Рутения

Новая власть активно избавлялась от людей преданых старой власти. В разряд таких были занесены почти все профессионалы спецслужб, даже те, кто не выказывал своих политических убеждений, а честно выполнял приказы. Даже те, кто был лоялен демократам. Стал профессионалом при старой власти, кто знает, чего ждать от тебя при новой. Иди-ка подальше от нее. Естественно, что от молодого, талантливого генерала с боевым опытом постарались избавиться.

Много позже Митяев узнал, почему Крючков не стал посвящать его в свои планы - потому что считал, КГБ должен возглавить профессионал, не запятнанный в грязных делах. Молодой, талантливый генерал...

Четыре месяца после увольнения стали самым кошмарным периодом в его жизни. Привыкший к ежедневной напряженной работе, которая не только давала моральное удовольствие жизнью, но и удовлетворяла материальные потребности семьи, он вдруг оказался в полном одиночестве. И в полной растерянности. Бежать на Запад, продавать свои знания за доллары, ему и в голову не приходило, а здесь, в России, ни его знания, ни его опыт никому не были нужны. И что делать?

Какое-то время он ждал, потом с месяц пил, стараясь избавиться от кошмара повседневной ненужности, а потом, когда начали поступать предложения от коммерческих структур, стал восстанавливать свои физические кондиции.

Предложений было немало, некоторые казались очень выгодными, особенно в свете проблемы с финансами, возникшей в семье, но Митяев не спешил с выбором. Понял вдруг, что "любимчик Крючкова", ещё недавно звучащее, как приговор, навсегда вычеркивающий человека из жизни, на самом деле значит "профессионал высшего уровня". А профессионалы, которые оказались не нужными новой власти, резко понадобились новым "хозяевам жизни", которые, в отличие от политических пустобрехов, реально оценивали ситуацию и понимали, кто им нужен.

В начале января позвонил Ледовской, и это уже было серьезное предложение, все-таки - госструктура. Но при первой встрече они друг-другу не понравились. Ледовской сказал, что ему нужен не генерал, а профессионал, начальник службы безопасности, на что Митяев ответил, что если б он чувствовал себя генералом, то по-другому бы говорил с начальником Госкомитета. На том и расстались, однако, через неделю Ледовской снова позвонил, и они снова встретились. На сей раз говорили о конкретных вещах. Ледовского интересовало видение Митяевым службы безопасности "Рутении", Митяева - возможности фирмы на организацию должной - эффективной и действенной - службы безопасности. Штат, техническая оснащенность, зарплата сотрудникам и его личная зарплата. Тогда уже Митяев не стыдился говорить о своей зарплате. Это свидание было более удачным, обоих удовлетворили условия, и Митяев стал работать.

Теперь штат его сотрудников составлял сорок человек охрана территории, офиса и высших должностын лиц компании. И опергруппа для выполнения спецзаданий. Ледовской проникся к нему уважением, и не вмешивался в работу. Митяев воспрял духом. Он получал в месяц столько, сколько генерал КГБ и за три года не мог заработать (по соотоношению к нынешним ценам), и

никто не требовал дурацких отчетов, не спрашивал, как та или иная операция будет выглядеть в политическом свете. Это и была настоящая работа, о которой он мечтал всю жизнь.

В штате были только те, кому он полностю доверял, от старлеев до майоров, двадцать пять - тридцать пять лет, профессионалы, благодарные ему. Работать с такими людьми, не чувствуя бдительного ока партии - одно удовольствие.

Теперь Митяев был не просто генералом - а председателем мини-КГБ.

Он сидел в своем кресле, внимательно глядя на двух сотрудников своей оперативной службы.

- Так точно, Александр Петрович, серая "Ауди" стоит неподалеку от дома Воронина на Можайке, в ней два типа. Из машины не выходили, никаких действий не предпринимали, - сказал Иван Красницкий. - Мои люди смотрят за ними. Сам Воронин в настоящее время дома отсутствует.

- Понятно. - кивнул Митяев и повернулся к другому оперативнику. Гена, подготовь группу, возможно, будет серьезная работа.

Геннадий Авдеев молча кивнул. Он знал, что такое "серьезная работа", и знал, сколько за это платят. Одна бандитская группировка уже пыталась "наехать" на "Рутению"... Но если бы совсем не платили, Авдеев бы сделал то, что надо, бесплатно. Его брата, начинающего бизнесмена, убили в подворотне собственного дома два месяца назад.

- Иван будет держать в курсе тебя, - бесстрастно продолжал Митяев. Не исключено, что понадобятся снимки, запись переговоров. Подготовь технику и жди.

Авдеев снова кивнул.

- Свободны, - сказал Митяев.

Когда оперативники ушли, он откинулся на спинку кресла, прикрыл глаза. Они ещё не знал, как поступить с бандитами. То ли напугать, то ли изувечить, то ли убрать. Все будет зависеть от их дальнейших действий. Но сам он склонялся к последнему варианту. Ибо был убежден, что люди, которые угрожают женщине и, тем более, ребенку - должны быть уничтожены. Ибо - не люди они, а опасные звери. Угрызений совести на этот счет генерал Митяев не испытывал.

Шагая к подъезду своего дома, Воронин внимательно смотрел по сторонам. В руке он сжимал монтировку - на всякий случай. Понимал, что вряд ли бандиты нападут на него сейчас, но если знали, что он у Тарнаха, попросили позвать к телефону именно его, значит, могут и здесь объявиться.

Подошел к двери подъезда, толкнул её ногой, прижался спиной к стене дома. Дверь со скрипом распахнулась, потом захлопнулась все с тем же противным скрипом. Воронин снова распахнул её, шагнул в подъезд, подняв руку с монтировкой, готовый не задумываясь опустить её на голову любого подозрительного типа. Не опустил, потому что никого не увидел. Подошел к лифту, нажал на красную кнопку. Двери лифта распахнулись. Воронин ещё раз огляделся, вошел в кабину, поднялся на восьмой этаж. Спускаясь по лестнице к своей двери, смотрел то вверх, то вниз.

И думал, что это похоже на шизофрению. В своем доме, средь бела дня опасается нападения. Но последний звонок окончательно убедил его - за ним следят, и ему, действительно, грозит опасность. Если бы только ему!..

Новая дверь, обитая черным кожзаменителем, выглядела вполне солидно. И не скажешь, что она - стальная! Он позвонил, открыла Лена и сразу бросилась ему на шею.

- Сережа! Я так соскучилась...

Воронин одной рукой (той, в которой монтировка) обнимал жену, а другой захлопывал дверь, задвигал стальные засовы.

- Все нормально, Лена?

- Да нормально, нормально, - сказал профессор Воронин, выходя из кухни. - Настенька спит, а мы чай пьем, присоединяйся.

- Конечно, - сказал Сергей, бросив монтировку в шкаф для верхней одежды. - Только позвоню кое-кому и присоединюсь.

Он пошел в комнату, заглянул в кроватку дочки - она спала, потом взял трубку телефона. Лена пришла за ним, остановилась рядом.

- Иди на кухню, я сейчас, - одними губами сказал Воронин.

- А кому ты собираешься звонить?

- На кухню! - сердито прошептал Воронин.

Лена пожала плечами и ушла. Похоже, обиделась. Имела полное право... Сергей достал из кармана рубашки листок с телефоном Митяева, торопливо набрал номер.

- Александр? Это Сергей вас... тебя беспокоит, Воронин. Слушай, они мне звонили. В квартиру Володьки Тарнаха, мы с Поплавским приехали навестить его, а они позвонили, попросили позвать к телефону именно меня.

- Не волнуйся, Сергей, все под контролем. Что сказали?

- Хотят встретиться, поговорить. Деньги их не очень интересуют, как я понял. Обещают безопасность, так что я думаю...

- Я тоже так думаю, - прервал его генерал. - Что ты им сказал?

- Завтра...

- Отлично. Ты все правильно сделал. И не ходи домой с монтировкой после разговора со мной, лады? Ну пока.

- Пока... - растерянно сказал Воронин и положил трубку.

Он не успел спросить, как ему действовать завтра, но почему-то не сомневался, что генерал уже все знает. Черт побери! Одни следят, как он приезжает навестить раненого товарища, другие - как он идет к подъезду с монтировкой в руке... Прямо - шпионские страсти! В то время, когда нужно работать и работать... Впрочем, уже не нужно - на бирже. После такой опеки попробуй, откажись! От выгодной должности...

На кухне отец с Леной пили чай, скорее, делали вид, а на самом деле ждали его.

- Ну что? - спросил отец. - Как съездил?

- Нормально, - мрачно сказал Воронин, садясь за стол.Должность предложили офигенную - глава частного банка госструктуры.

- Это выгодно?

- Пап, ты сколько получаешь, три тысячи в месяц? Так вот, тупой, но исполнительный руководитель банка получает столько в день. А умный, как минимум, утроит эту сумму.

- Соглашайся, Сережа! - сказала Лена, мигом забыв о своей обиде. Это же серьезно и надежно. Госструктура!

- Да, конечно... Но это значит - идти под бывшего секретаря МГК партии. Следовать его указаниям. А у меня свое дело, не менее прибыльное и - свое!

- Иди, - сказал отец. - Тебе это нужно сейчас. Скоро они будут править страной, а не эти дохлые демократы. И ты будешь на коне. Честно сказать, все это не нравится мне, но... Иди.

- Куда, пап?

- Сам знаешь, сын. Мы тут с Леной говорили... Я ей объяснял, что крах СССР - одна из самых страшных трагедий человечества. Может быть, самая страшная. Потому что принцип социализма - от каждого по способностям, каждому по труду - прекрасен. Но не действовал он у нас, в стране развитого социализма, потому и социализма никакого не было. А уж принцип коммунизма от каждого по способностям, каждому по потребностям и вовсе кажется фантазией. А ведь прекрасные принципы, но не для человека. Церковь веками загоняла людей в лоно послушания, загубила миллионы душ - не загнала. Мы угробили миллионы душ, строя светлое будущее - не построили. И это страшно, сын. Не хочет человек быть Человеком, хочет красиво жить, и ради этого готов нарушать все заповеди, церковные, советские - неважно.

- Да, - подтвердила Лена. - Я тоже так думаю.

- Философы вы мои! - сказал Воронин. - Думать надо о другом - не следует загонять человека в какие-то рамки. Он сам знает, что ему нужно, вот и все. Хочет порнографии - дайте ему, но на определенных условиях. Хочет совращать малолеток - посадите, но докажите в суде, что совращал.

- А я и говорил, что крах СССР - это самый страшный удар по человеку, - сказал Владимир Иванович. - По сущности его. Ну ладно, все у вас нормально, я, пожалуй, пойду.

- Погоди, пап, - сказал Воронин. Он сбегал в комнату, принес две пачки купюр по десять тысяч каждая. - Ты у меня слишком принципиальный отец, но вот, что я скажу. Десять тысяч - на ремонт твоей "Волги". Чтобы мать мог отвезти на рынок, и вообще, негоже профессору бегать, ловить такси. А ещё десять - отдашь матери. Ну как, можешь возразить?

- Железная логика, - усмехнулся Воронин-старший. - Ладно, не стану отказываться, ты прав, сын.

Он взял деньги, сунул в карман куртки из светлой "плащевки".

- Пап, если надо больше...

- Только не говори, что чем-то обязан мне, ладно? Если будет нужно, сам попрошу, не сомневайся. Ну ладно, ребята, все у вас хорошо, Настенька просто великолепная дама, давайте теперь к нам в выходные.

Воронин проводил отца до двери, напряженно думая, стоит ли провожать его дальше? Решил, что - не стоит. Если люди Митяева смотрят за подъездом, значит, не позволят обидеть отца. А он должен быть рядом с женой и дочкой.

Из окна кухни он смотрел, как отец вышел из подъезда, бодро зашагал к Можайке. Никто не пытался напасть на него, даже просто приблизиться. Знакомый, тихий двор - детская площадка, кусты сирени и жасмина... А ведь где-то поблизости люди генерала, может быть, и бандиты прячутся. Ни черта не видно. Лена тоже смотрела в окно, обняв мужа за плечи.

- Думаешь, надо соглашаться на предложение Ледовского?спросил Воронин.

- А чего тут думать? - уверенно ответила Лена. - Я сижу с Настей дома, телевизор смотрю, кое-что понимаю. У вас нет надежной "крыши", поэтому рано или поздно вас захотят прибрать к рукам какие-то бандитские группировки, может быть, уже пытаются. Я же вижу - что-то происходит. А Ледовской - человек солидный, со связями, тем более - госструктура. Туда бандиты не сунутся. Поэтому - надо идти.

- Надо же, какая у меня жена грамотная! - удивился Воронин, обнимая Лену.

- Ты мне расскажешь все-все? - спросила она.

- Когда-нибудь - непременно.

Лена потянулась к нему губами, но поцелуй был недолгим в комнате заплакала Настя, и оба помчались к ней.

10

На телефонном столике зазвонил аппарат без диска с табличкой "Поляков". Ледовской взял трубку.

- Здравствуй, Вася, как здоровье? - спросил Поляков.

- Сижу, принимаешь, как на иголках, жду, чего скажет начальство, признался Ледовской.

- "Наверху" одобрили твою работу. Велено активизировать усилия по заключению выгодных сделок, расширить ассортимент. На прилавках должно быть ещё больше продуктов, а в бюджет больше отчислений.

Ледовской с облегчением вздохнул.

- Спасибо, Валера. Ну а как же? Для того и поставлены, чтоб и народ кормить, и в бюджет... Через пару недель предоставлю тебе план стратегического развития, там у нас столько всего! Не подведу.

- Надеюсь, Вася, ну, бывай.

- Счастливо, Валера, - положив трубку, Ледовской нахмурился и пробормотал. - Прожрут, к чертовой матери, все, что было, а потом занимать начнут. Вот тебе и бюджет...

Несколько минут он сидел, не двигаясь, лениво размышляя о том, что больше понравилось Полякову и "наверху", документы, которые послал Подопригора, или конверт, который он передал лично? Решил, что конверт. А сколько других руководителей едут с ковертами на Старую площать со всех концов страны? Не сосчитать... Так и живут, а по-другому в России нельзя, пропадешь. В очередной раз придя к этому заключению, печальному для страны, но вполне приемлимому для него самого, Ледовской вышел из-за стола и бодрым шагом направился к двери.

Вошел в кабинет Митяева без стука, только он мог себе позволить такое. На то и босс. И раньше, бывало, называли боссом, но звучало как-то несерьезно, с иронией, что ли. А теперь - самый настоящий босс, не хуже какого-то Тернера или Мердока, или... кто там у них ещё есть? Всех не упомнишь, но кто-то наверняка есть.

Генерал неспешно поднялся с кресла, коротким кивком приветствуя босса.

- Чего вскакиваешь, Саша? - укоризненно сказал Ледовской.У нас тут не Лубянка, свои все.

- Воспитанный человек должен вставать при появлении женщины или старшего по званию и возрасту, - невозмутимо ответил Митяев, возвращаясь в кресло.

Ледовской хмыкнул, качнул головой, мол, что с тобой поделаешь, таким воспитанным? Хотя, приятно было видеть подчеркнутую вежливость генерала. Не услужливый дурак, не лизоблюд действительно, умный человек, понимает, что к чему. Подойдя к столу, Ледовской оперся руками о полированную столешницу, наклонился к Митяеву.

- Что думаешь, Саша, по поводу Воронина?

- Судя по информации...

- Это я и без тебя знаю. Скажи мне, что он представляет из себя, как человек, а? Парень способный, но не горит, так сказать, не стремится к нам. Подтолкнем, а он возьмет и напартачит... Ты у нас психолог, вот и скажи свое мнение, можно доверять, или нет?

Митяев кивнул, но ответить не успел. На правой стороне стола заверещал зуммер многоканального аппарата внутренней связи. Генерал извинился, нажал кнопку. Ледовской понимающей кивнул, сел в кресло у стены, внимательно глядя на начальника своей службы безопасности.

- Александр Петрович, Красницкий, - послышался голос в динамике. Пять минут назад вышли из ресторана "Арбат", приметы троих совпадают, четвертый водитель. Сели в машину - синяя "шестерка". Был короткий разговор по рации, потом выехали на Садовое, направляются в сторону площади Маяковского.

- Наши друзья все вместе, это хорошо. Чем намерены заняться, как думаешь?

- Есть два варианта...

- Я тоже так думаю. Мне нужна запись дальнейших переговоров по рации, разговоров в машине до и после возможных событий, фото действующих лиц. Обеспечь. Связь через каждые десять минут. С Авдеевым держи постоянную, все, - Митяев коротко взглянул на босса, ещё раз извинился, нажал кнопку вызова.Гена, вперед. Красницкий даст направление. Вооружение и прикрытие по второму варианту.

Он отключил связь, повернулся к боссу.

- Прямо, Наполеон, - сказал Ледовской. - Я вот слушал, и насчет вариантов не все понял. Красницкий сказал, что есть два, ты согласился. Что за варианты?

- Команда в сборе не для того, чтобы отдыхать или ехать к девочкам. Рано еще. Следовательно, они или замышляют новое ограбление, не исключено, что в районе биржи, потому и сменили машину. Либо планируют взять в заложники жену и дочку Воронина, тогда с ним проще вести переговоры. Наиболее вероятен первый вариант.

- Ну, тут всякое может быть. А почему Авдеев должен... по второму варианту? А первый для чего?

- Для выполнения особо ответственных заданий.

- Особо... Ну да. Ладно, вернемся к нашему барану, так сказать. Что думаешь?

- Можно ли ему доверять? Гарантировать не могу, но по первому впечатлению, считаю, что да. Его поведение абсолютно адекватно ситуации и собственному мнению о перспективах. И вы, и я не сразу бы согласились променять собственное, отлаженное дело на более престижную государственную должность. Разумеется, необходим тщательный контроль, особенно не первых порах.

- Я тоже так думаю. Сделай, чтоб согласился и продумай контроль. И держи меня в курсе, чего там творится.

- Есть, - коротко сказал Митяев, поднявшись с кресла и провожая босса невозмутимым взглядом.

"Чертов генерал, - думал Ледовской, шагая по ковровой дорожке коридора к своему кабинету. - Слова лишнего не скажет, все по делу. Но работает хорошо, профессионал. А поболтать можно и с Подопригорой, он мастак на разговоры."

Со двора биржи машины выезжали в тихий переулок, по нему было метров тридцать до шумной улицы. В переулке машин почти не было, участники торгов предпочитали ставить их во дворе, о сотрудниках НИИ и работниках биржи и говорить нечего. Кто же станет рисковать своей машиной, когда угонщики обнаглели вконец? Именно поэтому тихий переулок был самым удобным местом для вооруженного ограбления. Любой толковый начальник РУВД поставил бы там оперативника, чем способствовал бы процветанию российского бизнеса. Начальники толковые были везде, но кто такие для них биржевики? Непонятные люди, непонятно как зарабатывающие взмахом руки огромные деньги. И даже если установить в переулке милицейский пост, то дежурный непременно ушел бы перекусить в нужное время. Так стоит ли стараться? Тем более, есть люди, которые платят милиции за то, что она закрывает глаза на некоторые "вольности". Не потворствует, нет, просто не замечает, или не вовремя замечает, что кое-кого из новых толстосумов "потрясли". Дураку понятно - не стоит.

Так оно и было.

Синяя "шестерка" стояла в переулке неподалеку от ворот НИИ, в машине сидели Брюник и Сарай сзади, Круглый на переднем сидении. На месте водителя никого не было. Круглый напряженно барабанил пальцами по "бардачку". Многое не нравилось ему в этом деле - и поведение Брюника, и нытье Сарая, и странные приказы босса. Вместо того, чтобы "заскочить" к чуваку, взять бабки, заодно и должок вернуть - надо "обработать" другого, который без бабок. А что б им помешало прийти к Воронину вчера ночью? Дохлая дверь? И не такие двери видели... С утра следить, вечером - взять бабки там, где торчали целый час, ожидая... Так дела не делаются. Дважды звонил боссу, пытаясь по голосу определить, чего он задумал - не определил. Только разозлил Вострецкого. Тот прямо сказал - не будет бабок, всем башку отвернет. Не сам, понятное дело, но отвернет.

Со стороны улицы в переулок свернул Клинт, стремительно двинулся по тротуару, вдоль здания НИИ. Круглый понял, что скоро начнется. Страшновато стало.

- Все ясно? - мрачно спросил он оборачиваясь. - Вы оба облажались в прошлый раз, будете исправляться. Как только Клинт усечет "упакованного" папика, перекрываем ему путь, дальше ваша работа. Брюник, не забудь ключи взять, чтоб не дернулись за нами. Понял?

- А ты не облажался, Круглый? - недовольно спросил Брюник. - Почки, небось, до сих пор болят.

- Если б ты сработал, как надо, не болели б. Я вчера все сделал, а ты все завалил. Даю шанс исправиться, - с презрением сказал Круглый, показывая, кто тут хозяин.

- Слышь, Круглый, а вчерашнего козла, Воронина этого, скоро достанем? - проворчал Сарай. - Лепила зубной сказанул, сколько бабок нужно, чтоб зубы вставить, так у меня ещё сильней десна разболелась.

- Думай о деле, Сарай, не то всю жизнь будешь ходить с выбитыми зубами, - отрезал Круглый. - Босс не простит второй осечки!

Клинт подошел к машине, плюзнулся на водительское сидение, глубоко вздохнул и включил зажигание.

- Зеленая "Вольво", ща выедет. У чуваков сто семьдесят тысяч, при мне получили бабки. Даже в "дипломат" не стали складывать - в пакете везут.

Напротив "шестерки" стоял желтовато-грязный "Москвич" с ворохом пиломатериалов на крыше. На него никто внимания не обращал. А зря. Под деревяшками скрывался "органный" микрофон острого действия. Задего сидения у "Москвича" не было, вместо него - мягкий стул, привинченный к полу и столик с радиоаппаратурой. На стуле сидел человек с наушниками, фиксируя и записывая разговор бандитов. Цветастые шторки на окнах не позволяли разглядеть его снаружи.

Человек с наушниками в "Москвиче" одобрительно кивнул, услышав информацию Клинта.

- Пошли! - приказал Круглый.

Сарай и Брюник одновременно распахнули дверцы машины, выскочили на асфальт, держа руки в карманах курток (Брюник джинсовой, Сарай кожаной) двинулись к воротам НИИ. Человек, на переднем сидении "Москвича" приподнял видеокамеру - объектив уставился на лобовое стекло, включил её на "запись".

Зеленая "Вольво" показалась в воротах НИИ. "Шестерка" резко сдала назад, перекрывая дорогу. Сарай и Брюник с двух сторон ринулись к "Вольво", вытаскивая руки из карманов. А в руках было по пистолету.

- Стоять, с-сука, не дергайся, пристрелю на хрен! - рявкнул Сарай, приставив пистолет к голове пассажира на переднем сидении.

Жарко было в Москве, стекла иномарки, не оборудованной кондиционером, были опущены. Рыжеволосый мужчина на пассажирском сидении иномарки растерянно глянул на водителя и машинально поднял руки, слизывая пот с верхней губы. Но водитель тоже ничего не мог сделать. Брюник, угрожая пистолетом водителю, быстро выдернул ключи из замка зажигания.

- Бабки, живо, живо! Пакет, не то башку размозжу, козлы!истерично крикнул он.

- Бабки! - захрипел с другой стороны Сарай. И это прозвучало страшнее, чем угроза Брюника.

- Вы хотите отнять... деньги? - пролепетал рыжеволосый бизнесмен. Все? Но это же...

Сарай болезненно скривился, наклонил ствол и выстрелил ему в грудь. Водитель испуганно вжался в спинку сидения. Пассажир взмахнул руками, изо рта потекла кровь. Он скривился, из последних сил сдерживая стон. понимал, что если закричит бандит с потной рожей выстрелит ему в голову. Нашарив рукой пакет с деньгами, он приподнял его и потерял сознание. Но Мпопй успел схватить пакет, шагнул с ним назад.

- Дернешься, падла - пристрелю на хрен! - злобно прошипел Брюник водителю и побежал к "шестерке.

Они с Сараем почти одновременно прыгнули на заднее сидение, и синяя машина тут же сорвалась с места, устремляясь к оживленной улице. Человек на переднем сидении "Москвича" выключил видеокамеру, нажал на кнопку переговорного устройства, негромко сказал:

- Деньги взяли, пассажира ранили, хотя он не пытался оказать сопротивления. Характер ранения неизвестен. Характер подопечных понятен мразь. Отморозки. Я ухожу на базу, вам желаю успеха.

Зеленый "Москвич" неспешко покатился в глубь переулка.

Черная "Волга", стоящая на шумной улице, неподалеку от переулка, тронулась с места вслед за синей "шестеркой".

В переулке надрывно звучал сигнал иномарки, испуганный водитель пытался привлечь внимание добропорядночных граждан и правоохранительных органов. Ни те, ни другие не спешили помочь ему.

- Ну, дела-а... - протянул Геннадий Авдеев, он сидел рядом с водителем. - Человека, суки, ранили, может и кончили. В центре Москвы, средь бела дня - и ни одного мента! Совсем охамели, что ль? Ну и как нам быть с такими? - он резко повернулся назад. - А, Миша?

- Фамилия тебе моя не нравится, да? - спросил Миша, крепкий парень с короткими рыжими волосами.

- Да нет, почему же. Шварцман - вполне нормальная фамилия, почти как Шварценеггер.

- Так он "неггер", а я "ман", чувствуешь разницу, Гена? Но я вижу, тебе мое отчество не нравится. Я угадал?

- Жутко нравится. Абрамыч - вполне нормальное русское отчество, - с усмешкой сказал Авдеев.

- Тогда почему задаешь идиотские вопросы, Гена? Как говорят у нас в Одессе - кончать надо козлов, и чем скорее, тем лучше, шоб другим неповадно было. Я разве не говорил тебе такое в Кандагаре, Гена?

Андрей Сергиенко, сидящий рядом со Шварцманом, не выдержал, усмехнулся. Он не первый раз слышал эту беззлобную перепалку и точно знал она предшествует серьезным делам. Так они всегда расслаблялись перед решающим броском.

- Ты в Одессе хоть раз был, Мишка? - спросил он, хлопая Шварцмана по плечу.

- Не был, но что это значит? - живо отреагировал тот. - Я москвич, но мои родители - из Одессы, и этим все сказано.

- Выходит, у тебя есть родственники за рубежом? - нарочито серьезно спросил Сергиенко.

- Именно так! Тетя живет аж в самой Хайфе и хочет меня видеть там. А я ей говорю по телефону: тетя, меня нельзя видеть там, потому что...

- У тебя нормальное русское отчество - Абрамыч, - сказал Авдеев.

- Именно! - воскликнул Шварцман.

Черная "Волга" не приближалась к "шестерке", впереди было две, три или даже четыре машины, но водитель, Сергей Комов, четвертый участник опергруппы Авдеева, не упускал её из виду. И не участвовал в дружеской болтовне. Сейчас он работал за всю группу. От его знания московских улиц и дворов, умения незаметно преследовать зависел успех всей операции. Но Авдеев знал, что Комов - ас своего дела, потому и мог расслабиться пустопорожней перепалкой со Шварцманом.

11

- Двай сюда, во двор! - крикнул Круглый.

- Не ори, сам знаю, - огрызнулся Клинт.

- Ни хрена вы не знаете! Один палит из "пушки", когда все надо тихо делать...

- Злость взяла, десна болит, а он, падла, сидит, разговоры разговаривает, - виновато пробурчал Сарай.

- Правильно и сделал, что пальнул, - неожиданно сказал Брюник. До этого он всю дорогу молчал. - Теперь не поедем к этой бирже. Паскудное было дело. Вчера там были, сегодня опять. А вчера могли нас засечь, а сегодня, да ещё и Сараевой рожей с пластырем - взять, как лохов. Правильно сделал.

Круглый не нашел, что возразить. Удивил его человек Шершня, оказывается, так же думает, как и он - гнилое было дело! Его тоже подставляли, как и всех их... Кто ж такие штучки проделывает, если и Брюник злится?

Синяя "шестерка" въехала в глухой московский двор в Последнем перулке, окруженный серыми стенами старых домов, остановилась рядом с серой "Ауди". Бандиты быстро перебрались в иномарку, привыкли уже ездить на приличной машине, "шестерку" терпели. С этого момента она принадлежит пенсионеру, живущему в доме рядом, документы у него точно такие, как у Клинта. Алиби на момент ограбления - железное, а даже если машину найдут, и пострадавшие опознают её - пусть попробуют доказать, что старик каким-то боком причастен к ограблению. Ни хрена не получится, пенсионер был своим человеком и делал свое дело. И получал за него свои бабки.

Клинт снова вырулил на шумную улицу, привычно огляделся ничего подозрительного не заметил.

- Кончайте базар, - сказал он. - Надоело. Бабки взяли? Взяли. Босс что сказал? Двадцать процентов наши. Со ста семидесяти тысяч это получается...

- Тридцать четыре, - с готовностью сказал Сарай. - Я уже подсчитал. Выходит, на каждого...

- По восемь тыщ, мне десять, - сказал Круглый. - Но с меня - бутыль.

- Ну так - нормалек, - подал голос Брюник. - Двигаем в наш кабак на Олимпийском. "Арбат" мне лично не понравился.

- Мне тоже, - сказал Сарай. - Не наша территория. А там все свои, и телки тоже. Снимем по телке, вмажем, как надо, а потом - на хату. Оторвемся по полной программе. Только братва... лепила сказал, что четыре тыщи за два зуба надо. Мне эти бабки нужны. Так что - больше трех тыщ не дам.

- Да управимся в три с каждого, - сказал Клинт. - Куда больше, на хрен? Тыща на телку, и это край, а на две тыщи можно обожраться и нажраться. В принципе, оторваться и за две можно.

- Это точно, - сказал Брюник. - Все у нас клево, загребаем на отдых. Слышь, Круглый, так и скажи боссу - заслужили. Сегодня больше - никаких дел.

- А я что? Я - за, - пробормотал Круглый.

Он поставил пакет с деньгами на колени, пересчитал пачки, отложил три банковские упаковки по десять тысяч каждая, добавил к ним ещё четыре тысячи и поставил пакет у ног. Одну опаковку затолкал в карман куртки, две других и четыре тысячи бросил на заднее сидение.

- Делите, я свое взял. Ща, у Новослободской Брюник передаст бабки людям босса - и гоним в кабак на Олимпийском.

- Нормальный расклад, - сказал Клинт, поглядывая назад в ожидании своего куша. Насчет кабака он ничего не имел против, почему ж не расслабиться после всего, что было? А насчет телок - у него была своя, которая лучше всех, и пусть не обижаются, потом он махнет к ней.

Серая "Ауди" мчалась по вечерней Москве, красивая машина, не чета нашим.

За нею, особо не офишируясь в зеркалах заднего вида, мчалась черная "Волга". Лучшая наша машина.

Генерал Митяев опасался только одного - что Авдеев решит убрать бандитов до того, как получит приказ на это. Классный он мужик, и профессионал высшего уровня, но после гибели брата озлобился не на шутку. А информация была тревожной. Бизнесмен из Ярославля скончался по дороге в больницу. Поиск синей "шестерки" ни к чему не приведет - бандиты едут на серой "Ауди": которая не находится в разработке, А подсказывать ментам он, Митяев, не собирался. Пусть сами работают. Главное, чтобы Гена Авдеев не сорвался до того, как они выйдут на "крышу" бандитов, Переговоры бандитов и голос "босса" Митяев уже знал. Но где он, этот босс? Кто он, как на него выйти? Идентификация голоса пока ничего не дала. Образцы голосов преступных авторитетов, которыми располагал Красницкий, не совпадали с голосом "босса".

Весь расчет - на группу Авдеева. Информацию о гибели ярославского бизнесмена ему не передали, но мог услышать по радио, об этом событии уже стали говорить.

Мягко зазвучал зуммер селектора дальней связи. Митяев нажал кнопку, взял трубку.

- У них любимое место для криминальных прогулок - Садовое кольцо, сказал Авдеев. - Сейчас движемся в сторону Маяковки. А что у вас, Александр Петрович? Красницкий что-то нашел?

- Кое-что, но не главное. Вся надежда на тебя, Гена. Они должны привести нас к своей "крыше", кому-то передать деньги. Не упусти.

- Затянулась прогулочка, надо бы "тачку" сменить. Могут засечь нас и тогда придется...

- Исключено, Гена! Никакой самодеятельности! - жестко сказал Митяев. - А машину сейчас пришлю.

- Понял, - недовольно сказал Авдеев.

Генерал положил трубку, вызвал по внутренней связи Красниукого.

- Иван, машину Авдееву с документами на Комова. Отправь "Рено". Найдешь по связи. Больше ничего, "Волга" возвращается в гараж. Выполняй.

И снова потянулись минуты напряженного ожидания. Митяев ещё не решил, как поступить с бандитами. Оставить в живых или уничтожить? Все зависит от того, кто их "босс". Можно с ним говорить, нужно ли говорить, или не стоит? Чтобы выяснить это, нужно найти его, понять, что за человек. И сделать это быстро, очень быстро. Но пока "наружка" ничего не дала. Бандиты колесили по городу на двух машинах, сами следили за своими жертвами, перекусывали на ходу, потом соединились в ресторане "Арбат", чтобы пообедать. К тому времени "Ауди" исчезла из поля зрения, осталась только синяя "шестерка". Силы даже мощной службы безопасности не безграничны, "вели" людей, а не машины. Теперь снова появилась "Ауди"... Где-то в глубине сознания копошилось сомнение, а что если неизвестный "босс" переиграл его? Заставил "вести" вчерашних людей, а сам чуть позже устроит налет на квартиру Воронина? Вряд ли, он ведь хотел встретиться, и получил согласие - завтра. Если это очередная уловка, чтобы отвлечь внимание от Воронина - этот "босс" очень многое знает и может. Вряд ли... И все-таки - надо быть готовым и к такому развитию событий.

Красницкий доложил, что машина выехала, гонит вслед за Авдеевым. Ледовской в очередной раз поинтересовался, решена ли проблема Воронина? Опять предупредил, что дело серьезное, осечки быть не должно. Приглянулся ему Воронин. Тут все понятно - сын старинного приятеля, экономист, способный организатор, да к тому ж ещё и обязанный боссу за помощь и спасение. Лучшей кандидатуры на щекотливую должность банкира "Рутении" и не придумаешь. Потому и нельзя ошибиться. Да кто ж он такой, этот таинственный "босс", сука?! Кто за ним стоит?

Митяев уже понял, что если за его тайным противником не стоят мощные госслужбы, для бандитов этот вечер станет последним. А может, и для самого "босса". Авдеева трудно будет удержать, да он и не намерен удерживать Гену.

Вспомнилась операция в окрестностнях Урузгана, где они ликвидировали банду Шахрутдина. Его, тогда ещё подполковника, ранили в ногу, реально операцией руководил майор Авдеев. Четверо ребят погибли, но двадцать семь "духов" и сам Шахрутдин были уничтожены. Все ребята были награждены медалями "За Отвагу", он и Гена получили по ордену Красной Звезды. И тогда он написал рапорт о представлении майора Авдеева к очередному воинскому званию подполковник. Но вскоре был переведен в Москву, а потом направлен в Карабах. И лишь спустя несколько лет узнал, что подполковником Гена так и не стал. То ли документы затерялись, то ли чиновники специально "тормознули" строптивого майора...

Снова зазвучал зуммер КДС-17. Митяев схватил трубку.

- Проехали Садово-Каретную, сворачиваем на Каляевскую. Если что-то и будет - в районе "Новослободской", у меня такое предчувствие, - сказал Авдеев.

- Машина скоро будет, "Рено", ты держишь с ней связь?

- Да, но пока обходимся "Волгой". Вроде нормально.

- Жду, Гена.

- Я тоже, - сказал Авдеев.

Генерал подумал, что Авдееву проще ждать. Он на ходу, в движении. А вот ему-то, сидя в кабинете... Черт побери, не так-то просто быть начальником! С каким удовольствием он бы сам занялся оперативной работой!

Поток машин на Новослободской был весьма плотным, и Авдеев надеялся, что бандиты не засекут их машину. Где-то на подходе была "Рено", но пока приходилось осторожничать.

Серая "Ауди" остановилась неподалеку от метро. "Волга" тоже прижалась к тротуару.

- А если разбегутся? - спросил Сергиенко.

- Миша, вперед, - скомандовал Авдеев. - Надень куртку, поработаем за Красницкого. Я думаю, состоится передача денег: надо запечатлеть этот исторический момент. Если я прав, бери машину и двигай за деньгами, хорошо бы понять, куда они едут. Черт, надо было раньше вызвать "Рено" для подстраховки. Если нет - веди того, кто с бабками.

- Да я с любым договорюсь, начальник, - усмехнулся Шварцман, надевая черную кожаную куртку, лежавшую рядом на сидении. - Скажу, что я Абрамович, поклонник Моше Даяна, а тот с врагами не церемонился, об этом даже Высоцкий пел. Они сразу и расколятся.

- "Одноглазый бестия, чистый фараон..." - с усмешкой вспонил Сергиенко. Но тут же лицо его стало серьезным. Хлопнул по плечу Шварцмана, сказал. - Ни пуха тебе, напарник.

- Какие наши годы, - сказал Шварцман, выбираясь из "Волги". - И - к черту!

Почти одновременно с ним из "Ауди" вышел смуглый парень в джинсовом костюме с пластиковым пакетом в руке, и направился к подземному переходу.

- Точно передают бабки! - сказал Авдеев. - Теперь вся надежда на Мишку. Эх, черт, была бы здесь "Рено", отдал бы ему!он яростно нажал кнопку под бардачком. - Ну где ты, дорогой?!

- Подъезжаю к Каляевской, минут через пять буду, - послышался голос водителя "Рено".

- Давай быстрей, родимый, давай! - прорычал Авдеев.

Шварцман неспеша шагал за Брюником, он видел, как тот вышел из "Ауди" и понял, в чем дело. Рыжеволосый, короткостриженный парень в кожаной куртке с крупными пуговицами и зеленых "слаксах" вряд ли мог вызвать подозрения у пассажиров "Ауди", мимо которой он прошагал с независимым видом, как и полагается обладателю модных зеленых штанов. Спустился в подземный переход, вышел на другой стороне улицы, не выпуская из виду Брюника. А тот направился в Весковский переулок, подошел к белой "девятке", стоящей там, протянул в переднее окошко пакет с деньгами. Шварцман вразвалку шел следом, держа правую руку в кармане, а там была кнопка фотоаппарата, чей объектив был вмонтирован в одну из пуговиц спецкуртки. Заметить его было непросто, а работал не хуже качественной "мыльницы". Шварцман уже шесть раз нажимал на кнопку, и надеялся, что смог запечатлеть и пассажиров "Ауди", и смуглого, и момент передачи денег.

- Было сто семьдесят штук, свои взяли, - торопливо сказал Брюник. Дело сделали, отрываемся.

- Ну и молодцы, - принимая пакет, сказал длиннолицый и длинноносый блондин. Если кто-то предположит, что кличка у него не Буратино, ошибется. - Босс сказал - имеете полное право. Не забудь, что Сарай меченый, так что - без лишнего выпендрежа. Привет.

Брюник согласно кивнул и двинулся в обратном направлении. А белая "девятка" дернулась в сторону улицы Чаянова и Тверской. Проходя мимо Шварцмана, Брюник ничего не почувствовал, его мысли были заняты предстоящим отдыхом в кабаке и девочками. А что почувствовал Шварцман - одному ему было известно. Но думал он о том, что на двух последних снимках смуглый бандит выйдет, как живой.

Быстро пройдя вперед, он решительно тормознул желтый "Запорожец", сел рядом с водителем.

- Не наглей, - мрачно сказал водитель, массивный мужик лет сорока. Мы о цене не договорились.

- И не будем договариваться, - сказал Шварцман, сунув под нос водителю удостоверение сотрудника КГБ. А потом и распахнул куртку, чтобы водитель мог видеть пистолет в подплечной кобуре. - Давай, мужик, за белой "девяткой".

- Какого хрена?! - возмутился водитель. - Да у меня своих проблем...

- Если упустишь бандита, у тебя их станет намного больше! - жестко сказал Шварцман. - Давай вперед, на улицу Чаянова.

- Достали вы все... Нигде от вас покоя нет, демократы хреновы, пробормотал хозяин "Запорожца", но подчинился.

Когда впереди показался зад белой "девятки", Шварцман достал из внутреннего кармана куртки рацию, связался с Авдеевым.

- Гена, я "на хвосте" у наших друзей. Правда, если начнется гонка, мой автомобиль развалится, потому что он - "Запорожец". И хозяин не любит демократов.

- Скажи хозяину, что мы, демократы, на Колыму его отправим к едрене-фене, - резко сказал Авдеев. - Больше не светись на связи, выйдешь, когда дело сделаешь. Фотохроника нам не помешает.

- Ты не слышал, но я тебе скажу, - повернулся Шварцман к водителю, пряча рацию в карман куртки. - Мой босс просил передать, что отправит тебя на Колыму, если будешь возникать против демократов. Я думаю, он погорячился, ты просто поможешь мне отследить подонков, которые полчаса назад убили человека и теперь заметают следы. Договорились?

- Убили человека? А что ж вы их сразу...

- А почему убили? Кто отдал приказ, где он? Все надо выяснить. Ты извини, конечно, но у нас машин не хватает, приходится обращаться за помощью.

- Ну, раз такое дело, то чего уж там...

- Спасибо. Я Миша, а ты?

- Вадим.

- Вадим, не выпускай из виду эту белую "девятку". Я тебе дам потом свою "визитку", если возникнут проблемы с бандитами - помогу. Лады?

- Как же, дождешься от вас помощи, - хмуро пробасил хозяин "Запорожца". - Только болтать и можете.

- Вот и договорились.

"Рено" причалила к "Волге", когда Брюник подходил к "Ауди". Авдеев, Комов и Сергиенко быстро пересели в другую машину. Авдеев, не сводя взгляда с серой "Ауди" привычно нажал кнопку под "бардачком" машины.

- Александр Петрович, как я полагал, передача денег состоялась. Мишка проконтролировал, теперь сидит "на хвосте" у новых друзей, надеюсь, они приведут, куда надо.

- Я тоже надеюсь, - сказал Митяев. - Держи с Мишкой связь.

- А "отморозки"?

- Они твои. Но без приказа не трогать.

- Спасибо, Александр Петрович, - сказал Авдеев. Странная жестокая улыбка блуждала на его лице.

- Кончим козлов? - спросил Сергиенко.

- Не уйдут, падлы! - сказал Авдеев, внимательно глядя сквозь лобовое стекло машины.

Брюник забрался на заднее сидение "Ауди", хлопнул Круглого по плечу.

- Все, начальник! Дело сделано, тебе благодарность от босса. Гоним в кабак, отрываемся на полную катушку. Девочки, молоденькие девочки меня интересуют. Голенькие, красивые... Только они!

- Меня тоже, - подал голос Сарай. - А завтра пойду зубы вставлять. А то не кайф без зубов.

- Осто... все эти дела! - закричал Круглый. - Давай, Клинт, в наш кабак, к телкам! Мы выиграли, сработали все по делу, а, братва?

- По делу, - сказал Брюник. - И забыли, кто вчера лопухнулся, кто сегодня. Все позади, начальник, можем неделю "лежать на дне", скажи про это боссу. А потом возьмем другую биржу или какую контору, ща их до хрена в Москве. Ну?

Круглый хотел сказать - ты тоже предупреди своего босса, но промолчал. Все решилось нормально, на хрена ж портить настроение себе и всем? Нормально, нормально!

Но в глубине души ворочался червь сомнения. Что-то в этом деле было не то, не так, но может, пронесет?

- Обратно на такси будете добираться, - сказал Клинт. - Я потом к своей махну.

Серая "Ауди" отчалила от бордюра, направляясь к Сущевской улице. Столь же серая "Рено" двинулась следом.

12

Белая "девятка" аккуратно петляла по центральным улицам Москвы, приближаясь к Никитским воротам. Желтый "Запорожец" следовал за ней.

- Вот скажи мне, Вадим, почему в "Запорожцах" ездят в основном здоровые мужики? Тебе больше подходит джип, на худой конец - "Волжанка", а ты предпочитаешь "Запорожец." Так он же в горку тебя и не затащит.

- А почему ты, чекист, останавливаешь "Запорожец", а не гонишься за бандитами на современной иномарке? - парировал водитель.

- Денег у "конторы" не хватает на машины.

- А в моей "конторе" зарплата такая, что и "Запорожец" не купишь. Четыре года назад взял с рук, ещё ходит. Думал в этом году "Жигуль" взять, денег подкопил, да теперь ни хрена не выйдет.

- А у тебя какая контора?

- Да какая? Сберкасса. Бухгалтером работаю.

- Ну-у, Вадим! Так это же золотая жила, а не профессия! Через пару лет на "Мерседесе" будешь ездить. Это я тебе совершенно точно говорю.

- Ты себе это говори, а мне не надо. Деньги, что на "Жигуль" копил все проел, как дальше жить - хрен его знает.Вот ты мне скажи, что творится в стране? Каждый день - новые цены, и все растут, и растут... Это как понимать? Зарплату повышают раз в три месяца, а цены растут каждый день!

- Зато в магазинах кое-что появилось, очередей нет.

Водитель презрительно хмыкнул, мол, что говорить, если человек не понимает! С преувеличенным вниманием уставился на дорогу. Минуты две молчал, а потом не выдержал.

- Ладно я, после работы извозом занимаюсь, хоть что-то имею, а мать, которая всю жизнь копила на старость? У родителей жены - та же история, проедают последние сбережения. Им как дальше жить? Ложиться и помирать, да? Хоть кто-то в этой стране думает про стариков?

Белая "девятка" проскочила тоннель, выехала на Гоголевский бульвар.

- Повнимательнее, Вадим, - попросил Шварцман. - И запомни никто о тебе тут не думает и не заботиться. Думай о себе сам. И не занимайся извозом, а найди приличное место в хорошей частной компании. Бухгалтерам теперь у нас - везде дорога.

- В криминальные фирмы? Чтобы подставили и посадили? Был я у одного на собеседовании... Такого наговорил мне, лучше людей подвозить буду. Но не бесплатно...

"Девятка" свернула в переулок Сивцев Вражек и вскоре остановилась у скромного здания "Ина-банка". Буратино, а у него была именно такая кличка, выскочил из машины с пакетом в руке, стремительно вошел в здание банка. Шварцман привстал, дабы запечатлеть этот момент сквозь опущенное стекло "Запорожца".

- Ага, - сказал он. - Вот мы и приехали.

- Ну и что ты сделаешь? - спросил Вадим. - Тебя и на порог не пустят, у них же вооруженная охрана. Пока будешь разбираться, сбегут убийцы. Ищи потом ветра в поле.

- Я уже все сделал, что надо было, спасибо, Вадим. Ломиться не буду, но можешь не сомневаться, большие проблемы им гарантированы. Подбросишь до метро? Сто рублей дам.

- С поганой овцы хоть шерсти клок, - сказал водитель.

У станции метро "Арбатская" Шварцман расплатился с хозяином "Запорожца", но перед тем, как выйти из машины, сказал:

- Вадим, я обещал тебе свою помощь...

- Да ладно, я ж понимаю, что это болтовня.

- Не совсем. Ты в бухгалтерии хорошо смыслишь? Образование высшее?

- А ты как думал? Пятнадцать лет стажа, старший бухгалтер.

- Дай мне свой телефон.

- Зачем?

- Глядишь, и помогу тебе с хорошей работой. Ты скажи, я запомню. И, возможно, через пару-тройку дней звякну.

Вадим долго соображал, стоит ли давать свой номер телефона чекисту, решил, что ничего плохого КГБ он не сделал, напротив, помог, и, значит, можно. У Шварцмана была отличная память. Он пожал Вадиму руку, поблагодарил за помощь и направился в метро.

Воронин сидел на кухне, мутными глазами уставясь на пустую бутылку виски. Полчаса назад он говорил по телефону с Поплавским, и тот рассказал, что у здания биржи убит один из участников торгов, похищена крупная сумма денег. Судя по показаниям свидетелей, убийцы - те же люди, что напали вчера на Воронина. Поплавский ничего не сказал ментам о вчерашнем нападении, но просил Воронина быть осторожнее. Да и за свою семью переживал.

Жирный с пластырем на щеке (а под пластырем - рана, которую он, Воронин, нанес своим "дипломатом") и брюнет в джинсовом костюме... Убийцы. Они ему звонили ночью, они избили Володю Тарнаха, они могут... Да все, что угодно. Завтра он должен встретиться с ними. Страшно было даже подумать об этом. Страх сковывал его тело, и даже виски, оставшееся после вчерашней пьянки, не помогало. Похоже, генерал Митяев ни черта не может, если они запросто убивают людей там же, где вчера напали на него. Значит, и защитить его не может?

- Сережка, ты все выпил... - обиженно пробормотала Лена, входя на кухню. - Ну ты и нахал...

Она выпила с ним пару рюмок, а потом укладывала Настю спать. Теперь вот пришла - а бутылка пустая.

- Извини, Лена... Я пойду к палатке, что-нибудь куплю.

- Да ладно. Знаешь, что я подумала? Когда кончатся все эти проблемы, нужно будет ванную отделать плиткой. Всю, до потолка, сейчас можно купить красивую плитку. А на потолке установить зеркало. Представляешь, как это здорово будет?

- Только это и представляю.

- Ну пожалуйста, не будь таким кислым. Сам же говорил, скоро все будет нормально. Вот и давай поговорим про это.

Воронин поймал себя на мысли, что ждет. Чего? Нападения, звонка генерала с объяснениями или инструкциями? Он же, наверное, знает о новом нападении бандитов, должен что-то делать? Или сидит дома в халате и смотрит телевизор?..

- Может, завтра поговорим, Лена?

- Нет, сегодня! А ещё нам надо заменить смеситель в ванной, потом купить новые шторы, микроволновую печь, большой телевизор... Мне нужна песцовая шуба. А что? Я теперь жена важного бизнесмена, не могу же ходить в драной дубленке?

- Конечно, а то как же без шубы? - мрачно усмехнулся Воронин. - Купим сразу три штуки.

- Вот! Я так и знала! - торжествующе объявила Лена.

- Что именно?

- Что ты жмот невероятный и сразу забудешь о всех проблемах, когда я скажу про шубу!

- Это я - жмот?! Все, завтра иду и покупаю тебе шубу. И завтра же пойдешь в ней гулять с Настюшкой.

- В жару? - уточнила Лена.

- Конечно. Если говорить о шубе в самый неподходящий момент можно, то почему гулять в ней летом нельзя?

- Опять перехитрил! - она улыбнулась, обняла его, поцеловала в щеку. - Нет, Сережа, главное - совсем не шуба. Если уж серьезно говорить нам надо обменять квартиру на двухкомнатную. Я подумала - денег вполне хватит. И даже на трехкомнатную. Представляешь - в одной комнате Настюшка, в другой - твой кабинет, а в третьей - спальня. Это моя комната. Ну как, Воронин, правильно я рассуждаю?

- Правильно. Только я не пойму, нам ванную здесь обустраивать, или про обмен думать?

- Лучше, конечно, сразу поменять, а потом и благоустраивать. Новую нашу квартиру.

- Логично рассуждаешь.

- А ты думал! И знаешь, я бы с удовольствием выпила рюмку ликера "Амаретто". Или даже две рюмки.

- С чего бы это?

- С того, что билеты в театр пропали, я целый день не могла выйти из дома, и вообще... что происходит? Ты мне так и не объяснил толком.

- Не бери дурного в голову, Ленка, думай лучше о том, на что потратить наши деньги. Мужчина зарабатывает деньги, женщина тратит их - что может быть естественнее и приятнее для него и для нее? Ничего. А насчет выпить... я пойду, что-нибудь куплю в палатке.

- Не надо никуда ходить, Сережа. Я просто так сказала.

Она снова поцеловала его, заглянула в глаза.

- Тебе не надо, мне надо.

Воронин поднялся, отстранил жену, пошел в прихожую.

- Ты скоро вернешься, Сережа?

- Конечно. Возьми газовый баллончик и, если станут ломиться в дверь, прыскай, не стесняйся.

- Кто может ломиться, если у нас железная дверь с двумя современными замками?

- Ты поняла, что я сказал? И не спорь.

Он обул кроссовки, надел кожаную куртку, проверил содержимое внутреннего кармана - там было около тысячи рублей. Посмотрел в дверной "глазок" и вышел из квартиры, старательно прикрыв за собой дверь.

Непросто было выйти из квартиры, но ещё сложнее - сидеть дома и смотреть на пустую бутылку. Уж лучше смотреть на полную...

Он не стал вызывать лифт, сбежал вниз по лестнице. Никого не встретил, даже соседей - все уже сидели по своим квартирам, смотрели телевизоры. На детской площадке гуляли подростки, кричали, мужественно матерились парни, визжали девчонки - нормальная летняя картина.

Шагая вдоль своего дома, Воронин смотрел по сторонам ничего опасного, но тревога в душе не утихала. Если они убили человека у Биржи, они способны на все. И это - его враги. Кто они, где они - ему неизвестно, но они знают о нем все. Дерьмо какое-то. Бред сивой кобылы! Но нет - реальность. И с ней надо считаться.

В коммерческой палатке он купил бутылку клюквенной водки "Белый орел", бутылку "Амаретто", два "Сникерса" и два "Марса", и двинулся в обратный путь. Метров за двадцать до подъезда навстречу ему из кустов вывалился невысокий парень. Воронин выхватил из пакета бутылку, замахнулся.

- Убью падлу! - яростно крикнул он.

- Ты че, мужик, ты че?.. - забормотал парень и ломанулся обратно в кусты, только ветки затрещали. И долго ещё слышался треск, видимо, серьезно испугался.

Воронин мрачно усмехнулся, заметив, что держал в руке бутылку водки "Белый орел". А бутылка-то пластиковая, ею сильно не ударишь...

Лена ждала его в прихожей, так быстро распахнулась дверь после того, как он позвонил. В руке у неё был газовый баллончик. А в глазах - тревога.

- Сережа... Ну хорошо, что вернулся. А то я все думала почему к нам кто-то может вломиться? В железную дверь?

- На. - сказал он, протягивая жене пакет. - Тебе купил "Амаретто", как и заказывала. Там и закуска есть подходящая, "Сникерсы" всякие, "Марсы". И не задавай глупых вопросов. Скоро все это разрешится. Если я соглашусь возглавить банк Ледовского, нам помогут солидные люди.

- Ну так соглашайся!

- Пусть сперва помогут, а там видно будет... И все, Ленка, хватит серьезных разговоров. Давай просто выпьем.

Он пошел на кухню. Лена с пакетом последовала за ним.

- Да я и не хотела, но мыслм всякие лезут в голову... Если нам с Настей нельзя выходить на улицу, значит, это опасно? Я даже не о себе думаю, а о Насте...

- Пока - да. Но скоро это пройдет. Возможно, все проблемы разрешатся уже сегодня. Пожалуйста, Лена, не "доставай" меня.

- Но ты же ничего не говоришь, все молчишь...

- Ленка! Давай лучше выпьем.

Он налил себе стакан клюквенного "Белого орла", жене предложил рюмку "Амаретто". Они чокнулись, выпимли. Лена развернула "Сникерс", принялась закусывать. Воронин куснул "Марс", который, судя по рекламе, прибавляет сил, обнял жену.

- Дура ты, Ленка... Шубы, занавески... Да все эти деньги - твои и Настюшкины, я для вас их заработал. Ради кого мне ещё стараться?! Бери, покупай, что хочешь, ты моя хозяюшка. Но не сейчас. Надо немного подождать, это не я выпендирваюсь, понимаешь, так обстоятельства складываются. Где большие деньги, там и всякая мразь объявляется. Ты же все знаешь, телевизор смотришь.

- Они хотят наши деньги?

- Я не знаю, чего они хотят. Поэтому и прошу тебя быть осторожной.

- Я осторожна, и все делаю, как ты сказал. А еслм я дура, то - твоя дура, да, Сережа?

- Конечно, моя!

Воронин встал, взял жену на руки и понес в комнату. Лена обвила его шею руками. Диван ещё не был раздвинут, постель не застелена, но им и не нужны были простыни и подушки. Он целовал её страстно, неистово - как будто последний раз в жизни. Потом приподнялся над Леной, опираясь на локти, долго смотрел на её красивое лицо, на лукавые глаза, полуприкрытые длинными ресницами.

- Нравится? - горячим шепотом спросила она.

- Больше всего на свете, - прошептал он.

Ее ладони прижались к его спине, потянули его к себе.

- А мне ты... больше всего...

Он лег набок, развязал поясок её халата, распахнул полы. Лаская языком розовые соски упругих грудей, рукой уверенно стащил черные трусики.

- Сережка, я люблю тебя, - простонала Лена.

- Я тебя тоже, Ленка...

13

Митяев осторожно вошел в кабинет Ледовского, старательно прикрыл за собою дверь и остановился напротив массивного начальственного стола.

- Докладывай, Саша, - устало сказал Ледовской, глядя на него снизу вверх. - Прическа у тебя совсем не генеральская.

- А нужно генеральскую?

- Меня интересует дело. Ну?

- Василий Ильич, есть новость весьма интересная для вас. Бандиты работают под "крышей" "Ина-банка".

- Вот как? Это что же, настоящий банк? Или?..

- А это вам судить.

Ледовской нажал кнопку аппарата внутренней связи. Приказал Подопригоре явиться к нему. Потом уставился на Митяева немигающим взглядом.

- Доказательства?

- Хватает. Красницкий запечатлел момент преступления, засек переговоры. Авдеев проконтролировал передачу денег. Момент передачи зафиксировал Шварцман, сейчас подъедет. Но мы сделали контрольный звонок. Голос генерального директора "Ина-банка" и голос нашего дорогого босса идентичны. Этого уже достаточно. А если Шварцман сделал качественные фото более, чем.

Ледовской вскочил с кресла, потирая вспотевшие ладони. Подошел к Митяеву, хлопнул генерала по плечу.

- Хорошо, Саша, очень хорошо!

В кабинет стремительно вошел Подопригора.

- Василий Ильич, обстановка, как я понимаю, боевая, а где фронтовые сто грамм?

- Возьми в баре, налей всем, - приказал Ледовской. - Чую, мы заслужили.

Пока Подопригора разливал по рюмкам виски "Белая лошадь", Митяев, склонившись, что-то прошептал на ухо Ледовскому. Тот недовольно поморщился, потом резко махнул рукой.

- На твое усмотрение, Саша. Но и ответственность - полностью твоя.

Подопригора поставил на стол три полные рюмки.

- Ну так что, за ответственность нашу, за неё родимую?

- За то, чтобы ты, балабол, к утру предоставил мне полную информацию об "Ина-банке".

- Это ещё что за чудо? - удивился Подопригора.

- Наш будущий банк. Особое внимание надо уделить балансу в рублях и валюте, кредитным и депозитным договорам, и свидетельствам госрегистрации учредителей с заключениями аудиторских и налоговых служб. Цифры мне, людишек - Саше. Он разберется по своим каналам, кто они такие, и что с ними делать будем. Вот за это. Ну, давайте.

Зазвенел хрусталь рюмок. Выпили, закусили конфетами из коробки. Митяев и Подопригора пошли к двери, а Ледовской тяжело опустился в кресло. У него была самая трудная обязанность ждать информации и принимать решения.

То же самое можно было сказать и о Митяеве, но его ожидание и решения носили сугубо профессиональный характер. Вернувшись в свой кабинет, он вызвал на связь Авдеева.

- Похоже, собрались "оторваться" в кабаке на Олимпийском, - сказал Авдеев. "Обмывают" убийство, падлы!

- Они твои, Гена, - негромко сказал Митяев. - Шварцман подъедет, подожди его. Но и ответственность твоя.

- Какие дела, Александр Петрович! - довольно сказал Авдеев. - Первый раз замужем, что ли?

- О результате доложишь. Без надобности не светись. Конец связи.

Откинувшись на спинку кресла, Митяев с облегчением вздохнул. Решение принято. И, похоже, незнакомый пока что босс не переиграл его. А кто стоит за ним? Ну, с этим нужно разбираться. Олег спец по банкам, принесет данные на руководство "Ина-банка", там видно бует, кто есть кто...

Несмотря на розовые плафоны, светившиеся в полумраке, и томное пение рослой девицы, ресторан казался довольно-таки вульгарным и грязноватым. Может, потому, что время наигранной вежливости и натужного благородства закончилось, и посетили, как следует расслабившись, могли себе позволить выглядеть естественно.

Томный голос певицы то и дело заглушали громкие крики, отборная матерщина, звон разбитой посуды и грохот молодецких стычек между столами, которые едва успевали гасить охранники ресторана.

Однако, даже в такой "непринужденной" обстановке компания из четверых мужчин и троих девушек в коротких юбчонках выглядела солидно и уверенно. Официанты быстро исполняли их заказы, посетители не осмеливались приглашать девушек этого стола на танец.

Круглый недовольно морщился, когда девушка, сидящая рядом, пыталась обнять его. Снова недобрые предчувствия захлестнули его. Никак не укладывалось в голове - зачем нужно было сегодня "брать" фирмача? Если уж занялись одним делом, так надо продолжать. Но босс решил по-другому. И что все это значит?

Время от времени Круглый поглядывал на Брюника, на лице которого не было и тени сомнения - пил водку, закусывал жюльеном и тискал свою девицу. Сарай доедал вторую порцию шашлыка. Доел, махнул рукой, подзывая официанта.

- Шеф, тащи-ка ещё шашлычку, что-то жрать захотелось! Да и шашлычок у вас клевый, в натуре!

- Зубы не болят, кореш? - ехидно поинтересовался Брюник.

- А я их водярой полощу, нормалек.

Круглому показалось, что Брюник мельком взглянул на него как-то странно. Знал что-то особенное, или думал, что он перетрухал? Судя по настроению, Брюник никакой тревоги не чувствовал. Почему? Он же не дурак, на Шершня работает! С Сараем все ясно, он тупой. Дорвался до классной жратвы и доволен. Про то, что человека замочил уже и не вспоминает. А ведь договаривались - без "мокрухи"... С ним был Брюник, может, специально так устроил, что Сарай пальнул? Хрен его знает, только чует душа - паскудный расклад. А телки тоже не жалуются на аппетит, жрут, пьют, аж челюсти скрипят!

- Может, харе жрать, погнали отсюда? - сказал Круглый.

- Аппетиту нет? - так же ехидно поинтересовался Брюник.

Клинт молчаливо попивал "Кровавую Мэри", у него не было подруги, и он готов был уйти. Но Сарай возмутился. Официант поставил перед ним очередную порцию шашлыков.

- Ты чё, Круглый? Мне только притащили... Не, ну ещё полчаса. Да куда спешить, в натуре?

Брюник ухмыльнулся и пошел танцевать. Клинт хлебнул "Кровавой Мэри", а Сарай набросился на шашлыки, забыв про свои больные зубы. Никто особо не переживал... Что же его черви изнутри гложут? Круглый выпил рюмку водку, закусил кусочком черного хлеба. Его баба тоже хотела танцевать, но в ответ на её приглашение он так двинул локтем в бок, что девица ахнула и больше не упоминала о танцах. Знала, что этих ребяток лучше не злить.

Круглый подумал, что привезет её на квартиру, которую снимает, и вряд ли сможет... Был он москвичом, а квартиру снимал потому, что родители так и не смогли вылезти из коммуналки. Туда ни корешей, ни телок не приведешь, а свою купить пока что нет таких бабок. Вот и приходилось снимать.

- Ты чё, Круглый, в натуре потерял аппетит? - громко чавкая, спросил Сарай. - А у меня прямо жуть... Я доем твой жюльен, не пропадать же добру?

Он придвинул к себе стальную формочку с ручкой, бросил на стол ложечку, и принялся пальцем выгребать содержимое формочки, отправляя его в рот и облизывая палец. Его девица брезгливо поморщилась, но ничего не сказала.

- Закругляйся! - жестко приказал Круглый.

- Шашлык ещё остался. Дожру - и голяк.

К столу вернулся Брюник и его девушка. Довольные, раскрасневшиеся. Танцевали... Ни хрена они не танцевали, Брюник лапал телку, а та хихикала и послушно раздвигала ноги, чтоб всю ладонь можно было просунуть. Теперь Круглого почему-то раздражало это.

- Брюник, ты доволен? - спросил он, уставившись немигающим взглядом на подельника.

- Я вполне. А ты хочешь мою? Да не возражаю, - усмехнулся Брюник, наполняя водкой свою рюмку. Посмотрел на свою девицу, она согласно кивнула. Налил и ей.

- Время, - сказал Авдеев. - Напоминаю расклад. Швейцар мой. Вошли. Охранника у двери нейтралицует Андрей. Руками и ногами. Одного, двух, десять, сколько будет. Ты наш тыл. - Сергиенко кивнул. - А мы с Мишкой делаем дело. Вопросы есть?

- Мишка Шварцман башковит... - усмехнулся Шварцман. - А главное стрелять умеет.

- Телки не должны пострадать. Я не говорю о других посетителях. Точечный удар.

- Две кобры, каждая по два броска - и четыре говнюка, которым не место на этой земле - и не занимают это место. Нет вопросов, Гена, - сказал Шварцман, проверяя обойму своего пистолета с глушителем.

То же самое сделали и Сергиенко с Авдееввм.

- Пошли, философ! - сказал Авдеев.

Они вышли из "Рено", стоявшего метрах в двадцати за рестораном и неторопливо пошли к освещенному входу. Рослый пожилой швейцар в фирменной фуражке и не менее фирменном плаще, уверенно преградил вход в ресторан.

- Все уже, нету свободных мест.

- А если надо вмазать, отец? - вежливо спросил Авдеев.

- Это дело сложное, - многозначительно ответил швейцар.

- Надо дать? Ну какие проблемы... - сказал Авдеев.

И резко вогнал согнутый указательный палец в солнечное сплетение швейцара. Ребром левой щелкнул по шее и, вцепившись в полы плаща, посадил тяжелое тело у входа.

- Надеюсь, "больничные" тут платят, - с притворным вздохом сказал Шварцман.

Они стремительно миновали вестибюль и вошли в зал ресторана. Массивный охранник в черной рубашке шагнул навстречу. Авдеев уклонился от разговора, а Сергиенко резко ударил ногой, потом рукой, потом ещё раз ногой. Времени на сражение в стиле китайских боевиков не было, в любую минуту могли подтянуться другие охранники, поэтому Сергиенко не слишком заботился об изяществе схватки, бил жестко, быстро, безжалостно. Шварцман просто обошел стороной неравный поединок.

Комов полчаса назад заходил в ресторан, якобы для того, чтобы найти загулявшего кореша. Дал швейцару сто рублей и зашел. Теперь Авдеев и Шварцман точно знали, куда идти. Стремительно шагая рядом, плечом к плечу, они бесцеремонно расшвыривали поддатых посетителей. И странное дело - те, отлетая в сторону, даже не пытались возмутиться или ответить.

В ресторане ещё звучала музыка, ещё томно пела рослая певица, но напряжение и оцепенение волнами распространялось от двух чересчур уверенных мужчин, шагающих между столами. Первым почувствововал его Круглый. Он вскочил на ноги, резко поворачиваясь, хрипло завопил:

- А я знал, я чувствовал!..

Авдеев хладнокровно выстрелил ему в лоб, и тут же, вторым выстрелом, продырявил голову Сарая, который, падая, не переставал жевать. Шварцман в то же самое время уложил двумя выстрелами Брюника и Клинта. Девушки истошно завизжали, забились в истерике. И эти крики разбили волну оцепенения в зале ресторана. Он наполнился визгами, криками, топотом ног. Шварцман вскинул левую руку, ладонь сжата в кулак и хрипло заорал:

- На пол! Всем на пол, кто пошевелиться - взорву на хрен!

Его послушались. Визги сменились стонами, крики - шумом сдвигаемой мебели. Авдеев и Шварцман уже были у двери. Задерживаться не стали. Сергиенко тоже крикнул, что взорвет всех, если кто-то шевельнется и метнулся за ними.

Никто не видел, что через два стола от места расправы сидел респектабельный господин в дорогом костюме, с гастуком-бабочкой. По бокам от него сидели две симпатичные девушки, которые рухнули на пол, услышав крик Шварцмана, а на столе, прикрытая салфеткой, стояла включенная видеокамера, направленная на Круглого. Проход между столами она тоже захватывала.

У входа, в той же позе страдальца за дело частного бизнеса в России сидел швейцар. Но уже шевелился, хотя вряд ли мог разглядеть, кто тут входит, кто выходит без его разрешения.

Авдеев, Шварцман и Сергиенко на одном дыхании промчались до машины, прыгнули в "Рено", А Комова не нужно было учить, что делать дальше. Он это давно знал.

Отдышавшись, Авдеев достал рацию, включил связь с Митяевым.

- Первый, дело сделано, проблем нет.

- Домой! - коротко приказал Митяев.

- Понял, - сказал Авдеев и выключил связь.

- Если у шефа нет пузыря, я на него обижусь, - пробормотал Шварцман.

- На то он и шеф, что дело свое знает, - сказал Сергиенко.

Авдеев молчал, задумчиво глядя на ночную Москву, проплывающую мимо. Он ещё раз отомстил распоясавшимся ублюдкам за гибель брата, не тем, кто убил Пашку, другим, но отомстил. А облегчения не было.

14

Митяев сидел в кресле, откинувшись на спинку и поддерживая сомкнутыми в замок ладонями затылок. На столе перед ним лежали фотографии и компьютерная распечатка данных на хозяев "Ина-банка". Одна операция близка к завершению (вернется Авдеев и можно будет считать её завершенной), нужно думать о следующих действиях, но ничего толкового в голову не приходило. Так всегда бывает, когда заканчивается напряженное ожидание, спадает нервное оцепенение.

Нужна была передышка. Митяев посмотрел на часы, мрачно усмехнулся. Домой этой ночью он вряд ли попадет, придется спать в слуюебном кабинете, на диване. Подопригора сказал, что босс намерен действовать решительно и быстро, домой не торопится, скорее всего, нужно будет ещё не раз встретиться с ним. Невесело пошутил, что самое время отправиться в блок релаксации и развлечься с девочками, ожидая указаний. Митяев согласно кивнул, хотя в "девочках" не нуждался,

Он снял трубку, набрал свой домашний номер.

- Привет, Алла. Все нормально?

- Если не считать отсутствия мужа, - ответила жена. - Ты скоро будешь, Саша?

- Ложись, не жди меня.

- Ты слишком многого просишь, Саша. Не ждать все равно не получится. Ты до утра?

- Может, и чуть позже. Спасибо, Алла.

- Пожалуйста. Будь осторожен и помни, что тебя все-таки ждут дома.

Митяев улыбнулся и положил трубку. Если жена не просто любимая женщина, а ещё и верный, умный друг - какие, к черту, могут быть "девочки"? Потом он сложил фотографии в стопку и направился с ними к боссу.

Генералу не понравился вид Ледовского - набухшие подглазья, красные щеки, пот на лице. Подумалось - старый. А если хватит удар? Придет другой босс и с другой службой безопасности, в которой ему, генералу Митяеву, места не будет. Какой же босс могущественной фирмы будет полагаться на начальника СБ своего предшественника? Это нереально.

Вспомнился Воронин, нормальный парень, вот и банк ему нашелся. Если помочь - в долгу не останется, значит, появится вариант на черный случай. Банк - он ведь голова финансовой фирмы, он туловище, у которого скоро будет много голов. Воронин именно ему обязан, хоть и не знает об этом. Узнает. Поймет. Не сразу, но со временем, станет его союзником. А тогда можно будет и с боссом разобраться, если что.

- Рассказывай, Саша, - сказал Ледовской. - У меня давление барахлит, неважно себя чувствую.

- Все нормально, Василий Ильич. Проблема решена. Воронину ничто не угрожает, а люди, которые нацелились на него, у нас на мушке. Непосредственные исполнители устранены.

- Чисто, Саша? Если что, я тебя самого...

- Если что, я сам пойду и сдамся, Василий Ильич. Вот что мы имеем, Митяев шагнул к столу, разложил перед Ледовским фотографии. - Момент убийства фирмача. Морды вполне различимы. Они же в машине у Новослободской. Один из них передает пакет. Этот пакет направляется прямо в "Ина-банк". Добавить перехват связи, голос бандитского босса, а он гендиректор банка и можно брать.

- Прямо голыми руками, - довольно хмыкнул Ледовской, разглядывая фотографии. - Куда он, сволочь, денется?

- Нет, необходима жесткая проверка акционеров банка.

- Ты и вправду, генерал. Знаешь, Саша, ни разу не пожалел, что взял тебя. Уважаю профессионалов, хоть они по канату ходят, хоть истории всякие рассказывают, хоть безопасность обеспечивают. Я сам профессионал... управленец. Потому и уважаю... себе подобных. Действуй, Саша. Банк мне нужен немедленно. Скоординируйся с Олегом и решите все проблемы. Завтра утром жду доклада.

- Задачу понял, Василий Ильич. Будем работать, - четко ответил Митяев.

Оставшись один в кабинете, Ледовской набрал номер телефона Воронина.

Телефонный звонок, словно дельфин утопаюющего, вытолкнул Воронина из липкого, мерзкого сна, в котором он убегал вокруг жутковатого дома от кого-то не менее жуткого, и никак не мог убежать. Он протянул руку, взял трубку, тихо сказал:

- Слушаю?

И тут же подумал, что это, наверное, опять бандиты. С новыми, более страшными условиями. Но в трубке послышался добродушный бас Ледовского.

- Прости, Сережа, что разбудил. Это Василий Ильич, дядя Вася, но так ты меня можешь называть только наедине, сам понимаешь, служба.

Воронин и наедине не собирался называть Ледовского "дядей Васей", да он никогда его так не называл.

- Да, Василий Ильич?

- Вот что, Сережа, можешь больше не опасаться бандитов. Мы с ними поговорили, объяснили, что к чему. Больше ты их не увидишь, проблема решена. И еще. Давай, завтра подъезжай ко мне... э-э-э... ну скажем, в полдень. Потолкуем о наших делах. Не возражаешь?

- Спасибо, Василий Ильич... В полдень? Хорошо, в двенадцать буду у вас.

- Ну, вот и ладненько. Надеюсь, Лена не возражает против твоей новой работы? И правильно делает. Большим человеком станешь, это я тебе гарантирую. Ну, спокойной ночи.

Воронин положил трубку и вылез из-под одеяла. Спать расхотелось, да и Настя заворочалась в своей кроватке, захныкала. Лена сладко спала, она была великолепна в постели, а потом ещё выпила грамм двести "Амаретто".

Он взял дочку на руки, заменил сырые пеленки в кроватке, потом на кухне перепеленал девочку, и минут двадуать ходил с нею на руках по темной комнате. Настя успокоилась, но едва он уложил её в кроватку, снова закапризничала. Воронин не стал брать её на руки, покачивал кроватку, тихонько уговаривая дочурку заснуть.

- Настюша красавица, и умница, и любимица папина, Настюша хочет спать, - шептал он, качая кроватку.

Когда дочка уснула, Воронин посмотрел на диван - Лена безмятежно спала, и пошел на кухню. Ему спать совершенно не хотелось.

Включил телевизор на кухне, налил себе водки в фужер, сделал бутерброд. Выпил, снова налил. Он все ещё не знал, как быть дальше. Идти работать на Ледовского не хотелось. И не только потому, что этот человек не нравился - ещё пару удачных сделок, и можно будет открыть свое дело. Скорее всего, фирму по продаже компьютеров, но есть идеи и по нефти, и по металлургии. Идти к Ледовскому - значит, на всем этом поставить крест. Не идти уже нельзя... Спас от бандитов, помог. Ну и что теперь делать, черт возьми?!

Возглавить банк и проводить операции по приказу Ледовского? Банк серьезная организация, да ещё при такой фирме, как "Рутения". Но ведь и ловушка. В случае проблем, "Рутения" подставит руководство банка. Это ясно, как дважды два. Но и будучи руководителем банка, можно обезопасить себя, можно и свои интересы обеспечивать. Как на бирже, где он, один из учредителей, не имел права выступать в качестве дилера. Но... кто же следит за этим? Значит, и в банке можно будет действовать самостоятельно... Другой вопрос - позволят ли? Или все будут диктовать сверху? Черт его знает...

На экране телевизора "Юность" появился ведущий ночных новостей, взволнованно заговорил об очередной криминальной разборке в одном из ресторанов на Олимпийском проспекте. Воронин выпил, куснул бутерброд, глядя на экран.

Съемочная группа оперативно прибыла на место преступления. Посетителей в зале не было, но тела четырех убитых засняли в том положении, в котором застигла их смерть.

Воронин машинально шагнул к телевизору, впился глазами в экран. Лицо толстяка в клетчатой рубашке и без полоски лейкопластыря на щеке он узнал бы из тысячи подобных лиц. Тот самый, что напал на него во дворе Биржи! А вот и другой, круглолицый! Он первым потребовал отдать деньги! Теперь лежит с закрытыми глазами на грязном полу, сжимая мертвыми пальцами ножку стула...

Третий, брюнет, похоже, был во дворе биржи. Воронин точно не запомнил его, но теперь... Он не сомневался, что уничтожена преступная группировка, которая напала на него, которая угрожала ему, его жене, дочке! Которая избила Тарнаха!.. Их просто застрелили в ресторане, всех сразу! Вот тебе и "криминальная разборка"...

Воронин вернулся на стул, плеснул в фужер ещё водки, выпил. Бетерброд не стал делать, просто взял пластинку "нарезку" сунул в рот.

Он уже понимал, почему Ледовской сказал, что не следует опасаться бандитов - проблема решена, он их никогда не увидит... Чего ж тут опасаться, если они застрелены, как собаки? С одной стороны - хорошо, так и надо, козлам, которые угрожали его жене и дочурке. С другой... Фирма серьезная, со своими врагами не церемонится. И если он, будучи её сотрудником, весьма ответственным сотрудником, откажется выполнять опасное поручение, пощады ждать не следует.

Так?! Черт побери!

Воронин ещё налил и ещё выпил. Водка не замутняла разум, лишь обостряла чувства. Соглашаться опасно, отказаться нельзя... Казалось бы что тут думать? И, действительно, никаких умных мыслей в голове не было. Идти надо.

Но - не хотелось!

Ледовской не привык спать в служебном кабинете. "Мерседес" доставил его к подъезду дома, а охранники проводили до двери, которую открыла изрядно пьяная Даша.

- Василий Ильич... Лилия Георгиевна уехала на дачу, как вы и велели, а я... я тут жду вас.

- Это ты молодец, но вот набралась раньше времени зря.

- Так Василий Ильич... Ждать, оно же сами знаете... как и догонять... трудно, - пробормотала Даша.

- Понимаю. Ты это, постели в кабинете, и ложись, согрей постель. А я скоро, - сказал Ледовской. - Да, плесни мне и себе чего-нибудь горячительного.

Даша старательно закивала и побежала в кабинет. А Ледовской направился в ванную чистить зубы. Он не хотел спать с домарботницей в спальне, на супружеской кровати. А вот в кабинете - можно, когда супруга отсутствует. И значит его семейные отношения не будут запятнаны. Так думал Василий Ледовской, чистя зубы в ванной. А тем временем, в кабинете, голая Даша лежала под одеялом, прихлебывая коньяк.