Русский стиль рукопашного боя. Стиль Кадочникова

Предисловие[1]

Вспомним, братья – во все времена мы одолевали в рукопашных схватках своих врагов, откуда бы они не приходили – с Запада или Востока, Севера или Юга. И наши победы имели под собой основу – русское воинское искусство, систему народной подготовки мужчины – воина.

До нынешних дней сохранились имена мастеров-кулачников. Причем упоминаются среди них не только люди богатырского сложения, как, например, московский Семен Треща (XVIII в.), кулаком вышибавший кирпичи из печки, но и небольшого роста, худощавые, невзрачные с виду. Такими были приказной чиновник Батин и фабричный человек Соколик, однако оба "обладали выдающейся силой и притом ловкостью и изворотливостью в боях". Это обстоятельство особенно примечательно, ибо показывает – не просто данная от природы медвежья сила определяла исход поединка. Были секреты, кстати, и работа по точкам, и определенные типы дыхания (аналог Цигуна), и особое состояние духа (модная ныне медитация).

Московский генерал-губернатор в Отечественную войну 1812 года граф Ф.В.Ростопчин, большой знаток английского бокса, говаривал: "Битва на кулаках – такая же наука, как и бой на рапирах". Да и знаменитая суворовская "наука побеждать" предусматривала как важный компонент специальную подготовку солдат для ведения рукопашных схваток. А потому у современного русского стиля, того самого, которым пользовался "волкодав Таманцев" – герой книги В.Богомолова "В августе 44-го, или Момент истины", корни глубокие.

Представьте каратиста, который выполняет ката (формальные упражнения) или ведет поединок на скованной льдом реке. Те, кто знаком с этим восточным единоборством, сразу поймут, что такое невозможно – либо у босоногого, одетого в кимоно человека начнут разъезжаться ноги, он станет поскальзываться и падать, либо ему придется одеть сапоги (можно и валенки и тулуп) и принципиально изменить свою технику, которая уже не будет иметь ничего общего с каратэ. Произойдет это по простой причине – в выпестованном в Японии стиле используются прежде всего стелющиеся вдоль земли перемещения, а они возможны, когда между подошвой ноги и опорой надежная сцепка, строго говоря высокий коэффициент трения.

Впрочем, японская боевая система от этого ничуть не умаляется – на Окинаве, откуда пошло каратэ, не морозов, ни снега не бывает, и поединки на льду местных жителей мало волновали. Они, молодцы, систему под себя создавали, под свое телосложение, под особенности своего климата, и вдвойне заслуживают уважения, что сохраняют и развивают родные традиции.

На протяжении многих веков жил на Руси обычай стеношного боя. В масленицу, чаще всего на замерзшей реке, сходились парни и мужики окрестных деревень и городков и шли стенка на стенку. Нам кулачное побоище может показаться бессмысленной жестокостью, варварским обрядом. Но так судить значит не знать отечественной истории, причин, породивших его.

Почему сходились зимой и на реке?

Реки были главными дорогами лесистой, заболоченной Руси. Летом по ним пролегал лодочный путь, зимой – санный. По замерзшим рекам и болотам передвигались и войска – вероятность сражения на льду была велика.

Причем исход битв решали не только дружинники (профессиональные ратники), сколько ополченцы простой люд, крестьяне, ремесленники. А так как войны шли непрерывно (редкий год на Руси удавался мирным), то каждый мужчина должен был иметь ратные навыки. Но если для дружинников умение владеть оружием служило основным способом зарабатывать на хлеб и они могли ежедневно развивать свое мастерство, то те, кто выращивал этот самый хлеб, занимался ремеслами, торговал, вынуждены были готовить себя к битвам между делом.

Жизнь заставила найти способ, как сделать мальчишку надежным воином, как поддерживать бойцовскую форму в зрелом муже, как достичь у ополченцев готовности сражаться плечом к плечу по первому зову. Так возникла традиция стеношного боя. Правила по всей Руси были почти одинаковы. Сходились стенка на стенку, каждая могла иметь два, три, а то и больше рядов. Бить в лицо и ниже пояса запрещалось, лежачего не трогали – ведь свои же, русские (в отличие, от восточных единоборств, где добивание противника символическое или реальное – непременное условие). Зато в грудь и живот садили без поблажек, со всего плеча. Выигрывала та стенка, которая прорывала другую.

Кулачный стеношный бой был подготовкой воинов, что называется, без отрыва от производства. Ополченцы стремились всегда скомпенсировать недостаток вооружения и профессионализма неожиданным использованием ситуации. Так, на знаменитое Ледовое побоище ополченцы, собранные Александром Невским, не надели лат и взяли с собой багры. Знали, что в апреле лед на Чудском озере коварный, а потому тяжестей на себе надо иметь поменьше. Баграми же удобно стаскивать тяжело вооруженных рыцарей с лошадей.

Ноги-то у животных на замерзшем озере разъезжались, они были неповоротливы, а потому ополченцы, привыкшие передвигаться по льду (сколько на нем стеношных боев проведено!), обладали инициативой и навязывали противникам выгодную для себя дистанцию. Так их полностью и разгромили – кого врукопашную, кого в полыньи загнали.

Кстати, на Куликовском поле передовой полк полностью состоял из ополченцев, и они свою задачу выполнили – выдержали первый натиск. Конница Мамая хоть и смяла их, но стенку не разогнала.

В стеношном бою отрабатывались в основном совместные действия, чувство локтя, взаимовыручка. Все подчинялось единой цели – сам погибай, а товарища выручай. Но, помимо общей слаженности, каждый стеношник должен был обладать личным умением. Для его приобретения существовали свои способы…

И поныне можно разглядеть в приемах кулачного боя черты обрядовой пляски. На Псковщине ее называют скобарь или ломание – ломать веселого. А вообще подобный пляс встречается на всей территории, где некогда жили кривичи союз восточно-славянских племен.

Одна из версий объясняет слово «скобарь» как переделанное «псковарь», то есть житель псковского края. Веселого ломают под гармошечный наигрыш. Мотив незатейлив, довольно ритмичен и, видно, неспроста. Постепенно танцующий, подчиняясь его ритму, входит в определенное психическое состояние[2]. Приплясывая скобаря, отдыхая от трудов и веселясь на празднике, человек, по сути, упражняется для кулачного или палочного боя. Под музыку же присходили и обрядовые поединки. Шли они по разным уговорам, например, до первой крови или до первого падения. Бой мог остановить гармонист (в более давние времена – гусляр), прекратив наигрыш. У музыки в этом случае, можно сказать, была полная власть.

Перед началом ломания плясун встряхивал головой, мог взъерошить волосы.

Эти действия, определенные возгласы (гиканье), притопывание считаются элементами древней народной магии. Человек как бы выходил из привычного бытового пространства, перебирался в другой пласт бытия. Там уже и время текло иначе, и органы чувств работали по-другому, да и вообще, отношение к жизни или смерти было иным.

Поэтому внешне нескладный вроде бы танец (его не сравнить по упорядоченности и расчетливости с японским ката или китайским тао) служил на самом деле весьма ухищренной и действенной подготовкой к поединкам. Расслабленное тело скобаря готово было реагировать не то что на действия соперника, а даже на дуновение ветерка.

Ломание переходило постепенно в обрядовый бой. Подобная схватка – реликтовое наследие тех времен, когда мужчины сражались за женщину в брачном поединке. Одно из его названий – яр.

С другой стороны слово «яр» у славян обозначало жизненную силу и ее проявление. Считая себя потомками Дажбога – Светоносного бога, или Ярила, они жили по солнечному календарю, а в борьбе использовали яровую силу, или энергию, которая управляется солнечным (чревным) сплетением. По восточным же традициям внутренняя энергия ци имеет своим средоточием точку в нижней части живота – дань-тянь, а человеческие биоритмы подчиняются лунным циклам.

Подготовленный в обрядовом ломании мог в критической ситуации вступить и в бой ярый – до полного уничтожения противника. Тренированный боец наносил 5–6 ударов в секунду. Такая быстрота определялась принципом движений танца. Кстати, в каратэ подобной плотности ведения боя достичь практически невозможно. Дело в том, что каратистские удары в большинстве своем прямолинейны, они имеют некоторую паузу в завершающей фазе и требуют в ней некоторой концентрации силы.

Генетически имея меньший, чем европейцы, вес тела и мышечную массу, японец должен, что называется, вложиться в удар, сконцентрировать в нем всю свою мощь для достижения разрушительного эффекта (мы сейчас не говорим о "работе по точкам"). Славянину же, чтобы сбить противника с ног, отправить его в нокдаун, достаточно было и нефиксированного удара с проносом. И лучше, если он наносится по криволинейной траектории – рука без задержки возвращается назад, в то время как другая уже приближается к цели. Высокая «скорострельность» важна в схватке с несколькими противниками, особенно при окружении ими.

Зимой 1991 года в Ленинграде проводился первый съезд представителей русских боевых искусств: кулачного боя, славяно-горицкой борьбы, школы Кадочникова ("русский стиль") и тверской бузы.

На съезде тверяне были самыми молодыми из бойцов. Но когда они стали показывать технику (хотя это не совсем точное слово, правильнее сказать традиции кулачного боя), сразу ощутилось – подход к делу у ребят основательный. Их вроде бы простые, незатейливые, а порой с первого взгляда, и нескладные движения создавали, однако, целостное, логично развивающееся гармоничное действо. Тверская буза (так называется представленный ребятами стиль) близка к скобарю. Это многоплановая традиция подготовки воев тверских ополченцев. Само слово «буза» имеет несколько значений: соль домашней выварки, особый хмельной напиток из четырех видов круп, традиционная манера ведения боя тверскими воями. Бузовка – плетка. Бузовая земля – плодородная, дерево бузует – безудержно растет. Есть и старинная припевка:

Традиция бузы охватывала часть быта простонародья, проявлялась в танцах, песнях, игрищах. Кстати, мы сейчас совершенно не представляем роль песни в подготовке к поединку. Пение, особенно хоровое (язык не поворачивается сказать – "коллективная медитация"), напитывало людей духовной и, как следствие, телесной силой. Потому неспроста и не для смеха, тверяне припевали, пританцовывали, пускались вприсядку, падая на спину, вращались на спине – скоморохи, да и только!

Участвуя в бузе, человек, как и при ломании, внешне напоминает пьяного. (А ведь и у китайцев одним из самых эффективных считается стиль "пьяного"!) Стандартных приемов как таковых практически нет, все определяет ситуация. Кстати, это одна из самых типичных особенностей, объединяющая восточнославянские стили, отсутствие четко очерченных приемов. Во главу угла ставятся общие принципы (и психические, и физические), наработка же дискретных действий, приемов, связок вторична, а то и вовсе необязательна.

Буза, как и система Кадочникова, предусматривает ведение поединка на всех уровнях. Есть у тверян и элемент «покач», родственный по назначению и типу движения «маятнику» (и «гойдку» в запорожской системе "Спас"). Поединщики в бузе одинаково универсально противостоят и кулачным ударам, и борцовским (захватывающим, заламывающим, удушающим) приемам.

Настоящая схватка коротка и безжалостна. А вот обрядовая, под гармошку, когда один другого вызывает на задор могла быть долгой по настроению. Тверяне показали ее фрагмент: постепенно, с монотонным гармошечным наигрышем, пританцовывая, они все более отрешались, все неожиданнее и резче сходились, и похоже, когда один задевал другого, не успевшего полностью освободить дорогу летящей наотмашь руке, тот и боли – то нее чувствовал. Видя, что хлопцы не на шутку разбузились, гармонист замедлил темп и постепенно затих – буза кончилась.

Обычно была в деревне мужская группировка, другие ее названия – партия, артель, ватага или шайка (но не в смысле бандитская). Звали это порой и деревенской вольницей – было в ней что-то от казачества и от новгородских ушкуйников. Артель выбирала себе атамана (в некоторых местах произносят "утаман"). Он мог быть даже не самым лучшим поединщиком, главное, что ценилось выше всего, – должен был хорошо разбираться в традициях и заслуживать всеобщего уважения.

Много с него спрашивалось, но много ему и доверялось, вплоть до чести и жизни каждого артельшика. Все знали, что мог прийти и такой момент, когда атаман положит за собой на землю шапку: это значило всем стоять на смерть. И припевка была:

Артельщики носили с собой ножи. Холодное оружие было символом мужского достоинства. Использовалось оно только в случае смертельной опасности. В стеношном бою или в драке из-за девки – упаси Бог даже вынуть его! Нарушая традицию, человек отторгался обществом, становился изгоем, что имело для него драматические последствия. Потому нарушений общественной этики практически не было.

Как ты к людям, так и они к тебе.

Вообще у бузы откровенно языческий характер. Участвующие в обряде испытывали несколько особых психических состояний. Первое начиналось уже тогда, когда мужчины собирались и шли по деревне.

Шли не просто, а совершая определенные ритуалы, настраивавшие на бой. Затем, при встрече с противоборствующей стороной затевался задор, задирание, ломание (каждому действия соответствовала подвижка в психике), переходившее а драку по определенным уговорам. Буза в таком случае выступала способом разрешения конфликтов между артелями…

Помимо кулачного боя у славян культивировались и другие не менее популярные виды единоборств: палочный бой (запрещен с XVI века), борьба в схватку и не в схватку, борьба об одной руке, борьба на поясах… всех сейчас мы и не знаем. В начале XX века они возродились в новых видах единоборств.

Но такова история нашей страны, что самбо тридцатых годов для нас до сих пор остается "terra incognita". Просматривая современную самбистскую литературу, невольно задаешь себе вопрос: неужто эта малоэффективная в реальном бою техника привлекала такое большое количество людей? Конечно же, нет. Просто на определенном этапе началось выхолащивание техники самбо. Его разделили на спортивное – для всех и на боевое – для избранных. В число последних вошли сотрудники НКВД и офицеры армейской разведки. Естественно, что избранных обучали не только так хорошо показанной в советском кино бросковой технике. Так, например, в книге В.Ознобишина "Искусство рукопашного боя", вышедшей в 1930 году в издательстве НКВД, были даны очень интересные разработки. В частности, работа ногами была заимствована из французского саватэ; руки рекомендовалось ставить по школе английского классического бокса; в ближнем бою ставка делалась на дзюдо и джиу-джитсу – подсечки, броски, болевые…

Как это не покажется странным, но наряду с жесткими системами в рамках боевого раздела самбо существовала и другая самоз Владимира Спиридонова. В отличие от других основоположников самбо Ощепкова, Харлампиева и Ознобишина этот человек не обладал богатырским здоровьем.

Напротив, получив тяжелое ранение, Спиридонов был вынужден делать ставку на технику и ловкость, а не на грубую физическую силу.

Система Спиридонова во многом напоминала айкидо, тот же основной принцип не мешать противнику атаковать, а в определенный момент нейтрализовать, используя его же собственную силу. Ударная техника при этом не исключалась, но тактика поединка строилась исключительно от обороны. Главное же в этой системе – научиться работать расслабленно. Очень непросто заставить себя не напрягаться, когда перед тобой противник, вооруженный ножом или саперной лопаткой. Но если это удается, то, используя технику Спиридонова, можно за считанные секунды обезвредить вашего оппонента. В большинстве вариантов работы против оружия, оно, оставаясь в руках нападающего, причиняет вред ему самому.

В системе Спиридонова вообще нет атаки как таковой, и соответственно психика настроена лишь на ответное действие. В то время как бросок или же удар чаще всего настраивают на атаку.

Техника русского стиля не требует ни каких-то суперфизических возможностей, ни больших затрат энергии. Борьба позволяет рассчитывать на успех при самых разнообразных условиях – в тесной комнате, на лесной поляне, в снегу по пояс; на всех уровнях – стоя, на коленях, лежа. Соперник может быть вооружен чем угодно: ножом, мечом, ломом, топором, пистолетом.

Глядя со стороны на поединок, создается впечатление, что соперник просто поддается, подыгрывает. Партнер, начав атаковать, перестает принадлежать себе. Превращается как бы в марионетку, все нити от которой в руках владеющего русским стилем.

Стиль, ставший основой в краснодарской школе, ведет свою родословную от В.А.Спиридонова. Этот стиль прошел испытания войной, но сегодняшним уровнем во многом обязан А.А.Кадочникову. Именно он довел его до высочайшего совершенства и надежности.

Свои занятия по рукопашному бою Кадочников начинает с геометрических построений. Плечо, предплечие… катет, гипотенуза. "И почему до этого не могут догадаться в институтах физкультуры?!. – сетует «дед» (так с уважением, за глаза, называют его ученики). – Ведь и в спорте движения те же самые, такое же трехмерное пространство. Кстати, работа в трех плоскостях – одно из основных правил русского рукопашного боя. Освоив его, ты моментально получишь в поединке несомненное преимущество, поскольку постоянно выводишь противника из равновесия" (неудивительно, что в основу подготовки морских пехотинцев США лег "русский стиль", который они в своё время взяли на вооружение благодаря русским офицерам-эмигрантам).

Но неужели Кадочников до всего дошел сам, создал свой, непохожий ни на что стиль? Алексей Алексеевич на это не претендует и считает, что просто систематизировал те знания и навыки, которыми испокон веков владели русские воины. Кстати, крылатое выражение Суворова "Пуля – дура, штык – молодец" отражало одну из важнейших тактических задач боя скорейший переход врукопашную, где русские воины имели преимущество.

Сам Алексей Алексеевич Кадочников учился "русскому стилю" после войны в одном из спецучилищ (где готовили диверсантов), куда после революции и было запрятано боевое искусство русских воинов.

Правда, во время Великой Отечественной войны оно еще ходило среди обыкновенных солдат – передавалось как ремесло, из поколения в поколение (к примеру, дед Алексея Алексеевича, кавалер трех Георгиевских крестов, передал свое искусство отцу, которое во время последней войны не раз выручило. При обороне Одессы он один смог отбиться от пятерых). Но после войны постепенно искусство русского рукопашного боя стало забываться. На некогда общевойсковую подготовку был наложен гриф "Совершенно секретно". Таким образом, мы оказались на грани потери своего боевого искусства.

А в это время в образовавшуюся нишу хлынул поток заморских видов единоборств. Но мало кто задумывался, что восточные боевые искусства чужды нам не только психологически, но и физиологически. Русскому человеку, к примеру, сидеть в распространенной на востоке позе «лотоса» просто напросто неудобно. То же само происходит при выполнении различных ударов.

В понятие «оружия» в "русском стиле" вкладывается иной смысл. Кадочников любит повторять: "Рукопашный бой является невидимым оружием, которое нельзя обнаружить, пока его не применили, и нельзя отобрать, пока человек жив". Но вдруг на своих занятиях Кадочников достаёт рисунки с различного вида мечами, алебардами, саблями, шпагами и начинает рассказывать, откуда взялась такая форма. К примеру, сабля имеет полукруглую форму – она использовалась в "тесной рубке". Огромными мечами сражались рыцари дерущиеся в одиночку, а не в строю… Все эти знания необходимы по двум причинам, считает Кадочников: Во-первых, Знание старого оружия поможет понять механику рукопашного боя приспособить для самообороны любой предмет. Во-вторых, воин является носителем своей культуры, а без этого боевое искусство теряет смысл. Как потеряли его восточные виды единоборств в нашей стране. Ведь до нас дошла лишь небольшая часть каждой из этих «заморских» систем (как говорится – "добрый хозяин из дома только мусор выбрасывает").