Русь изначальная

Откуда мы родом? Кто предки наши? С какого времени следует отсчитывать историю славянорусов? С возникновения первых славянских и более древних русколанских и арийских царств? Или с ещё более раннего времени, с истории, общей для всех людей Земли?

Эти вопросы задавали наши предки с глубокой древности. И в разные эпохи по-разному на них отвечали. «Вот повесть минувших лет, откуда есть пошла Русская Земля и кто в Киеве стал первым княжить» – это зачин древнейшей летописи христианской эпохи, писанной иноком Киево-Печёрского монастыря Нестором, жившим в XII веке. От этого инока и идёт традиция начинать легендарную историю Руси с полусказочного в его время первого князя киевского Кия, а историю датированную, известную в подробностях, отсчитывать с князя Рюрика, основателя правившей в его время династии Рюриковичей. Киевскую Русь, известную по Несторовской летописи, принято ныне называть Древней Русью. Между тем Рюрик жил в IX веке – это время европейского Средневековья. Древностью же почитается эпоха античности, которая закончилась в Европе, а значит, и на Руси, в V веке нашей эры, после Великого переселения народов.

Нестор описывал историю не Древней, а Средневековой Руси. Древняя, дохристианская история смиренного инока интересовала лишь настолько, насколько она была связана с историей правившей династии. Нестор в угоду киевским князьям даже не привёл легенд о Словене и Русе, не писал и о новгородских княжеских династиях. И это с давних пор умаляло труд сего летописца в глазах историков. «О князьяхъ рускихъ, старобытныхъ, Несторъ монахъ не добре сведомъ бе», – писал уже в начале XVIII века первый российский историк Василий Никитич Татищев.

К счастью, до наших дней дошло немало исторических свидетельств о Древней Руси, которые за прошедшие века и тысячелетия причудливо смешались с «былинами сего времени». Но ведь историю любого народа следует начинать изучать именно со времён былинных. Долгое время эпос для большинства русских и являлся историей. И не было иного источника, откуда можно было бы черпать сведения о древнейших, долетописных временах.

В X веке, после прихода к власти варяжской династии в Киеве, а затем и первого крещения Руси князем Аскольдом, а затем и князем Владимиром, «языческое» летописание прервалось. И только с явлением «Книги Велеса» и иных ведославных книг у нас появилась возможность судить об особенностях той первоначальной традиции.

С тех пор история до Крещения Руси и до прихода к власти Рюриковой династии стала тайной. И потому первым русским историком объявлялся летописец Нестор. О более ранних временах упоминалось вскользь, пересказывались скупые сведения, почерпнутые из византийских источников, да несколько местных легенд о событиях, произошедших не ранее V века нашей эры.

Первые летописи писались христианскими монахами, которые не стремились углубляться во времена «языческие». Это был первый обрыв традиции. И он обусловил последующие.

Русские летописи, первые хроники, – это ещё не исторические труды. История – это не только хронологическое описание событий, она служит проводником идей политических, предназначена для формирования общественных идеалов.

«История – учитель жизни», – говорили древние. Историк не только описывает события, но и объясняет причины происходящего, видит в прошлом уроки для настоящего и будущего. Также история – это часть культуры народа. Образы исторических деятелей сопровождают нас и в современной жизни, и не только в политике и жизни общественной, но и в литературе, искусстве, часто определяют сам стиль нашей жизни.

Сама же историческая наука, в современном её понимании, в России начала зарождаться в XVII веке трудами митрополита Сибирского Игнатия Римского-Корсакова и монаха Сильвестра Медведева. Они ставили перед собой задачу беспристрастного описания событий древней и современной истории, причём вставали в оппозицию к мнению власть имущих, за что и расплатились жизнью: Игнатий Римский-Корсаков был объявлен сумасшедшим и кончил свои дни в темнице, а Сильвестра Медведева казнили как опасного государственного преступника на Лобном месте в Москве.

С тех пор изменилось немногое. Конечно, ныне свободомыслящего историка чаще лишают должности, а не жизни. Но что такое для мыслящего историка жизнь, лишённая возможности отстаивать свои взгляды, учить истине? Отечественная школа русской исторической мысли так и не была рождена. В отличие от Европы мы не пережили Возрождения. Русь продолжала спать, убаюканная когда-то Византией, и не проснулась даже после того, как сама Византия уснула навеки.

Но вот наступил XVIII век, родилась великая Российская империя. И империи, дабы не выглядеть перед Западом отсталой, требовались новые декорации: великолепные дворцы, построенные на голландский, немецкий, французский «манир», но ни в коем случае не русским стилем. Почему так? Да потому что его якобы не было в европейской культуре.

Европейский стиль ампир уходил корнями в ампир античный, а потому дворцы русской знати украшались бесчисленными аполлонами и венерами, но не изображениями, живописующими славянские мифы и предания старины. Почему так произошло? Потому что Европа пережила Возрождение, а Россия нет. Да, среди российских дворян русских по рождению было не так много, но всё же они были, и обладали порой большой властью, и радели об отечестве. Но и они не ведали о существовании отечественной древней традиции.

Дворяне брили подбородки, облачались в немецкие одежды. Столица была перенесена в Санкт-Петербург, построенный по образцу европейских столиц. И конечно, в подражание Западу столице нужен был свой университет. А университету нужен был исторический факультет. Тогда-то, в XVIII и XIX веках, в России и были изданы первые труды по отечественной истории. И написали их, за неимением своих, немецкие учёные: Г. Байер, Г. Миллер и А. Шлецер. Они-то и породили печально известную «норманнскую теорию» в отечественной исторической науке, плоды коей мы пожинаем поныне. От них идёт убеждение о дикости древних славян.

Во многом следовали им и такие крупные историки, как В.Н. Татищев в своей «Истории Российской» и затем Н.М. Карамзин в «Истории государства Российского». Вполне принимали норманнскую теорию и либеральные историки конца XIX века С.М. Соловьев и В.О. Ключевский. Такова природа «научных школ», которые сродни в своём следовании авторитетам основоположников, неким замкнутым сектам, кем бы те основатели ни были и какими бы преходящими политическими и личными причинами ни были обусловлены их мнения по тем или иным вопросам. Раз высказанные мнения затем канонизируются и определяют ход исторической мысли на века вперёд.

Противником норманнской теории в XVIII веке выступил гениальный М.В. Ломоносов. Затем в XIX веке ему следовали С.А. Гедеонов, Д.И. Иловайский, А.Ф. Гильфердинг (немец по происхождению и славянин по духу) и другие. Наследником сих идей и этого направления в науке потом выступил казачий историк Е.П. Савельев, автор знаменитой «Древней истории казачества». В славянских странах в XIX веке выделялись имена крупнейших историков П.И. Шафарика, Любора Нидерле.

Среди российских и советских учёных XX века в области древнейшей истории выделяются имена академиков Б.Д. Грекова и Б.А. Рыбакова, немало потрудившихся и действительно продвинувших российскую историческую науку. В недавнее время замечательные работы по древней славянской истории и культуре выпустили также академики А.Н. Сахаров, В.В. Седов, также учёные-велесоведы в России Ю.К. Бегунов, а на Украине Ю.А. Шилов.

Самым влиятельным историком Древней Руси, из работавших в XX веке, следовало бы назвать русского эмигранта, профессора Йельского университета Г.В. Вернадского. Отдельно следует также упомянуть историков-эмигрантов из зародившейся на Западе велесоведческой исторической школы, – тех, кто публиковал и исследовал языческую летопись «Книгу Велеса»: Александра Куренкова, Стефана Ляшевского, Сергея Парамонова-Лесного.

Среди современных трудов историков-патриотов следует особо выделить вышедшие в 2007 году книги Ю.Д. Петухова и Н.И. Васильевой «Евразийская империя скифов» и «Русы Великой Скифии». Там подведён итог исследований предшествеников и даётся видение славяно-скифского вопроса, основанное на изучении обширного археологического материала и исторических источников.

Итак, за последние три столетия историками были написаны тысячи трудов. Сложились различные, враждующие между собой школы. В тот или иной исторический период одни мнения одерживали верх, а другие объявлялись антинаучными.

И всегда главным в сей борьбе мнений было не достижение истины, а победа над своим научным оппонентом. Если историческая истина и присутствовала в споре, то только как инструмент борьбы. И отнюдь не всегда побеждала. Это только кажется, что правда в споре всегда побеждает. Победа правды предрешена, но в отдалённом будущем. Ныне же чаще побеждает тот, кто умеет спорить. И часто умение спорить означает умение придерживаться линии власти либо убеждать власть, что именно ты придерживаешься её линии, а твои оппоненты суть ваши общие враги.

Власть обычно мало разбирается в самом предмете. Она либо сама подвержена влиянию авторитетов, поддерживает генеральную линию науки, то есть ту группу учёных, которая уже завоевала командные высоты, либо вдруг начинает доверять другой группировке, которая сумеет убедить её в большей лояльности. Кроме того, власть обычно боится всего нового. И потому для рождения новой науки нужен и неординарный человек, стоящий во главе государства.

О каком вожде нации здесь идёт речь? О том, кто осознает, что в истории останется только тот правитель, который повернёт направление развития цивилизации в главном для человека – в сфере духовной. Именно это в древности подвигало правителей Европы круто поворачивать колесо истории и принимать новую веру, они становились первокрестителями либо реформаторами, основывали свои церкви как идеологические опоры трона.

Однако и тут следует заметить, что царей-первокрестителей помнили и помнят, но мало кто вспоминает правителей, благодаря коим в ряде стран победила реформация. Мы помним имена Лютера и Кальвина, но не их покровителей. В то же время каждый народ почитает имена тех венценосцев, кои первыми крестили свой народ: русские помнят святого и равноапостольного князя Владимира, поляки – князя Мешко, чехи – Брячислава и т. д. В православной традиции почитаются царь Константин Великий, при коем христианство победило в Римской-Византийской империи, как и правители того же IV века: Тиридат II – креститель армян и Мириан III – креститель грузин.

Заметим, согласно языческим летописям и свидетельствам иноземных источников, до утверждения на русском троне варяжской династии и до обращения в византийскую веру христиане на Руси первокрестителем почитали Буса Белояра – русколанского князя того же переломного для мировой истории IV века, современника Константина Великого, Тиридата и Мириана. Многое в русской и мировой православной традиции восходит ко «Временам Бусовым», кои упоминаются и в «Слове о полку Игореве». Однако та история по воле новой варяжской династии была надолго вычеркнута из исторического сознания нации.

Ныне же в нашей стране назрела необходимость обращения к историческим корням и пришло время возврата в отечественную и мировую культуру того исторического пласта, на коем будет воздвигнуто здание Русского Возрождения.

После крушения Советского Союза мы остались, по существу, без идеологической и нравственной опоры и потому вновь пытаемся обратиться к опыту прошедших веков. Мы желаем возвратиться к нашим корням, в стране идёт «духовная контрреволюция», и нередко ростки возрождения подлинной духовности сушатся тем, что уже показало свою нежизнеспособность в прошлом, что уже отвергалось народами нашей страны. Имеются в виду и греко-иудейское христианство, служившее опорой самым разным режимам, также исламизация даже тех народов, кои обращались в ислам уже в последнее столетие, буквально на наших глазах, а также неоязычество, имеющее и свои подводные течения. Но всё это имеет малое отношение к идеалам возрождения русского ведославия, как, впрочем, также и к идеалам истинного православия и правоверия.

Рядом с развивавшейся светской исторической наукой всегда существовала и историческая наука, основанная на изучении Священного Писания. И мы видим, как современная российская школа вновь возвращается к преподаванию истории по «Закону Божьему». Повсеместно насаждается изучение «Основ православной культуры», открываются в светских университетах богословские факультеты и т. п. Библейскую историю изучают во всех христианских странах Европы, Азии, Америки, Африки и Австралии, преподают в школах, колледжах, университетах. Этот предмет мало отличается от того, что штудируется в школах Израиля, ибо библейская история представляет историю «избранного народа». И это в очередной раз подтверждает то, что история является проводником определённой идеологической доктрины, служит власть имущим. И в российском православии издревле существуют два направления, одно – уводящее в иудаизацию («ересь жидовствующих», иосифлянство и пр.), а также собственно русское корневое направление, заданное ещё Бусом Белояром и ведущее к русскому ведославию. Эти два направления и определяют сейчас картину древней истории Руси, представляемую историками, обслуживавшими ту или иную идеологию.

В исламских странах место библейской занимает история, изложенная по Корану. И, между прочим, усиление позиций ислама в России, подобно тому как это произошло в странах бывшей Югославии, показывает, что вполне может быть создан «исламский» извод первоначальной истории славян. Пример такой скандальной «реконструкции» представил историк А. Бычков в последних главах книги «Древняя Русь: страна которой не было». Те же мысли, наряду с ещё более неординарными идеями, высказываются и в ряде работ т. н. «новых хронологов», в коих показано, куда может пойти историческая мысль, если в нашей стране в очередной раз переменят направление идеологические ветра́.

Однако подлинно народный взгляд на историю может дать только традиция корневая, на Руси – ведославная, именуемая также древлеправославной, но ныне чаще называемая языческой. Ведославная же она именно потому, что ведославие являет собой славянскую ветвь общемировой ведической традиции, более всего известной ныне в индийском изводе.

В Индии Священную историю учат по Ведам. И следует знать, что Священная история по Ведам занимает всё большее место в системе образования многих стран за пределами Индии. Как в Европе, так и в Америке растёт понимание того, что дохристианская культура индоевропейцев родственна индийской ведической культуре. К тому же в каждой уважающей себя стране изучаются отечественная древняя история и культура. Думаю, пришло время и славянской древней истории занять достойное место в современном образовании России, а затем и в мировой науке и культуре. Уверен, что светской исторической науке следует отвергнуть то, что привнесено в неё преходящей политической конъюнктурой.

Многие полагают, что при изучении «языческой истории» принижается христианство, размывается «православная идея». Но никто в мире не отказывается от своих корней, от своей древней истории и культуры на том основании, что это размывает какую-либо современную национальную идею. Например, в православной Греции чтут и культуру античную и вовсе не бросают в костры поэмы Гомера, не уничтожают Акрополь.

И как может противоречить русская «языческая», точнее, «ведическая», или «ведославная» идея православной, если в Древней Руси славили Правь, жили по Правде? Это значит, что и в то время русские люди были православными.

И конечно, древние славянские легенды, священные тексты, содержащие бесценные сведения об истории Руси, должны обогатить также и мировую историческую мысль.

Дабы сохранить преемственность поколений, историкам нужно начинать осваивать духовные дисциплины, изучать Священную историю не только по Библии, Корану, но и по Ведам, и прежде всего по «Книге Велеса» и иным источникам ведославной традиции.

Трудное рождение новой исторической школы

Во второй половине XX века, а особенно в последние годы в связи с появлением и публикацией «Книги Велеса», древнейшей славяно-русской летописи, созданной в IX веке волхвами Новгорода Великого, в России и в мире явилась и новая историческая школа.

Дощечки «Книги Велеса» были известны в России с начала XIX века, они находились одно время в Санкт-Петербурге, в Музеуме известного антиквара А.И. Сулакадзева наряду с иными важными ведославными руническими манускриптами и иными раритетами.

А попали в Санкт-Петербург они из Парижа, из королевской библиотеки, основанной в XI веке королевой Франции Анной Ярославной (дочерью Ярослава Мудрого, выданной замуж за французского короля Генриха I). В Музеуме А.И. Сулакадзева дощечки «Книги Велеса» и иные раритеты оказались благодаря послу России во Франции П.П. Дубровскому, вывезшему их во время Великой французской революции. Затем, в России, следы той коллекции затерялись, а манускрипты стали являться на свет уже в наше время.

Непосредственно после её новой находки в 1919 году в имении князей Донец-Захаржевских белогвардейским полковником А. Изенбеком они были переправлены сначала в Югославию. И где-то в 20-х годах с «дощеками» ознакомились в Белградском университете (судя по сообщениям югославских учёных и воспоминаниям русских эмигрантов). Затем, до начала Второй мировой войны, они находились в Брюсселе, и там о памятнике высказывались русские эмигранты-учёные: профессор Д. Вергун, потом А. Экк, профессор Брюссельского университета, М. Шефтель, его ассистент, впоследствии профессор Корнелльского университета (США, г. Итака).

В 1941 году сам памятник был изъят и либо был уничтожен нацистами, либо был продан иезуитам в бывший неподалёку Лувенский католический университет, а затем, вполне может быть, попал в библиотеку Ватикана. После войны изучение его возобновилось, ибо осталась копия памятника, сделанная Ю.П. Миролюбовым, писателем и первым исследователем дощечек. В 1948 году Ю.П. Миролюбов связался с Русским музеем в Сан-Франциско, где и стали после публиковаться как сами древние тексты, так и первые исследования «Книги Велеса».

Первые же крупные работы по изучению памятника были опубликованы русским эмигрантом, этимологом и историком А.А. Куренковым, затем профессором С.Я. Парамоновым, работавшим в Институте по научным и индустриальным исследованиям (г. Канберра, Австралия), также историком церкви, протоиереем отцом Стефаном (Ляшевским).

Вскоре в обсуждение памятника включились и такие крупные учёные, как П.Е. Ковалевский, доктор историко-филологических наук Парижского университета, профессор Сорбонны. Потом И.И. Гапанович, историк, филолог, доктор наук (г. Канберра), А. Ласский, сотрудник Г.В. Вернадского, профессора Йельского университета, А.В. Соловьев, доктор исторических наук, профессор Женевского университета.

С 1953 года, то есть с начала публикации материалов о дощечках и самих текстов, по настоящее время (то есть по 2007 год) вышло около 50 изданий самой «Книги Велеса».

В том числе была и такая заметная публикация, как украинское издание известного учёного, доктора филологических наук, профессора Б. Яценко: «Влесова книга». Легенди. Мiти. Думи. (Київ, 1995). После неё памятник стал преподаваться в школах и высших учебных заведениях Украины. Затем, в 2006 году, он выпустил также и свой перевод памятника и комментарии на русском языке.

В сущности, на Украине ныне нет противников подлинности «Книги Велеса» и выросла целая плеяда её защитников. Начало её изучению и переводу положил украинский ученый, заведующий кафедрой истории украинского языка Киевского госуниверситета, профессор О.И. Белодед ещё в 1991 году.

С тех пор на Украине о памятнике уже выпущено бесчисленное количество статей и восемь монографий, в том числе и известного учёного, кандидата филологических наук В.В. Цыбулькина «Быль “Велесовой книги”» (Харьков, 1998). На защиту «Книги Велеса» встал и известный археолог, автор многих научных и популярных книг о древнеславянской истории, в том числе знаменитой «Прародины ариев» (Киев, 1995), академик Ю.А. Шилов, выпустивший замечательную работу «Iстина “Велесової книги”» (Киев, 2000). Свой перевод памятника (на русский язык) выпустили и украинские исследователи, выпускница филфака, профессиональный переводчик Юлия Гнатюк вместе с её супругом Валентином; этот перевод имеет как сильные, так и слабые стороны.

В Латвии на основе моих переводов «Книги Велеса» были защищены диссертации на кафедре славянской филологии Латвийского государственного университета, где на защиту памятника встал завкафедрой славяноведения, доктор филологических наук Л. Сидяков.

В Югославии также выросла своя школа исследователей «Книги Велеса» после публикаций генерального секретаря Балканологического общества в Риме, ведущего сотрудника Института раннеславянских исследований в Лондоне, профессора Белградского и Миланского университетов, академика Радивоя Пешича. Он связал письменность «Книги Велеса» со знаменитыми балкано-подунайскими письменами Винча-Тэртерии VI тыс. до н. э. Недавно в Югославии вышел и его перевод памятника «Велесова књига». (1 Део. Превод и коментари Радивоjе Пешић, Београд, 1997).

Среди зарубежных публикаций выделяется также издание на английском языке филолога В. Качура «The book of Vles. (Vles knyga). Hystorical manuscript from Eastern Europe (Transl. from Old Slavonic by V. Kachur. Columbus (Ohio), 1975).

В России вышло уже 20 переизданий моих переводов «Книги Велеса», также около 30 книг, которые опираются на осуществленные мной переводы памятника. Мои переводы включались и в научные сборники (в частности, в хрестоматию «Русская политическая мысль. VI–XV вв.» (СПб., 1999), автор-составитель – академик, доктор филологических наук Ю.К. Бегунов). Вышло в России в периодической и академической печати около 100 статей в защиту подлинности памятника и бесчисленное множество статей на темы, затрагиваемые «Книгой Велеса».

В России в защиту памятника высказывались крупнейшие специалисты по славянским древностям: академик, доктор филологических наук Ю.К. Бегунов, академик, берестолог А.В. Арциховский, историки В. Скурлатов, В. Вилинбахов, В. Шамбаров и многие другие.

Но появились и противники. Таковые есть только в России среди «учёных», распространяющих слухи и о том, что изучение «Велесовой книги» поддерживают только дилетанты и что это будто бы «подделка» «химика» Ю.П. Миролюбова, якобы созданная им в 50-е годы. Сия «школа» появилась в отечественной науке благодаря статьям литературоведа, члена-корреспондента РАН О.В. Творогова и получила отпор со стороны учёных, поддерживающих изучение памятника.

Однако следует заметить, что в России, в отличие от Украины и иных славянских стран, официальный статус в науке «Книга Велеса» не получила поныне, после более чем пятидесяти лет споров, а учёные, высказывавшиеся за её изучение, подверглись дискредитации и перестали влиять на официальную академическую науку. И ныне ситуация у нас такова, что пришла пора смены поколений в науке, но, судя по всему, учеников и последователей не оставили ни противники, ни сторонники «Книги Велеса», это направление славяноведения ныне в России просто не существует. И потому «свято место» занимают разного рода дилетанты и, в лучшем случае, фантасты. Отсюда происходит сумятица мнений, путающая любителей древностей и ищущие истину умы.

Имитацией продолжения развития якобы «научной мысли» следует почитать высказанные рядом академических учёных в 2006 году мысли о фальсификации наряду с «Книгой Велеса» также «Слова о полку Игореве» и «Повести временных лет» в богато иллюстрированной энциклопедии «Великие мистификации». Продолжается дискредитация исторической науки как таковой и т. н. «новыми хронологами».

Самым же нашумевшим в средствах массовой информации событием 2007 года в области ранних славянских исследований следует почитать присуждение Солженицынской премии филологу Зализняку за доказательство подлинности «Слова о полку Игореве». И это после 200 лет обсуждения этого вопроса! Отсюда заключаем, что раз «Книга Велеса», памятник много более объемный, чем «Слово», – значит, при нынешних темпах работы, ждать квалифицированного заключения о ней следует не ранее IV тысячелетия. Итак, есть ли отечественное славяноведение или его нет? Вопрос этот уже риторический.

Почему же сей вопрос тем не менее важен? Да потому, что в любой стране фундаментальные исследования, создание научных школ возможны только на государственные средства, либо на средства благотворительных фондов, но не на скудные доходы от продаж книг. К примеру, средства на исследования скандинаво-германской эддической традиции в Германии много десятилетий выделялись отдельной строкой в бюджете страны, потому эддическая культура, как и произошедшая от неё «культура фэнтези», завоевала мир.

Мы же, имея более богатое духовное наследие, тем не менее производим на мир впечатление не занятого духовного пространства, открытого любым находникам с запада либо востока. Наполнить же это пространство – задача политическая первостепенной важности для страны. И этому могут и должны помочь как «Книга Велеса», так и всё наследие ведославной старины.

«Книга Велеса», как и вся русская ведославная традиция, открывает мир древнейшей славянской истории, культуры, философии и потому заслуживает исследований в самых разных областях.

«Книга Велеса» – это священное писание славян. Она была написана на деревянных дощечках (43 доски) в IX столетии волхвом Ягайло Ганом, вендом по происхождению, служившим в храмах Древнего Новгорода, Киева и Сурожа. Значение «Книги Велеса» велико для осознания истоков не только русской, но и всех славянских культур. Она рассказывает о жизни праславян, начиная от легендарного Исхода из Семиречья и кончая эпохой Рюрика. Эта книга – величественный памятник письменной культуры, который ставит славян в один ряд с древнейшими народами мира. Она содержит тексты молитвенные, сказания о начальной славянской и мировой истории.

В настоящей же книге я опираюсь на «Книгу Велеса» как на один из важнейших первоисточников, дающих сведения о первых русских князьях и важнейших событиях древнерусской истории. Разумеется, этот источник главный, но далеко не единственный.

Среди других источников, дающих как предания, так и свидетельства о ранней истории славян, выделяю рунические манускрипты, писанные «бояновицей», а именно «Ярилину книгу», «Сказание Златогора о Бусе Белояре», «Тризны Бояна», «Боянов гимн». Есть основания полагать, что оригиналы сих манускриптов принадлежали ранее, наряду с «Книгой Велеса», библиотеке известного антиквара А.И. Сулакадзева. Ранее же они входили в руническую библиотеку Анны Ярославны (IX в.), королевы Франции и дочери Ярослава Мудрого. В России эта руническая коллеция манускриптов появилась в начале XIX в.

«Боянов гимн» – древнейший памятник славянской письменности, созданный в IV столетии. Сей гимн дошёл до нас, как и «Слово о полку Игореве», в копии начала XIX столетия. Повествует о победе славян в войне с готами Германареха. Содержит известия о князьях Бусе и Словене, песнопевцах Бояне и Златогоре. Тут следует заметить, что в настоящее время только копия «Боянова гимна» доступна для изучения и находится в Российской национальной библитеке в Санкт-Петербурге, о чём уже сообщалось мною в книге «Руны славян и “Боянов гимн”».

Но эта рукопись со времени её первой публикации мною в 1995 году, то есть уже более 12 лет, не обсуждалась в научной прессе, что подтверждает вывод об отсутствии в нашей стране науки о славянских древностях. К иным же манускриптам, как и их старым копиям, во избежание их уничтожения, а также дискредитации псевдоучёными, дилетантами или сектантами решено ограничить доступ до возрождения в России славяноведения.

Одним из важнейших первоисточников по славянской ведической традиции следует считать также книгу «Веда славян», собрание песен южнославянского народа болгар-помаков. Эта книга (в двух томах) издана в конце прошлого века в Белграде и Санкт-Петербурге великим просветителем, собирателем южнославянского эпоса и фольклора, ученым Стефаном Ильичом Верковичем. «Веда славян» заключает в себе обрядовые песни и моления славянским богам, сказания старины, она для славян не менее значима, чем Ригведа для индусов. Перевод важнейших преданий из этой книги на русский язык был впервые опубликован мною в 2003 году.

Надеюсь, что не только учёных, умеющих мыслить неординарно, но и всех любителей старины привлекут проблемы древней славянской традиции, и в том числе проблемы атлантологии и ариеведения. Я убеждён, что начинать изучать праисторию славян, как и вообще европейцев, следует со времён эпических.

И это наш долг перед предками – чтить их память, ибо они живут в нас и они часть нас. Они укрепляют наш дух, указывают истинный путь. И если мы сохраним о них добрую память, будем следовать примеру их духовной стойкости, тогда и мы сможем преодолеть вызовы нашего неспокойного времени, и о нас останется добрая память, когда мы окончим наш краткий путь на Земле.