „мощной военной державы“.

Такой путь развития Японии опасен не только для ее соседей, но и в первую очередь для самого японского народа, которому милитаризм в недавнем прошлом принес неисчислимые бедствия, привел страну к национальной катастрофе. Жизненным интересам японского народа отвечает неуклонное развитие советско-японских отношений во всех сферах. Этой цели служило бы заключение предложенного нами договора о добрососедстве и сотрудничестве между Японией и СССР. Несомненно, подписание такого договора сыграло бы важную роль в нормализации обстановки на Дальнем Востоке и в Азии в целом»[59].

В открытии и освоении Сибири русские люди сыграли выдающуюся роль. А. М. Горький писал, что русский народ без помощи государства присоединил к Москве огромную Сибирь руками Ермака и понизовой вольницы, беглой от бояр. Он в лице С. Дежнева, Е. Хабарова, С. Крашенинникова и массы других землепроходцев открывал новые места, проливы — на свой счет, на свой страх[60].

Русские землепроходцы и мореходы первыми сообщили о вновь открытых землях, когда в других государствах о них имели лишь смутные представления.

Русский народ принес коренному населению окраин России свои более совершенные формы хозяйства, орудия производства, умение, навыки. Вместе с тем русский народ стал надежным защитником малых народов, находившихся под угрозой порабощения и уничтожения жестокими феодальными завоевателями других стран.

В наши дни некоторые государственные деятели соседних с Советским Союзом стран пытаются подвергнуть ревизии историческую правду. Особенно в этом усердствует руководство Китая. Оно прославляет агрессивную политику маньчжурских правителей XVII — начала XVIII в. лишь за то, что они старались решить межгосударственные отношения с соседними странами силой оружия. Маньчжурские феодалы считали, что им предназначалась божественная миссия, что они должны господствовать над всеми соседними «варварскими» народами.

Что же касается намерений махистов, то это не что иное, как фанатическая спесь гегемонистов, жаждущих подчинить себе страны и народы, завоевавшие в героической борьбе свою независимость. Подобная экспансия диктуется побуждениями клики, одержимой манией величия. Но осуществить свои великоимперские планы маоисты не могут.

И все же китайские политики упорно продолжают проводить свой пагубный курс.

«Ныне стало очевидным фактом, — писал Министр обороны СССР Маршал Советского Союза Д. Ф. Устинов, — что Китай выступает прямым пособником империализма в борьбе против стран социализма и освободительного движенин народов. Свидетельством тому являются его разбойничье нападение на социалистический Вьетнам, предпринятое при явном поощрении со стороны США, непрекращающиеся провокации против Лаоса и Кампучии, происки в других районах. США и Китай вместе ведут необъявленную войну против Демократической Республики Афганистан»[61].

Главную ставку маоисты делают на развязывание третьей мировой войны, чтобы потом осуществлять свои планы на опустошенной земле. Но соседним с Китаем странам, как и всем другим народам, в том числе и китайскому народу, нужны не война, не «империи», а мир и безопасность.

Русский народ после 300-летнего общения с коренным населением Сибири в непрерывной совместной борьбе с правящими классами царской России открыл новый путь развития общественных отношений. Решающий перелом в жизни сибирских народов наступил после Великой Октябрьской социалистической революции. Это был переход от отживших форм общественной жизни к социализму, на путь коренного преобразования экономики, строительства новой культуры, национальной по форме и социалистической по содержанию.

Генеральный секретарь ЦК КПСС, Председатель Президиума Верховного Совета СССР Л. И. Брежнев с трибуны XXVI съезда КПСС говорил: «…советские люди с уверенностью смотрят в завтрашний день… Наш народ знает: все, что он имеет, создано его собственным трудом, защищено его собственной кровью. И мы оптимисты потому, что верим в силу труда. Потому, что верим в свою страну, в свой народ. Мы оптимисты потому, что верим в свою партию, знаем — путь, который она указывает, — единственно верный путь!»[62]. Эти замечательные слова отражают условия жизни и работы многонационального советского народа. Мысленно обозревая героический путь борьбы и созидания, каждый советский человек видит, что всем, чего добились народы Сибири, Дальнего Востока и всей нашей необъятной страны, мы обязаны мудрому руководству Коммунистической партии, которая уверенно ведет советский народ по пути создания коммунистического общества.