Рваный край

10

Вышло солнце, и стало жарко. Они шли по песку и скалам, направляясь на север, и остановились на ночь на песчаной полоске, окруженной странно симметричным кольцом скал. Неудобства были еще неприятнее после коек танкера, и они спали урывками и проснулись, уставшие и невыспавшиеся. Но ночь была нехолодная, а вышедшее солнце согрело их. Они открыли банку с мясом, Мэтью постарался прогнать воспоминания о хлебе.

Снова стало очень жарко, и в середине дня начали попадаться участки грязи, вначале прерывавшиеся рядами гальки, но позже непрерывными. Серо-коричневая равнина, почти лишенная выдающихся черт, уходила вдаль. В отличие от предыдущих участков пути, здесь грязь сильно высохла, иногда встречались мягкие места, но они достигали в глубину нескольких дюймов. Идти было легко, гораздо легче, чем на всем пути по морскому дну. Но угнетало впечатление бесконечности. Песок, галька, скалы остались позади, вокруг была бесконечная темная пустыня, уходившая во все стороны. Ноги их поднимали облака коричневой пыли, которая повисала в воздухе. Мэтью вспотел, Билли устал и жаловался на жару. Мэтью дал Билли воды из пластикового контейнера и немного попил сам. Воду он набрал на танкере. У нее был чистый сладковатый вкус, иной, чем у воды на Олдерни. Если бы Скиопос знал, что они взяли воду, он, вероятно, велел бы ее вернуть.

Они шли. Мэтью казалось, что они останавливаются чаще, но на более короткие периоды. Хотя ходьба утомляла, остановки – они сидели или лежали на засохшей грязи – не освежали. Через короткое время ими овладевало беспокойство, стремление идти дальше, жажда изменений. Любое изменение, любое нарушение плоского однообразия казалось подозрительным; они долго не могли оторвать от него глаз. Таких случаев было немного. Какое-то бревно, обломки небольшого корабля, путаница упавших прутьев, о происхождении которых Мэтью так и не смог догадаться. Последнее, что они увидели в этот день, оказалось подводной лодкой. Кормой она погрузилась в грязь, а нос под странным углом торчал в небо. Лодка лежала к западу от них, и за ней садилось солнце; корабль был освещен красновато-золотистым светом. Лодка выглядела слишком маленькой и грубой для современной. Реликт первой мировой войны, подумал Мэтью. Они прошли в ста ярдах от лодки и не побеспокоились осмотреть ее ближе. Оба устали, а Мэтью чувствовал, что важно пройти как можно больше, пока еще светло.

Несмотря на чувство беззащитности на открытом пространстве, эту ночь они спали лучше. Звезды ярко горели на чистом небе, а позже взошла луна в первой четверти. Мэтью проснулся ночью и с полчаса лежал, глядя в небо. В прошлом он считал небо бессмысленной путаницей точек света, непостижимых и далеких. Теперь звезды приобрели значение, они были чем-то знакомым. Весь мир изменился, только созвездия остались прежними. Мэтью снова заснул, благодаря звезды.

Часть следующего дня они шли еще по ровной грязи. С юга потянулись облака, закрыв солнце, но дождя не было. Однажды над головой пролетели птицы – стая диких уток. Неподходящее для них время года; они должны были закончить перелет задолго до землетрясения. Возможно, происшедшие изменения сбили их с толку. А может, изменились сами времена года. Впрочем, это глупость, сказал себе Мэтью. Сейчас лето, типичное лето, может, чуть лучше среднего для Британских островов. Которые перестали быть островами.

Наконец они пришли к концу равнины, и настроение у них улучшилось. Тут было много гальки, изредка скалы, выступы известняка. А также мертвый кит. Туловище его разлагалось, запах сообщал о его присутствии за полмили. На туловище кормились две или три чайки и ворона. Увидев ее, Мэтью начал надеяться, что земля близко.

И наконец они увидели ее. В середине четвертого дня после того, как они покинули танкер, Билли указал на горизонт.

– Мистер Коттер! Я думаю, это не облако. Это земля.

Утром светило солнце, но сейчас небо затянули облака. Им пришлось сделать несколько обходов, но Мэтью был уверен, что они идут правильным курсом. И все же перед ними были только галька и скалы; туманные очертания, на которые указывал Билли, находились слева – к западу, он сказал бы.

Он долго смотрел туда. Конечно, бинокль сразу решил бы проблему. Впрочем, подумал он сухо, с таким же успехом можно пожелать хорошую дорогу и «ягуар». Конечно, он не был уверен, но глаза Билли моложе; вероятно, он видит лучше.

Мэтью сказал:

– Ты думаешь, это земля?

– Да. Но я не уверен.

– Посмотрим.

Они повернули. В одном месте они увидели две стены пляжного киоска. На одной из них была надпись: «Чай, наборы для пикника, мороженое». Снесено волной, решил Мэтью. Он снова посмотрел, и на этот раз сомнений не было. Очертания стали резче, отчетливее. Они направились к большой земле.

По мере того как они подходили ближе, земля приобретала знакомые очертания. Он узнал их. Когда он в последний раз видел этот берег, тут плескались волны, ветер хлопал парусами над головой, а с крошечного камбуза тянуло запахом сосисок. Они с Фелисити проводили уикенд на яхте приятеля. Все это ушло, но он знал, что они смотрят на вход в гавань Пул. Их первоначальный курс был правильным, и если бы они не свернули, то сейчас видели бы уже Борнемут. Или то место, где раньше был Борнемут.

Приближался вечер. Небо темнело. Скоро нужно будет остановиться на ночь. Если идти этим курсом, можно еще сегодня уйти с морского дна. Эта мысль была соблазнительной. Там легче найти убежище, а утром найти дрова и развести костер. Запах сосисок из прошлого снова припомнился ему.

Но двигаться на запад значило удаляться от Джейн. Мэтью сказал Билли, что они пошли неверным путем, и они снова повернули на север. Скоро они снова увидели берег, но к этому времени уже совсем стемнело и вскоре они должны были остановиться. Они снова спали в песке, и ночью пошел дождь. Не сильный, но достаточный, чтобы разбудить и промочить их. Время до утра тянулось бесконечно.

Мэтью рассчитал, что они вышли на берег примерно в том месте, где был Борнемут. От него не осталось ни следа: огромная волна, как и на островах, уничтожила все признаки жизни. Осталась голая земля. Неужели на этих обнаженных холмах стояли отели, рестораны и ряды магазинов? Ничего не двигалось. Они поднялись по каменистой осыпи, скользя и с трудом сохраняя равновесие. Обескураживающее приземление.

Дождь прекратился, но по-прежнему было облачно. На этот раз береговая линия указала им направление. Они двинулись на север, в сторону Нового Леса. Одежда у них отсырела, а утро не принесло тепла. Даже во время ходьбы они мерзли, и когда остановились отдохнуть, то дрожали. Удивительно, подумал Мэтью, что они не заболели, но можно чувствовать себя плохо и без болезни. Он с сочувствием посмотрел на Билли. У него самого была по крайней мере цель. Мальчик же шел по разрушенному и бессмысленному миру без всякой цели.

На склоне холма ясно была видна линия максимального подъема воды, выше началась трава, кусты, несколько деревьев. После дней, проведенных в голых скалах, это было удивительное зрелище. Они сели на траву, прикасались к ней. Мэтью срывал стебельки, растирал их в пальцах, вздыхал запах, наконец он снова в Англии. Запахи лета опьяняли. Чуть дальше росли маргаритки, над ними танцевали две красно-коричневых бабочки. В отдалении пел черный дрозд.

Мэтью дал Билли один из двух оставшихся пакетов шоколадного печенья, и они снова двинулись, поднимаясь по склону. С вершины холма они увидели местность, почти не изменившуюся: кое-где упавшие деревья, в одном месте, где соскользнул слой земли, рубец, но в целом обычная деревенская сцена. Кроме, конечно, сельскохозяйственных работ. Поля были на месте, но ухода за ними не было. Мэтью увидел вблизи пшеничное поле, а дальше кое-что, ради чего стоило свернуть, – картошку.

На картофельном поле они увидели первые следы человека. Целый угол поля бы убран, ботва лежала меж рядов. Мэтью вырвал несколько кустов. Клубни еще маленькие, самый большой – в несколько дюймов. Но картошки было много. Они, как могли, стерли грязь и съели клубни сырыми.

Потом набили свободные места в мешках клубнями. В рощице поблизости нашлось достаточно хвороста, но солнца не было, и Мэтью почувствовал раздражение от собственной непредусмотрительности. Он мог бы взять спички из запасов Миллера или на танкере. Внимание его было сосредоточено на том, чтобы пересечь морское дно. Он почти не думал, что будет дальше.

В нескольких сотнях ярдов от картофельного поля они увидали развалины человеческого жилища. Очевидно, фермерский дом. Пахло смертью, но запах этот уже не был сильным: проходило время и тела истлевали в очищающей земле.

Что-то еще происходило здесь. Обломки были перевернуты человеческими руками, это несомненно. Спасательные работы? Или поиски добычи? Последнее вероятней: работы производились недавно. Отряд кочевников, бродящих по стране, подбирая все, что может пригодиться: картошку, несколько банок консервов из разрушенной кладовки. Угнетающе и шокирующе думать в таких терминах. Мэтью не имел понятия, что произошло с выжившими на обширных просторах Англии, но считал само собой разумеющимся, что тут будет по крайней мере та же степень организованности, что и на Гернси. Теперь он понял, что мог и ошибиться. Там, где границы узки, дисциплина строже и шансы на установление порядка выше. Здесь хаос может быть более полным и длительным.

Последнее в этот день указание на присутствие человека было наиболее приятно. Они перешли от сельскохозяйственной к обычной местности – лесистые площади самого Нью Фореста – и достигли главной дороги. Мэтью предполагал, что это либо А-31, либо А-35; путешествуя без солнца и компаса, как далеко они отклонились от первоначального курса. Он решил, что имеет смысл идти по дороге, которая местами бугрилась, была забросана павшими деревьями и начала зарастать травой, но все же была удобнее для ходьбы, чем земля вокруг нее; если бы только знать, какая именно это дорога. Поворот направо по А-31 приводит в Саутгемптон, но аналогичный маневр на А-35 возвращает их к тому месту, откуда они начали. День клонился к вечеру, но тучи были также плотные, что Мэтью не мог даже догадаться, где запад. Он решил, что самое разумное – рано остановиться в надежде, что небо к утру проясниться. Он чувствовал усталость, а Билли выглядел полумертвым.

Но, к его удивлению, Билли предложил пройти еще немного.

– Зачем? Разве ты не устал? И я не уверен, куда нужно идти.

– Мне показалось, что я увидел…

– Что?

– Дым.

– Где?

Билли указал вверх на дороге – к западу, если это А-31.

– За теми деревьями.

Мэтью взглянул, но ничего не увидел. Но Билли первым увидел землю, и стоило проверить. Мэтью кивнул.

– Хорошо. Пойдем заглянем за поворот.

За поворотом оказались развалины домов, тоже свидетельствовавшие о том, что их недавно ворошили. Мэтью оглянулся в поисках людей, но никого не увидел. Но дым был. У дороги лежало несколько камней, и от них поднимался дым. Дымилось обгоревшее дерево. Несколько углей еще светилось.

Мэтью поднес руки ко рту, закричал и стал ждать ответа. Его не было. Он попробовал еще дважды с тем же результатом. Огонь могли оставить несколько часов назад. Даже не побеспокоились загасить его.

Самое главное, что он еще не погас. В нескольких ярдах лежали обломки ставень с дома. Они с Билли собрали их, уложили вокруг углей, и, наклонившись, Мэтью осторожно подул. Потребовалось время, но наконец свечение стало ярче, маленькие язычки пламени охватили дерево. Тем временем Билли принес еще дров. Скоро они сидели у костра и грели руки.

В этот вечер у них был хороший ужин. Вначале подогрели банку сардин в собственном соку, потом мясо дикого кабана с грибами и оливками – это была одна из банок, найденных на Олдерни. Но самое вкусное напоследок – картошка, испеченная в углях. Они наелись до отвала и легли спать, после того как Мэтью положил на угли толстые куски дерева и накрыл все это дерном.

Пока все хорошо, размышлял он. Они сыты и лежат на прочной древней земле Англии. Возможно, огонь сохранится до утра. Жаль, что они еще никого не встретили, но обязательно встретят, и совсем скоро.

Билли разбудил его, схватив за руку и сказав:

– Смотрите!

Мэтью шевельнул сведенными ногами. Было раннее утро, достаточно света, чтобы видеть на 50 ярдов. И они стояли на самом краю поля видимости, сливаясь с тенями, похожие на призраков. Но все же ясно видные. Вначале два, а потом, когда один из них двинулся, он увидел третьего, пасущегося сзади. Пони из Нью Фореста. Карий, серовато-коричневый и гнедой. Мэтью с радостью подумал: они пережили шоферов, убивавших их лето за летом на неогражденных дорогах в лесу; теперь машины исчезли, а они все еще щиплют траву, как делали это во времена Вильяма Рыжебородого. Удивительное зрелище!

Такова была его первая мысль, вторая оказалась более стяжательской. Они не вьючные животные, как ослы или мулы, но могут нести груз и мальчика. Он знаком велел Билли молчать, встал спокойно и направился к ним. Подходя, он разговаривал с ними негромко. Один из пони поднял голову, но, очевидно, не увидев опасности, снова начал рвать траву. Животные подождали, пока он не оказался в нескольких футах от них, потом повернулись и ускакали.

Когда Мэтью вернулся, Билли сказал:

– Не повезло, мистер Коттер. Я думаю, они совсем дикие.

Он ответил:

– Я забыл об этом. Они, конечно, необъезженные. Даже если бы я поймал одного, это нам ничего бы не дало.

– Как приятно увидеть их.

– Да. Очень приятно.

Мэтью сумел снова развести костер из углей, и они позавтракали подогретым мясом и картошкой. Запасы подходили к концу и нуждались в пополнении. Сколько людей рылось в развалинах этих домов у дороги? Конечно, легче было выжить в деревенской местности, но здесь же быстрее кончаются запасы консервированной пищи. В этом смысле города могут дать больше. Если бы они смогли добраться до Саутгемптона… Эстуарий должен был защитить его от удара приливной волны.

Мэтью взглянул на небо. По-прежнему тучи, но с разрывами, а яркая полоска показывала, в каком направлении восток. Значит, они все же на А-31. Теперь они знают направление и могут идти по дороге.

Примерно через час они увидели людей. Их было двое на некотором расстоянии от дороги. Одежда их представляла обычный ассортимент случайных вещей и казалась крайне неаккуратной. Лишь по отсутствию бород Мэтью понял, что это женщины, одной шел третий десяток, другая гораздо старше. Они его не видели, и он крикнул:

– Эй!

Реакция их была немедленной. Взглянув на него, они побежали. Старшая споткнулась, и младшая помогла ей. Мэтью кричал им вслед, стараясь успокоить, но они продолжили убегать. В нескольких сотнях ярдов была роща. Не оглядываясь, они исчезли в кустах.

Билли спросил:

– Они испугались?

– Похоже на то.

– Почему, мистер Коттер?

Страх женщин вызвал в нем смутные предчувствия. Неужели таков теперь порядок: маленькие изолированные группы, добывающие пищу на полях и в развалинах и убегающие при виде других людей? Должен же существовать кто-то, способный установить порядок, как это сделал Миллер.

– Мэтью сказал:

– Не знаю, Билли. Люди в эти дни поступают странно. – И пошел дальше.

Следующая встреча, после полудня, была совсем другой.

Они шли по открытому участку Нью Фореста. Если не считать отдельных трещин и упавших деревьев, почти не видно было изменений. Светило солнце, и днем они сумели развести костер. Шли они быстро, и Мэтью ободряло большое количество птиц. Он видел дроздов, крапивника, малиновку, пару сорок, шумных и пестрых, как всегда. Они видели также в отдалении еще одного пони. Мэтью с Билли как раз говорили о нем, огибая груду мусора, свидетельствовавшую, что раньше здесь была деревня. Мэтью уловил краем глаза движение, поднял голову и увидел следившую за ними женщину.

Она стояла у большого дерева на краю развалин примерно в тридцати ярдах от дороги. Одета она была в коричневое: спортивные брюки и свитер, – и это помогало ей сливаться с фоном. И она стояла неподвижно, глядя на их приближение. После того как Мэтью ее увидел, она не шевельнулась. Билли, посмотрев в ту сторону, тоже увидел ее.

Он сказал:

– Она не убегает, мистер Коттер.

– Нет, пока не убегает.

Приближаясь, он рассматривал ее. Около тридцати лет, рассудил он, среднего роста, с хорошей фигурой. По теперешним стандартам она выглядела ухоженной. Каштановые волосы, коротко подрезанные, убраны с лица, интеллигентного, храброго, но не красивого. У глаз и у рта морщинки. Похоже, ей немало пришлось пережить.

В нескольких футах от нее Мэтью остановился. Он спокойно сказал:

– Здравствуйте. Билли как раз говорит, что вы не убегаете.

Она улыбнулась, и лицо ее преобразилось. К другим качествам добавилось тепло, и такое, что Мэтью склонен был пересмотреть свое мнение о ее красоте.

Она сказала:

– Вы не похожи на опасных. Откуда вы?

– С Гернси. – Она не поняла. – С островов в проливе.

– Я имею в виду – после катастрофы.

– Я тоже.

– Как же вы добрались сюда?

– Пешком.

– Значит, море ушло?

Мэтью кивнул.

– Как там?

– Насколько я могу судить, так же, как здесь.

– Выжившие?

– Немного. 11-12 человек, не считая нас.

– Приличные люди?

– Средние.

– Тогда почему? – Вопрос прозвучал с яростной настойчивостью. – Почему вы пришли сюда? Что вы ожидали здесь найти?

Мэтью спокойно ответил:

– Не знаю. Здесь моя дочь. В Сассексе. Я хотел поискать ее.

Она коротко невесело рассмеялась.

– Боже, вы жадны!

– Жаден?

– У меня было трое детей. И муж, которого я любила. Если бы хоть один из них выжил, я была бы удовлетворена. Я не стала бы тащить ребенка в такое сомнительное мероприятие.

– Вообще-то я уже был на морском дне, когда он догнал меня, – ответил Мэтью. – Я не мог отослать его назад.

– Не могли!?

С опозданием он понял.

– Билли не мой сын. Я откопал его. Как я сказал, он пошел за мной следом, и когда я увидел его, было уже поздно. У меня была только Джейн.

Он понял, что использовал прошедшее время, и женщина тоже заметила это.

После короткой паузы она сказала:

– Понимаю. Простите. Меня зовут Эйприл. Была и фамилия, но… – Она пожала плечами.

– Мэтью, – сказал он. – Мэтью Коттер, но я согласен, что фамилия теперь не имеет значения. А это Билли.

Теплота, которую он заметил раньше, вернулась на ее лицо. Она сказала:

– Идемте. Увидитесь с остальными.

– Значит, вы не одна?

– Кто может позволить себе это?

– А зачем вы следили?

– Опасность. Что еще?

От дороги к краю развалин вела тропа. Всюду виднелись следы поисков и раскопок. Потом Мэтью услышал голоса. Вскоре они увидели небольшую группу людей, занятых раскопками. Их было пятеро. При виде Эйприл и остальных они прекратили работу.

Эйприл сказала:

– Их только двое, и я думаю, они приличные люди. – Мэтью вспомнил, что она уже использовала это выражение; очевидно, оно соответствовало необходимой классификации. – Сибил, займи мой пост.

Сибил, лет 28, не очень привлекательная девушка, скрывавшая свою тонкую фигуру под голубым мужским комбинезоном, молча кивнула и пошла туда, откуда они пришли.

Эйприл спросила:

– Нашли что-нибудь стоящее?

Мужчин было трое. Один, с такими светлыми волосами и бородой, что в солнечном свете они казались белыми, был двадцати с небольшим лет. Второй, низкорослый, рыжеволосый, около сорока лет. Третий еще старше – больше пятидесяти, решил Мэтью. Большого роста, с мощным телосложением, он производил впечатление ранее излишне полного человека, похудевшего за дни лишений и тяжелой работы. На нем был синий пиджак и темно-серые брюки, и, подобно Эйприл, он старался следить за своей внешностью. Волосы у него были подрезаны, а борода, черная с проблесками седины, не такая неаккуратная, как у остальных мужчин.

Когда он заговорил, у него, как и у Эйприл, оказалась речь образованного человека.

– Не очень много. Кое-что из пищи. – Он указал на кучку консервных банок на траве. – И мы докопались до гардероба, которым можно заняться основательно. – Он взглянул на Мэтью и Билли. – Они проходили мимо?

– Да. – Эйприл улыбнулась. – Идут издалека. С Гернси.

Всеобщее удивление, и последний член группы, девочка чуть постарше Билли, возбужденно воскликнула:

– Мы ездили в каникулы на Гернси в прошлом году! Должны были снова поехать.

Эйприл сказала:

– Можно выпить чаю. Котел уже закипел.

Мэтью увидел, что за грудой банок и различных предметов одежды горел между кирпичами небольшой костер. Сверху был установлен помятый серебряный котелок. Он спросил:

– У вас есть чай?

– Есть, – ответил старший мужчина, спускаясь с развалин. – Есть и сахар, благодаря находке мешка, защищенного от дождя. Есть немного консервированного молока, но нам хотелось бы найти еще. Кстати, меня зовут Лоуренс.

Он протянул руку, и Мэтью заметил, что тот умудрился сохранить короткие чистые ногти. Длинные чувствительные пальцы. Может быть, музыкант? Какая разница?

Эйприл и девочка занялись котелком. Лоуренс познакомил Мэтью с остальными. Младшего звали Джордж, рыжеволосого – Аруи.

– С Эйприл вы знакомы, – сказал Лоуренс. – С ней Кэти. А Чарли дежурит с той стороны. – Против кого эти предосторожности? – спросил Мэтью.

– Мы первые, кого вы встретили? – вместо ответа спросил Лоуренс.

– Мы видели двух женщин, но они убежали, прежде чем я смог с ними заговорить.

– Я задал риторический вопрос, – сказал Лоуренс. – У вас есть мешки, и в них, по-видимому, кое-что имеется, И ружье, Кстати, есть и патроны?

– Несколько десятков.

– Значительное вооружение. Дело в том, дорогой Мэтью, что одни копают, другие нет. Некоторые предпочитают, чтобы за них копали другие. Отсюда и наши предосторожности. Неприятно работать в грязи и пыли, среди трупов, только для того, чтобы плоды этой работы у тебя отобрали. И не очень вежливо.

– Есть большие группы, чем ваша?

– Много большие. И одной около тридцати человек, две трети из них мужчины.

– Они убивают?

– Нет. Зачем? Сейчас по крайней мере. Как я говорил, они предпочитают, чтобы за них копали другие.

Мэтью посмотрел на развалины.

– Это место… Мне кажется, оно уже перекопано. Ведь здесь большая дорога.

– Да. Но не тщательно, конечно. Мы стараемся работать в разных местах. Плохо, если в поведении появляется повторение.

– Вероятно.

– Вы не очень убеждены. В молодости я бывал в Африке. Антилопы привыкали ходить на водопой, львы – за антилопами, а мы – за львами. Это наш водопой. Кроме того, здесь удобно наблюдать за обеими сторонами дороги. Ага, похоже, чай готов.

Пока они пили чай из тяжелых красных пластиковых чашек – должно быть, из какого-нибудь набора для пикника. – Мэтью подробнее ознакомился с положением. По-видимому, официальным главой группы был Лоуренс, а главное влияние оказывала Эйприл. В общем это было повторением ситуации с Миллером и Ирен, но с большими отличиями. Лоуренс был более интеллигентен, более культурен и физически слаб, чем Миллер, а сила Эйприл была была не холодной негативной силой Ирен, а чем-то более позитивным и эмоциональным.

Существует ли между ними сексуальная связь, Мэтью не мог сказать. Эйприл никак этого не проявляла; взгляды, которые бросал на нее Лоуренс, были откровенней. Общая принадлежность к среднему классу должна была сблизить их. Остальные в группе, за возможным исключением отсутствующего Чарли, которому Кэти отнесла чашку чая, явно принадлежали к рабочим.

Кроме Эйприл, которая сидела молча, все забросали Мэтью вопросами, главным образом относительно морского дна. Мысль о переходе по дну казалась им странной и возбуждающей, но они очень заинтересовались. Он понял, что их привлекает то, что его обескураживало: изоляция, сознание своего одиночества на пустой земле. Ему было чуждо их восприятие мира, восприятие преследуемых и угнетаемых.

Лоуренс спросил:

– А вода?

– У нас была с собой. – Мэтью указал на пластиковый контейнер, привязанный к рюкзаку.

– Но на пути вы встречали свежую воду? Должны быть ключи.

– Есть несколько. У них солоноватая вода.

– Отложения солей. Но ведь там нельзя жить? Даже время вашего друга капитана ограничено. Мы могли бы захватить еды максимум на неделю, а больше ее взять негде.

– У вас есть запас пищи? – спросил Мэтью.

– Да. Мы стараемся создать его.

Мэтью полагал, что пока еще можно создавать запас. Но по мере того как развалины обшариваются снова и снова, положение изменится. Начнется отчаянная охота за последними остатками, а потом голод. А впереди зима.

Он спросил:

– Разве не было попыток организации?

– Организации? – переспросил Лоуренс.

– С мыслью о будущем.

– Мы нашли гусыню, – сказал Лоуренс. – Живую. Связали ей крылья. Кто знает, может нам удалось бы найти гусака. Или выменять на что-нибудь. – Он пожал плечами. – Бандиты отобрали ее. Зажарили и съели.

– Но разве они не понимают, что это глупо?

Эйприл нетерпеливо заговорила:

– Как вы себе представляли происходящее? Кто, по вашему мнению, выжил? Учителя, банковские служащие, местные чиновники, несколько честных полицейских и, может быть, главный констебль, который будет исполнять роль президента? Так должно было быть. Но так не стало. Чего вы ожидали? Приличные люди, способные заглянуть в будущее дальше, чем на несколько дней, всегда были в меньшинстве.

– Но разве меньшинство ничего не может сделать?

– Может. Получше убегать. Держаться подальше от других.

– Но должны быть цивилизованные люди, – сказал Мэтью. – Другие группы, как ваша. Вы могли бы объединиться с ними.

Эйприл яростно посмотрела на него, но ничего не сказала.

Лоуренс сказал:

– А что хорошего это даст? Только труднее прятаться да и большее искушение для бандитов.

– Вы могли бы превзойти их численностью.

– Они тоже могут объединяться. И объединяться ради добычи. Объединение, возможно, будет временным, но вполне сможет обобрать нас до нитки.

– Тупик, – сказал Мэтью.

После паузы Лоуренс сказал:

– Не будем говорить об этом. Вы знаете выход?

Джейн, подумал Мэтью, ведущая такую жизнь… мысль эта была невыносима.

Лоуренс спросил:

– Не хотите остаться с нами? Мы можем принять вас и мальчика.

Мэтью ответил:

– Если Билли хочет остаться и вы его возьмете…

– Не хочу, – быстро вставил Билли.

– Я уйду, – сказал Мэтью.

– Прямо сейчас? – Лоуренс посмотрел на мальчика. – Я прописал бы для мальчика несколько дней отдыха. Путешествие измотало его.

Мэтью знал, что это правда. Билли похудел и выглядел страшно уставшим. Хорошо, если бы мальчик остался, а он мог продолжать путь в одиночку. Но Мэтью понимал, что это невозможно. Он представлял для Билли остатки постоянства и устойчивости в испуганном, перевернутом мире. И он несет за мальчика ответственность, ограниченную, но все же ответственность.

Он сказал, стараясь не показывать своего недовольства:

– День отдыха – это неплохая мысль, если вы нас примете.

– Сколько хотите.

– У нас есть пища. Мы не потратим ваших запасов.

– Это неважно. Наше положение не пострадает от однодневного запаса продовольствия для мужчины и мальчика.

Уже начиная сожалеть о задержке, Мэтью сказал:

– Где ваш лагерь? Мы не можем возвращаться назад.

– Наша база недалеко. В нескольких милях к северу.

– Я надеялся завтра быть в Саутгемптоне. Там должно быть больше запасов.

– Конечно, – согласился Лоуренс. – Больше. И множество бандитов, ожидающих, когда вы их выкопаете. Большинство банд действует в окрестностях города.

Чай уже достаточно остыл, чтобы можно было пить. Вкус, сладкий и металлический, напомнил Мэтью дни в армии, когда он считал мир сошедшим с ума. Прихлебывая чай, он вспоминал, каким благополучным и невообразимо спокойным был тогда мир.