- Нам необходимо раздобыть еду. Для вас, - всё, что он мне сказал, усаживая обратно в седло, закутывая в плащ и направляя собственного коня в сторону деревни.

Я поехала следом - его голос не оставлял сомнений, да и сил раздумывать, честно говоря, не было.

Солнце почти село, когда мы доскакали до деревушки. Крестьяне ложатся с закатом, так что народу почти не было, но кто был - попрятались, стоило только нам до первого дома доехать. Я лениво удивилась, однако разгадка себя ждать не заставила. Эмиль уверенно направил коня к самому добротному домику, проорал что-то, вытащил меч и, словно так и надо, выбил дверь. Я, открыв рот, наблюдала - такая азвонская традиция мне была пока незнакома.

Апофеозом стал момент, когда Эмиль выволок из дома совершенно не сопротивляющегося мужика (раза в два выше и шире мальчишки), следом выскочила рыдающая женщина, прижимая к себе девчонку вроде Матильды. А Эмиль, точно так и надо, потребовал выдать нам еду.

Я нервно оглянулась, подозревая, что из соседних домов за нами пока наблюдают, а скоро и попрут с вилами друзья этого дрожащего крестьянина, которого мы сейчас так беззастенчиво грабили. Выйдут и сделают нам хорошо.

Эмиль, которому эта мысль в голову явно не пришла, орал приказы. Женщина, по-прежнему рыдая, сбивчиво упрашивала его о чём-то на невнятном азвонском. Девочка плаксиво кривилась. Двое сыновей, по росту - почти ровесники Эмиля - с яростью пялились на графа, но бросали в кожаный мешок хлеб, сыр и что-то ещё.

Закат медленно догорал…

- Прекратить! Немедленно! - мой “милый” акцент проявился во всей красе, но обернулись ко мне все. И, похоже, отлично поняли. Хорошо я на фрейлинах натренировалась. - Отпусти его! Ну! - я ткнула пальцем в Эмиля с мечом и дрожащего мужика. - Граф, это приказ!

Конечно, мальчишка вякнул:

- Что?!

- Я твоя королева, мать твою, делай, как я говорю!!

Эти, хм, волшебные слова возымели поистине чудесное действие: Эмиль, кажется, машинально, выпустил мужика, тот грохнулся на колени, глядя на меня как на Деву Марию, и следом за ним - вся семейка.

Я опешила, и где-то с минуту вокруг царила блаженная ночная тишина.

- Граф, едем, - выдохнула я, наконец.

Эмиль сорвался с места, ожёг меня злым взглядом, не забыл выхватить приготовленный для нас мешок с едой и ещё попытался что-то рыкнуть крестьянам. Пришлось театрально по-королевски дёрнуть ручкой, холодно просипеть: “Умолкните” и пришпорить коня.

Эмиль догнал меня уже на лугу, обогнал, огрел уже знакомым взглядом и почесал в лес.

Блин, сладчайшее удовольствие - в темноте на деревья натыкаться да ещё и на полном скоку.

Сволочь мелкая.

***

Чернявка голосистая, девка в золоте, да что она о себе возомнила?! Королева?! Эта шлюха?!

Да без него она… если бы не он… да из-за этой твари мать с сестрой убили!!!

- Граф, куда мы едем?

И ещё строит из себя умирающую, насмотрелась на уличных скоморохов у себя в борделе? У паяцев так орать училась?!

- Эмиль!

Беременная шлюха…

Эмиль сжал зубы и, зашипев, заставил коня сбавить шаг.

- Эмиль, граф… Я… вопрос… задала… куда?

- А вы куда предлагаете? - прошипел Эмиль, сжимая поводья.

Девка, бледная, как полотно - как мертвец в темноте - подняла голову, глянула на него и снова приникла к шее коня.

- В столицу, конечно. К Эдварду… к моему мужу. Он нас защитит…

Эмиль хохотнул. Защитит. Конечно.

- Граф, не будьте дураком, - правильно угадала его мысли девчонка. - Ваш герцог вас предал, нас будут искать, я не смогу перенести нас в столицу, Грааль не позволит, дороги я не знаю, но вы же должны. Отвезите меня в столицу, и я обещаю, Эдвард вас не тронет…

На этом Эмиль не выдержал. Девка ехала близко, схватить её за ворот сложности не доставило.

- Это всё из-за тебя, - зашипел ей в лицо Эмиль. - Из-за тебя их убили, на тебе их кровь, шлюха подзаборная, как ты смеешь приказывать, как ты смеешь так гордо в седле сидеть, как ты смеешь… как ты смеешь на меня так смотреть! Думаешь, я теперь, как твой ручной сокол, буду тебя защищать и все прихоти исполнять? Дура!

И, сунув ошеломлённой девице мешок с едой, развернул коня.

- Ещё ты меня дурой не называл, мальчишка! - опомнилась Катрин, понукая коня, пытаясь догнать. - Ты-то сам чем думаешь? Ты не справишься один с герцогом! У него солдаты! Мститель тупой, вернись! Вернись, я сказала! Эмиль! Эми-и-иль!

Последнее вместе с ветром просвистело в ушах, когда конь сорвался в рысцу, потом - в галоп. Жалко, отчаянно вскрикнула позади Катрин, Эмиль с трудом удержался, чтобы не обернуться. Из-за неё всё, да, тварь, мерзавка. Но одна, беременная, в ночном лесу…

У неё есть чудесный Грааль. И она ж Святая. Вот пусть и… Эмиль сжал зубы и приник к шее коня.

Пусть. У него другой квест.

Почти как у рыцарей Круглого стола.

В мести, как и на войне, женщинам не место.

***

Солнце, догорев, скрылось за горизонтом и небесный пожар мгновенно потух. Опустилась беззвёздная азвонская ночь, засиял факелами Грозовой Перевал, тревожно, дёргано.

Одинокий всадник выехал из-за деревьев, остановил коня. Наклонив голову, долго рассматривал замок, потом махнул рукой. Рваные тени, закутанные в туман, пошатываясь, неторопливо побрели к Перевалу.

Огни замигали чаще, тревожней.

Всадник смотрел.

А, дождавшись, когда туман окутает замок целиком, и последний факел погаснет, поехал вперёд.

Мертвецы шли ему навстречу, уже без тумана. И только мертвецы. Солдаты, едущие верхом на мёртвых конях. Женщина в богатой одежде, маленькая девочка.

Король Фрэсны удивляться не любил. И сейчас, увидев, что живой азвонской королевы его слуги не ведут, раздражённо дёрнул щекой.

Внимательно глянул на солдат: чёрные плащи вперемешку с ало-золотыми. Грязно, по-крестьянски выругался и повернул коня.

Выслеживать испуганных девчонок король-некромант умел куда хуже, чем брать чужие замки.

***

- Королева Катрин! - только и успел объявить слуга, когда вышеозначенная леди, одетая весьма небрежно, с непозволительно распущенными волосами и совсем без драгоценностей ворвалась на малый королевский совет.

Эдвард, повторяя про себя ругательства, поднялся с кресла-трона - когда остальные, наоборот, склонились в поклонах.

- Милая, в чём дело? Твой вид, - Эдвард позволил себе неодобрительно сжать губы, сдёргивая с плеч мантию, - неподобающ.

Королева гордо вскинула голову и подняла согнутые руки, не давая накинуть мантию на себя.

- Граф де Вия! Отравлен в ссылку! - прозвенел её голос, наполнив собой тревожную тишину. - В ссылку, Эдвард?!

Король, про себя прокляв и метаморфа, и собственных слуг, вздохнул.

- Любовь моя… Я бы очень хотел, чтобы впредь ты не прерывала мои советы, особенно с малым двором. Прости за прямоту, но тебе…

- Не место! - вскипела Катрин. - Не место, да?! Ты… ты отправил в ссылку мерзавца, который пытался тебя отравить, который пытался очернить меня в твоих глазах - и только в ссылку!

Эдвард оглянулся - никто из лордов, конечно не выпрямился. Лицезреть королевскую семейную ссору им не позволялось. Да и усмешки так прятать было удобнее.

И уж точно никто не заметил его удивления - Катрин, которой вечно всех жаль, которая на казни никогда не ходит, вдруг обвиняет, что он кого-то не убил?

Впрочем, ему ли удивляться?

- Милорды, мы продолжим позже. Жозеф, не забудьте отправить послание в Крестию. Вильям, я всё ещё жду вестей от королевы Джозины. На этом всё, господа.

Королева, ломая руки, яростно наблюдала, как графы, герцоги и бароны вежливо обходят её на почтительном расстоянии, идя к двери. А Эдварду чудилось в её глазах удовлетворение.

Ничего, скоро, скоро это закончится.

Дверь закрылась, и Катрин предсказуемо вскипела.

Эдвард наблюдал это раньше, много-много раз. И отлично знал, как с этим справляться, но сейчас делать этого совершенно не хотелось, более того, противно было.

Не того ли этот мерзавец добивается?

- …И ты не посещаешь мои покои, хотя, между прочим, я проверила, обязан делать это не менее раза в неделю. Неделя прошла, тебя нет! А что у нас тут бывает за неисполнение королевского супружеского долга, а, Ваше Величество? - и Катрин как-то неуловимо быстро оказалась рядом. - Колитесь, мой король.

Эдвард аккуратно убрал её руки со своей груди и отошёл к окну. Отвернулся. Видеть расстроенное лицо жены и знать, кто это на самом деле, было невыносимо.

- Котёнок, у меня, правда, много дел. Ты же видишь. Мне спать некогда, не то что…

- И ты уже не хочешь наследника? - вскинула бровки Катрин, резко переходя на просящий тон. - Эдвард, любимый, мой король… Я больше тебе не нравлюсь? Ты меня разлюбил, Эдвард? Эдвард?!

Голос жены, произносящий подобное, разрывал сердце. Эдвард со вздохом обернулся, собираясь ответить, заставить её (его!) замолчать. И уткнулся в глаза жены - глаза Катрин, настоящие, совершенно, абсолютно.

Дьявольская магия!

Губы выцеловывали дорожку от мочки уха до шеи, вниз, к ключицам… Пальчики ловко справлялись с завязками, и дурманящий запах благовоний, любимых королевой, которыми пользовалась только она, потому что остальные леди, особенно фрейлины, считали терпкий запах вульгарным… Солнечный лучик, запутавшийся в светлых молочных прядях, которые тоже принадлежали Котёнку и никому другому…

А вот губы были чужими. Губы, прикосновения, поцелуи магия подделать не могла.

Эдварда передёрнуло, и Катрин отстранилась.

- Мой король?

Сделав над собой усилие, Эдвард чмокнул её (его!) в губы и виновато улыбнулся:

- Милая, тебе надо идти.

Катрин отшатнулась, прищурившись, внимательно оглядела короля, и, развернувшись, вылетела из залы.

Эдвард прислонился к стене, провёл пальцем по губам и со стоном закрыл глаза.

Где-то там, за мили и мили отсюда метаморф Ален загонял коней, торопясь в столицу, везя ценный фрэснийский артефакт, который прекратит это сумасшествие.

- У неё нет татуировки, - шепнул Эдвард, поворачиваясь к окну. - Нет татуировки Грааля.

Как будто колдун мог его услышать!

***

Вечерня шла своим чередом. Епископ Святого Престола звучно прочитал молитву, прихожане - лорды и леди повторили последнее слово, и то вознеслось к стрельчатому потолку и окну-розе, напоминающему о Небесах. Хор затянул “Domine”, король, ведя под руку королеву, прошёл к епископу и, преклонив колени, молитвенно сжав руки, опустил голову - как и требует обычай. Епископ простёр над ним руку…

- Святой отец, помогите! - раздался отчаянный всхлип, громом прозвучавший на весь храм.

Епископ запнулся.

- Дочь моя…

Королева подняла заплаканное лицо.

- Святой отец, умоляю..!

Король дёрнул её за рукав, не поднимая головы, и прошипел:

- Катрин, что ты…

Королева вырвалась и, всхлипывая, отскочила, отползла - под ноги стоящим у скамей лордам и леди.

- Святой отец! Помогите! Спасите меня! - закричала она, указывая на короля рукой в чёрной батистовой перчатке. - Он… он… это не мой муж! Это метаморф! Помогите!!!

Король поражённо уставился на неё в ответ - как и придворные, как и епископ, как и замолчавшие хористы. В храме воцарилась тишина, прерываемая только сдавленными всхлипами.

- Помогите! Пожалуйста! Это не мой муж! Это не Эдвард! - срывая с руки перчатку, Катрин вскинула ладонь, на которой в ярком свете свечей волшебно блеснула татуировка Грааля. - Святой отец, во славу Господа, во имя Его, умоляю!

Епископ растерянно перевёл взгляд на ошарашенного короля, не отрывающего взгляда (испуганного?) от татуировки жены. Отступил на шаг, два…

- Заклинаю Святым Граалем, выбравшим меня! - потрясая татуированной рукой, всхлипнула королева.

И епископ, точно очнувшись, закричал:

- Стража!

Голос у него был зычный, а у дверей храма дежурили стражники-люди (Проклятых король держал вне дворца и даже вне города). Королю стража была, конечно, верна, но приказ Святого отца стал решающим. К тому же король отмер только, когда ему заломили руки.

- Не смейте! Это она! Епископ! Это ошибка, это она…

Дальше он только мычал в кляп - ничего, королева старалась за всех. Удерживаемая под руки девушка бросалась на окружённого стражей Эдварда, как львица.

- Что?! Что ты сделал с моим мужем?! Где Эдвард?! Ты ответишь! Где мой муж?! Мой муж!!

- Королева, не беспокоитесь, - бормотал епископ, пока рвущегося короля волокли прочь из храма. - На сынов церкви не действует проклятая магия метаморфов. Его будут охранять мои братья, и мы непременно узнаем, где король…

Королева, не слушая его, рыдала, а посланец Святой церкви тем временем кивнул стоящему среди паствы сенешалю и канцлеру. Лордов необходимо было привести к присяге королеве, а через неё - и Святому престолу. Катрин, как епископ отлично знал, властью не интересуется.

Впрочем, его ждала пара сюрпризов.


Глава 4

Какие слова можно выучить прежде всего, общаясь исключительно с лордами и их верными вассалами? Правильно, матерные. Эти боровы как на пиру напьются, так из них вся исключительность происхождения и образованность прямо-таки выпирает. Обычно Эдвард уводит меня сразу, как заканчиваются танцы и начинаются пьяные посиделки, замаскированные под обсуждения договоров, но я всё равно всё слышу. Особенно если действо происходит где-нибудь в домике-замке какого-нибудь местного барона, у которого стены вроде и у-у-ух какие каменные, но слышимость - фиг уснёшь.

Так что с азвонской инвективной лексикой у меня всё отлично. С фрэснийской чуть хуже - но я её всю вспомнила вместе с богатой русской - пока мальчишку-великого-мстителя костерила. Мальчик сгоряча гнал коня галопом - по лесу, межу прочим. И это я, быть может, могу на такой скорости в дерево врезаться, тем более в сумерках. А этот кретин малолетний, верю, спокойно полосу препятствий сделает. А лес большой. И, между прочим, страшный. А я тут одна. И ездить верхом могу постольку-поскольку, особенно в потёмках. Шагом, не быстрее.

Так где мне этого идиота теперь искать?!

Грааль относить меня к Эмилю отказывался. Дорогу показывать - тоже. И вообще, никак на мои желания не реагировал. Ненавижу местную магию. Вечно, когда надо не работает. Зато если не надо…

Холодало. Поднялся ветер, заскрипели-застонали деревья - рваные клякса теней в сгущающихся сумерках. Тени эти тянулись исключительно ко мне. Хуже стало, когда ветер погнал по небу облака, и они стали заслонять луну - которая давала хоть какой-то свет. Дорогу можно было искать разве что наощупь. Почувствовав мою неуверенность, лошадь тоже заартачилась. Я, уговаривая её, проехала ещё метров десять - куда глаза глядят - когда передо мной, как из-под земли, возникла ещё одна тень. Я ахнула, моя лошадь подалась назад, приседая - ну хоть гарцевать не стала, слава богу, не норовистая. А тень тем временем развела руки-отростки и насмешливо заявила с сильным южно-азвонском акцентом:

- Это засада, госпожа.

Я сжала поводья, прищурившись. Из леса, неподалёку появилось ещё пять-шесть теней, одна из них даже с факелом, который, как по цепочке, перешёл в руки той, что стояла напротив меня. От яркого после сумрака света лошадь заупрямилась ещё сильнее, яростно мотая головой. Зато я смогла разглядеть хотя бы одного из разбойников. И облегчённо вздохнуть - солдаты герцога или местного барона, или ещё кого вряд ли стали бы так глумливо мне улыбаться, да и одеты были бы не так… небрежно.

Значит, разбойники… В принципе, какой приличный лес без разбойника? Кстати, Эд как-то рассказывал, что процентное соотношение подавшихся в лесную братию крестьян до обидного низкое - всё больше лорды на “благородный” промысел идут. Мелкие, обнищавшие, землю пахать не умеют, да и не по-лордски это как-то. Вот и идут. А учитывая нынешние налоги, идут массово. Надо будет Эду с ними что-то делать…

Но, чёрт возьми, почему сейчас-то им попалась я?!

На лице местного “робин-гуда” засияла широкая улыбка, когда он рассмотрел моё блио (сюрко), томный блеск брильянтов, матовое сияние жемчугов… Надо было снять всё нафиг заранее, дурочка я!

- Богатая госпожа, - протянул кто-то сбоку.

- Одна… А где же наш супруг?

И осторожный шёпот:

- С ней точно не было охраны? Такие дамы одни не ездят.

- Если только не сбегают, - хохотнул первый, а меня передёрнуло. Что, дурочки не только в книгах из дома бегут - в брильянтах?

Хотя почему бы и нет? Не одна ж я такая!

- Засада, госпожа, - повторил тот, что с факелом, подходя ближе. - Спешивайтесь. Или вам помочь?

Я переложила поводья в другую руку, сжала в кулаки.

- Да вижу я, что засада, - и мрачно предупредила. - Подойдёшь ближе, мерзавец, сильно пожалеешь.

Разбойники захохотали - логично, что может сделать безоружная девчонка? Только заехать по физиономии сапогом. И естественно её после этого весьма бесцеремонно и очень даже грубо вытянут из седла.

За поводья я держалась, как утопающий за соломинку, пытаясь заодно и пинаться, дико желая, чтобы эта сволочь немытая, которая меня держит, отпустила сейчас же!

Тускло сверкнуло - под кожаной перчаткой. Лошадь, высвободившись, прянула, разбойника отбросило и хорошо приложило о ближайшее дерево, я, тяжело дыша, растянулась в грязи - слава богу, спиной, а не многострадальным животом.

Сработал наконец-то! Что ж эти “робин-гуды” со мной сделать хотели, что эта святая, хм, магия, меня защитить смилостивилась?

Тени отшатнулись, прянули вместе с моей лошадью (кто-то не забыл подхватить её под уздцы).

- Ведьма…

Путаясь в юбках, я встала, оттирая лицо. Сдёрнула перчатку, показывая сияющую руку. И истерично завопила:

- Куда?! А ну стоять! Стоять, я сказала, щас прокляну!!

Проклятья ведьмы суеверные аборигены боятся почти как отречения от церкви. И то, и другое условно - навсегда, и последствия - мало не покажется.

А от чего боишься лучше всего бежать.

Лично мне было тоже не по себе, когда все эти оборванцы-разбойники возвращались обратно по воздуху в золотистой сиянии священного Грааля, решившего и в этот раз в помощи не отказывать.

Но я была не на их месте. И потому вместо испуганных воплей просто сжала руку и как можно строже поинтересовалась:

- Тут идиот… э-э-э… мальчишка…э-э-э… рыцарь… короче, всадник галопом не проезжал?

Совместными усилиями ребята - помимо “простите, госпожа, мы ж не знали, что вы ведьма” - вспомнили: проезжал. Стрелы его не остановили, а догнать торопливого “рыцаря” разбойники не смогли. Да и вряд ли сильно пытались - пешие-то.

Зато они вполне внятно смогли озвучить: куда проезжал. А потом тот, с факелом, даже вызвался проводить. Правда после того, как я, вспомнив леди Адриану, холодно это потребовала - вместе с моей лошадью, которая уже неизвестно куда делась. Лошадь вернули, провожатый согласился помочь. Грааль к тому времени угас, пришлось надеяться только на собственный голос и уничижительный взгляд. Что-то из этого помогло, и ближайшие пару часов мы шли - он пешком, я верхом - вместе со сначала несчастным, а потом воспарявшим духом “робин-гудом”, рассуждая о том, что в той стороне (куда Эмиль поскакал) только одна деревенька лорда такого-то, и подати тот лорд дерёт с ума сойти какие, и налоги уже задрали, и когда же всеблагой Сальвадо соблаговолит обратить на это внимание!.. И так далее. После моих слов, что Сальвадо может обратить внимание не только на налоги, но и на разбойников, “робин-гуд” хохотнул и пошутил что-то, что на крестьянском наречии означало примерно “нас - легион” и “всех не переловит”. Его правда, к сожалению.

- Вы, ведьма, не серчайте, ага? - уже почти по-дружески хлопнув меня по ноге - и как-то долго ладонью на ней задержавшись - сказал напоследок “робин-гуд”. - Мы же правда не знали.

И - когнитивный диссонанс в действии - пожелал мне Божьего благословления в пути. Сумасшедший мир, всё-таки. Бог вместе с ведьмами, да ещё и благословляет…

Я приметила неподалёку приветливо горящий огнями трактир. Хорошо, может, там об Эмиле узнать удастся. Надо только заранее все брильянты снять и получше в плащ закутаться. И построже с хозяином разговаривать.

Я ж, типа, ведьма.

Да уж, Эдвард, когда узнает, будет до-о-олго смеяться.

***

Отсутствие денег Эмиль заметил, когда выехал на луг, увидел тускло мигающий огнями трактир и понял, что очень, очень, ну просто зверски голоден.

Зря он отдал мешок с едой этой дурочке. Она его, поди, уже выбросила - пока истерику закатывала. Да и вообще, может, умотала к супругу-королю, раз её магия заработала. Что ей стоит перенестись в столицу - только пожелай. В замке её, может, магия метаморфа держала, а сейчас - ничего. И ей-то хорошо, она-то точно уже накормлена, в тепле, может, дрыхнет, как обычно бесстыдно развалившись на кровати, шлюха.

А он мёрзнет на ветру, и живот сводит от голода.

Но в отличие от королевы он не изнеженная дворцовая потаскуха, так что…

Эмиль снова глянул на трактир. Вспомнил, как останавливался в похожем, когда ездил с отцом на охоту. Как его отцу отворяли ворота - без разговоров, везде. Как выносили лучшую еду и, Эмиль уверен, никогда не требовали денег.

Раз так, то почему к нему, сыну графа де Лири, должны относиться иначе?

Эмиль пришпорил коня.

В конце концов, он лорд. И, к тому же, как и все лорды, то, что ему хочется он может забрать силой. Как делали все лорды испокон веков с теми, кто слабее - крестьянами, а особенно с вилланами.

Так к чему церемониться. У него нет денег, зато есть положение, честь, титул.

Эмиль выпрямился, гордо вскинул голову, и, больше не сомневаясь, поехал на свет.

***

Мальчишка-конюх - одного с Эмилем возраста - выскочил откуда-то из темноты, вытаращился на меня и, пока я не кинула ему поводья, взгляд не отводил. Лошадь его тоже чем-то удивила - уж не знаю, чем.

Я запоздало вспомнила, что из ценностей у меня одни брильянты с жемчугами, а ими расплачиваться весьма неудобно. Не искать же ростовщика на ночь глядя. Тем более одинокой женщине без охраны, в простеньком плаще, без фибулы-знака рода, с выглядывающим подолом сюрко.

Пришлось напустить холодно-отчуждённый вид и пообещать заплатить позже. И повторить два раза - мой акцент, наверное, мешал понять, но в итоге изумлённый конюх увёл лошадь и даже прислал мальчишку из слуг - узнать, не нужно ли что госпоже. Я закуталась в плащ, нахохлилась и пожелала для начала оказаться в тепле.

В трактире, отличаясь от вестерна разве что плохим освещением и грязью, назревала потасовка. Точнее, назревала она, наверное, до моего прихода, а началась как раз при мне. Просто обиженные ребята - по виду, из крестьян - перевернули ещё не все столы, да и парнишку у стойки отмутузили ещё не до потери сознания. А судя по их кулакам это было бы легко.

Я пугливо прижалась к стене, мальчишка-слуга ужом проскочил к стойке - к хозяину. Кто-то из поздних посетителей, уже хорошо пьяных, делал ставки, гоготал, обжимал девиц весьма ободранного и нахального вида.

В общем, наверное, всё как обычно. Главное, на меня внимания не обращали. Я уже прикидывала, как бы добраться до стойки - у трактирщика можно было бы и комнату попросить, раз уж едой Эмиль со мной так любезно поделился. Да и о самом Эмиле стоило поинтересоваться. Не совсем же он спятил, может, тут же и остановился.

Вопрос отпал сам собой минуту спустя, когда я разглядела, кого ребята с кулаками бьют.

Ой, дура-а-ак… Он что, и здесь концерт устроил - как в той деревушке, где мы едой разжились?

Я натянула снятый было капюшон. Может, постучаться к кому-нибудь на ночлег и ну его нафиг этот бурлящий трактир? А Эмиль мне вообще враг - тюремщик - раз, и сынок той сволочи, из-за которой Эда да и меня чуть не убили в Эрксе - два. И к тому же, он сам нарвался. А что могу я, маленькая, слабая, безоружная женщина? Против пьяных мужиков с кулаками. Сама - лакомый кусочек.

Я глянула на дверь. Покосилась на руку с Граалем. Снова пожелала оказаться в другом месте. Снова не сработало. Пожелала, чтобы молодчики отстали от Эмиля. Те даже не почесались.

Определённо мысль искать ночлег в другом месте выглядела лучшей альтернативой. От шумного, воняющего перегаром трактира меня уже била нервная дрожь.

Я осторожно, бочком, бочком, двинулась к двери. Да чего я вообще колебалась? Нашлась тут - героиня мира.

Тем временем один из верзил, смахивающий на оборзевшего орангутанга больше, чем на человека, подхватил стул рядом со мной и кинулся к стойке, явно собираясь размозжить им Эмилю голову.

Эх!

Мешочек с драгоценностями - я полчаса потратила, сдёргивая с блио нашитые жемчуга - приятно грел руку и словно молил вернуться обратно под сорочку. Или это разум молил?

- Эй, господа! - рявкнула я как можно громче и уверенней.

Ко мне повернулись почти все, молодчики - особенно. Наверное, “господами” их раньше не обзывали. Тот, со стулом, так и “завис”, замахнувшись.

Эмиль сполз по стойке на пол.

Я вытянула руку с открытым мешочком и что есть силы крикнула:

- А что у меня есть!

В воздухе игриво засверкали драгоценные камни.

***

- Я не просил мне помогать, - еле шевеля разбитыми губами, “геройски” пробормотал Эмиль, сжимая поводья.

- Нет, ты бы предпочёл помереть там вместе со своей долбанной честью! - прошипела королева, ведя лошадь под уздцы - конь Эмиля был в спешном бегстве забыт в конюшне трактира.

Эмиль вскинулся.

- Да что ты понимаешь..!

- Да, я ничерта не понимаю! - закричала королева, с треском споткнувшись обо что-то и дёрнув уздечку. Лошадь всхрапнула и недовольно мотнула головой, явно солидарная с Эмилем в чувствах по отношению к чернявке. - Я не понимаю! Я не понимаю, как можно быть таким кретином, который совершенно не отдаёт отчёт своим поступкам! Мстить он собрался! Да ты даже до ближайшей деревни доехать не смог, идиот малолетний! Не-е-ет, теперь я понимаю, почему совершеннолетие в восемнадцать, а не раньше! И ещё поднять надо! До двадцати минимум!

Эмиль, не слишком понимая, о чём девчонка вопит, не выдержал:

- Ну не все же такие лукавые, как некоторые шлюхи, которые обводят королей вокруг пальца!

Катрин задохнулась от возмущения. Тяжело дыша, подняла голову.

В дерево рядом с головой Эмиля вонзилась стрела.

На мгновение настала полная тишина. Эмиль судорожно искал у пояса меч, напрочь забыв, что потерял его ещё в трактире. Катрин просто завороженно смотрела в тёмноту. Потом тихо выдохнула:

- Я тут на разбойников по дороге наткнулась. Может, это они?

Тишина наполнилась сначала шорохом, потом - вспышкой портала, грохотом копыт и собачьим лаем.

Эмиль, морщась от боли, подхватил пискнувшую девчонку на руки, вскинул в седло позади себя и пришпорил лошадь. Ясно было, как два пальца, что никакие это не разбойники.

Катрин, похоже, тоже это поняла, потому что замерла, вцепившись в Эмиля, как клещ, и только судорожно пищала: “Как они нас нашли, как они так быстро нас нашли?”

- Магию используй, дура! - прорычал Эмиль, пытаясь в темноте править испуганным конём. - Перенеси нас! Или хоть от стрел защити!

- Я не могу! - взвизгнула Катрин. - Грааль меня не слушается!

Эмиль, наплевав на присутствие дамы, грязно выругался. А через пару мгновений в их лошадь, пронзённая сразу тремя стрелами, взвизгнув, кубарем покатилась в заботливо оказавшийся на пути овраг.

Когда Эмиль, отфыркиваясь и сплёвывая кровь, выбрался из грязи и прелых листьев, Катрин тихо стонала неподалёку, а где-то над ними, на кромке неба и теней-деревьев перемигивались факелы.

- Я не могу, я дальше не могу, - плача, шептала девчонка. А, услышав приближающийся радостный лай, схватилась за Эмиля уже сама. - Господи, нет, пожалуйста, нет! - и дальше что-то, захлёбываясь, на незнакомом языке.

Эмиль, прекрасно понимая, что бежать уже поздно, кое-как вывернулся, отцепил паникующую королеву и обернулся, готовясь встречать врага лицом и с пустыми руками…

…И тишина обрушилась на лес - сонная, ненормальная, болотная тишина. Прерываемая разве что всхлипами Катрин - звучащими как-то приглушённо, словно заблудившиеся в тумане.

Эмиль потряс головой, на мгновение решив, что его просто оглушили.

Но старушечий скрипучий голос, раздавшийся рядом, звучал совершенно нормально - и странно гармонично колдовской тишине.

- Ну здравствуй, деточка.

Захлёбывающиеся слова мгновенно стихли - похоже, у Катрин попросту отнялся голос.

Эмиль поражённо смотрел, как невесть откуда взявшаяся старуха в чёрном платье и остроконечной шляпе, опираясь на клюку, ковыляет к ним. И даже не сразу сообразил, что перед ним ведьма.

- Окстись, мальчик, - прокряхтела старуха, отодвигая Эмиля клюкой. - Дай-ка мне с невесткой поздороваться. Как следует…

- Здра-а-авствуйте, матушка… Ганз, - проблеяла Катрин дрожащим не то от рыданий, не то от страха голосом.

Старуха усмехнулась и подняла клюку.

- Давно я с тобой поговорить хотела. Да ты всё во то дворце, то невесть где… Иди-ка сюда, милая, имей уважение к старости.

Катрин вскочила и, путаясь в подолах, метнулась от старухи прочь.

- Эмиль, спаси меня!

***

Герцог Аристид разминулся с Епископом Святого Престола в дверях королевского кабинета, откуда ещё слышны были рыдания Её Величества. Святой отец всё бормотал: “Не волнуйтесь, Ваше Величество, да избавит вас Господь от худшего” и стирал выступивший на лбу пот. Герцога он так и не заметил - как не заметила и явно предупреждённая стража.

- Великолепно, - выдохнул, войдя и тщательно закрыв за собой дверь, герцог. - Это просто великолепно! Я знал, что вы… ты… но не ожидал… Это… просто…

Королева, всхлипнув, глянула на него, зачем-то щёлкнула пальцами и мужским голосом спокойно поинтересовалась:

- Леди Катрин в безопасности?

Герцог всё не мог прийти в себя.

- Просто… изумительно… Просто… да я же теперь…

Катрин вмиг оказалась около него, тряхнула за плечи, вцепившись маленькими кулачками в бархатный камзол.

- Девчонка где?!

- Да какая разница! - отмахнулся Аристид. - Теперь она нам и не нужна! Прикажи казнить или просто убей короля сам, объяви меня протектором и…

- Ты идиот, герцог? - прошипела ему в лицо королева. - Ты что, не понимаешь, что стоит мне это сделать и отец убитого Эдварда сиречь некромант припрётся сюда первым же порталом? Ты что, забыл про Проклятых?! Король нужен нам живым - чтобы договориться с отцом и отдавать приказы демонам.

- Но ты же…

Королева огрела его презрительным взглядом.

- Если бы я мог с ними справиться, зачем мне вообще этот спектакль, зачем мне ты, наконец?

До герцога начало доходить только сейчас - но медленно, прорываясь сквозь эйфорию.

- Сильвен, о чём ты? Да найдём мы девчонку, и племянника я своего тебе отдам, делай с ним, что хочешь. Не могли они далеко…

Успокоившаяся было Катрин снова схватилась за его камзол.

- То есть они сбежали? - заглядывая герцогу в глаза, преувеличенно спокойно поинтересовалась она.

- Да найдём мы их, - отстраняя королеву, повторил Аристид. - Найдём. Но сначала, - его голос погрубел, в нём отчётливо зазвучали требовательные нотки, - ты исполнишь свою часть договора и сделаешь меня коро…

Катрин раздражённо щёлкнула пальцами. Подняла играющий сапфирами браслет, возникший вместо герцога, покрутила на руке. И отшвырнула в угол.

- Даже в нормальную драгоценность превратиться не мог!

В дверь тихонько поскреблись, и Катрин судорожно схватилась за платок.

- Госпожа? - шепнула статс-дама королевы, просачиваясь свозь щель между дверью и косяком. - Я подумала, вам сейчас может понадобиться успокоительная настойка…

Королева драматично закатила глаза и осела в ближайшее кресло, показывая, что успокоительная настойка ей уже не поможет.

- Мой бедный супруг! Мой возлюбленный король! А-а-ах!

***

- Торговаться пришёл?.. Или пришла? - хмыкнул Эдвард, сидя на полу и подпирая кулачком щёку. - Ну, чего молчишь? Говори свои условия, я слушаю.

- Даже так? - подняла брови Катрин. Заколдованные стражники замерли у неё за спиной с мечами наголо. - Что, совсем не боишься меня, человек?

Эдвард усмехнулся. Не выдержал, хихикнул. И, звеня заговорёнными Святым Престолом цепями, протянул руки, разминая затёкшие плечи.

- Давай-ка, любезный - или любезная? - не будем тратить бесценное время на бесполезные угрозы. Я прекрасно понимаю, что ты не будешь меня убивать, это слишком сильное колдовство, так что Епископ Святого Престола без всякого обряда поймёт, кто из нас метаморф и тут же тебя скрутит. По этой же причине ты попытаешься не подпускать его ко мне - потому что не сможешь обмануть святую магию. Твой блеф висит на волоске, и ты это понимаешь. Так что - я слушаю твои условия… И будь так добр, прекрати изображать мою супругу.

Катрин тихо рассмеялась.

- Интересно… Ну хорошо, Ваше Величество, - сладко улыбнулась она. - А что вы мне предложите в обмен на вашу драгоценную супругу?

Король Азвонии прищурился.

- Что, герцог Аристид уже мёртв? - невпопад поинтересовался он.

Катрин молча внимательно смотрела на него.

- Что с моей женой?

- Пока она жива. Учитывая её положение, Ваше Величество, я бы советовал вам не “торговаться” со мной, а выполнить все мои требования. Так, как я хочу.

- Что с ней?! - вскинулся Эдвард, и Катрин выставила перед собой руку, словно защищаясь.

Король Азвонии замер, оцепенев.

- Для начала вы разорвёте все договоры со Святым Престолом, - невозмутимо продолжила королева. И, улыбнулась в ответ на промелькнувший в зелёных глазах короля ужас. - И объявите святошам войну, - она подошла ближе, нежно провела большим пальцем по щеке юноши. - Вы, конечно, используете ваших Проклятых… Пока на этом всё. И зря ты не боялся меня, человек. Если ты не согласишься, я не просто убью твою супругу, я проведу тебя самого через обряд, схожий с тем, - её голос изменился, погрубел, - который вы любите применять к нам, мерзавцы…

- Не в моих правилах вмешиваться в семейную ссору, - раздалось от двери, - если,к онечно, речь не идёт о моей же семье. Уважаемый господин, я жажду напомнить, что Проклятыми управляет не только мой сын. И ещё - что лично я очень, очень люблю метаморфов.

Побледнев, королева Катрин медленно обернулась, встречаясь взглядом королём Фрэсны, из-за плеча которого выглядывал ощерившийся исполинский кот.

- Ну здравствуй… невестушка, - хищно улыбнулся некромант. - Иди, что ль, обнимемся.

Королева перевела взгляд на кота, глубоко вздохнула.

Мгновение спустя в темнице азвонского дворца грянул взрыв.

А ещё через полчаса обсыпанный пылью и каменной крошкой король Фрэсны метался по дворцу с криками: “Где этот чёртов Епископ?!” и “Начерта тут стража, ни на кого нельзя положиться!”. За ним, пугая придворных, мерно топали мёртвые, а в королевской спальне метаморф Ален точно также гонял целителей, столпившихся у кровати раненого азвонского короля. Когда Его Величество Эдвард соизволил очнуться, его ждали сразу три неприятные известия: под шумок сбежавший метаморф, исчезнувшая королева, которую не может найти даже глава колдовской гильдии Азвонии Ален. И осевшее от взрыва южное крыло дворца.

***

Ведьма жила на болоте - громадной, зачарованной трясине. На одном из островков посреди хлюпающей голодной жижи стоял её дом - точнее, хижина. Эмиля, к тому времени совершенно обессилившего, не удивили и не испугали ни курьи ножки, выглядывающие из-под крыльца, ни попытавшаяся сама по себе захлопнуться у него под носом дверь, ни громадная змеиная голова, высунувшаяся из болота и уставившаяся на гостей с явным гастрономическим интересом.

Эмиль заснул почти сразу, стоило ворчащей ведьме усадить-уложить его на лавку. И только сквозь туманную, хлюпающую болотом дрёму слышал, как Катрин и ведьма беседуют - голос королевы сначала звучал испуганно, потом - заинтересованно, и, под конец - даже весело. “Ну что, матушка, а как там ваши конопляные деревца? Зацвели?” - это было последним, на чём юный граф смог сфокусироваться, проваливаясь в глубокий сон, без видений, и, слава богу, без голосов.

По пробуждении Эмиль узрел забравшуюся рядом с ним на лавку королеву - в крестьянском платье и заплетёнными в куцую косичку волосами - поедающую громадное блюдо свежих, с пылу-с жару пирожков. Встретившись с Эмилем взглядом, королева просияла и, не дав себе труда проживать, воодушевлённо сообщила:

- О, Эмиль, ты как себя чувствуешь? - и тут же, без перехода: - А у матушки есть план, как тебе титул и положение вернуть!

Юный граф осторожно, как от змеи, отодвинулся. Также осторожно встал, краем сознания с удивлением отметил, что чувствует себя просто отлично. И начал медленно продвигаться к двери.

- Эмиль? - захлопала глазами девчонка. - Эмиль, ты чего? Ты что, на меня из-за вчерашнего обиделся? Ой, ну подумаешь, назвала тебя идиотом - неужели я первая? Зато ты мне жизнь спас, я это ценю и хочу тебе помочь… Эмиль?

Уже шмыгнув на порог, из-за закрывающейся двери юный граф услышал скрипучий голос:

- Помолчала бы ты, деточка… Не бойся, не уйдёт он далеко.

И старуха была права. Домик стоял на утлом островке, вокруг него была сплошь коричневая, дурно пахнущая жижа, из которой то и дело высовывалась змеиная голова и наблюдала.

- Камень ему кинь, образине, - невозмутимо предложила ведьма, не иначе как подкравшись - шагов её Эмиль не слышал.

Юноша судорожно обернулся, и мимо его уха просвистел камень. Вздохнуло, булькнуло - и голова нырнула обратно в жижу.

- И далеко ты, мальчик, собрался?

Старуха стояла рядом, скрестив руки на груди и тоже наблюдала.

- Выпустите меня, - не выдержал Эмиль, съёживаясь под этим взглядом - что было странно, учитывая, что это Эмиль возвышался над старухой, а ей приходилось задирать голову, чтобы встретиться с ним взглядом.

- И куда же ты пойдёшь, мальчик? - поинтересовалась ведьма.

Тишина, повисшая после её вопроса, вновь взорвалась голодным хлюпаньем.

Чувствуя, как ни с того ни с сего начинает кружиться голова, Эмиль тихо спросил:

- Кто вы?

- Матушка Ганз, - откликнулась ведьма, тяжело опираясь на клюку. - Ты же слышал, как девочка меня называла.

- Девочка? - изумлённо повторил Эмиль. - Она королева…

Ведьма улыбнулась с таким видом, будто читала мысли Эмиля - все, включая ту часть, где он называл Катрин чернявкой и простушкой.

- Так куда же ты пойдёшь, мальчик?

Туман окутывал Эмиля, скрывая его, обнимая, как тёплое одеяло. И туман говорил ведьминым голосом.

А Эмиль, вместо того, чтобы испугаться, чувствовал себя, будто отчитывался перед матушкой.

- Я должен… должен поехать… Я должен…

- Куда ты поедешь, Эмиль? - поинтересовался туман. - К королю?

“И к нему тоже”, - промелькнуло в голове.

Туман вздохнул. А перед глазами Эмиля мелькнули картинки… видения… сны? Дядя - герцог Аристид, уговаривающий юного графа Эмиля переписать оставшиеся у него владения на имя, собственно, герцога. Дядя, обсуждающий с метаморфом Сильвеном человеческую жертву - его, Эмиля. Дядя…

- Хватит! Это ложь! Довольно! - выкрикнул Эмиль, и его крик утонул в тумане… который, спустя мгновение, рассеялся и юный граф увидел перед собой отнюдь не болото, а дорогу и осёдланного коня.

- Иди, - сказала за его спиной ведьма.

Эмиль замер.

- Это… морок?

Ведьма усмехнулась.

- Ты просил отпустить? Я никого насильно у себя не держу. Иди, мальчик. Это твоё решение и твой выбор. Иди.

Эмиль смотрел на дорогу, на коня, на ножны с мечом, притороченные к седлу. И всё это уже почему-то не казалось ему привлекательным.

- Зачем вы показывали мне всё это? - пробормотал он. - Для чего?

- Для тебя, - отозвалась колдунья. - И нехорошо, мальчик, обвинять старую женщину во лжи.

Эмиль, покраснев, обернулся.

- Но вы…

- Зачем мне лгать? - спокойно откликнулась ведьма. Снова вздохнула и ткнула клюкой в дорогу. - Смотри сам, я тебя не неволю. И не держу. Поезжай - или возвращайся. Если вернёшься, - она посмотрела на Эмиля совершенно знакомым, материным взглядом, - будешь чинить крышу. Не просить же мне девочку, в её-то положении. Да и много она начинит, и так полы сегодня спустя рукава мыла, - и, кряхтя, поковыляла обратно в туман, оставив ошеломлённого и растерянного Эмиля совершенно одного.

***

Следующее утро - точнее, уже ближе полудню, ибо Катрин и впрямь спала крепко и долго - королеву разбудил деловитый стук и сыплющаяся с потолка пыль. Катрин удивлённо осмотрелась.

Матушка Ганз невозмутимо пекла пирог с ягодами и тихо напевала что-то на фрэснийском.

А наверху наследный граф Эмиль де Лири чинил крышу.


Глава 5

Король Азвонии, растеряв все своё спокойствие и, как казалось придворным, воспитание и разум, метался по кабинету. Проклятые совместно с мертвецами прочёсывали Азвонию вдоль и поперёк. Колдуны настраивали порталы, отправляя гонцов короля в другие государства, но толку от этого не было никакого.

- Найдётся твоя Катрин, - говорил король-некромант Дерик, хлопая сына по плечу и в который раз направляя его молодую энергию в нужное ему русло. - Я всегда знал, что азвонцы тупы и ленивы, но чтобы настолько. Они строят арену для поединка и шутовскую крепость уже месяц и всё никак не закончат.

Эдвард тёр воспалённые глаза, кивал и продолжал мерить кабинет шагами. Из тёмного угла на него испуганно таращился глава колдовской гильдии, шея и запястья которого были сплошь покрыты ссадинами и синяками. Метаморф, выдававший себя за королеву сбежал - и закономерно это повесили на другого метаморфа, Алена, который имел глупость (или что-то ещё?) остаться. Обезумевший азвонский король никак не мог принять его извинения. Правда, вместо того, чтобы искать сбежавшего колдуна, требовал найти настоящую королеву. И ответа “Ваше Величество, я не вижу её ни в одном из миров”, тоже не принимал.

Король Дерик следил за этим с неизменной улыбкой, строил азвонских вельмож и азвонских же плотников, готовя дворец к визиту альбионской королевы. И плотоядно косился в сторону Алена - для его заклятий и экспериментов требовался лишь один метаморф, и неважно какой. И это пока его сын ничего и слышать не хотел о том, чтобы отдать любимца своей жены в руки некроманта. Но скоро он поймёт, что мальчишка бесполезен, а королева - к удовольствию Дерика - потерялась (и хоть бы не находилась!). Поймёт, и всё будет по его, короля Фрэсны, замыслу.

А замыслов у Его Величества имелось мно-о-ого.

Эдвард очнулся перед самым приездом альбионской королевы, и попытался взять правление обратно в свои руки. И для начала - вернуть королеву Джоанну домой, аргументируя тем, что “не до неё сейчас”. Отец-некромант в ответ объявил, что всё уже готово, Джоанна уже почти тут, и “ты завтра будешь участвовать в турнире на равных правах и с её лентой на копье”.

Под утро азвонский король, полюбовавшись на оцепивших дворец мёртвых - к которым присоединились некоторые неудобные фрэснийскому королю азвонские дворяне - был вынужден признать, что отец прав.

Турнир состоялся на следующий день, как и планировалось.

***

“Подмытая дождём горка” была той ещё свалкой. Для начала - дождь. Ливень, как я полагала, не случился - а весело бы было. А так - просто морось покапывала. Но постоянно и очень противно. И земля раскисла - я вывозилась в грязи моментально, стоило только пару шагов до этой “горки” сделать.

Мои наивные одногруппницы на семинарах истории страны изучаемого языка в своих презентациях почему-то представляют турнир как некое сборище накаченных фигуристых шварцнегеров, для красоты облачившихся латы. И это… кольчуги на солнце сверкают, и стяги реют, и дамы цветы победителям бросают… Для начала - никакого солнца. Пронизывающий ветер и морось не хотите? И потом, глянули бы мои романтичные Тани и Даши, как этакого шварцнегера пытается запихнуть в седло. Это целое искусство, полагаю - вознести на бронированную лошадь такого же бронированного борова. Уж я на этих баронов с герцогами насмотрелась! Нет, жиром они обрасти не успевают - их обычно убивают на поле боя раньше. Так, если доживут до почтенного возраста сорока лет и ничем не переболеют - то, быть может… Но редко кто доживает. И не смотрите, что на пиру эти боровы уминают кабана в один присест. Они сами как кабаны - со всеми их тренировками и турнирами. Я всегда удивлялась - как Эдвард с его телосложением может с ними наравне участвовать в турнирах? Он миниатюрный, худощавый по сравнению с ними. Ха, а я - вообще как блоха, наверное.

Но я видела Эда уже на пяти турнирах, и только два он не выиграл. И я сомневаюсь, что это из-за того, что он король и ему поддаются. Вот и сейчас я видела его украшенный короной шлем - блещущий на пронзающих облака солнечных лучах. Эд вёл отряд азвонских рыцарей, которые должны были - если я правильно помню по замыслу - сразиться с рыцарями альбионскими и освободить красавицу, похищенную драконом (здоровенной деревянной образиной - интересно, чья “выдающаяся” фантазия её породила?). Сама красавица уже давно “спаслась”, насильно запихнутая в портал. А её место заняла, собственно, я. Может, в крестьянском платье и не такая красивая - но, хм, под стать дракону.

Если кто не понял, по замыслу Эмиль должен был затесаться среди рыцарей, спасти меня, получить приз из рук Эдварда. И, как победитель, попросить о сопутствующей награде - обычно просили о землях, титулах. Угрюмый и задумчивый последнее время Эмиль, кажется, собирался устроить Эду допрос с пристрастием - не иначе как матушка Ганз промыла мальчишке мозги и что-то там не в ту сторону повернула. Ну хоть мстить больше, дурак, не рвался - только бурчал что-то про “надо разобраться” и “он мне за всё ответит”. Надеюсь, в прямом смысле - если он об Эдварде. Неважно, чей Эмиль сын, но парнишка спас мне жизнь, по крайней мере, дважды, и мне не хотелось, чтобы мой же супруг, заразившийся “жаждой мести”, приказал отрубить дурачку голову за измену.

Ну да ладно - позже об этом великовозрастном недоросле. Вот что мы с матушкой действительно не учли, продумывая этот в высшей мере сложный и действенный план - метаморфов. Но лично я о них вспомнила позже, засмотревшись на Эдварда. Азвонцы как раз встретились с альбионцами и вроде бы даже стали занимать стратегическую высоту, пытаясь подняться по “подмытой горке” - ума не приложу, как они это делали на своих бронированных конях. А на меня, засмотревшуюся, как раз свалился настоящий дракон.

Для уточнения: драконы не существуют даже в этом странном и волшебном мире. Зато существуют метаморфы и их совсем не иллюзорные мороки - или что там такое на самом деле на меня свалилось?

В общем, не знаю, что делают в таком случае красавицы, но мне не понравилось лететь вниз головой, когда за подол моего платья уцепились чьи-то когти. Так что я кричала и требовала, чтобы меня немедленно спасли.

В небе тем временем творилась что-то странное - там возник второй дракон и бросился на того, который нёс меня. Куча-мала из рыцарей под горкой, тем временем привлечённая то ли рёвом, то ли моими криками, дружно задрали головы - чтобы лицезреть азвонскую королеву с задранным подолом, болтающуюся аки кукла в когтях невесть кого. Потом меня и вовсе выпустили - или, скорее, куда-то хорошо так швырнули. Американские горки, скажу я вам, детский лепет по сравнению с местной магией. Помню, я жутко неудобно зависла в воздухе над какой-то рощицей неподалёку. Повисела - ослеплённая своей же светящейся рукой. И бухнулась ровно под копыта того самого герцога, который дядя Эмиля.

Он на меня этак плотоядно поглядел и усмехнулся:

- Ну наконец-то!

А я поняла, что надо, того - обратно в небо.

Но Грааль, как обычно, не сработал.

И в небе бились драконы.

Подозреваю, такой турнир и азвонцы, и навестившие нас альбионцы, видели впервые.

***

Дальше началось безобразие, не входившее ни в какие планы.

У герцога Аристида имелся отряд. Так что, подобрав меня, дядя Эмиля, как заправский колдун, размахнулся - открыл неподалёку громадный портал, скоренько и без подготовки. И мы к этому порталу поскакали.

Наперерез нам, словно из воздуха вынырнул, кинулся отряд азвонцев и, понятное дело, атаковал.

Потом с неба сверзились драконы…

Короче, цензурно рассказывать об этом у меня не выходит. И я не завидую средневековым рыцарям, вот честно. Оказаться ровно в центре драки - то есть в центре озвереших закованных в латы боровов - даже если ты сам такой боров, радости мало. Ну а бедной и хрупкой мне - ещё меньше.

Герцога Аристида выбили из седла почти сразу, меня - мгновением позже. Под чьи-то копыта. Я уже почти изобразила сцену “Пипин и роханец” из незабвенного “Властелина колец”, второй части, когда прямо подо мной открылся ещё один портал, и меня в него засосало.

Я снова очутилась где-то неподалёку от кучи-малы - судя по звукам и, когда пришла в себя, услышала, как зовёт меня срывающимся голосом Ален.

А ещё - Эдвард, потерявший где-то свой красивый шлем, гнал ко мне коня. Я смотрела и не могла отвести глаз - как, точно в замедленной съёмке, конь брал штурмом ту самую подмытую дождём горку, всадник сверкал доспехами, чуть запачканными красным. Его волосы красиво развевались и сверкали на солнце, по-моему, не хуже той короны, что на потерянном шлеме. Глаза метали молнии… на этом месте я, наконец, смогла подняться и побежала. К нему.

***

- Катька, я без тебя умру.

- Это такое любовное признание? - попыталась пошутить я - уже во дворце, в своей спальне, накладывая бледному, вздрагивающему Алену повязку на запястье.

- Нет! Это правда жизни! - дёрнулся мой метаморф. - Твой король меня чуть не угробил!

За Алена мой любимый и прекрасный супруг уже пять раз извинился - когда смог отделаться от альбионского посла и от Епископа Святого Престола, которые, фигурально (и цензурно) выражаясь, не поняли, что на турнире происходило.

- Не бузи.

- Ну ты бы хоть объявилась! - негодовал мальчишка. - Тебя месяц не было! Месяц!

- Хм.

В принципе, матушка предупреждала, что время на её болоте течёт, мягко говоря, не так, как везде. Да и кому-кому, а мне пора бы привыкнуть. Но месяц для меня тоже оказался сюрпризом. Я-то наивно думала, что “подмытой горки” придётся невесть сколько ждать…

Ален встретился со мной взглядом, вдруг всхлипнул и бросился мне на шею.

- Катька! Если ты ещё так сделаешь, я… я тебя сам прибью! - и тут же, пискляво продолжил (так сразу и не скажешь, что мальчишке уже почти четырнадцать, как дылде-Эмилю). - А-а-а-а! Я думал, тебя убили-и-и!!

Я стойко терпела и похлопывала его по макушке.

- Меня?! Кто?

Ален рыдал в голос.

А мне безумно хотелось… почему-то лимона. И молока с мёдом.

Хм. Надо будет сходить дома на узи к гинекологу. И, похоже, морально готовить маму, что она уже не в отдалённом будущем, возможно, станет бабушкой.

А Эду до последнего не скажу. Вот не скажу! И всё!

***

Епископ Святого Престола стоял надо мной, как цыганка - “позолоти ручку”.

- Дочь моя…

Я не выдержала - рванула рукав. В пятый раз, ей-богу - достали.

- Святой отец, может, вы меня через обряд этих ваших метаморфов богомерзких проведёте и не будете мучиться, а?

- Не знаете вы, что глаголете, дочь моя, - фыркнул епископ, и оставил, наконец, мою руку в покое.

А я, как по полосе препятствий, двинулась дальше. Впереди лежал путь в королевский кабинет, где, как я подозревала, мой возлюбленный король доносит правду жизни до моего тюремщика.

Шла я туда уже полчаса, продираясь через тернии придворных, возжелавших поздравить меня с возвращением - и поинтересоваться, не обесчестили ли меня у герцога Аристида. С надеждой интересовались, особенно те, у кого молодые дочери и сёстры имелись.

Последним препятствием возникла Джоан.

- Сестрица! - ласково пропела она.

Я подалась назад.

- Это когда это мы побратались?

Джоан, не стирая милой улыбки, повернулась к чернокудрому юноше за её спиной и доверительно поделилась:

- Всё такая же дикарка - но ей это так идёт, правда?

Юноша ответить не успел.

- Симпатичный, - оценивающе оглядывая его с ног до головы, также доверительно сообщила альбионской королеве я. - Твой новый фаворит?

Джоан, ничуть не смутившись - в отличие от обомлевшего красавчика, отозвалась:

- Герцог Беверли.

- М-м-м, - протянула я. - Ничё такой… Так чего хотела… сестрица?

Джоан веселилась:

- …Ну, полагаю, тебе есть с чем сравнить, милая Катрин. Тот юноша, уверявший азвонскую стражу, что он твой рыцарь…

- В подмётки твоему герцогу не годится, - признала я. - А теперь разрешите-ка, Ваше Величество. Пойду спасть своего рыцаря. Он у меня, эх, пока один. Кстати, милая королева, как вы додумались прицепить на копьё моему супругу вашу подвязку?

Джоан улыбнулась ещё приторнее.

- Ну, коль его супруга отсутствовала…

- Забери, - фыркнула я, бросая альбионской королеве изрядно испачканную тряпицу. - Ещё раз увижу…

Джоан продолжала улыбаться с видом “и что ты мне сделаешь?”. Мы обе отлично понимали, что сделать-то я могу, и много чего. Но вряд ли стану, ибо из-за этого у Эдварда будут проблемы.

Я встала на цыпочки, подобрала подол - и чмокнула впавшего в ступор герцога - как там его? Беверли? - в щёку. И, подмигнув, уже свободно прошла к королевскому кабинету.

Не удивлюсь, если бедный герцог потом грохнулся в обморок - желательно на Джоан. Или долго ничего не соображал. Моё поведение местных средневековцев удивляет куда больше, чем нас - вдруг заговорившая, причём матом, кошка.

В кабинете как раз в разгаре была немая сцена, которую я с радостью и нарушила.

Эмиль стоял у двери, бледный, как полотно - и на вытяжку. Эдвард с лицом суровым и взглядом ледяным, восседал в кресле за столом, как на троне. Ко мне повернулся - как к мухе, решившей утопиться в его бульоне.

И тут же расплылся в совершенно идиотской, влюблённой улыбке.

- Катрин!

- Любовь, - я скептично оглядела “зависшего” Эмиля, - моя… что ты с ним сделал?

Эд, не слушая, рванулся ко мне, подхватил на руки и принялся целовать.

- Я так скучал!

- Пять минут не виделись.

- Ты называешь месяц - пять минут? - изумился Эд. И покосился на Эмиля. - Уж не с ним ли твоё время так быстро летело?

Я высвободилась из его объятий.

- Он чинил матушке Ганз крышу.

Эдвард моргнул. Улыбка поползла, растягивая губы… а потом азвонский король совершенно бесцеремонно захохотал.

А Эмиль, отмерев, вдруг грохнулся на одно колено, и принялся что-то бормотать.

Я толкнула Эда в бок.

- Так что ты ему сказал?

- Правду про его отца, - шёпотом отозвался Эд. - Катрин, уйди, мы ещё не договорили.

Угу. Суровый мужской разговор.

Ну а что - я ушла. Никто никого убивать, вроде бы, не собирался. По крайней мере, тут.

***

- Кать, ты точно уверена, что ты этого хочешь?

Я шла, держась за руку Алена, распугивая мышей и периодически зачерпывая туфлей воду из луж. Похоже, дождь подмыл не только турнирную горку, но и дворцовое подземелье.

- Конечно. Странно, что ты не хочешь. Он же тоже метаморф.

Да, герцог Аристид был на самом деле тем колдуном, Сильвеном. А настоящего Арситида ещё ищут. И, похоже, вряд ли найдут.

- Он хотел тебя убить.

- Не думаю… И потом, мне интересно, зачем ему всё это.

Сильвен - тот изящный юноша, изрядно побитый рыцарями Эдварда - лежал, прикованный, в центре пентограммы и жмурился от моего факела.

Я отдала факел Алену, колдующему со стражей и дверью темницы. Последняя, наконец, противно заскрипев, отворилась, давая мне пройти.

- Он может говорить? - поинтересовалась я, спугнув ещё пару мышей. - И это… Ален, ему же неудобно.

- Ему ещё и больно, - отозвался мальчик, глянув на другого метаморфа с открытой неприязнью.

Сильвен, сжав зубы, смотрел на нас в ответ - с ненавистью.

- Так освободи его!

- Катька, ты сдурела!

Я повернулась к Алену.

- Но я хочу с ним поговорить! Ну, Ален! Ну пожалуйста! Мне интере-э-есно!

- Тебе интересно, а меня потом опять твой муженёк затиранит, - буркнул Ален, но руками что-то там щёлкнул.

Спустя мгновение Сильвен дёрнулся. Захрипел, выгибаясь. И, тяжело дыша, сел.

Я отцепила от пояса и протянула ему флягу с водой. Точнее, попыталась - Ален, рванувшись, выбил у меня её из рук и толкнул к выходу, закрывая собой.

- Катька, ты с ума сошла! Ты не понимаешь, что он опасен, что…

- Защищаешь свою госпожу, ручной пёсик? - прохрипел Сильвен, растянув губы в подобии улыбки.

Я вывернулась и пискнула из-за плеча Алена:

- Не смей оскорблять моего друга!

- Друга! - фыркнул метаморф. - Твоего раба! Скоро и я так же буду перед тобой хвостиком махать?

- Катя, пойдём отсюда, - Ален схватил меня за руку, но я вырвалась.

- Погоди, - заглянуть в горящие ненавистью глаза было страшно - страшнее, чем я думала. И даже, чем помнила. - Объясни, зачем ты всё это делал. Объясни, и я уговорю мужа не отдавать тебя ни фрэсницам, ни Святому престолу.

Сильвен фыркнул и снова улёгся на пол, всем видом показывая, что говорить он не собирается - особенно со мной.

- Да сын у него в Святом престоле! - не выдержал Ален. - Всё, довольна, Катька? А теперь пошли!

- То есть как - сын? - опомнилась я уже на лестнице.

Разговорить Алена было куда легче.

- Мальчишка, три года. А что, ты думала, у нас детей не бывает? Мальчика пытаются приобщить к Господу, и ему повезло, что он ещё мал…

Как выяснилось (точнее выяснил Ален, почему-то - во Фрэсне), там была романтичная и жутко трагичная история про некоего метаморфа, которого спасла сердобольная дочка какого-то фрэснийского барона. Выходила и родила ему ребёночка. Метаморф два года делал вид, что он местный лакей, чтобы быть поближе к возлюбленной и сыну, пока барон не привёз себе капеллана из Святого Престола. У того не вовремя засиял крест - и очень скоро метаморфа травили собаками, дочку барон удушил сам, а малыша успели забрать святопрестольцы - видать, надеялись, что мальчик станет метаморфом.

- Какой ужас! - воскликнула я, когда история закончилась. - Ему надо помочь!

Ален застонал.

- Я так и знал…

***

А ведь и помочь было совсем несложно. Достать мальчика - делов-то! Моя татуированная рука здесь, слава богу, не отказала. “Святая магия”, - усмехнулся Ален, когда я удивилась лёгкости: всего-то пожелала.

Мальчик - копия Сильвена - заснул, зачарованный заклятием Алена. Так что мы без проблем перенесли его в Азвонию - в подземелье.

А вот убедить его отца, что я добра хочу, было куда сложнее. Метаморф, увидев ребёнка, стал рваться из пентаграммы, как оглашённый, и слушать ничего не желал.

- Ален, - через десять минут, сорвав голос, просипела я. - А ты можешь организовать портал прямо в его пентаграмме? Я ему сына отдам, и пусть валит, куда хочет.

- С ума сошла - я вообще-то тоже метаморф, - фыркнул Ален. И нехотя пробормотал: - Но ты можешь.

Ага.

Мы разбудили мальчика. Тот, увидев и узнав отца, сразу бросился к нему. Метаморф схватил его на руки… Признаюсь, это была самая трогательная сцена, которую когда-либо видела - включая все просмотренные мной слезодавильные фильмы.

Отправила я, кстати, на Изумрудные острова. Если Эдвард о них когда-то мечтал, то там, наверное, безопасно?

Ален бормотал, что я дура, и надо было всех убить - особенно Сильвена. Однако согласился ничего не говорить Эдварду.

Но я на всякий случай сбежала вместе с Аленом домой на то время, пока в азвонском дворе длилась суматоха из-за исчезнувшего метаморфа.

***

Ален всюду таскался за мной и даже терпел мой, по его мнению, “идиотский материнский инстинкт”, выражающийся в желании пройтись по гипермаркету и купить ему вон тот симпатичный костюмчик, напоить на ночь молоком с мёдом или отвезти в парк, выдать тонну сахарной ваты и смотреть, как он уморительно её ест. “Фигня ваши горки, - отозвался он про аттракционы, вымазав в вате всю мордашку, - я лучше могу”. Кто бы сомневался.

А мне приходилось терпеть его вечное присутствие рядом - он даже после университета меня встречал, и ни одна из одногруппниц на ложь про “племянник просил Москву показать” не купилась. Всё-таки десятилетним ребёнком Ален уже не был. “Что, по молоденьки мальчикам, Катька, пошла?”. Иногда они очень напоминают мне моих фрейлин - так бы и прикрикнула. Но с тем же успехом - жизни потом не дадут. Однако у королевы, всё же, прав больше, чем у студентки третьего курса.

Ален чуть успокоился только спустя с неделю - и то получив взятку в виде Play station. Всё-таки метаморф не метаморф, а мальчишки, наверное, во всех мирах одинаковые. Спорю - он не заметил даже, как я в воскресенье собралась и куда-то уехала. Ну и хорошо - некоторые вещи просто необходимо делать одной.

Впрочем, я быстро пожалела о том, что не взяла Алена с собой, когда на крыльце женской консультации совершенно незнакомый юноша протянул мне громадный и очень красивый букет.

Ошеломлённая после услышанного от врача, я не сразу сообразила, что от меня хотят. А юноша, довольно бесцеремонно взял меня под локоток и повёл за собой в разбитый у больницы парк.

Опомнилась я только спустя минут пять, сгибаясь под тяжестью цветов.

- Э-э-э… а вы меня ни с кем не перепутали?

Юноша отпустил мою руку, глянул, улыбнувшись, и отозвался:

- Нет, королева.

Букет выпал; шурша упаковкой, так и остался лежать на влажной после недавнего дождя дорожке.

- Сильвен? - машинально опуская руку в карман пальто и нащупывая телефон, выдохнула я. Глупо: Ален, если и услышит, вряд ли быстро ко мне примчится - уж не быстрее, чем этот колдун меня проклянёт.

- Боишься меня? - улыбнулся метаморф - но как-то грустно.

Что толку строить из себя отважную героиню? Я кивнула, сжав телефон в кармане.

Метаморф нахмурился, потом огляделся и кивнул на скамейку неподалёку. Я покорно к ней подошла, но садиться не стала.

- Мне сейчас нельзя простывать.

Метаморф усмехнулся и тоже встал.

- Не волнуйся, у тебя родится прекрасный мальчик, маленькая королева.

- Серьёзно? - недоверчиво выдохнула я. Мне только что объясняли, что до двадцатой недели пол ребёнка никто не скажет - а тут гляди-ка! Прорицает.

- Серьёзно, - повторил Сильвен, пристально глядя на меня. И вдруг спросил: - Скажи-ка мне, маленькая королева, зачем, если боишься, ты меня отпустила?

- То есть лучше было отдать Святому Престолу? Или свёкру-садисту? - поёжилась я. Ветер дул со спины куда-то вбок, бросая подросшие за годы волосы мне в лицо.

- Зачем? - повторил метаморф, не сводя с меня пристального взгляда.

Зачем? Зачем я тут стою - вот это да, вот это “зачем”!

- Ты похож на Алена, метаморф, - отвернувшись и разглядывая ближайшую пустую ещё клумбу, сказала я. - Он доставал меня похожими вопросами. “Зачем цепь сняла?” “Зачем освободить пожелала?” “Ты, Катя, блаженная, что ли?” “Все ненавидят метаморфов, только ты, дурочка, ещё ничего не поняла, да?” Да, не поняла, да я блаженная, раз до вас - ни до кого из вас - не доходит, что не все ненавидят и не все хотят вас приручить-подчинить-воспользоваться. Мне вот, четно, и без метаморфов хорошо.

- Зачем ты тогда держишь при себе того несчастного мальчика? - ни тон, ни выражение лица Сильвена не изменились.

- Неправильный вопрос, - угрюмо откликнулась я. - Лучше поинтересуйся у этого несчастного мальчика, почему он вцепился в меня, как клещ, и не отпускает.

Сильвен ухмыльнулся - зло и одновременно тоскливо.

- Потому что без тебя его в лучшем случае убьют.

И я замолчала - так как да, это было правдой.

- Ты не лжёшь, королева, - спустя пару минут нарушил тишину Сильвен. - Это странно. И да, - по его губам скользнула улыбка. - Ты действительно блаженная, - а, немного помолчав, тихо добавил: - Спасибо. Но не вздумай искать ни меня, ни моего сына, королева - ни с помощью твоего колдуна, ни Граалем.

- Сдался ты мне! - фыркнула я, и, когда он отвернулся, явно собираясь уйти, схватила за руку - сама от себя не ожидала. - Постой! Погоди, скажи мне…

Сильвен остановился, посмотрел на меня, изогнув бровь.

- Тебе всё-таки что-то от меня нужно, маленькая королева?

- Да, - я помедлила. - Скажи, а каково это - изображать меня?

Сильвен долго - с минуту точно - смотрел на меня, а потом, вырвав руку, неожиданно расхохотался.

- Королева… на твоём месте я был бы повежливее с фрейлинами. Они тебя боятся, как метаморф ладана.

- Курицы они, - буркнула я. - Всё равно меня не любят и любить не будут.

- Ошибаешься, - усмехнулся метаморф и, подарив мне ещё один странный взгляд, поднял воротник пальто и пошёл по тропинке к воротам паркам.

- Сильвен! - помявшись, позвала я.

Он остановился.

- Я не знаю, как там на островах, но если вдруг что - приезжай в Азвонию. Ни тебя, ни твоего сына никто не тронет - обещаю. Пока я королева, метаморфов в Азвонии не будут проводить ни через какие обряды!

Сильвен обернулся - я не услышала, но увидела его улыбку и поняла, что он смеётся. И что он мне не поверил. Ни единому слову.

Ну что ж…

Я отвернулась. Подняла букет - красивый, не пропадать же - и вообще, не каждый день мне цветы дарят. В Азвонии это почему-то не принято. Эдвард мне, вот, ни разу и не дарил… кроме того случая, во фрэснийском борделе.

И вообще - мой букет. Вот.

И я стойко тащила его до парковки - а потом от подземного гаража до дома, где меня встретил рассерженный и всё-таки заметивший моё отсутствие Ален.

***

Эдвард меня ждал - и очень даже. А я специально “проснулась”, точнее вернулась, в Азвонию в середине дня, когда он гарантированно должен был встречать чьего-нибудь посла. Но мне требовалось хоть немножко времени осмотреться и понять, какие настроения царят во дворце. В смысле, со мной ещё развестись не успели?

Вроде бы нет.

Сплетни я собирала в саду - лучшее место в такое время. И тепло уже, и парочек много прогуливается, и цветочки они пока не обсуждают…

Эдвард возник перед глазами как-то слишком уж неожиданно для короля. Кивком ответил на поклоны парочки лордов, схватил меня за руку и потащил в более-менее безлюдную часть сада с укромными беседками (по случаю полудня - ещё незанятыми).

- С возвращением, моя королева.

Я спрятала руки за спиной и на всякий случай отошла от него - правда, тут же упёрлась спиной в ограду беседки.

- С добрым днём, мой король.

Эдвард улыбался - плохой знак. Видимо, всё серьёзно.

- Ничего не хочешь мне сказать, возлюбленная моя супруга?

Пафос - очень плохой знак.

Я замотала головой.

Эдвард шагнул ко мне - я вжалась в ограду и почувствовала, как утыкаются в спину свинцовые розочки с листочками.

- Метаморф куда делся?

- А, - пискнула я, сжимаясь под его взглядом. Иногда (редко, но случается) Эдвард может так смотреть, что мне хочется сбежать домой, в Москву, немедленно. Периодически я так и делаю. - Ален… н-ну… со мной был…

- Отвечай, Катрин, - вздохнул король Азвонии. - Не заставляй меня приглашать Епископа Святого Престола. Куда ты дела метаморфа?

- Так… со мной вернулся.

Эдвард нахмурился. Взял меня за руку, провёл пальцем по татуированной ладони - как обычно я была без перчаток.

- Катрин?

- А почему я? - вместо возмущения вышел жалкий писк. - Почему бы не решить, что он сам сбежал? Второй раз - если верить рассказам Алена. И почему именно сейчас на меня хотят повесить…

- Потому что метаморфы не исчезают из пентаграмм Святого Престола.

Я отобрала руку и набычилась.

- А этот взял и исчез.

- Вместе с сыном, который в Святом Престоле, - подхватил Эдвард. - Вы хотите убедить меня, Ваше Величество, что метаморф за ночь взломал пентаграмму Епископа, перенёсся в столицу Святого Престола, взял её штурмом, выкрал сына и унёсся невесть куда?

Я скрестила руки на груди.

- Да!

Эдвард отвернулся. И, спустя пару минут, справившись с собой, холодно сказал:

- Катрин, ты же знаешь, я ненавижу, когда мне лгут. Последний раз спрашиваю: куда делся метаморф?

- Не скажу.

Эдвард тяжело вздохнул.

- Тогда ты не оставляешь мне выбора. Стража!

Я удивлённо смотрела, как - не иначе, из-за ближайших деревьев - перед нами появляются гвардейцы, среди которых - я не поверила глазам - был и Эмиль.

Куда мир катится…

- Отведите королеву в её покои, - распорядился Эдвард. - Не впускать туда никого, кроме её фрейлин. И не выпускать - также.

Я глянула на приближающихся гвардейцев и не выдержала:

- Эдвард!

- Катрин, ты не оставляешь мне выбора, - повторил король Азвонии. - Если ты не можешь понять, насколько опасны метаморфы, я вынужден держать тебя под домашним арестом и усиленной охраной.

Его извечная паранойя…

- Домой сбегу! - пригрозила я, но Эдварда это не устрашило.

- Не сбежишь. Грааль не позволит тебе перенестись, пока кому-то из-за этого угрожает опасность. Алена уже взяли под стражу.

- Что?! - опешила я, вырвавшись из рук гвардейцев. - Немедленно отпусти его!

- Позвольте вам напомнить, королева, что вы не можете приказывать…

- Ты над ним не достаточно без меня издевался?! Да как ты смеешь так обходиться с моими другом!

- Ваше Величество! Будьте благоразумны, не заставляйте меня ещё и рот вам затыкать!

- Да ты… Не смейте меня трогать! - это уже гвардейцам, которым явно было неуютно присутствовать при королевской ссоре.

- Ваше Величество, - выдохнул один, смутно мне знакомый рыцарь. - Прошу вас… приказ короля…

Я протянула ему руки и, извернувшись, глянула из-за его плеча на Эдварда.

- Да-да, давай, сажай под замок мать твоего наследника!

Король мрачно усмехнулся.

- Вы будете носить этот титул, только когда наследник родится.

- Через шесть месяцев!

Судя по глазам Эдварда - доходило до него очень медленно. Меня уже успели отвести почти к южному крыльцу, когда азвонский король - вот сцена-то! - бегом нас догнал. Я на него злилась, очень - но вид Эда, запыхавшегося, взволнованного и раскрасневшегося - во всех своих церемониальных пышных одеждах (точно с приёма сбежал) развеселил бы кого угодно.

- Стойте! Катрин?

Мда, вот потешали-то мы двор, а…

Я, окруженная гвардейцами, вздёрнула подбородок, принимая вид неприступный и обиженный.

- Что, Ваше Величество?

- Ты, - Эдвард еле справлялся с дрожью в голосе, и смешил меня до невозможности. - Ты…

- Не скажу! - выпалила я, толкая ближайшего ко мне гвардейца. - Пойдёмте, ребята, ведите меня под домашний арест!

Естественно, никто и с места не сдвинулся. Я могла устроить тут истерику, и они бы и не почесались - король же приказ не отдал.

- Катрин! - Эдвард же, похоже, забыв, что он-то приказывать может, протолкался ко мне. - С такими вещами не шутят!

- А я с тобой не разговариваю! - неприступно отозвалась я. - И вообще - щас в монастырь уеду!

- Котёнок…

Ага, уже Котёнок!

- Алена освободи, - буркнула я. - И пообещай больше своё плохое настроение на нём не срывать! И извиниться!

- Катрин, да что же ты делаешь? - взмолился Эдвард, затравленно оглядываясь. - Я же всё-таки король!

Я мрачно посмотрела на него.

- А я - будущая мать наследника! Которому уже три месяца! А ты… а ты! Отпусти меня! Пусти сейчас же!

***

Эмиль изумлённо смотрел, как король, подхватив визжащую супругу на руки, кружит её, а Катрин извивается и бьёт его кулачками по груди.

И, глядя на счастливое лицо Его Величества, впервые думал, что, возможно, высокоморальный и в высшей степени благородный брак его матери с отцом не был таким уж счастливым и правильным, как он себе представлял. Положа руку на сердце, Эмиль никогда не видел ни отца, ни мать такими счастливыми.

По долгому и здравому размышлению в избушке ведьмы Эмиль действительно нашёл нестыковки в рассказах герцога. Да и глупо отрицать - напавшие на Перевал гвардейцы были солдатами Аристида. Эмиль вспомнил, что некоторых он видел и раньше. Могли ли они все быть шпионами короля?

А Его Величество говорил тогда, после турнира, вещи, с которыми сложно было спорить. Они сходились с той историей, что Эмиль знал и раньше - но заставляли посмотреть на неё под другим углом.

Впрочем, и сейчас Эмиль не чувствовал себя готовым принести королю вассальную клятву и клятву верности. А вот королеве… Да, простушка, да, чернявка, простолюдинка, плебейка. Но, во-первых, мать наследника. А, во-вторых, положа руку на сердце, она была умнее многих леди, которых Эмиль уже успел узнать.

Поэтому ту клятву, которую он принёс ей в избушке ведьмы перед турниром - а Катрин её приняла (хотя наверняка не отдавала отчёт, насколько это серьёзно) - эту клятву Эмиль мог повторить и сейчас. Во-первых, всё равно снова не поймёт, во-вторых - то, как Катрин защищала “своего друга”, уже принёсшего похожую клятву, внушало уважение.

Эмиль и не прогадал - узнав, что в её страже теперь будет нести службу её рыцарь, Катрин потребовала вернуть ему бывшие владения графа де Лири. И присовокупить к ним поместья герцога Аристида - и не важно, что там говорится в “этих бумажках”.

К тому же такая служба была интересной. С королевой вечно что-то происходило.

***

- Котёнок, ну давай я выпишу тебе лучшего медика…

- Не-а, - категорично отозвалась я.

- Котёнок, - взмолился Эдвард, - но если никто не увидит рождения наследника, нам просто не поверят…

- Нет!

- Котёнок!

- А, может, врача из Москвы - сюда? - подал голос Ален, замерший, как обычно, в углу.

Подумав, мы с Эдвардом решили, что это хорошая мысль. Эд с Аленом потом долго уточняли детали, а я читала местные методички для молодых мам. Кошмары одни!

Ночью Эд пел мне “Зелёные рукава”. Говорит, во второй раз. Забавно.

Закончив, с надеждой глянул на меня.

- Ты меня простила, Котёнок?

- У тебя жуткий акцент, - отозвалась я.

- Но тебе же нравится, - улыбнулся король Азвонии. - Мой любимый, лучший на свете Котёнок…

Я не могу долго на него злиться…

- Катрин?

- А?

- А где всё-таки метаморф?

- Не-ска-жу!

Герцога Аристида так и не нашли - зато Ален, как-то окружив королевский кабинет заклинанием защиты, выудил откуда-то из-за кресла сапфировый браслет. Эдвард божился, что знать не знает как он здесь оказался - но скандала на тему “кто у тебя здесь это забыл?” нарвался. К родам, признаю, я стала ещё больше невыносимой.

Думаю - больше из-за этого Эдвард подарил мне замок. Ага, мой собственный. Ален с магами, аки джины из “Тысячи и одной ночи” экстренно его отстроили. И, скажу без ложной скоромности, мой замок справедливо можно считать жемчужиной Азвонии.

Правда, очень скоро он был уже не совсем моим - Эдвард переселился туда вместе с двором. Мой король боится оставить меня даже под охраной метаморфа и Проклятых хотя бы на день. Иногда это жутко раздражает - а иногда я его за это обожаю!

Эмиль продолжает служить в моей охране. Но теперь он не единственный мой рыцарь.

И да - с Сильвеном мы ещё встретились. Но это уже совершенно другая история.

Загрузка...