Часть II Чёрный магар

35

Нелли стояла на пристани и ждала. На ней был обтягивающий свитер шафранового цвета, прекрасно оттенявший сверкающие рыжие волосы, которые падали на плечи волной. Наконец на противоположной стороне залива появилось судно, и взгляд серых глаз смягчился. Лодка подошла к причалу, Теренс высунулся из рубки и помахал девушке рукой.

— Нам по пути, моряк? — спросила она с улыбкой.

— Если уж наши пути пересеклись, то дорога у нас одна, — кивнул он, протянул руку и помог Нелли подняться на борт. — А где Петр?

— Голова у него все еще болит, поэтому братец выпил аспирина и снова лег в постель.

Теренс отдал концы, прошел мимо муниципального причала и направил судно к выходу из бухты. Если бы он посмотрел на грунтовую площадку для стоянки автомобилей, то наверняка заметил бы одетого с иголочки мужчину в коричневом джипе, глядящего им вслед.

— Ты закончил свою утреннюю проверку? — спросила Нелли, когда они огибали тяжелогруженый лесовоз.

— Да. Алюминиевый завод решил немного увеличить разгрузочную площадку. В таких случаях требуется обязательная оценка воздействия на окружающую среду. — Теренс криво усмехнулся и посмотрел Нелли в глаза. — Знаешь, не встретив полицейских возле своего катера утром, я вздохнул с облегчением.

— Сильно сомневаюсь, что тебя хоть кто-нибудь увидел на заводе «Старк Грин». Скорее мы с Петром угодим на местный стенд «Их разыскивает полиция» возле почты, — вымученно рассмеялась девушка.

— Охрана завода не посмеет обратиться в полицию: они уверены, что виновны в убийстве Петра.

— Ага, если только камеры слежения не засекли, как ты выуживаешь его из воды.

— Тогда неприятности нам обеспечены, — признал Теренс. — Послушай, может, вам с Петром лучше пока не светиться? В маленьком Касл-Роке рыжеволосые чужаки, да еще такие высокие и красивые, здорово бросаются в глаза.

Нелли ничуть не смутилась, лишь придвинулась ближе и заглянула Теренсу в глаза. Он отпустил рулевое колесо, обнял ее за талию, притянул к себе и, ответив девушке долгим взглядом, страстно поцеловал ее.

— Не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось, — прошептал он.

Лоцман с проезжающего мимо грузового суденышка заметил их объятия и радостно нажал на гудок. Теренс осторожно освободил одну руку, помахал в ответ и взялся за штурвал. Всю дорогу он крепко держал Нелли за талию.

Бирюзовый катер НИИПИ стоял на якоре там же, где они оставили его вчера. Нелли быстро перешла на борт, и обе лодки помчались наперегонки в Касл-Рок, пройдя мимо завода «Старк Грин» без всяких приключений. Едва они привязали катера у причала, навстречу медленной походкой вышел Петр. На голове у него была спортивная кепка, маскирующая повязку.

— Как голова? — спросил Теренс.

— Получше. Звездочки и птички уже улетели, но звон стоит, как на колокольне Святой Марии.

Нелли закрепила катер НИИПИ, взяла чемоданчик и подошла к мужчинам.

— Готовы поработать?

— Ах да, пробы воды, — вспомнил Теренс.

— Именно, — кивнула Нелли и указала на анализатор воды, позаимствованный из муниципального бассейна.

Поднявшись на катер Теренса, девушка помогла собрать пробы, сделанные прошлой ночью. Петр и Теренс присели на фальшборт, Нелли открыла чемоданчик и начала проверять кислотность воды в образцах.

— Уровень pH 8,1, - заметила Нелли, проверив первый образец. — Кислотность чуть выше, чем в прилегающих водах, однако это еще ни о чем не говорит.

Закончив со своими пробами, девушка приступила к образцам, собранным Теренсом. Результаты везде были примерно одинаковыми. Нелли огорченно вздохнула и пояснила:

— Уровень pH колеблется в пределах 8,1. Как ни удивительно, вода вокруг завода «Старк Грин» обладает нормальной кислотностью.

— Похоже, теория о преступном выбросе двуокиси углерода не подтвердилась, — кивнул Теренс.

— Майкл Старк заслужил медаль, — саркастично заметил Петр.

— Этот танкер не дает мне покоя, — задумчиво протянула Нелли.

Теренс непонимающе взглянул на девушку.

— Мы зашли в тупик и ничем не можем подтвердить своих подозрений, однако и я, и Петр считаем, что танкер скорее загружал С02, чем сгружал.

— Хм, зачем бы им это? Разве что они перевозят газ на другой секвестрационный завод. Или сливают в море…

— Прежде чем гоняться за танкером по всему миру, мы должны еще раз наведаться в то место, где обнаружили критический уровень кислотности, то есть в пролив Хекате, — решила Нелли, потом кивнула в сторону катера НИИПИ. — Необходимое оборудование у нас есть.

— Ты права, — согласился Кинжалов. — Следует изучить морское дно возле острова Джил. Разгадка наверняка находится там.

— Вы можете остаться и провести исследование? — с надеждой спросил Теренс.

Петр с Нелли переглянулись:

— Мне звонили из офиса в Сиэтле. К концу недели нас ждут в Пьюджет-Саунд — судно понадобится для выполнения каких-то исследований. Можем задержаться на два дня, потом в путь.

— За это время мы вполне успеем изучить большую часть дна у острова Джил, — уверила Теренса Нелли. — Завтра с утра и начнем. Ты с нами, Теренс?

Теперь наступила очередь девушки смотреть на него с надеждой.

— Куда же вы без меня? — радостно воскликнул он.

Они вместе выехали с пристани — и снова не заметили коричневый джип с наклейкой пункта проката на бампере. Клэй Зак остановился неподалеку от причала и принялся изучать обстановку. Он посмотрел в ветровое стекло на два катера, стоявшие рядом, удовлетворительно кивнул и медленно поехал прочь.

36

Когда на следующее утро Теренс вышел около семи часов на пристань, брат с сестрой уже устанавливали на корме гидролокационное оборудование. Пока Петр сматывал буксировочный трос, Теренс тайком поцеловал Нелли и поставил на палубу сумку-холодильник.

— Надеюсь, никто не против перекусить копченым лососем?

— Ну, обычно Петр питается исключительно майонезом и маринованными огурчиками, так что лосось — отличная альтернатива! — улыбнулась Нелли.

— Зато они никогда не портятся, — буркнул Кинжалов. Он пошел в рубку, завел мотор и вернулся на корму. — Перед поездкой нам придется заправиться.

— За поворотом есть топливный причал, — ответил Теренс. — Там подешевле, чем на пристани. Кстати, мне тоже не помешает наполнить бак. Давайте вы пойдете за мной, а потом мы оставим мою лодку на выходе из канала.

Петр кивнул в знак согласия, Теренс перелез через борт и отправился на свой катер, стоявший возле судна НИИПИ. Открыв рубку, он завел двигатель и прислушался к глубокому хриплому реву на холостых оборотах. Потом посмотрел на указатель уровня топлива и заметил солнечные очки, которые Нелли оставила на приборной доске. Подняв голову, он увидел, что девушка отвязывает тросы. Теренс схватил очки, спрыгнул на причал и подбежал к Нелли.

— Такие красивые серые глаза надо беречь от солнца!

Нелли бросила носовой швартов на палубу и заметила Теренса с ее очками в руке. Она покосилась на затянутое тучами небо и посмотрела ему в глаза.

— Насчет солнца ты немного загнул… Впрочем, спасибо, что не присвоил чужую вещь.

Нелли протянула руку, чтобы забрать очки, и тут раздался громкий треск. За ним последовал оглушительный взрыв. Молодые люди упали на причал, и их осыпало дождем обломков. Теренс прикрыл девушку собой, защитив ее от падающих щепок и осколков, некоторые из которых тут же вонзились ему в спину.

Виновником страшного взрыва стало простейшее устройство со временем срабатывания в пять минут: четыре шашки динамита и бикфордов шнур, подсоединенный к зажиганию. Лодка Теренса сильно пострадала: корму почти оторвало, рубка разлетелась на мелкие части. Судно стремительно ушло под воду, из которой виднелся лишь нос, крепко привязанный к причалу и потому задранный под нелепым углом.

Когда раздался взрыв, Петр стоял в рубке, поэтому осколки его не задели. Он выскочил на палубу и бросился к сестре, которой Теренс как раз помогал подняться на ноги. Как и Петр, она совсем не пострадала. Теренсу повезло меньше: в плече засел крупный осколок, спина вымокла от крови, в ногу вонзилась щепка, и он сильно хромал. Не обращая внимания на травмы, Теренс бросился к дымящимся останкам своего судна. Нелли и Петр осмотрели друг друга и убедились, что оба целы. Кинжалов схватил огнетушитель и погасил несколько тлеющих обломков, пока те не разгорелись.

Девушка нашла полотенце и поспешила к Теренсу, который пытался зажать порез на плече, ошеломленно глядя на руины своего катера. Раздался вой полицейской сирены, и Теренс обернулся к Нелли. В глазах его боль мешалась с гневом.

— Наверняка это «Старк Грин», — тихо сказал он. — А вдруг и брата моего убили они?

* * *

Клэй Зак сидел в маленькой кофейне в паре миль от причала и смотрел в окно, любуясь клубами дыма и языками огня над водой. Он допил кофе со слоеным пирожным, оставил на столике щедрые чаевые и отправился к своему коричневому джипу, припаркованному чуть поодаль.

— Дым над водой, — пробормотал он вслух и принялся напевать одноименную песню «Дип Перпл».

Нисколько не сомневаясь в удачном исходе операции, Зак поехал в аэропорт, где на летном поле его уже ждал частный самолет Майкла Старка.

37

Самолет бизнес-класса сделал круг над аэродромом, дожидаясь, пока освободится взлетно-посадочная полоса, и мягко коснулся грунта. Принадлежащий НИИПИ «Хокер 750» был выкрашен в такой же ярко-бирюзовый цвет, как морские суда агентства. Реактивный самолетик прокатился по инерции до здания из красного кирпича и наконец остановился рядом с более крупным «Гольфстримом G650». Дверь в фюзеляже открылась, и Кинжалов-старший быстро спустился по трапу, на ходу натягивая куртку, чтобы защититься от пронизывающего ветра. В здании аэровокзала его поприветствовал дружелюбный толстяк за стойкой регистрации.

— Добро пожаловать в Эллиот-Лейк! Нечасто у нас садятся два самолета в один день, — с деревенским выговором протянул служащий аэропорта.

— Что, для регулярных авиалиний полоса коротковата? — спросил Кинжалов.

— Сейчас она всего четыре с половиной тысячи футов, по в следующем году мы планируем сделать ее длиннее. Не хотите взять машину в прокат?

Петр утвердительно кивнул и вскоре вышел из аэровокзала со связкой ключей от синего кроссовера «Форд». Расстелив на капоте машины карту, он принялся изучать местность. Эллиот-Лейк — маленький городок неподалеку от северо-восточного берега Гурона, милях в двухстах семидесяти пяти от Детройта, относится к округу Алгома в провинции Онтарио. Вокруг раскинулись скалистые горы, извилистые реки и глубокие озера. Аэропорт стоял посреди густых лесов в нескольких милях от города. Сквозь горы до Гурона тянулось шоссе, упиравшееся в Трансканадскую магистраль. Цель поездки лежала примерно в пятнадцати милях к западу — старый лесозаготовительный и шахтерский поселок под названием Блайнд-Ривер.

Дорога оказалась весьма живописной: шоссе петляло по горам мимо нескольких озер и бурной речки, образующей высокий водопад. Ближе к берегам Гурона местность стала более пологой. Кинжалов медленно проехал сквозь поселок, любуясь деревянными домишками, построенными в основном в 30-е годы прошлого века. Выехав на окраину Блайнд-Ривер, он увидел большой железный сарай и примыкающую к нему площадку с высокими кучами камней и руды. Над старой вывеской, гласившей «Кооператив Горнопромышленников Онтарио, склад», развевался флаг с кленовым листом. Кинжалов припарковался возле входа и увидел плечистого мужчину, который спустился с крыльца и сел в белый седан последней модели. Незнакомец внимательно наблюдал за Кинжаловом сквозь темные очки, дожидаясь, пока он выберется из машины и войдет в здание.

Пыльное помещение смахивало на музей горнодобывающей техники. По углам стояли ржавые тачки для руды и кирки, по стенам висели полки, забитые журналами по горному делу и старыми фотографиями. За длинной деревянной стойкой виднелся огромный старинный сейф, в котором, по всей вероятности, хранились самые ценные образцы минералов.

За стойкой сидел старик, выглядевший таким же запыленным, как и все вещи в сарае. У него была грушевидная голова, седые волосы и усы, странным образом гармонировавшие с выцветшей фланелевой рубашкой и полосатыми подтяжками. Из-под бифокальных очков, спущенных на кончик носа, на Кинжалова внимательно уставились серые глаза.

— Доброе утро, — поздоровался Петр, предварительно представившись. Он оглядел блестящий жестяной баллон, напоминающий фляжку, и добавил: — Какая славная у вас масленка!

Старик понял, что Кинжалов не заблудившийся турист, ищущий дорогу, и заметно оживился.

— Раньше из таких наполняли масляные лампы в шахте. Эта — из Брюс-Майне, тут неподалеку. Мой дедуля работал на тамошних медных рудниках, пока их не прикрыли в 1921-м, — хриплым голосом пояснил старик.

— И много здесь медных рудников? — поинтересовался Кинжалов.

— Да не сказал бы — почти все медные и золотые шахты выработали десятки лет назад. В свое время тут крутилась куча черных старателей, однако мало кто из них смог разбогатеть, — ответил он, качая головой. Посмотрев Кинжалову в глаза, старик спросил: — Чем могу помочь?

— Меня интересуют ваши запасы рутения.

— Рутений? — переспросил он, подозрительно оглядывая Кинжалова. — Вы, что, за компанию с тем здоровяком?

— Нет.

Кинжалов вспомнил странного незнакомца в коричневом костюме, которого он, несомненно, где-то видел.

— Чудеса, да и только, — прищурился старик. — Тот парень сказал, что он из Министерства природных ресурсов в Оттаве и явился проверить наши запасы рутения. Это единственный минерал, который его интересовал, и тут следом являетесь вы и спрашиваете то же самое.

— Он представился?

— Кажется, его зовут Джон Бут. Странный тип, скажу я вам… Итак, мистер Кинжалов, зачем вам рутений?

Петр в общих чертах обрисовал суть исследования Лизы Белых в университете и значение рутения как катализатора. Он не стал вдаваться в подробности и не упомянул ни о важности открытия, ни о взрыве в лаборатории.

— Да, было дело, неделю назад я выслал им образец. Кроме государственных и частных лабораторий, мало кто интересуется рутением. Цены на него взлетели до небес, так что покупателей почти нет. Разумеется, мы неплохо на нем заработали, однако пополнить запасы, увы, не можем.

— Значит, постоянного поставщика нет?

— Какое там! Боюсь, скоро рутения у нас совсем не останется. Раньше его присылали с платиновой шахты в восточном Онтарио, однако теперь его доля ничтожно мала. Как я уже сказал мистеру Буту, большую часть рутения нам продали эскимосы.

— Они добыли его на севере?

— Видимо, да. Я показал мистеру Буту данные по закупкам, — старик кивнул на толстую книгу в кожаном переплете, лежащую на другом конце прилавка. — Дело было лет сто назад, судя по журналу записей. Сохранился подробный отчет, эскимосы прибыли из Арктики, с полуострова Аделейд. Они называли рутений «черный магар», мы же всегда говорим «аделейдская руда».

— Вот, значит, откуда все ваши запасы рутения?

— Судя по всему, да. Кто знает, может, у эскимосов еще осталось… Давно это было. Говорят, эскимосы боялись возвращаться на остров, где нашли рутений, потому что над ним висело страшное проклятие. Вроде бы плохие духи сводили людей с ума или убивали… В общем, обычные суеверия и легенды народов севера.

— Порой местечковые легенды имеют под собой некоторые основания, — заметил Кинжалов. — Вы не против, если я взгляну на ваши записи?

— Да ради бога.

Старый геолог засеменил к дальнему концу прилавка, взял книгу и начал листать. Внезапно он нахмурился и покраснел от гнева.

— Матерь Божья! Он вырвал страницы прямо у меня на глазах! Здесь была нарисованная от руки карта, указывающая путь к шахте. Теперь же ее нет…

Старик швырнул журнал на прилавок и сердито уставился на дверь. Кинжалов увидел, что две странички аккуратно вырваны.

— Позволю себе сказать, этот ваш мистер Бут явно не тот, за кого себя выдает.

— Мне следовало сразу догадаться — он даже не знает, что такое шлиховый лоток, — проворчал старик. — Зачем ему понадобилось портить наши записи? Ведь я мог снять для него копию…

Кинжалов прекрасно знал ответ на этот вопрос. Мистер Бут не хотел, чтобы об источнике эскимосского рутения узнали другие. Перевернув журнал, Петр прочел записи на страницах, предшествовавших вырванным.

«22 октября 1917 г.

Герман Такер от лица Торговой компании «Черчилль» приобрел неочищенную руду в следующих количествах:

1) 5 тонн медной руды;

2) 12 тонн свинцовой руды;

3) 2 тонны цинка;

4) Ќ тонны рутения (аделейдский образец, «черный магар»).

Указание источника и комментарии приемщика смотри далее».

— Это единственная закупка рутения у эскимосов? — поинтересовался Кинжалов.

Старик кивнул.

— На вырванных страницах указано, что на самом деле металл закупили за несколько десятков лет до этого. Просто фактория в Черчилле не могла найти рынок сбыта, пока Такер не привез нам образец вместе с другими минералами, добытыми в шахте Манитобы.

— Как думаете, сохранились ли записи той компании?

— Вряд ли, они разорились году так в 1960-м. Несколько лет спустя я повстречал Такера в Виннипеге незадолго до его смерти. Помню, он рассказывал, что их старая контора в Черчилле сгорела дотла. Думаю, все записи погибли при пожаре.

— След обрывается… Мне жаль, что у вас украли записи, но все равно спасибо за помощь!

— Погодите-ка, — остановил его старик. Он повернулся к сейфу, открыл дверцу и принялся что-то искать. Он достал маленький серебристый камешек и передал его Кинжалову.

— «Черный магар»?

— Образец за счет заведения — будете хотя бы знать, что ищете.

Кинжалов перегнулся через прилавок, пожал старому геологу руку и поблагодарил его за потраченное время.

— Кстати, — добавил старик ему вслед. — Встретите этого мистера Бута — так передайте, если он попадется мне на глаза, я его кайлом отоварю, чтоб неповадно было!

После полудня под влиянием надвигающегося холодного фронта резко похолодало, и Кинжалов едва дождался, пока машина прогреется. Он покинул стоянку кооператива, по-быстрому пообедал в закусочной в Блайнд-Ривер и отправился по извилистой горной дороге обратно в аэропорт. Размышляя над эскимосской легендой, Петр решил, что рутений они нашли в Арктике, предположительно возле стоянки в Аделейде. Только каким образом эти кочевники, владеющие лишь примитивными орудиями труда, смогли добыть минерал? Остались ли там крупные запасы? Кто такой Джон Бут и почему он интересуется эскимосским металлом?

На все эти вопросы ответа не было. Дорога серпантином вилась между живописных гор, поворачивая то влево, то вправо. Впереди показался жилой автофургон, едущий с небольшой скоростью, и Кинжалов притормозил. Добравшись до прямого участка, водитель фургона посторонился и махнул рукой. Нажав на педаль, Петр миновал дом на колесах и отметил, что номера у него колорадские.

Дальше шоссе делало крутой поворот, внизу был обрыв и горная река. Проезжая по виражу, Кинжалов увидел дорогу на милю вперед — она шла зигзагом в обратном направлении, огибая отрог горы. На следующем повороте он заметил припаркованный белый седан. Именно на таком автомобиле Джон Бут приехал на склад. Дорога опять вильнула, и Кинжалов потерял седан из виду.

За двойным поворотом снова был ровный участок пути. По левую руку склон горы резко обрывался, в нескольких сотнях футов внизу бежала река. Едва машина набрала скорость, Кинжалов услышал слабый хлопок, напомнивший ему фейерверки на Четвертое июля. Он посмотрел вперед, однако ничего особенного не заметил. Вдруг раздался мощный гул, наверху что-то замелькало, и Кинжалов понял, что на него катится глыба размером с дом. Огромная скала падала прямо на то место, где вскоре должна была оказаться машина Петра.

Кинжалов ударил по тормозам, вдавив педаль в пол. Шины завизжали и завибрировали, однако антиблокировочная система не дала автомобилю пойти юзом. Пока Петр с замиранием сердца ждал остановки, он увидел, что на него идет оползень. Вслед за огромной скалой по склону неслась целая стена камней и гравия. Казалось, половина горы пришла в движение, и Кинжалов понял: шанс на спасение у него всего один.

Он успел замедлить ход машины ровно настолько, чтобы разминуться с первой гигантской глыбой. Та ударилась об асфальт всего в двадцати футах впереди и раскололась. Большая часть камней пролетела мимо, смела ограждение и покатилась с обрыва в реку. Несколько валунов остались на дороге, и вскоре их засыпало более мелкими камнями.

Машина врезалась в гранитную глыбу и остановилась. Хотя бампер и решетка радиатора погнулись, движок уцелел. Кинжалов почувствовал сильный толчок, раскрылась передняя подушка безопасности, автомобиль отбросило назад. Петр среагировал мгновенно: подушка еще не успела развернуться, а он уже дернул рычаг автоматической коробки передач и дал задний ход, утопив педаль газа.

Задние колеса бешено завращались, запахло жженой резиной, и машина рванула назад. Кинжалов вцепился в руль и крепко держал его, пытаясь выровнять автомобиль. Под ногами визжала трансмиссия, на низшей передаче при движении задним ходом двигатель начал захлебываться. Кинжалов посмотрел наверх и понял, что прямо на него надвигается лавина камней и щебня. Оползень захватывал все большую территорию, и теперь спасения не было.

Стена камней хлынула на шоссе подобно серой волне. На миг Кинжалову показалось, что оползень пройдет стороной, и машина успеет проскочить, однако следом обрушилось еще несколько глыб, и дорогу сзади засыпало. Ему оставалось лишь сжимать руль и слушать скрежет железа, скользя по несущимся вниз камням.

«Форд» перевалился через очередную глыбу, задний мост сломался, колесо покатилось с обрыва. Вторая волна нахлынула, приподняла автомобиль и перевернула на крышу. Вначале Кинжалова прижало к креслу, потом отбросило влево, и его голова наткнулась на надувающуюся боковую подушку безопасности. Но подушка раскрылась не до конца, и когда несколько секунд спустя Кинжалова снова швырнуло влево, он сильно ударился о стекло. По кузову грохотали камни, машина неуклонно скользила к обрыву и вдруг замерла. Кинжалов балансировал на грани обморока, в глазах все плыло. Вокруг сыпался щебень, по лицу потекло что-то мокрое и горячее, и наконец Петр провалился в звенящую пустоту.

38

Судя по пульсирующей боли, бившейся в черепе, словно отбойный молоток, Кинжалов был еще жив. Следом за болевыми ощущениями включился слух, и где-то совсем близко Петр разобрал ритмичный скрежет. Он кое-как пошевелил пальцами и обнаружил, что крепко сжимает руль. Ноги были свободны, а голова, грудь и руки — обездвижены. Дышать тоже удавалось с трудом, и Кинжалов рванулся изо всех сил, пытаясь освободиться, но тщетно — он чувствовал себя спеленатой мумией. Петр медленно поднял свинцовые веки и увидел лишь тьму.

Легкие защемило, Кинжалов дернулся сильнее и наконец освободил руку. Снаружи послышался чей-то голос и громкий шорох, затем его лица что-то коснулось, и вспыхнул ослепительный свет. Глубоко вдохнув пыльного воздуха, Петр прищурился и попытался разглядеть хоть что-нибудь сквозь висящую в салоне дымку. Прямо на него ласково смотрели карие глаза, принадлежащие черной с рыжими подпалинами таксе. Как ни странно, она стояла вверх ногами. Песик подполз ближе, обнюхал лицо Кинжалова и лизнул его в нос.

— Не мешайся, Маузер, кажется, он еще жив, — раздался мужской голос.

Кинжалов увидел две крепкие ладони, принявшиеся выкапывать его засыпанную землей и щебнем грудь и голову. Наконец, руки Петра освободились, и он принялся помогать своему спасителю. Отерев рукавом спекшуюся кровь и пыль с лица, огляделся. Ремень безопасности довольно ощутимо врезался в грудь, и Кинжалов с запозданием понял, что вверх ногами висит он, а не такса. Заботливые руки нажали на кнопку фиксатора, и Кинжалов свалился на потолок. Он пополз было к окну со стороны водителя, и тут чьи-то руки потянули его к открытой пассажирской двери.

Кинжалов к совету прислушался и пополз к другой дверце. Поднявшись на ноги, он обнаружил, что голова почти не болит, вот только по щеке течет струйка крови. Он посмотрел на изуродованную машину и поразился своей невероятной удаче.

Оползень перевернул «Форд» вверх ногами и протащил до самого края пропасти, на дне которой шумела река. Если бы не прочно установленный дорожный указатель, Кинжалов слетел бы с обрыва и разбился насмерть. Тонкий столбик зацепил переднее крыло и пригвоздил машину к краю дороги, в то время как осыпь устремилась вниз, разделившись на два потока. На протяжении пятидесяти ярдов шоссе покрывал толстый слой земли и камней.

— Видно, вы безгрешны, как младенец, мистер, иначе непременно слетели бы вниз.

Его спаситель оказался румяным мужчиной в возрасте, с седыми волосами и седой же бородой. Кинжалов вгляделся в веселые серые глаза незнакомца и ответил:

— Вряд ли тут дело в праведной жизни. Спасибо, что вытащили меня. Если бы не вы, умер бы от удушья!

— Не стоит благодарностей. Идемте-ка в фургон, я немного подлатаю вас, — предложил мужчина, показав в сторону дома на колесах, стоявшего на чистом асфальте в нескольких ярдах от обвала.

Кинжалов кивнул и пошел за незнакомцем и его маленькой черно-рыжей таксой. Внутри фургон был отделан тиковым деревом и полированной латунью, словно роскошная яхта. Одну стену занимал книжный шкаф, уставленный справочниками по горному делу и геологии.

— Приведите себя в порядок, а я поищу аптечку.

Кинжалов сполоснул руки и лицо в керамической раковине, и тут, сверкая мигалкой, подъехала машина канадской полиции. Владелец фургона вышел к полицейским и кратко описал происшествие. Через несколько минут он вернулся и наложил Кинжалову повязку, охватывающую всю левую сторону головы.

— Ребята говорят, в нескольких милях отсюда работает бригада дорожных строителей. У них есть фронтальный погрузчик, так что шоссе расчистят довольно быстро — через час или два. Полицейские хотят взять у вас показания — разумеется, когда будете в состоянии говорить.

— Спасибо, что отделались от них. У меня до сих пор голова кругом.

— Простите, что не сообразил раньше — вам определенно надо выпить. Чего вам предложить?

— Эх, сейчас бы текилы… — вздохнул Кинжалов, опускаясь на маленькое кресло с кожаной обивкой. Такса моментально вспрыгнула к нему на колени и принялась ластиться, надеясь, что Кинжалов почешет ей за ушами.

— Вам повезло, — сказал мужчина, доставая из шкафчика текилу «Дон Хулио». Рассмотрев пузатую бутылку на свет, он заметил: — Пара глотков еще осталась.

— Сегодня мне повезло дважды! Отличный сорт, — похвалил Кинжалов, узнав дорогую марку напитка из сока голубой агавы.

— Мы с Маузером любим путешествовать с комфортом, — усмехнулся мужчина и налил две щедрые порции текилы.

Кинжалов влил в себя тепловатую жидкость, наслаждаясь каждым оттенком изысканного вкуса и аромата. В голове почти сразу прояснилось.

— Ну и оползень, — покачал головой мужчина. — Хорошо, что вы не оказались несколькими ярдами дальше по дороге.

— Я видел, как он идет, и попытался отъехать назад, только не успел.

— Не знаю, уж каким идиотом надо быть, чтобы вести подрывные работы прямо над шоссе, — возмутился мужчина. — Надеюсь, полицейские найдут этого мерзавца!

— Подрывные работы? — воскликнул Кинжалов, сразу припомнив белый седан.

— Я слышал хлопок и заметил клуб белого дыма на верхушке горы. Потом уже посыпались валуны. Я рассказал об этом полицейским, однако они заверили, что поблизости не ведется никаких подрывных работ.

— А почему вы уверены, что оползень вызвал именно взрыв?

Мужчина присел и открыл дверцу под книжными полками. Под толстым одеялом лежал деревянный ящичек с буквами «Дино Нобель». Производитель обыграл фамилию изобретателя динамита — Альфреда Нобеля. Подняв крышку, мужчина показал Кинжалову несколько желтых восьмидюймовых шашек.

— Я и сам порой использую динамит, когда ищу рудную жилу.

— Так вы старатель? — спросил Кинжалов, указав на полку с книгами по геологии.

— Для меня это скорее увлечение, чем профессия. Мне нравится искать что-нибудь ценное. Сам я никогда не стал бы вести подрывные работы близко к дорогам или населенным пунктам, однако, боюсь, именно это здесь и произошло. Какой-нибудь недоумок заметил блестящий камушек и решил копнуть глубже… Представляю, что за счет выставит ему администрация, если его поймают.

Кинжалов молча кивнул, всерьез полагая, что взрыв устроил не обычный старатель.

— И что же вы ищете в этих местах? — спросил он.

— Серебро, — ответил старатель, взял бутылку и долил Петру текилы. — Возле Алгома-Миллс в свое время находился серебряный рудник, еще до того, как поднялся ажиотаж вокруг урана. Думаю, если здесь когда-то было крупное месторождение, то осталось и несколько мелких жил, а больше мне и не надо. — Он покачал головой и усмехнулся. — Впрочем, пока я ничего не нашел.

Кинжалов улыбнулся в ответ и выпил текилы.

— Вы слышали когда-нибудь про минерал под названием рутений?

Старатель потер подбородок:

— Ну, он относится к платиновой группе и в этих местах не встречается. Я знаю, цена на него взлетела до небес, и, вероятно, много кто его теперь ищет, только мне рутений никогда не попадался. Да и вряд ли кто из моих знакомых его находил. Если не ошибаюсь, в мире есть всего несколько мест, где его добывают. Помнится, рутений был замешан в той истории с безумной фабрикой в Претории.

— Я ничего об этом не слыхал, — удивился Кинжалов.

— Это старая шахтерская легенда. Я наткнулся на нее, собирая материалы по алмазам. В начале прошлого века в Претории, что в Южной Африке, построили небольшую ткацкую фабрику. Так вот, примерно через год ткачи один за другим стали сходить с ума. Дело дошло до того, что фабрику собирались закрыть. Вероятно, сумасшествие вызвали химикаты, которые использовались на производстве, однако наверняка сказать сложно. Позже выяснилось следующее: фабрику построили рядом с платиновой шахтой, богатой рутением. Тогда его ценности еще не знали, и рутениевую руду просто сваливали возле фабрики. По крайней мере, один историк связывает сумасшествие с именно необычным минералом.

— Надо же, как интересно, — проговорил Кинжалов, вспоминая разговор со стариком-геологом. — А вам не доводилось слышать про старинные эскимосские шахты далеко на севере?

— Увы. Понятное дело, в наши дни Арктика стала лакомым куском по части полезных ископаемых. Алмазы на северо-западе, уголь на острове Элсмир — и, разумеется, нефть с газом по всей территории канадского севера.

Неожиданно в фургон заглянул полицейский с каменным выражением лица и попросил Кинжалова заполнить акт о происшествии. Следом прибыла команда дорожных строителей и быстро расчистила дорогу Движение по одной полосе вскоре возобновилось.

— Вас не затруднит подбросить меня до аэропорта в Эллиот-Лейк? — спросил Петр у гостеприимного старателя.

— Я направляюсь в район Садбери, так что нам почти по пути. Садитесь вперед, — ответил он, занимая место водителя.

Автофургон с трудом протиснулся мимо завалов и выехал на шоссе по другую сторону оползня. Всю дорогу двое мужчин увлеченно обсуждали горный промысел, его прошлое и настоящее, пока дом на колесах не остановился возле крошечного здания аэровокзала.

— Ну, вот мы и приехали, мистер…

— Кинжалов. Петр Кинжалов.

— А меня зовут Клайв Касслер. В добрый путь, мистер Кинжалов!

Кинжалов пожал мужчине руку, погладил таксу и выбрался из фургона.

— Я вам очень признателен за помощь, — сказал он, глядя на старателя и смутно вспоминая, что где-то они уже встречались. — Надеюсь, вы найдете свою серебряную жилу!


Пояснение N 2: Да, возможно, вы уже нашли подвох. Эта книга — роман Клайва Касслера из серии о приключениях Дирка Пита (в моем изложении превратившегося в Петра Кинжалова). В ней только проведены некоторые изменения. А именно: США заменено на Россию, американцы заменены на русских, а американские имена на русские. И наоборот.

В чем была цель такого перевертыша? Сейчас часто обвиняют авторов русской фантастики в чрезмерном патриотизме. Мне стало интересно: какова же будет реакция людей на роман о русских, написанный в типично американском стиле?


Петр вошел в здание аэровокзала и направился к администратору, мигом скорчившему недовольную мину. У Кинжалова был такой вид, словно его переехал автобус дальнего следования: волосы и одежда облеплены грязью, на голове окровавленная повязка. Когда он объяснил служащему, что взятая напрокат машина лежит колесами кверху на самом краю утеса, доверху забитая щебнем, того едва удар не хватил.

Заполняя целую стопку документов на страховку, Кинжалов выглянул в окно и заметил, что «Гольфстрима» на поле уже нет.

— Скажите, давно ли отбыл мой собрат на реактивном самолете? — поинтересовался он у администратора.

— Час или два назад. Как и вы, он не стал задерживаться.

— Кажется, я видел этого парня в городе. Эдакий крепкий малый в коричневом костюме, да?

— Именно так и выглядел тот пассажир.

— Не подскажете, куда он направился?

— Хм, вы оба суете нос в чужие дела — он тоже расспрашивал про вас, — хмыкнул администратор, потом взял планшет с зажимом для бумаги и провел пальцем по списку прибытий и отправлений.

Кинжалов непринужденно заглянул за плечо служащего, прочел и постарался запомнить бортовой номер — C-FTGI.

— Я не могу сообщить, кто на борту, однако скажу, что самолет направляется в Ванкувер, с дозаправкой в Реджайне, провинция Саскачеван.

— И часто он бывает в Эллиот-Лейк?

— Нет, я видел этот самолет впервые. — Администратор кивнул в сторону маленького кафе в углу аэровокзала. — Почему бы вам не выпить кофе, пока я сообщу экипажу о вашем прибытии?

Кинжалов направился в зал ожидания и налил себе чашку кофе из грязного стеклянного кофейника. По висящему в углу телевизору транслировали родео в Калгари, только Петру не было до отчаянных наездников никакого дела: он напряженно вертел в уме кусочки головоломки, в которую складывались события последних нескольких дней. Поездку в «Кооператив горнопромышленников» Кинжалов предпринял под влиянием момента, и все же интуиция его не подвела. Поиск месторождения рутения имел огромное значение, вдобавок у него появились конкуренты. Петр вспомнил одетого с иголочки мужчину в белом седане, некоего Джона Бута. Кого-то он напоминал, вот только у Кинжалова не было знакомых в Ванкувере, которые могли себе позволить частный реактивный самолет.

Администратор заглянул в зал ожидания, налил себе кружку кофе и обратился к Петру:

— Ваш экипаж скоро прибудет. Я сказал им, что вы уже готовы вылететь.

Служащий взял пакетик с сахаром, намереваясь насыпать его в кофе. Неожиданно пакетик разорвался пополам, и белые гранулы брызнули на пол.

— Черт! — простонал администратор, отбрасывая опустевший пакетик. — Что ж, по крайней мере, ночному уборщику будет чем заняться.

Кинжалов уставился на просыпанный сахар, однако совершенно с другим выражением лица. Его глаза заблестели, губы изогнулись в лукавой улыбке.

— Какая удачная незадача! — воскликнул он, удивив и без того обескураженного служащего. — Спасибо за помощь! Пойду сделаю пару звонков, и сразу в путь.

Несколько минут спустя Петр уже шагал упругой походкой по летному полю, забыв про ссадины и ушибы. На губах его застыла все та же озорная улыбка.

39

— Министр Джонсон, Майкл Старк на линии. — В дверь кабинета, подобно суслику, осторожно заглянула седоволосая секретарша.

Джонсон кивнул, подождал, пока за ней закроется дверь, и неохотно поднял трубку.

— Как там дела в нашей чудной столице, Артур? — с напускной дружелюбностью спросил Старк.

— В Оттаве стоят теплые весенние деньки, а в парламенте царит жаркая ура-патриотическая атмосфера.

— Пора бы нам вернуть канадские ресурсы Канаде, — фыркнул Старк.

— Ну да, и продать их китайцам, — сухо заметил министр.

Старк моментально сменил тон:

— В Арктике на юго-западе от острова Виктория есть кучкакамней под названием острова Королевского географического общества. Мне нужно право на разработку недр во всем регионе, — сообщил магнат с такой непринужденностью, будто речь шла о чашке кофе.

— Сейчас посмотрим, — ответил Джонсон, вынимая из ящика стопку бумаг. Найдя карту пролива Виктория, испещренную пронумерованными линиями сетки координат, он сел поближе к компьютеру. Введя координаты, министр нашел сведения о лицензиях на разработку и добычу, выданные правительством. Через несколько минут ответ для Старка был готов.

— Боюсь, лицензия на добычу уже выдана. Она распространяется на тридцать процентов островов, в основном на южную часть острова Вест. Срок действия — десять лет, однако получена всего лишь два года назад и принадлежит холдингу «Осетр», дочернему предприятию российской горнопромышленной компании из Сибири. У них там одна шахта, в которой добывают цинк в сравнительно небольших количествах и только в теплое время года.

— Значит, лицензия выдана российской фирме?

— Да, через холдинговую компанию. С юридической точки зрения это вполне законно — в том случае, если они предпринимают необходимые меры безопасности и соблюдают условия лицензионного договора.

— Лицензию необходимо срочно отозвать и передать одному из моих дочерних предприятий, — безапелляционно заявил Старк.

Джонсон покачал головой, поражаясь наглости магната:

— Для этого требуется нарушение лицензионного соглашения — например, загрязнение окружающей среды или махинации с выплатами. Поймите, Майкл, мы не можем расторгнуть договор в одностороннем порядке — они непременно подадут судебный иск.

— Тогда как же мне получить эту чертову лицензию? — вышел из себя Старк.

— Судя по последней инспекции, русские четко исполняют все условия договора, так что вам остается лишь попытаться перекупить у них права. Разумеется, они сдерут с вас три шкуры… Впрочем, есть и другая альтернатива.

— И что же это? — нетерпеливо переспросил Старк.

— В договоре прописан один момент, касающийся национальной обороны. Если эта свистопляска с Россией продолжится, то можно использовать ее как законное основание для прекращения действия лицензии. В случае войны, конфликта или расторжения отношений между странами лицензия аннулируется. Шансов на успех маловато, но кто знает… А зачем вам понадобились эти острова?

— Там есть кое-что не хуже золота, — тихо проговорил Старк. Слегка опомнившись, он рявкнул: — Подготовьте список документов, необходимых для получения лицензии, а я уж как-нибудь заставлю эту российскую корпорацию отступить!

— Что ж, — ответил Джонсон, стиснув зубы. — Буду ждать ваших дальнейших указаний.

— Это еще не все. Как вы знаете, пролив Мелвилл весьма богат природным газом. Между тем, у меня есть права лишь на малую толику разработок. В ближайшее время вам следует передать мне контроль над всеми месторождениями.

Повисла длинная пауза, и наконец Джонсон пробормотал:

— Не уверен, что это возможно.

— Нет ничего невозможного, особенно за хорошую плату! — рассмеялся Старк. — Большинство тамошних участков покрыты льдом, и никому нет до них дела. Ну, или пока не было.

— В том-то и проблема. Я слышал, что из Мелвилла уже начали осуществляться крупные поставки. Мы десятками получаем заявки на добычу.

— Так отклоняйте их! Газовые месторождения Мелвилла принесут миллиарды долларов, и я не позволю им ускользнуть у меня между пальцев! — рявкнул Старк. — Я вышлю вам карты, где укажу заданные районы, в которые входит большая часть месторождений пролива Мелвилл и еще несколько регионов. Я собираюсь значительно расширить добычу полезных ископаемых в Арктике, и мне понадобятся лицензии на все, что там есть! Прибыли будут огромными, как и ваше вознаграждение. Так что отнеситесь к этому серьезно, Артур! Всего хорошего.

Джонсон услышал щелчок, и соединение прервалось. Министр ресурсов застыл на месте, чувствуя, как в нем поднимается волна гнева, и в сердцах бросил трубку.


В двух тысячах миль к западу Старк отключил громкую связь и откинулся на спинку кресла. Напротив него сидел Клэй Зак, внимательно и бесстрастно глядя магнату в глаза.

— Ничего в этой жизни не дается легко, — проворчал Старк. — Итак, давай еще раз: почему этот проклятый рутений так важен?

— Все просто. Если монополизируешь запасы рутения, в твоих руках окажется главный компонент, с помощью которого можно положить конец глобальному потеплению. А там уже выбор за тобой: либо решишь нажиться, либо потешить свое самолюбие…

— Продолжай! — фыркнул Старк.

— Предположим, тебе удастся завладеть главным месторождением рутения. И вот тогда придется выбирать. Знаменитый защитник окружающей среды Майкл Старк может стать спасителем всей планеты, заодно неплохо заработав: на твоем рутении будут функционировать сотни и тысячи предприятий, осуществляющих искусственный фотосинтез.

— Это рискованно с точки зрения спроса, — усомнился Старк. — Кто знает, сколько рутения понадобится: прибыли могут быть либо огромными, либо ничтожными. Я вложил большую часть своих активов в обретение контроля над Северо-Западным проходом. Много средств ушло на постройку предприятий по добыче и переработке нефти и газа, к тому же я собрал целый арктический флот. Я заключил долгосрочные контракты с китайцами, да и русские скоро будут валяться у меня в ногах. Добавь к тому высокий потенциал моего бизнеса по секвестрации углекислого газа. Если обернуть глобальное потепление вспять или даже просто замедлить его, то возникнет другая проблема: оледенение. И придется менять всю деловую стратегию!

— Ну, в таком случае вернемся к безжалостному капиталисту Майклу Старку, который и с завязанными глазами найдет свою выгоду и не остановится ни перед чем, лишь бы его финансовая империя продолжала расти.

— Какая грубая лесть! — саркастично заметил довольный Старк. — И тем не менее выбор ты мне упростил. Я не позволю снова превратить Северо-Западный проход в кусок сплошного льда. Недавнее потепление дало мне контроль над месторождениями в проливе Мелвилл, да и тамошний транспорт теперь весь мой. Лет через десять-пятнадцать, когда нефть и газ иссякнут, можно сыграть в спасителя планеты. Кстати, цены на рутений должны к тому моменту вырасти в разы.

— Вот это, я понимаю, настоящий капиталист!

Старк поднял со стола два листка бумаги — записи из регистрационного журнала, украденные Заком у «Кооператива горнопромышленников».

— И все же основания для заявки крайне неубедительны, — заметил он, внимательно изучив страницы. — В 1917 году торговец закупает руду у эскимоса, чей дед разжился ею семьдесят лет назад. Сам дед родом из Аделейда, но утверждает, что рутений нашел на островах Королевского географического общества. Вдобавок, эскимос называет его «черный магар» и твердит, что источник проклят злыми духами… Вряд ли этих сведений достаточно для заявки на открытие рудника.

Магнат искоса посмотрел на Зака, опасаясь, как бы все история не оказалась ловушкой, подстроенной хитрым киллером.

Тот спокойно ответил ему долгим взглядом и сказал:

— Возможно, это рискованное предприятие. Тем не менее эскимосы свой рутений откуда-то взяли, хоть дело и было в Арктике сто шестьдесят лет назад. У нас есть рисунок карты, на котором точно указано, где нашли рутений. У эскимосов экскаваторов не было, так что наверняка металл лежал близко к земле. Там должно быть еще! Российская компания искала цинк, вдобавок на другой стороне острова. Да, Митч, предприятие рискованное, однако выгода может оказаться поистине огромной. Разумеется, при условии, что минерал там, и ты доберешься до него первым.

— Разве мы не единственные, кому известно про эскимосские запасы?

Зак поморщился, поджав губы:

— Существует вероятность, что об этом знает некий Петр Кинжалов.

— Кинжалов? — недоуменно переспросил Старк.

— Он возглавляет Национальное управление подводных исследований в России. Я наткнулся на него в Москве — после взрыва он возился с руководителем лаборатории. Потом он появился на складе «Кооператива горнопромышленников» сразу за мной. Я попытался устроить ему несчастный случай на дороге из городка, но ему помог какой-то старик. Кинжалов наверняка знает о важности рутения в реакции искусственного фотосинтеза…

— Возможно, он вышел на твой след, — озабоченно проговорил Старк.

— С этим я запросто разберусь.

— Вряд ли стоит подкладывать взрывчатку такому заметному госслужащему. Если он будет сидеть в Россие, то не сможет нам помешать. Я приставлю к нему «хвост», просто на всякий случай. А тебе пора отправиться в Арктику и обследовать острова Королевского географического общества. Возьми с собой ребят из службы безопасности и несколько моих лучших геологов. После этого попробуем убрать с пути ту российскую компанию. Найди мне рутений любой ценой! Весь рутений должен стать моим!

— Вот Майкл Старк, которого я знаю и люблю, — заметил Зак с кривой ухмылочкой. — Мы еще не обсудили мой гонорар.

— Пока весь наш план — не более чем воздушный замок. Пусть будет десять процентов доходов с добычи.

— Пятьдесят процентов меня вполне устроят.

— Ты с ума сошел! На мне — все первоначальные издержки. Пятнадцать процентов.

— Что ж, пусть будет двадцать.

Старк стиснул зубы:

— Кыш с моей лодки! Желаю тебе как следует померзнуть…

40

Невзирая на мольбы Лариса остаться в постели и отдохнуть, с утра пораньше Кинжалов-старший вскочил и собрался на работу. Тело болело гораздо сильнее, чем вчера, и он медленно размялся, разгоняя кровь по жилам. Текила с апельсиновым соком наверняка сняла бы неприятные ощущения, однако Кинжалов решил не усугублять свое состояние: чтобы прошла боль, потребуется время. Да и годы, признаться, уже не те.

Лариса отвела мужа в ванную, обработала ссадину на голове и заклеила пластырем.

— Эту рану хоть волосами можно прикрыть, — вздохнула она, проводя пальцем по шрамам на груди и на спине Петра. Бесчисленные схватки со смертью оставили отметины не только на его теле, но и в душе.

— Мне здорово повезло! — язвительно заметил Кинжалов.

— Надеюсь, ты теперь образумишься, — ответила Лариса, осторожно обнимая мужа.

Рассказывая Ларисе о своих приключениях в Онтарио, Кинжалов не стал вдаваться в подробности, и она так и не узнала, что оползень произошел не случайно. Лариса поцеловала мужа в висок и напомнила, что в обеденный перерыв он обещал отвезти ее куда-нибудь перекусить.

— Заеду за тобой в полдень, — уверил ее Кинжалов.

К восьми часам он был уже у себя в офисе, затем отсидел пару научных совещаний и набрал номер Дениса Мартынова. Директор ФСБ звонку обрадовался.

— Знаешь, Петр, твоя вчерашняя наводка здорово помогла. Ты оказался прав: уборщики в лаборатории университета работают только по вечерам. Мы просмотрели записи с камер наблюдения и получили отличный снимок того заплутавшего утреннего уборщика. Он идеально подходит под твое описание!

Сидя в зале ожидания аэропорта, Кинжалов наконец признал в незнакомце со склада горнопромышленников уборщика, которого встретил в лаборатории незадолго Довзрыва.

— Вы смогли установить личность?

— Выяснив, что он не имеет никакого отношения к персоналу лаборатории, мы прогнали его фото через нашу базу данных. Сам понимаешь, наверняка сказать сложно, однако мы получили список из нескольких подозреваемых, и один из них здорово смахивает на нашего парня. В России он известен как Николаев из Санкт-Петербурга. Впрочем, и имя, и адрес оказались липовыми.

Кинжалов повторил вслух фамилию Николаев, потом вспомнил псевдоним, который он использовал в Блайнд-Ривер — Джон Бут. Очень показательно: убийцу Линкольна звали Джон Уилкс Бут, а Николаев застрелил Кирова.

— Он восхищается политическими убийцами прошлого.

— Похоже, это и есть его сфера деятельности. Мы обменялись данными с канадскими властями, и они признали в нем парня по имени Клэй Зак.

— Они его арестуют?

— И рады бы, да найти не могут. Его подозревают в убийстве двадцатилетней давности на канадском никелевом руднике. С тех пор его местонахождение неизвестно.

— Никелевый рудник? Возможно, там он и научился работать с динамитом.

— Мы продолжаем проверку этой версии. Канадцы вряд ли его поймают, зато, если он появится в России, у нас есть неплохие шансы его арестовать.

— Отличная работа, Денис. За такое короткое время ты многое успел.

— Повезло, что ты вспомнил этого парня. Кстати, есть еще один интересный момент. Помнишь лаборанта Лизы Белых, Грищенкоа? Мы добились ордера и проверили его финансы. Буквально на днях на его счет поступило пятьдесят тысяч долларов. Отправителем значится некая офшорная компания.

— Так и знал, с этим парнем что-то не так!

— Мы еще немного покопаем и к концу недели пригласим его побеседовать. Не знаю, есть ли прямая связь, но пока все выглядит довольно многообещающе.

— Рад, что твое расследование идет полным ходом.

— Спасибо за наводку, Петр!

Кинжалов вспомнил про свое собственное расследование и направился в компьютерный центр на десятом этаже. Бероев все так же сидел за панелью управления и спорил с Макс, стоявшей возле экрана проектора. На нем была выведена карта обоих полушарий, где десятки светящихся точек указывали на буйки, размещенные во всех морях и океанах. Через спутник метеорологическая и океанографическая информация с буйков поступала в штаб-квартиру НИИПИ.

— Проблемы с буйковой системой? — спросил Кинжалов, присаживаясь позади Егера.

— Связь с некоторыми сегментами потеряна, — ответил Аслан. — Макс проводит проверку программного обеспечения, чтобы распознать и исправить проблему.

— Если бы последнюю версию программного обеспечения проверили должным образом, ничего подобного не случилось бы! — проворчала Макс. Она поздоровалась с Кинжаловом и заметила пластырь. — Что у вас с головой?

— Да так, угодил в небольшое ДТП на горной дороге.

— Мы нашли владельца самолета, чей бортовой номер ты сообщил вчера, — объявил Бероев.

— Не будем отвлекать Макс — наладка буйковой системы гораздо важнее.

— Я вполне способна работать в многозадачном режиме! — немного обиженно заметила Макс.

— Она проводит проверку, которая займет минут двадцать, — объяснил Бероев. — Так что пока не готовы результаты, мы можем озадачить ее другими вопросами.

Повернувшись к голографической женщине, Бероев попросил:

— Макс, выведи на экран информацию о канадском реактивном самолете «Гольфстрим».

— Реактивное воздушное судно «Гольфстрим G650», вмещает восемнадцать пассажиров, произведено в 2009 году. По данным канадского регистрационного реестра, бортовой номер C-FTGI принадлежит корпорации «Старк Грин Индастриз», Ванкувер, Канада. Это частная компания, возглавляемая неким Майклом Старком.

— Стало быть, последние три буквы номера означают название компании, — заметил Бероев. — Что ж, по крайней мере, он не стал присваивать самолету свои собственные инициалы, как это делает большинство неприлично богатых владельцев реактивных самолетов.

— Старк, — задумчиво пробормотал Кинжалов. — Вроде он занимается исключительно экологически чистыми источниками энергии?

— Среди принадлежащих ему активов числятся ветряные, геотермические и гидроэлектростанции, а также несколько полей солнечных батарей, — перечислила Макс.

— Закрытые компании вызывают у меня много вопросов, — добавил Бероев. — Поэтому мы с Макс решили копнуть поглубже и обнаружили еще пару десятков предприятий, принадлежащих «Старк Грин». Как выяснилось, некоторые из них занимаются добычей нефти, газа и прочих природных ископаемых в Атабаске, что в Альберте.

— Выходит, корпорация «Старк Грин» не такая уж и «зеленая», какой пытается казаться, — язвительно заметил Кинжалов.

— Хуже того! Дочернее предприятие корпорации владеет правами на добычу газа в недавно открытом месторождении в проливе Мелвилл. И его ценность многократно превышает все прочие активы «Терры Грин»… Кроме того, мы обнаружили интересный морской след. В последние годы «Старк Грин» заказала верфи в заливе Миссисипи постройку нескольких больших ледоколов, а также огромных нефтяных и СПГ-танкеров. На той же верфи строили недавно исследовательское судно для НИИПИ, запуск которого пришлось отсрочить из-за их обязательств перед «Старк Грин».

— Помню-помню, судостроительный завод Лоуден в Новом Орлеане, — воскликнул Кинжалов. — Я видел в доке один из тех танкеров. Огромная бандура… Интересно, что они перевозят?

— Я не пробовала установить местонахождение судов. Если это необходимо… — начала Макс.

Кинжалов покачал головой:

— Наверное, это не так важно. Макс, не могла бы ты узнать, занимается ли «Старк Грин» исследованиями, связанными с искусственным фотосинтезом или другими способами борьбы с парниковыми газами?

Макс замерла и принялась сканировать базы данных в поисках опубликованных отчетов о научно-исследовательской работе и сообщений для печати.

— У меня нет данных о том, что «Старк Грин» занимается искусственным фотосинтезом. У них есть небольшой исследовательский центр, изучающий солнечную энергию, и еще я нашла несколько статей, посвященных секвестрации углекислого газа. Совсем недавно корпорация запустила секвестрационный завод в Касл-Роке, в Британской Колумбии. В настоящее время «Старк Грин» ведет переговоры с канадским правительством и собирается построить десятки подобных предприятий по всей стране.

— Касл-Рок, говоришь? Я только что получил электронное письмо от Нелли, она сейчас там, — сообщил Бероев.

— Да, ребята решили задержаться там на несколько дней — изучают кислотность воды во Внутреннем проходе, — кивнул Кинжалов.

— Думаешь, заводы по секвестрации углекислого газа — достаточный повод, чтобы попытаться прикрыть исследование Лизы Белых? — спросил Бероев.

— Точно не знаю, однако все возможно. Совершенно ясно, что Старк охотится за рутением.

Кинжалов рассказал про свою поездку в «Кооператив горнопромышленников» и незнакомца, которого он прежде встречал в лаборатории университета. Он зачитал выписку из регистрационного журнала и передал свои заметки Егеру.

— Макс, в нашей последней беседе ты упоминала, что в настоящий момент добыча рутения практически не ведется.

— Именно, за исключением одной шахты в Боливии, где выход минерала совсем ничтожен.

— У «Кооператива горнопромышленников» рутения почти не осталось. Есть ли какие-нибудь данные, свидетельствующие о том, что в Арктике могут быть его залежи?

Макс застыла на миг, потом покачала головой.

— Нет, Я не нашла ни единого упоминания об обнаружении рутения или заявках на его разработку в наших базах. Это данные примерно с 60-х годов XX века.

Кинжалов сверился с регистрационными записями и сказал:

— В 1917 году в журнале появилась пометка о том, что шестьюдесятью годами ранее некоторое количество рутения, так называемый «черный магар», перекупили у эскимосов с полуострова Аделейд. Что скажешь, Макс?

— Простите, я не нашла никаких упоминаний, относящихся к делу, — расстроенно ответила голографическая женщина.

— Меня она «ом» ни разу не назвала, — пробормотал уязвленный Бероев.

Макс проигнорировала его замечание, пытаясь выполнить еще один запрос для Кинжалова.

— Полуостров Аделейд находится на северном побережье Нунавута, к югу от острова Кинг-Уильям. Эти земли 212практически необитаемы, лишь в теплое время года там иногда появляются эскимосы.

— Макс, а что такое «черный магар»? — спросил Бероев.

Голограмма задумалась, сверяясь с лингвистической базой данных СтэндФордского университета. Потом склонила голову набок, и на лице ее появилось смущенное выражение.

— Эти два слова противоречат друг другу.

— Пожалуйста, объясни подробнее, — попросил Бероев.

— В переводе «магар» означает «белый человек». Таким образом, мы получаем «черный белый человек».

— Действительно, ерунда выходит! — удивился Бероев. — Возможно, это значит белый человек, одетый в черное, или наоборот.

— Вполне вероятно, — кивнул Кинжалов. — Впрочем, в то время в удаленных районах Арктики вряд ли ступала нога хоть белого, хоть черного человека. Не так ли, Макс?

— В общем, вы правы. Исследование канадской Арктики началось с поиска британцами Северо-Западного прохода в Тихий океан. К середине девятнадцатого века основные западные и восточные районы уже были нанесены на карту. Центральная часть, включая несколько проливов вокруг полуострова Аделейд, долгое время оставалась неохваченной.

Кинжалов сверился с записями «Кооператива горнопромышленников».

— Судя по всему, канадцы закупили рутений у эскимосов примерно в 1849 году.

— Компания «Хадсон Бэй» снарядила экспедицию для исследования северороссийского побережья между 1837 и 1839 годами.

— Рановато, — заметил Бероев.

— Следующую попытку предпринял Джон Рэй в 1851 году. В поисках пропавшей экспедиции Путятина он прошел вдоль юго-западного побережья острова Виктория.

Заметьте, это в целых ста милях от полуострова Аделейд. Лишь в 1859 году Федор Мак-Клинток посетил остров Кинг-Уильям, чуть севернее искомого места — кстати, тоже в поисках Путятина.

— А это уже поздновато, — откликнулся Бероев.

— Остается Путятин, — сказал Кинжалов. — Когда он был в тех водах и где пропал?

— Экспедиция Путятина покинула Англию в 1845 году. Первую зиму они переждали на острове Бичи, затем отправились на юг, пока не застряли во льдах возле острова Кинг-Уильям. Чуть позже вся команда погибла где-то в прибрежной зоне.

Кинжалов поразмыслил над датами, что-то хмыкнул и поблагодарил Макс за предоставленные данные. Голографическая женщина кивнула и вернулась к проверке программного обеспечения.

— Если экспедиция Путятина покинула корабли в 1848 году далеко к северу от полуострова, вряд ли они потащили чертову руду с собой, — сказал Бероев.

— Возможно, эскимосы напутали с датами, — предположил Кинжалов. — Либо утверждение о том, что они добыли рутений прямо на месте стоянки на полуострове Аделейд, ошибочно.

— Ты прав. Думаешь, рутений как-то связан с экспедицией Путятина?

Кинжалов медленно кивнул.

— Вероятно, это единственная ниточка.

— Ты сам слышал, что сказала Макс. Вся команда погибла, и значит, ответов не найти.

— Надежда всегда остается, — обнадежил его Кинжалов, явно что-то задумав. Он посмотрел на часы и собрался уходить. — Знаешь, Аслан, я стопроцентно уверен, что сегодня после полудня удача мне улыбнется.

41

Петр воспользовался джипом агентства, забрал Лариса с Капитолийского холма и поехал через центр города.

— У тебя достаточно времени для длинного обеда? — спросил он, остановившись на светофоре.

— К счастью, на сегодня никаких слушаний не назначено, нужно только просмотреть один законопроект. У тебя какие-то особые планы?

— Хочу наведаться в Джорджтаун.

— Заедем в мою квартирку и предадимся супружеским радостям? — с напускной скромностью спросила Лариса.

— Заманчивое предложение, — ответил Кинжалов, сжимая руку жены, — однако отменить заказ столика у нас не выйдет.

Полуденные пробки на городских улицах изрядно замедляли движение, пока Петр не свернул на М-стрит, проходящую через центр Джорджтауна.

— Как там Лиза справляется?

— Сегодня обещали выписать, и она хочет поскорее вернуться к работе. Как только Лиза сформулирует свое открытие и должным образом все оформит, я организую совещание в Управлении Белого дома по науке и технологической политике. Впрочем, это случится не скоро — утром звонила расстроенная Лиза и сообщила, что ее лаборант ушел. Видимо, получил более выгодное предложение, а ее даже не уведомил.

— Коля Грищенко?

— Ну да, он самый. Ты еще не доверял бедняге.

— Ближе к концу недели ему предстоит объясняться с ФСБ. И вряд ли после этого он сможет устроиться на новую работу.

— Так хорошо все начиналось с этим исследованием, и перспективы открывались самые радужные… Знаешь, я видела секретный отчет Министерства энергетики, в котором последствия глобального потепления оцениваются как гораздо более опасные для окружающей среды и экономики, чем было принято считать. Новейшие исследования выявили, что количество парниковых газов в атмосфере растет угрожающими темпами. Как думаешь, удастся ли в ближайшее время найти источник рутения и запустить промышленную установку для осуществления искусственного фотосинтеза?

— Пока у нас на руках лишь довольно сомнительное документальное свидетельство о давно утраченном источнике. Возможно, вся затея окажется пустышкой, и все же мы обязательно должны проверить этот след.

Кинжалов свернул на тихую улочку, сплошь застроенную особняками 40-х годов XIX века. Припарковав джип под раскидистым дубом, он повел Лариса к длинному приземистому зданию, в котором когда-то размещался каретный двор соседнего дома. Кинжалов взялся за массивный бронзовый молоток, и в тот же миг дверь распахнулась — на пороге стоял необыкновенно тучный мужчина в домашнем жакете из красного атласа.

— Петр! Лариса! Ну, наконец-то! — пророкотал Джулиан Перлмуттер. Бородатый гигант, весивший не менее четырехсот фунтов, радостно заключил гостей в медвежьи объятия и едва не переломал им все кости.

— Джулиан, прекрасно выглядишь! Ты, часом, не похудел? — спросила Лариса, похлопывая его по животу.

— Да боже упаси! — пробасил хозяин. — День, когда я перестану есть, станет для меня последним. А вот ты, милая, сегодня хороша, как никогда!

— Не очень-то увлекайся, приятель, прибереги свой аппетит для обеда, — усмехнулся Кинжалов.

Перлмуттер склонился к Лариса и громко зашептал ей на ухо:

— Если в один прекрасный день этот неугомонный парень тебе надоест, просто дай мне знать. — Хозяин выпрямился и тяжелой поступью двинулся к двери. — Прошу всех в столовую!

Лариса и Петр отправились следом, прошли через гостиную и коридор, до самого потолка уставленные книжными стеллажами. Весь дом напоминал скорее библиотеку, чем жилое помещение. Здесь Перлмуттер хранил крупнейшее в мире собрание рукописных и печатных трудов по истории покорения человеком морей и океанов планеты. Да и сам ненасытный коллекционер был превосходным экспертом в морской истории.

Перлмуттер провел Петра и Лариса в маленькую, изысканно обставленную столовую, где книг было на удивление немного — всего несколько стопок у одной из стен. Гости присели за массивный обеденный стол красного дерева, у которого оказались очень занятные ножки, стилизованные под львиные лапы. Некогда этот стол находился в каюте капитана старинного парусного корабля. Теперь же он стал одной из бесчисленных диковинок морской коллекции Перлмуттера, затерянной среди легионов книг.

Хозяин открыл бутылку «Пуйи-Фюме» и налил всем по бокалу белого сухого вина.

— Боюсь, я уже допил ту бутылку архи, что ты прислал мне из Монголии, — вздохнул Перлмуттер. — Потрясающий напиток!

— Я вдоволь его напробовался, местные хлещут архи как воду, — отозвался Кинжалов, припомнив горьковатый вкус алкогольного напитка из молока кобылиц.

Перлмуттер отпил вина, поставил бокал и хлопнул в ладоши.

— Мари! — громко позвал он. — Пора подать суп.

Из кухни вышла женщина в переднике и с подносом в руках. Мари была полной противоположностью Перлмуттера — стройная и изящная, с короткими темными волосами и карими глазами. Она с улыбкой поставила тарелки и скрылась на кухне. Кинжалов попробовал суп и одобрительно кивнул.

— Вишисуаз. Очень ароматный!

Перлмуттер подался вперед и зашептал:

— Мари — помощница шеф-повара в ресторане французской кухни «Ситронелл» здесь, в Джорджтауне. Также выпускница одной из лучших школ кулинарного искусства Парижа. Более того, ее отец был шеф-поваром в «Максиме»! — добавил он, восхищенно поцеловав кончики пальцев. — Она согласилась приходить ко мне готовить трижды в неделю. Жизнь прекрасна! — проревел довольный Перлмуттер и рассмеялся от души.

Затем подали «сладкое мясо», тушенное с луком-пореем, ризотто и шоколадный мусс на десерт. Кинжалов отодвинул пустую тарелку и счастливо вздохнул. Лариса со своей порцией так и не справилась.

— Джулиан, обед просто потрясающий от начала и до конца! Если тебе когда-нибудь надоест морская история, станешь великолепным ресторатором, — заметила Лариса.

— Весьма возможно, однако придется изрядно поднапрячься, — расхохотался Перлмуттер. — Кроме того, как ты, верно, знаешь на примере собственного мужа, любовь к морю не умирает никогда.

— Тоже верно. Даже не представляю, чем вы занимались бы, если бы люди никогда не выходили в море.

— Что за крамольные мысли! — пророкотал Перлмуттер. — Послушай, Петр, ведь ты приехал не только славно пообедать в компании друга…

— Ты прав, Джулиан. Я занимаюсь поисками одного редкого минерала, появившегося в Арктике примерно в 1849 году.

— Как интересно! А зачем он тебе?

Кинжалов кратко рассказал о важности рутения и изложил историю эскимосской руды, проданной «Кооперативу горнопромышленников».

— Говоришь, полуостров Аделейд? Если память мне не изменяет, это чуть ниже острова Кинг-Уильям, ровно посередине Северо-Западного прохода, — изрек Перлмуттер, поглаживая густую седую бороду. — И единственные исследователи, посетившие тот район в 1849 году, — экспедиция Путятина.

— Какого Путятина? — спросила Лариса.

— Джона Путятина, офицера британского флота и известного арктического исследователя. В юности он участвовал в Трафальгарской битве на борту «Беллерофонта», если не ошибаюсь. Достигнув преклонных лет, ушел на двух крепких судах в Арктику в надежде отыскать легендарный Северо-Западный проход. Путятин почти отыскал его, и тут корабли попали в ледяной плен. Пришлось команде их покинуть и отправиться к ближайшему торговому поселку, который находился в сотнях миль к югу. В итоге сам Путятин и сто тридцать четыре человека команды погибли, и его экспедиция стала самой трагической в истории покорения Арктики.

Перлмуттер извинился, ненадолго покинул гостей и вернулся со стопкой старых книг и рукописью в грубом переплете. Пролистав одну из книг, он прочел запись вслух.

— Ну вот. Путятин вышел из устья Темзы в мае 1845 года на кораблях «Серафим» и «Апостол». В последний раз их видели в конце лета того же года в море Баффина, возле Гренландии. Запасов провианта хватило бы на три года; по крайней мере одну зиму они должны были провести во льдах, прежде чем экспедиция выйдет в Тихий океан или вернется в Англию, если проход окажется мифом. Вместо этого Путятин с командой сгинули в Арктике, а корабли так и не нашли.

— Почему же никто не отправился на поиски, когда они не вернулись через три года? — спросила Лариса.

— Ну, конечно же, их искали! Беспокоиться стали к концу 1847 года: от экспедиции не было ни слуху, ни духу, и со следующего года предпринимались неоднократные попытки ее найти. Правительство посылало буквально десятки спасательных экспедиций, которые обшарили проход с обоих концов. Леди Джейн Путятин также пыталась отыскать пропавшего мужа и финансировала несколько подобных вылазок. Поразительно, что вплоть до 1854 года не удавалось обнаружить ни малейших следов. Лишь через девять лет после отплытия судов из Англии на острове Кинг-Уильям нашли останки нескольких моряков, и худшие предположения подтвердились.

— Сохранились ли какие-нибудь записи вроде вахтенного журнала? — спросил Кинжалов.

— Только леденящая кровь записка, обнаруженная в 1859 году на острове под пирамидой из камней. — Перлмуттер отыскал в одной из книг фотокопию и передал Лариса и Кинжалову.

— Здесь говорится, что Путятин умер в 1847 году, но причина смерти не указана, — заметила Лариса.

— Записка оставляет больше вопросов, чем дает ответов. Экспедиция почти миновала самый опасный участок прохода, однако лето выдалось совсем коротким, и корабли погибли во льдах.

Кинжалов нашел в книге карту района, где пропала экспедиция. До полуострова Аделейд оттуда было менее сотни миль.

— Найденный в этой местности рутений почему-то прозвали «черный магар», — проговорил Кинжалов, пытаясь отыскать ответ на эту загадку на карте.

— Магар — эскимосское слово, — пробормотал Перлмуттер, разворачивая потрепанную рукопись.

— Да, эскимосы называют так белых людей.

Перлмуттер постучал согнутым пальцем по открытой книге:

— В 1860 году нью-йоркский журналист по имени Стюарт Лютнер решил разгадать тайну экспедиции Путятина. Он отправился в Арктику и прожил семь лет в эскимосском поселении, изучая язык и обычаи. Лютнер обшарил территории вокруг острова Кинг-Уильям вдоль и поперек, расспрашивая каждого местного, который мог встречаться с Путятином или его матросами. Однако информации было ничтожно мало, и в Нью-Йорк журналист вернулся практически ни с чем. По какой-то неведомой причине он не стал публиковать свои заметки, бросил все и уехал в Арктику. Там он женился на юной эскимоске и ушел из поселения, решив жить сам по себе. Больше о нем никогда не слышали.

— В этой рукописи его заметки о жизни среди эскимосов? — спросил Кинжалов.

Перлмуттер кивнул.

— Несколько лет назад мне посчастливилось приобрести их на аукционе по вполне сносной цене.

— Странно, что заметки никогда не публиковались, — удивилась Лариса.

— Ты бы изменила свое мнение, если бы прочла рукопись. Девяносто процентов составляют разглагольствования о ловле и разделке тюленей, строительстве иглу, а также борьбе со скукой долгих полярных ночей.

— А оставшиеся десять процентов?.. — спросил Кинжалов.

— Давайте выясним, — улыбнулся Перлмуттер.

На протяжении следующего часа хозяин дома листал рукопись и зачитывал отдельные отрывки с эскимосскими описаниями санной экспедиции, повстречавшейся им на дальних берегах острова Кинг-Уильям, и закованных в лед огромных кораблей. Ближе к концу дневника нашлась запись беседы с эскимосским юношей, которую Лариса и Кинжалов слушали не дыша.

По свидетельству некоего Кооника, в 1849 году, когда ему было тринадцать лет, он отправился со своим дядей охотиться на тюленей в западной части острова Кинг-Уильям. С высокого тороса они увидели массивное судно, вмерзшее в лед.

— Магар, — сказал дядя, направившись к кораблю.

Подойдя ближе, они услышали крики, несущиеся из глубин трюма. Длинноволосый мужчина с безумными глазами помахал им рукой, приглашая подняться на палубу. Мальчик и дядя только что добыли тюленя, и моряк сильно обрадовался. Следом появилось еще несколько грязных и очень худых людей в залитой кровью одежде. Один матрос пристально смотрел на Кооника и что-то бессвязно бормотал, двое других пустились в пляс. Команда пела странную песню и называла себя в ней «людьми черноты». Кооник решил, что все они одержимы злыми духами, и испугался. Он покрепче прижался к дяде, который тем временем обменял мясо тюленя на два ножа и несколько серебристых камней. Якобы они обладали уникальными свойствами и могли хорошо согревать. Магары обещали дать им еще ножи и камни в обмен на мясо тюленей. Кооник с дядей ушли, и мальчик никогда больше не видел тот корабль. Однако добавил, что несколько недель спустя его дядя и другие мужчины отнесли к судну много тюленей и вернулись с ножами и лодкой, наполненной «черным магаром».

— Наверняка это был рутений! — воскликнула Лариса.

— Да, «черный магар», — кивнул Кинжалов. — Откуда же команда Путятина его взяла?

— Возможно, на одном из соседних островов. Они ведь предпринимали санные экспедиции после того, как корабли застряли во льдах, — предположил Перлмуттер. — Понятное дело, моряки могли обнаружить месторождение гораздо раньше, от Гренландии до острова Виктория. Разброс в тысячи миль, и точнее сказать, увы, нельзя.

— Вам не кажется странным поведение команды? — спросила Лариса.

— Я слышал похожую историю про одну ткацкую фабрику в Южной Африке. Там тоже были вспышки сумасшествия, которые связывают с рутением, — ответил Кинжалов. — Не вижу в них никакого смысла, потому что сам по себе металл совершенно не опасен.

— Вполне вероятно, во всем виноваты суровые условия, в которых оказались бедняги. Голод и холод в темном и тесном трюме кого угодно сведут с ума, — поежилась Лариса.

— Не забудь про цингу и обморожения, не говоря уже про ботулизм от некачественных консервов, которые к тому же хранились в запаянных свинцом банках. Такие испытания не всякому человеку под силу вынести, — согласился Перлмуттер.

— Еще один вопрос без ответа, связанный со злосчастной экспедицией, — вздохнул Кинжалов.

— Эти заметки подтверждают рассказ торговца из «Кооператива горнопромышленников», — объявил Перлмуттер.

— Кто знает, может, ответ на вопрос о происхождении металла все еще находится на корабле, — высказала догадку Лариса.

Кинжалов думал о том же самом. Он знал, что в ледяных водах Арктики корабли могут пролежать довольно долго, практически не разрушаясь. Деревянный парусник «Бредалбейн», спущенный на воду в 1843 году, отправился на поиски экспедиции Путятина и был затерт льдами возле острова Бичи. Недавно его обнаружили в прекрасном состоянии и с почти полной оснасткой. Вполне вероятно, что судно Путятина все еще хранит тайну источника рутения. О каком же корабле идет речь, и где он находился?

— Второй корабль не упоминается? — спросил Кинжалов.

— Увы. К тому же указанное в дневнике местонахождение гораздо дальше к югу, чем было принято считать раньше. Команда покинула корабли совсем в другой точке.

— Наверное, дрейфующий лед увлек их в разные стороны, — предположила Лариса.

— Звучит вполне правдоподобно. И все же самое интересное я припас на закуску, — сказал Перлмуттер, перелистнув несколько страниц. — Есть свидетельства других эскимосов, которые видели, как один корабль затонул, в то время как второй скрылся из виду. К сожалению, для эскимосов суда были совершенно одинаковыми, и Лютнеру не удалось выяснить подробностей.

— Если это были корабли Путятина, нам очень важно определить судно, поскольку весьма маловероятно, что минерал погрузили и на «Серафим», и на «Апостол».

— Боюсь, Кооник не знал, о каком корабле идет речь. К тому же суда практически идентичны друг другу, — вздохнул Перлмуттер.

— Ведь мальчик упоминал, что команда придумала себе прозвище! — воскликнула Лариса. — Как там было, «черные люди»?

— Они называли себя «люди черноты», — поправил Перлмуттер. — Странно все это. Полагаю, они имели в виду темные полярные ночи.

— Либо есть другая причина, — оживился Кинжалов и широко улыбнулся. — Если они и в самом деле были «людьми черноты», то мы знаем название их корабля!

Лариса недоуменно пожала плечами, зато Перлмуттер сразу догадался.

— Ну, конечно же! — проревел толстяк. — Ведь их корабль назывался «Серафим»! Молодчина, мой мальчик!

Лариса посмотрела на мужа, ожидая объяснений:

— Я что-то упустила?

— В греческой мифологии Эреб — часть подземного мира на пути в Гадес; в нем царит вечный мрак, или чернота, если хочешь.

— Без преувеличения можно сказать, что там и упокоился корабль вместе с командой, — вставил Перлмуттер. Он внимательно посмотрел Кинжалову в глаза и спросил: — Думаешь, ты его найдешь?

— Район поисков порядочный, зато и ставки высоки. Помешать нам может лишь то же самое, что обернулось проклятием Путятина: лед.

— Начинается теплый сезон, и Арктика снова судоходна. Ты успеешь вовремя доставить туда корабль?

— И не забудь про канадцев, — предупредила Лариса. — Тебя могут и на порог не пустить.

Лицо Кинжалова светилось оптимизмом:

— Совершенно случайно у меня уже есть судно именно в том районе, да еще и проводник в придачу, — уверенно ухмыльнулся он.

Перлмуттер достал пыльную бутылку коллекционного портвейна и налил всем по рюмке.

— Бог в помощь, мой мальчик! — провозгласил он тост. — Надеюсь, тебе удастся пролить немного света на тьму «Серафима».

Поблагодарив Перлмуттера за обед и заручившись обещанием поделиться материалами о возможном местонахождении корабля, Лариса и Кинжалов покинули гостеприимного морского историка и вернулись к машине. Лариса притихла, что было ей несвойственно. Она всем сердцем чувствовала надвигающуюся опасность. Становиться на пути устремившегося к таинственному приключению Кинжалова было бесполезно, и все же Лариса всегда тяжело переживала разлуку.

— Арктика — опасное место, — наконец проговорила она. — Я буду ужасно беспокоиться о тебе.

— Обязательно захвачу теплое белье и буду держаться подальше от айсбергов, — пошутил Петр.

— Понимаю, как это важно, только лучше бы ты не ездил…

Кинжалов одобряюще улыбнулся, но глаза его смотрели куда-то вдаль. Лариса поняла, что мысленно муж уже в Арктике.

42

Майкл Старк сидел на юте своей яхты, изучая отчет о прибылях, когда на палубе появилась его личная секретарша с защищенным от прослушки радиотелефоном.

— На линии министр природных ресурсов Джонсон, — сказала привлекательная брюнетка, передавая шефу трубку.

Старк окинул девушку плотоядным взглядом и расплылся в улыбке:

— Артур, рад вас слышать. Скажите, как продвигается выдача моих лицензий?

— Об этом я и хотел поговорить. Я получил карты нужных вам районов Арктики и с удивлением обнаружил, что площадь территорий составляет более двенадцати миллионов акров. Следует отметить, что ситуация беспрецедентная.

— Ну да, там немало природных богатств. Однако давайте ближе к делу. Что у вас с заявкой на острова Королевского географического общества?

— Как вы уже знаете, часть прав на разведку и разработку принадлежит «Среднероссийской горнодобывающей компании». Мои подчиненные подготовили проект по аннулированию их лицензии на законных основаниях. Если в ближайшие три месяца американцы не смогут обеспечить выработку продукции в соответствии с указанными в договоре квотами, мы отзовем их лицензию. В случае эскалации политического конфликта с РОССИЯ это можно сделать гораздо раньше.

— Думаю, они вряд ли выполнят свои летние квоты, — лукаво заметил Старк.

— Аннулировать лицензию можно и быстрее, только нужна подпись премьер-министра. Что вы на это скажете?

— Премьер-министр Брюн всецело поддержит нас, — рассмеялся Старк. — Можете считать его кем-то вроде негласного члена товарищества.

— Публично он проводит политику протекционизма в вопросах освоения Арктики, — напомнил Джонсон.

— Он подпишет все, что мне нужно. Как обстоит дело с другими моими лицензиями?

— В настоящее время права на разработку недр выданы лишь на небольшую территорию в районе пролива Мелвилл. Судя по всему, вы изрядно всех опережаете.

— Еще бы, ведь большая часть региона долгое время была практически недосягаема. Но климат меняется, мой флот барж и ледоколов уже готов, и я начну разрабатывать эти месторождения прежде, чем остальные успеют спохватиться. Разумеется, не без вашей помощи, мой друг, — ехидно добавил Старк.

— Я помогу вам с лицензиями на морскую разработку, однако права на часть наземных территорий можно получить лишь с разрешения Бюро по делам индейцев.

— Главу Бюро назначает премьер-министр, не так ли?

— Вроде бы да.

Старк снова рассмеялся:

— Ну, тогда проблем не предвидится. Как скоро я заполучу морские месторождения?

— Видите ли, территория обширная, на рассмотрение и утверждение заявки потребуется некоторое время, — заколебался Джонсон.

— Не беспокойтесь, министр. В ближайшее время вы получите солидный банковский перевод, а после выдачи лицензий — еще один. Я всегда плачу тем, кто помогает мне в моих коммерческих предприятиях.

— Очень хорошо. Я подготовлю все документы в ближайшие несколько недель.

— Вот и молодчина! Где меня найти — знаете, — добавил Старк и нажал отбой.

В своем офисе в Оттаве Джонсон положил трубку и поднял глаза. Глава канадской Королевской полиции выключил магнитофон и повесил вторую трубку, по которой слушал телефонный разговор.

— Господи, он и премьер-министра втянул, — прошептал комиссар, качая головой.

— Как говорится, власть развращает, — поддакнул Джонсон. — К завтрашнему дню вы уже подготовите мое соглашение о сотрудничестве?

— Да, — кивнул потрясенный комиссар. — Вы согласились дать показания в суде, поэтому обвинений мы не выдвинем. Разумеется, вам придется немедленно уйти в отставку. Боюсь, ваша карьера госслужащего на этом и закончится.

— Я готов смириться со своей судьбой, — мрачно ответил Джонсон. — Это куда лучше, чем прислуживать этой жадной свинье.

— И вы сможете дальше жить с тем, что уничтожили премьер-министра?

— Если Старк купил его со всеми потрохами, то другой доли он не заслуживает!

Комиссар поднялся и убрал прослушивающую аппаратуру в плоский чемоданчик.

— Не расстраивайтесь, комиссар, — подбодрил Джонсон, глядя в его расстроенное лицо. — Когда правда о Старке откроется, вы будете национальным героем, упрятавшим мерзавца за решетку. Знаете, вы даже можете стать неплохим кандидатом на пост премьер-министра.

— Мои притязания гораздо скромнее. Представить боюсь, как скажется скандал с миллиардером на нашей правовой системе…

Комиссар шагнул к двери, и Джонсон снова его окликнул:

— Рано или поздно справедливость восторжествует.

Глава полиции даже не обернулся, понимая, что так бывает далеко не всегда.

43

Останки катера Теренса все еще дымились, когда прибыла одолженная у алюминиевого завода баржа, на которую и погрузили изуродованное судно. Обломки отвезли на ближайшую верфь и поставили на цементную площадку, где их осмотрит полиция и агент страховой компании. Порезы Теренса перевязали, он дал показания, порылся в обгоревшем корпусе и пошел обратно к исследовательскому катеру НИИПИ. Кинжалов-младший жестом пригласил его подняться на борт и спросил о реакции полиции.

— Комиссар не готов признать, что это было взрывное устройство, пока судно не осмотрит эксперт по расследованию поджогов.

— Лодки, знаешь ли, не взрываются просто так, — заметил Петр.

— Он спросил, подозреваю ли я кого-нибудь, и я сказал, что нет.

— Думаешь, он ничем не сможет помочь? — спросила Нелли.

— Пока вряд ли. У нас нет достаточных доказательств, чтобы выдвигать обвинения.

— Как мы знаем, взрыв устроил некто с секвестрационного завода.

— Нужно выяснить, к чему такая секретность, — ответил Теренс, пристально глядя на Петра и Нелли. — Я знаю, времени у вас в обрез, но, может, все-таки успеем отправиться на остров Джил и осмотреть окрестности?

— Катер готов, мы тоже, — кивнул Кинжалов. — Убирай швартовы, и в путь!

По проливу Дугласа они шли в молчании, напряженно размышляя, во что же влипли. Пройдя мимо секвестрационного завода, Петр увидел пустой причал — танкер отплыл. Он увеличил скорость до максимума в стремлении как можно быстрее добраться до места и узнать, что скрывают воды вокруг острова Джил.

Катер почти достиг залива, когда Нелли поднялась и указала рукой вдаль: за ближайшим поворотом маячил черный танкер, медленно двигающийся по проливу.

— Смотрите, как низко он сидит! — воскликнул Петр, заметив, что судно находится в воде но самую ватерлинию.

— Нелли, ты была права, — признал Теренс. — На заводе танкер действительно загружал жидкий С02. Ничего не понимаю!

Судно НИИПИ миновало танкер и достигло открытого пространства. Петр свернул к югу и остановился, поравнявшись с оконечностью острова Джил. Он отправился на палубу, опустил гидроакустический приемник в воду, а Нелли тем временем выставила координаты поиска. Через несколько минут они уже прочесывали залив, буксируя за собой так называемую «рыбку».

Судя по показаниям гидролокатора, внизу было наклонное каменистое дно. У берега глубина составляла около пятидесяти футов, в центре доходила до двухсот. Подстраиваясь под профиль дна, Петр то поднимал, то опускал кабель, словно в йо-йо играл.

В течение первого часа ничего интересного не попалось: усыпанное камнями однообразное морское дно да затонувшие бревна. Теренсу быстро надоело смотреть на экран гидролокатора, и он принялся наблюдать за танкером. Огромное судно вышло в залив, со скоростью улитки обогнуло северную оконечность острова Джил и скрылось из вида.

— Вот бы узнать, куда он плывет, — не выдержал Теренс.

— Вернусь в Сиэтл, попробую выяснить через наше агентство, — обнадежила его Нелли.

— Не могут же они сливать углекислый газ прямо в море!

— Такого просто не может быть. Чуть переменится ветер — и команда погибнет!

— Надеюсь, ты права. И все же у меня концы с концами не сходятся…

Их перебил возглас Петра:

— Кое-что нашел!

Нелли и Теренс просунули головы в рубку и уставились на монитор. На экране виднелась длинная и тонкая линия, убегающая в сторону.

— Возможно, это труба, — предположил Петр. — Явно дело рук человека. Нужно взглянуть поближе.

Им пришлось подождать десять минут, пока катер развернется у острова и захватит следующий сегмент залива. На экране снова возникла тонкая линия, сворачивающая в северо-западном направлении.

— Для линии связи она слишком большая, — заметила Нелли.

— И зачем она здесь? — озадачился Теренс. — За исключением нескольких рыбацких и охотничьих лачуг, остров Джил необитаем.

— Куда же она ведет? — заинтересовался Петр. — Поскольку труба не закопана в грунт, скоро мы это узнаем.

Они продолжили исследовать дно, однако подводная загадка оказалась не из легких. Вскоре появилась вторая труба, за ней третья — и все три вели в северном направлении. Пройдя по нескольким сегментам залива, они нашли еще четыре трубы и наткнулись на место их соединения: на дне словно лежала гигантская семипалая рука. Соединив разные изображения гидролокатора в одно, друзья обнаружили, что все трубы тянутся ярдов на пятьдесят, а потом резко обрываются. От точки их схода к северу вела самая толстая труба; она шла параллельно берегу, а затем внезапно исчезала в грунте. Дойдя до конца зоны поисков, Петр заглушил мотор и с помощью Теренса вынул «рыбку».

— Уже почти семь, — напомнила Нелли. — В течение часа нам нужно вернуться, если не хотим идти по проливу в темноте.

— Для короткой подводной вылазки времени предостаточно, — отмахнулся Петр. — Это может быть наш единственный шанс!

Спорить с ним никто не стал, и Кинжалов поспешно надел гидрокостюм. Нелли тем временем подвела катер к месту соединения труб.

— Глубина девяносто пять футов. Радар показывает крупное судно, идущее к нам, милях в пятнадцати к северу, так что будь осторожен! — Нелли повернулась к Теренсу и спросила: — Вроде бы, ты говорил, в будние дни круизные суда здесь не ходят?

Теренс недоуменно пожал плечами:

— Я и сам так думал. Обычно от расписания они не отклоняются. Возможно, это сбившееся с пути грузовое судно.

Петр заглянул в рубку и посмотрел на экран радара.

— Прежде чем оно подойдет, я успею как следует все осмотреть.

Нелли развернула судно по течению, Теренс выбросил якорь. Кинжалов надел баллон, грузовой пояс и шагнул за борт.

Погружение пришлось на промежуток между приливом и отливом, так что течение было минимальным. Петр доплыл до носа, ухватился за якорный канат и спустился на дно.

Свет едва пробивался сквозь холодную зеленую воду, и Петру пришлось включить маленький налобный фонарь, надетый поверх капюшона. Из тьмы выступило бурое каменистое дно, усыпанное морскими ежами и звездами, глубиномер показал девяносто три фута. Петр отрегулировал плавучесть. Затем, выпустив канат, описал широкий круг и, наконец, нашел то, что видел на экране гидролокатора.

Это была темная металлическая труба дюймов шесть в диаметре, идущая по дну и скрывающаяся за пределами видимости. Судя по всему, поместили ее сюда сравнительно недавно: она не успела ни заржаветь, ни покрыться илом. Петр вернулся к якорю, подтащил его поближе к трубе и закрепил в груде камней. Затем он проплыл над трубой еще несколько ярдов, пока не нашел открытый конец, расположенный на большей глубине. Рядом с ним на дне образовалась впадина, вокруг которой не было абсолютно никакой морской живности.

Петр проплыл над трубой в сторону берега, где было уже не так глубоко, и обнаружил место соединения: три парных сочленения из шести труб, расходящихся в разные стороны, и седьмую трубу, дюймов десять в диаметре, ведущую к острову Джил. Петр проследовал за ней несколько сотен футов и выяснил, что на глубине тридцать футов она поворачивает под углом девяносто градусов на север и далее скрывается в грунте. Именно поэтому гидролокатор не смог ее обнаружить. Петр хотел плыть дальше, но запас воздуха подходил к концу, и он повернул назад.

Вдруг раздался непонятный гул, источник которого было сложно определить под водой. Плывя вдоль трубы, Петр заметил, что с обеих ее сторон посыпался песок. Дотронувшись до трубы, Кинжалов почувствовал сильную вибрацию. Внезапно он все понял и ринулся к сочленению труб…

На палубе катера Нелли посмотрела на часы и обнаружила, что Петра нет уже почти полчаса. Она повернулась к Теренсу, который сидел на рейлинге и восхищенно глядел на девушку.

— Жаль, мы не можем остаться здесь подольше, — сказала Нелли, словно читая его мысли.

— Мне тоже жаль. Я тут подумал… Мне придется отправиться в Ванкувер, чтобы подать рапорт о происшествии и получить новый катер. Это наверняка займет несколько дней, к тому же я попробую потянуть время, — усмехнулся Теренс. — Может, нам удастся встретиться в Сиэтле?

— Только попробуй не приехать! — ответила Нелли с улыбкой. — От Ванкувера туда всего три часа на поезде.

Теренс собрался что-то ответить и вдруг на расстоянии двадцати ярдов заметил поднимающиеся на поверхность пузыри. Он привстал, намереваясь разглядеть их получше, и тут Нелли указала на бьющий у носа катера поток пузырей. Молодые люди быстро осмотрели гладь залива и обнаружили еще шесть непонятных извержений прямо возле катера.

Казалось, вода вскипела — от нее даже пар пошел. Он собирался в белые клубы, стеной окружившие судно. Нелли и Теренс очутились в ловушке, и пар стал приближаться.

— Вот оно, Дыхание дьявола! — встревоженно воскликнул Теренс.

44

Петр изо всех сил забил ногами и стремительно заскользил вдоль основной трубы. Хотя видимость была неважная, он чувствовал вибрацию и знал, что выброс наверняка очень опасен. Внезапно он вспомнил «Вентуру» и ее мертвую команду. При мысли о том, что Нелли с Теренсом остались на поверхности, Петр поплыл с удвоенной силой, не обращая внимания на дискомфорт в легких.

Петр добрался до места соединения труб и сразу свернул влево, следуя вдоль малой трубы, возле которой погружался. Теперь он отчетливо слышал бурление газа, выходящего из трубы под высоким давлением. Он ринулся к поверхности, идя под углом к якорному тросу, и поднялся у самого носа катера.

Когда юноша вынырнул, туман стоял, как в Лондоне. Над водой стелилась густая белая мгла. Петр опустил лицо в воду и поплыл к корме, где Нелли оставила для него подвесной трап. Кинжалов поднялся на нижнюю ступеньку и оглядел палубу: повсюду витали белые клубы испарений, рубку было не разглядеть.

Петр вынул загубник и громко позвал Нелли. Во рту моментально появился едкий привкус, и юноша поскорее вдохнул воздуха из баллона. Он постоял, прислушиваясь, потом шагнул в воду.

На крик Петра никто не отозвался потому, что катер был пуст.


В двух сотнях ярдов к западу от катера и в десяти футах под водой Теренс почти прощался с жизнью. Ледяная вода быстро и незаметно лишила его и сил, и желания выжить. Если бы не сияющие серые глаза Нелли, умоляющие его не сдаваться, Теренс давно пошел бы ко дну.

От ее взгляда захватывало дух, думал Теренс, в очередной раз делая глоток воздуха из баллона. Казалось, этот взгляд согревает его. Он передал девушке загубник и почувствовал, как медленно теряет сознание. Теренс попытался сосредоточиться и сильнее забил ногами, напомнив себе, что им еще нужно добраться до берега.

Решение покинуть катер оба приняли в мгновение ока и только благодаря этому выжили. Когда облако углекислого газа опустилось на палубу, иного пути к спасению не осталось. Сначала девушка хотела обрезать якорный трос и пробиться сквозь ядовитый туман, однако в этом случае малейшая задержка могла стоить им жизни. К тому же следовало подумать и о Петре: если бы он поднялся на поверхность в момент запуска двигателя, его порубило бы на куски винтом. Шансов на выживание у него и так было немного, и все же Нелли надеялась, что брат доплывет до безопасного места и с остатками воздуха в баллоне.

— Нужно прыгать! — крикнула девушка, указывая на заполняющий палубу туман.

Нелли шагнула к полностью снаряженному аквалангу, висевшему на рейлинге.

— Надевай гидрокостюм, а я возьму баллон, — велел Теренс.

Меньше чем за минуту девушка переоделась и нацепила маску, а Теренс поспешно пристегнул баллон. Она едва успела просунуть руки под ремни его компенсатора плавучести, как палубу накрыло белое облако. Молодые люди перевалились через борт и нырнули как можно глубже, спасаясь от смертельного газа.

Погружение в ледяную воду без гидрокостюма оказалось подобно удару электрическим током, и все же из-за выброса адреналина Теренс холода почти не ощутил. Крепко сомкнув объятия, Нелли и Теренс передавали друг другу загубник и неуклюже били ногами по воде. Наконец они вошли в ритм и поплыли более слаженно по направлению к острову.

Теренс быстро терял силы, слабея на глазах. Сначала Нелли заметила, что его движения стали более вялыми, потом посинели губы и уши — Теренсу грозило неминуемое переохлаждение. Девушка прибавила ходу, боясь потерять драгоценное время. Она проплыла еще сотню футов и поняла, что скоро Теренс повиснет на ней мертвым грузом. Нелли посмотрела вниз, надеясь увидеть поднимающееся дно, однако вокруг была лишь черная вода. Неизвестно, сколько осталось до острова и не плывут ли они по кругу. Придется рискнуть и подняться на поверхность, решила девушка.

Сделав глубокий вдох, Нелли передала загубник Теренсу и начала подниматься, таща мужчину за собой. Вынырнув среди спокойной глади залива, она быстро огляделась и поняла, что худшие подозрения не подтвердились: из облака углекислого газа они благополучно выбрались. Остров Джил виднелся всего в четверти мили, и хотя они плыли не по прямой, зато направление взяли верное.

Нелли несколько раз вдохнула и выдохнула, убедилась в безопасности воздуха и поддула компенсатор плавучести. Жилет быстро наполнился, приподняв грудь Теренса над водой. Девушка озабоченно посмотрела ему в лицо, Теренс даже подмигнул ей, но глаза его были пугающе безжизненными. Уцепившись за акваланг, Нелли изо всех сил устремилась к берегу, таща мужчину за собой. Теренс едва шевелил ластами.

Усталой девушке казалось, что остров не приближается вовсе. Она очень боялась не успеть — Теренс был совсем плох. Нелли старалась не смотреть на линию берега, просто плыть себе и плыть, только вот ноги уже налились свинцовой тяжестью. Вдруг жилет Теренса выскользнул у нее из рук, и бездвижное тело устремилось вперед, перемещаясь будто само по себе. Наконец рядом с грудью Теренса из воды показалась голова.

Петр обернулся, посмотрел на Нелли и выплюнул загубник.

— Бедняга совсем замерз. Газа-то хоть не надышался?

— Нет, просто переохладился. Нужно скорее доставить его на берег. Как ты нас нашел?

— Увидел, что акваланга на палубе нет, и понял: вы решили спастись на берегу. Взял слегка к югу, и вот они вы!

Не теряя времени, брат с сестрой поплыли вперед. Появление Петра придало Нелли сил, у нее открылось второе дыхание. Вдвоем они быстро дотащили Теренса до берега и выбрались на каменистый пляж. Дрожащий как осиновый лист мужчина сел и уставился в одну точку.

— Нужно снять с него мокрые вещи и переодеть в мой гидрокостюм, — сказал Петр.

Нелли согласно кивнула и указала рукой на маленький деревянный домик в сотне ярдов от них.

— Похоже на рыбацкую хижину. Сходи проверь, я тем временем раздену Теренса.

— Ладно, — ответил Петр, снимая баллон и грузовой пояс. — Главное не увлекайся, — проворчал он и потрусил к домику.

Кинжалов понимал, что нельзя терять ни минуты — жизни Теренса угрожала реальная опасность. Юноша быстро добежал до хижины, в которой, видимо, останавливались с ночевкой члены местного клуба рыболовов. Простой бревенчатый домик был меньше одноместного гаража. Снаружи возле стены стояли пятидесятигалонная бочка и поленница дров. Входная дверь легко открылась, внутри нашлась койка, дровяная печь и коптильня для рыбы. Там же Петр обнаружил спички и несколько сухих поленьев, развел огонь и поспешил обратно к сестре.

Обнаженный по пояс Теренс сидел на бревне, Нелли пыталась снять с него мокрые штаны. Петр помог ему подняться на ноги, взял за одну руку, Нелли подхватила за другую, и они потащили мужчину к домику. Брат с сестрой постоянно оглядывались на залив, где над водой все еще поднимались клубы углекислого газа, напоминавшие вулканические выбросы. Пар сбился в колонну, протянувшуюся через весь залив и достигавшую пятидесяти футов в высоту. Вода стала буроватого цвета, повсюду всплыли десятки мертвых рыб.

— Наверняка все устроил тот танкер! — убежденно сказал Петр. — Вероятно, они закачивают газ через подстанцию на другой стороне острова.

— Почему же они это сделали средь бела дня?

— Знали, что мы рядом, — тихо ответил Петр, сдерживая гнев.

Брат с сестрой добрались до хижины и уложили Теренса на койку. Нелли накрыла его старым шерстяным одеялом, Петр принес еще немного дров и положил в печь. Помещение слегка прогрелось, поленья занялись, пламя весело загудело. Кинжалов снова направился к поленнице, и тут окрестности огласил громкий рев, эхом прокатившийся по холмам острова.

Петр и Нелли выбежали из хижины, в ужасе глядя вдаль. В двух милях к северу в проход входил огромный круизный лайнер, направляясь прямо к смертоносному облаку углекислого газа.

45

Французский круизный лайнер «Дофин» должен был неделю курсировать вдоль побережья Аляски и потом вернуться обратно в Ванкувер. Однако на борту вспыхнула эпидемия желудочно-кишечного заболевания, слегли три сотни пассажиров, и капитан решил сократить путешествие, опасаясь, что многим потребуется госпитализация.

«Дофин» достигал девятисот пятидесяти футов в длину и был одним из самых больших и самых современных лайнеров, совершающих рейсы по Внутреннему проходу. На борту находилось три плавательных бассейна и восемь ресторанов, над мостиком раскинулась огромная смотровая площадка со стеклянными стенами. Всем этим великолепием и комфортом наслаждалось две тысячи сто пассажиров.

Стоя на берегу острова Джил, Петр и Нелли смотрели на приближающийся белоснежный лайнер и понимали, что тот обречен. Из всех семи подводных труб продолжал поступать диоксид углерода, по заливу расползалось ядовитое облако шириной в полмили. Легкий западный бриз не давал ему приблизиться к острову, относя клубы в глубь пролива. «Дофин» пройдет сквозь облако минут за пять, за это время тяжелый газ проникнет в систему кондиционирования, вытеснит кислород и распространится по всему судну.

— На борту тысячи людей… — горестно прошептала Нелли. — Мы должны их предупредить!

— Может, в домике есть радио, — предположил Петр.

Они бросились в рыбацкую хижину и буквально перевернули ее вверх дном, не обращая внимания на вялые протесты Теренса. Вот только радио там не было. Петр выскочил наружу и всмотрелся в даль, пытаясь увидеть свой катер, плотно закрытый клубами пара.

— Сколько у тебя осталось воздуха? Я мог бы попытаться доплыть до катера и выйти с ними на связь, но мой баллон пуст.

— Мой тоже, — покачала головой Нелли, — мне ведь пришлось делиться с Теренсом. Ты никогда не доплывешь до катера, да и я тебя не пущу!

Петр внял уговорам сестры, понимая ее правоту. Он беспомощно оглянулся по сторонам в поисках чего-нибудь, что можно было бы использовать как сигнал тревоги. Взгляд его упал на железную бочку возле поленницы, и юноша попытался ее приподнять. Ему долго не удавалось сдвинуть с места покрытый копотью цилиндр, наконец он подался, и внутри что-то хлюпнуло: бочка оказалась почти полна. Петр открутил крышку, обмакнул палец и принюхался.

— Бензин! Наверное, рыбаки держат его здесь для дозаправки лодок.

— Можно зажечь костер, — обрадовалась Нелли.

— Да, — медленно кивнул Петр. — Впрочем, есть идея и получше.


Капитан «Дофина» читал на мостике сводку погоды, когда к нему обратился старший помощник:

—, прямо по курсу препятствие.

Капитан дочитал прогноз и медленно шагнул к офицеру, смотревшему в мощный бинокль. Во Внутреннем проходе им постоянно попадались киты, дельфины и оброненные лесовозами бревна. Опасности для огромного судна они не представляли никакой — для лайнера эти помехи были не страшнее зубочисток.

— Осталась миля, — сказал старпом, передавая капитану бинокль.

Разглядывая непонятное облако белого тумана на пути судна, капитан заметил какой-то объект, низко сидящий в воде. У него было два горба — один побольше и потемнее, другой поменьше и голубого цвета. Через минуту капитан воскликнул:

— Человек за бортом! Похоже, аквалангист. Рулевой, сбросьте скорость до пяти узлов и будьте готовы изменить курс.

Капитан вернул бинокль офицеру и подошел к цветному монитору, на котором было видно положение судна на навигационной карте прохода. Судя по глубине акватории, они вполне могли позволить себе обогнуть препятствие с востока. Капитан собрался отдать приказ об изменении курса, когда его снова окликнул старший помощник.

—, вам стоит на это взглянуть — с берега кто-то подает нам сигнал!

Капитан опять схватился за бинокль. Лайнер был уже настолько близко, что стал отчетливо виден одетый в голубой гидрокостюм Петр, суетящийся возле ствола дерева в форме буквы «игрек», к которому была привязана пятидесятигаллонная бочка. Петр махнул рукой в сторону острова, оттолкнулся и скрылся под водой. Капитан перевел взгляд на берег и увидел Нелли, стоящую в воде по грудь. Она держала над головой горящую палку, эдакий импровизированный факел. Капитан глазам своим не поверил, когда девушка швырнула палку в сторону бревна, вода вспыхнула, и на ней появилась огненная дорожка. Следом полыхнуло бревно, еще через несколько секунд раздался небольшой взрыв, и бочку слегка подбросило над водой. Капитан взирал на огненное шоу открыв рот, затем наконец взял себя в руки.

— Полный назад! Полный назад! — завопил он, размахивая руками. — И вот еще что — соедините меня с береговой охраной.

46

Петр вынырнул на поверхность в двадцати ярдах от горящего бензина и не спеша поплыл к круизному лайнеру, изредка поднимая одну руку и хлопая ею по воде — сигнал бедствия, принятый среди аквалангистов. Он осторожно оглядывался на облако углекислого газа, все еще клубившееся в нескольких десятках ярдов от пылающего бревна. Петр посмотрел на берег и увидел, как Нелли жестами призывает лайнер остановиться и что-то кричит.

Он оглянулся на север и обнаружил, что огромный корабль движется прямо на него. Петр поневоле задумался, не снят ли они на мостике и видел ли хоть кто-нибудь его пиротехническое шоу. Находиться на пути судна было опасно, поэтому юноша решил отплыть немного в сторону берега.

И тут на борту раздался рев сирены, вода у кормы забурлила. Петр понял, что огненный сигнал замечен и капитан дал задний ход. Вопрос был в том, не упущено ли драгоценное время.

«Дофин» продолжал идти к ядовитому облаку, не снижая скорости. Петр заработал руками и ногами, пытаясь разминуться с нависшим всего в нескольких ярдах бортом. И когда юноша потерял уже всякую надежду, лайнер задрожал и замедлил ход. Нос почти вплотную приблизился к гаснущему пламени, и судно остановилось. «Дофин» чрезвычайно медленно отошел обратно ярдов на сто и застыл на месте.

Тут же на воду спустили оранжевый катер, рванувший в направлении Петра. Двое членов экипажа с суровыми лицами затащили юношу на борт, один из них сердито воскликнул с французским акцентом:

— Ты что, совсем идиот? Или гринписовец?

Петр махнул в сторону клубящегося белого облака к югу от них.

— Зайдете в него — все погибнете! Если ты совсем идиот, то вперед!

Петр умолк и посмотрел моряку в глаза. Француз смешался, занервничал и промолчал.

— На берегу — пострадавший, ему срочно нужна помощь медиков, — продолжил Кинжалов, указывая на рыбацкую хижину.

Не теряя ни минуты, французы рванули к берегу. Петр выскочил из катера на каменистую землю и побежал к домику, в котором уже стало жарко от натопленной печки. Нелли сидела рядом с Теренсом и что-то говорила, приобняв его одной рукой. Теренс выглядел чуть лучше, но все еще был немного не в себе. Французы помогли отнести его на катер, и все отправились на «Дофин».

Когда пострадавшего доставили на борт, Нелли проводила его в медпункт. Петра тем временем отвели на мостик, где его встретил надменный капитан — невысокий мужчина с редеющей шевелюрой.

— Кто вы такой и почему устроили пожар у нас на пути?

— Меня зовут Кинжалов, я из Национального управления подводных исследований. Если войдете в пролив, то погубите всех на борту. Белый туман прямо по курсу — смертельно опасное облако углекислого газа, выпущенное танкером. Нам пришлось покинуть свое судно и искать спасения на берегу, при этом моя сестра и еще один человек едва не погибли.

Стоявший рядом старший помощник недоверчиво покачал головой и хмыкнул.

— Какая нелепая выдумка! — сказал он другому офицеру достаточно громко, чтобы Петр услышал.

Кинжалов не обратил на это ни малейшего внимания, стоя лицом к лицу с капитаном.

— Я говорю правду! Хотите угробить тысячи пассажиров — вперед! Только нас троих сначала ссадите.

Капитан долго смотрел Петру в глаза, пытаясь найти признаки безумия, однако увидел лишь ледяную выдержку. Затянувшуюся паузу прервал оператор у экрана радара.

—, в тумане вижу неподвижное судно, примерно в полумиле справа по носу.

Капитан молча выслушал донесение, затем снова уставился на Петра.

— Что ж, мы изменим курс и не станем входить в пролив. Между прочим, береговая охрана уже в пути. Если вы ошиблись, мистер Кинжалов, вам грозят серьезные неприятности.

Минуту спустя послышался шум, и по левому борту показался оранжевый вертолет береговой охраны РОССИЯ, вылетевший из Принс-Руперта.

— Капитан, будьте добры предупредить пилота о том, чтобы он не приближался к белому облаку. Также неплохо бы облететь северо-западное побережье острова Джил, — предложил Кинжалов.

Капитан выполнил эту просьбу, обрисовав пилоту береговой охраны создавшуюся ситуацию. Вертолет исчез на двадцать минут, потом завис над круизным лайнером и вышел на связь.

— «Дофин», подтверждаю присутствие танкера возле плавучего терминала на северном берегу острова Джил. Похоже, вы были правы насчет несанкционированного выброса газа. Канадская береговая охрана и Королевская полиция готовят предупреждение для всех проходящих судов. Советуем вам изменить курс и пройти к западу от острова Джил.

Капитан поблагодарил пилота, потом распорядился о прокладке нового курса. Несколько минут спустя он подошел к Петру.

— Похоже, вы спасли мой корабль от ужасной трагедии, мистер Кинжалов. Простите нас за скептицизм и спасибо за своевременное предупреждение! Скажите, мы можем хоть как-нибудь отблагодарить вас?

Петр поразмыслил и ответил:

— Знаете, капитан, мне хотелось бы наконец вернуть свое судно.


Петру и Нелли пришлось остаться на борту «Дофина» и сойти с него в Ванкувере вечером того же дня. К прибытию в порт Теренс уже был на ногах, однако на ночь его поместили в больницу. Перед поездом в Сиэтл Петр и Нелли зашли его навестить.

— Ну, что, оттаял? — спросила девушка, глядя на груду одеял на больничной кровати.

— Еще бы! Теперь они пытаются зажарить меня заживо, — пошутил Теренс, радостно глядя на Нелли. — В следующий раз непременно захвачу гидрокостюм.

— Договорились! — рассмеялась она.

— Танкер удалось опознать? — посерьезнел Теренс.

— На «Дофине» видели, как он удирал в открытое море, пока мы огибали остров Джил — вероятно, их спугнул вертолет. К счастью, береговая охрана успела заснять танкер возле терминала на видео.

— Думаю, полиция сможет доказать причастность Старка, — добавил Петр. — Хотя он наверняка выкрутится.

— Вот отчего погиб мой брат, — мрачно заявил Теренс. — И нас они едва не убили.

— Кстати, Нелли еще не сказала, что ей удалось расшифровать записку твоего брата?

— Не может быть! — воскликнул Теренс, приподнимаясь на кровати.

— Я ломала голову над этим с тех пор, как мы нашли «Вентуру». И вот прошлой ночью наконец сообразила. Он вовсе не имел в виду удушье. Твой брат хотел написать «удушливый газ».

— Я не понял…

— Раньше рудокопы брали в шахту клетку с канарейкой, используя птичку как газоанализатор. Если она проявляла признаки беспокойства или падала замертво, это значило, что в шахте присутствует удушливый газ. Я наткнулась на термин, когда обследовала затопленный карьер в Огайо, разыскивая артефакты доколумбовой эпохи. Твой брат был доктором, так что наверняка знал это выражение. Думаю, он пытался предупредить остальных…

— Ты кому-нибудь уже рассказала? — спросил Теренс.

— Нет. Решила, ты сам обсудишь это с главой полиции Касл-Рока, когда вернешься.

Теренс кивнул, потом отвел взгляд.

— Что ж, нам пора на поезд, — напомнил Петр, демонстративно посмотрев на часы. — Давайте как-нибудь поныряем втроем, только, чур, в теплой воде!

Петр пожал Теренсу руку, Нелли наградила его страстным поцелуем.

— И помни, Сиэтл всего в сотне миль!

— Конечно, — улыбнулся Теренс. — Обязательно постараюсь задержаться в Ванкувере подольше. Кто знает, сколько времени потребуется, чтобы получить новый катер.

— Да ты поднимешься на борт раньше нас! — посетовал Петр, выходя из палаты.

Опасения Кинжалова-младшего оказались напрасными. Через два дня после их возвращения в офис НИИПИ в Сиэтл по суше доставили исследовательский катер, брошенный ими возле острова Джил. Бак был полон, а в кресле пилота лежала бутылка дорогого французского вина.

47

По распоряжению президента российский корабль береговой охраны «Полярный рассвет» стремительно двигался через морскую границу с Канадой к северу от Юкона. Пройдя на восток по суровым серым водам моря Бофорта, капитан Эдвин Мердок облегченно вдохнул: вооруженная до зубов канадская флотилия вовсе не спешила наброситься на нарушителя границ, хотя многие члены команды этого всерьез опасались.

Все началось несколько месяцев назад с обычного приказа — произвести сейсмическое картирование периферических льдов вдоль Северо-Западного прохода. Однако это произошло задолго до инцидентов с «Новосибирской» и дрейфующей станцией N 7. Не желая усугублять конфликт, президент экспедицию отменил, потом все-таки поддался на уговоры министра обороны, упиравшего на то, что изначально канадцы дали полное согласие на проведение столь важного исследования. Кроме того, могли пронестись годы, пока Соединенным Штатам удастся убедить Канаду в необоснованности их территориальных притязаний.

— Небо ясное, экран радара пуст, на море волнение три-четыре балла, — доложил старший офицер «Полярного рассвета», худой как щепка афроамериканец по фамилии Уилкс. — В целом условия для прохождения идеальные.

— Надеюсь, так будет и в ближайшие шесть дней, — ответил Мердок. Сквозь окно рубки по правому борту он заметил отблеск в небе. — Воздушный эскорт все еще здесь?

— Полагаю, они будут приглядывать за нами первые пятьдесят миль в территориальных водах Канады, — заметил Уилкс, имея в виду самолет-разведчик ВМФ «Орион» Р-3, лениво круживший над ними. — Потом уже придется обходиться своими силами.

Хотя все и были в курсе напряженной обстановки в Оттаве в последние две недели, никто и не думал, что канадцы могут им воспрепятствовать. Большинство моряков считали риторику политиков пустым фразерством в гонке за голосами избирателей и были недалеки от истины. По крайней мере, все верили в разумность канадцев.

«Полярный рассвет» двигался к востоку моря Бофорта вдоль зубчатой кромки льдов, время от времени распадавшейся на неровные обломки. За кормой судна береговой охраны на тросе висел сейсмический датчик цилиндрической формы, по ходу движения измеряющий глубину и плотность ледяных полей.

Не считая редких рыбацких лодок и нефтепоисковых судов, проход был пуст. Первая короткая ночь в Арктике обошлась без происшествий, и Мердок немного расслабился. Команда занялась своими повседневными обязанностями, расписанными на все три недели экспедиции, вплоть до прибытия в нью-йоркскую бухту.

По пути на восток ледяные поля постепенно смыкались, и в заливе Амундсена, что возле острова Банкс, фарватер сузился до тридцати миль. Пройдя отметку в пятьсот миль от Аляски, Мердок весьма удивился: им так и не встретилось ни одного канадского сторожевого корабля. Он знал, что пролив патрулируют два судна береговой охраны, которые перехватывают все идущие на восток грузовые суда и взимают плату за проход.

— Показался остров Виктория, — объявил Уилкс.

Присутствующие на мостике моряки принялись вглядываться в покрытую тундровой растительностью землю, скрытую от глаз сумрачной дымкой. По площади остров превышает территорию штата Канзас, четыреста пятьдесят миль прибрежной линии тянутся вдоль северороссийского континента. У входа в пролив Долфин-энд-Юнион, названный в честь двух небольших судов одной из арктических экспедиций Путятина, фарватер снова сузился. Сползающий с обоих берегов лед оставил проход шириной около десяти миль. При необходимости «Полярный рассвет» мог пробить и метровый лед, однако корабль старался держаться открытых участков, растопленных теплым весенним солнцем.

Судно прошло еще сотню миль по сужающемуся проливу. Приближалась вторая ночь путешествия. Мердок поужинал, вернулся на мостик, и тут радиолокаторщик засек сначала одно, потом второе судно.

— Оба судна неподвижны, — добавил оператор. — Первое находится к северу от нас, второе — точно к югу. При заданном курсе мы пройдем как раз между ними.

— Вот и канадский патруль, — тихо проговорил Мердок.

Вскоре в десяти милях впереди радар обнаружил большое судно. Корабли-часовые хранили молчание, «Рассвет» беспрепятственно шел своим курсом. Мердок подошел к экрану радара, заглянул через плечо оператора и к изрядной досаде увидел, что оба канадских судна медленно покинули свои позиции и устремились вслед за российским кораблем.

— Похоже, решающий ход сделать не удастся, и карта наша бита, — сказал он Уилксу.

— Радио молчит, — заметил старпом. — Может, они просто развлекаются.

На пролив спустились сумерки, далекий берег острова Виктория окрасился багрянцем. Мердок попытался рассмотреть корабль в бинокль, но увидел лишь темный силуэт. Капитан слегка скорректировал курс, намереваясь пройти мимо судна по его левому борту с большим запасом. Только вышло совсем иначе.

В свете угасающего дня исследовательское судно приблизилось к канадскому кораблю на расстояние двух миль, и тут сверкнула яркая вспышка. Команда «Полярного рассвета» услышала слабый свист, затем в четверти мили от носа по правому борту раздался взрыв. Пораженные люди наблюдали, как в воздух взвился столб воды футов сорок в высоту.

— Да они же в нас стреляют! — крикнул Уилкс не своим голосом.

И тут наконец проснулось молчавшее до сих пор радио.

— «Полярный рассвет», «Полярный рассвет», с вами говорит канадский крейсер «Манитоба». Вы вторглись в суверенные воды Канады. Просим лечь в дрейф и принять на борт группу захвата.

Мердок схватил микрофон и сказал:

— «Манитоба», это капитан «Полярного рассвета». Наш транзитный маршрут согласован с Министерством иностранных дел в Оттаве. Позвольте следовать прежним курсом.

Стиснув зубы, Мердок ждал ответа. Ему было строго-настрого приказано ни в коем случае не провоцировать конфликт. С другой стороны, начальство также уверяло, что прохождению «Полярного рассвета» препятствовать никто не станет. И вот теперь в них стреляет «Манитоба», суперсовременный канадский крейсер, созданный специально для патрулирования северных территорий. Теоретически «Полярный рассвет» был военным судном, однако боевое вооружение на нем отсутствовало. Скоростью корабль тоже особо не мог похвастать — по крайней мере, куда ему было тягаться с крейсером новейшей модели…

Ответ все не приходил. После долгой паузы сверкнула еще одна оранжевая вспышка. На этот раз снаряд из пятидюймового орудия взорвался в каких-то пятидесяти ярдах от корабля. Мощный подводный толчок почувствовали все присутствовавшие на борту. Радио ожило, в рубке раздался приятный вкрадчивый голос, совсем неуместный при данных обстоятельствах:

— «Полярный рассвет», говорит «Манитоба». Убедительно просим лечь в дрейф и принять на борт группу захвата. Иначе нам придется вас потопить. Конец связи.

Мердок не стал дожидаться следующего залпа.

— Лечь в дрейф, — скомандовал он рулевому.

На «Манитобу» капитан радировал с тяжелым сердцем. Следом он приказал отправить шифрованное сообщение руководству береговой охраны в Джуно и доложить ситуацию. Дожидаясь канадских пограничников, Мердок размышлял, не закончится ли на этом его карьера.


В течение нескольких минут вооруженный до зубов канадский спецназ поднялся на борт. Встретив пограничников, старпом Уилкс проводил их на мостик. Командир, невысокий мужчина с квадратной челюстью, отдал Мердоку честь.

— Лейтенант Карпентер, объединенная оперативная группа N 2 войск специального назначения. У меня приказ принять командование вашим судном и отвести его в порт Куглуктук.

— Что будет с командой? — спросил Мердок.

— Это решит мое командование.

Мердок шагнул ближе и посмотрел на лейтенанта сверху вниз.

— Хотите сказать, что сможете управлять трехсотфутовым кораблем? — скептично поинтересовался капитан.

— Я бывший моряк торгового флота, — улыбнулся Карпентер. — С двенадцати лет таскал по реке Святого Лаврентия на буксире своего папаши груженные углем баржи.

Мердок недовольно поморщился.

— Тогда прошу к штурвалу, — наконец сказал он, отступая в сторону.

Карпентер уверенно провел «Полярный рассвет» через пролив к западной части залива Коронейшен и восемь часов спустя вошел в маленький порт Куглуктука. На причале выстроилось несколько сотрудников Королевской полиции Канады, наблюдавших за тем, как корабль пришвартовали у большой судоремонтной верфи. Сопровождавший их до самого порта крейсер «Манитоба» дал длинный гудок, развернулся и проследовал обратно в залив.

Команду «Полярного рассвета» отвели в белое обшарпанное здание на территории порта, ранее служившее рыбным хранилищем. Внутри поставили несколько самодельных нар, сколоченных на скорую руку. Пленных разместили с относительным комфортом, снабдив едой, пивом, книгами и дисками с фильмами. Мердок подошел к главному полицейскому, высокому мужчине с холодными голубыми глазами.

— И сколько нам здесь сидеть? — спросил капитан.

— Точно не знаю. Мое правительство требует извинений и компенсации за гибель дрейфующей станции в море Бофорта и признания Северо-Западного прохода территориальными водами Канады. Все зависит от руководства вашей страны — как только они удовлетворят все требования, мы вас отпустим. Обращаться с вами будем по-человечески, однако не вздумайте бежать! Тогда нам придется применить силу.

Мердок кивнул, едва сдержав улыбку. Он знал, что претензии канадцев Москва не удовлетворит ни при каких обстоятельствах.

48

Когда Кинжалов-старший сошел с самолета в Калгари, известие об аресте «Полярного рассвета» появилось во всех новостях. В аэропорту возле телевизоров собрались толпы пассажиров, пытаясь разобраться в произошедшем. Петр также остановился и выслушал, как комментатор призывает прекратить все поставки нефти, газа и гидроэлектроэнергии, пока РОССИЯ не признает права Канады на Северо-Западный проход. Кинжалов нашел тихий уголок возле закрытого выхода на посадку и набрал прямой номер офиса советник президентаа. Секретарь мигом соединила его с Песковом, в трубке раздался изрядно сердитый, но по-прежнему деловой голос адмирала.

— Давай побыстрее, Петр. У меня тут с этой Канадой хлопот полон рот, — рявкнул он, не теряя времени на приветствие.

— Я только что прибыл в Калгари и услышал новости.

— Далеко тебя занесло от Москваа. Что ты делаешь в Калгари?

— Жду самолета до Йеллоунайфа, потом на «кукурузнике» до Туктояктука. Наш «Нарвал» как спас полярников с дрейфующей станции, так и стоит в тамошнем порту.

— С этого все и началось! Хотел бы я знать, что за шутник разгромил чертов лагерь… Забирай поскорее судно из канадских вод и живо возвращайся в Москва.

— Роберт уже вылетел в столицу, приказав свернуть все исследовательские проекты НИИПИ возле берегов Канады и немедленно перевести наши суда в нейтральные воды. А у меня тут нарисовалось одно дельце, требующее личного присутствия.

— Это дельце, случайно, не связано с научным проектом, которым твоя прелестная женушка достала меня вконец?

«Какая все-таки Лариса молодчина, — подумал Кинжалов. — Уже насела на старика».

— Да, в какой-то мере. Адмирал, нам необходимо отыскать источник одной руды.

Повисла пауза, нарушаемая шорохом бумаг.

— Лариса готовит превосходный директивный документ, — буркнул Песков. — Хотел бы я заманить ее в свой штат, когда служба в Думае ей надоест.

— Боюсь, избиратели не отпустят.

— Ты уверен насчет необыкновенных свойств рутения?

— Да, все научно доказано. Кроме того, за ним охотится еще кое-кто, и это лишний раз подтверждает нашу правоту.

— Если с помощью рутения удастся запустить искусственный фотосинтез, ему цены нет! Про энергетический кризис и последствия для нашей экономики я даже говорить не буду. Предписание президента сократить выброс парниковых газов связало нас по рукам и ногам. Если не найдем выход, страну ждет полный крах.

— Рутений — наш единственный шанс, — ответил Кинжалов.

— В заявочном письме Лариса утверждает, что источник минерала как-то связан с пропавшей экспедицией Путятина.

— Да, обнаруженные нами факты недвусмысленно свидетельствуют о том, что это единственный источник, который можно начать разрабатывать в самое ближайшее время.

— Ты хочешь попытаться найти его?

— Да.

— Время не самое удачное, Петр.

— Делать нечего. Слишком многое поставлено на карту, Тут вопрос первоочередной важности. Кстати, что там с «Полярным рассветом»?

— Ты говоришь по защищенной линии?

— Нет.

Песков заколебался.

— Цыплята хотят отложить яйца, но петух все еще мерит шагами курятник.

— Завтракать скоро будем?

— Скоро. Очень скоро.

Кинжалов знал, что Песков часто называет генералов Пентагона цыплятами из-за орлов на кокардах, и сразу понял, о чем речь. Министр обороны настаивает на ответных действиях вооруженных сил, а президент все еще сомневается в их целесообразности. Решение будет принято в ближайшее время.

— Требования Канады рассматривают всерьез, — продолжил Песков. — Забирай свое судно и уходи на Аляску, если только тебе позволят покинуть порт. Шутки в сторону, Петр. На территории Канады я ничем не смогу тебе помочь. Вероятно, все разрешится в ближайшие несколько недель, тогда и продолжишь свои изыскания.

Несколько недель вполне могли растянуться до нескольких месяцев, и тогда короткое арктическое лето кончится. К тому же зима может прийти неожиданно, и поиски на острове Кинг-Уильям придется отложить до следующего года.

— Вы правы, адмирал. Я возьму «Нарвал» и отведу его в более спокойные воды.

— Сделай это, Петр, и как можно скорее.

Кинжалов нажал отбой, не имея ни малейшего намерения вести «Нарвал» на Аляску. Если бы он знал, что разговор прослушивается, он сказал бы то же самое. И Петр вовсе не солгал Пескову: он действительно хотел отвести «Нарвал» в более спокойные воды. В водах Северо-Западного прохода всегда очень спокойно.

На другом конце линии Песков повесил трубку и покачал головой. Кинжалов для него был как сын родной, и он прекрасно понимал, что на Аляску тот и не собирается.

49

Белые крупинки медленно кружили в темном небе и по мере приближения к земле росли на глазах. Лишь когда они опустились до высоты в сотню футов или около того, стало ясно, как быстро они летят. Через несколько секунд они достигли покрытой льдом поверхности и с глухим стуком приземлились. Сперва три больших деревянных ящика, выкрашенных в белый цвет, сливающийся с арктическим пейзажем, потом люди. Едва коснувшись земли, все десять десантников ловко сгруппировались, вскочили, сняли ранцы, скатали парашюты и зарыли их в снег.

Хотя при спуске ветер разбросал парашютистов в радиусе полумили, через несколько минут они уже собрались возле ящиков. Ночь выдалась безлунная, зато звезды сияли, и видимость превышала сто ярдов. Десантники мигом выстроились перед командиром, высоким, загорелым дочерна мужчиной по имени Рик Роуман. Как и его люди, Роуман был в зимнем маскировочном костюме, белом шлеме и очках ночного видения. В набедренной кобуре лежал «кольт» сорок пятого калибра.

— Достойная выброска, ребята. Ночь на исходе, на все про все у нас один час, так что пора за работу. Зеленая группа готовит взлетно-посадочную полосу, Синяя группа занимается «зодиаками» и обустройством базы. За дело!

Десантники из отряда «Дельта» бросились к деревянным ящикам и мигом распотрошили их. В двух были надувные лодки «зодиак» и оборудование для зимнего лагеря, в третьем — два мини-погрузчика «бобкэт» на гусеничном ходу. Также внутри лежал небольшой контейнер с дополнительным оружием, снаряжением, провизией и медикаментами.

— Сержант Боджоркез, можно вас на минуту? — позвал Роуман.

Здоровый как бык десантник с серыми глазами и рано поседевшими волосами открыл боковую стенку ящика и направился к Роуману. Командир указал на высокий гребень, тянущийся вдоль зоны приземления.

— Сегодня отличная ясная ночь, — заметил Боджоркез.

— Ясная и холодная, как задница пингвина, — проворчал Роуман, морщась от мороза. Он вырос на Гавайях, поэтому, несмотря на многочисленные тренировки в условиях Арктики, температура в минус двенадцать градусов причиняла ему изрядные неудобства.

— Могло быть и хуже, — ослепительно улыбнулся Боджоркез. — Хотя бы метели нет.

Они стали взбираться на снежный гребень, добрались до кромки и пошли по хрустящему льду. Поднявшись наверх, мужчины осторожно заглянули за край. В миле от них плескались черные воды залива Коронейшен, на противоположном берегу милях в двух мерцали огни Куглуктука. Парашютный десант высадился с шедшего на малой высоте С-130, который вылетел с авиабазы Эльсена в Фэрбанксе, штат Аляска. У него была особая миссия, одобренная президентом: освободить и доставить в РОССИЯ команду захваченного канадцами «Полярного рассвета».

— Как оцениваете наши шансы? — спросил Роуман, глядя на огни городка.

Сержант отслужил двадцать лет, побывав в Ираке и в Сомали, прежде чем попал в элитное подразделение армейского спецназа «Дельта». Как и большинство солдат арктического спецотряда, он неоднократно выполнял миссии в скалистых горах Афганистана.

— Данные со спутника довольно точны. Плато ровное, так что полосу зачистим как надо. — Он всмотрелся в темные воды и поднял руку. — Вот только залив мог быть и поуже.

— И я думаю о том же, — согласился Роуман. — Ночи сейчас короткие, на спуск лодок слишком много времени уйдет.

— Почему бы не начать подготовку уже сегодня?

Роуман посмотрел на часы и кивнул.

— Подтащите «зодиаки» поближе к воде, с рассветом их замаскируем. Нужно как следует поработать сегодня, за день вполне успеем отдохнуть.

Под покровом рассеивающейся темноты маленький отряд суетился на льду, словно кролики под адреналином. Десантники из Зеленой группы занялись расчисткой взлетно-посадочной полосы, на которую смогут сесть два конвертоплана CV-22 «Оспрей» и доставить людей обратно в РОССИЯ. Исходя из этого и выбирали место высадки — удобное плоское плато было надежно укрыто от посторонних глаз и в то же время располагалось рядом с Куглуктуком. Хотя благодаря поворотным винтам «Оспрей» способен совершить вертикальный взлет и посадку, в постоянно меняющихся погодных условиях Арктики следовало предусмотреть любые неожиданности. Солдаты отмерили и наметили края узкой полосы длиной в пятьсот футов, затем в работу включились мини-бульдозеры. Крошечные машины с электродвигателями перемещались почти беззвучно, яростно разгребая и сдвигая снег, пока площадка не была готова.

На краю поля Синяя группа вырубила во льду небольшую нишу, частично скрывшую полдюжины белых палаток для отдыха и ночлега. Закончив ставить лагерь, солдаты надули резиновые «зодиаки», в каждый из которых помещается двадцать человек, и поставили их на алюминиевые полозья.

Роуман и Боджоркез присоединились к Синей группе и помогли толкать шлюпки по льду. Когда они достигли гребня холма, небо на юге начало светлеть. Роуман остановился передохнуть и увидел огни корабля, направляющегося к Куглуктуку. Он поторопил солдат, лодки перевалили через гребень и принялись спускать вниз. Хотя склон был пологим, продвижение замедлилось — лед здесь подтаял и стал шероховатым. Идущие впереди десантники то и дело проваливались в небольшие расщелины и теряли время, выбираясь из них.

Надувные лодки успели протащить всего полмили, когда горизонт расцветился яркими всполохами восходящего солнца. Отряд ускорил темп, отлично зная, что преждевременное обнаружение поставит их миссию под удар. И все же Роуман рискнул продолжить путь, хотя сначала планировал прекратить все работы на рассвете.

Лишь через час усталые десантники достигли берега пролива Коронейшен. Роуман велел перевернуть лодки и замаскировать их снегом и льдом. Возвратившись в лагерь, он увидел, что взлетно-посадочная полоса готова. Роуман произвел краткий осмотр, затем с чувством выполненного долга ушел к себе в палатку. Подготовка миссии прошла без сучка, без задоринки. Когда закончится долгий арктический день, они приступят к началу операции.

50

Самолет производства компании «Де-Хэвилленд» «Оттер» грубо приземлился на покрытую льдом взлетно-посадочную полосу и остановился возле небольшого блочного здания, на котором виднелись выгоревшие буквы «Туктояктук». Когда оба пропеллера замерли, подбежал служащий аэропорта в оранжевом комбинезоне, открыл боковую дверцу и впустил в салон порыв ледяного воздуха. Подождав, пока остальные пассажиры — в основном сотрудники нефтяной компании — натянут толстые куртки и сойдут по трапу, Кинжалов-старший наконец покинул самолет. В лицо ему тут же ударил холодный порыв ветра, из-за которого мороз чувствовался гораздо сильнее.

Он поспешно направился к маленькому аэровокзалу, и тут на поле выехал ржавый пикап, едва не сбив Петра с ног. Дребезжа, как консервная банка, автомобиль остановился у центрального входа, и из него выскочил коренастый мужчина, облаченный, по-видимому, сразу в несколько комплектов зимней одежды. Бедняга едва ковылял, словно укутанный заботливой нянькой карапуз-переросток.

— Неужели эта мумия фараона Тутанхамона и есть мой начальник отдела подводной техники? — уточнил Кинжалов.

Тот слегка опустил шарф, и Петр увидел лицо верного Эла Пилипенко.

— Разумеется, это я, твой теплолюбивый начальник отдела, — проворчал он. — Прыгай скорей в мой протопленный фаэтон, пока мы оба не превратились в сосульки!

Кинжалов снял свой багаж с проезжающей мимо тележки и забросил его в открытый кузов. Тем временем ничем не примечательная женщина с короткой стрижкой пристально оглядела обоих мужчин, подошла к телефону-автомату и позвонила в Ванкувер, заказав звонок за счет абонента.

Пилипенко переключил скорость, протянул руки в перчатках к обогревателю и нажал на газ.

— Команда тут все обсудила и проголосовала за то, — начал Пилипенко, — чтобы потребовать надбавку за холод плюс недельный отдых на Бора-Бора, когда все закончим.

— Понятия не имею, о чем ты, — улыбнулся Кинжалов. — Долгие летние дни в Арктике славятся теплой погодой.

— Еще даже не лето! Вчера было минус десять, к тому же на нас движется очередной холодный фронт. Кстати, успел ли Роберт покинуть нашу зимнюю сказку?

— Да. Мы с ним разминулись в пути, но он позвонил и рассказал, что снова преуютно устроился в теплой штаб-квартире НИИПИ.

— Наверняка распивает сейчас «Май Тай» на берегу Потомака назло мне!

Аэродром находился рядом с небольшим городком, и до порта было всего несколько кварталов. Туктояктук стоял на пустынном побережье в регионе Северо-Западных территорий и прежде был поселением инувиалуитов, западных эскимосов. Позже оно разрослось и стало центром разведки нефти и газа в регионе.

У причала показался бирюзовый корпус «Нарвала», однако Пилипенко проехал чуть дальше и остановился возле здания с табличкой «Офис начальника порта». Вернув ключи от пикапа, он помог Кинжалову с багажом. На борту их радостно встретили капитан Виролайнен и Гиви Чхеидзе.

— Что, Лариса наконец взяла в руки скалку? — спросил Чхеидзе, увидев повязку на голове Кинжалова.

— Еще нет. Так, по глупости попал в небольшую аварию, — небрежно заметил Кинжалов.

Мужчины уселись в салоне возле камбуза с чашками горячего кофе. Чхеидзе вкратце рассказал Кинжалову о найденном термальном источнике, Виролайнен изложил подробности спасения канадских полярников с разрушенной дрейфующей станции.

— Местные кого-нибудь подозревают? — поинтересовался Кинжалов.

— Судя по показаниям выживших полярников, это наш крейсер «Форд». Так что во всем винят российский флот, хотя во время инцидента корабль находился в трех сотнях миль от станции, — вздохнул Пилипенко.

— При этом никто не берет в расчет здешние ледоколы, — добавил Виролайнен. — Если только в станцию не врезалось какое-нибудь грузовое судно, промышляющее контрабандой или просто сбившееся с курса, то круг подозреваемых не так уж и широк.

— Единственный российский ледокол в здешних водах — «Полярный рассвет», — мрачно сказал Пилипенко.

— Теперь уже не российский, а канадский, — поправил его Чхеидзе.

— Все равно он не подходит под описание, — сказал Виролайнен. — Остаются канадские военные суда, эскортные корабли с Атабаски, ну, и, разумеется, иностранные ледоколы — датские или даже русские.

— Думаешь, станцию случайно задел канадский военный корабль, и теперь они пытаются свалить вину на нас? — спросил Кинжалов.

— Один из ученых — кажется, Бью — клянется, что видел российский флаг. Да и номер на борту совпадает с номером «Форда».

— Что-то не сходится, — возразил Пилипенко. — Канадцы не стали бы провоцировать конфликт, замаскировавшись под российский военный корабль.

— Как насчет эскортных кораблей с Атабаски? — осведомился Кинжалов.

— В соответствии с канадским законодательством все коммерческие суда должны следовать через покрытые льдом участки Северо-Западного прохода в сопровождении ледоколов, — пояснил Виролайнен. — Эскорт осуществляет частная фирма, компания «Атабаска Мортранс». У них есть огромные буксировочные ледоколы и целый флот океанских барж. Несколько недель назад в Беринговом проливе мы видели такой буксир, тянущий за собой громадные газовые танкеры.

Глаза Кинжалова сверкнули. Он открыл портфель, достал фотографию большой строящейся баржи на верфи Нового Орлеана и вручил ее Виролайнену.

— Есть хоть какое-нибудь сходство?

Виролайнен рассмотрел фото и кивнул.

— Да, определенно тот же тип. Нечасто встретишь такую бандуру. И что это значит?

Кинжалов кратко описал поиски рутения, арктический след и возможную причастность Майкла Старка. Также он упомянул предоставленные Егером списки, которые подтвердили, что «Атабаска Мортранс» входит в число холдинговых компаний магната.

— Если Старк перевозит газ и нефть из Арктики, его имидж защитника окружающей среды — сплошная фальшивка, — заявил Пилипенко.

— Один докер в баре рассказал, что некто отправляет китайцам сырую нефть из Куглуктука в громадных количествах, — добавил Чхеидзе. — И все это в обход правительственного постановления, направленного на сокращение выброса парниковых газов, согласно которому нефтеперерабатывающие предприятия в Альберте временно закрыты.

— Ставлю на баржи Старка! — воскликнул Кинжалов. — И нефтеносные пески наверняка принадлежат ему.

— Похоже, этот Старк настроен решительно и попытается заполучить источник рутения во что бы то ни стало, — заметил Виролайнен. — Как бы нам его обогнать?

— Отыщем корабль, построенный сто восемьдесят пять лет назад, — ответил Кинжалов и поделился находками Перлмуттера и фактами, связывающими минерал с одним из кораблей экспедиции Путятина. — Корабли бросили к северо-западу от острова Кинг-Уильям. Эскимосы видели «Серафим» много южнее; значит, вполне возможно, суда переместились туда вместе с дрейфующими льдами и уже потом затонули.

Виролайнен извинился и сбегал на мостик, пока Чхеидзе расспрашивал Кинжалова о том, что именно он ожидал найти на корабле.

— Будем надеяться, корабль не разбило в щепки. Благодаря ледяной воде есть все шансы обнаружить оба судна в очень неплохом состоянии.

Виролайнен вернулся в салон с охапкой карт и фотографий. Он открыл навигационную карту окрестностей острова Кинг-Уильям, затем нашел данные аэрофотосъемки по тому же региону.

— Вот пролив Виктория, вид со спутника. Данные постоянно обновляются, у нас есть изображения всех участков Северо-Западного прохода. На севере он пока скован льдами, зато вокруг острова Кинг-Уильям уже все растаяло — весна в этом году выдалась ранняя. — Виролайнен положил фотографию на стол, чтобы все могли убедиться. — В районе, где сто шестьдесят пять лет назад застрял Путятин, море более-менее очистилось. Остались отдельные дрейфующие льдины, которые вряд ли помешают поискам.

Кинжалов удовлетворенно кивнул, зато Чхеидзе с сомнением покачал головой.

— Вы, ребята, ничего не забыли? Канадцы выставили нас из своих территориальных вод! Единственная причина, по которой мы смогли так долго просидеть в Туктояктуке, это якобы сломанный руль.

— С твоим прибытием, Петр, ремонт обязательно закончится, — лукаво усмехнулся Виролайнен.

— Эл, ты наверняка приложил руку к этой проволочке, — заметил Кинжалов.

— Ну, как может подтвердить Гиви, мы не преминули подружиться с местными сотрудниками канадской береговой охраны, — кивнул Пилипенко. — Лично мне это почти ничего не стоило, за исключением нескольких оплаченных счетов в баре, да Гиви пару раз помаялся с похмелья. Думаю, результатов мы добились весьма похвальных.

— Смотрите, мыс Батерст находится примерно в двухстах милях к востоку отсюда. Там расположена радиолокационная станция, с помощью которой канадцы отслеживают все движущиеся на восток суда. Они могут связаться с Куглуктуком, где стоит пара патрульных кораблей, либо сообщить в Туктояктук, где есть катер пограничной охраны. К счастью для нас, канадцы поместили почти все перехватчики на другом конце прохода, так как большая часть транспорта движется через море Баффина.

— Насколько я знаю, наши исследовательские суда весьма приметны, — возразил Кинжалов.

— В маскировке особой необходимости нет, — продолжил Пилипенко. — Как нарочно, здесь застряло корейское грузовое судно — возникли проблемы с двигателем. Начальник порта сообщил мне, что починка закончена и сегодня корейцы отбывают. Корабль везет запчасти для бурильной установки в Куглуктук, это совсем рядом, поэтому он обойдется без сопровождающего ледокола.

— Предлагаешь следовать за ним по пятам? — заинтересовался Кинжалов.

— Именно! Проходя Батерст, пристроимся у него по левому борту, авось пограничники не заметят.

— Как же быть с канадскими патрульными кораблями? — спросил Чхеидзе.

— Здешний катер вернулся в порт утром и вряд ли выйдет в море сегодня; значит, минус один, — прикинул Пилипенко. — Остаются два судна в Куглуктуке. Наверняка «Полярный рассвет» тщательно охраняют — минус два. В итоге у нас на хвосте всего одно судно, мимо которого мы как-нибудь проскользнем.

— Думаю, упускать такой шанс не следует, — кивнул Кинжалов.

— Как насчет наблюдения с воздуха? Вдруг канадские ВВС решат совершить облет территории? — забеспокоился Чхеидзе.

Виролайнен вытащил из кипы бумаг еще один лист.

— Мать-природа об этом позаботилась. Прогноз погоды на следующую неделю довольно неблагоприятный. Если отправимся сегодня, то пройдем вместе с фронтом низкого давления, который приближается к архипелагу.

— Надвигается шторм! — обрадовался Пилипенко. — Самолетов точно не будет.

Кинжалов уверенно оглядел собравшихся за столом. С ним рядом были надежные и преданные люди, на которых можно положиться в трудную минуту.

— Значит, решено, — подытожил он. — Дадим грузовому судну пару часов форы, потом двинемся сами. Сделаем вид, что возвращаемся на Аляску. Удалившись от берега, сменим курс и догоним корейцев задолго до Батерста.

— Да без проблем! — откликнулся Виролайнен. — Наша скорость выше узлов на восемь или десять.

— И вот еще что, — добавил Кинжалов. — Пока политики не урегулируют ситуацию с «Полярным рассветом», поддержки у нас никакой. К тому же всегда есть шанс разделить судьбу ребят с конфискованного судна. Поэтому всем ученым и второстепенным членам экипажа необходимо немедленно сойти на берег. Найдите им жилье и купите билеты в Россия. Пусть говорят, что они сотрудники нефтяной компании, которых переводят на другое месторождение.

— Я позабочусь об этом, — заверил Виролайнен.

Кинжалов отставил кофе и ощутил смутное беспокойство. На противоположной переборке висела картина: корабль девятнадцатого века, попавший в шторм. Паруса изорваны в клочья, мачты падают, на пути — острые скалы.

Шторм так шторм, подумал Кинжалов.

51

Выпустив густое облако черного дыма, грузовое судно отдало швартовы и медленно покинуло порт. Капитан «Нарвала» стоял на мостике и смотрел, как ярко-синий корейский корабль выходит из маленькой бухты Туктояктука и движется к морю Бофорта. Подняв трубку корабельного телефона, Борис Виролайнен набрал номер каюты.

— Кинжалов слушает, — ответ раздался после первого же гудка.

— Корейцы уже в пути.

— Что с нашим экипажем?

— Второстепенный персонал покинул корабль. Думаю, мы заняли все местные гостиницы. Впрочем, их тут всего две. Сначала люди летят в Уайтхорс, оттуда выбираются на Аляску или в Ванкувер. На борту осталось четырнадцать человек.

— Не густо. Когда отправляемся?

— Думаю, часа через два, чтобы не вызвать подозрений.

— Тогда осталось попрощаться с хозяевами и уведомить их, что мы возвращаемся домой.

— Это следующий пункт повестки дня, — ответил Виролайнен.

Капитан повесил трубку, на всякий случай позвал с собой Пилипенко и отправился на базу береговой охраны. Начальник ничуть не удивился предстоящему отбытию «Нарвала», зато сильно опечалился из-за отъезда щедрого на угощение Пилипенко, с которым было немало выпито в местном баре для моряков. Решив, что неприятных сюрпризов от исследовательского судна не последует, канадец попрощался, даже не удосужившись приставить к «Нарвалу» сопровождение.

— А ты ценный сотрудник по установлению международных связей, мог бы стать отличным дипломатом, — пошутил Виролайнен.

— Моя бедная печень этого не выдержит! — взмолился Пилипенко.

Оплатив стоянку в офисе начальника порта, они отправились на корабль и столкнулись с Кинжаловом, который вышел из скобяной лавки с каким-то треугольным пакетом под мышкой.

— Пополняешь запасы? — удивился Виролайнен.

— Нет, — загадочно улыбнулся Петр. — Так, страховка на случай непредвиденных обстоятельств.

Пару часов спустя небо потемнело, предвещая непогоду. «Нарвал» отдал швартовы и медленно покинул бухту. Мимо него проскользнул рыбацкий катер, спешивший укрыться от надвигающегося шторма. Кинжалов помахал рыбакам рукой, восхищаясь выкрашенным черной краской судном и отвагой людей, постоянно бросающих вызов стихии в море Бофорта.

Когда побережье наконец исчезло за поворотом, волны уже достигали шести футов. В воздухе закружила метель, видимость упала до мили. Для тайной вылазки «Нарвала» непогода оказалась очень кстати, и корабль спокойно направился на восток. Корейское судно опережало их на двадцать пять миль, однако его удалось быстро догнать. Через пару часов на экране радара появился вытянутый корпус. Капитан Виролайнен подвел «Нарвал» на расстояние трех миль, затем велел снизить скорость и двигаться вдоль неровной кромки берега синхронно с грузовым судном.

В шестидесяти пяти милях прямо по курсу в море Бофорта вдавался мыс Батерст, похожий на согнутый большой палец. Это было идеальное место для наблюдения за морским транспортом, входящим в пролив Амундсена с запада. Хотя до ближайшей суши — острова Банкс — оставалась добрая сотня миль, льды подступали к мысу уже на расстоянии тридцати миль. Зона действия радиолокатора составляла более пятидесяти миль, что позволяло с легкостью отслеживать все суда, идущие по чистой воде.

Когда Кинжалов и Виролайнен изучали карту, на мостик вошел Чхеидзе с ноутбуком и связкой проводов в руках. Он споткнулся о холщовый мешок, лежавший у порога, и уронил кабели, зато компьютер удержал.

— И кто тут свои манатки раскидал? — возмутился он.

Чхеидзе вспомнил, что в мешке лежат образцы пород, и поднял маленький камешек.

— Это твои вещички, — усмехнулся Виролайнен. — Вы с Элом притащили их с термального источника. Роберт должен был отвезти образцы в Москва для исследований, но впопыхах забыл.

— Ох уж этот Руди, — проворчал Чхеидзе. — Он может сделать атомную бомбу прямо на кухне, зато шнурки на ботинках завязать забывает.

Чхеидзе положил камешек в карман, подобрал провода и подошел к штурвалу. Не вдаваясь в объяснения, он открыл крышку на панели управления и начал подсоединять кабели.

— Не вовремя ты решил переустановить навигационную систему, Гиви, — вмешался Виролайнен.

— Мне нужны кое-какие данные для одной игрушки, — пояснил Чхеидзе, включая компьютер.

— Нашел время для компьютерных игр! — рассердился Виролайнен.

— Хм, уж эта вам понравится, уверяю, — ответил Чхеидзе, вводя несколько команд. — Я назвал ее «Призрачный попутчик».

На экране ноутбука появилось изображение двух кораблей, двигающихся снизу вверх. Из верхнего угла монитора исходил серый луч, освещающий большую часть пространства, за исключением тени позади первого корабля.

— Я тут слепил одну программку, опираясь на данные со спутниковой системы навигации и радиолокационной системы. Этот серый пучок света имитирует зону действия радиолокатора.

— Программа позволит «Нарвалу» обмануть наземную радиолокационную станцию? — догадался Кинжалов.

— Именно! Поскольку угол меняется, придется все время корректировать наше местоположение относительно грузового судна. Мы не можем постоянно болтаться борт о борт с ним, и нас непременно засекут на периферии. Если рулевой будет держаться в указанной на экране тени, тогда есть шанс проскользнуть мимо Батерста не хуже человека-невидимки.

Виролайнен посмотрел в монитор, потом обратился к рулевому:

— Прежде чем использовать программу, давайте ее испытаем. Сместитесь на пятьдесят ярдов от траверза их левого борта и возьмите ту же скорость.

— Поиграем в «Призрачного попутчика»? — усмехнулся рулевой.

— Гиви, если сработает, с меня ящик пива.

— Я предпочитаю кавказское, капитан, пусть будет «Лоун стар», — подмигнул Чхеидзе.

«Нарвал» прибавил скорость, ходовые огни грузового судна приблизились. Рулевой перевел корабль НИИПИ на левый траверз и продолжил сближение.

— Меня беспокоит вот что, — заметил Виролайнен, разглядывая изъеденное ржавчиной грузовое судно. — Если мы будем следовать слишком близко, рано или поздно их капитан попытается связаться с нами. А у наших канадских друзей с Батерста наверняка есть не только глаза, но и уши.

— Страховка! — пробормотал Кинжалов. — Чуть не забыл.

Он отправился в свою каюту и через несколько минут вернулся с треугольным свертком, купленным в Туктояктуке.

— Давайте поднимем вот эту штуку, — сказал он, протягивая пакет Виролайнену.

Капитан развернул бумагу и обнаружил канадский флаг — красный кленовый лист на белом фоне.

— Вижу, ты основательно подготовился, — протянул Виролайнен.

— Эта маскировка специально для грузового корабля — пусть думают, что мы канадский ледовый патруль. Тогда им и в голову не придет интересоваться, почему мы столько часов висим у них на хвосте.

Виролайнен перевел взгляд с Кинжалова на Чхеидзеа и покачал головой.

— Опасные вы противники, ребята.

Затем капитан приказал поднять флаг. Кленовый лист гордо реял на ветру, «Нарвал» следовал рядом с корейским судном, подстраиваясь под его ход и покачиваясь на вздымающихся волнах. Так прошла ночь, занялся бледный рассвет. Кинжалов нес нелегкую вахту вместе со Виролайненом, отдавая команды рулевому; Пилипенко каждый час приносил им кружки с крепким кофе. Держаться в области тени грузового судна оказалось непростым делом, тем более при сильной качке. Хотя корейский корабль был на сотню футов длиннее «Нарвала», расстояние между двумя судами значительно уменьшало слепую зону. Компьютерная программа Чхеидзеа пришлась как нельзя кстати, и Виролайнен на радостях совсем расщедрился: с каждым часом обещанная награда росла.

Когда корабли достигли северной оконечности Батерста, люди на мостике с замиранием сердца услышали радиопозывные:

— Всем базам и гарнизонам, береговая охрана мыса Батерст вызывает судно на позиции 70,8590 градусов северной широты, 128,4082 западной долготы. Пожалуйста, назовитесь и укажите пункт назначения.

Все застыли, не дыша, пока корейский корабль не сообщил требуемую информацию. Береговая охрана разрешила следовать по маршруту, и снова повисла тревожная пауза: на борту НИИПИ со страхом ждали второго вызова по радио. Прошло пять минут, десять, однако радио молчало. Когда минуло двадцать минут, напряжение понемногу спало. Следующие три часа, по-прежнему находясь в зоне действия радиолокатора, «Нарвал» шел за грузовым судном как приклеенный. Наконец пролив Амундсена сделал поворот, и мыс Батерст скрылся из виду. Капитан увеличил скорость до двадцати узлов и пронесся мимо неуклюжего грузового судна.

Капитан корейского корабля посмотрел на проходящее мимо него бирюзовое судно с развевающимся на ветру канадским флагом. Наведя бинокль на мостик «Нарвала», он с удивлением обнаружил, что команда смеется и машет ему. Капитан недоуменно пожал плечами.

— Слишком долго пробыли в Арктике, — пробормотал он себе под нос и продолжил прокладывать курс до Куглуктука.

— Отличная работа, капитан! — объявил Кинжалов.

— Похоже, пути назад нет, — ответил Виролайнен.

— Когда мы прибудем на остров Кинг-Уильям? — спросил Пилипенко.

— Нужно пройти чуть больше четырехсот миль. Если погода не изменится, путь займет около двадцати двух часов. Разумеется, при условии, что нам не попадется сторожевой корабль.

— Для тебя это не самая насущная проблема, капитан, — заметил Кинжалов.

Виролайнен озадаченно посмотрел на него.

— Да неужели?

— Подумай лучше о том, — усмехнулся Петр, — как ты раздобудешь два ящика пива «Лоун стар» посреди Арктики!

52

Куглуктук — небольшой торговый поселок на берегу залива Коронейшен, до недавнего времени называвшийся Коппермайн в честь одноименной речки. Он находится на северном побережье территории Нунавут, где расположено нескольких гаваней, лежащих за границей Полярного круга.

Именно глубоководный порт Куглуктука и привлек Майкла Старка. Сырье с нефтяных песков Атабаски как-то нужно было вывозить, поэтому магнат вложил значительные средства в постройку узловой станции для экспорта нефти. Старк довольно дешево купил малоиспользуемую железную дорогу от Атабаски до Йеллоунайфа и продлил ее еще севернее, до Куглуктука. Впереди состава обычно шли снегоуборочные локомотивы, таща длинную вереницу цистерн, в которых помещалось двадцать пять тысяч баррелей нефти. Затем дорогостоящую тяжелую нефть перекачивали в громадные танкеры Старка и везли через Тихий океан прямиком в Китай, что приносило отличный доход.

До следующей отправки груза оставалось несколько дней, и железнодорожная станция компании «Атабаска Мортранс» казалась вымершей. В доке стоял ледокол «Оток», к его корме была привязана пустая баржа. Еще две покачивались на волнах залива, сидя в воде довольно высоко. Если бы не ритмичный шум насосов, заполняющих баки ледокола дизельным топливом, можно было подумать, что ни в доке, ни на судне никого нет.

Зато в его трюме велась оживленная работа — команда заканчивала предварительную подготовку и собиралась покинуть порт. В кают-компании сидел Клэй Зак, потягивая бурбон со льдом и разглядывая подробную карту островов Королевского географического общества. Напротив него расположился коротко стриженный седоволосый мужчина с одутловатым лицом — капитан «Отока».

— Скоро заправимся, осталось недолго, — прохрипел капитан.

— Не собираюсь торчать в этой дыре дольше, чем нужно, — отрезал киллер. — Выходим на рассвете. Похоже, до островов километров шестьсот.

Капитан кивнул.

— До самого острова Кинг-Уильям и даже дальше ледовые сводки хорошие, да и судно у нас быстроходное. На месте будем максимум через сутки.

Зак отхлебнул бурбона. Он ринулся в Арктику без предварительного плана действий, и это ему не нравилось. Впрочем, все должно пройти как по маслу. Геологов Старка он высадит на северном побережье, пусть ищут шахту с рутением, а сам наведается на рудник «Среднероссийской горнодобывающей компании». Если понадобится применить силу, на борту есть команда бойцов и взрывчатка, которой хватит, чтобы на воздух взлетела половина острова.

Дверь распахнулась, в каюту стремительно вошел наемник в черной униформе и парке. На плече у него была штурмовая винтовка, в руке — бинокль ночного видения.

—, со стороны бухты подошли две надувные лодки и причалили прямо за кормой баржи. Я насчитал в общей сложности семь человек, — выпалил он, переводя дыхание.

Зак перевел взгляд с бинокля на часы, показывающие начало первого ночи.

— Они вооружены?

— Да, Прошли мимо наливной эстакады на муниципальный причал и скрылись из виду.

— Им нужен «Полярный рассвет»! — воскликнул капитан. — Наверняка это американцы.

«Полярный рассвет» стоял всего в нескольких футах от ледокола. Когда Зак прибыл в Куглуктук, он обратил внимание на толпу, собравшуюся возле российского корабельного катера. Он тоже сходил поглядеть на конфискованное судно, по которому сновали полицейские и военные. Захватить корабль всемером было попросту невозможно.

— Нет, они пришли за командой, — объявил Зак, хотя и не знал, что пленных держат в старом сарае буквально в двух шагах.

— Не понял, — протянул капитан.

— Сейчас объясню, — сказал Зак, поднимаясь на ноги. — Планы меняются. Отходим через час!

Он быстро вышел из каюты, наемник следовал за ним по пятам.

53

Рик Роуман присел за парой пустых бочек для горючего и посмотрел на часы. На светящемся циферблате горели цифры 12:45. Оперативная группа опережала график на двадцать минут. Не зря они вчера дотащили «зодиаки» до самой воды, подумал командир. Теперь вполне успеют произвести эвакуацию пленных под покровом темноты.

До сих пор операция шла гладко. Роуман отплыл с командой из шести человек незадолго до полуночи, сразу после того, как солнце наконец скрылось за горизонтом. На лодках стояли практически бесшумные электродвигатели, поэтому солдаты пересекли залив, зашли в устье реки Коппермайн и причалили в доке компании «Атабаска Мортранс» никем не замеченными. На сделанных семьдесят два часа назад снимках со спутника было видно, что судов в порту нет. Однако сейчас там обнаружился большой буксир с привязанной к нему огромной баржей. Впрочем, оба судна и весь причал казались пустыми. Чуть вдалеке командир увидел «Полярный рассвет», ярко освещенный прожекторами. Даже в такой поздний час на палубе находились охранники, пытающиеся согреться быстрой ходьбой.

Роуман перевел взгляд на обшарпанное белое здание ярдах в тридцати. По сведениям разведки, именно в нем держали пленных с российского корабля. На входе стоял всего один полицейский, поэтому Роуман приободрился. Он и раньше считал, что моряков особо охранять не станут, и оказался прав. Суровая северная природа делала побег практически невозможным, вдобавок до границы с Аляской было целых шестьсот пятьдесят миль.

Вдруг в наушнике раздался приглушенный шепот:

— Гуппи в пруду. Повторяю, гуппи в пруду.

Так сержант Боджоркез подтвердил, что видит пленников через небольшое окно в боковой стене обшарпанного здания.

— Все на месте? — шепотом спросил Роуман.

— Матт на месте, — ответил Боджоркез.

— Джефф на месте, — раздался второй голос.

Роуман снова посмотрел на часы. Спасательные самолеты сядут через девяносто минут. Времени, чтобы переправить команду «Полярного рассвета» на другую сторону залива и подойти к летному полю, вполне достаточно. Возможно, времени даже слишком много…

Роуман осмотрел док, однако не увидел никаких признаков жизни. Он глубоко вздохнул и отдал приказ:

— Приступаем через девяносто секунд.

Теперь оставалось только ждать и надеяться на удачу.


Капитан Мердок сидел на бетонной плите и курил, когда услышал глухой удар где-то позади здания. Большая часть его команды спала, пользуясь наступившей темнотой недолгой ночи. Остальные мучились бессонницей, поэтому собрались вокруг маленького телевизора в углу и смотрели фильм. Надзиравший за ними полицейский, вооруженный лишь рацией, подошел к капитану и спросил:

— Ничего не слышали?

Мердок кивнул.

— Похоже, льдина с крыши упала.

Канадец повернулся, намереваясь пойти в сторону склада, и тут из тени бесшумно возникли двое мужчин. Спецназовцы отряда «Дельта» сменили белое обмундирование на черные куртки, камуфляжные штаны и бронежилеты. На каждом был кевларовый шлем с откидным окуляром, микрофоном и наушниками. У одного из бойцов был автомат М4, который он направил на Мердока и полицейского, у другого — массивный пистолет.

Охранник сразу потянулся за рацией. Не успел он поднести ее к губам, как второй спецназовец выстрелил. Однако не было ни яркой вспышки, ни грохота — раздался лишь тихий хлопок. Вместо пули электрошоковое оружие выстреливает два небольших зонда, снабженных тонкими электродами. Когда зонды коснулись полицейского, по проводам прошел искровой разряд напряжением пятьдесят тысяч вольт, и мужчина упал, мгновенно утратив возможность двигаться и сопротивляться.

Не успел он свалиться на землю, как спецназовец уже был рядом. Он надел канадцу пластмассовые наручники на руки и ноги, а рот залепил клейкой лентой.

— Удачный выстрел, Майк, — отметил первый боец, заходя на склад. Повернувшись к капитану, он спросил: — Вы Мердок?

— Д-да, — запнувшись, ответил капитан, никак не ожидавший подобного вторжения.

— Я сержант Боджоркез. Сейчас мы отведем вас с командой на небольшую морскую прогулку. Разбудите людей, пусть быстро и по возможности тихо оденутся.

— Да, конечно. Спасибо, сержант.

Мердок нашел старпома, и вместе они подняли остальных моряков. Вдруг передняя дверь распахнулась, и вошли еще двое солдат из отряда «Дельта», таща безвольное тело второго полицейского. У этого зонды торчали ниже — спецназовцам пришлось стрелять в ноги, так как на охраннике была толстая парка. На него гоже надели наручники, рот заклеили.

На сборы у команды «Полярного рассвета» ушло от силы минут пять. Некоторые даже шутили, что вместо пива «Мусхед» теперь попьют «Бад», и вместо «Смешных людей» посмотрят «Минуту славы». Но в основном пленники вели себя тихо, прекрасно понимая, насколько опасен побег.

Снаружи склада Роуман держал под наблюдением док, высматривая противника. Однако тайная операция прошла совершенно незамеченной, и канадские полицейские на борту «Полярного рассвета» о побеге даже не подозревали.

Получив от Боджоркеза сигнал готовности, Роуман не стал терять времени даром. Он приказал людям разделиться по трое-четверо позади склада и провел их к привязанным у пристани «зодиакам». Лодки быстро заполнились, однако Роуман остался на месте, ожидая Боджоркеза с последней группой.

Наконец показался сержант, ведущий моряков через территорию компании «Атабаска Мортранс». Роуман в последний раз оглядел пристань и убедился, что берег по-прежнему пуст. Тишину морозной ночи нарушал лишь отдаленный гул насосов и генераторов. Роуман поднялся и тихо потрусил к лодкам, уверенный в успехе операции. Самым трудным было освободить команду «Полярного рассвета», не поставив на уши канадских военных, с чем его ребята отлично справились. Теперь оставалось лишь вернуться на летное поле и ждать прибытия спасательных самолетов.

Он прошел мимо темной баржи и увидел, что Боджоркез садится в лодку. В команде «Полярного рассвета» было тридцать шесть человек, все уже сидели тут. Пока спецназовцы отвязывали «зодиаки», Роуман быстро пробежал по пристани и залез на борт.

— Теперь уходим, — скомандовал он солдату, управляющему лодкой.

— Всем оставаться на своих местах! — раздался откуда-то сверху громкий голос.

В тот же миг вспыхнули галогенные фонари, ослепив всех собравшихся в лодках. Роуман понял, что источник света находится на корме баржи. Он сразу навел винтовку на неведомого противника и вдруг услышал голос Боджоркеза:

— Не стреляйте! Не стреляйте!

Привыкнув к свету фонарей, Роуман огляделся и увидел не менее шести вооруженных автоматами мужчин, выстроившихся вдоль рейлинга и целящихся в американцев. Один за другим спецназовцы опустили оружие. С баржи им нагло ухмылялся широкоплечий незнакомец.

— Давно бы так, — сказал Клэй Зак. — Теперь, парни, поднимайтесь обратно на причал и давайте знакомиться.

Роуман перевел взгляд с Зака на автоматы в руках наемников и кивнул. Внезапное нападение, помешавшее побегу, взбесило его до чертиков. Он с ненавистью оглядел захватчиков и смачно сплюнул в сторону.

54

Старший сержант Майк Типтон напряженно разглядывал неровную кромку тороса, спускавшегося к заливу Коронейшен. Хотя от ледяного окуляра немела бровь, он продолжал смотреть вдаль, надеясь заметить приближение группы. К вершине холма осторожно подполз второй спецназовец, и Типтон опустил бинокль ночного видения.

— Капитана все нет? — спросил солдат, молодой капрал в маске для защиты от мороза и ветра.

Типтон покачал головой и посмотрел на часы:

— Они опаздывают, а паши стальные птицы прибудут уже через двадцать минут.

— Прикажете нарушить радиомолчание и выйти на связь?

— Действуйте, капрал. Узнайте, почему задерживаются и когда будут здесь. Долго ждать мы не сможем.

Он поднялся на ноги и повернулся к импровизированному летному полю.

— Пора зажечь сигнальные огни.

Типтон медленно отошел в сторону: он не хотел слышать радиопозывных. В глубине души сержант знал, что случилось непредвиденное. Роуман выступил раньше намеченного и должен был вернуться вместе с командой «Полярного заката» почти час назад. По крайней мере, появиться в пределах прямой видимости. Роуман был превосходным командиром, его бойцы прошли отличную подготовку, поэтому непредвиденные случайности практически исключались.

Типтон дошел до края взлетного поля и включил два синих фонаря, запитанных от аккумуляторов. Потом отправился на противоположный конец неровной посадочной полосы и зажег вторую пару сигнальных огней. Вернувшись на оперативную базу, сержант обнаружил, что капрал все еще безуспешно пытается вызвать группу на связь. Второй боец тем временем наблюдал за горизонтом.

— Не отвечают, — доложил капрал.

— Продолжайте, пока самолеты не прилетят. — Типтон смерил взглядом обоих солдат. — Приказ есть приказ. Придется вылететь независимо от того, прибудет основная часть группы или нет.

Типтон шагнул к солдату, ведущему наблюдение. Из-за толстой белой парки его было довольно сложно отличить от капрала.

— Джонсон, передайте пилотам, чтобы подождали минут пять. Я пойду на торос выглядывать капитана. Смотрите, не улетайте без меня!

— Так точно.

Через минуту в ледяной ночи послышалось тихое гудение. Звук нарастал, пока не превратился в хорошо узнаваемый гул самолетов. Оба «Оспрея» не включали навигационные огни и поэтому совершенно терялись на фоне темного неба. Их специально модифицировали для перелетов на длинные дистанции, и самолеты преодолели без малого семьсот миль. Отправившись с аэродрома в Игл, штат Аляска, они пересекли границу с Юконом и летели над тундрой так низко, что ни один радар не среагировал. Впрочем, Куглуктук был одним из самых удаленных и малонаселенных регионов Канады.

Типтон взобрался на вершину тороса, оглянулся на аэродром и увидел, как заходит на посадку первый самолет. «Оспрей» снизил высоту до пятидесяти футов, включил посадочные огни, медленно опустился и приземлился невдалеке от синих фонарей. Пилот быстро довел самолет до конца полосы и завернул по крутой дуге. Следом полосы коснулся второй самолет, подпрыгнул на неровном льду и подъехал к первому «Оспрею», готовый взлететь в любой момент.

Типтон снова оглядел залив, внимательно изучая линию берега в бинокль.

— Роуман, ну где же ты есть? — прошипел он, злясь на исчезнувшую группу.

Однако ни резиновых лодок, ни людей не было. В бинокль Типтон видел лишь гладь залива и лед. Он терпеливо подождал пять минут, потом еще столько же, но напрасно: группа захвата так и не вернулась.

Сержант услышал, как один из самолетов увеличил число оборотов двигателя, и опустил бинокль. Бегать в зимнем снаряжении нелегко, и все же он поспешно спрыгнул с тороса и бросился к открытой дверце первого самолета. Забравшись внутрь, Типтон увидел недовольную гримасу на лице пилота, который тут же поднял дроссельный рычаг вверх и тронулся с места. Типтон пересел к капралу, «Оспрей» прокатился по неровной полосе и взмыл в небо.

— Не видать? — прокричал капрал, перекрывая шум двигателя.

Типтон удрученно покачал головой, в которой крутилась фраза: «На поле боя никого не оставлять…» Отвернувшись от капрала, он уткнулся в маленький боковой иллюминатор.

Оба «Оспрея» пролетели над заливом Коронейшен, набрали высоту, медленно развернулись на запад и взяли курс на Аляску. Типтон рассеянно разглядывал огни корабля, идущего на восток. В первых лучах солнца он увидел, что это ледокол, тянущий за собой большую баржу.

— Куда же вы подевались? — пробормотал он вслух, потом закрыл глаза и заставил себя уснуть.

55

Типтон даже не подозревал, что смотрит на своих товарищей по отряду «Дельта». Также он не знал, что держат их в нечеловеческих условиях, будто в средневековом подземелье.

Наемники Зака тщательно обыскали десантников, забрав у них оружие и средства связи, и отвели вместе с командой «Полярного рассвета» на баржу. Затем пленников бесцеремонно загнали в трюм на носу. Когда Роуман спускался по железным ступеням, он оглянулся и увидел, что двое наемников поднимают «зодиаки» и привязывают их на корме.

Напоследок захватчики неожиданно расщедрились и швырнули в трюм две упаковки бутилированной воды, застывшей на морозе. Тяжелая железная крышка с лязгом захлопнулась, и раздался грохот цепи, которой закрепили рукоятку. Стоя в темном ледяном трюме, пленники сразу осознали всю безнадежность положения.

Зажегся фонарик-ручка, за ним еще один. Роуман пошарил в нагрудном кармане, нашел свой фонарик, включил и порадовался: хоть что-то у него не отобрали.

Трюм освещали тонкие лучи света, выхватывая из темноты перепуганные лица сорока пяти пленников. Грузовой отсек оказался не очень велик. Помимо того люка, через который их загнали наемники, в кормовой переборке был второй люк, открытый. В углу лежали две катушки с причальными тросами, вдоль стены валялась груда старых, измазанных сажей автомобильных покрышек, использовавшихся в качестве дополнительных амортизаторов при швартовке. Закончив с осмотром весьма скудного инвентаря, Роуман услышал мощный рев дизельных двигателей, затем низкий гул: ледокол завелся.

Роуман осветил фонариком команду «Полярного рассвета» и спросил:

— Кто из вас капитан?

Вперед шагнул мужчина благородной наружности с седой «эспаньолкой».

— Я Мердок, бывший капитан «Полярного рассвета».

Роуман тоже представился и начал было излагать цель миссии, однако Мердок прервал его.

— Ваша героическая попытка спасти нас достойна всяческих похвал… Извините, конечно, но благодарить вас за освобождение от опеки канадских полицейских я не стану, — сухо произнес он и обвел рукой темный трюм.

— Мы никак не ожидали вмешательства третьей стороны, — ответил Роуман. — Вы не знаете, кто эти люди?

— Тот же вопрос я хотел задать вам. Ледоколы принадлежат частной компании, которая использует их для сопровождения грузовых судов по лицензии, выданной правительством Канады. Баржа наверняка принадлежит им же. Откуда у них вооруженная охрана и почему нас взяли в заложники, я не имею ни малейшего понятия.

Роуман тоже не знал, что и думать. Ситуация сложилась абсурдная: по данным предварительной разведки, кроме канадской армии и полиции им некого было опасаться.

Двигатели заработали громче, потом обороты снизились, и прошла неприятная вибрация: судно медленно выходило из порта, таща за собой баржу. Наконец ледокол достиг неспокойных вод залива Коронейшен, снова увеличил скорость, и пленники почувствовали качку.

— Как думаете, капитан, куда нас везут? — спросил Роуман.

Мердок пожал плечами:

— Мы находимся в самой глуши. Вряд ли судно покинет канадские территориальные воды, однако наша участь представляется, мягко говоря, незавидной: длинная и холодная прогулка нам обеспечена.

Со стороны запертого люка послышалось пыхтенье и глухие удары. Роуман посветил фонариком и увидел на железных ступеньках сержанта Боджоркеза, пытающегося выбить люк с разбега. Он разразился бранью, потом выпрямился и сказал:

— Крышка не поддается, Цепь закреплена слишком основательно. Без паяльной лампы и делать нечего.

— Спасибо, сержант. — Роуман повернулся к Мердоку. — Здесь есть другой выход?

Мердок указал на открытый люк, ведущий на корму.

— Думаю, там вход в первый трюм. Их у этой калоши четыре, и в каждый небоскреб влезет. По идее, отсеки соединяются внутренними проходами, и если спуститься по этому трапу вниз, то в соседнее отделение можно подняться по другому трапу рядом с ним.

— А как насчет крышек главных люков? Их можно поднять своими силами?

— Вот уж нет, тут без крана не обойтись. Каждая весит тонны три… Пожалуй, наш единственный шанс — выбраться через отсек на корме. Оттуда пройдем в соседний трюм, либо на верхнюю палубу. — В глазах капитана вспыхнула решимость. — Увы, в свете крошечного фонарика на это уйдет довольно много времени.

— Боджоркез, — позвал Роуман. Сержант мигом возник из темноты. — Пойдете с капитаном на корму. Найдите выход из этой крысиной норы!

— Да! — бойко ответил Боджоркез. Потом подмигнул старшему по званию и добавил: — А как насчет смены нарукавного шеврона?

Роуман усмехнулся.

— Как минимум, следующий получишь. А теперь ноги в руки!

Увидев проблеск надежды, пленники, включая самого Роумана, оживились. Впрочем, как справедливо заметил Мердок, долгое холодное путешествие по Арктике действительно станет битвой за выживание. Пройдясь по трюму еще раз, командир принялся ломать голову, как спасти людей от замерзания.

56

А в это время на теплом мостике «Отока» Клэй Зак сидел в удобном кресле с высокой спинкой и смотрел на проносящиеся за бортом льдины. Захват американцев был импульсивной и дерзкой выходкой, так же как и идея засунуть их в трюм баржи и тащить за собой на буксире. Зак пока не решил, как поступит с пленными, зато очень радовался неожиданной удаче. Команда «Полярного рассвета» как с неба упала: захватив ее, можно серьезно обострить конфликт между Канадой и РОССИЯ. Канадское правительство подумает, что моряков освободил спецназ, незаконно проникший через границу. Зак весело рассмеялся: он представил ярость высокомерного премьер-министра и далекоидущие последствия. Теперь-то Россия в канадскую Арктику долго носа не сунут.

О таком развитии событий Старк даже не мечтал. Промышленный магнат рассказал Заку, какие огромные богатства таит Арктика, и объяснил, что с приходом глобального потепления добыть их станет легко. Старк уже неплохо нажился на месторождениях природного газа в проливе Мелвилл, самое время вспомнить и о нефти. По некоторым прогнозам, в Арктике залегает двадцать пять процентов мировых нефтяных запасов. Таяние льдов сделает их доступными тем, кто сумеет вовремя сориентироваться.

Как говорил Старк, успевший вовремя захватить права на разведку и добычу сказочно разбогатеет. Крупные российские нефтяные компании и горнодобывающие конгломераты уже начали интересоваться этими регионами. Канадский магнат никогда не сможет конкурировать с ними на равных, однако стоит исключить их из списка игроков — и будет уже совсем другая картина: Старк станет единоличным владельцем арктических ресурсов и начнет получать миллиардные доходы.

Это куда выгоднее, чем рутений, понял Зак. Впрочем, он может убить одним выстрелом двух зайцев. Наверняка минерал он найдет без труда, выставить американцев из Арктики тоже удастся в ближайшее время. Старк будет ему обязан, причем очень многим.

С довольным видом Зак смотрел на проплывающие за окном льды и ждал приближения островов Королевского географического общества.

Загрузка...